Текст книги "Эпоха Древних"

Замиль Ахтар
Эпоха Древних

Добро во мне пропало. Будь, зло, моим добром.

Paradise Lost

© Р. Сториков, перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

В предыдущих книгах

«Стальные боги»

Кеву, убеленного сединами и ушедшего в отставку ветерана множества битв, призывает к себе шах Мурад, правитель Сирма, поскольку опасается, что столицу его царства Костану намерены осадить паладины святой империи Крестес. Для усиления защиты города Кева приступает к подготовке ополчения и нехотя принимает в ряды новобранцев Мелоди, свою пылкую приемную дочь. С тех пор как десять лет назад исчезла его жена Лунара, дочь была самым дорогим, что оставалось у Кевы.

Тем временем вражеское войско под предводительством фанатичного Михея готовится к осаде Костаны, которую приверженцы этосианской религии считают священным городом – там с неба на землю когда-то сошел Архангел, их бог. Михей ненавидит жителей Сирма, поскольку сирмяне-работорговцы пятнадцать лет назад похитили его дочь, и с тех пор он ее больше не видел. Колдунья по имени Ашери проводит Михея с соратниками сквозь Лабиринт, таинственный и волшебный тоннель, который позволил им за пару часов преодолеть огромное расстояние и вторгнуться в город на несколько недель раньше, чем ожидалось.

Ошеломленный Кева возглавляет оборону, но скорострельное оружие захватчиков, изобретенное гениальным механиком Джаузом из Шелковых земель, оказывается неотразимым. Михей убивает всю семью шаха, перерезает горло Мелоди, а Кеву сбрасывает с морских стен.

Дочь шаха Сади, живущая в племени конных воинов забадаров, стремится вернуть город и ищет союзников. Она привлекает на свою сторону Кеву, который, как и она, жаждет мести. Они отправляются в Лискар, новую столицу Сирма, чтобы объединиться с братом Сади, объявившим себя шахом. Но подлинная власть там принадлежит великому визирю Эбре, который берет Сади в плен, боясь ее притязаний на трон.

Разгневанный Кева освобождает Сади с помощью Айкарда, в прошлом (а возможно, и в настоящем) разведчика Михея, и мага Вайи, способного повелевать джиннами и управлять ветром. Эбра объявляет Кеву и Сади преступниками. Теперь им приходится опасаться врагов и за спиной.

Верные шаху воины-забадары выжигают поля вокруг Костаны, и Михей ведет на них войско. Его ранили в бою, и он лишился руки. Сраженный лихорадкой из-за ранения, он обездвижен, и его соратники намереваются взять управление в свои руки. Чтобы укрепить свою власть, Михей заставляет дочь императора, благочестивую девушку по имени Селена, вступить с ним в брак. Однако он слишком ослаб от ран, и попытка оказывается тщетной.

В самую темную часть ночи к нему приходит Ахрийя, древнейший джинн. Она предлагает Михею исцеление и разящую железную руку вместо потерянной в обмен на его семя. Михей вступает с Ахрийей в связь, хотя и считает это грехом. Потом, обновленный, он вместе с Ашери вызывает с небес огненный шар, который сжигает предателей, пытавшихся захватить власть, пока Михей был прикован к постели.

Ашери предлагает Михею еще больше сокрушительных сил, но, чтобы их получить, он должен оставить веру в Архангела и покориться Хавве, называемой Спящей, создательнице всего сущего. Михей чтит веру, в которой родился и рос, и для него это слишком. В наказание Хавва лишает его всех сил и воскрешает его врага, императора Ираклиуса. При виде чуда воскрешения мертвеца растерянные воины подчиняются Ираклиусу, а тот приказывает Михею опуститься перед ним на колени. Когда Михей отказывается, Ираклиус бросает его в подземелье.

