Электронная библиотека » Юрий Вронский » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 31 марта 2016, 17:40


Автор книги: Юрий Вронский


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Юрий Вронский
Кровь викинга… И на камнях растут деревья

© Вронский Ю. П., 2014

© ООО «Издательство Алгоритм», 2014

Часть первая. Кукша, варяжский пленник

Вступление

Ласковый весенний день. Ни облачка, ни ветерка. Не шелохнутся прошлогодние былинки у опушки бора. Но в вершинах древних сосен слышится немолчный шум, и кажется, будто над миром летит чей-то глубокий бесконечный вздох.

На высоком правом берегу Тихвины – порожистой лесной реки – раскинулась деревня Домовичи. Деревня невелика – всего несколько изб. Стоят они среди огромных валунов – не в ряд, а как придётся.

Окон в избах нет. Двери низкие, в ширину они больше, чем в высоту. Чтобы войти в избу, надо низко наклониться и, перешагивая порог, высоко поднимать ноги. А рослый человек, и наклонившись, рискует задеть спиной притолоку.

Кровли выложены дёрном по берестяной подстилке. Они уже запестрели весенними цветами, особенно густо – на скатах, обращённых к солнцу. Из волокового отверстия[1]1
  Волоковое отверстие (окно) – делалось для вытягивания дыма из жилища во время топки, поскольку печи не имели труб.


[Закрыть]
в кровле струится дымок. Печь в избе никогда не гаснет – ведь от неё и тепло и свет.

Живут в деревне домовичи, люди, ведущие свой род от дедушки Домового, доблестного воина, искусного охотника и рыбака, неутомимого землепашца и на всякое дело умельца. Он, по преданию, первый из словен[2]2
  Словене – восточнославянское племя, жившее на территории нынешней Новгородской области. Судя по последним научным изысканиям, выходцы из Поморья, с южного побережья Балтийского моря. Одно из племён, составивших впоследствии русский народ. В древности существовало понятие «люди словеньска языка» – имелись в виду все вообще славяне.


[Закрыть]
срубил избу в этих местах, спокон веку заселённых людьми племени весь[3]3
  Весь – финно-угорское племя, некогда населявшее огромные пространства на севере нынешней Европейской России. Одно из племён, составивших впоследствии русский народ.


[Закрыть]
.

Прежде жил дедушка Домовой далеко отсюда, на Волхове-реке, близ Ильмень-озера, да замучили данями-поборами князья – ещё деды-прадеды Гостомысловы[4]4
  Гостомысл – последний словеньский князь.


[Закрыть]
. Решил дедушка податься куда-нибудь в отдалённое место, куда не дотянуться княжеским рукам. Стал расспрашивать мимоезжих купцов. Купцы ведь по торговым делам забираются даже и на край земли. Они и поведали дедушке про реку Тихвину. Леса, мол, там нехожены, звери – непуганы, земли – непаханы: живи не тужи.

Тронулся дедушка в путь со всей семьёй и роднёй, со скотиной и скарбом, на трёх больших челнах. Трудный был путь, однако добрались все живы-здоровы. Не совсем там оказалось так, как рассказывали купцы. Жил уже и на Тихвине народ – волосы белые, глаза светло-голубые, будто выцветшие на солнце. Рыбаки да охотники.

Поначалу ощетинились, а потом – ничего, найдётся, говорят, и вам место. К тому же дедушка не утаил, что он и гончар, и кузнец, и на дуде игрец. Такой-то человек всюду ко двору. Зажили дружно, на праздники друг к другу ходили, домовичи женились на местных светлоглазых девушках, а местные парни – на домовичских.

Однако со временем и сюда дотянулись долгие княжеские руки – как-то весной, точно гром с ясного неба, свалились на Тихвину сборщики дани. Дедушка Домовой этого, понятно, уже не увидел. Ещё и после него несколько поколений прожили спокойно. А теперь вот опять весна, самая радостная пора, а радости нет.

В деревне недавно побывали варяги[5]5
  Варяги – морские разбойники и торговцы, приплывавшие с Запада. Нанимались на службу к русским князьям, а позже и к византийским императорам.


[Закрыть]
, посланные ладожским князем. Они не удовольствовались той данью, что к их приходу собрали домовичи, и пошли шарить по избам и клетям[6]6
  Клеть – холодное помещение при доме; чулан, кладовая.


