Текст книги "Избранные труды"

Аргументом против единоличного рассмотрения уголовных дел служит то обстоятельство, что Конституция СССР предусматривает осуществление во всех судах коллегиального рассмотрения уголовных и гражданских дел. Однако это формальный аргумент. В условиях перестройки будут нуждаться в пересмотре многие положения Конституции СССР, в том числе и такие, без которых невозможна радикальная судебная реформа[256]256
  Так, В. М. Савицкий, наряду с другими предложениями, считает необходимым, чтобы народные судьи и члены вышестоящих судов избирались Верховным Советом союзной республики или назначались Президиумом Верховного Совета союзной республики (см.: Савицкий В. М. Престиж суда // XXVII съезд КПСС и укрепление законности и правопорядка. М., 1987. 173 С.; Он же. А судьи кто? // Правда. 1987. 19 мая). Принятию последнего предложения также предшествовало бы изменение конституционной нормы, декларирующей образование всех судов на началах выборности судей и народных заседателей.


[Закрыть]. Это не означает, что принцип коллегиальности вообще утратит силу. Он будет действовать по другим категориям дел, а в кассационной и надзорной инстанции – в том числе и по тем делам, которые в суде первой инстанции рассматривались бы единолично народным судьей.

Речь идет не об изъятии принципа коллегиальности из уголовного судопроизводства вообще, а об определенных исключениях из него, равно как имеют место и установленные законом исключения из других принципов уголовного судопроизводства, например принципа гласности.

Более серьезным возражением против возможности рассмотрения единолично народным судьей несложных дел о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, может служить опасение, что вследствие этого возрастет возможность судебных ошибок. Однако этого не следует опасаться, поскольку единоличное рассмотрение будет допускаться исключительно по делам, не отличающимся сложностью установления фактических обстоятельств по преступлениям, не представляющим большой общественной опасности, за которые не может быть назначено сколько-нибудь суровое наказание. Кроме того, участие народных заседателей – не панацея от судебных ошибок. Судебная практика последнего десятилетия свидетельствует о том, что судебные ошибки имели место, хотя и народные заседатели участвовали по всем уголовным делам. Встречались даже отдельные случаи вынесения необоснованных приговоров с применением исключительной меры наказания[257]257
  См.: Аракчеев Ю. Пирамида // Знамя. 1987. № 8–9.


[Закрыть].

С другой стороны, качество рассмотрения уголовных дел напрямую связано с профессиональным уровнем судей. Так, Е. Смоленцев обнаруживает пропорциональную зависимость числа судебных ошибок от образовательного уровня судей[258]258
  Мера ответственности // Известия. 1986. 14 марта.


[Закрыть].

В настоящее время уровень профессиональной подготовки, морально-политический и нравственный уровень народных судей[259]259
  Такой вывод, конечно, не означает, что все здесь благополучно. Разумеется, и уровень профессиональной подготовки судей должен быть выше, и еще большие в условиях перестройки политические и моральные требования будут предъявляться к судебным кадрам. Так, в передовой статье журнала «Советская юстиция» отмечалось, что важнейшим условием перестройки деятельности судов является обеспечение высокого качественного уровня судебных кадров: «суды должны быть укомплектованы профессионально подготовленными, политически зрелыми, морально устойчивыми специалистами, способными и достойными защищать интересы государства, решать судьбы людей» (Сов. юстиция. 1987. № 10. С. 4).


[Закрыть] позволяют «доверить» им единоличное рассмотрение определенной категории уголовных дел.

Что же касается судебных ошибок, незаконных осуждений, равно как и незаконных оправданий, никакие самые сложные процессуальные формы не могут сами по себе гарантировать невозможность появления подобных фактов. Чтобы их не было вовсе или, во всяком случае, было значительно меньше, необходимы в первую очередь социально-политические гарантии. Такой гарантией является всесторонняя демократизация в условиях перестройки и на основе гласности нашего социалистического общества.