В это время безумная колдунья Агнея, обладающая властью над джиннами и повелевающая огнем, нападает на Кеву и мага Вайю. Агнея убивает Вайю, но Кеве удается сразить Агнею. При этом Кеве достаются маски обоих магов, а с ними – способность приказывать джиннам племен ифритов и джаннов, которые управляют огнем и ветром, хотя пока он не знает, как использовать эту силу. Благодаря маскам Кева становится юным с виду, как будто ему снова двадцать, и больше не стареет. Еще он приобретает способность видеть созданий, невидимых для людей, таких как джинны и ангелы.

Кева и Сади отправляются на побережье для встречи с морским пиратом Рыжебородым, у которого есть огромное войско. Но затаившийся великий визирь Эбра нападает на них, используя силы конных воинов под предводительством полководца Кичака из пограничного с Аланьей царства. Не сломившись, Кева дает им отпор и, разгромив, забирает оружие и лошадей. А Сади убеждает Рыжебородого присоединиться к ним с Кевой, предложив себя ему в жены.

Кева и Сади, получив подкрепление в виде союзников и свежих припасов, идут на Костану. Кева приобретает еще одного неожиданного союзника – джинна по имени Кинн, и тот помогает Кеве захватить и удерживать в заложницах дочь императора Селену, которую Михей принудил вступить в брак.

Кева пытается получить помощь императора Крестеса Иосиаса в обмен на возвращение его дочери. Но это не удается, поскольку к власти уже пришел недавно воскресший император Ираклиус, который заманивает Кеву к стенам Костаны и заключает в темницу, в камеру рядом с Михеем.

Ираклиус побеждает в бою, преследует союзников Сади и загоняет их далеко в степи. Прижатое к непреодолимой реке Сир-Дарья сирмянское войско вместе с Сади вынуждено стоять до конца. Ираклиус захватывает ее и казнит, забрасывая камнями.

Надежды как будто нет, но старый враг Сади, великий визирь Эбра, обходит чрезмерно растянутое войско Ираклиуса с флангов. Вместе с наследным принцем Кярсом и десятками тысяч гулямов, воинов-невольников, он разбивает крестейскую армию. Освободившийся шах Мурад обезглавливает Ираклиуса за то, что посмел поднять руку на его дочь, но Сади при смерти после побивания камнями.

А в Костане Ашери приходит в подземелье к Кеве и Михею. Кева потрясен – он узнал в ней свою жену Лунару, пропавшую десять лет назад. Она говорит, что ее любовь к Кеве ничего не значила, и призывает его служить Спящей, но Кева наотрез отказывается. Ашери оставляет его и возвращается в Лабиринт. Михей также узнает, что Мелоди, приемная дочь Кевы, которую он убил в день захвата Костаны, на самом деле была его дочерью, похищенной пятнадцать лет назад.

Кева и Михей при помощи Айкарда освобождаются из тюремных камер. Исполненный гнева, Кева наконец получает шанс отомстить за приемную дочь. Он пронзает Михея в почку, но прежде, чем успевает перерезать противнику горло, Ахрийя переносит раненого в Лабиринт, где исцеляет и возвращает силу железной руки – видимо, потому что Михей – отец ребенка, которого она носит в утробе.

Хотя победившая сирмянская армия отвоевывает Костану, Сади не удается оправиться от ран. Кева понимает, что любит Сади, и потрясен ее смертью. Он знает, что Спящая может возвращать мертвых к жизни, поэтому идет в Лабиринт искать Ашери, но вместо этого сталкивается с Михеем. В жаркой битве магии и стали Кева ранит Михея, но все же не убивает. Михей выбирается из Лабиринта, направляясь, как он думает, к монастырю, где и гибнет, застреленный маленьким зеленоглазым мальчиком из банды крестейских наемников.

В недрах Лабиринта Кева находит Ашери, и она обещает, что Спящая воскресит Сади, если он согласится служить тьме, став предсказанным в пророчестве Зачинателем, предвестником конца света. Кева готов на все, лишь бы вернуть Сади к жизни, и чувствует, что другого выхода нет. Чтобы доказать готовность служить, Ашери предлагает ему уничтожить Костану, вызвав Архангела из таинственной черной дыры в пространстве, называемой Кровавой звездой. Но когда Архангел вздымается над Костаной и заносит над ней гигантский разящий меч, Кева понимает, что Сади этого не хотела бы. Он отказывается исполнять приказ и убивает жену. В результате он получает ее маску и способность командовать племенем джиннов маридов, которые управляют льдом. После этого часть Архангела взрывается тысячей железных осколков, а Кровавая звезда поглощает остатки.