[Закрыть]
. Забрав всё, что им приглянулось, они пустились дальше вниз по реке.

Тихо в ограбленной деревне. Не слыхать гомона играющих детей. Даже брехливые псы и те умолкли. Только уцелевший петух, глупая птица, хотя и видел, как варяги сворачивали шеи его товарищам, нет-нет, да и закукарекает как ни в чём не бывало.

Домовичи безропотно позволили себя ограбить, потому что в деревне нет воинов. Здешние жители в позапрошлом году проявили непокорность и, объединившись с соседями, прогнали сборщиков дани, не дав им ни шкурки. Тогда на следующий год ладожский князь прислал своего воеводу с дружиной – усмирять строптивых.

Тяжко на сердце у Ельцы, вдовы, живущей в крайней избе, недалеко от обрыва. Когда домовичи дрались с княжескими дружинниками, у неё убили мужа, и осталась она с пятью сиротами – четырьмя девками и сыном. А нынче, после очередного прихода варягов, пропал и сын, отрок[7]7
  Отрок – мальчик от семи до пятнадцати лет.


[Закрыть]
десяти лет, на которого была вся надежда.

Ублажала Ельца предка Домового, идол которого стоит в красном углу, угощала его хлебом и рыбой, молоком и мёдом, просила найти и вывести из лесу её сына, если он заплутал. Ходила с подношениями в лес, к огромной, в три обхвата сосне, уговаривала Лешего, если он держит её сына, отпустить его домой. Спускалась к реке, умоляла весёлых русалок отдать хоть тело сына, – известно, что живыми-то русалки ещё никого не отпускали…

Однако отрока нет как нет, ни живого, ни мёртвого. Верно, зверь задрал его в лесу и никогда больше не увидит мать своего единственного сына.

Глава первая. Хальвдан Чёрный

Хальвдан Чёрный – славный мурманскийкнязь, или, по-здешнему, конунг. Он правит Вестфоллом, Рингерике, Румерике, Хедмарком и некоторыми другими землями. Конунг Хальвдан – мудрый и справедливый правитель, в его владениях царит мир, во всех делах конунгу сопутствует удача, урожаи при нём хорошие, и народ любит его.

Обширное хозяйство у Хальвдана Чёрного, чего только нет у него на усадьбе! Вот просторный хлев, конунг большое внимание уделяет разведению быков, их немало требуется для прокорма многочисленных родичей, домочадцев и гостей, но особенно для праздничных пиров, посвящённых богам и богиням.

Для жертвоприношений и для стола в хозяйстве конунга разводят также коней, свиней и петухов – это главные жертвенные животные варягов. Есть на усадьбе овчарня, где зимует большое стадо овец. Овцы – замечательные животные, их тоже можно приносить в жертву и употреблять в пищу, они дают тёплый мех и шерсть, а кроме того, – бараний жир, который идёт для светильников.

Каждый знает, что хорошие урожаи, чем так прославлено правление Хальвдана Чёрного, можно поддерживать только постоянными жертвами, и это первейшая обязанность конунга.

Бывали случаи, что какой-нибудь конунг пренебрегал своей обязанностью, тогда в стране, которой он правил, наступал недород. Опомнившись, конунг резал множество голов скота, приносил обильные жертвы, но не достигал никакого успеха. На следующий год он приносил человеческие жертвы. Толку не было по-прежнему.

Тут уж людям приходилось прибегать к последнему средству – приносить в жертву Одину[8]8
  Один – в скандинавской мифологии верховный бог.


[Закрыть]
, верховному богу, самого конунга и омывать жертвенник его кровью. Только такой ценой удавалось вернуть урожаи в свою землю.

Помимо хлева, конюшни, овчарни, свинарника и птичника, в конунговой усадьбе есть амбары, сенники, различные кладовые и погреба, соколятня, кузня, дом для гостей и другие постройки.

Шумно в усадьбе: с раннего утра до позднего вечера доносится из кузни звон молотов о наковальни, не смолкает кукареканье множества петухов, из кожевенной, шорной и прочих мастерских слышится заунывное пение разноплемённых рабов.

