Текст книги "Непрощённые"

Глава 8

Клинок принца уверенно и четко рассекал воздух. Рука Сингура за эти дни стала заметно крепче, а движения начали приобретать ту самую необходимую плавность и ритм, чего несколько не хватало им раньше. И пусть еще пока Рани намеренно прощала принцу некоторые ошибки, танцуя вокруг него со своими кинжалами, Мэйр с удовлетворением отмечал, что этих ошибок становилось все меньше. Он старался не пропускать ни одного дня, чтобы хотя бы недолго погонять Сингура с мечом. Иногда, как сейчас, просил Рани сменить себя, чтобы принц не привыкал к одинаковой технике боя. Тренировки не только выполняли свою основную задачу, но и отвлекали от переживаний и тревог. Даже Ри не без удовольствия наблюдал за их боями и, кажется, уже начинал понимать за какой конец надо держать меч.

Один из любимых приемов Рани принц погасил ловким обманным движением, не позволяя кинжалам взять лезвие своего меча в двойной захват, и точно обозначил удар снизу. Смертельный, будь он настоящим.

– Хорошо, мальчик-принц! – одобрил Мэйр. – Сегодня просто очень хорошо. Заканчивайте.

Настроение у него было отличным. Вот уже несколько дней их пути, окольными дорожками Окуны, все было тихо и мирно. Несколько дней без нападений, безумных магов и проклятых жрецов – уже очень и очень неплохо. Заехали в Тертон, пополнили на последние деньги запасы еды. Еда, впрочем, уже закончилась и рассчитывать приходилось только на охоту. Поэтому на привалах Мэйр рыскал в окрестностях, довольствуясь лишь малой толикой сна в самом начале ночи. Иногда везло, иногда не очень. Во всяком случае, с голоду не помирали. Рани ловко била крупных ящериц, которых в предгорьях было немало. Поначалу Сингур и Ри воротили носы, но сейчас попривыкли. Мясо – есть мясо. Еще дикие яблоки, ну а порой и украденная с селянских полей тыква. Жить можно. Поэтому, перед тем, как отправиться в Нодар, шенни позволил своим спутникам более продолжительный отдых. Кто его знает с чем придется столкнуться на большом нодарском тракте, обойти который не представлялось возможным.

Они остановились около полудня на обрывистом, поросшем лесом берегу Хейтоновского озера, растянувшегося вдоль всей западной границы Окуны. С рассветом Мэйр планировал уже выйти на тракт и по нему отправиться в Нодар. Ну а пока пусть ничего не помешает заслуженному отдыху.

Шенни лениво наблюдал как плещется в озере Сингур, вскрикивает от ледяных прикосновений уже по-осеннему холодной воды, как полураздетая Рани с остервенением полощет свою куртку и сапоги, в тщетной надежде выбить всю дорожную грязь и пыль. Вот Ри в воду загнать не удалось. Он только ополоснул лицо и руки и наотрез отказался, по его словам, «зарабатывать себе сопли». Поэтому, маг, как уже повелось, взял на себя заботы о костре, чтобы замерзшие и мокрые спутники могли согреться и просушить одежду.

Словом, сейчас вполне даже верилось, что Мэйр сумеет довести свой маленький отряд до нужного места. Его отряд. Шенни усмехнулся своим мыслям. Как давно он стал считать своих спутников отрядом, за который надо отвечать, заботиться и вести за собой. Это получилось как-то незаметно и само-собой. А ведь когда-то клялся себе, что больше никогда не возьмет на себя ответственность за других.

От ледяных брызг на лице Мэйр вздрогнул. Должно быть, он задремал все-таки и не заметил, как к нему подошел Сингур. С отросших черных волос принца на голые плечи стекала вода, и Мэйр мог поклясться, что тот нарочно тряхнул головой над ним.

– Прости, – Сингур откровенно ухмылялся. – Я разбудил тебя?

– Как ты в такой холодной воде моешься? – пробурчал Мэйр.

Принц сел рядом.

– Привычка. Мой воспитатель, там, во дворце, говорил, что мужчина должен уметь терпеть неудобства, а принц не может себе позволить вонять лошадиным потом. Поэтому, каждый раз, когда мы выезжали на охоту или еще куда, вечером он загонял меня в воду и заставлял мыться. И неважно что там порой ледышки плавали.