Лат, богиня и покровительница латианской веры, практикуемой в Сирме, Аланье и Кашане, довольна тем, что Кева убил апостола Спящей. Она предлагает оживить Сади, если взамен он согласится отправиться в священный город Зелтурию и служить Лат, достигнув фанаа – возвышенного состояния, при котором человек утрачивает все эгоистические желания. Кева соглашается, и Лат возвращает жизнь Сади, после чего они с Кевой наслаждаются несколькими неделями путешествий и удовольствий, а затем он уходит, чтобы служить Лат.

«Кровь завоевателя»

Прошел год после событий, описанных в «Стальных богах». Кева медитирует и постится в Зелтурии, но не в силах достичь фанаа, мистического уничтожения собственной личности, которое даст ему возможность использовать все три маски и распоряжаться тремя племенами джиннов:

– племенем маридов во главе с султаншей Марадой, которое управляет льдом;

– племенем ифритов, возглавляемым султаном Ибласом, которое контролирует огонь;

– племенем джаннов с неизвестным султаном, которое правит ветром.

В половине дня верховой езды к югу, в славном городе Кандбаджаре, столице царства Селуков Аланьи, усилиями Хаввы Спящей и ее последователей разгорается новый конфликт.

Коварный ангел Марот, почитаемый этосианами как один из Двенадцати ангелов, воскрешает могущественную древнюю колдунью Зедру, использующую для колдовства кровь, в теле Норы, невинной девушки, которую Марот спасает от смерти при набеге захватчиков.

Марот обманывает Зедру, уверив ее, что он Хисти – святой, почитаемый латианами как основатель веры. Он хочет, чтобы Зедра вернула к жизни древнее племя Потомков, происходивших от Хисти, которое было истреблено династией правителей Сирма, Аланьи и Кашана, когда те захватили западную половину континента. Это событие окончательно раскололо религию латиан на две секты – Путь Потомков, где до сих пор почитают давно ушедшее племя, и Путь святых, которому следует большинство латиан и где вместо Потомков поклоняются множеству святых.

Зедра ведет свой род от Потомков, а Нора – нет, но благодаря уловкам Марота Зедра не осознает, что возвращена в другом теле.

Для осуществления своего плана Марот оплодотворяет Зедру и отправляет ее в гарем Кярса, наследного принца Аланьи. Кярс, много раз спавший с Зедрой, считает этого ребенка своим и нарекает его престолонаследником. А Зедра, уверенная, что это дитя – сын Хисти, готова на все, чтобы ее ребенок занял трон, поскольку так она исполнит свою задачу, возродит династию Потомков.

Тем временем женщина по имени Сира плетет собственные интриги. Используя силу крепнущего племени силгизов, она убеждает шаха Аланьи Тамаза отдать ее в жены наследному принцу Кярсу, что делает ее султаншей султанш, одной из самых влиятельных женщин Аланьи.

Сама стремясь достичь этого высокого положения и опасаясь, что амбиции Сиры могут помешать ее планам, Зедра использует заклинания и кровавые письмена, чтобы войти в тело Сиры. Потом на глазах у всех руками Сиры закалывает шаха Тамаза. Теперь, как считает Зедра, Кярс станет шахом, а она – самой влиятельной женщиной Аланьи, как мать его единственного сына, и у нее будет больше возможностей достичь своей цели, сделать своего ребенка следующим шахом.

Сире с трудом удается вернуть собственное тело и с помощью колдуна Эше, умеющего писать кровавые руны, бежать из Кандбаджара. Эше пытается выяснить, кто или что стоит за подлым планом захвата Аланьи. Он на верблюде увозит Сиру в Зелтурию для встречи с Кевой, на которого возлагает большие надежды.