Однако сегодня здесь царит особенное оживление. В малом загоне режут скот, в поварне стряпают всевозможные яства, из погреба выкатывают бочки с хмельным мёдом и приятным на вкус слабым пивом – любимым напитком женщин и детей. Конунгова усадьба готовится к пиру. Накануне вечером из далёкой Гардарики[9]9
  Гардарики – страна крепостей, древнескандинавское название Руси.


[Закрыть]
приплыли викинги[10]10
  Викинги – древнескандинавские воины, участники морских завоевательных походов.


[Закрыть]
. Их предводитель Хаскульд – давнишний приятель Хальвдана Чёрного. Он всегда охотно вступал в дружину конунга, когда требовалось отразить нападение врага или усмирить непокорных.

Знакомы Хальвдану и некоторые другие викинги. Конунг не раз беседовал с чернобородым Тюром, бывалым воином, много повидавшим на своём веку. Его мать была рабыней, её купили когда-то на торгу в Хедебю, в Дании, однако Тюр – весьма достойный человек несмотря на происхождение.

Рыжий великан Сван тоже бывал в гостях у Хальвдана. Это доблестный воин, берсерк[11]11
  Берсерк – свирепый воин, который в битве приходил в исступление, выл, как дикий зверь, кусал свой щит и был, согласно поверью, неуязвим.


[Закрыть]
, он не побоится выйти один против дюжины.

Викинги привезли с собой белобрысого отрока лет десяти-одиннадцати, с которым они все очень ласковы. Однако про него не скажешь, что он платит им той же монетой. Он угрюм и молчалив, впрочем, кажется, он не понимает по-мурмански.

Просторная гридница[12]12
  Гридница – помещение для гриди – младшей дружины. В гриднице устраивались дружинные пиры.


[Закрыть]
, где происходят пиры конунга Хальвдана Чёрного, освещена множеством жировых светильников, они укреплены на витых железных ножках, воткнутых в земляной пол. Посреди пола горит очаг, перед ним расположено почётное сиденье конунга, украшенное с двух сторон резными столбами. Стены гридницы сплошь затянуты коврами с изображениями особенно знаменитых битв. На коврах колышутся тени гостей.

Конунг – человек крепкого сложения, у него длинные, чуть не до пояса, седые волосы и борода. Он указывает гостям место напротив себя, у другой стены – там расположено второе почётное сиденье, на нём размещается предводитель Хаскульд и его ближние мужи. Один из них Тюр, он сажает рядом с собой белобрысого отрока. Остальные садятся на лавки по обе стороны почётного сиденья. Чем ближе место к огню, тем оно считается почётнее.

Конунгу, как и прочим участникам пира, не терпится послушать, что расскажут люди, прибывшие из далёких краёв, однако лицо его выражает только важность и спокойствие. Он ни за что не позволит себе торопить гостей.

Над каждым из мужей, своих и прибывших, поблёскивают доспехи, повешенные на стену: меч, секира, щит и шлем. Звучат заздравные речи, в могучие глотки воинов льётся хмельной мёд из рогов, оправленных серебром. Мало-помалу гости начинают рассказывать о далёкой стране Гардарики, о её городах, о Ладоге, которой правит знаменитый морской конунг Одд Стрела.

Гардарики – богатый край, но там неудобно совершать викингские набеги, потому что нет спасительного морского простора. Одд Стрела придумал, как без набегов пользоваться всеми дарами тех земель. Для этого он захватил город Ладогу, что на реке Волхов, укрепился в нём и покорил или перебил окрестных князей, пользуясь их взаимной враждой. Ладога стоит на таком месте, что в неё стекаются богатства с трёх сторон: с запада – рабы, с севера – пушнина, а с востока – золото, серебро и драгоценные ткани. Правда, к югу от Ладоги расположен город Хольмгард…[13]13
  Торговый город при истоке Волхова из Ильмень-озера. Так одним именем варяги называют четыре поселения – Словеньск, Славно, Прусы и Нерев, расположенные близ истока. А после того, как Рюрик построил в Словеньске новую крепость, Хольмгард все чаще называют Нов-городом.


[Закрыть]
В последнее время он начал расти и богатеть, и, значит, часть богатств, идущих с юга и востока, оседает там. Конечно, он как бельмо на глазу, но со временем его можно захватить.

Возвращаясь в Норвегию из Гардарики, Хаскульд и его люди грабили берега Варяжского моря и взяли немало добычи, хотя тамошние места были уже изрядно опустошены до них.