– Достойный человек, – кивнул Мэйр, – Знает толк в дисциплине.

Сингур покосился на него с подозрением, но лицо шенни оставалось бесстрастным.

– Ты бывал раньше в Нодаре? – спросил принц.

– Приходилось, – с неохотой ответил Мэйр.

Свой последний раз, когда он был в Нодаре, шенни предпочел бы не вспоминать вовсе.

– Я не был, – принц задумчиво рассматривал лижущие берег волны. – Я вообще мало где был. Один раз в Лемате, в Аттибе, сопровождал отца. А ты, я слышал, даже в Менае был?

– Был, принц. Воевал с менайским отрядом в приграничье.

Сингур понимающе кивнул.

– Менайцы, говорят, сильные воины. Нелегко, наверное, было? Расскажи.

Мэйр усмехнулся.

– Ты, видно, не понял. Я воевал вместе с менайцами, а не против них. Но воины они сильные – это так.

Принц недоуменно уставился на него.

– Но ведь Менай – враг империи!

Возмущение в его взгляде изрядно повеселило шенни.

– А какое я имею отношение к империи, принц? – Мэйр пожал плечами. – Ну или имел тогда? Тут шла Большая война и врагом для Старших как раз были имперцы. Так то.

– А, ну да, – Сингур смущенно вздохнул. – Расскажи тогда о менайцах. Про них такое говорят, что поверить сложно.

– Например? – Мэйр отвечал расслабленно, говорить не особенно хотелось, но, как видно, придется. Уж если принц пристал с расспросами – не успокоится.

– Ну что у них нет королей и вообще решает тот, кто сильней, – Сингур пытливо смотрел на шенни, – Что они совершают набеги и берут людей в рабство, а также у них есть обычай, когда сам менаец может продать себя в рабство. Это правда?

Мэйр покачал головой, раздумывая, как покороче ответить на все вопросы разом.

– Ну что-то правда, что-то нет. Короля в Менае нет, это верно. Есть кланы, которыми управляют ниаматши – вожди. Иногда кланы объединяются, как правило при большой угрозе. Но в обычное время каждый клан сам по себе.

– Как у Старших?

– Да… В целом, да. Работорговля в Менае – доходное и почитаемое дело. Рабы выполняют тяжелые работы, пасут скот, строят и работают в рудниках. А вот, что касается добровольного рабства, тут все сложнее для нашего понимания. Такой обычай есть, он называется Шед. И речь тут совсем не о продаже. Иногда, это просто единственный способ отдать долг чести. А к вопросам чести в Менае относятся очень жестко. Поэтому, если менаец посчитал, что он задолжал что-то очень значимое, например, если кто-то спас его семью, он может исполнить ритуал Шед. То есть передать себя в полное распоряжение другого. Но, скорее, здесь стоит говорить о воинской верности. Хотя, шедит будет служить так, как ему прикажут и отдаст свою жизнь при необходимости. Все таки в Менае очень неспокойнo, стычки с дикими племенами, войны кланов. Суровая жизнь там у них.

– А тебе там как жилось? – с любопытством спросил Сингур.

Мэйр закинул руки за голову, прикрыл глаза, уставшие от отблесков солнца на гребнях волн.

– А хорошо жилось, – сказал он, чуть улыбнувшись. – Просто. Менайцы прямы и понятны, там не принято действовать исподтишка, играть словами, строить заговоры. Что не решается честным разговором, решается честной битвой. Я многому научился там, в том числе и в искусстве боя. Они похожи на Старших в чем-то, но, в отличие от нас, менайцы развивают ремесла, создают удивительной красоты вещи, в основном украшения и оружие, у них процветает торговля.

– Еще там не любят магов, – вмешался в разговор Ри. – И Старшие племена там не живут.

– Так и есть, – улыбнулся Мэйр, – Не жалуют там обладающих Силой. Считают это нечестным. Хоть и поклоняются Гоару, но в Менае нет храмов и жрецов тоже нет.

– А как же целители? – удивился Сингур. – Их тоже нет?

– Жрецов Дааба, магов-целителей нет. Есть травники, костоправы. Обычные люди, используют только свои знания. Немалые, надо сказать.

Принц задумался.

