Текст книги "Избранные труды"

Следствие по делу не делилось на предварительное и судебное. По общему правилу все доказательства должны были быть исследованы непосредственно судом, в судебном заседании. Однако из этого правила допускались исключения, продиктованные необходимостью рассмотреть дело максимально быстро, без неоправданных проволочек и ненужных затрат. Так, в случае болезни свидетеля или в случаях, когда требовалось допросить большое количество свидетелей, живущих в одном месте, допускалась законом возможность их опроса по месту жительства. Для этого судом назначался определенный срок, о котором извещались стороны. Последние имели право присутствовать при допросе таких свидетелей, однако их неявка не препятствовала проведению допроса (ст. 71 устава). Допускалось, по-видимому, проведение таких допросов как во время, так и до судебного разбирательства, т. е. судья в проведении следственных действий не был связан рамками собственно судебного разбирательства. Точно так же он вправе был предварительно произвести осмотр. Другие же следственные действия – освидетельствования и обыски – могли производиться только в ходе судебного разбирательства.

Проведение ряда следственных действий могло быть поручено судьей другим лицам. В частности, свидетели, проживающие в другом, отдаленном мировом участке, могли быть допрошены мировым судьей того участка, причем вправе были присутствовать стороны (ст. 72 устава). А проведение осмотров, обысков и освидетельствований могло быть в необходимых случаях возложено мировым судьей на полицию (ст. 105–108 устава).

Функцию обвинения при разбирательстве дел у мирового судьи исполнял либо частный обвинитель, либо (по делам публичного обвинения) полиция. Постановка обвинения у мирового судьи вызывала обоснованные нарекания в юридической литературе[154]154
  Санкт-Петербургское юридическое общество. Отчет комиссии, назначенной уголовным отделением по поводу пересмотра законов по судебной части // Журнал юридического общества. СПб., 1896. Кн. 9. С. 21–26; Красовский М. В. О недостатках нынешнего устройства мировых судебных установлений в отношении уголовной юстиции. Реферат. СПб.: Тип. Министерства путей сообщения, 1884.


[Закрыть]. В качестве возможной меры для улучшения положения предлагалось, в частности, поручить представление обвинения по этим делам органам прокуратуры. Однако предложения эти восприняты законодателем не были, поскольку, как верно указывалось в отчете комиссии, назначенной уголовным отделением Санкт-Петербургского юридического общества, во-первых, прокуратура и без того перегружена и просто не сможет представлять обвинение еще и в мировом суде. В то же время, исходя из финансовых соображений, увеличить настолько число прокурорских работников, чтобы они могли исполнять и эту функцию, практически невозможно. Во-вторых, этот путь неприемлем и по теоретическим соображениям, так как в таком случае ставятся под сомнение идеи состязательности и равноправия сторон, поскольку нельзя допустить, чтобы в рассмотрении дела участвовал государственный обвинитель, но не участвовал защитник. Следовательно, в таком случае государство должно будет взять на себя и обязанность предоставления защитника каждому обвиняемому[155]155
  Санкт-Петербургское юридическое общество. Отчет комиссии, назначенной уголовным отделением по поводу пересмотра законов по судебной части // Журнал юридического общества. СПб., 1896. Кн. 9. С. 21–26.


[Закрыть].

Не предусматривалось нормами устава уголовного судопроизводства, регламентирующими порядок судебного заседания для мирового судьи, такой стадии судебного разбирательства, как прения сторон. Однако стороны вправе были задавать вопросы свидетелям (ст. 100 устава). Отсутствие прений сторон представляется по этим делам мерой совершенно обоснованной, поскольку, как уже отмечено ранее, в разбирательстве дела не участвовал ни государственный обвинитель, ни (чаше всего) защитник. Стороны же давали все необходимые пояснения по ходу процесса. Таким образом, прения сторон были бы при таких условиях лишней формальностью, не имеющей никакого практического содержания, а потому ненужной и даже вредной в условиях производства, нацеленного на рассмотрение дела с наибольшей быстротой и в наименее сложной форме.

