Текст книги "Избранные труды"

Указанные выше причины в их совокупности и обусловливают необходимость уголовно-процессуальной формы при разрешении вопросов о применении принудительных мер медицинского характера.

Итак, если основные производства направлены на установление, конкретизацию и закрепление уголовно-правового отношения, а дополнительные – на досрочное прекращение или изменение уголовно-правового отношения, то особое производство направлено на установление наличия общественно опасного деяния, совершения его определенным лицом и необходимости применения к этому лицу принудительных мер медицинского характера.

Возможны и иные частные случаи, когда уголовный процесс обусловливает применение норм не уголовно-правового характера. Так, в литературе отмечается, что в рамках уголовного процесса находят свое разрешение гражданско-правовые проблемы (институт гражданского иска в уголовном процессе), реализуются административные отношения (применение принудительного лечения к лицам, страдающим алкоголизмом, привлечение к административной ответственности лиц, нарушающих порядок судебного разбирательства)[199]199
  Даев В. Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса. Л., 1983. С. 8. См. также: Манаев Ю. В. Применение норм гражданского и административного права в решениях по уголовному делу // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1980. Вып. 32. С. 111–120.


[Закрыть] и т. д. Сюда же можно отнести и производство по наложению денежных взысканий и штрафов. Решение всех этих вопросов не носит самостоятельного характера. Они решаются в рамках производства по конкретному уголовному делу. По отношению к основному вопросу уголовного дела, к его предмету указанные выше вопросы являются вспомогательными, дополнительными и допускаются в производство по уголовному делу либо как часть обеспечительного механизма, либо в той мере, в какой их решение не затруднит разрешения основного вопроса уголовного дела.

Следовательно, действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает лишь один вид особого производства – производство по применению принудительных мер медицинского характера.

Вместе с тем до сих пор не вполне ясен вопрос о характере производства по направлению в лечебно-трудовые профилактории хронических алкоголиков и наркоманов. Разумеется, эти меры не относятся к числу уголовно-правовых мер. Но по срокам, характеру применяемого принуждения они близко примыкают к уголовному наказанию. И не случайно решение этих вопросов отнесено к компетенции суда. Причем рассматриваются эти дела коллегиально, с участием народных заседателей.

Проблема эта нуждается в серьезном исследовании. Можно приводить аргументы и за и против необходимости уголовно-процессуального, а не административно-процессуального регулирования деятельности по рассмотрению дел о направлении в лечебно-трудовые профилактории. И все же представляется, что предпочтительна уголовно-процессуальная форма разрешения этих вопросов. Если законодатель пойдет по этому пути, то тогда в уголовном процессе появится еще одно особое производство.

Итак, в рамках единого уголовного процесса имеется три вида относительно самостоятельных производств: основные, дополнительные, особые.

В свою очередь, в каждом из видов производств существуют их разновидности, подвиды. Для дальнейшего разграничения производств применим критерий степени сложности процессуальных форм. По степени сложности производства могут различаться как между разными видами, так и в пределах одного вида производств.

Наличие в уголовном процессе производств, различающихся между собой по степени сложности, свидетельствует о дифференциации советского уголовного судопроизводства[200]200
  Именно в таком аспекте традиционно и рассматриваются в литературе проблемы дифференциации в уголовном судопроизводстве, т. е. под дифференциацией понимается наличие в уголовном процессе различающихся по степени сложности производств. Это не совсем точно. Дифференциация означает «разделение, расчленение, расслоение чего-либо на отдельные разнообразные элементы» (Словарь русского языка. Т. 1. М., 1985. С. 404). Поэтому разделение уголовного процесса на виды производств (основные, дополнительные, особые) также есть не что иное, как дифференциация уголовного судопроизводства. Однако, чтобы не вносить путаницы, здесь и далее будем исходить из общепринятого в уголовно-процессуальной литературе понятия дифференциации.


[Закрыть].

Проблемы единства и дифференциации вызывали оживленные дискуссии как до принятия ныне действующих основ уголовного судопроизводства, так и в последующие годы. В частности, эти проблемы обсуждались в 60–70-е годы на страницах журнала «социалистическая законность» и в других изданиях[201]201
  См.: Арсеньев В. Д. Упрощение неравнозначно упрощенчеству // Социалистическая законность. 1975. № 3. С. 63–64; Он же. О едином порядке производства по уголовным делам и пределах его дифференциации // Вопросы борьбы с преступностью. Иркутск, 1970. С. 63–72; Пантелеев И. Ошибочные рекомендации в теории уголовного процесса и криминалистика // социалистическая законность. 1974. № 7. С. 54–56; Петровская Е. Нужно ли изменять процессуальную форму в уголовном судопроизводстве? // Социалистическая законность. 1974. № 8. С. 65–66; Пашкевич П. Процессуальные формы уголовного судопроизводства нужно дифференцировать // Социалистическая законность. 1974. № 9. С. 54–55; Он же. Судебная практика и уголовный процесс // Судебная практика в советской правовой системе. М., 1975. С. 282–283; Строгович М. О единой форме уголовного судопроизводства в пределах ее дифференциации // Социалистическая законность. 1974. № 9. С. 50–53; Давыдов М. П. Дифференциация и гарантии в уголовном судопроизводстве // Гарантии прав лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. Свердловск, 1975. С. 5–13; Каз Ц. О единстве и дифференциации уголовного судопроизводства // Социалистическая законность. 1975. № 1. С. 65–68; и др.