– Как же они, в таком случае, отстояли свои земли, когда империя пыталась их завоевать? – спросил он. – Без магов?

– А ты повоюй попробуй с такими землями, где каждый житель – умелый воин. Где скорее предпочтут гибель всего клана, чем сдадутся на милость победителя. Менайцев с рождения так воспитывают. Причем и мужчин и женщин. Даже твой блистательный предок – король Коннард обломал зубы, сунувшись в Менай, уж прости. Так-то, мальчик-принц.

Сингур недовольно дернул плечом и проворчал:

– Перестань меня так называть, шенни. У меня от этого глаз дергается.

Мэйр невольно рассмеялся.

– А как тебя прикажешь называть? Мой Император?

– Можешь и так, позволяю, – с напускной важностью кивнул принц и тут же сам прыснул от сдерживаемого смеха. – Звучит же, а?

– Ладно, как скажешь, главное не гневайся, – ответил Мэйр и охнул от ощутимого тычка под ребра. – Ладно, говорю. Дикий ты какой-то, а еще принц.

– С такой жизнью, – тяжело вздохнул Сингур, – Да с такими учителями, все манеры порастеряешь. Прибуду в Аттибу, буду там всех пугать дикарскими замашками.

Он рассеянно посмотрел на озеро, жадно вдохнул свежий, пахнущий водой ветер и, задумавшись о чем-то, неподвижно замер.

– Да все вы тут дикие, – недовольно бросила им, проходящая мимо Рани. – Вон костер едва тлеет, а они сидят и зубы попусту скалят.

Сингур умело изобразил на лице испуг и ринулся за хворостом.

Мэйр посмотрел ему вслед с улыбкой, потом, заметив внимательный взгляд Ри, отчего-то сказал:

– Забавный парень и отлично держится.

– Благодаря тебе, – серьезно отозвался маг. – Мы вообще тут, благодаря тебе.

Мэйр, неожиданно смутившись, промолчал.

День был хорош, действительно хорош, но ночью в сон Мэйра снова пришел Непрощенный. В этот раз шенни отчетливо понимал, что спит, но от этого было едва ли не страшнее. Они опять стояли у края пустынной и ветреной равнины с развалинами башни посредине. Выл и бесновался ветер, сновали в руинах белесые тени. Непрощенный что-то говорил своим лишенным выражения голосом, но Мэйр в этот раз не мог разобрать ни слова.

– Что тебе нужно?! – закричал Мэйр то ли во сне, то ли уже наяву, потому что вдруг увидел как итхи склоняется над спящим у костра принцем.

– Владыки ждут, – отчетливо прозвучал ответ, и длинный костлявый палец указывал, почти упираясь, в грудь Сингура.

Шенни вскочил на ноги, подхватил меч и, тяжело дыша, огляделся. Принц и Ри мирно спали, Рани недоуменно смотрела на Мэйра, приподнявшись на локте. Он выдохнул, виновато улыбнулся, махнул рукой, успокаивая. Потом отошел в тень, быстро скинул одежду и, перейдя, неслышно скользнул в темноту.

Чем ближе они были к мосту через небольшой рукав реки Тиллы, и соответственно к границе с Нодаром, тем больше Мэйру было не по себе. Дурной ночной сон, такой пугающе реальный, еще не отпускал шенни, постоянно прокручиваясь в голове, а знакомые места вокруг будили скверные воспоминания и тоску. Мэйр сам не ожидал, что возвращение в Нодар будет так действовать на него. И даже то, что им удалось без помех перебраться через мост, миновав обычную стражу приграничья, не смогло унять зудящую с ночи тревогу.

Тянулись вдоль нодарского тракта порыжевшие уже луга, сменяющиеся легкими перелесками. Мэйр с замиранием сердца ждал, когда дорога круто заберет влево и глазам откроется селение Рахташ. Если бы он мог, то пустил бы лошадей в галоп, чтобы поскорее миновать эти места. Но тогда пришлось бы объясняться, а к этому шенни точно не был готов. Да и что он мог бы объяснить? Что здесь когда-то жила Маделл, и что вон в том, темнеющем за широким лугом лесу, Мэйр знал каждую тропку, каждую кочку. Что бродил там ночами, предвкушая рассвет и новую встречу в потаенной ложбине у маленького быстрого ручья. И что потом этого всего не стало. Столько лет прошло, но сейчас память вновь разрушила старательно выстроенную стену мнимого спокойствия.

