Текст книги "Шахидки. Роман"

– Вам повезло, что такой человек оказался рядом. Все могло бы кончиться гораздо хуже… А сейчас – в постель, пока мама не пришла. Я сам все ей объясню.

Юлька отправилась в свою комнату и улеглась с надеждой заснуть. Но не спалось. И не солнце, все еще заглядывавшее в окно, было тому причиной. В глазах стоял светловолосый спаситель, неприступный и холодный, словно монумент. И снисходительный, как поручик Ржевский. Глядел на нее, будто на экспонат из школьного музея! А она уже не школьница и далеко не дурнушка. Развез, видишь ли, по домам и ни капельки не заинтересовался ими самими.

Когда пришла мама, Юлька уже почти спала. Почувствовала, как она зашла в комнату. Охнула, увидев лицо дочери. Раньше она бы обязательно разбудила и устроила допрос по полной форме. Теперь же тихо удалилась.

Лишь после этого Юлька безмятежно уснула.

Проснулась она с ощущением, что вчера что-то недоделала. И сразу поняла, откуда это ощущение. Светловолосый супермен-спаситель растворился, даже не намекнув, на какой дорожке оставляет свои следы.

Она встала, прошлепала в ванную. Глянула в зеркало и ужаснулась. Синева из подглазья расползлась, чуть ли не на всю щеку, а глаз стал уже, чем у китайца. Придется сидеть безвылазно дома: ни на тренировки, ни в город прошвырнуться, не говоря уж о скамейке, присмотренной у подъезда турфирмы, расположенной напротив ментовской трехэтажки.

А впрочем, почему она должна исключать из своих планов эту скамейку? Синяк – надежная естественная маскировка на случай, если у кого-то из ментов шевельнется подозрение. Хулиганка с таким фонарем совсем не похожа на майскую пай-девочку… А чтобы избавиться от нездорового любопытства прохожих, можно надеть мамины курортные солнцезащитные окуляры.

Так она и решила поступить.

С гордо поднятой головой Юлька прошествовала на кухню. И лишь увидев там маман, вспомнила, что сегодня воскресенье – ее кухонный день.

Юлька жевала что-то, не ощущая вкуса. Косила здоровым глазом на включенный телевизор.

Москва передавала новости. Диктор сообщил, что в связи с гибелью генерала Лебедева из Москвы вылетела комиссия МВД.

– Мам, дай мне свои противосолнечные очки глаз прикрыть, – попросила Юлька. – Мне в институт надо.

– Конечно, конечно, – достала из своего портфеля темные окуляры и протянула дочери…

2.

Выходной день стражам порядка явно поломали. За оградой скопилось множество машин. Вход стерегли двое с автоматами, а не один, как было еще вчера. То и дело хлопали двери. Туда-сюда сновали люди в штатском и в милицейской форме. Автомобили выкатывались из ворот, срывались с места и исчезали.

Напялив очки, Юлька сидела напротив здания УВД и делала вид, что читает книгу. Наконец, увидела своего врага Мирзоева. Он вышел из подъезда с высоким мужиком в костюме стального цвета. Оба уселись в черный мерс и покинули милицейский двор в сопровождении джипа.

Она уже собралась сматываться со своего поста. Но едва поднялась со скамейки, как увидела, что джип и мерс катят с ее стороны в обратном направлении.

Она автоматически сняла великоватые материны окуляры. Снова села.

Лимузины тормознули метрах в семи от нее, напротив зеркальной двери ресторана «Эльбрус». Из джипа выскочили менты, встали коридором подле мерса. Вылезший первым Мирзоев распахнул заднюю дверцу, взял под локоток пассажира в костюме и повел к ресторанному крыльцу. Тут только она смогла разглядеть московского начальника. Он был выше и вальяжнее полковника. Упитанный, щекастый – весь из себя важный – прошествовал в окружении охраны к зеркальным дверям. Их угодливо распахнул носатый тип в ливрее.