[Закрыть]. В ходе обсуждения выявились как активные сторонники дифференциации форм уголовного судопроизводства, так и непримиримые ее противники. Последние обвиняли сторонников дифференциации в упрощенчестве, отказе от процессуальных гарантий и утверждали, что развитию советского уголовного процесса свойственна тенденция к унификации. Среди сторонников дифференциации, в свою очередь, не было единства во взглядах относительно ее пределов[202]202
  Подробнее см.: Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л., 1963. С. 68–85; Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980. С. 33–37; Якуб М. Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М., 1981. С. 68–103.


[Закрыть].

Крайне противоположные позиции занимали М. С. Строгович и П. Ф. Пашкевич. Если П. Ф. Пашкевич предлагал действительно чрезмерно радикальные, во многих случаях недостаточно обоснованные и потому неприемлемые изменения уголовно-процессуального закона[203]203
  Предложения, нередко не имеющие никакого отношения к проблемам дифференциации (например, о предоставлении суду первой инстанции права расширять объем обвинения, а суду кассационной инстанции – усиливать наказание или применять закон о более тяжком преступлении), но дающие повод критиковать сторонников дифференциации за упрощенчество.


[Закрыть], то М. С. Строгович категорически выступал против каких бы то ни было изменений уголовного судопроизводства в сторону его упрощения.

Во многих же случаях споры порождались именно крайностью суждений, их категоричностью, недопониманием оппонентами друг друга. На эти обстоятельства обращалось внимание в итоговой редакционной статье «Проблемы совершенствования уголовного судопроизводства» (социалистическая законность. 1975. № 8). В этой статье правильно отмечалось, что при общей оценке опубликованных материалов представляется предпочтительной позиция тех авторов, которые полагают, что уголовное судопроизводство при сохранении всех его принципиальных положений и незыблемости демократических основ отправления правосудия должно развиваться и совершенствоваться по пути дифференциации процессуальных порядков в направлении как расширения гарантий соблюдения законности, так и упрощения этих правил на основе учета особенностей различных дел и характера преступлений[204]204
  См.: Социалистическая законность. 1975. № 8. С. 36–38.


[Закрыть].

В последующие годы также опубликовано немало работ, посвященных общетеоретическим проблемам дифференциации, и конкретным предложениям по ее углублению[205]205
  Кобяков В. М. О стадийности уголовного судопроизводства и единстве уголовно-процессуальной формы // Уголовно-процессуальные формы борьбы с правонарушениями. Свердловск, 1983. С. 15–19; Войков А. Д. Перспективы развития уголовного судопроизводства // Вопросы борьбы с преступностью. 1985. Вып. 43. С. 41–52; Он же. Кодификация уголовно-процессуального законодательства 1958–1961 гг. и его дальнейшее совершенствование // Сов. государство и право. 1986. № 6. С. 68–75; Нажимов В. П. Использование учения об уголовно-процессуальных функциях для расследования и рассмотрения уголовных дел // Связь юридической науки с практикой. М., 1986. С. 283–288; Арсеньев В. Д., Метлин Н. Ф., Смирнов А. В. О дальнейшей дифференциации порядка производства по уголовным делам // Правоведение. 1986. № 1. С. 78–83; Гуляев А. П. Дифференциация уголовных деяний и уголовно-процессуальное право // Сов. государство и право. 1986. № 7. С. 86–90 и др.


[Закрыть]. Некоторые проблемы дифференциации будут освещены в разделе, посвященном основным производствам. Здесь же хотелось бы отметить следующее:

1. Дифференциация предполагает не только упрощение судопроизводства по определенным категориям дел, но и напротив, усложнение судопроизводства по другим категориям. Именно с этих позиций подходили и подходят к проблемам дифференциации ее сторонники[206]206
  За исключением, пожалуй, П. Ф. Пашкевича.


[Закрыть].

2. Тенденция советского уголовного судопроизводства заключается не в унификации, а напротив, в дифференциации уголовно-процессуальных форм. Об этом, в частности, свидетельствует и значительное расширение возможностей применения протокольного досудебного производства.

3. Действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает различные виды производств в зависимости от их сложности, с чем соглашаются и противники дифференциации[207]207
  См., например: Добровольская Т. Н., Элькинд П. С. Уголовно-процессуальная форма, процессуальные нормы и производства // Юридическая процессуальная норма: теория и практика. М., 1976. С. 251–275.


[Закрыть].

Итак, какие же разновидности основных производств в зависимости от их сложности имеются в советском уголовном процессе?

1. Обычные производства. Под обычными производствами подразумеваются те из основных производств, по которым судебной деятельности предшествуют последовательно стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Это обычная форма производства по уголовному делу. Именно оно принимается за основу при упрощении или усложнении производства по определенным категориям уголовных дел.

2. Упрощенные производства: 1) производство по делам частного обвинения; 2) производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов.

3. Производства с более сложными процессуальными формами: 1) производство по делам несовершеннолетних; 2) производство по делам лиц, страдающих психическими или физическими недостатками.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает дифференциации применительно к дополнительным производствам. Хотя возможность дифференциации этих производств не исключается[208]208
  Подробнее об этом говорится в разделе, посвященном дополнительным производствам.


[Закрыть].

При появлении в уголовном процессе других особых производств возможна и необходима дифференциация и особых производств.

С другой стороны, по степени сложности могут различаться и производства разных видов: основного, дополнительного, особого. Так, порядок разрешения вопросов, отнесенных к дополнительным производствам, по общему правилу может быть менее сложным, чем порядок производства по уголовному делу (основное производство).

Производства по применению принудительных мер медицинского характера (особое производство) характеризуется более сложными процессуальными формами по сравнению с обычными и упрощенными основными и дополнительными производствами.

На основе критерия направленности производств структуру советского уголовного процесса можно представить в виде схемы (рис. 2).

Рис. 2.

Затем, используя критерий степени сложности процессуальных форм, выделяем подвиды производств (рис. 3). Данная схема применима, как уже отмечалось, к основным производствам.

Рис. 3.

Затем, используя оба указанных выше критерия и основываясь на действующем уголовно-процессуальном законодательстве, можно схематически представить структуру советского уголовного процесса как систему видов и подвидов производств (рис. 4).

Рис. 4.

В структуру советского уголовного процесса включается также и система взаимосвязанных определенным образом уголовно-процессуальных стадий. «Последовательность стадий уголовного процесса в их связи друг с другом и образует систему уголовного процесса», – писал М. С. Строгович[209]209
  Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 66.


[Закрыть].

Под стадией уголовного процесса понимается часть уголовного судопроизводства, этап, ступень уголовно-процессуальной деятельности. При этом в литературе отмечается, что та или иная часть, этап, ступень уголовно-процессуальной деятельности могут быть названы стадией уголовного процесса лишь в том случае, если характеризуются определенными свойствами. Так, М. С. Строгович отмечал, что «стадиями уголовного процесса называются те части, на которые делится уголовный процесс и которые характеризуются свойственными им непосредственными задачами, процессуальными действиями и процессуальными отношениями»[210]210
  Там же.


[Закрыть].

Отличительными признаками стадии являются также специфический круг субъектов уголовно-процессуальной деятельности и правоотношений[211]211
  См.: Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963. С. 51; Шпилев В. Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С. 53.


[Закрыть], своеобразное выражение принципов уголовного судопроизводства[212]212
  См.: Элькинд П. С. Указ. соч. С. 51. – Против этого признака возражает А. Р. Михайленко (см.: Михайленко А. Р. О сущности и значении стадий советского уголовного процесса // Вопросы уголовного процесса. Саратов, 1977. Вып. 1. С. 116). По его мнению, специфика осуществления принципов охватывается таким признаком, как специфические условия, процессуальные формы и методы.


[Закрыть]. Завершается каждая стадия вынесением итогового правоприменительного акта, в котором уполномоченные на то должностные лица излагают свое решение и указывают дальнейший ход дела[213]213
  См.: Жогин Н. В., Фаткуллин Ф. Н. Возбуждение уголовного дела. М., 1961. С. 39; Михайленко А. Р. Указ. соч. 1977. С. 115.


[Закрыть].

В качестве признака стадии выделяется также такой, как своеобразные условия и процессуальные формы деятельности[214]214
  См. цит. соч. Н. В. Жогина и Ф. Н. Фаткуллина, В. Н. Шпилева, А. Р. Михайленко.


[Закрыть].

Таким образом, стадия уголовного процесса – это определенная часть, ступень судопроизводства, характеризующаяся специфичными условиями, субъектами и формами уголовно-процессуальной деятельности, а соответственно и специфическими уголовно-процессуальными отношениями, своеобразным выражением принципов уголовного судопроизводства; имеющая свои непосредственные конкретные задачи и завершающаяся вынесением итогового правоприменительного акта.