– Что-то не так, шенни? – спросил Ри настороженно.

Мэйр вздрогнул. От зоркого взгляда мага ничего не утаишь. Вот вроде и кажется рассеянным, но чуть что, нос держит по ветру.

– Все так, – натянуто улыбнулся Мэйр. – Просто думаю, куда лучше двинуться дальше.

Ри удивился его словам и, будто уже и сам сомневался, проговорил:

– Ну с тракта за селением свернем налево. Разве там не самая короткая дорога в Бланнэ?

Мэйр неохотно возразил:

– Там начинаются земли тиллских лихтов. Мне бы не хотелось их пересекать. Места дикие, племя недружелюбное.

– Так мы сейчас мало где можем на дружелюбие рассчитывать, – нервно хохотнул Ри, – По-моему, на большом тракте больше вероятность нарваться на неприятности. Сам же говорил – пойдем с осторожностью.

– Мне бы не хотелось сейчас встречаться с лихтами, – проговорил Мэйр, досадуя на то, что хоть что-то, а объяснять придется. – Если меня узнают, то неприятности у нас точно будут. А меня узнают.

Рани, услышав это, с любопытством спросила:

– Когда это ты успел поссориться с лихтами?

Мэйр искоса посмотрел на нее и решил, что скрывать причины будет неправильным, иначе постоянных расспросов не избежать. А их не хотелось.

– В начале войны, – сухо бросил он. – Я убил сына Бо-Шаори, вождя племени.

Рани присвистнула и действительно больше ничего выспрашивать не решилась.

– Тогда что ты предлагаешь? – Ри, если и был удивлен, то постарался скрыть это. – Как поедем?

– Направо. Через Каменные пустоши и Бодорский лес. Это дольше, но меньше шансов напороться на… да, вообще, на кого либо. Та дорога почти заброшена.

Маг хмыкнул неодобрительно.

– Так и немудрено же. Не самые приятные места там.

– Значит, нам подходит, – отрезал Мэйр и поторопил лошадь, опережая остальных, чтобы больше никому не пришло в голову и дальше донимать его вопросами.

Минуя Рахташ, Мэйр старался не смотреть на дома, старую каменную кладку, не понятно с каких времен недостроенной ограды, высокую корявую сосну на окраине селения. И главное, на стоящий наособицу добротный дом с черепичной крышей. Дом Маделл. Кто там живет сейчас… Кто отмыл лужи крови с полов или просто позволил дереву впитать следы, брезгливо прикрыв их лоскутным половиком.

– А зачем ты убил сына вождя? – тихо спросил Сингур, поровняв свою лошадь с конем шенни.

Мэйр хмуро посмотрел на него.

– Так получилось, принц. – И отвернулся, ясно давая понять, что разговор продолжать не собирается. Не станешь же хвалиться тем, что, движимый только желанием отомстить, он несколько дней шел по следу лихта. Нагнал и убил на привале, даже не дав сыну вождя честного боя. Просто напал и разорвал горло. Ему и его спутникам, двигающихся малым отрядом навстречу войску Старших. Кроме одного. В последний миг остановился. Не смог отнять жизнь у юнца, на вид чуть может старше Сингура. Вот и заплатил за это клятвой мести Бо-Шаори и навсегда – ненавистью тиллских лихтов. Но так или иначе, кому-то еще об этом знать необязательно.

За небольшим перелеском, позади селения начинались Каменные пустоши. Кто-то говорил, что это каменистое дно исчезнувшего озера, кто-то, что эти места были когда-то полем битвы могучих магов древности. В общем, никто точно и не знал. Просто огромная равнина, по обе стороны неровной, ухабистой дороги, хаотично покрытая камнями. От огромных валунов, до мелкой крошки. Меж камней пытались робко пробиться к свету чахлые тоненькие деревца, и те, которые смогли, навсегда остались искалеченными кривыми недорослями, с неровными стволиками, покрытыми лишайником, и с тонкими чахлыми листьями. Ветер вольно гулял по пустошам, поднимая вихрики пыли и подвывая между больших камней. Словом, места были унылые и неприветливые. Стоит постараться до заката добраться до Бодорского леса, потому что ночевать в этих холодных камнях, хуже не придумаешь.