Существовали определенные различия и в порядке постановления и объявления приговоров. Обычная форма судопроизводства предполагала, что непосредственно после окончания прений постановляется лишь резолютивная часть приговора (так называемая резолюция (ст. 786–788 устава уголовного судопроизводства)). Причем немедленно после ее подписания судьи возвращаются в зал заседания, и председатель провозглашает сущность приговора, объявив при этом также день и час, когда приговор в его окончательной форме будет прочитан при открытых дверях присутствия. Причем подробный приговор (содержащий и мотивировочную часть) должен быть изготовлен не позднее двух недель со дня провозглашения его сущности (см. ст. 789–797 устава). Для суммарного же судопроизводства предусматривался несколько иной порядок. Так же как и для общих судов, от мирового судьи не требовалось немедленного составления приговора в окончательной форме. Достаточно было его краткого изложения (причем закон не содержал требований, относящихся к такой краткой форме приговора). Этот приговор и оглашался публично в том же заседании, в котором было окончено разбирательство дела. Приговор в окончательной форме должен быть составлен не позднее трех дней с момента его объявления и записан либо в протокол, либо в одну общую книгу. Причем приговор мирового судьи не должен был содержать мотивировочной части (ст. 119–132 устава).

Все относящиеся к производству дела судья должен был записывать вкратце в единый протокол (ст. 142–144 устава уголовного судопроизводства).

Таким образом, разбирательство дел у мирового судьи было существенно упрощенным и ускоренным по сравнению с обычной формой уголовного процесса. Однако в связи с огромным количеством дел, находящихся в производстве у мирового судьи, судьи просто не справлялись с работой при условии составления всех необходимых бумаг. Как уже отмечалось, по подсчетам Н. А. Неклюдова, рабочий день мирового судьи, при условии составления им всех необходимых бумаг, должен был составлять не менее 32 часов в сутки. Но даже если возложить на канцелярию все обязанности по ведению журналов и выписыванию исполнительных листов, то и в этом случае рабочий день судьи составит 24 часа в сутки[156]156
  Лихачев В. И. Указ. соч. С. 32.


[Закрыть]. Такое положение дел прямо толкало судью на нарушение правовых норм. В результате мировые судьи перестали составлять полный текст решений и приговоров, за исключением тех случаев, когда стороны попросят выдать им копию указанного акта. В качестве возможной меры для ликвидации такого явления предлагалось, кроме организации хорошей канцелярии, еще и несколько упростить порядок делопроизводства у мирового судьи, максимально сведя его к устному порядку[157]157
  Там же.


[Закрыть].

Следует также отметить, что кроме общего порядка производства дел у мирового судьи устав уголовного судопроизводства (раздел 4) предусматривал также и отличающиеся от него порядки производства для некоторых категорий дел (в частности, для дел по преступлениям и проступкам против имущества и дохода казны и для дел по преступлениям и проступкам против общественного благоустройства и благочиния). Производство по этим категориям дел характеризовало наличие достаточно четко урегулированной законом досудебной стадии процесса (составление протокола о правонарушении, а по делам о проступках против имущества и дохода казны – еще и проведение предварительного следствия). Судебное же производство по таким делам отличалось некоторыми чертами ускорения и упрощения по сравнению с обычно применяемыми правилами. Так, при рассмотрении дел о проступках против имущества и дохода казны необязательна была явка в суд должностных лиц казенного управления (ст. 1188 устава уголовного судопроизводства). По делам о нарушении устава путей сообщения обвиняемый в совершении проступка, наказываемого лишь денежным взысканием, мог уплатить взыскание добровольно, что исключало дальнейшее производство (ст. 1230 устава уголовного судопроизводства). В случае отказа от добровольной уплаты такого взыскания либо, если лицо, совершившее проступок, подлежало личному наказанию, начальник дистанции сообщал о происшествии мировому судье. Мировой судья должен был тогда немедленно прибыть на место происшествия и без промедления приступить к разбирательству дела, с тем, чтобы обвиняемые без особенной надобности не были задержаны на месте происшествия на срок свыше шести часов (ст. 1232–1233 устава уголовного судопроизводства).

Таким образом, в уголовном процессе России можно было выделить судебные производства, упрощенные даже по сравнению с общим порядком производства дел у мирового судьи. Это упрощение диктовалось особенностями конкретных уголовных дел и компенсировалось более тщательной и законодательно разработанной досудебной подготовкой по таким делам.

Попытаемся теперь свести воедино все существенные черты производства у мирового судьи, с тем чтобы определить, какова сущность такого производства.

Прежде всего, следует отметить, что данное производство представляло собой разновидность основного производства и осуществлялось по делам об уголовно наказуемых деяниях.