Традиционно в уголовном судопроизводстве выделяются восемь стадий:

1) возбуждение уголовного дела;

2) предварительное расследование (дознание и предварительное следствие);

3) предание суду;

4) судебное разбирательство;

5) кассационное производство;

6) исполнение приговора;

7) производство в надзорной инстанции;

8) возобновление дел по вновь открывшимся обстоятельствам.

В литературе обоснованно указывается на несоответствие названия некоторых стадий их содержанию. Так, А. Р. Михайленко отмечает это обстоятельство применительно к стадиям возбуждения уголовного дела, предания суду, исполнения приговора[215]215
  См.: Михайленко А. Р. Указ. соч. С. 119.


[Закрыть]. С. В. Бородин предлагает стадию возбуждения уголовного дела именовать стадией разрешения вопроса о возбуждении уголовного дела[216]216
  Бородин С. В. Разрешение вопроса о возбуждении уголовного дела. М., 1970. С. 6–7.


[Закрыть].

При рассмотрении этого вопроса (о несоответствии названия стадий их содержанию) следует учитывать, что в структуре уголовного процесса имеются производства, различающиеся по направленности и степени сложности процессуальных форм. Следующую после возбуждения уголовного дела стадию уголовного процесса принято называть стадией предварительного расследования. Однако в рамках такой конструкции трудно определить место досудебной подготовки материалов в основном производстве. Подробный анализ правовой природы этого производства будет дан в гл. 3 данной работы. (Здесь же лишь отметим, что деятельность по досудебной подготовке материалов дела, являясь уголовно-процессуальной, с одной стороны, не может быть сведена к деятельности в стадии возбуждения уголовного дела, а с другой стороны, не является ни дознанием, ни предварительным следствием. Это означает, что наряду с дознанием и предварительным следствием в уголовном судопроизводстве существует еще один вид досудебного производства – досудебная подготовка материалов в протокольной форме.

В дополнительных производствах (изменение условий содержания осужденных, изменение и замена наказания, досрочное освобождение от отбывания наказания) судебной деятельности также предшествует досудебное производство, не являющееся ни дознанием, ни следствием в традиционном понимании этих терминов. Место этой деятельности также необходимо определить в системе уголовно-процессуальных стадий.

Поэтому в структуре советского уголовного процесса необходимо выделить самостоятельную уголовно-процессуальную стадию «досудебная подготовка материалов». Эта стадия состоит из четырех элементов: 1) предварительное следствие; 2) дознание; 3) досудебная подготовка материалов в протокольной форме; 4) досудебная подготовка материалов в дополнительных производствах.

Таким образом, структуру стадии можно представить не только в виде «вертикальных» элементов, этапов, отдельных процессуальных действий, но и, как это было показано выше, в виде «горизонтальных» элементов. В этом смысле структура стадии соответствует структуре уголовного процесса в целом, поскольку имеет также «горизонтальный» и «вертикальный» срезы. Каждый «горизонтальный» элемент стадии включает в себя и общее, присущее стадии в целом, и особенное, характеризующее именно этот элемент, специфику процессуального режима деятельности.

Стадия возбуждения уголовного дела. Можно согласиться с предложением С. В. Бородина и других авторов о переименовании этой стадии в стадию разрешения вопроса о возбуждении уголовного дела, хотя в данном случае это не имеет принципиального значения. Нуждается в уточнении положение о том, что стадия возбуждения уголовного дела всегда предшествует другим стадиям. Это положение относится только к двум видам досудебного производства: предварительному следствию и дознанию. Что же касается досудебного производства в протокольной форме, возбуждение уголовного дела следует за стадией досудебного производства, а не предшествует ей.

Стадия предания суду. Название этой стадии также нуждается в уточнении. По материалам, подготовленным по протокольной форме, решается вопрос не только о предании суду, но и о возбуждении уголовного дела. Причем решение вопроса о возбуждении уголовного дела предшествует решению вопроса о предании суду, но не предопределяет его положительное решение. По материалам, подготовленным по протокольной форме и поступившим в суд, дело может быть возбуждено, а предание суду не состояться, если имеющихся материалов недостаточно для судебного разбирательства дела.

По делам частного обвинения в этой стадии также решаются вопросы и о возбуждении уголовного дела, и о предании суду. По делам о применении принудительных мер медицинского характера предание суду не производится вообще, однако в этой стадии суд осуществляет подготовительные действия к судебному заседанию. Точно так же судебному разбирательству в дополнительных производствах предшествуют подготовительные действия суда[217]217
  Действующим уголовно-процессуальным законом они не предусмотрены, однако, несомненно, имеют место в реальной правоприменительной деятельности. В данном случае налицо пробел в законодательстве.