Мэйр с недовольством посмотрел на небо. Его понемногу затягивали серые тучи, обещая скорый дождь. Остается надеяться только, что он не будет слишком сильным, потому как укрыться тут совсем негде.

– Знаешь, о чем я мечтаю сильнее всего сейчас? – неожиданно спросил Ри.

Мэйр равнодушно пожал плечами.

– О своей лаборатории, рассказами о которой ты мне вечно надоедал в Дримме? – сказал Сингур и придержал коня, чтобы послушать.

– О миске горячего супа, – горестно сказал маг. – Просто о миске супа, не более.

Позади хихикнула Рани.

– В Бланнэ исполнишь свою мечту. Я вот уже очень хочу смыть с себя всю грязь. Тоже, можно сказать, мечтаю.

Мэйр еще раз глянул на небо.

– Твоя мечта может осуществиться быстрее, – сказал он задумчиво, – Скоро будет дождь. Ты, случайно, не подколдовываешь потихоньку, а?

– Ха, – Рани возмущенно взмахнула рукой. – Да, если бы я умела, неужто наколдовала бы мерзкий, холодный дождь, а не бадью с горячей водой? Ри, так ведь можно?

Маг хмыкнул. Он состряпал снисходительное лицо и нарочито терпеливо пояснил:

– Разочарую, шенна. Мы не создаем предметы из ничего. Вещи изготавливаются. В том числе магические. Мы работаем только с энергиями Силы. Вот согреть воду в бадье я могу. Мог.

– Ну и на кой тогда ваша магия? Если даже миску супа не сделать, не говоря уж о бадье с водой.

Ри принял важный вид и с достоинством ответил.

– Зато знаешь сколько за это платят? Бросовый амулетик стоит столько, что можно неделю в трактире есть и пить… Ну и мыться в горячей воде, конечно. Помню как то делал для военачальника одного защитный нагрудник к доспехам, так он мне подарил пару жеребцов из Меная, и это помимо платы золотом.

– Помог? – с интересом спросил Мэйр. – Нагрудник?

– Наверное. Но ему арбалетный болт в голову попал вскоре. Надо было шлем заказывать.

Чем дальше они отдалялись от Рахташа, тем легче на душе становилось у Мэйра. Позади оставались горькие воспоминания, прошлое, а впереди, хоть и неопределенное и опасное, но все-таки будущее. Впервые за долгие годы у Мэйра, наконец, появилась цель, отличная от просто выжить. И это уже стоило немало.

Первые капли дождя, тяжелые и крупные упали на землю, когда до Бодорского леса оставалось совсем немного. Но уже вскоре оставшаяся часть пути стала казаться чуть ли не бесконечной. На голой равнине Каменных пустошей укрыться хоть на миг было невозможно. Дождь лил непрерывно и, судя по всему, грозил затянуться надолго. Порывы ветра, неизбежного на таком открытом месте, холодили вымокшую одежду, которая неприятно липла к телу и уже не защищала, а, скорее, добавляла неудобств.

Ехали молча, торопя лошадей, но те тоже уже устали и двигались с явной неохотой. Хотелось только одного – спрятаться хотя бы ненадолго и хоть как-то, но скрыться от этого бесконечного потока воды. Но тяжелые, низкие тучи, скорого просвета не обещали.

Мэйр с беспокойством думал о предстоящей ночевке. Лес не может защитить их в полной мере и спать придется в сырости и холоде. Он с тоской вглядывался в серую, окутавшую пустоши, пелену.

И вдруг на мгновение шенни показалось, что он снова спит.

Там, на некотором удалении от дороги, в камнях он заметил медленно движущуюся, почти сливающуюся с общим фоном, фигуру. Длинная и нелепая, она как-будто скользила над камнями, не сбиваясь с ровного шага ни на миг.

Мэйр предупреждающе поднял руку, призывая спутников остановиться.

– Это то, что я думаю? – неверяще прошептал Ри, проследив за взглядом шенни.

– Непрощенный, – выдохнул Мэйр, чувствуя, как его начинает колотить озноб, ни в какое сравнение не идущий с тем, что вызывала сырость.