Важно отметить и такую гарантию осуществления правосудия по уголовным делам, как реальная независимость судей. «Партия в своих недавних решениях еще и еще раз подчеркивает необходимость строжайшего соблюдения принципа независимости судей и подчинения их только закону. Она на практике укрепляет эти начала, поддерживает активность и принципиальность каждого судьи», – отмечалось в докладе А. И. Лукьянова на Всесоюзном совещании руководящих работников судов и органов юстиции[260]260
  Актуальные задачи судов на современном этапе перестройки // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1988. № 1. С. 8. – Попытки вмешательства в деятельность судов имели место уже в первые годы Советской власти. В связи с этим в письме в Политбюро ЦК РКП(б) 18 марта 1922 г. В. И. Ленин писал: «Подтвердить всем губкомам, что за малейшую попытку “влиять” на суды в смысле “смягчения” ответственности коммунистов ЦК будет исключать из партии» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 53). На заседании Политбюро ЦК КПСС, состоявшемся 2 октября 1986 г., вновь было указано «на недопустимость любых попыток вмешательства с чьей бы то ни было стороны в расследование и судебное разбирательство конкретных дел» (Известия. 1986. 4 окт.). В настоящее время проблеме независимости судей и ее гарантиям уделяется большое внимание (см. цитировавшиеся выступления и работы В. И. Теребилова, Е. Смоленцева, В. М. Савицкого).


[Закрыть].

Повышение профессионального уровня, политических и нравственных качеств народных судей, их реальная независимость, с одной стороны, общественный контроль и гласность в их деятельности, с другой стороны, служат дополнительными гарантиями от возможных негативных последствий единоличного рассмотрения уголовных дел в установленных законом случаях.

Введение упрощенного судебного производства (единоличного рассмотрения уголовных дел) по делам с протокольной формой досудебной подготовки материалов явилось бы логическим завершением дифференцированного производства по делам о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности. При этом следует еще раз подчеркнуть, что важнейшим основанием отнесения определенных составов преступлений к категории дел, по которым производство осуществляется в упрощенной форме, должно являться уголовно-правовое основание – степень общественной опасности преступления. Упрощенное производство может применяться только по делам о преступлениях, которые уголовным материальным законом отнесены к группе наименее опасных. К находящимся в этой группе составам преступлений затем должны быть применены уголовно-процессуальные критерии (основания дифференциации). С учетом этих уголовно-процессуальных оснований применительно к упрощенному судебному производству следует сформулировать следующие правила:

1. Упрощенное судебное производство может применяться по усмотрению народного судьи по делам о любых преступлениях, по которым предусмотрено упрощенное производство, независимо от того, производилось ли досудебное производство в упрощенном или обычном порядке.

2. Если народный судья сочтет, что данное конкретное уголовное дело является сложным по установлению фактических обстоятельств либо приобрело большую общественную значимость, упрощенное судебное производство может быть заменено более сложным, независимо от того, осуществлялось ли досудебное производство в упрощенной или обычной форме.

3. Упрощенное судебное производство не должно применяться по делам несовершеннолетних, лиц, страдающих физическими и психическими недостатками, лишающими их возможности осуществлять свое право на защиту.

4. Упрощенное судебное производство не должно применяться в тех случаях, когда против этого возражают подсудимый или потерпевший, либо государственный обвинитель считает необходимым провести судебное разбирательство с участием в рассмотрении дела народных заседателей.

Возможность единоличного судебного разбирательства дел народным судьей можно было бы предусмотреть и по делам частного обвинения. Преступления, дела о которых относятся к делам частного обвинения, не представляют большой общественной опасности, не отличаются сложностью установления фактических обстоятельств. Одной из задач суда по этим делам является примирение сторон, устранение возникшего конфликта. Разумеется, указанные выше правила распространялись бы тогда и на эти дела.

Принятие рассмотренных предложений привело бы к действительной дифференциации производства в суде первой инстанции, основанной на дифференциации уголовного материального права. Причем эта модель дифференцированного судебного производства не является чем-то новым. Уголовно-процессуальное законодательство практически всех европейских социалистических государств предусматривает дифференцированный в зависимости от степени общественной опасности преступления порядок как досудебного, так и судебного производства. Предложения, высказанные здесь, нельзя считать радикальными, если сравнивать их с теми положениями, которые уже закреплены в уголовно-процессуальном законодательстве стран Восточной Европы[261]261
  См.: Надь Л. Новый венгерский уголовно-процессуальный кодекс // Сов. государство и право. 1974. № 10. С. 96; Мотовиловкер Я. О. Особые производства в уголовном процессе ПНР // Соц. законность. 1975. № 7. С. 80–81; Даскалова Светла. Новый уголовно-процессуальный кодекс народной республики Болгарии // Соц. законность. 1975. № 7; Баги Д. Особенности нового УПК Венгрии // Соц. законность. 1976. № 3; Лубенский А. И. Единоличное рассмотрение уголовных дел судьями по законодательству социалистических государств // Законодательство зарубежных стран: обзорная информация ВНИИ советского законодательства. М., 1977. Вып. 143. С. 15; Уголовный процесс в европейских социалистических государствах. М., 1978; Басков В. И. Уголовное и уголовно-процессуальное законодательство НРБ в 1972–1982 гг. // Правоведение. 1975. № 6.