Юлька продолжала сидеть и листать нечитаные страницы. Мысли же крутились вокруг тех, кого только что заглотила ресторанная дверь. Из головы не выходила реплика папы: смерть генерала Лебедева на руку Мирзоеву. А что, полковник вполне мог заказать убийство. Такая версия ей очень даже нравилась. Воткнуть бы ему за воротник подслушивающее устройство, может, и проговорился бы. Но она даже не видела никогда таких устройств…

Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не обратила внимания на остановившуюся у тротуара машину и появившегося перед ней человека. Пока не услышала его голос:

– Что поделывает здесь одноглазая красавица?

Юлька оторопела. И, как идиотка, глазела на материализовавшегося из воздуха супермена Георгия. Все, что могла вымолвить, застряло в горле.

– Намечается турпоездка в Анталию? – и она вспомнила, что сидит у входа в туристическую фирму.

– Нет, – автоматически ответила Юлька.

Встала, чтобы страшный глаз не так бросался Георгию в глаза. Торопливо водрузила на переносицу очки. И почувствовала себя еще неуютнее.

– Это вы, наверное, хотите обзавестись путевкой? – спросила она, чтобы только не молчать.

– Нет. Рядом гостиница, я в ней квартирую. Возвращался и заметил вас.

– Вы в командировке?

– Да.

– Надолго к нам?

– Как получится.

– Слышали о вчерашнем заказном убийстве? Что вы о нем думаете?

– Я о нем не думаю. Занимаюсь своим делом.

– А что у вас за дело?

– Любопытной Варваре нос оторвали, – засмеялся он.

Юлька слегка обиделась. И заявила, впрочем, без особой решимости:

– Мне пора домой.

Мысленно же уговаривала его, чтобы он предложил ее проводить. И он будто услышал. Спросил:

– Вас подвезти? Я взял напрокат авто.

Тут только она обратила внимание на припаркованную к тротуару «Мазду». И оглядела его самого. Он был в серых джинсах «лэвис», в адидасовских мокасинах с дырочками и в фирмовой рубашке с короткими рукавами, выглядывавшей из-под распахнутой легкой безрукавки.

– Подвезите, если не жаль времени, – скромно согласилась она.

В этот раз она сидела рядом с ним на пассажирском сидении. Руль он держал одной рукой и был любезен, как ухажер. Задавал малозначимые вопросы, на которые она охотно отвечала. Не преминула сообщить ему, что школу уже закончила – мол, стала взрослой и вполне самостоятельной. Даже про тир рассказала и похвасталась своим чемпионским титулом, не уточнив, правда, что среди юниоров.

Тиром он заинтересовался. Выспросил, в какие дни и часы проходят тренировки, и даже пообещал заглянуть, когда выкроит время. Однако номера телефона не попросил. Просто высадил у дома и помахал пальчиками.

3.

Дня через три, когда шумиха вокруг убийства милицейского генерала затихла, позвонила Валя Пинегина. Наверное, к соседям напросилась, чтобы позвонить.

– Я купила джинсы и кроссовки, – радостно сообщила она.

– Молоток!

– На тренировку сегодня придешь?

– Так ведь глаз…

– Он что, совсем ничего не видит? – испуганно спросила Валя.

– Видит. Но пугать деда Рамиля не хочу.

– Фигня, Юль! Он у нас с понятием. Приходи, а!

– Ладно, – согласилась Юлька, подумав, что Георгий с редкой фамилией вполне может заглянуть в этот день…

Рамиль Ахсанович с горестным выражением поглядел на ее синяк:

– Бывает, девочка. До свадьбы заживет.

Был он чем-то озабочен, то и дело поглядывал на часы. Даже нарушил график тренировки. После пристрелки отозвал их с Валей в сторонку. Всё с тем же озабоченным видом сказал:

– На вас, девочки, надеюсь. Через полчаса к нам явятся шефы из милиции. Тир-то их! Разрешение нам подписал генерал Лебедев. Убили Лебедева! Другой у них теперь начальник. Решил проверить, чем мы тут занимаемся. На огневой рубеж я, девочки, вас вызову. Товар лицом, так сказать.

В Юлькиной голове мигом пронеслась мысль, что надо бежать. Мирзоев вполне может ее признать, хотя она и назвалась в тот пакостный вечер Жанной. А фамилию вообще не упоминала.

– Я должна уйти, – заявила она в панике тренеру. – Обещала маме быть дома к обеду. – И соврала: – У нее день рождения!