Глаза пирующих то и дело останавливаются на отроке, которого опекает Тюр. Не только женщинам и девушкам, сидящим на женской скамье у торцовой стены, – пожилым воинам, умудрённым жизнью, тоже любопытно узнать, откуда взялся отрок и зачем он понадобился викингам. Уголёк любопытства жжёт даже охладелое сердце конунга, завершающего свой жизненный путь.

Наконец Хаскульд, заметив его взгляд, невольно брошенный на отрока, говорит:

– Я думаю, что теперь нам следует рассказать о Кукше[14]14
  Кукша – это лесная птица, то же, что роньжа, ближайшая родственница сойки. В дохристианские времена были очень распространены «птичьи» имена, любовь к ним сохранилась и после Крещения Руси – младенцам принято было давать наряду с крещальным ещё одно имя, и оно часто бывало «птичьим». Отсюда у нас так много «птичьих» фамилий. Имя «Кукша» носили двое русских святых, оба священномученики, пострадали в XII веке.


[Закрыть]
. Лучше всего это, пожалуй, сделать Тюру. Он ведь скальд[15]15
  Скальд – поэт у древних скандинавов.


[Закрыть]
.

Тюр не заставляет долго себя уговаривать, он осушает только что поднесённый ему рог и начинает рассказывать.

Глава вторая. Первое знакомство с Кукшей
Рассказ Тюра

Собирали мы нынешней весной дань для ладожского конунга и приплыли в одну словеньскую деревню. Угощение нам приготовили щедрое, мёд лился рекой. Однако дани оказалось маловато, нетрудно было сообразить, что жители решили восполнить мёдом недостаток белок и куниц.

Мёд мёдом, а дань данью. Не хотите отдавать добром, возьмём силой. Пошли мы по избам и клетям. Сунулись со Сваном в одну избу, а навстречу нам баба бешеная, встала на пути, кричит что-то, не пускает.

Если б это было не в Гардарики, мы бы её недолго думая убрали с дороги мечом, но там нельзя – конунг не велит людей зря убивать, они ведь как-никак его данники. Мы даже пригрозить той бабе не можем, не знаем толком по-ихнему, а она, того гляди, в глаза вцепится.

Стал её Сван оттаскивать, чтобы пройти, вдруг, откуда ни возьмись, выскакивает отрок – и на Свана. Да так бесстрашно! Он мне сразу понравился. Ах ты, волчонок, думаю, хороший волк из тебя со временем вырастет!

Я даже рассмеялся, когда он боднул Свана головой в живот и начал колотить его кулаками. Только Сван, как известно, до шуток не охоч. Быстро надоела ему эта забава, отшвырнул он отрока, отшвырнул бабу и хотел пройти. Глядь, отрок опять на него, только уже с топором. Тогда я вмешался, отнял у него топор. Там девчонки стояли – видно, сестры его, – велел им утащить отрока прочь, пока не поздно. Жаль мне его стало, ведь убьёт, думаю, его Сван!

Взяли мы всё, что отыскали, и покинули ту деревню. Плыть дальше нельзя, на пути опасный речной порог, так что идём лесом, в обход порога. Вдруг слышу, позади меня что-то зазвенело. Оборачиваюсь – оказывается, в Сванов шлем камень угодил. Да увесистый, с гусиное яйцо будет! Несдобровать бы Свану, попади камень ему в лицо!

Камни не птицы, сами по лесу не летают. Гляжу, за кустами кто-то прячется. Я как увидел круглые серые глаза, сразу понял – опять тот отрок!

Бросился к нему Сван, лишь тогда отрок пустился улепётывать. Сван за ним в погоню, а мы сели ждать. Недолго, думаю, нам ждать, не уйти бедняге от Свана, другого такого бегуна, как Сван, может, во всей Норвегии больше нет. Сижу я, и грустно мне. Наверно, думаю, уже настиг Сван отрока, обнажил меч и рассек пополам маленького храбреца. Сейчас явится с окровавленным мечом.

Однако Свана всё нет и нет. Мало-помалу затеплилась у меня надежда, что он потерял мальчика в лесу. Ну что ж, поищет, поищет и вернётся. Ждём уже изрядно, кто-то говорит: «Не заблудился ли наш Сван, может, поискать, покликать?»