[Закрыть].

В литературе отмечается, что установленный в этих странах дифференцированный порядок судопроизводства по уголовным делам оправдывает себя[262]262
  См., например, указанные выше работы Я. О. Мотовиловкера, Д. Баги, В. И. Баскова.


[Закрыть]. Это обстоятельство также не может не служить аргументом в пользу углубления дифференциации и советского уголовного судопроизводства.

Выше были рассмотрены проблемы углубления дифференциации судопроизводства применительно к стадиям уголовного процесса, главным образом к стадии судебного разбирательства. Теперь эту же проблему рассмотрим в иной плоскости – применительно к отдельным видам основных производств.

Что касается упрощенных производств, проблемы углубления их дифференциации, как представляется, в достаточно полной мере были уже рассмотрены выше. Остановлюсь поэтому на некоторых вопросах производств с более сложными процессуальными формами.

Действующим уголовно-процессуальным законодательством предусмотрены особенности производства: а) по делам несовершеннолетних; б) по делам немых, глухих, слепых и других лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могут сами осуществлять свое право на защиту.

Несмотря на различия этих категорий дел между собой, их объединяет следующее обстоятельство: по этим категориям дел имеет место определенное усложнение производства, предусматриваются дополнительные гарантии. Дополнительные гарантии по этим делам необходимы в связи с тем, что во всех указанных случаях лица, в отношении которых ведется производство, не могут вообще либо могут, но не в полной мере, сами осуществлять свое право на защиту.

К числу общих особенностей производства по этим категориям дел относятся:

1) обязанность предварительного следствия;

2) обязательность участия защитника и необязательность для следователя, прокурора и суда отказа от него;

3) участие защитника с момента предъявления обвинения. Имеются и другие особенности производства по этим категориям дел, связанные со спецификой каждой из них.

В плане совершенствования уголовно-процессуального законодательства, применительно к рассматриваемым категориям дел, можно предложить:

1) предусмотреть особенности производства по этим категориям дел в одном разделе УПК (в гл. 1 этого раздела должны быть урегулированы вопросы, общие для всех рассматриваемых производств, в последующих главах – специфические особенности производства по делам несовершеннолетних и по делам лиц, страдающих физическими или психическими недостатками);

2) кроме уже имеющихся общих положений предусмотреть участие законного представителя[263]263
  При этом потребуется уточнить понятие законного представителя, поскольку у лиц, страдающих физическими или психическими недостатками, лишающими их возможности осуществлять свое право на защиту, в качестве таковых могли бы выступать и другие близкие родственники, например дети. Необходимость участия в деле, наряду с защитником, близких родственников в этих случаях обусловливается теми же причинами (даже в большей степени), что и необходимость участия законных представителей по делам несовершеннолетних.


[Закрыть] как на предварительном следствии, так и в суде, по всем указанным выше категориям дел; коллегиальное решение вопроса о предании суду или назначении дела (по применению мер медицинского характера) к рассмотрению в судебном заседании; установление правила о невозможности по этим делам как досудебного, так и судебного упрощенного производства.

Таким образом, если проанализировать все высказанные в этом параграфе предложения, можно сделать вывод о том, что углубление дифференциации уголовного процесса связано не только и не столько с упрощением судопроизводства, но также и с введением существенных дополнительных гарантий по целому ряду категорий уголовных дел.

Кроме того, добавляется еще одно производство с более сложными процессуальными формами: производство по делам о преступлениях, за которые в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь.