[Закрыть].

Таким образом, предание суду «в чистом виде» осуществляется только по тем делам, по которым досудебное производство проводилось в форме дознания или предварительного следствия.

Изложенное выше приводит к выводу о том, что стадию предания суду более правильно следовало бы именовать судебное подготовительное производство».

Эта стадия «по горизонтали» включает в себя следующие элементы:

1) предание суду и подготовительные действия по делам с досудебным производством в форме предварительного расследования;

2) возбуждение уголовного дела, предание суду и подготовительные действия по делам с протокольной формой досудебной подготовки материалов и по делам частного обвинения;

3) подготовительные действия к судебному заседанию по делам о применении принудительных мер медицинского характера;

4) подготовительные действия суда по дополнительным производствам.

Судебное разбирательство. Данная стадия также состоит из нескольких «горизонтальных» элементов:

1) судебное разбирательство уголовных дел;

2) судебное разбирательство дел по применению принудительных мер медицинского характера;

3) судебное разбирательство дел по дополнительным производствам.

Если развитие законодательства пойдет по пути дифференциации производства по уголовным делам в суде первой инстанции, то появятся новые виды судебного разбирательства: как с упрощенными, так и с более сложными процессуальными формами[218]218
  Конкретные предложения по этому вопросу будут рассмотрены в последующих главах.


[Закрыть].

Проверочные судебные стадии (кассационное производство, производство в надзорной инстанции и производство по вновь открывшимся обстоятельствам) едины по всем категориям дел, поэтому нет необходимости в их «горизонтальном» членении.

Стадию исполнения приговора более правильно следовало бы именовать исполнительным производством, поскольку в этой стадии решаются вопросы, связанные не только с исполнением приговора, но и других, разрешающих дело по существу актов суда первой инстанции. Причем из этой стадии необходимо выделить самостоятельные дополнительные производства[219]219
  Подробнее см. гл. 5.


[Закрыть].

Схематически структура советского уголовного процесса как система стадий представлена на рис. 5.

Рис. 5.

Понятие и основания дифференциации

В последнее время проблемы судебных ошибок и соответственно проблемы повышения эффективности деятельности правоохранительных органов стали предметом обсуждения и дискуссий не только в специальной[220]220
  Разумеется, в специальной литературе вопросы повышения эффективности деятельности правоохранительных органов по расследованию и рассмотрению дел об уголовных преступлениях обсуждались и ранее. Однако в настоящее время обсуждение этих вопросов стало более острым, живым и откровенным.


[Закрыть], но и в общественно-политической литературе, журналах и газетах[221]221
  Феофанов Ю. Кто у телефона… размышления о судебном зале // Известия. 1988. 18 янв.; Жбанов Е. Кривое зеркало // Известия. 1986. 21 июля; Щекочихин Ю. Обиды и гарантии // Лит. газета. 1986. 13 авг.; Авторитет суда // Известия. 1986. 24 сент.; Особое мнение: монолог народного заседателя // Лит. газета. 1986. 24 дек.; Ваксберг А. Кому это нужно? // Лит. газета. 1987. 21 янв.; Он же. Царица доказательств // Лит. газета. 1988. 27 янв.; Он же. Процессы // Лит. газета. 1988. 4 мая; Что за показателем? // Известия. 1987. 27 февр.; Жбанов Е., Пименов В. Столь долгое ожидание // Известия. 1987. 18 апр.; Навет? Не верю! // Лит. газета. 1987. 15 апр.; Прокушев В. Преследование прекратить // Известия. 1987. 6 мая; и др.


[Закрыть]. «В условиях перестройки трудящиеся справедливо высказывают свое возмущение фактами беззакония и бюрократизма, посягательства на народное достояние, на законные интересы трудовых коллективов, честь и достоинство личности», – отмечается в постановлении ЦК КПСС от 2 апреля 1988 г.[222]222
  О состоянии борьбы с преступностью в стране и дополнительных мерах по предупреждению правонарушений // Известия. 1988. 13 апр.


[Закрыть] «надо всегда помнить, что нарушения законности, ошибки в деятельности правоохранительных органов особенно остро воспринимаются трудящимися. Они причиняют огромный политический вред, поскольку исходят от тех, кто должен сам защищать интересы государства, действовать от имени Советской власти»[223]223
  Лукьянов А. Перестройка, демократия и законность нераздельны // Соц. законность. 1987. № 9. С. 3–9.


[Закрыть].