– Как же так, девочка? – растерянно произнес он. – Наш подвал коммерсантам приглянулся. Вдруг новый начальник выгнать нас собирается? Неужели ты не выручишь деда Рамиля? Вы же у меня только двое.

– Юлька! – зашептала Валя. – Ты с ума сошла? Отберут тир, а Рамиля на улицу! У него же маленькие внучки!..

Альтернативы, как поступить, не было: или-или… И Юлька махнула рукой на собственное «я». Сказала, как отрезала курковый палец:

– Ладно. Остаюсь…

Мирзоев появился в тире в полковничьей форме и со свитой. Юлька сняла очки. Синева из-под глаза уже начала спадать, даже глаз открылся. Полковник оглядел неровный строй и произнес, обращаясь к Рамилю Ахсановичу:

– Погляжу, чему ты их научил, старый. Огневой – пятьдесят метров. 10 выстрелов – пять минут. Действуй, старый!

Рамиль Ахсанович назвал их с Валей фамилии. У Юльки был первый номер, у нее – второй. Изготовились для стрельбы, доложили.

Из глубины выплыли мишени.

Мирзоев стоял сбоку от Юльки с биноклем на шее. Она тут же вообразила его физиономию в прицельном круге и нажала курок. Зародившаяся в ней злоба помогла собраться. Она садила в мишень пулю за пулей, нисколь не сомневаясь, что они летят в рот с золотыми зубами.

Отстрелялись они за половину отпущенного им времени.

Холеная морда вразвалочку двинулся к мишеням. Следом засеменила свита. Сзади всех – Рамиль Ахсанович. Зато возвращался он первым и еще издали показал большой палец.

– Недаром свой хлеб ешь, старый, – сказал полковник тренеру.

Затем окинул их с Валей приценивающимся взглядом. Пошевелил усами. Протянул назад, не глядя, руку. Кто-то вложил ему в ладонь две коробочки.

– За успехи в стрелковом спорте, – громогласно и со значением объявил он, – награждаю вас ценным подарком – часами.

Протягивая коробочку, задержался взглядом на Юлькином лице. Отрывисто спросил:

– Как зовут?

Она чуть было не брякнула: «Жанна», но вовремя опомнилась.

– Юлия, – произнесла, придав голосу хрипоту.

– Дерешься? – кивнул на синяк.

– Даю сдачи, – прохрипела она.

– Правильно, – важно кивнул он и еще раз внимательно оглядел ее.

Сердце у нее захолонуло: узнал! Но на физиономии полковника ничего не отразилось.

– Молодец! – Потрепал Юльку по щеке. Повернулся к деду Рамилю: – Вот что, старый. Твою лавочку первого августа я прикрываю. Но-но, не шебутись, без работы не останешься. Будешь тренировать своих снайперш. В боевом тире.

– Но позвольте, – дёрнулся тренер, – стрелковая секция…

– Не лезь в пузырь, старый, – оборвал его полковник. Развернулся и, ни с кем не попрощавшись, двинулся на выход.

Когда железная дверь за ним захлопнулась, Рамиль Ахсанович опустился на лавку у стены.

– Вот и всё, девочки.

Все сгрудились вокруг него и попытались утешить.

– Не переживайте так, – сказала Юлька.– До первого августа еще полтора месяца. Жалобу напишем. Коллективную.

– Кому, Юля?

– Губернатору. Или кому повыше.

– Ты много не понимаешь, девочка. Лебедева нет, и жаловаться бесполезно…

Он замолчал. Встал со скамейки. Обвел взглядом свою юную команду:

– До августа тренировки по расписанию. А вы, Юля и Валя, превзошли сегодня самих себя… Можешь, Юлия, бежать на мамин день рожденья.

А она и забыла про свое вранье. Признаваться в обмане желания не было. Ничего не оставалось, как топать наверх.

Но день оказался богатым на сюрпризы. На выходе Юлька столкнулась… с суперменом Георгием. И превратилась в соляной столб.

– А я вас разыскиваю, – весело сказал он. – Ну, показывайте свой тир.

Как загипнотизированная, Юлька повернула обратно.

– Ты чего вернулась? – спросила Валя.