Итак, с учетом всех предложений можно представить следующую систему основных производств, включая главные особенности по каждому из них:

I. Обычные производства.

II. Упрощенные производства.

1. Производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов:

– досудебное производство в протокольной форме;

– возбуждение уголовного дела, предание суду и подготовительные действия в стадии подготовительного судебного производства;

– единоличное рассмотрение дела народным судьей по первой инстанции.

2. Производство по делам частного обвинения:

– необязательность досудебного производства;

– возбуждение уголовного дела, предание суду и подготовительные действия в стадии подготовительного судебного производства;

– единоличное рассмотрение дела народным судьей по первой инстанции.

III. Производства с более сложными процессуальными формами.

1. Производство по делам о преступлениях, за которые в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь:

– обязательность предварительного следствия;

– обязательность участия защитника, как на предварительном следствии, так и в суде, и необязательность для следователя, прокурора, суда отказа обвиняемого от защитника;

– коллегиальное решение вопроса о предании суду;

– рассмотрение дела по первой инстанции в составе двух профессиональных судей и трех народных заседателей;

– обязательный пересмотр дела в вышестоящем суде в отношении лица, которому в качестве меры наказания назначена смертная казнь.

2. Производство по делам несовершеннолетних:

– те же особенности, за исключением более раннего момента допуска защитника, чем это предусмотрено действующим законодательством.

3. Производство по делам лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могут сами осуществлять свое право на защиту:

– обязательность предварительного следствия;

– обязательность участия защитника, как на предварительном следствии, так и в суде, и необязательность для следователя, прокурора, суда отказа лица, в отношении которого ведется судопроизводство, от защитника;

– участие защитника с момента установления факта физического или психического заболевания, лишающего лицо, в отношении которого ведется производство, возможности самому осуществлять свое право на защиту;

– участие законного представителя, как на предварительном следствии, так и в суде;

– коллегиальное решение вопроса о предании суду или назначении дела к рассмотрению в судебном заседании.

Схематично предлагаемая система основных производств представлена на рис. 7.

Рис. 7.

При классификации основных производств используются рассмотренные ранее основания дифференциации. Эти же основания предопределяют возможность и необходимость перехода в установленных случаях от одного подвида основного производства к другому. При этом должны действовать следующие правила:

1. Возможен переход только от производства с менее сложными процессуальными формами к производству с более сложными процессуальными формами. Обратный же переход допускаться не должен.

2. Упрощенное досудебное производство возможно только в том случае, если против этого не поступило возражений лица, в отношении которого производство ведется, и лица, пострадавшего от совершения преступления.

3. Упрощенное производство может быть заменено производством с более сложными процессуальными формами как по инициативе должностных лиц и органов, в ведении которых находятся материалы производства, так и по инициативе лица, в отношении которого ведется производство, и лица, пострадавшего от совершения преступления.

Каждое из основных производств может быть предметом специального исследования. Представляется, что в наибольшей степени в этом нуждается производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов – относительно новый институт в советском уголовном процессе, применение которого на практике породило немало проблем. Их рассмотрению и будет посвящен следующий параграф.

Правовая природа производства с досудебной подготовкой материалов в протокольной форме

В последние годы протокольному производству в уголовно-процессуальной литературе уделяется значительное внимание. В опубликованных работах главным образом исследуются вопросы правоприменительной деятельности. И это естественно. Широкое внедрение в практику относительно нового уголовно-процессуального производства требует столь же широкой научно-исследовательской работы, направленной на выявление недостатков деятельности правоприменительных органов, а также возникающих в процессе этой деятельности трудностей, обусловленных недостатками и пробелами уголовно-процессуального законодательства.

С другой стороны, на вопросы, возникающие в практике досудебной подготовки материалов в протокольной форме, могут быть даны обоснованные ответы только на основе научно разработанной теоретической концепции протокольного производства.

Является ли значительное расширение возможности применения протокольного производства закономерным явлением в развитии советского уголовно-процессуального права, выражающим тенденции его развития, либо это временное явление, вызванное сиюминутными потребностями практики?

Ответы на поставленные вопросы могут быть получены на основе и с учетом положений, сформулированных в предыдущих главах данной работы. Приведем некоторые из них:

1. Уголовное судопроизводство представляет собой единую систему. Единство уголовного судопроизводства выражается в единстве его целей и общих задач, единстве основных принципов и основных гарантий.