Для этого производства были характерны, в частности, следующие черты:

– ликвидация или очень существенное сокращение досудебных стадий процесса;

– отсутствие разделения следствия на предварительное и судебное;

– наличие возможности непосредственного вызова обвиняемого в суд;

– существование возможности немедленного привода обвиняемого и немедленного рассмотрения дела (в случаях, когда последний застигнут при совершении проступка, неизвестен полиции и не представит удостоверения о своем имени, фамилии и месте жительства или когда по делам о проступках, в качестве наказания за которые предусмотрено тюремное заключение, есть повод опасаться, что обвиняемый скроется или уничтожит следы преступного действия – ст. 51 устава уголовного судопроизводства). Кроме того, в некоторых случаях не обвиняемый приводился к судье, а, напротив, судья отправлялся к месту нахождения обвиняемого для немедленного рассмотрения дела (ст. 1232–1233 устава).

При этом в ходе судебного разбирательства по делу происходило устное, непосредственное и публичное исследование доказательств, без каких-либо сокращений.

Таким образом, для производства по уголовным делам у мирового судьи был характерен перенос «центра тяжести» процесса на судебную процедуру, что достигалось за счет ликвидации или коренного сокращения досудебного производства.

И. Я. Фойницким в свое время была предложена классификация упрощенных производств. Он выделял следующие формы суммарного производства:

1) заочное разбирательство;

2) прямой вызов к суду (citation directe);

3) немедленный привод обвиняемого (comparation immediate);

4) карательный приказ (Strafbefehl)[158]158
  Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.: Тип. Стасюлевича, 1896. Т. 1. С. 508.


[Закрыть].

При этом под заочным разбирательством понималось судебное разбирательство, производимое по общим правилам судопроизводства, но в отсутствие как самого обвиняемого, так и его защитника. Прямой вызов к суду представляет собой вызов в суд лица, совершившего преступление, производимый стороной или гражданским истцом без проведения предварительного расследования. Немедленный привод обвиняемого применяется в случае задержания обвиняемого, застигнутого при совершении преступления. Судебное разбирательство при этом производится немедленно, также без производства предварительного расследования. И, наконец, институт карательного приказа «состоит в предоставлении права единоличным судьям по получении обвинения в маловажном деянии налагать взыскание без судебного разбора, но с тем, что такой разбор может быть впоследствии потребован обвиняемым и в таком случае состоявшийся приказ теряет силу и дело рассматривается в общем порядке»[159]159
  Там же. С. 509.


[Закрыть].

Знакомясь с такой классификацией, можно сделать вывод о том, что производство по уголовным делам у мирового судьи представляло собой комбинацию таких форм суммарного производства, как прямой вызов к суду и немедленный привод обвиняемого.

Однако этим упрощение процесса по делам суммарного судопроизводства не исчерпывалось. Важным дополнением к нему служило допущение заочного рассмотрения дел, подсудных мировому судье. Первоначально, в соответствии со ст. 133–141 устава уголовного судопроизводства, допускалось заочное рассмотрение дела по обвинению в проступке, за совершение которого возможно было наложение наказания не строже ареста. В 1888 году в устав уголовного судопроизводства были внесены изменения, расширившие возможность применения заочного разбирательства, распространив ее на все дела о преступлениях и проступках, наказание за которые не было связано с лишением или ограничением прав состояния[160]160
  Там же.


[Закрыть]. В обоснование допущения такой формы Н. Н. Розин указывал, что хотя принципы устности и непосредственности судебного разбирательства и требуют личного присутствия обвиняемого при разбирательстве дела, однако отложение дела в каждом случае неявки обвиняемого влечет за собой определенные выгоды для недобросовестной стороны[161]161
  Розин Н. Н. Уголовное судопроизводство: Пособие к лекциям. Пг., 1916. С. 547.


[Закрыть]. Заочное разбирательство допускалось по уставам 1864 года лишь в случае неявки обвиняемого. Однако с 1896 года вынесение заочного приговора стало возможным и в случае неявки обвинителя по тем делам, которые не могли быть окончены примирением (если же дело могло быть окончено примирением, то неявка обвинителя расценивалась законодателем как желание такового и влекла за собой вынесение постановления о прекращении дела) (ст. 135 устава).