Увидев и признав пляжного спасителя, она бросила быстрый взгляд на новые кроссовки и запунцовела.

Дед Рамиль тоже обеспокоился:

– Что-нибудь случилось, девочка?

– Вот, – показала она на Георгия, – товарищ хочет поглядеть на наш тир.

– Арендаторы? – голос тренера одеревенел. – Приходите через полтора месяца.

– Я частное лицо. Георгий Кацерик. Хочу арендовать у вас на десять минут мишень и «Марголина» с патронами. На взаимовыгодных условиях.

Тренер грустно улыбнулся.

– Извиняй, пожалуйста. Тут качки ходят, им подвал под склад нужен. Трясут какими-то бумажками. Только что начальник УВД тут был. Приказал до августа освободить помещение. А пострелять – пожалуйста. Касса рядом с раздевалкой.

– Зачем касса?..

Валя дернула Юльку за руку, и они отошли.

– Дед постесняется при нас взять деньги, – бормотнула в ухо.

Они двинулись в оружейную комнату. Вернулись минуты через три.

– Посоревнуемся, чемпионки? – подошел к Юльке Георгий.

Из «Марголина» они с Валей, конечно, стреляли. Но результатами похвастаться не могли. Да и настроения соревноваться не было. Потому обе отрицательно покачали головами.

Казалось, что Георгий даже не целился. Стрелял без пауз. Когда все подошли к мишени, Юлька дико удивилась. Отдельные пробоины в мишени не просматривались, в центре круга была одна сплошная дыра. Рамиль Ахсанович начал было выделывать круги вокруг Георгия. Наверное, с намерением залучить его в городскую команду и самому стать вторым ее тренером. Но, видимо, вспомнил, что скоро придется распрощаться с тиром, сник и сокрушенно взмахнул рукой. Георгий понял его и сказал:

– Я в командировке.

Тренер вяло полюбопытствовал:

– Из Москвы?

– Так точно, – ответил тот.

Он снова предложил им с Валей развезти их по домам. Юлька, не спрашивая разрешения, по-хозяйски уселась рядом с ним. Валю посадили сзади. Возле их барака распрощались с ней. Домой Юльке совсем не хотелось, хотя мама завтрашним вечером отправлялась в свой любимый санаторий.

В этот раз судьба к ней была благосклонна. Георгий медленно поехал в противоположную от ее дома сторону. Стрелка спидометра подрагивала возле цифры «50». Машина куда-то то и дело сворачивала. Юльке даже показалось, что Георгий хочет увезти ее за город. В общем-то, она бы и не возражала.

– Мы за город? – спросила она.

– Нет. Сдается, что нас кто-то пасет.

Юлька оглянулась и никаких преследователей не обнаружила.

– Серая «Волга», – подсказал Георгий и неторопливо развернулся.

Откуда-то действительно вынырнула серая «Волга». Присутствие Георгия не позволяло ей паниковать: он сумеет защитить. Юлька снова оглянулась.

– Не дергайся, – приказал он. – Теперь держись. Будем обрезать хвост.

То, что он стал вытворять с арендованной «Маздой», лучше никому не рассказывать. Они неслись, как по серпантину. Юльку то прижимало к дверце, то она чуть ли не валилась к нему на колени. Он же не обращал на нее никакого внимания. И лишь выскочив из какого-то проходного двора, сбавил скорость.

– Напугалась? – спросил.

– Нет.

Она и в самом деле не испытывала никакого страха от бешеной езды.

– Придется заскочить ко мне в гостиницу, Юля. Только не возражай!

Она и не думала возражать. Он зарулил за угол и нырнул под арку. «Мазду» оставил у гаражей-ракушек.

Они шли какими-то переходами, заставленными коробками. Попали в жарочный цех, где стоял одуряющий чад, и что-то гудело. Пройдя еще два коридора и поднявшись по черным ступенькам, оказались в ресторанном зале. Глянуть со стороны: влюбленная парочка. Таким макаром они прошествовали в гостиничный вестибюль. Поднялись на лифте на четвертый этаж. Прошли по коридору, устланному бордовой дорожкой, и остановились у двери с цифрой «411». Георгий достал из бокового кармана своей спортивной безрукавки ключи и отпер дверь.