Вдруг в стороне от нас выскакивает из чащи мальчишка, рот разинут, глаза выкатились, бежит прямо к реке. Один из наших хотел было его подстрелить, я не дал. Не мешай, говорю, Свану, это его добыча.

Слышу приближается Сванов топот, а вот он и сам. Вылетает из чащи, меч обнажён, лицо багровое, на лице ярость, несётся вслед за отроком.

Бедняга уже на скале, а оттуда деваться некуда, потому что под скалой порог ревёт, и ярости в нём, пожалуй, не меньше, чем в Сване.

Не дал мальчишка себя зарубить, сам прыгнул в порог, на верную гибель, словно посмеялся над Сваном: оставайся, мол, ни с чем! Словом, поступил, как настоящий викинг.

Глава третья. Воскресение отрока
Продолжение рассказа Тюра

Не сразу мы тронулись в путь. Свану необходимо было выплеснуть гнев. Начал он рубить деревья. Долго рубил. Рычал, пеной плевался, совсем как порог, что украл у него жертву. Наконец устал, лёг и некоторое время лежал в бессилии, как бывает у берсерков.

Мы тем временем сели обедать, и разговор зашёл о погибшем отроке. Одни, как и я, жалели, что погиб такой храбрый мальчик. Другие возражали, что он, наоборот, трус и спятил от страха, иначе зачем бы ему загонять самого себя в ловушку, откуда нет пути, кроме как в гибельную стремнину.

Тогда я сказал:

– Он был не из тех, кто может спятить от страха, – я видел, как он защищал свою мать. Это был настоящий викинг в душе, и мне очень жаль, что он погиб.

Мудрый Хаскульд поддержал меня.

Наконец Сван пришел в себя, и мы тронулись в путь. Представьте себе наше изумление, когда, отыскав брод и переправившись через реку, на другом берегу мы увидели мальчишку! Он был цел и невредим, даже рубаха на нём была сухая. Он преспокойно спал, а в руке держал пращу[16]16
  Праща – древнее ручное оружие для метания камней.


[Закрыть]
, заряженную хорошим камнем. Упрямый волчонок снова подстерегал Свана! Однако ждать ему пришлось слишком долго, и бедняга крепко уснул.

Наши парни подкрались к нему и схватили его. Вы бы поглядели, как он брыкался и вырывался! И тут его увидел Сван. Я участвовал со Сваном во многих битвах, но такой ярости, какая на него напала в тот раз, я, признаться, не видывал.

Выхватывает Сван меч и кидается к отроку. Ладно, Хаскульд помешал, а то бы наш берсерк сделал из мальчика начинку для пирога.

Однако викинги не поняли, почему Хаскульд заступился за отрока, иные даже начали ворчать. Пришлось Хаскульду объяснить.

– Кто мне растолкует, – спрашивает он, – почему духи реки вынесли мальчишку на берег живым и невредимым?

Все молчат, и Хаскульд говорит:

– Да потому что его гибель не угодна судьбе! Не очевидно ли, что отрок пользуется её особенной благосклонностью? А раз так, возьмём его с собой, и он принесёт нам счастье!

Хорошо иметь умного предводителя! Ведь каждый из нас изумился, увидев отрока спящим на берегу после пребывания в страшном пороге, – порог должен был изжевать его и выплюнуть обезображенный труп! Однако только Хаскульд сообразил, что отрок спасся неспроста, что сама судьба посылает его нам как знак своего расположения.

Кто посмеет пренебречь указанием судьбы? Могущественные боги? Но и самих богов судьба одаряет удачей или метит неудачей.

Каждый знает, что судьба может наделять людей разными видами счастья или несчастья. Есть люди, которым неизменно везёт в битвах, а есть такие, которых постоянно преследуют беды. Одни своим присутствием на корабле вызывают попутный ветер, другие навлекают бурю. Неудачников опасно иметь на судне, лучше сразу выбрасывать их за борт.

Наш найдёныш не погиб в страшной пасти порога и спасся от не менее страшного меча Свана – две такие удачи в один день внушают доверие.

У нас, как известно, особенно ценятся люди, вызывающие попутный ветер. Когда впоследствии мы убедились, что счастливый отрок наделён и этим видом удачи, я окончательно успокоился за его жизнь, потому что тут уж и Сван сменил гнев на милость.