– Что будем делать? – спросила Рани также шепотом, как будто их могли услышать.

– Откуда он здесь? – Ри напряженно вглядывался в завесу дождя.

– Рун его знает, – буркнул Мэйр и первым пришпорил коня, пуская его в галоп.

Словно почувствовав беспокойство седоков, лошади рванули вперед с невесть откуда взявшимися силами. И даже то, что обернувшись в очередной раз, Мэйр, конечно, уже не смог разглядеть никого в зыбкой пелене, не заставило его позволить лошади снизить скорость. Теперь он с необычной ясностью понял, что Непрощенные могли вызывать только одно, непреодолимое желание – убежать. Это желание и этот страх были какими-то глубинными, изначальными. Сродни страху перед чем-то необъяснимым и могущественным. Сейчас шенни предпочел бы встретиться с целым отрядом разбойников, нежели ждать, что, оглянувшись еще раз, увидишь это белесое гибкое, будто бескостное, тело совсем близко за своей спиной.

Они придержали коней только когда перед глазами появилась темнеющая стена леса.

– Вот только этого нам не хватало, – чуть заикаясь, пробормотал Ри, когда Мэйр спешился и повел лошадь в поводу под рослые ели. – Непрощенные в империи… Ты говорил, конечно, но вот увидеть своими глазами…

Сингур, идущий за ним тихо выругался и почти жалобно сказал:

– Давайте просто поищем место для ночлега. Я скоро точно умом тронусь от всего этого.

Под деревьями было чуть получше, но все равно особенной защиты от воды не было. Дождь не утихал. Выбрав место повыше, Мэйр связал ветки близко растущих елей и растянул на них плащи. Получилось некое подобие шатра, едва ли способного спасти от сырости, но хотя бы позволяющего защититься от надоевшего до одури дождя.

– Спать придется так, – сказал он. – Костра не развести, греться будем друг о друга.

Никто больше не решался заводить разговора. Дождь стучал по натянутой ткани. Резко пахло отсыревшей хвоей и промокшей одеждой. Укладывались молча, тесно прижимаясь друг к другу, в надежде хоть как-то согреться. Вверху ветер играл макушками деревьев, но, благо, до низа не добирался. Было тихо и только монотонный шум ливня наполнял сырой и мрачный сейчас лес. Дольше всех топтался Ри, для которого подобная ночевка наверняка была первой в жизни, и он явно испытывал неловкость, пока Рани не рявкнула на него:

– Особо привередливые могут остаться снаружи!

Мэйр лег с самого края, чтобы иметь возможность быстро встать, при необходимости. Перед глазами струйками лилась вода с краев плаща, а спиной шенни ощущал тепло привалившегося к нему принца. Под мерное дыхание неожиданно быстро уснувших спутников, он лежал без сна и смотрел на медленно стекающую воду. Будет чудом, если никто в этой дороге не подхватит лихорадку. За Рани он не переживал – Старшие выносливее людей, а вот изнеженный Ри вполне может и заболеть от сырости и холода. Ночи, даже без дождей, становятся все холоднее, надо бы как-то продумать как двигаться дальше. Будет забавно помереть от простуды в их великом походе. Назло всем врагам. И Непрощенный… Теперь уже Мэйр полностью признавал, что его появление было совсем не случайным. И преследование принца, и странные, владеющие магией Старшие и этот вот загадочный итхи – чутье подсказывало ему, что все это тесно связано и, более того, направлено на одну цель. И цель, похоже, мирно спала под боком у шенни. Но кому все это было нужно, кто проник в тайны запретной магии, каким-то образом связался с порождениями Мого, а главное – зачем. Этот вопрос зудел, как укус ядовитого насекомого, требовал ответа, а вот с ответами, как раз, было совсем туго.

Рядом заворочался Сингур, теснее прижимаясь спиной к шенни в поисках тепла. Мэйр перевернулся к нему лицом, обхватил руками, согревая. Удовлетворенно выдохнул в черноволосую макушку и наконец-то уснул. В эту ночь, вопреки опасениям, ему ничего не снилось.

Перед самым рассветом дождь наконец утих. Мэйр втянул ноздрями влажный, терпкий запах леса, пошевелил затекшим плечом. Во сне принц только что не залез на него сверху. Шенни усмехнулся и осторожно попытался выбраться, но Сингур недовольно заворчал и вцепился в его плечи.