Заочное рассмотрение дела возможно было лишь при соблюдении следующих условий:

1) наличия предварительного личного вызова в суд. Если такого вызова не было или он не был доставлен, заочное вынесение приговора не допускалось;

2) неуважительности причины неявки. У судьи должны быть данные об отсутствии уважительных причин для неявки в суд[162]162
  Фойницкий И. Я. Указ. соч.


[Закрыть].

Производилось заочное рассмотрение дела по тем же канонам, что и обычное. Суд обязан был выслушать все доводы противной стороны и постановить приговор только по изучении и на основании всех данных дела. Заочный приговор должен быть немедленно сообщен обвиняемому, и только с этого момента начинал исчисляться срок на его обжалование. В случае несогласия с заочным приговором подавался отзыв на него, причем такой отзыв влек за собой назначение нового судебного разбирательства. В случае явки обвиняемого на повторное рассмотрение оно производилось заново, так, словно заочного приговора вовсе не существовало. Но если же обвиняемый повторно не являлся без уважительной причины, то судья, не приступая к новому разбирательству, утверждал вынесенный ранее приговор, назначая одновременно обвиняемому денежное наказание за неявку.

Законом от 15 июня 1912 года в России для ряда дел, относящихся к компетенции мирового судьи, была введена еще одна разновидность суммарного производства – институт судебного приказа. Сущность судебного приказа состояла в том, что по маловажным делам судья был вправе, не производя судебного расследования, постановить карательный приговор о наложении на обвиняемого наказания в определенных, установленных законом пределах.

В России судебные приказы могли быть выносимы только по делам о преступных деяниях, влекущих наказание, не превышающее денежного взыскания до 50 рублей или ареста до 15 дней. Поводом для вынесения таких приказов служили сообщения полиции, присутственных мест и должностных лиц. В этих сообщениях должны были содержаться достаточные и не возбуждающие сомнения доказательства обвинения. Обвиняемый в суд не вызывался, однако о таких делах должно было делаться объявление, и стороны, явившиеся в суд без вызова, допускались к даче объяснений. Не допускалось применение судебного приказа по делам, которые могли быть закончены достижением примирения. Копия судебного приказа направлялась осужденному и лицу, просившему о вынесении такого приказа. В течение 7 дней после получения копии эти лица могли просить о проведении судебного разбирательства, которое, в таком случае, проводилось по общим правилам, так, словно никакого приказа не было. По истечении же семидневного срока не обжалованный приказ вступал в законную силу (приравнивался к приговору)[163]163
  Розин Н. Н. Указ. соч. С. 550–553.


[Закрыть].

Следует отметить, что существовавшая в то время теория процесса, признавая известную практичность такого порядка, тем не менее, не одобряла сто, ибо считала, что он представляет собой слишком серьезное отступление от элементарных правил процесса[164]164
  Михайловский И. В. К вопросу об упрощении суммарного уголовного процесса. Б.М. и Б.Г. С. 12–21; Розин Н. Н. Указ. соч. С. 553; Фойницкий И. Я. Указ. соч. С. 540.


[Закрыть]. Проверить же, насколько удачным было бы функционирование института судебного приказа на практике, практически не удалось, поскольку началась война, а затем, после революции, все действовавшие формы уголовного судопроизводства были уничтожены и начался сложный и мучительный процесс построения их заново.

В 1889 году в России появился еще один институт, допускающий возможность ускорения уголовного судопроизводства по делам, подсудным мировым судьям, а именно возможность устранения судебного разбирательства в случае уплаты обвиняемым штрафа. Такой институт применялся в то время также в законодательстве Италии и Голландии. Заключался он в следующем: по делам, где возможно было лишь наложение денежного взыскания, закон предоставил право обвиняемому добровольно уплатить высший размер штрафа, устранив тем самым судебное разбирательство дела. По словам И. В. Михайловского, в России был едва ли хоть один случай применения этого порядка[165]165
  Михайловский И. В. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть]. Однако подобный порядок изначально применялся по отдельным категориям дел, в частности по делам о нарушении устава путей сообщения (ст. 1230 устава уголовного судопроизводства), и никаких нареканий не вызывал. Поэтому, как представляется, и по другим делам о маловажных проступках он вполне мог бы оправдать себя[166]166
  На положительные черты такого порядка указывал, например, С. И. Викторский (см.: Викторский С. И. Указ. соч. С. 258–259).


[Закрыть].