2. С другой стороны, уголовное судопроизводство как единая система включает в себя различные виды (основное, дополнительное, особое) и подвиды производств, что свидетельствует о дифференциации советского уголовного процесса.

3. Дифференциация проявляется как в усложнении, так и в упрощении процессуальных форм по определенным категориям дел.

Применительно к производству по делам с протокольной формой досудебной подготовки следует подчеркнуть, что рассматриваемое производство – составная часть единого уголовного процесса. К этому производству в полной мере относятся сформулированные в ст. 2 основ уголовного судопроизводства задачи. Как и всякое другое основное производство, производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов направлено на установление, конкретизацию и закрепление уголовно-правового отношения.

Распространяются на это производство и принципы уголовного судопроизводства, и процессуальные гарантии[264]264
  Конечно, имеет место специфика реализации системы принципов и гарантий в данном производстве, равно как и в других производствах.


[Закрыть].

Анализ действующего уголовно-процессуального законодательства позволяет сделать вывод, что особенности производства с протокольной формой досудебной подготовки материалов сконцентрированы в досудебной его части. Здесь имеет место упрощенное, протокольное производство. Стадии возбуждения уголовного дела и предания суду в определенной части объединяются[265]265
  В этом проявляется схожесть исследуемого производства с производством по делам частного обвинения.


[Закрыть]. Что же касается стадии судебного разбирательства и последующих стадий, здесь никаких особенностей действующее законодательство не предусматривает[266]266
  Но если бы они даже и были, и в этом случае (по указанным выше обоснованиям) неправильно было бы рассматривать данное производство как особое.


[Закрыть].

Не случайно поэтому в литературе природа производства с протокольной формой досудебной подготовки материалов определяется обычно только на основе анализа его досудебной части. Такой подход в целом обоснован: ведь именно здесь, в досудебной части, и имеют место те особенности, которые существенно отличают производство с протокольной формой досудебной подготовки материалов от других производств. Но вместе с тем при определении правовой природы досудебной части производства с протокольной формой досудебной подготовки материалов необходимо исходить из концепции целостности и законченности этого производства как одного из элементов в системе единого уголовного процесса.

Так какова же природа досудебного производства в протокольной форме? И вообще, является ли деятельность по досудебной подготовке материалов в протокольной форме уголовно-процессуальной или она регулируется нормами административно-процессуального права, является административно-процессуальной? Так, А. Чуркин, анализируя протокольное производство по делам о мелком хищении, считает, что нормы, его регулирующие, наиболее близки нормам административного законодательства[267]267
  См.: Чуркин А. Протокольная форма досудебной подготовки материалов по делам о мелких хищениях // Советская юстиция. 1987. № 4. С. 26.


[Закрыть].

Противоречивой является позиция С. Мельника и Л. Захожего. С одной стороны, эти авторы считают, что деятельность по досудебной подготовке материалов в протокольной форме не относится к уголовно-процессуальной в общепринятом ее понимании. Аргументируется это положение следующими обстоятельствами: 1) хотя деятельность по досудебной подготовке материалов в протокольной форме и направлена на выяснение обстоятельств совершенного преступления и личности правонарушителя, но проводится до возбуждения уголовного дела, т. е. без производства следственных действий; 2) из этой деятельности исключены задержание как мера уголовно-процессуального принуждения и избрание меры пресечения; 3) хотя эта деятельность и осуществляется органами дознания, но дознанием не является; 4) при сравнении протокола об административном правонарушении (ст. 235 кодекса об административных правонарушениях) с протоколом, составленным в порядке, предусмотренном ст. 415 УПК, очевидно их сходство; 5) преступления, по которым досудебная подготовка материалов проводится в протокольной форме, относятся главным образом к подследственности органов внутренних дел, уголовно-процессуальная деятельность которых производна от их административной деятельности; 6) существенно расширен круг должностных лиц органов внутренних дел, которые могут осуществлять досудебную подготовку материалов; 7) Верховный Суд РСФСР занимает следующую позицию: при протокольной форме досудебной подготовки материалов они должны быть получены без производства предварительного следствия или дознания[268]268
  См.: Мельник С., Захожий Л. Вопросы, возникающие при применении протокольной формы досудебной подготовки материалов // Сов. юстиция. 1987. № 1. С. 26.


[Закрыть].