– Надо вставать, шен-о, – прошептал Мэйр. – Попробуйте развести костер и хоть как-то просушить одежду. Я пойду поохочусь. Сейчас нам нельзя без горячей еды. Да и вообще без еды.

– Все ж сырое совсем, – с трудом открывая глаза, простонал Сингур.

– В мешке под твоей головой сухая береста, я заранее припас на такой случай. Дальше разберетесь.

– Я замерз, как рыба, – Сингур наконец сполз с Мэйра и охнул от боли в затекших мышцах. – Как вмороженная в лед рыба.

– Рыбы не мерзнут, принц, – рассеянно ответил шенни, вылезая из под шатра и поеживаясь.

Сингур вынырнул следом, потянулся, похлопал себя ладонями по плечам.

– А как ты меня назвал? – принц с любопытством заглянул в лицо шенни. – Шен-о – что это значит?

Мэйр смутился и постарался скрыть смущение за шуткой.

– Так шенни называют молодых котов, принц. Молодых, наглых и уверенных в том, что они могут все. Видал, наверное, как ведут себя котята-подростки? Лезут куда попало, страха не ведают. И спят на твоей груди, как так и надо. Ты очень похож на них.

– Хм, – Сингур задумался, потом весело махнул рукой. – Ну пусть хотя бы так. И все-таки, мой Император звучало как-то… привлекательнее.

Мэйр улыбнулся.

– Рано еще тебе так называться, – и ехидно добавил. – Шен-о.

– Император…, – раздался смешок Рани из под шатра. – Иди вон лучше пособирай дрова в елках, там можно найти посуше под ветвями. Колдун, чтоб тебя Рун погрыз, не мог дождаться, пока я вылезу?! Всю воду с плащей на нас слил.

Мэйр развел руками и, посмеиваясь, отправился вглубь леса. Вслед ему донеслось нарочито громкое ворчание принца:

– Вот когда я стану Императором и затею надиктовывать писцам свои воспоминания, я обязательно попомню вас всех добрыми словами.

Мэйр перешел неподалеку от лагеря, с наслаждением ощущая мощь зверя, его равнодушие к холоду, сырой траве и летящим с деревьев крупным каплям. Он нарочно старался скрываться в Переходе, чтобы не расстраивать Рани, но сам каждый раз испытывал тот самый, непроходящий со временем восторг освобождения. Недаром, у Старших считалось, что звериный облик – это начало. Суть и истинный дух. Остальное вторично.

Пофыркивая от летящей в морду воды с травы и веток, Мэйр бежал неспешной рысью. Его ноздри трепетали, ловили все богатство лесных запахов, искали миг, когда в них вольется тонкий след звериного духа. Вот пробежал неровной стежкой легконогий маленький олень. Давно пробежал, запах едва различим. На кабаньей тропе следы сбило дождем, но можно пройти по ней вглубь леса и понадеяться, что кабаны ушли недавно. Лес говорил с шенни, рассказывал свои нехитрые секреты и доверял скрытые от прочих тайны.

Низкие и мшистые места сменились редколесьем, пригорками с пологими склонами, поросшими папоротником. Тонкие стволики осиновой поросли, росшей здесь в изобилии – отличная пища для зайцев. Мэйр огляделся, прислушался и замер за большим поваленным деревом. Начиналось привычное долгое ожидание, когда нужно просто застыть в неподвижности и верить, что вот-вот тут появится осторожный длинноухий зверек. Следы присутствия зайцев были тут повсюду – измочаленные, лишенные коры свежие ветки, старый помет, выкопанные корешки. Олень, конечно, был бы лучше, но выбирать особо не приходится, да и время тратить на поиски новой добычи не хотелось. Все таки, тревога не отпускала, и шенни предпочел бы не оставлять своих спутников надолго.

Вскоре Мэйр уже бежал обратно к лагерю. В пасти он нес упитанного крупного зайца, пьянея от запаха свежего мяса и ощущения упругой плоти на клыках. Будь он один, давно бы уже сожрал несчастного зайца с костями и шерстью. Уже находясь неподалеку от их стоянки, Мэйр одновременно учуял чужие запахи и услышал звуки, которые трудно было с чем-то перепутать. Звуки боя. Шенни сплюнул добычу на землю и понесся к лагерю, не заботясь об осторожности.