Таким образом, подводя итог сказанному, следует отметить, что все эти достаточно многообразные формы суммарного производства применялись в России лишь по делам малозначительным, наказание по которым не было связано с ограничением или лишением прав состояния, т. е. по делам, подсудным мировым судебным установлениям. Производство же в коронных судах осуществлялось только в обычном или более сложном порядке.

При этом суммарные формы уголовного судопроизводства, существовавшие в Российской Империи, имели целостный, продуманный характер, позволяли существенным образом сократить сроки производства по соответствующим делам без ущерба правам участвующих в деле лиц. Кроме того, эти производства были тесно взаимоувязаны с особенностями организации местной юстиции и, хотя и не были безупречными во всех отношениях, позволили существенно увеличить доступность судебного порядка разрешения споров для населения, а также повысить уважение населения к судебным органам.

Необходимо сказать, что после непродолжительной эйфории, связанной с введением в действие судебных уставов, т. е. уже в 70-80-е годы XIX в., организация и деятельность мировых судебных учреждений подвергалась критическому разбору. Причем критика эта исходила как от правых, так и от левых сил – критиковались буквально все основные положения, касающиеся мирового суда, такие как установленные цензы (высказывались предложения, направленные как в сторону смягчения, так и в сторону ужесточения их), компетенция мировых судей (предлагалось и сужение, и расширение их судебной компетенции, а также включение в нее административных функций и следственных (соединение в одном лице мирового судьи и судебного следователя)), ставилась под сомнение необходимость существования почетных судей и предлагалось подчинить мировой институт в порядке судебного надзора общим судебным учреждениям[167]167
  См., например: Безобразов И. Мысли по поводу мировой судебной власти Владимира Безобразова. М.: Университетская типография, 1866; Березин В. Мировой суд в провинции. Несколько слов о необходимости некоторых изменений в законах о земских и мировых учреждениях. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1883; Гессен П. В. Реформа местного суда. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1910; Красовский M. B. О недостатках нынешнего устройства судебных установлений в отношении уголовной юстиции. Доклад юридическому обществу. СПб.: Тип. Министерства путей сообщения, 1884; Лихачев В. И. К тридцатилетию мировых судебных установлений // Журнал министерства юстиции. 1894–1895. № 11, 12; Материалы заседаний юридического общества. Протоколы уголовного отдела за 1884 г. // Журнал гражданского и уголовного права. 1885. № 5. Приложение.


[Закрыть].

Однако, несмотря на самую разнообразную критику, слышавшуюся со всех сторон, большинство юристов считали институт мировых судей вполне жизнеспособным. Об этом свидетельствует и уважение, испытываемое к мировому суду населением. В частности, в юридической литературе тех лет неоднократно отмечались факты искусственного изменения подсудности в сторону мирового суда. Так, крестьяне специально завышали сумму иска или же указывали на не существовавшие в действительности квалифицирующие признаки, чтобы исключить дело из подсудности волостного суда и иметь возможность обращения к мировому судье[168]168
  Анциферов К. Указ. соч. С. 18.


[Закрыть]. Были, напротив, и случаи искусственного дробления слишком крупного для компетенции мирового судьи иска[169]169
  Парамонов Л. С. Протоколы уголовного отдела за 1884 г. // Журнал гражданского и уголовного права. 1885. № 5. Приложение. С. 102.


[Закрыть]. Более того, уважение, испытываемое к мировому суду населением, подчеркивалось и произошедшим резким увеличением количества дел в производстве мировых судей, на что уже указывалось выше. Население стало подавать жалобы на те преступные деяния, которые раньше оставлялись без преследования, так как продолжительность судебного разбирательства и множество издержек зачастую заставляли потерпевших отказываться от преследования нарушителей их прав[170]170
  Отчет МЮ за 1865 г. // Журнал Министерства юстиции. 1866. № 2–3. С. 139–152; А также отчет МЮ за 1872–1881 гг. Цит. по: Мокринский С. П. Выборный мировой суд. Пг.: Сенатская тип. 1914. С. 58.


[Закрыть].