Вместе с тем, как утверждают те же авторы, «для протокольной формы досудебной подготовки материалов характерны и некоторые свойства уголовно-процессуальной деятельности: передача материалов о правонарушении без возбуждения уголовного дела для применения мер общественного воздействия только с согласия прокурора (ст. 10 УПК); утверждение начальником органа дознания протокола, составленного в порядке ст. 415 УПК; процессуальное положение лица, в отношении которого составлен протокол, близко к положению подозреваемого; квалификация преступления по статье УК РСФСР; направление материалов в суд только с санкции прокурора (аналогично ст. 217 УПК); возвращение прокурором материалов органу дознания для выяснения существенных дополнительных обстоятельств или для утверждения их начальником органа дознания (аналогично ст. 214 УПК); возвращение судом материалов органу дознания для выяснения существенных дополнительных обстоятельств или санкционирования их прокурором (аналогично ст. 232 УПК); предание правонарушителя суду судьей единолично или судом в распорядительном заседании (ст. 226 УПК)»[269]269
  Там же.


[Закрыть].

Последнее утверждение С. Мельника и Л. Захожего (об уголовно-процессуальной природе перечисленных ими действий) не вызывает сомнений. Следует только заметить, что не было необходимости прибегать к аналогии закона, поскольку указанные авторами ситуации предусмотрены непосредственно в гл. 34 УПК РСФСР[270]270
  Конечно, полностью аналогия закона при решении многих вопросов протокольного производства не исключается, поскольку многие вопросы не получили детального регулирования в гл. 34 УПК РСФСР.


[Закрыть].

Что же касается аргументов С. Мельника и Л. Захожего в обоснование административно-процессуального характера деятельности по досудебной подготовке материалов в протокольной форме, не представляет большого труда показать их несостоятельность.

1. Ссылка на позицию Верховного Суда не может служить решающим аргументом. Верховный Суд стоит на позиции законодателя. Уголовно-процессуальная же деятельность не ограничивается рамками дознания и предварительного следствия.

2. Действительно, при производстве досудебной подготовки материалов по протокольной форме следственные действия не производятся[271]271
  Кроме осмотра места происшествия, поскольку в исключительных случаях это следственное действие может быть произведено до возбуждения уголовного дела.


[Закрыть], задержание также не производится, меры пресечения не избираются. Но само по себе это еще не аргумент. И в стадии возбуждения уголовного дела не производятся следственные действия, не избираются меры пресечения. Между тем никто не оспаривает уголовно-процессуальную природу деятельности в этой стадии.

3. Уголовно-процессуальная деятельность органов внутренних дел (осуществляющих досудебную подготовку материалов по протокольной форме) производна от их административной деятельности. Но ведь данное обстоятельство можно отнести к осуществляемому этими органами в пределах их компетенции расследованию в целом. Наверное, и для С. Мельника, и Л. Захожего приведенный ими аргумент не будет служить основанием для отрицания уголовно-процессуального характера деятельности органов внутренних дел по расследованию преступлений.

Что же касается относительно широкого круга должностных лиц, осуществляющих досудебную подготовку материалов по протокольной форме, то столь же широким он может быть определен и для производства дознания. Главное, что и в первом и во втором случаях деятельность уполномоченных органом дознания лиц осуществляется от имени органа дознания, основные решения принимаются начальником органа дознания либо с его согласия.

4. Сходство протокола, завершающего досудебную подготовку материалов по протокольной форме, с протоколом об административном правонарушении также не служит доказательством административно-процессуальной природы первого. Достаточно изучить главы 19–21 кодекса об административных правонарушениях, чтобы обнаружить немало правовых явлений, по форме схожих с уголовно-процессуальными. Однако подобное сходство не означает единства правовой природы: административно-процессуальные институты остаются административно-процессуальными, уголовно-процессуальные – уголовно-процессуальными.

Таким образом, С. Мельник и Л. Захожий (и другие сторонники критикуемой позиции) не представили достаточно убедительных аргументов в пользу административно-процессуального характера деятельности по досудебной подготовке материалов в протокольной форме.

Аргументом в пользу уголовно-процессуальной природы деятельности по досудебной подготовке материалов дела в протокольной форме может служить то обстоятельство, что нормы, ее регулирующие, расположены в уголовно-процессуальном законодательстве. Однако на это могут возразить, что само по себе расположение норм в определенной отрасли законодательства еще не свидетельствует о принадлежности их к одноименной отрасли права[272]272
  Подробнее см.: Алексеев С. С. Структура советского права. М., 1975. С. 65–66.