 
Редок дар удачи —
Им судьба не щедро
Одаряет смертных
И бессмертных тоже.
Нам же послан отрок,
Что в воде не тонет,
Не страшится стали
И ветрами правит.
 

Теперь вы знаете, откуда у нас взялся этот отрок и зачем он нам. Однако нелишне будет рассказать о нём и ещё кое-что.

Глава четвертая. У ладожского князя
Продолжение рассказа Тюра

Пока плыли мы в Ладогу, привязался я к Кукше всё равно что к сыну. Сперва не желал он меня признавать. Бывало, подхожу к нему с лаской, а он, того и гляди, зарычит или укусит. Этим-то он мне и понравился. Зато, не скрою, я почувствовал гордость, когда он мало-помалу начал приручаться.

Вскоре убедился я: не зря мне казалось, что он может укусить руку, протянутую к нему с лаской. Приплыли мы в Ладогу и сразу попали на пир. Одд Стрела, ладожский конунг, встретил нас приветливо, Хаскульда и меня усадил на почётное сиденье рядом с собой. Другим тоже оказал всяческую честь.

Полюбопытствовал он, конечно, что за отрок с нами. Когда поведали мы ему о Кукше, конунг самолично приказал налить в самый красивый рог мёду и отнести Кукше: раз, мол, он воин, пусть пьёт.

Захотелось конунгу рассмотреть Кукшу поближе, и подозвал он его к себе. Кукша не робеет, подходит. Конунг улыбается, берёт его за подбородок, и тут Кукша выхватывает нож из ножен и всаживает его конунгу в руку.

Не понравилось мне, как конунг с Кукшей обошёлся, пнул он его, точно пса, хорошо ещё – не искалечил. Вижу, Хаскульду это тоже не понравилось. Однако промолчали мы.

Только начались у нас с конунгом с того раза нелады. Кто-то нашептал ему, будто Хаскульд утаил часть конунговой дани. Дальше – больше. Кончилось тем, что покинули мы конунга, уплыли из Гардарики.

Жаль было оставлять Гардарики. Благословенная страна! Нигде нет столь дешёвых рабов, нигде нет такого изобилия драгоценной пушнины. Серебро и золото с Востока щедро течёт в Гардарики! Мёду, подобного тамошнему, нет на всём свете! А какие там рабыни!

Одно плохо – жизнь чересчур спокойная. Викинг нет-нет да и затоскует по морю, по набегам, по сражениям. А там, того и гляди, моль паруса побьёт[17]17
  Паруса у викингов были шерстяные.


[Закрыть]
. Мы с Хаскульдом давно уже собирались их проветрить. Но не уплыли бы мы оттуда навсегда, кабы не распря с Оддом. Впрочем, есть тому и ещё одна причина, более важная.

Спору нет, Одд Стрела – доблестный вождь, настоящий морской конунг, избороздил все моря. Особенно знаменит он как лучник. У него полон тул[18]18
  Тул – колчан.


[Закрыть]
заколдованных стрел, на каждой магические руны[19]19
  Руны – древнегерманские, преимущественно древнескандинавские, письмена.


[Закрыть]
начертаны. От его стрелы никто не может уйти. Не зря он зовётся Одд Стрела.

Однако викинг должен, как видно, хоть время от времени выходить в море. От морской соли крепнет сердце. А тому, кто позволяет себе расслабиться, судьба перестает посылать удачу. В последнее время нам с Хаскульдом стало казаться, что счастье оставило Одда Стрелу.

И, конечно, не случайно Кукша ударил ладожского князя ножом, это судьба Кукшиной рукой пометила Одда Стрелу знаком неудачи. Рассудили мы, что плохо кончит ладожский конунг и незачем нам делить с ним его несчастливую судьбу.

Глава пятая. Кукшины побеги
Продолжение рассказа Тюра

Впрочем, я взялся о Кукше рассказывать, а не о ладожском конунге.

Истинную правду говорил Хаскульд, что судьба бережёт Кукшу. Пока мы были в Ладоге, он дважды пытался бежать. Один раз ночью он слез по наружной стене крепости, не имея ни верёвки, ни лестницы, а когда стал спускаться по крутому земляному валу, сорвался. Любой другой непременно сломал бы шею, а ему хоть бы что! Мы ходили смотреть то место – верная гибель!