Его номер не походил на хоромы, как она ожидала. Полуторная кровать, тумбочка с телефоном, стол, стул, кресло и холодильник «Саратов». Два больших окна выходили на центральную улицу.

Юлька глянула в одно из них. Перед ней, как на ладони, оказалось здание УВД. Георгий подошел к ней, встал за спиной. Она подумала, что сейчас он обнимет ее. И глубоко ошиблась. Он показал на кресло: устраивайся, мол.

– Теперь, Юля, – строго произнес он, – рассказывай все по порядку.

– О чем рассказывать? – сделала она удивленное лицо.

– Чем насолила милиции? Что хочешь у них высмотреть?

– Не понимаю.

– Понимаешь.

Она молчала. И всем видом изображала недоумение. Он покачал головой и вдруг потрогал ладонью ее бантики, которые она намеревалась выбросить завтра.

– Тоже мне – сыщик! – проговорил он. – Давай, Юленька, как на духу: обладателем какой информации ты стала?

И она не выдержала:

– Они затаскивают девчонок в один дом и насилуют их.

– В какой дом?

– В парке, на берегу. Возле спасательной станции.

– Кто конкретно насилует?

– Полковник Мирзоев. Морда у него нерусская. Вместо убитого Лебедева сейчас, – и добавила со злостью: – Он и заказал генерала.

– Почему ты так решила?

– Папа сказал, что генерал был против назначения Мирзоева и вроде бы собирался его выгнать.

– Догадливый у тебя папа. Лебедева я хорошо знал. Его некоторые пытались купить в Чечне и сильно пожалели об этом. Каким образом ты узнала об изнасилованных девчонках?

– Видела случайно, когда забрела поздним вечером на пляж.

– С кем забрела?

– Ты что – следователь, чтобы выспрашивать меня?

– Не дури! Хочу уберечь тебя от глупых поступков. С кем ты была на пляже?

– С одноклассником. Он убежал. А я в кустах спряталась.

– Он видел то же, что и ты?

– Видел. Но не скажет, потому что трус… Три амбала схватили девчонку. Она отбивалась, но они все равно занесли ее в дом.

– Девчонку ту знаешь?

– Да. Но её уже нет в городе. Переехали. Куда – не знаю.

– Ты засветилась перед полковником?

– Понятия не имею.

Георгий глянул на нее с недоверием и даже с сожалением.

– Что-то все же ты не договариваешь, Юля. Кстати, сколько тебе лет?

– Восемнадцать, – ответила она, хотя до восемнадцати оставалось целых три месяца. И не удержалась от встречного вопроса: – А тебе?

– Я на двенадцать лет старше тебя. И хорошо знаю, что это не игра в казаки-разбойники. Потому прижми уши и забейся в норку. Поняла?

– А как же совесть, Георгий?

– Есть игры, в которых дилетанты исчезают бесследно.

– Я, по-твоему, дилетант?

– Кто же еще станет торчать напротив милицейских ворот и пытаться рассмотреть что-то сквозь стены?.. Все, Юля. Домой езжай на автобусе. Лучше всего, куда-нибудь уезжай на лето. «Мазду» наверняка уже вычислили по госномеру. Значит, и на меня выйдут. Встречаться нам больше нельзя.

Юлька была ошарашена: как это – «нельзя»? Еще и не начинали встречаться!

– Совсем нельзя? – неуверенно спросила она.

– Не совсем, а пока, – серьезно ответил он.

Несколько секунд она набиралась храбрости. Затем, встав на цыпочки, чмокнула его куда-то возле носа и выбежала из гостиничного номера.

4.

Весь следующий день прошел в суете: Юлька с папой собирали и провожали мать в санаторий. А когда проводили, отец пошел на рынок. Дочь стала прокручивать в голове все, что произошло за суматошный вчерашний день.

Сначала встреча с Холеной мордой. Часы вручил, значит, не признал ее. Выходит, следили за Георгием. Он вполне может знать что-то о причастности полковника к убийству генерала Лебедева. Потому они и преследуют его.