[Закрыть]. Поэтому необходимо разобраться в более сложном вопросе: может ли в принципе применение норм уголовного права в той или иной части правоприменительного процесса осуществляться в рамках не уголовного, а административного процесса[273]273
  В литературе обосновывается принципиальная возможность как опосредования одной и той же процессуальной формой применения норм нескольких отраслей материального права, так и, напротив, опосредования применения норм одной отрасли материального права не одним, а несколькими процессами (см., например: Сорокин В. Д. Проблемы административного процесса. М., 1968. С. 87–88, 100–101; Жеруолис И. А. Судопроизводство по административным делам // Советское государство и право. 1970. № 2. С. 108; Чечот Д. М. Административная юстиция. М., 1973. С. 78).


[Закрыть]?

Известно, что подобное явление имеет место при решении вопросов, возникающих в процессе исполнения уголовного наказания. В этих случаях применение уголовно-правовых норм направлено на изменение установленного приговором суда уголовно-правового отношения либо досрочное его прекращение[274]274
  Подробнее см.: Свиридов М. К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора. Томск, 1978. 222 С.; Якимович Ю. К. Правовая природа изменения условий содержания лишенных свободы // Проблемы повышения эффективности борьбы с преступностью. Томск, 1981. С. 54–59.


[Закрыть]. И если условно-досрочное освобождение, изменение условий содержания осужденных посредством перевода их в другие исправительно-трудовые учреждения (ИТУ) осуществляются судом и в уголовно-процессуальной форме, то изменение условий содержания осужденных в пределах одного ИТУ (например, перевод в помещение камерного типа) производится администрацией ИТУ в административно-процессуальной форме. Таким образом, применение норм уголовного права при индивидуализации наказания в ходе его исполнения возможно как в форме уголовного, так и в форме административного процесса.

Некоторые авторы считают подобное положение оправданным и целесообразным[275]275
  См., например: Ременсон А. Л. Вопросы индивидуализации уголовного наказания в процессе исполнения лишения свободы // Вопросы предупреждения преступности. Томск, 1967. С. 113–114; Аванесов Г. А. Изменение условий содержания осужденных. М., 1968. С. 20, 98, 143; Карасев И. Е. К вопросу о разграничении компетенций между судом и администрацией исправительно-трудового учреждения при решении вопросов, возникающих в процессе исполнения лишения свободы // Вопросы государства и права. 1974. С. 138–143.


[Закрыть]. Другие же вполне обоснованно критикуют имеющий место порядок, при котором возможно применение норм уголовно-правового характера вне уголовно-процессуальной формы[276]276
  Подробное обоснование этой позиции, а также аргументированную критику противоположного мнения см. в уже цитировавшейся работе: М. К. Свиридова (с. 48–81). См. также: Кардаполов Ю. Ф. Индивидуализация карательно-воспитательного воздействия при лишении свободы: Дис… канд. юрид. наук. Томск, 1967. С. 150–151.


[Закрыть]. Такого же мнения придерживается и автор данной работы[277]277
  Якимович Ю. К. Порядок перевода осужденных в помещения камерного типа в исправительно-трудовых колониях общего, усиленного и строгого режимов и одиночные камеры в ИТК особого режима // Актуальные вопросы правоведения на современном этапе. Томск, 1986. С. 240–241.


[Закрыть].

Автор не случайно остановился на проблемах, казалось бы, не имеющих отношения к протокольному производству. Дело в том, что рассмотренные случаи являются «серьезным и единственным исключением из ставшего уже традиционным правила о недопустимости «жизни» уголовного права вне уголовного процесса[278]278
  Свиридов М. К. Указ. соч. С. 53.


[Закрыть]. И, как представляется, необходимо не расширять перечень подобных исключений, а, напротив, устранять имеющиеся.