Он глухо зарычал, увидев происходящее.

Рани прижимала к земле незнакомца, встав коленом ему на грудь и держа лезвие своего кинжала у его лица, Сингур стоял рядом, тяжело дыша и наступив ногой на руку распластанного под Рани противника. Ри прижимался спиной к дереву в растерянности, сжимая бесполезный в его руках менайский клинок Мэйра, а поодаль валялось два неподвижных тела. Одно с разрубленным плечом и грудью, второе лежало ничком, и под головой темнела лужа густой крови, пузырилась и впитывалась в покрытую хвоей землю. Явно работа кривого кинжала Рани, добравшегося до горла врага.

Мэйр еще не осознав, что бой уже закончен, вылетел прямо перед принцем и остановился, принюхиваясь к одуряющему запаху крови и смерти. Сингур вздрогнул, потом с облегчением вздохнул.

– На нас напали, – сказал он неуверенно, то ли от испуга, то ли оттого, что говорил это напряженно замершему рядом зверю.

Мэйр фыркнул и, решив, что его помощь уже точно не нужна, скользнул в сторону, перешел и первым делом сдернул с ветки свои еще сырые штаны. Быстро оделся, вытащил из рук до сих пор оцепеневшего мага свой меч и, вложив его в ножны, положил на землю.

– Кто такие? – спросил он, подходя к Рани, по-прежнему удерживающей оставшегося в живых незнакомца.

Тот лежал, часто моргая, но не отводил взгляда от нодарского кинжала, касавшегося его шеи. Человек был одет в неприметную дорожную одежду, добротную и совсем новую. Очень светлая кожа, два серебряных крученых кольца в ухе и длинные, заплетенные в косу, волосы выдавали в нем жителя Гифона. Его лицо не было испуганным, скорее, оно выглядело недоумевающим, как будто незнакомец никак не мог поверить в то, что побежден.

– Вот его и расспросим, – буркнула в ответ Рани.

– Они напали внезапно, – сказал Сингур, – Ничего не говорили, просто сразу бросились на Рани.

Мэйр кивнул на того, чье плечо было почти снесено ударом меча.

– Твой? – спросил он у принца.

– Да, – Сингур, как будто даже с удивлением, посмотрел на окровавленный меч в своей руке.

– Хорошо, принц, – одобрил Мэйр. – Отпусти-ка этого гостя, Рани.

Он рывком поднял на ноги гифонца и тут же нанес ему сильный удар кулаком чуть ниже груди. Придержал за ворот, не дав упасть, подождал пока человек отдышится и откашляется и повторил недавний вопрос:

– Кто такие?

Гифонец безразлично смотрел шенни в лицо и молчал. Мэйр покачал головой, рванул ремешки, стягивающие куртку незнакомца на груди и чуть сдвинулся, позволяя остальным увидеть клеймо в виде птичьего следа чуть ниже левой ключицы.

– Погонщики ветра, – мрачно сказал он.

Гифонец криво улыбнулся и презрительно сплюнул на землю. Он совсем не был напуган или очень хорошо это скрывал. В том, что Погонщик может заговорить Мэйр очень сильно сомневался, но постараться стоило.

– Рани, свяжи ему руки, – велел шенни, роясь в одном из мешков.

Он вытащил тряпку, в которую заворачивали еду, еще одну веревку и отстегнул от своего пояса ножны с охотничьим ножом. Остальные наблюдали за его приготовлениями в молчании. И правильно. Объясняться не хотелось совсем.

– Вам лучше остаться здесь, – сказал Мэйр, толкая гифонца перед собой. – Сингур, там чуть восточнее лагеря тушка зайца, приготовьте пока.

– Ты…, – выдохнул принц, но жесткий взгляд шенни остановил его.

Мэйр вел пленника глубже в лес, в сторону неглубокого оврага, замеченного им еще утром. Оттуда звуки не будут разносится слишком далеко.

– Будешь пытать меня, шенни? – спросил гифонец с усмешкой, но Мэйр уже почуял запах его страха и с мрачным удовлетворением кивнул.

– Тебе лучше сразу рассказать мне все.