Текст книги "Летучие бурлаки (сборник)"

Три эпохи взросления
Ангелы в окружении отца

Здравствуй, мой розовый, мой нежнейший, мой вечноспящий, мой молочный кулёк, мои виноградные пальчики, моя волосатая спинка, моё мягкое темечко.

Я голос, который ты слышишь, я руки, которые тебя успокоят, я твой отец, скоро я встану с головы на ноги, и ты окончательно ко мне привыкнешь, я ничем не хуже мамы, сам я втайне уверен, что я даже лучше мамы, но маме мы об этом не сообщим.

Мужчины, которые утверждают, что за воспитание ребёнка они возьмутся только когда оно научится говорить, а ещё лучше – пользоваться молотком, удочкой и футбольным мячом, – это не наш случай; есть опасение, что такие отцы вообще никогда не возьмутся за воспитание; и пусть их.

Вопреки сложившейся традиции, первое слово у всех моих детей было «папа». Тут, конечно, имела место материнская работа – моя любимая неустанно повторяла каждому молочному кульку с виноградными пальчиками: папа! пап-па! вот он, наш папа! папа, возьми меня на ручки!

Но и папа не отставал – он старался быть всегда рядом. Он служил, как самая услужливая челядь. Он был ласков, как Арина Родионовна. Он баюкал, когда кульку хотелось спать, и рычал за весь зоопарк, когда кулёк изволил развеселиться. Он работал на полставки домашним клоуном, на полставки кормилицей, на полставки весёлым молочником, на полставки смотрителем бассейна, в смысле – тазика с тёплой водой, он был вездесущ.

Так что здравствуй, чадо моё, моё чудесное, с вымазанным вареньем ртом, с грязными разводами на щеках, с ногтями, которые растут с замечательной скоростью и неизменно выдают привычку ребёнка лазить по деревьям и рыть норы, остановись на секунду, я наконец научу тебя завязывать шнурки каким-нибудь другим способом помимо узла величиной со сливу.

И быстро постриги ногти, я кому говорю.

Терпеть не могу быть суровым и сильным, быть прямым и жёстким, быть грубым и говорить с хрипотцой, быть увесистым, как свинчатка, и всегда правым во всём. В девяноста девяти случаях из ста так себя ведут скучные уроды с ограниченным интеллектом, не способным поддержать ни одного разговора сложней обсуждения турнирной таблицы или четырёхколёсной машины.

Но раз надо – значит, надо.

Теперь, дитя моё, вместо весёлого молочника и Арины Родионовны у тебя есть твоя собственная каменная стена из красного небритого кирпича, твоя домашняя гора с волосатой грудью, не человек, а натуральный кат, который казнит кого угодно, если возникает угроза тебе или твоей маме, да и тебя тоже он может раскатать за лишнее пятно на шортах от мороженого, но сдерживается и не делает этого, катая вместо этого тебя на своей обгоняющей всех машине, и кстати, рядовой, завтра мы приступаем к дрессировке велосипеда, содранные колени гарантируются, послезавтра я научу тебя плавать, предварительно заперев маму в чулане, в среду у нас качалка… нет, рядовой, это не качели, это твоя лучшая подруга до шестнадцати лет, её зовут штанга.

…у нас, впрочем, была расширенная программа, и я научил как минимум двух своих детей из четырёх читать; да и любовь к поэзии, к музыке Чайковского и песням Елены Фроловой привил им тоже я, но об этом мы умолчим, рядовой, смирно, р-р-равнение на отца! Бегом мыть посуду! – Есть, мой генерал!

(Мы никогда не скажем тебе, дитя, что отец не дослужился даже до прапорщика.)

Раз в неделю марш-бросок, раз в день – боевой смотр. Вперёд и вверх, не отступать и не сдаваться, пароль – «Щит и меч».

Главное в этом деле – остановиться вовремя.

На прошлой неделе ребёнок с первого окрика возвращался домой, на этой неделе он сделал кислое лицо: рядом его дружки, какие ещё семейные ужины и прочие домашние уроки?

Отец, ты поступил очень умно, что не повторил своё «я кому говорю» – которое действовало безотказно десять лет до этого дня. Учти, генерал: будешь упорствовать в своих манёврах больше положенного срока – однажды услышишь, что тебе пора застрелиться, что твоя война не просто окончена, но и проиграна.

Нет ничего глупее попытки победить твоего ребёнка. Этот парень уже пробовал бриться твоей бритвой, хоть и начал почему-то с висков. В иные времена ровесниц твоей дочери выдавали замуж, и то, что не выдают сейчас, означает только то, что сейчас их не выдают.

Так что перезагружаем программу.

Йоу, кид. Я умею быть таким же, как ты. Если ты всерьёз думаешь, что я далеко ушёл от тебя, ты ошибаешься. Просто твои малоразвитые друзья ещё не доросли до меня.

Я слушаю такой рэп, который ещё не успели скачать в твоей школе, – я скачаю тебе его сам, и ты удивишь всю свою непродвинутую компанию.

Я видел такие фильмы, даже про анонсы которых вы не слышали, – у меня есть идея посмотреть это вместе, и возрастное ограничение на диске меня не волнует, я в курсе, что ты и не такое видел; тем более главный герой этой картины – мой добрый знакомый, когда он заедет ко мне выпить пива – я разрешу тебе ненавязчиво посидеть рядом.

Но вообще мне ничего от тебя не нужно, кроме минимального уважения ко мне. Моё же уважение к твоему личному пространству – безупречно, как чистота моих манжет.

Договорились, друг мой? По рукам.

Только не забывай, дитя моё, про свой возраст, и отдавай себе отчёт, кем ты стал теперь.

Если ты забудешь, я сам тебе очень внятно напомню.

Слушай.

Ты больше не ребёнок.

Весёлый молочник по кличке «Арина Родионовна» уехал по своим делам. Генерал вышел в отставку и пьёт молоко, греясь на солнце; его эполеты, аксельбанты и хромовые сапоги съела моль. Твой друг и соратник по фан-клубу нашей любимой рэп-команды шлёт тебе привет: он тебя обожает, как и прежде, но ему срочно нужно съездить с мамой на юг – вдвоём: они собирались это сделать двадцать лет, но ты отвлекал.

Я был тебе всем чем мог – дальше без меня.

Приезжай к нам с мамой по праздникам, чаще не надо, можно без подарков. Без подарков даже лучше – мы ничего друг другу не должны, мы свободные люди, у меня много своих дел, тебе лучше о них не знать, и твои дела меня тоже не волнуют.

По крайней мере, я надеюсь, что ты сделаешь всё, чтоб они меня не волновали.

Спасибо, лучший из людей, душа моя, ангел мой. Лети.

Мужчина и женщина: найди десять отличий

Русская женщина знает о русском мужчине всё. Иногда она не хочет верить в какие-то вещи, но только потому, что ей так проще жить.

Так и живёт.

Женщина не знает, что русский мужчина способен сделать в десять раз больше, чем он делает. Но для этого ему нужны экстраординарные обстоятельства. Если женщина – экстраординарное обстоятельство, у него многое получится.

Женщина думает, что современного русского мужчину интересует секс. На самом деле девять из десяти современных русских мужчин не интересует ничего. По крайней мере, ничего стоящего среди их интересов точно нет.

Главные жизненные интересы современного русского мужчины в лучшем случае могут пройти по разряду дурных привычек.

Хотя, когда женщина думает, что, если мужчину критиковать (в России существует для этого меткое слово «пилить»), – он станет лучше, женщина ошибается. Недавно выяснилось, что пословица «пилит сук, на котором сидит» посвящена ровно вышеназванной ситуации. Если тебе не нравится сук, женщина, – не сиди. Пересядь на соседний, он такой же деревянный.

«Но я хотела сделать нам обоим лучше».

«Спасибо, мне и так было хорошо».

«Откуда ты знаешь, как тебе хорошо?»

Женщина думает, что современного русского мужчину не интересуют дети. На самом деле собственные дети – едва ли не единственное, что его может всерьёз заинтересовать. Просто для этого он должен сначала стать мужчиной.

Женщина думает, что мужчина умней её. И она права. Но если мужчина думает о себе, что он умней женщины, он заблуждается. Такой вот парадокс.

Смысл парадокса прост: мужчина обращён к большему, женщина – к меньшему. Если мужчина обращён к большему, у него нет времени всерьёз рассуждать о том, насколько он умней женщины. Если же он обращён к меньшему и конкурирует с женщиной – то какой он мужчина. Пусть запишется в женский бокс и конкурирует там.

Женщина думала, что феминизм поможет ей победить мужчину. На самом деле феминизм всего лишь в очередной раз установил мужчину в качестве точки отсчёта. Нелепость.

В конце концов, мужчина сплошь и рядом элементарно не заслуживает быть точкой отсчёта.

Мужчины придумывают форму жизни для целой планеты: коммунизм, фашизм, либерализм, национал-социализм, капитализм, социал-дарвинизм, изм, изм, изм – а у женщины есть ответ на это: феминизм. Самим-то не смешно?

Двадцать лет усиленной феминистской пропаганды привели к тому, что, если девушка не отправляется спать со своим новым парнем в первое их свидание, – на второе он уже не приходит.

Мощный результат.

Давайте теперь зададимся вопросом: какая девушка более свободна – нынешняя, феминизированная донельзя, или позавчерашняя, крестьянка, доярка и работница, якобы лишённая всякого права голоса?

С другой стороны, в нашей стране становятся всё заметнее обратные процессы.

Ксения Собчак вышла замуж, а Маша Арбатова из моды; в России выросло два-три поколения женщин, которых эта одарённая дама воспитала: в том смысле, что это воспитание поломало им жизнь.

Грубо говоря, в женском мире свобода обесценивается куда быстрее, чем кажется в шестнадцать лет. (У мужчин она тоже обесценивается – но, как правило, мужчина это замечает, когда ничего другого купить уже не может – он даже печень свою не продаст, нет у него никакой печени; так и доживает – свободный.)

Русская женщина понемногу оставляет феминистские иллюзии – и в очередной раз оказывается самой передовой в мире.

У неё, конечно, было внутреннее ожидание, что после такой жертвы («я больше не воюю с тобой, ты видишь?») её с нетерпением должен бы дожидаться мужчина, но он, как выяснилось, даже не в курсе, что произошло.

Женщина определяет себя через что-то. Сначала она определяет себя через интерес мужчин. Потом она определяет себя через своих детей. Отдельные женские особи определяют себя через себя, но это путь постоянной агрессии – даже если никто на них не нападает.

Мужчина способен определить себя исключительно исходя из самого себя, ему не нужен объект, который поможет ему осознать свою самость, – он и есть этот объект.

(Даже если его «девушки не любят».)

Мужчина субъективирует себя через собственную субъектность, а женщина – при помощи ряда правильно расставленных зеркал.

Всё это не должно давать мужчине ложных надежд: любая женщина способна расставить несколько зеркал так, чтоб в них отразиться более чем достойно, зато серьёзное количество самцов не имеет вообще никакой субъектности, и взять её им негде. Сам факт, что ты самец, никакой субъектности не несёт. Субъект ты только для своей мамы, сынок. Для всех остальных ты даже не объект.

Поэтому многие мужчины так ищут маму в жене – им хочется ещё раз побыть субъектом.

Иной раз женщина думает, что мужчина приходит, чтобы взять её силой, а он пришёл, чтоб его пожалели.

Наконец, самое важное отличие между нами.

Женщина думает, что она добрее мужчины.

Но она просто слабее мужчины физически.

В целом женщина заметно более агрессивна, потому что в её женском мире всегда сильней внутривидовая конкуренция.

Мужчина может приобщиться к коллективу (это может быть большая политика, футбольный клуб, бочка пива, война, рыболовная артель и т. д.), женщина же всегда разрешает свои самые главные вопросы индивидуально. Это диктует стиль, форму и содержание её поведения.

По сути, женщина – агрессор. Просто она идеально это скрывает.

Мужчина думает, что в целом он сильнее женщины.

Это самое забавное человеческое заблуждение.

Женщина более вынослива, у неё куда более устойчивый характер и куда более крепкие нервы.

До сих пор непонятно, почему она так медленно ездит за рулём и никогда не стремится проскочить на мигающий.

Мужчина – психопат по жизни, а женщина – только по обстоятельствам.

Женщина точней рассчитывает свои ресурсы.

Мужчины не рассчитывают свои ресурсы никогда. Впрочем, тому тоже есть объяснение: как только мужчина начинает себя беречь, он рискует потерять звание мужчины.

Мужчина яростно несётся вперёд и вверх – но, как правило, это бег на короткое расстояние: захватить соседнюю крепость, сорвать самый вкусный плод, забраться на ближайшую вершину.

Когда он туда забирается – там его уже дожидается женщина.

«Здравствуй, – говорит она, – я твой приз».

Ему и в голову не приходит, что она каким-то образом попала туда раньше его.

Загадка.

Похвала ханжеству

Вижу этих родителей – и на душе тоскливо.

Как они вообще смеют что-то говорить своим детям?

Вот эти люди – не прочитавшие ни одной книги за всю сознательную жизнь; законченные пошляки и восхитительные идиотки; потребители сериалов, поклонницы Малахова и слушательницы Стаса Михайлова; мужские экземпляры, вся сила интеллекта которых сосредоточена на рыбалке; верные мужья, разыскивающие в «Одноклассниках» своих случайных и податливых подруг, а также верные жёны, откапывающие во «ВКонтакте» своих, как они это называют, друзей; люди, чей главный жизненный принцип «Я ничего никому не должен», зато им, если им что-то надо – а им всегда что-то надо – от человеческого участия до судейского послабления – вот им-то должны все, и это даже не обсуждается; представители, так сказать, человечества, прощающие себе любую подлость, вульгарные и тупые, и гордящиеся своей тупостью и своей вульгарностью, и несущие всё это с вызовом; вырастившие в душе плотоядную пустоту, погрязшие в непрестанных непотребствах, живущие в тёплом и привычном скотстве, как в утробе…

Вижу эти лица, эти немигающие кроличьи глаза, и не верю своим ушам!

– Почему на тебя жалуются учителя? – восклицает отец. Да на него самого впору жаловаться федеральному прокурору, в отдел по борьбе с экономическими махинациями, в земское собрание, и в ООН тоже.

– Почему ты так оделась? – восклицает мать. А сама она приходит в общественное заведение накрашенная, как вампир, к тому же в кожаных штанах с заклёпками, на два размера меньше рекомендуемого. И если она сделает неловкое движенье, к примеру, резко присядет, то штаны взорвутся со страшным грохотом и заклёпками может поранить случайно пробегающих мимо детей.

«Почему ты не выучил урок? Почему не дочитал “Капитанские дети”? Почему ты не трам-парам-пам-пам-парам-пам?»

«Не гуляй с этим парнем!» «Что за проститутка рядом с тобой?» «Ты что, куришь?» «Твой отец впервые попробовал спиртное в девятнадцать лет!»

«Как ты разговариваешь с матерью? Мать так никогда не говорила с твоим дедом!»

«Выключи телевизор, ты скоро ослепнешь от него!» «Куда собрался на ночь глядя? Включи телевизор, посиди дома!»

«Чего ты там накачал в свой мобильный, идиот?»

У ребёнка взрывается голова. Даже не в четырнадцать, а уже в десять лет он отлично знает, что все эти нотации – полное враньё.

Отец попробовал спиртное, как только он вырос чуть выше стола и дождался момента, когда родители оставили его одного на кухне. Мать выглядит на юношеских фотографиях так, словно её сфотографировали во время полицейского рейда по самым злачным местам, а деда она посылает прямым текстом доныне. Оба родителя не читали никаких «Капитанских детей» и не отличают Чайковского от Чуковского, зато телевизионное пространство ценят и чувствуют себя в нём уютно, как жуки в навозе.

А в мобильные к ним вообще лучше не заглядывать.

Впрочем, ребёнок может и не знать, кого там и от кого не отличают его родители и какие тайны хранятся в их телефонах, но он уже чувствует ещё не огрубевшей своей кожей, что ценности, которые ему навязывают, отдают тошнотворной тоской.

Можно набрать воздуха в лёгкие и ещё раз обрушиться на этих родителей.

…но порой задумаешься и вдруг понимаешь, что их поведение куда больше продиктовано голосом нормальной человеческой природы, чем какой-то там подлостью.

Иной раз дети, наверное, вправе жёстко осадить родителей и поймать их на вопиющем несоответствии произносимым вслух сентенциям.

Но чаще всего родители ведут себя подобным образом по одной простой причине: они ещё помнят, что такое хорошо, – но сами так уже не умеют.

Душа подрастрачена, тело в некоторых местах разрушено чрезмерным употреблением тех или иных подсудных средств, биография таит чёрные дыры, куда лучше не оступаться, а то такие демоны вылетят – можно сон потерять, если увидеть их в глаза. Но при этом не до конца, к счастью, уничтоженный родительский инстинкт требует, требует, требует произносить всё то, что приходится произносить при виде детей.

За каждым лживым словом очень часто стоит тихое моление: сын (дочь), не будь таким (такой), как я!

Пусть взрослые люди произносят всё это, пусть.

Больше ханжества, больше!

Куда страшней и отвратительней обратная сторона.

Помню, был у меня один знакомец.

Он с очевидным и восторженным удовольствием рассказывал мне, какой у него разбитной батя был – и, собственно, таким и остался.

«Прогуливаю школу, – смеялся мой знакомец, – гляжу, батя прёт с какой-то бабой, мнёт ей сиську. Батя меня хвать за шкибот, суёт четвертной: “Матери чтоб не слова!”. Я каждую неделю с него получал по четвертному!»

Батя учил моего знакомца: «Увидел хорошую бабу – хватай её за …» И называл все вещи своими именами.

Потом сын вырос.

Я ничего тут не буду рассказывать про этого парня, где, и когда, и при каких обстоятельствах мне довелось его встречать, – у меня ни малейших оснований выступать в качестве моралиста.

Но, право слово, мой знакомец всё-таки был законченный урод. Всякий раз, когда я его видел, он предоставлял всё новые и разнообразные доказательства этого.

Надо сказать, впервые я его увидел двадцатидвухлетним: только что женившимся, ждущим первенца, несколько мудаковатым, но задорным, очень смазливым типом. А последний раз он мне встретился спустя лет пять, и это был гнусный боров с глазами, в каждом из которых хотелось немедленно и с шипом забычковать сигарету.

И никто не поколеблет моей уверенности, что моему знакомцу стоило за свою стремительную деградацию благодарить именно родного папу. «Папа, на́ тебе четвертной, иди купи себе цианистый калий, ублюдок».

Тысячу раз можно ловить самого себя на лжи, когда советуешь ребёнку не курить (не слушать, не смотреть, не нюхать, не пробовать, не целовать) эту дрянь. Но во сто крат лучше и выше эта ложь, чем похабная родительская ухмылка и грязный родительский рот, из которого изливаются на ребёнка самые ничтожные речи.

«К чёрту эти книги – батя вырос и без этой херни». «Все учителя в твоей школе придурки, и у меня были такие же – а я ничего, стал человеком». «Дочка, хорошего мужика хватай за хобот и тащи к себе, а то ухватят другие». «Своего Гайдна пусть они сами слушают, а ты мне поищи-ка, сынко, радио про шансон». «Плюй на людей сверху, они этого заслуживают!» «Пороюсь в твоём гардеробе, дочка, я тоже хочу задницей повертеть перед нормальными кобелями, а не перед этим чмом в лице твоего папы». «Не переключай эту программу, смотри, какие курицы пляшут». «Если плохо лежит – надо брать и перепрятывать». «В этой стране нечего делать – появится возможность, немедленно вали».

Не переживайте, жизнь быстро предоставит ребёнку шансы стать такой же сволочью, как и вы.

Не торопите события.

У него будут все возможности научиться пахнуть тем же смрадом. Разводить тех же червей в ушах. Кормить свою душу из тех же помоек.

И не надо врать себе, что так ребёнок становится сильнее. Сами сидите, сильные как бесы, в своём аду, не тащите за собой потомство.

Если ребёнок ни в пятнадцать, ни в десять, ни даже в пять лет так и не узнает, что есть хоть какая-то светлая человеческая правда и хоть какой-то другой, пусть и ханжеский, но всё-таки возможный мир – ему будет некуда вернуться.

А он должен иметь хоть один шанс сбежать из нашей грязи и пожить человеком. Сквозь муть и мерзость нашей жизни надо прокричать ему, что если не для нас самих, то для него этот путь – есть.

Дочь, послушай, ты должна знать, что такое быть женщиной, и что такое быть законченной тварью. И не смотри на меня, просто слушай.

Сын, послушай, я тебе расскажу, что такое быть подонком, и что такое быть настоящим мужчиной. Лучше, если бы я тебе показал это, но я сегодня плохо выгляжу.

Это ничего, что со мной такие проблемы, дитя моё, это поправимо: поэтому слушай меня, любимое чадо, и поправляй на себе.

Доброкачественные люди

Общаясь со взрослыми людьми, по собственной воле и разумному выбору живущими без детей, – всегда чувствую в них что-то нездоровое.

Ненормальное даже.

Мне и с одним-то ребёнком семьи кажутся несколько неполными, а тут такое.

Симпатичного и вменяемого мужчину старше сорока, живущего с мамой, я встречал только однажды. В фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром!»

С женщинами та же история.

Со смешанными чувствами смотришь даже на тех женщин, чьи фотографии (как правило, десятилетней давности) встречаются на страницах журналов, сопровождаемые заголовками «Мои дети – это мои зрители», или «Я отдала свою жизнь искусству!».

Отдала искусству, вот как. А искусство – оно в курсе?

Человек, не имеющий детей, всё время хочет кого-то обмануть, но, по моим субъективным наблюдениям, обманывает в итоге только себя.

Я не знаю, почему так.

Может быть, потому что, когда ты проиграешь – тебя не утешит уже никто и ничто.

А ты обязательно проиграешь.

И дети – единственное, что может сберечь душу, потому что душа часто кончается ещё при жизни. Или не успевает вырасти.

А может быть, потому, что Бог действительно не фраер?

Тысячи тысяч девушек бегут материнства, чтобы сберечь все свои носимые на себе чудеса, и тысячи тысяч исчезают без следа.

Зато в любой европейской столице можно обнаружить фотографические, величиной с пятиэтажку, изображения Наталии Водяновой, рекламирующей нижнее бельё.

Она, нижегородская, простите, Золушка, жившая впроголодь и торговавшая овощами на рынке, едва пришла в этот бизнес и начала зарабатывать первый миллион, тут же приступила к деторождению. И нарожала уже троих.

Ни одна бы нормальная девушка так не сделала на её месте.

Она бы сделала всё ровно наоборот: ведь масть пошла, какие дети ещё?

Но славных имён, сделавших всё наоборот, мы так и не узнали. Знаем пока только про Водянову.

Значит ли это, что родить троих – лучший путь в топ-модели?

Нет, конечно.

Однако что ни делай, а человеческая, тем более женская красота – она пронзительна и пленительна только тогда, когда сквозь чудесные черты проступает судьба, и нежность, и милосердие, и способность к поступку.

Пошлость говорю? Да ради бога. Я люблю говорить всякие пошлости.

Мало ли девушек, которые столь же красивы, как Водянова?

Их ужасно много!

Но в их лицах ничего не отражается, кроме очень твёрдого и гордого осознания того, что у них есть две фактически новые груди, две отлично выращенные ноги и некоторое количество других ухоженных и приятных на ощупь органов и частей тела.

Между тем грустный опыт подсказывает, что интереснее всего мужчинам смотреть либо на законченных блядей, либо на тех, в чьих лицах можно угадать отсвет Богородицы.

Богородица – это та самая, что родила.

Не знаю, на кого интереснее смотреть женщинам, но мне до сих пор точно не встречались представительницы слабого пола, заявляющие, что их мужской идеал – это глубоко равнодушный к потомству мачо, более всего озабоченный тем, как ему с наибольшим комфортом сохранить свои яйца.

В мужчине за сорок, живущем в одиночестве, я всегда втайне подозреваю какого-нибудь тихого маньяка.

Чего он там делает в своей квартире вечерами, пусть мне кто-нибудь расскажет. Пришёл с работы, сделал себе яичницу, и потом что? Смотрит телевизор? Съел яичницу и смотрит.

Я ж говорю: маньяк.

Порой собираются два маньяка разного пола в одну семью.

Гениальных людей, всевозможных физиков или лириков, изобретателей бомб или пианистов, в силу своих психических способностей желающих проживать без лишних затей, лишь с женою или подругой вдвоём, крайне мало.

Вы знаете таких? Я – почти нет. Известные мне – крайне редкие типажи, и они имеют безусловное право на свою жизнь.

Но в основном среди бездетных пар встречаются те, что по всем показателям причисляются к сообществу «нормальных людей».

Непонятно только, чего в них нормального.

Геи всего мира бьются за право воспитывать детей, которых у них не может быть в принципе, а этим, о которых речь ведём, – и даром не надо.

Всё время задумываюсь, а что они такое делают друг с другом целыми днями, месяцами и даже годами? Эти, к примеру, мальчик с девочкой, которым на двоих лет девяносто? Такое количество свободного времени – его же надо как-то использовать. Может, они придумывают новую модель вселенной? План спасения человечества? Или хотя бы какого-нибудь вида насекомых? Каких-нибудь особенно красивых мух…

Но нет ведь, ничего такого не придумывают.

Я когда представляю такую жизнь, у меня начинает несколько кружиться голова, и даже чуть-чуть подташнивает. Подобное случается, когда размышляешь о чём-то крайне непонятном и странном.

Однажды случайно зашёл по делу в одну бездетную семью и обнаружил, что пара сидит и ест эклеры. У каждого было по шесть эклеров на тарелке.

Вот они сидели, мило беседовали и ели эти эклеры. Потому что эклеры очень вкусные, и ещё эклеры повышают настроение.

Я вскоре ушёл, но ощущение это меня не покидает по сей день: всякий раз я представляю себе быт бездетной семьи (осмысленно бездетной, а не по медицинским показаниям – ещё раз поясню, а то начнётся сейчас) – представляю себе его именно так. Сидят и едят эклеры.

Съели эклеры – можно трубочки со сгущёнкой. Пирожное «корзинка». Пирожное «картошка». Мороженое потом.

Потом можно посмотреть “Animal Planet”. Потом снова что-нибудь вкусное съесть.

Это не люди, а какой-то тупик цивилизации.

Но они, конечно, так не думают про себя. Они так думают про меня.

Так что у нас взаимность, и никаких обид.

Я даже слышал по этому поводу доморощенную философию про то, что человечество – это раковая опухоль, и есть клетки злокачественные, и есть доброкачественные.

Злокачественные – это которые плодятся.

Доброкачественные – которые сами по себе живут.

Но если ты доброкачественная опухоль, думаю я, терпеть тебя тоже смысла мало. Иди убей себя об стену, а то мало ли. Потеряешь на своём тернистом пути сперматозоид – и тоже станешь злокачественным. Так что давай, не тяни, избавляй от себя человечество.

А какой смысл в новых людях? – любят спрашивать эти, из доброкачественных.

А зачем они нужны? – спрашивают они.

Слишком много вопросов вокруг витает всё время. Все такие любопытные стали – чуть что, сразу спрашивать: а что мне за это будет?

Мы вопросом на вопрос ответим: а кому вы нужны? Кто вам должен?

К тупой метафизике, впрочем, куда чаще склонны мужчины, у женщин всё проще.

Девушка, обдумывающая житьё, спрашивает, а кому она будет нужна – после родов, в таком-то виде.

Но я, сколько ни присматривался, так и не заметил, чтоб рожавшие и нерожавшие женщины в тридцать пять или в сорок пять как-то очень сильно отличались.

Женщина, у которой нет детей, а она уже давно повзрослела, – в ней сквозит мерцающая опасная тяга. Если ты ей симпатичен – возникает неистребимое ощущение, что она может тебя съесть.

Руки её цепки, ноги сухи и быстры, глаза внимательны, грудь неумолима.

Дети портят фигуру, кто спорит.

Ещё время портит фигуру, давайте его отменим.

К тому же дети отнимают это самое время у прекрасных женщин.

Остаётся открытым вопрос, куда они собирались его потратить? На фейсбук? На искусство? На то, чтоб чего-то добиться в жизни? Чего? Чего добиться-то? Стать Жанной д’Арк? Или старшим менеджером в компании?

Читал тут в одной статье, как девушка описывает свои личные представления про ад: ад – это когда ты одна с младенцем в квартире, и он никогда не вырастет.

Ужас какой. И правда: дети кричат, пахнут и растут неохотно.

Но по мне, ад – это когда младенец вырос, покрылся волосами на всех частях тела, расчёсывает их, сидит в сладостной тишине, принюхивается к себе, радуется всему этому и уверен, что он в раю.