Георгий прав: разглядеть что-либо за каменными стенами кишлака невозможно. И абсолютно никакого значения не имеет, когда и на чем уезжает и приезжает по своим темным делам полковник. Главное – сами темные дела. А их он творит в кишлаке. На нем и следует сосредоточить внимание.

Юлька представила, как пуля дробит золотые зубы, и задохнулась от мстительного удовольствия. Увы, это была лишь игра воображения. Чтобы ее воплотить в жизнь, надо перво-наперво раздобыть снайперскую винтовку. Но где и каким образом ее раздобыть? Обратиться к деду Рамилю? В оружейной комнате стоят две драгунки с оптическим прицелом. Но Рамиль Ахсанович никогда не согласится участвовать в такой афере.

Она лежала в своей комнате, глядела в потолок, пока не пришел папа и не вытащил дочь ужинать. Ели бутерброды с колбасой. Он запивал их «Клинским», а она – пепси-колой, которую мама считала самым вредным напитком.

– Между прочим, – произнесла Юлька в пространство, – поступать в этом году в институт не имеет смысла.

Отец недоуменно уставился на нее и отставил бутылку с пивом.

– Не понимаю. Повтори.

– Я не хочу поступать в этом году в институт.

– Что случилось? Ты ведь уже подала документы?

– И не собиралась.

– Как же так, доча? Что же ты намерена делать?

Рассказать о своих мстительных намерениях она никак не могла.

– Я еще не определилась со своим призванием. Год поработаю. Разберусь в себе. Как следует, подготовлюсь и на следующее лето – в вуз.

– Где же ты собираешься работать? В городе полно безработных.

– Папа! – с укоризной произнесла Юлька и хотела объяснить, что рабочих мест не хватает только для профессоров и им подобных. Но вовремя прикусила язык и сказала: – В городе не хватает почтальонов, дворников, воспитательниц и нянечек в детские сады. Даже к нам в тир понадобится с сентября гардеробщица.

– Но ведь это не профессия.

– С профессией я определюсь.

Папа покачал головой и тяжело вздохнул.

– Ты уже взрослая, доча. Сама вправе делать выбор.

Как она поняла, вопрос с институтом решился без трагедии…

Понежиться утром в постели ей не пришлось. Папа с растерянным видом заглянул в ее комнату и сказал:

– К тебе пришли.

– Кто?

– Одевайся скорее, – только и произнес он.

Она, конечно, слегка намакияжилась. В зале ее ждал пожилой дядька, сухой, как постаревшая яблоня, и уверенный в себе, слово переросток в классе. Голос у него был тихий и ласковый, будто у лисы, повстречавшей колобка.

– Папаша, – сказал Лис, – оставьте нас на несколько минут.

Бросив на дочь встревоженный взгляд, отец вышел на кухню.

– Скажите, – обратился Лис к Юльке, – с кем вы вчера уехали после стрелковых соревнований?

Ей потребовалось время, чтобы сообразить, что к чему.

– Я не знаю, по какому праву и на каком основании вы меня допрашиваете, – произнесла она как можно официальнее. – Может быть, представитесь?

– Следователь прокуратуры… – и пробормотал фамилию, которую Юлька не разобрала.

– Хотелось бы посмотреть на ваши документы.

– Не слишком ли ты умничаешь, девочка?

Девочкой ее называл дед Рамиль. Но у тренера это звучало по-другому, как-то по-доброму. А тут – с издевкой. С невинным видом она отпарировала:

– Во-первых, прошу на «вы». Во-вторых, поступаю на факультет журналистики и умничаю потому, что очень любопытно испытать на себе, как нарушаются права человека.

Похоже, морщинистый следователь слегка опешил. Достал красную книжицу и покрутил перед ее носом. Она вежливо сказала:

– Извините, не могу разобрать вашу фамилию.

Он притормозил книжицу, и она прочитала: «Какашин Арнольд Ермилович, следователь межрайонной прокуратуры».

– Теперь можете задавать вопросы, господин Какашин, – произнесла Юлька, сделав ударение на его фамилии.

Свой вопрос он повторил слово в слово:

– С кем вы вчера уехали после стрелковых соревнований?

– У нас не было вчера соревнований, – ответила она. – Была проверочная комиссия из управления милиции.