Одной из целей появления протокольной формы досудебной подготовки материалов, несомненно, являлась необходимость облегчить производство по определенным категориям дел за счет упрощения процессуальных форм. Но это упрощение возможно только в рамках уголовного процесса, а не посредством замены уголовно-процессуальной формы административно-процессуальной. Признавая определенную универсальность административного процесса, даже специалисты в области административно-процессуального права, вместе с тем, считают, что нормы уголовного права могут быть реализованы только в форме уголовного процесса, административный процесс в этой форме неприемлем[279]279
  См.: Сорокин В. Д. Проблемы административного процесса. М., 1968. С. 88, 101; Салищева Н. Г. Гражданин и административная юрисдикция в СССР. М., 1970. С. 31; Пешков А. В. Проблемы административно-правового регулирования советских общественных отношений. Иркутск, 1974. С. 110.


[Закрыть].

Необходимость уголовно-процессуальной формы в протокольном досудебном производстве обусловливается в первую очередь тем обстоятельством, что всякое применение нормы уголовного права влечет значительно более серьезные последствия, чем применение норм других материальных отраслей.

На это можно было бы возразить, что применение норм уголовного права в досудебной деятельности не имеет места. Так, В. И. Каминская писала: «…до вынесения приговора (за исключением случаев прекращения дела) происходит применение только процессуального закона»[280]280
  Каминская В. И. Взаимоотношения уголовного и уголовно-процессуального права // Вопросы борьбы с преступностью. 1975. Вып. 22. С. 86.


[Закрыть]. Однако по этому вопросу было высказано и другое мнение: Н. Н. Полянский считал, что орган расследования и суд «применяют уголовный закон всякий раз, когда для решения того или иного вопроса им приходится обращаться к уголовному закону»[281]281
  Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 259.


[Закрыть]. «суд при вынесении обвинительного приговора в полном объеме применяет как диспозицию, так и санкцию нормы. Другие же органы (например, следователь) применяют лишь диспозицию уголовно-правовой нормы, но не санкцию», – писал В. Н. Кудрявцев[282]282
  Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 19.


[Закрыть]. Позиция В. Н. Кудрявцева по этому вопросу более предпочтительна.

В теории права все правоприменительные действия принято подразделять на три основные стадии: 1) установление фактических обстоятельств; 2) выбор и анализ нормы права; 3) решение дела, выраженное в акте применения права[283]283
  См.: Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1982. Т. 2. С. 330.


[Закрыть]. В полном объеме деятельность по применению норм уголовного права действительно осуществляется судом. Однако имеет место и досудебная деятельность по применению норм уголовного права: во-первых, как это отмечает В. И. Каминская, в случаях прекращения уголовных дел, во-вторых, по другим делам в первых двух вышеназванных стадиях правоприменительной деятельности.

От того, насколько верно установлены фактические обстоятельства, имеющие уголовно-правовой характер, насколько правильной является их уголовно-правовая оценка еще в досудебных стадиях, зависит во многом не только правильное разрешение дела в суде, но и решение многих вопросов в досудебных стадиях. Характер и возможные пределы принуждения, применяемого в ходе досудебного производства, также во многом зависят от уголовно-правовой оценки деяния, в отношении которого производство ведется.

Казалось бы, при досудебной подготовке материалов в протокольной форме не наступает вообще каких-либо последствий, связанных с процессом применения норм уголовного права. Здесь нет обвиняемого или подозреваемого, существенно ограничены возможности применения уголовно-процессуального принуждения. Однако протокол составлен по поводу совершения определенного преступления и в отношении определенного лица, как бы его ни называли.

Необоснованное вовлечение в протокольное производство лица, в отношении которого оно ведется, по негативным последствиям морально-психологического характера равнозначно необоснованному привлечению лица в качестве подозреваемого на предварительном расследовании. Вопрос о характере последствий, возникающих в результате привлечения лица в качестве обвиняемого и тем более подозреваемого, весьма непрост. Не все из них можно отнести только к чисто уголовно-процессуальным последствиям, например: определенный урон, нанесенный репутации, душевные переживания и т. п. Подобного рода последствия могут иметь место и при протокольном досудебном производстве, хотя там и не осуществляется привлечение в качестве обвиняемого или подозреваемого. Поэтому и для протокольного досудебного производства необходим механизм уголовно-процессуального регулирования, характеризующийся относительно более сложной формой, строгой и детальной регламентацией деятельности, в чем и проявляются его преимущества[284]284
  Подробнее см.: Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963. С. 49; Он же. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., 1967. С. 6–7.


[Закрыть].