Но судьба мировых учреждений была нелегкой. «Популярные новые судьи не вязались с общим бюрократическим, полицейским, а не правовым строем государства и, заслужив полное доверие со стороны граждан, были как бы в подозрении у правящих, которые видели в них одну из причин умаления значения власти…»[171]171
  Викторский С. И. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть]. Законом 1889 года вместо них на большей части территории страны были введены судебно-административные установления (земские начальники, городские судьи, губернские собрания), которые обладали как судебной, так и административной властью с сильным перевесом административных функций[172]172
  Следует отметить, что на окраинах России, в том числе и в Сибири, мировой суд был введен много позже, чем в центральных губерниях (в Сибири – с 1896 года), однако он не заменился институтом земских начальников и действовал вплоть до Октябрьской Революции 1917 года.


[Закрыть]. Мировой суд сохранился лишь на окраинах России (в несколько урезанном варианте, что уже было показано выше), а также в нескольких крупных городах (Санкт-Петербурге, Москве, Одессе), где упразднять его власть просто побоялась – настолько он был связан с жизнью гражданского общества, настолько он ассоциировался там с гражданскими правами и свободами. Восстановлено существование мировых судей было лишь в соответствии с законом 1912 года, однако в связи с поэтапным порядком возобновления их деятельности последняя так и не распространилась на всю территорию страны, из-за начавшейся Первой мировой войны.

После же 1917 года в России произошла ломка всех форм существовавших ранее судебных учреждений. В частности, прекратилась и деятельность мирового суда. Однако представляется необоснованным высказываемое иногда утверждение, что к слому старого суда в России привело крайне отрицательное отношение народа ко всем формам царской юстиции, в том числе и к единоличному рассмотрению мировыми судьями дел о малозначительных преступлениях[173]173
  Петрухин И. Л. Оптимальная уголовно-процессуальная форма // XXV съезд КПСС и дальнейшее укрепление социалистической законности. М., 1977. С. 110; См., также: Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Морщакова Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия. М.: Наука, 1979. С. 39.


[Закрыть]. Авторы уже показали, что отношение населения к мировому суду было, напротив, положительным. Более того, кроме вышеперечисленных доводов, можно при обосновании данного тезиса сослаться и на сам декрет «о суде» № 1. В ст. 2 этого документа сказано: «Приостановить действие существующего доныне института мировых судей, заменяя мировых судей, избираемых доныне непрямыми выборами, местными судами в лице постоянного местного судьи и двух очередных заседателей». И далее: «…при желании мировые судьи не лишаются права, при изъявлении ими на то согласия, быть избранными в местные судьи»[174]174
  Декрет «О суде» № 1. Цит. по: История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры: сборник документов. М.: Госюриздат, 1955. С. 31–32.


[Закрыть]. В то же время общие судебные установления, а также судебные следователи, прокурорский надзор и институты присяжной и частной адвокатуры, в соответствии со ст. 1 этого же декрета, упразднялись[175]175
  Там же.


[Закрыть]. Что же может еще больше свидетельствовать о доверии населения и к институту мирового суда вообще, и к конкретным людям, занимающим эти должности, в частности, как непризнание этого факта самой новой властью, стремившейся, по общему правилу, и камня на камне не оставить от царского режима.

Таким образом, следует сделать вывод о том, что созданный в России в результате судебной реформы 1864 года местный суд, действовавший в лице мировых судей, несмотря на некоторые недостатки в его организации и деятельности, представлял собой значительное достижение для уголовно-процессуальной науки и практики, а также имел большое влияние на развитие в России институтов гражданского общества, на укрепление правовой защищенности российских подданных, повышение авторитета судебной власти. Порядок уголовного судопроизводства, характерный для этих судов, соответствовал особенностям их роли и их специфическим задачам и гармонично сочетался с характерными чертами организации местных судов. Кроме того, порядок производства по таким делам учитывал существенные особенности таких дел, диктовался важностью сведения до минимума продолжительности производства по ним и необходимостью экономии государственных средств. При этом он обеспечивал сохранение необходимых гарантий установления истины по делу и обеспечения прав сторон и компенсировал: упрощение судебного производства более детальной регламентацией его досудебных стадий, а применение мер, связанных с ограничением свободы лица, привлекаемого к ответственности, – сокращением до минимума продолжительности такого ограничения.

В связи с указанным и учитывая задачи, стоящие перед современным российским уголовным судопроизводством и судоустройством, представляется возможным и необходимым принять во внимание наш собственный исторический опыт, учесть неудачи правового регулирования организации и деятельности мировых судей в Российской Империи и использовать удачные находки, конечно, с учетом современных условий.