О серьезности проблемы свидетельствует тот факт, что вопросы дальнейшего укрепления социалистической законности неоднократно специально обсуждались в ЦК КПСС и в Политбюро ЦК КПСС[224]224
  См.: В Политбюро ЦК КПСС // Известия. 1986. 4 окт.; В Центральном Комитете КПСС: о дальнейшем укреплении социалистической законности и правопорядка, усилении охраны прав и законных интересов граждан // известия. 1986. 30 нояб.: О мерах по повышению роли прокурорского надзора в укреплении социалистической законности и правопорядка: Постановление ЦК КПСС от 4 июня 1987 г. // Известия. 1987. 15 июня; В Центральном Комитете КПСС: о состоянии борьбы с преступностью в стране и дополнительных мерах по предупреждению правонарушений // Известия. 1983. 13 апр.


[Закрыть].

Анализ партийных документов, выступлений секретарей ЦК КПСС, руководящих работников правоохранительных органов, оживленных дискуссий по вопросам преступности, а также практики деятельности правоохранительных органов приводит к следующим выводам.

1. Недостаточная эффективность деятельности правоохранительных органов в ряде случаев обусловливается нарушением конституционных требований о независимости судей и подчинении их только закону, гласности, коллегиальности и т. п.[225]225
  Так, Политбюро ЦК КПСС на заседании, состоявшемся 2 октября 1986 г., рассмотрев в числе других вопросы дальнейшего укрепления социалистической законности, вновь указало на недоступность любых попыток вмешательства с чьей бы то ни было стороны, в расследование и судебное разбирательство конкретных дел // Известия. 1986. 4 окт.


[Закрыть]

2. Деятельность самих правоохранительных органов нуждается в серьезной перестройке[226]226
  Кроме уже указанных работ В. И. Теребилова, Б. Кравцова, Е. Смоленцева, в которых освещаются проблемы перестройки правоохранительных органов, см.: Обращение Генерального прокурора СССР к прокурорам и следователям, ко всем работникам органов прокуратуры // Соц. законность. 1987. № 9; Актуальные задачи судов на современном этапе перестройки // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1988. № 1.


[Закрыть].

3. Необходима реформа законодательства.

Нуждается в изменении и законодательство, регулирующее порядок производства по уголовным делам, – уголовно-процессуальное законодательство. Высказано немало мнений о направлениях развития уголовно-процессуального законодательства и конкретных предложений по его совершенствованию. Одним из направлений дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального законодательства является углубление дифференциации процессуальных форм в зависимости от специфики определенных категорий уголовных дел. Как отмечает М. Л. Якуб, «дифференцированный порядок судопроизводства по делам различных категорий – необходимое условие эффективного и рационального построения процесса…»[227]227
  Якуб М. Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М., 1981. С. 79.


[Закрыть].

В предыдущей главе сказано о том, что большинство ученых процессуалистов, равно как и практических работников правоохранительных органов, выступают за дифференциацию процессуальных форм в зависимости от категорий уголовных дел. Даже противники дифференциации признают между тем, что в рамках единого уголовного процесса имеют место производства, различающиеся между собой по степени сложности процессуальных форм.

В этой работе нет необходимости обосновывать целесообразность дифференциации в советском уголовном судопроизводстве. Вольно или невольно в этом случае пришлось бы повторять аргументы, содержащиеся в работах В. Д. Арсеньева, П. Ф. Пашкевича, М. Л. Якуба и других сторонников дифференциации.

Вместе с тем все еще недостаточно полно исследованы вопросы о понятии и основаниях (критериях) дифференциации. Действительно, всякая ли особенность в производстве по определенным категориям дел свидетельствует о дифференциации уголовного судопроизводства? Если именно так понимать дифференциацию, тогда следует прийти к выводу о том, что в советском уголовном судопроизводстве существует значительное число различающихся производств. Отдельные особенности предусмотрены по многим категориям дел и иногда обусловлены не только потребностями уголовного материального права или уголовного процесса, а потребностями политического характера или потребностями иных отраслей права. К числу последних особенностей относится, например, правило об обязательном согласии соответствующего совета на привлечение к уголовной ответственности депутатов советов, судей и народных заседателей судов в период исполнения ими обязанностей в суде.

К числу подобного рода «разовых» особенностей относится также правило о том, что дела частно-публичного обвинения не могут быть возбуждены без жалобы потерпевшего (ст. 27 УПК). По делам лиц, не владеющих языком, на котором ведется судопроизводство, последним предоставляют дополнительные права для того, чтобы компенсировать незнание ими языка: право пользоваться услугами переводчика, делать заявления, давать показания, заявлять ходатайства и выступать в суде на родном языке, получать копии следственных и судебных документов в переводе на полной язык или на другой язык, которым эти лица владеют. Кроме того, по этим делам обязательно участие защитника и необязателен для следователя, прокурора, суда отказ от него (ст. 17, 49, 50 УПК).