Другой раз он спустился из крепости по верёвке, сел в лодку и поплыл. На следующий день к вечеру мы его нагнали. Как видите, опять ему повезло – ведь пока он плыл, его могли поймать какие-нибудь бездельники и продать в рабство. А если бы ему и удалось добраться до дома, он сгинул бы в безвестности, теперь же его ждёт будущее знаменитого воина.

Но самое удивительное случилось позже, когда мы уже покинули Ладогу.

Остановились мы на ночлег на реке Неве неподалеку от финской деревни. Сходили в деревню, купили мёду. Кукшу я, по обыкновению, брал с собой. Из предосторожности ночевали мы на корабле, на якоре, отойдя немного от берега. Тамошние жители – народ воинственный, при случае и сами не прочь пограбить. Просыпаемся утром – Кукши нет.

Вспомнил я, что жена старейшины, которая нам мёд продавала, разговаривала с Кукшей. Наверно, она и сманила его. Приходим в деревню, говорим старейшине: мы-де хотели бы сохранить со здешними жителями мир да любовь и ожидаем от жителей того же. Поэтому мы просим вернуть нам похищенного отрока.

Старейшина отвечает, что ему ничего не известно о похищении. Он уверен, что отрока в деревне нет, ибо люди его рода не могли что-нибудь предпринять без его ведома. Чтобы у нас не было сомнений, он предлагает нам обыскать деревню.

Обыскали мы избы, облазили клети да амбары и ни с чем вернулись на берег. Однако все уверены, что Кукша где-то здесь. Скорее всего, его спрятали в лесу. Но лес велик, его не обшаришь.

Устроили мы совет, как быть: плыть дальше, смирившись с потерей Кукши, или напасть на деревню и заставить её вернуть отрока?

Всем было ясно, что предстоящие походы в богатые западные земли без Кукши не будут столь удачны, как с ним. К тому же все мы успели привыкнуть к нему и особенно сильно почувствовали это, когда потеряли его.

Самые воинственные предлагали немедленно отомстить финнам – напасть на деревню, жителей перебить, имущество разграбить, а деревню сжечь. Кто-то из более осторожных напомнил, что в Ладоге говорят, будто у здешних финнов есть в тайных местах особые била, вроде огромных барабанов, которыми финны в случае нападения подают весть соседям. Весть мгновенно облетает всех единоплеменников, и жители окрестных деревень спешат на помощь своим. Как бы не попасть в беду, ведь вся Нева в их руках.

Хаскульд, как всегда, предложил мудрое решение. Он сказал:

– Устроим погром ночью. Внезапное ночное нападение сулит верный успех и наименьшие потери. Сейчас мы снимемся с якорей и пройдём немного вниз по реке, пусть финны думают, что мы уплыли своей дорогой. Тогда им уже незачем будет прятать Кукшу. А мы в укромном месте дождёмся ночи, вернёмся и нападём на деревню. Зажжём несколько домов, чтобы было светло, и начнём убивать и грабить. Я уверен, что мы найдем там и Кукшу. Покончив со своим делом как можно скорее, мы без промедления тронемся в путь и утром будем уже в море. И пусть хоть все финны этой страны, а вкупе с ними и словене и кто угодно ополчатся на нас!

Большая часть викингов одобрила предложение, но всегда есть и такие, которые сомневаются. Кто-то спросил Хаскульда:

– Разве не чёрное дело убивать ночью?

Хаскульд и тут нашёлся. Он засмеялся и сказал:

– Не знал я, что в наши дни кто-то ещё может принимать в расчёт подобную чепуху. В старые времена глупые люди верили, правда, что ночное убийство – дело незаконное. Но разве великий Годфред не ночью разорил поморский Рерик? И разве Олав дожидался утра, чтобы сжечь Зеебург?

Не тратя больше времени на разговоры, мы подняли якоря и поплыли вниз по реке, чтобы найти место для стоянки.

Не успели мы приготовить обед, глядим: мимо нас Кукша в лодке плывёт и так гребёт, будто за ним тролль гонится. Окликнули мы его в берестяной рупор и ждём, как он себя поведёт. Он сразу, не задумываясь, к нам повернул. Ага, значит, нас он и искал. Не стану скрывать, обрадовались мы, словно сто лет не видались. И он тоже…

Тут Тюр с улыбкой взглянул на отрока и замолк.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации