Текст книги "Подражание и отражение. Портретная гравюра в России второй половины XVIII века"

Глава 1
Подражание или перевод?
История восприятия и изучения русских гравированных портретов

Устойчивость взаимосвязей, сложившихся в процессе воспроизведения живописных образов в эстампах, на протяжении нескольких столетий побуждала исследователей (прежде всего историков и коллекционеров печатной графики) проявлять интерес к вопросу взаимоотношения оригинальных живописных произведений и исполненных по ним гравюр.

Уже современники обращали внимание на зависимость (производность) гравированных изображений от живописного оригинала, если таковой существовал. В частности, Якоб Штелин, один из первых знатоков и собирателей русской гравюры, возглавлявший Академию художеств при Академии наук в Санкт-Петербурге в 1757–1765 годах, ставший автором первой истории искусств в России и обладавший познаниями в области технологии создания гравюр (в настоящее время гравюры из его собрания хранятся в отделе эстампов РНБ и в гравюрном кабинете ГМИИ), оценивал эстампы в сравнении с живописными оригиналами, признавая зависимое положение гравера в отображении сходства1616
  См.: Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России: В 2 т. / Сост., пер. с нем., вступ. статья, предисл. к разделам и примеч. К. В. Малиновского. М., 1990.


[Закрыть]. Свидетельства осведомленности Штелина о тонкостях гравюрного ремесла встречаются на страницах его писем. В 1766 году в письме к немецкому ученому и путешественнику Герхарду Фридриху Миллеру он замечал:

Доска не может быть положена под пресс, пока радирование не будет завершено и после травления крепкой водкой не будет расплавлен канифольный грунт. После этого без долгого промедления делается пробный оттиск1717
  Письмо Я. Я. Штелина к Г. Ф. Миллеру от 23 сентября 1766 г. Цит. по: Записки Якоба Штелина. Т. 1. С. 429.


[Закрыть].

Оценивая техническое мастерство немецкого гравера З. Г. Кютнера, Штелин обращал внимание на такие особенности, как чистота и мягкость штриха, умение контролировать силу нажима резца во время работы над доской, чтобы передать «соразмерную естественной» пространственную глубину, «хорошо исполненные и почти распознаваемые по материалу одежды (драпировки), сильное выражение лиц и вполне хорошо нарисованная поза»1818
  См.: Записки Якоба Штелина. Т. 1. С. 391.


[Закрыть]. Он понимал, что качество оттиска зависело в том числе и от глубины штриха на доске:

На портрете Эйлера мускул на щеке от носа ко рту, так же как от подбородка к щеке, вырезан еще слишком жестко (слишком мало оттенен), а на картине Доу слишком небрежно исполнена тень на левом предплечье фигуры с плохо освещенной душегрейкой, недостаточно выступает от пристенного столба ручка шандала из‐за отсутствия оттенка или металлического блика. Неужели на оригинальной картине не изображен отблеск на стеклах распахнутого окна, поскольку на гравюре ничего не показано? Им обеим можно было бы еще легко помочь умеренным ослаблением штриха. Это не поздно сделать и сейчас1919
  Цит. по: Записки Якоба Штелина. Т. 1. С. 391.


[Закрыть].

Кроме внимания Штелина к мельчайшим технологическим аспектам изображения, этот фрагмент интересен и тем, что замеченный им в гравюре по оригиналу Доу недостаток (отсутствие отблеска на стеклах распахнутого окна) побудил его задаться вопросом о том, как с этим обстояло дело в живописном оригинале. Погрешности, допущенные автором живописного портрета, могли негативно повлиять на качество исполненной с него гравюры, особенно если речь шла о сходстве с портретируемым. Например, вскользь упоминая о портрете графа Г. Г. Орлова, гравированном Е. П. Чемесовым по оригиналу П. Ротари, который, по свидетельству современников, был не похож на изображенного, Штелин отмечал, что в данном случае оправданием для гравера была несхожесть картины, с которой он делал гравюру2020
  Записки Якоба Штелина. Т. 1. С. 143.


[Закрыть].

Кроме того, в текстах объявлений о продаже гравюр в «Прибавлениях» к «Санктпетербургским ведомостям», а также на страницах многочисленных каталогов и словарей, публиковавшихся с XVIII века по настоящее время, упоминание гравированного изображения предполагало ссылку на живописный оригинал2121
  См., например: Санктпетербургские ведомости. 1777. № 15: «Для дополнения вырезанных давно уже, при Санктпетербургской Императорской Академии Наук, на меди темною работою, Портрет Российской императорской Фамилии, начиная от Царя Ивана Васильевича, по Императрицу Елисавет Петровну, вырезан ныне и портрет Софии Алексеевны, сестры Государя ПЕТРА Великаго, по древнему точному живописному Портрету (здесь и далее курсив мой. – З. Т.), и продается также в Академической Книжной лавке, как особенно один по 25ти коп., так и обще с помянутыми Императорской Фамилии портретами, по уставленной прежде цене». См. также: Санктпетербургские ведомости. 1792. № 48. С. 928: «Господин Радиг уведомляя почтенную публику, что он имел честь с живописной Его Императорскому Высочеству, государю Великому князю Павлу Петровичу принадлежащей и госп. Рослейном с натуры Его Сиятельства, преждебывшаго Его Высочества дядки и перваго Ея Императорскаго Величества Министра, Графа Никиты Ивановича Панина писанной картины снять на меди копию, которая представляет Его Сиятельство левою рукою опершись на стол, в великолепной одежде, украшена разными орденами и всеми прочими знаками отличия, как то, звездами, крестами и бридиантовым апалетом, и столь искусно гравирована, что в ней вся драгоценность убранства ясно изображена, просит господ подписавшихся на оной портрет, для получения первоначальных абдруков присылать за своеручным подписанием билеты к нему Радигу в Преображенском полку в собственной его дом или в гвардейскую школу, ласкаясь при том, что и те, которые работу сию внимания своего удостоят, не без удовольствования в ожидании своем останутся. Цена портрету 10 р.». Объявление было повторено в других номерах газеты: Санктпетербургские ведомости. 1792. № 49. С. 954; № 50. С. 972.


[Закрыть], а информация о живописном произведении дополнялась указанием на созданные с него эстампы2222
  См., например: Ровинский Д. А. Подробный словарь русских гравированных портретов: В 4 т. СПб., 1886–1889. Т. 1–4; Федор Степанович Рокотов: каталог выставки портретов. М.; Пг., 1923; Государственный Русский музей. Живопись XVIII в.: Каталог. Т. 1. СПб., 1998; Портрет в русской гравюре XVIII века. Из собрания Государственного исторического музея. Аннотированный альбом-каталог / Автор текста и сост. С. В. Морозова. М., 2010; Государственная Третьяковская галерея: Каталог собрания. Серия: Живопись XVIII–XX веков. Т. 2. Живопись XVIII века / Гос. Третьяковская галерея. 2‐е изд., перераб. и доп. М., 2015.


[Закрыть].

Гравер-переводчик

На протяжении столетий отношение владельцев, знатоков и исследователей к проблеме интерпретации живописных образов в произведениях печатной графики менялось одновременно с изменением художественных вкусов. Однако в теоретических трактатах и сохранившихся свидетельствах современников, связанных непосредственно с русской художественной ситуацией, не встречается рассуждений на эту тему. О восприятии русских гравюр, авторы которых ориентировались на те или иные западноевропейские образцы (в рассматриваемое время преимущественно французские), можно судить на основании текстов, принадлежащих перу французских знатоков искусства той эпохи. Согласно последним, главным критерием совершенства в работе гравера считалась его способность перевести художественные качества живописного произведения на язык гравюры. Об этом писали и Дени Дидро, и некоторые французские граверы и рисовальщики – например, Шарль-Николя Кошен – младший и Пьер-Филипп Шоффар2323
  Choffard P.‐Ph. Notice historique sur l’art de la gravure en France. Paris, 1804. P. v.


[Закрыть].

В обзоре Салона 1765 года Дидро называл гравера «переводчиком живописца», который «должен отразить талант и стиль автора оригинала», ибо

гравер по меди – это, в сущности, прозаик, задавшийся целью перевести поэта с одного языка на другой. При этом неизбежно пропадают краски, но зато остаются смысл, рисунок, композиция и персонажи со свойственным каждому выражением2424
  Дидро Д. Салоны: В 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 198–199.


[Закрыть].

В 1767 году, предлагая приобрести гравированные доски Ж. Ф. Леба, Дидро ссылался на невозможность того, «чтобы в России когда-либо скопилось достаточное количество картин, способное внушить подлинный интерес к искусству». С его точки зрения, этот недостаток следовало восполнить гравированными изображениями, ибо «гравер своего рода апостол или миссионер: надо читать переводы, когда не имеешь подлинников»2525
  Цит. по: Левинсон-Лессинг В. Ф. История картинной галереи Эрмитажа. Л., 1985. С. 61.


[Закрыть].

В 1775 году на страницах журнала Mercure de France Ш.‐Н. Кошен – младший побуждал читателей

не относиться к превосходным граверам как к простым копиистам; они – скорее переводчики, которые переводят красоты одного языка, очень богатого, на другой язык, по правде говоря, менее богатый, но представляющий некоторые трудности и позволяющий создавать равноценные произведения, вдохновленные гением и вкусом2626
  Notes historiques sur la gravure et sur les Graveurs // Mercure de France. August 1775. P. 141–142.


[Закрыть].

Применительно к эстампам, исполненным по живописным оригиналам, авторы теоретических трактатов, как правило, также использовали понятия «перевод» или «интерпретация»2727
  См.: Michel Ch. ‘Les débats sur la notion de graveur / traducteur en France au XVIII siècle’ // Delineavit et sculpsit, mélanges offerts à Marie-Félicie Perez-Pivot, ed. François Fossier. Lyons, 2003. P. 151–161.


[Закрыть].

При этом, называя гравюры переводами, люди XVIII века, очевидно, не воспринимали их как второстепенные по отношению к живописи памятники. В эпоху, когда господствовала эстетика, ориентировавшая художников и писателей на следование образцам, в частности, в литературе создание перевода античного текста представлялось как равноценное написанию нового оригинального сочинения явление; соответственно относились и к искусству гравера. В 1779 году в отзыве Академии русского языка и словесности о переведенных В. П. Петровым первых шести песнях поэмы Вергилия «Энеида» (Еней, героическая поема Публия Виргилия Марона. Песни I–VI. СПб., 1770) переводчик был не просто удостоен высокой похвалы, но и приравнивался к автору, чье сочинение он перевел и с которым мог достойно соперничать:

Виргилий нашел в господине советнике Петрове страшного соперника, и красоты сего избраннейшего римского стихотворца сделались нашим стяжанием посредством прекрасного сего переложения; желательно, чтоб и образец Виргилиев (т. е. Гомер) был подарен российским письменам сим выразительным прелагателем2828
  Цит. по: Черняев П. Н. Следы знакомства русского общества с древне-классической литературой в век Екатерины II. Воронеж, 1906. С. 154.


[Закрыть].

Поэт В. В. Капнист восторженно писал о переводе «Илиады» Гомера, сделанном Е. И. Костровым и опубликованном в Санкт-Петербурге в 1787 году:

 
Седмь знатных городов Европы и Асии
Стязались, кто из них Омира в свет родил?
Костров их спор решил:
Он днесь в стихах своих России
Отца стихов усыновил2929
  Цит. по: Капнист В. В. Собрание сочинений. Т. 1. М.; Л., 1960. С. 105.


[Закрыть].
 

Важно и то, что в Императорской Академии художеств с момента ее основания в 1757 году обучение начиналось с копирования произведений, признанных образцовыми. Это вообще было значимой составляющей академического художественного образования в Европе и позволяло юным ученикам осваивать приемы величайших мастеров. Однако в XVIII веке копирование являлось не только элементом обучения, но и частью художественной практики зрелых художников, которые часто обращались к различным изобразительным источникам в поиске сюжетов, композиций и иконографии3030
  Подробнее об этом см.: Пожарова М. А. Европейские концепции искусства в русской культуре XVIII века: Очерки. М., 2022.


[Закрыть]. В это время подражания, переводы и следование образцам не представляли собой ничего предосудительного для художника или писателя, а ориентация на образец не являлась поводом считать такую работу второстепенной по отношению к оригиналу.

Гравер-подражатель

С начала XIX столетия, после публикации каталога «Живописец-гравер», составленного австрийским ученым и художником Адамом Барчем3131
  Bartsch A. Le peintre-graveur. Vol. 1–21. Vienna, 1803–1821.


[Закрыть], возобладал иной подход, основанный на предпочтении оригинальности замысла и спонтанности творческого процесса. В кратком предисловии к этому масштабному изданию Барч утверждал, что эстампы, созданные художниками по собственным оригиналам, почти всегда превосходят гравированные воспроизведения живописных полотен, исполненные другими мастерами, ибо в первом случае ничто не могло препятствовать верной интерпретации замысла живописца3232
  Там же. Vol. 1. P. iii–iv. При этом, вопреки названию и высказанной в предисловии точке зрения, в состав своего каталога Барч включил и некоторые «репродукционные» гравюры: например работы Маркантонио Раймонди, воспроизводившего композиции Рафаэля, и эстампы Агостино Карраччи по оригиналам Паоло Веронезе и Якопо Тинторетто.


[Закрыть].

Подход Барча, ставившего во главу угла оригинальный гений художника, оказался созвучен идеям романтизма и в XIX веке стал общепринятым, сменив прежнюю эстетику, основанную на подражании образцам. Сформировавшийся в значительной степени под влиянием традиции коллекционирования рисунка, он по сей день сохраняет актуальность в среде знатоков и коллекционеров3333
  Крупнейшие коллекционеры XVIII века, такие как Джонатан Ричардсон и Артур Понд в Великобритании, Пьер Кроза и Пьер-Жан Мариетт во Франции, Антонио Мария Дзанетти в Италии, проявляли интерес преимущественно к тем эстампам, которые были связаны с их увлечением рисунком. См.: Griffiths A. The Print Before Photography. P. 483.


[Закрыть].

В России схожие идеи были выражены в начале XIX века почетным членом Петербургской Академии художеств А. А. Писаревым3434
  Генерал-лейтенант Наполеоновских войн, литератор и поэт, Писарев состоял членом Вольного общества любителей словесности, наук и художеств в Санкт-Петербурге, где в 1803 году читал лекции по искусству, частично вошедшие в его книги. См.: Писарев А. А. Начертание художеств или правила в живописи, скульптуре, гравировании и архитектуре. СПб., 1808; Он же. Историческое обозрение художеств в России // Санкт-Петербургский вестник. СПб., 1812. № 1. С. 183–203.


[Закрыть]. В своем трактате «Начертание художеств, или Правила в живописи, скульптуре, гравировании и архитектуре» (1808) Писарев отождествлял процесс воплощения в гравюре живописных оригиналов с факсимильным воспроизведением. Он называл эстампы, снятые с картин, второстепенным искусством, требующим «одного только подражания» оригиналам, полагая, что гравюра только тогда станет подлинным искусством, когда самостоятельно будет следовать природе («гравирование принято будет за подлинное искусство, изображающее природу средствами ему только свойственными»)3535
  Писарев А. А. Начертание художеств. С. 64.


[Закрыть]. Вместе с тем Писарев признавал особенную ценность эстампов в их способности тиражировать образы, ибо

в то время, когда славная подлинная… картина хранится в кабинете частного человека, где некоторые только приближенные могут оную видеть, вернейшие эстампы с оной картины дают знать всем любителям причину похвал и уважения3636
  Там же. С. 60.


[Закрыть].

Несколько иную точку зрения представил автор статьи «Взгляд на славнейших живописцев в XVIII веке», увидевшей свет в 1807 году в «Журнале изящных искусств»:

В недавних веках великий удар нанесло живописи изобретение гравирования. Сие обстоятельство причинило вред не столько особенным способом представления, сколько точным подражанием предметам картин. Оно размножило отпечатки, распространило эстампы и сделало их дешевле. Частные люди могли украшать домы свои прекрасными эстампами за умеренную цену, и по множеству их могли выбирать лучшее. Тогда картин уменьшилось и стало реже; потому что оне были несравненно дороже эстампов, и живопись лишилась прежнего подкрепления и покровительства. Вот пагубные следствия нового изобретения!3737
  Взгляд на славнейших живописцев в XVIII веке // Журнал изящных искусств, издаваемый на 1807 год. М., 1807. Ч. 1, кн. III. С. 39.


[Закрыть]

В этом замечании чувствуется высокая оценка автором художественного качества многих гравюр, и примечательно, что он признавал за эстампами «особенный способ представления», который мастера сочетали с «точным подражанием» живописным оригиналам. Гравюра настолько успешно справлялась с этой задачей, что даже вызывала у него опасение своей способностью составить мощную конкуренцию живописи.

В это время, в том числе под влиянием романтизма, значительно возрос интерес к национальной истории, а в изучении русской печатной графики начался процесс накопления сведений о жизни и творчестве мастеров3838
  Помимо вышеперечисленных трудов см.: Акимов И. А. Краткое историческое известие о некоторых российских художниках. Записки ректора Акимова // Северный вестник. 1804. Ч. 1. № 2–3. С. 248–358; Fiorillo J.‐D. Kleine Schriften artistischen Inhalts. Bd. II. Göttingen, 1806. S. 88–101 (переводы этого текста на русский язык: Буле И. Ф. Известнейшие российские граверы прошедшего века и лучшие произведения их // Журнал изящных искусств, издаваемый на 1807 год. М., 1807. Ч. 1, кн. I. С. 47–63; Кукольник Н. В. О русских граверах // Художественная газета. 1838. № 15. С. 470–474; Reimers H. de. L’Académie Impériale des Beaux-Arts à St. Pétersbourg depuis son origine jusq’au règne d’Alexandre I en 1807. St. Pétersbourg, 1807 (перевод на русский язык: Реймерс Г. Императорская Академия художеств в Петербурге со времен своего основания до царствования Александра I в 1807 году // Русский художественный архив. Вып. V–VI. М., 1892. С. 292–320); Григорович В. В. О состоянии художеств в России // Северные цветы на 1826 год, собранные бароном Дельвигом. СПб., 1826. С. 28; Оленин А. Н. Краткое историческое сведение о состоянии Имп. Академии художеств с 1764 по 1829 год. СПб., 1829; Бантыш-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли. Т. 1–5. М., 1836; Кукольник Н. В. Азбучный список художников русских и чужеземных, проживавших в России в XVII–XVIII веках // Художественная газета. 1837. № 9–10. С. 176–179; Тромонин К. Я. Очерки с лучших произведений живописи, гравирования, ваяния и зодчества, с кратким описанием и биографиями художников: В 2 т. М., 1839; Григорович В. В. Алфавитный список достопримечательнейших русских и живших в России художников // Месяцеслов на високосный 1840 год. СПб., 1840. С. 169–186; Фишер Е. Указатель находящихся в Академии произведений по алфавиту имен художников и предметов. СПб., 1842; Скородумов П. Н. Гавриил Иванович Скородумов – первый знаменитый русский гравер // Сын Отечества. СПб., 1852. № VIII. С. 58–70.


[Закрыть].

Гравер-интерпретатор

Вторая половина XIX века стала переломным периодом в восприятии взаимоотношения гравюры и живописи в России. Широкое распространение литографии, а также фотографии, цинкографии, фототипии и прочих фотомеханических способов тиражирования изображений подтолкнуло исследователей и любителей гравюры к тому, чтобы обратить внимание на особые художественные качества эстампов. Симптоматично, что в эти годы некоторые историки, художественные критики, художники и коллекционеры при описании как старых, так и современных гравюр возвращались к идеям теоретиков XVIII века.

Например, в 1851 году историк и коллекционер М. П. Погодин выступил в защиту гравюры, лучшие произведения которой, с его точки зрения, были результатом сотворчества граверов и живописцев. На торжественном обеде, устроенном в 1851 году в Москве в честь художников И. К. Айвазовского и Ф. И. Иордана, Погодин восклицал:

Какое место занимает гравировальное искусство между искусствами? Оно занимает место второстепенное, по общему мнению: гравер, говорят, есть раб своего оригинала <…> он не может выразить своего Я. Не так думаю я <…> Мы видели все гравюры Преображения и сравнивали их между собой, – во всех недостает чего-то, что мы встречаем, однако ж, в гравюре Йордановой, что напоминает нам живее самый подлинник. Вот это излишнее и есть плод его творчества, без которого, милостивые государи, нет успеха ни в чем, ни в картине, ни в гравюре, ни в книге, – есть живое доказательство его симпатии с душою Рафаэлевой3939
  Цит. по: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. XI. СПб., 1897. С. 262.


[Закрыть].

Вскользь брошенное Погодиным: «по общему мнению» – указывает на то, что в это время преобладало представление о гравюре как о второстепенном искусстве, против чего историк и выдвигал понятия «излишнего», творческого порыва, выражения собственного «я», с его точки зрения в равной мере составляющие достоинства и живописи, и гравюры.

В это же время в связи с распространением фотографии в художественных кругах начались споры о соотношении этого нового способа воспроизведения с традиционными видами искусства. Особенно остро встал вопрос о связи фотографии и гравюры. Этой проблеме была посвящена одна из статей художественного критика и историка искусства В. В. Стасова, опубликованная в журнале «Русский вестник» в 1856 году, когда ее автор был увлечен исследованием произведений печатной графики и фотографических материалов, поступавших в собрание Императорской публичной библиотеки в Санкт-Петербурге (ныне РНБ)4040
  Стасов В. В. Фотография и гравюра // Русский вестник. 1856. Декабрь. Т. 6. С. 555–576.


[Закрыть].

Распространение фотографии, которая, по мнению Стасова, представляла собой «великое изобретение, одно из полезнейших и замечательнейших изобретений нашего века», стало для него поводом по-новому взглянуть на эстампы, оценить их художественные возможности в отражении оригиналов. В частности, размышляя о гравюрах XVII века, он замечал, что

вся эпоха нидерландо-французская, наполовину состоявшая из граверов-творцов и из граверов-копиистов (но таких копиистов, которые стоят в ближайшем родстве и связи с живописцами и часто далеко превосходят их), представляет также, в свою очередь, высшую степень, на которую в то время могло взойти граверное искусство4141
  Там же. С. 569.


[Закрыть].

Сравнивая работу гравера и фотографа в их умении воспроизводить живописные полотна, Стасов подчеркивал, что гравированные изображения, в отличие от фотографий, представляли собой не механические повторения, а именно интерпретации оригинальных произведений:

Мы сказали, что сто отличных граверов произведут с одной и той же картины сто совершенно разных гравюр; пускай точно так же сто отличных фотографов станут фотографировать один и тот же предмет – мы получим от всех одну и ту же, нисколько не разнообразную картинку4242
  Там же. С. 564.


[Закрыть].

Интересно, что мнения Погодина и Стасова оказались созвучны высказанным в те же годы наблюдениям французского художника Эжена Делакруа. Вслед за Дидро, Кошеном и Шоффаром он считал, что гравюра – не что иное, как перевод, ценность которого не в подражании, а в умении выразить на ином языке собственное отношение к изображаемому предмету. В данном случае под «переводом» Делакруа подразумевал «искусство переносить идею, выраженную в одном искусстве, в другое, подобно тому как переводчик делает это с книгой, которая написана на чужом языке и которую он переводит на свой». Гениальность гравера он видел в своеобразии его языка, которое состояло не только в подражании своими средствами эффектам живописи («являющейся как бы чужим языком»), но в выражении, одновременно с точной передачей оригинала, своего собственного чувства4343
  См. запись в «Дневнике» Делакруа от 25 января 1857 г.: Делакруа Э. Дневник. М., 1950. С. 481.


[Закрыть]. Делакруа связывал упадок гравюры в середине XIX столетия прежде всего с появлением менее трудоемких и дорогостоящих, чем гравюра, способов воспроизведения (таких, как литография и фотография). При этом он осуждал современных граверов за их чрезмерное стремление демонстрировать свое виртуозное владение техникой, что, с его точки зрения, могло лишь отвлечь внимание зрителя от главного содержания образа4444
  Там же.


[Закрыть].

Те же аргументы в пользу творческих возможностей эстампов приводил в 1876 году немецкий искусствовед чешского происхождения, эксперт в области гравюры и чешского искусства, «инспектор Брауншвейгского музея» И. Э. Вессели, чья книга о распознавании и собирании гравюр была переведена на русский язык в 1882 году. Для Вессели не было сомнений в художественной ценности гравюр, независимо от того, создавались они по собственным рисункам граверов с натуры или по оригиналам, исполненным другими художниками:

…может явиться сомнение относительно самого художественного характера гравюры. Если последняя служит лишь родам искусства, то ведь значение ее только второстепенное, она не имеет самостоятельной цели, она не глава, а слуга, не автор, а только переводчица. Но разве она просто копирует произведения других родов искусства? Нисколько! Копия передает известное произведение тем же способом, теми же техническими средствами, какими создан и оригинал. В гравюре же художественный сюжет переносится в другую область, для чего требуется самостоятельная духовная деятельность. <…> он [гравер], следовательно, не рабски копирует, но в самом деле самостоятельный художник, приступающий свободно к делу и так же свободно его завершающий.

Примечательно, что Вессели обосновывал различие между копированием и самостоятельным воспроизведением различием технических средств. Кроме того, он приводил в пример французского гравера Жерара Одрана (1640–1703), который, как он считал, не только создавал в гравюре равноценные воспроизведения оригиналов Шарля Лебрена, но даже умел обойти недостатки его рисунка и таким образом способствовал большей славе живописца4545
  Вессели И. Э. О распознавании и собирании гравюр. М., 2003. С. 15–16.


[Закрыть].

Живописные и гравированные портреты как документы эпохи

Признание художественной ценности эстампов, творчески интерпретировавших оригиналы, в кругу любителей и исследователей в середине – второй половине XIX века совпало с публикацией широкого круга материалов по истории русской гравюры и стремительно возраставшим в то время интересом к ней со стороны коллекционеров4646
  См.: Muller F. Essai d’une bibliographie nederlando-russe. Catalogue de livres, atlas, plansches hollandaise et etranges, aux prix marques. Amsterdam, 1859; Drugulin W. Allgemanier Portrait Katalog. Leipzig, 1860; Drugulin W. Verzeichniss von Portraits und Stichen zur Staats– und Culturgeschichte von Polen und Russland, welche zu den beigestzten Preisen von dem Kunst-Comptior zu beziehen sind. Leipzig, 1861; Drugulin W. Portraits. Leipzig, 1863; Петров П. Н. Сборник материалов для истории Имп. Петербургской Академии художеств за 100 лет ее существования. Ч. 1–3. СПб., 1864–1866; Он же. Русский гравер Е. П. Чемесов // Библиотека для чтения. Отд. 1. Апрель, 1860. С. 1–22; Он же. О перечне русских граверов, составленном И. Фиорилло // Художественные новости. 1889. Т. VII. № 16. Стб. 413–421; Он же. О перечне русских граверов, составленном И. Фиорилло // Художественные новости. 1889. Т. VII. № 18. Стб. 481–489; Он же. Генеалогия гравера Евграфа Петровича Чемесова // Художественные новости. 1890. Т. VIII. № 19. Стб. 453–455; Жизнь Ефима Петровича Чемесова (1735–1801). Записки для памяти // Русская старина. 1891. Октябрь. С. 1–10; Wassiltschikoff A. Liste alphabétique de portraits Russes. T. 1–2. St.-Pétérsbourg, 1875; Матвеев Н. Каталог имеющихся в продаже гравюр и офортов из собрания Имп. Академии художеств. СПб., 1907; Собко Н. П. Словарь русских художников с древнейших времен до наших дней. Т. 1–3. СПб., 1910; Леман И. И. Гравюра и литография. Очерки истории и техники. СПб., 1913; Кондаков С. И. Юбилейный справочник Имп. Академии художеств. 1764–1914. Т. 1–2. СПб., 1914.


[Закрыть]. В предисловии к изданию упомянутого выше труда И. Э. Вессели переводчик С. С. Шайкевич обращал внимание на то, что в Санкт-Петербурге и Москве любовь к гравюрам, особенно созданным в России, настолько возросла, что вызвала «почти невероятное повышение цен» на них в самой стране и за рубежом4747
  Вессели И. Э. О распознавании и собирании гравюр. С. 5–6.


[Закрыть].

Портретные эстампы, созданные русскими мастерами, входили в состав коллекций выдающихся деятелей культуры, таких как издатель и историк П. П. Бекетов4848
  Собрание гравюр Бекетова, а также значительная часть его рукописей были утрачены во время пожара 1812 года в Москве. По свидетельству А. Новицкого, Бекетов был одним из первых собирателей и «описателей Русских гравюр». Рукописи Бекетова были случайно приобретены издателем «Библиографических записок» Касаткиным и после его смерти, вместе с библиотекой, куплены князем А. И. Барятинским и уже в 1893 году хранились в ГИМ (Новицкий А. К истории русской гравюры. П. П. Бекетов // Русский архив. 1893. № 6. С. 300).


[Закрыть], знаток русской истории и древностей П. Ф. Карабанов4949
  В обширной коллекции Карабанова, помимо произведений декоративно-прикладного искусства и нумизматики, ювелирных изделий, икон и книг, были литографии и гравюры. В настоящее время предметы этой коллекции хранятся в собрании ГЭ.


[Закрыть], известный мемуарист Ф. Ф. Вигель5050
  Собрание литографированных и гравированных портретов Вигеля хранится в ОРК и РНБ МГУ. См.: Сапрыкина Н. Г. Коллекция портретов собрания Ф. Ф. Вигеля. Гравюра и литография XVIII – первой половины XIX века: Аннотированный каталог. М., 1980.


[Закрыть], юрист и крупнейший исследователь русской и западноевропейской гравюры Д. А. Ровинский5151
  Уникальная коллекция Ровинского, в которой насчитывалось около ста тысяч листов, в настоящее время находится в нескольких музейных собраниях России. Согласно воле владельца, русские эстампы были переданы в московский Румянцевский музей, откуда позднее перешли в ГМИИ; европейская гравюра и гравюрные доски были завещаны Академии художеств в Санкт-Петербурге; офорты Рембрандта и его школы – ГЭ. В собрание Императорской Публичной библиотеки (ныне РНБ) поступили некоторые работы западноевропейских граверов.


[Закрыть], предприниматель и коллекционер А. В. Морозов5252
  Эстампы из собрания Морозова в настоящее время хранятся в гравюрном кабинете ГМИИ. В 1912–1913 годах владельцем был опубликован каталог коллекции: Морозов А. В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. Т. 1–4. М., 1912–1913.


[Закрыть], историк Н. Д. Чечулин5353
  Чечулин Н. Д. Десять лет собирания: Каталог коллекции гравюр Н. Д. Чечулина. СПб., 1908.


[Закрыть], искусствовед С. Н. Казнаков5454
  Казнаков опубликовал описание своей коллекции с историей ее формирования и перечислением наиболее важных произведений: Краткое описание книг, гравированных портретов и эстампов, миниатюр и медалей Екатерининской эпохи из собрания С. Н. Казнакова // Антиквар. СПб., 1903. № 10, январь. С. 314–317. Полный каталог его коллекции хранится в РГИА в фонде Казнаковых (РГИА. Ф. 948. Оп. 1. Ед. хр. 184). См. также: Власова О. В. Коллекция гравюры С. Н. Казнакова // Памятники культуры. Новые открытия. 2001. М., 2002. С. 320–329.


[Закрыть] и многие другие.

Для исследователей и коллекционеров этого времени гравированные изображения представляли интерес прежде всего с точки зрения иконографии, как ценные исторические документы. Однако некоторые авторы уделяли внимание вопросам художественной интерпретации в них живописных образов. В частности, Ровинский, автор первых в России фундаментальных работ по истории русской гравюры, неоднократно высказывался на эту тему5555
  См.: Ровинский Д. А. Академия художеств до времени имп. Екатерины II // Отечественные записки. Т. 2. 1855, октябрь. С. 45–76; Он же. Русские граверы и их произведения с 1564 г. до основания имп. Академии художеств. М., 1870; Он же. Русский гравер Е. Чемесов. СПб., 1878; Он же. Материалы для русской иконографии. В 12 выпусках. СПб., 1884–1891; Он же. Одиннадцать гравюр работы И. А. Берсенева с заметкой о его жизни. СПб., 1886; Он же. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т. 1–4. СПб., 1886–1889; Он же. Подробный словарь русских граверов XVI–XIX вв.: В 2 т. СПб., 1895. Т. 1–2. Труды Ровинского пробудили интерес к русской гравюре, и впоследствии появился ряд продолжений и дополнений его книг: Тевяшев С. Н. Описание нескольких гравюр и литографий. СПб., 1908; Адарюков В. Я. Добавления и исправления к «Подробному словарю русских гравированных портретов» Д. А. Ровинского. СПб., 1889; Орлов И. Заметки о некоторых гравированных портретах: Дополнения к «Подробному словарю» Д. А. Ровинского. СПб., 1911; Обольянинов Н. А. Русские граверы и литографы: Добавление к «Словарю русских граверов» Д. А. Ровинского. М., 1913. В 1909–1910 годах в залах Академии художеств в Петербурге состоялась выставка рисунков и эстампов, посвященная памяти Ровинского. Как говорилось в предисловии к каталогу, выставка была устроена ради того, чтобы «дать молодежи и большой публике популярный наглядный краткий очерк истории гравюры в России» (Выставка рисунков и эстампов в залах Имп. Академии художеств. Декабрь 1909 – январь 1910 гг. СПб., 1910). Голлербах называл Ровинского Геродотом истории русской гравюры. См.: Голлербах Э. История гравюры и литографии в России. М., 1923. С. 9.


[Закрыть].

В его «Подробном словаре русских гравированных портретов» эстампы с изображением одного и того же лица размещены по принципу соответствия живописным оригиналам или же «типам», а сами «типы» – в хронологическом порядке. Важно и то, что Ровинский счел необходимым сопроводить свое исследование очерком о живописных портретах, сохранявшихся в те годы в ряде частных и общественных собраний, а в заключение привести заметки одновременно о портретной живописи и гравировании в России.

Кроме того, в 1886 году в Санкт-Петербурге вышел в свет первый том «Художественной энциклопедии» русского писателя и художественного критика Ф. И. Булгакова, в котором содержалась обширная статья о технике гравюры на меди5656
  Художественная энциклопедия / Сост. Ф. И. Булгаков. СПб., 1886. Т. 1. С. 211–215.


[Закрыть]. Помимо подробного описания особенностей гравюрных техник и краткого обзора истории гравюры в России, в этой статье затрагивалась проблема воспроизведения в гравюре работ других художников.