По делам о преступлениях, за которые может быть назначена смертная казнь, также обязательно участие защитника и необязателен отказ от него. Кроме того, предание суду по этим делам осуществляется коллегиально в распорядительном заседании суда (ст. 49, 50, 221 УПК).

В случаях, когда предварительное расследование по делу производится в форме дознания, защитник на стадии предварительного расследования не участвует вообще; потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям по окончании дознания материалы дела для ознакомления не предоставляются: они лишь уведомляются об окончании дознания (ст. 120 УПК).

Рассмотренные выше производства различаются между собой, но несущественно. Поэтому существующие различия еще не свидетельствуют о дифференциации советского уголовного судопроизводства[228]228
  Поэтому автор относит эти производства к основным обычным производствам. О необходимости дифференциации по некоторым из них будет сказано ниже.


[Закрыть]. Если бы все различия между производствами ограничивались только указанными особенностями, можно было бы признать правоту авторов, отрицающих наличие дифференциации в советском уголовном судопроизводстве. О дифференциации можно вести речь только тогда, когда в системе судопроизводства имеются производства, существенно различающиеся между собой по степени сложности процессуальных форм. О существенности, в свою очередь, можно сделать вывод на основе особенностей, качественно отличающих производства, от обычных. Если речь идет об упрощенных производствах, то они должны отличаться от обычных не отдельными единичными упрощениями, не отражающимися на их качественной стороне, а должны быть существенно упрощены.

Существенно упрощены по ныне действующему уголовно-процессуальному законодательству два производства. Существенное упрощение в производстве по делам частного обвинения выражается в отсутствии (по общему правилу) досудебного производства. Качественно отличается от обычного и производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов. Здесь хотя и имеет место досудебное производство, оно является качественно менее сложным и тем существенно отличается от производства с досудебной подготовкой материалов в форме предварительного расследования.

Дифференциация может выражаться в неодинаковом количестве стадий по различным категориям дел[229]229
  См.: Нажимов В. П. Использование учения об уголовно-процессуальных функциях для совершенствования расследования и рассмотрения уголовных дел // Связь юридической науки с практикой. М., 1986. С. 284.


[Закрыть]. С другой стороны, как об этом обоснованно пишет М. К. Свиридов, «в зависимости от сложности и объема работы по решению конечной и промежуточных задач может быть различен инструментарий, а не количество этапов деятельности. Поэтому дифференциация главным образом должна выглядеть в различном “наполнении” стадий в различных уголовных делах (при сохранении неизменным их – стадий – количества)»[230]230
  Свиридов М. К. О сущности и основаниях дифференциации уголовного процесса // Актуальные вопросы государства и права в период совершенствования социалистического общества. Томск, 1987. С. 241.


[Закрыть]. Эти положения в полной мере относятся как к упрощенным производствам, так и к производствам с более сложными процессуальными формами. Производства с более сложными процессуальными формами отличаются от обычных (так же, как и упрощенные производства) существенными особенностями процессуальных форм, в совокупности своей делающие эти производства качественно иными в рамках основных производств. Таким производством по действующему уголовно-процессуальному законодательству является производство по делам несовершеннолетних. Количество стадий в этом производстве такое же, что и в обычном. Однако как в досудебных, так и в судебных стадиях производства по делам несовершеннолетних имеются существенные особенности, позволяющие выделить это производство из числа обычных. О качественных особенностях этого производства свидетельствует и тот факт, что в уголовно-процессуальном законодательстве оно выделено в отдельный раздел.

Производством с более сложными процессуальными формами (в сравнении с обычным) является также производство по делам лиц, страдающих психическими или физическими недостатками, лишающими их возможности осуществлять свое право на защиту.

Итак, под дифференциацией уголовного судопроизводства понимается наличие в рамках единого уголовного процесса[231]231
  Следует оговориться, что в данном разделе (как об этом указано в его наименовании) рассматриваются лишь проблемы дифференциации основных производств. Вместе с тем (и это обстоятельство уже отмечалось) возможна также дифференциация дополнительных и особых производств. При этом в несколько измененном виде могут использоваться те же основания, что и при дифференциации основных производств.


[Закрыть] производств, качественно различающихся между собой по степени сложности процессуальных форм.

Какие же обстоятельства делают необходимым проведение дифференциации и позволяют дифференцировать порядок уголовного судопроизводства по различным категориям уголовных дел? Иными словами, что же служит основаниями дифференциации? В литературе по этому вопросу высказываются различные суждения. Так, Р. Д. Рахунов предлагал отказаться от производства дознания или предварительного следствия по делам небольшой общественной опасности. К таким делам он относил все дела о преступлениях, за совершение которых предусмотрено наказание, не связанное с лишением свободы, либо лишение свободы сроком до одного года[232]232
  См.: На ученом совете института // Соц. законность. 1975. № 1. С. 67.