– Хорошо. На чьей машине вы вчера уехали от дома молодежи и куда?

– Был там один. Стрелял из «Марголина». Предложил подвезти меня и Валю Пинегину домой. Очень обходительный молодой человек.

– Его фамилия?

– Он не представился.

– Обдумывайте свои ответы, прежде чем открывать рот, – ласковостью в его голосе уже не пахло.

– Я говорю то, что знаю.

– Что он делал в тире?

– Я уже сказала: стрелял из спортивного пистолета Марголина.

– Где он его взял? Кто дал разрешение пользоваться тиром?

– Не знаю, где взял. А насчет разрешения – плати деньги в кассу и стреляй.

– Куда вы поехали из Дворца молодежи?

Она уже сообразила, что голое вранье не пройдет.

– Сначала завезли домой Валю. Он попросил меня показать самое красивое место в окрестностях города. Мы доехали до Курочкиной горы. Побыли там минут десять. Потом он отвез меня домой.

– И вы даже не познакомились?

– Почему? Познакомились.

– По вашим словам, он не представился.

– Вы интересовались его фамилией. А он назвал только имя: Георгий.

– Чем он занимается?

– Понятия не имею. Судя по машине, коммерсант.

– Куда он поехал от вашего дома?

– Увы, не доложился. А я не догадалась спросить его об этом…

Лис Какашин явно не ожидал такого разговора. Думал, наверное, что девчонка будет лепетать от испуга. А перед ним оказалась взрослая дама с чувством собственного достоинства. Именно такой Юлька видела себя со стороны.

– Извините, – произнесла она, – папа очень обеспокоен. Еще решит, что дочь кого-нибудь обокрала. Вы не возражаете, если я его позову?

– Не возражаю, – проскрипел он.

Юлька окликнула отца. Он появился сразу, будто стоял за дверью. В руках у него почему-то оказалась медная ступка, которую он прикладывал к ее синяку.

– Что, доча? – спросил встревожено.

– Все нормально, папа. Господин Какашин, – она снова произнесла его фамилию с нажимом, – просит моей помощи в проведении дознания.

Родитель был в явной растерянности. Перекладывал ступку из руки в руку. На следователя взглядывал с подозрением. Юлька подумала, что папа запросто мог шарахнуть господина следователя ступкой.

Тот достал из нагрудного кармана визитку, протянул Юльке:

– Мой телефон. Если встретите стрелка Георгия, дайте знать.

– Он что-нибудь натворил? – спросила Юлька с беспечным видом.

– Правоохранительные органы напрасно не заинтересуются, – многозначительно произнес он.

Закрыв за ним дверь, папа напустил на себя строгость и потребовал:

– Объясни, Юля, что происходит! Кто этот сморчок?

Ну, и папа! Более ёмкой характеристики следователя Какашина трудно придумать!

– Абсолютно ничего не происходит, – ответила она. – Позавчера после тренировки нас с Валей подвез на своей машине один спортсмен. Сначала ее, затем меня. А после этого исчез.

– Это он отбил вас у хулиганов на пляже?

– Он.

– Не знаю, что он натворил, но человек, судя по поступкам, положительный. А правоохрана погрязла в мерзости. Если встретишь случайно вашего спасителя, не вздумай звонить этому сморчку.

Юлька подошла к отцу, уткнулась головой в грудь. Он зарылся носом в ее растрепанную после сна каштановую копну. Сказал, как в детстве:

– Юленькой пахнет…

Визит господина Какашина дал новый поворот мыслям. Если его ищут, значит, из гостиницы он исчез. Юлька вспомнила, что он говорил, чтобы она куда-нибудь уехала. А зачем уезжать? Особенно теперь? Она – не причем, она – святая. Им надо его найти – пусть ищут. А увидеть Георгия ей захотелось так, что даже зачесалась. Хорошо бы с ним объединиться. Вот только захочет ли он объединяться?..

Боже! О чем она думает?.. Он ведь сказал, что им нельзя видеться. Пока нельзя. Выходит, через какое-то время можно?.. Значит, он найдет ее?..

Она одернула себя, прогоняя фантазии. И сказала себе словами мамы: «Юлия! Веди себя рационально!».