[Закрыть]. На такое же основание (т. е. степень общественной опасности преступления) указывал В. Д. Арсеньев[233]233
  См.: Арсеньев В. Д. О едином порядке производства по уголовным делам и пределах его дифференциации // Вопросы борьбы с преступностью. Иркутск, 1970. С. 69; Он же. Упрощение не равнозначно упрощенчеству // Соц. Законность. 1975. № 3. С. 64.


[Закрыть]. С. А. Маршев основаниями для введения упрощенных форм считал: 1) уголовно-правовой характер деяния (по делам о преступлениях, которые по степени своей общественной опасности находятся на стыке с административными проступками); 2) объективно существующие свойства тех или иных преступлений, обусловливающие сложность их расследования[234]234
  Маршев С. А. О дифференциации форм уголовного судопроизводства // Развитие и совершенствование уголовно-процессуальной формы. Воронеж, 1979. С. 141–147.


[Закрыть].

Если первое основание является основанием уголовно-правового характера, то второе – уголовно-процессуального. Оба эти основания (разумеется, с учетом последующих уточнений) применимы не только для отнесения дел определенных категорий к упрощенным производствам, но и для отнесения, с другой стороны, других категорий дел к производствам с более сложными процессуальными формами, т. е. Для дифференциации в целом.

Более развернутую систему оснований дифференциации приводит в своих работах М. Л. Якуб, называя их «свойствами». По его мнению, «для того, чтобы дифференцировать процессуальные формы, необходимо определить систему существенных в этом отношении свойств, по совокупности которых сгруппировать различные категории преступлений и дела о них на две-три группы»[235]235
  Якуб М. Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М., 1981. С. 103–104.


[Закрыть]. К таким свойствам М. Л. Якуб относит следующие:

1) степень общественной опасности и тяжесть меры наказания, предусмотренной за него законом;

2) степень сложности дел данной категории в разрешении как их фактической, так и правовой стороны;

3) общественно-политическое значение дел данной категории;

4) значение, которое имеет преступление для интересов отдельных лиц, тех или иных ведомств, организаций, предприятий[236]236
  Там же. – В своей более ранней работе М. Л. Якуб выдвигал три условия для упрощения производства: 1) наказание не превышает одного года лишения свободы; 2) преступления не представляют сложности и 3) преступления не имеют особого общественно-политического значения (см.: Порядок уголовного судопроизводства следует дифференцировать // Соц. законность. 1975. № 1. С. 66–67).


[Закрыть].

Еще более развернутую классификацию оснований дифференциации приводит М. К. Свиридов. К процессуальным основаниям он относит:

а) степень сложности познавательной деятельности по установлению всех обстоятельств дела;

б) необходимость – или ее отсутствие – принудительного обеспечения надлежащего поведения обвиняемого и подозреваемого (если нет оснований опасаться отклонения поведения обвиняемого от должного, то расследование и судебное разбирательство не будут сопровождаться подключением механизма процессуального принуждения);

в) наличие у обвиняемого и потерпевшего особых качеств (несовершеннолетие обвиняемого или его физические, психические недостатки значительно усиливают защиту; неспособность потерпевшего защищать свои права и законные интересы преобразует дела частного обвинения в дела публичного обвинения с соответствующим изменением порядка производства).

В качестве материальных оснований дифференциации М. К. Свиридов выделяет следующие:

а) вид и меру наказания, которые могут быть применены к подсудимому (применение более тяжкого наказания требует более сложной процедуры обсуждения вопроса о нем);

б) особую общественную опасность обвиняемого (например, необходимость признания лица особо опасным рецидивистом исключает применение при производстве по делу протокольной формы подготовки материалов и требует предварительного расследования)[237]237
  Свиридов М. К. О сущности и основаниях дифференциации уголовного процесса // Актуальные вопросы государства и права в период совершенствования социалистического общества. Томск, 1987. С. 241–242.


[Закрыть].

Системы оснований, предлагаемые М. Л. Якубом и М. К. Свиридовым, взаимно дополняют одна другую и различаются, пожалуй, лишь по степени конкретизации. Соглашаясь в целом с основными положениями этих авторов по рассматриваемому вопросу, следует заметить, что некоторые предлагаемые ими основания дифференциации нуждаются в уточнении и более глубоком исследовании.

1. Наказание, предусмотренное в санкции конкретной уголовно-правовой нормы, отражает степень общественной опасности преступления, за которое предусмотрено это наказание. Поэтому нет необходимости в качестве уголовно-правового основания дифференциации использовать вид и меру возможного наказания: эти признаки вторичны и зависят от степени общественной опасности преступления.