Кева, которому наскучило круглый год сидеть в пыльном храме, тронут историей Сиры и соглашаются помочь ей очистить свое имя и разоблачить настоящее зло. Однако Апостолы Хисти, латианский орден, стоящий на страже Зелтурии, отказывается помогать Сире, в особенности после того, как шейха Рухи, молодая женщина, покрытая кровавыми рунами, объявляет ее лгуньей и грешницей. Но, несмотря на отказ, Сира, Кева и Эше отправляются в Кандбаджар, чтобы раскрыть страшный замысел.

Во время их путешествия в небе появляется Марада, султанша маридов, и, подчиняясь Кеве, хотя он и не сумел достичь фанаа, дает ему возможность командовать джиннами льда. Одновременно ангел Марот завлекает Сиру в страшный и таинственный Дворец костей, где ей, как и Ашери, даруется магическая сила управления звездами с помощью ее нового, абсолютно черного глаза, которым она теперь видит звезды.

В то же время Зедра неожиданно обретает новых союзников – крестейскую принцессу Селену, бежавшую из Сирма, но схваченную работорговцами, и воскресшую сирмянскую принцессу Сади, которая в попытке жить как ни в чем не бывало приезжает в Кандбаджар на турнир лучников. Сади и Селена не понимают, что именно Зедра стоит за убийством шаха Тамаза, и та привлекает их обходительными манерами и заявлениями о своем желании отомстить за Тамаза и разоблачить злодеев, сеющих хаос.

Но Марот теперь использует и Зедру, и Сиру для реализации своего тайного плана и поэтому все глубже и глубже вовлекает их в конфликт.

В Кандбаджар прибывает брат шаха Тамаза Мансур, чтобы предъявить свои требования на престол. Кярс его обезглавливает, что настраивает против него детей Мансура.

Зедра убеждает Като, предводителя аланийских гулямов, воинов-невольников, в том, что Сира – коварная интриганка и плетет заговор с целью посеять хаос в Аланье. Она убеждает в этом и Кярса, хотя Сира его законная жена.

Но ей не удается заручиться поддержкой Философов – могущественной группы ученых, воссоздающих скорострельное оружие Михея Железного и, похоже, преследующих свои цели. По неведомым причинам Философы похищают Эше и принуждают его записать по памяти книгу под названием «Мелодия цветов». Вскоре после этого они отпускают Эше, а сами бесследно исчезают из своей башни.

А тем временем Сира убеждает кагана могущественного племени йотридов, своего друга детства Пашанга, прийти к ней на помощь. После встречи с Маротом в Бескрайней пустоши много лет назад у Пашанга были видения о Сире, и поэтому он охотно соглашается помогать.

Сторонники Сиры и Зедры сходятся в битве между йотридами и гулямами в пустыне. Като и его гулямы побеждают Пашанга и йотридов, а сам ангел Марот в это время убивает в бою султаншу джиннов Мараду, оставляя Кеву бессильным. Казалось бы, все погибло, но внезапно в небе появляется Лат, богиня и защитница этих земель. Она уничтожает Марота скипетром, излучающим смертоносный свет.

Хотя Марот мертв, йотриды приближаются к Сире, чтобы убить. И тогда она использует способность соединять звезды, чтобы вызвать руку Хаввы из Кровавой звезды. Рука Хаввы сокрушает Лат, богиню латиан, а потом использует ее кровь для создания заклинания. Это заклинание разрывает гулямов в клочья и насылает проклятие – кровавую чуму. Она на десятки лет обращает в кровь воду и все живое.

Сира побеждает, хотя на самом деле от кровавой чумы и гибели Лат выигрывает Марот и в конечном счете Хавва Спящая, поскольку Лат защищала эти земли от Хаввы.

Сира убивает Зедру, заклинанием изгоняя ее из тела Норы, хотя Нора сохраняет часть ее магических сил. К счастью для Сиры, невинная девушка не знает, как ими пользоваться. Сира оставляет ее вместе с маленьким сыном в заключении во дворце, потому что ребенок является носителем особенной крови Марота, крови бога, которая еще может ей пригодиться.

Сира покоряет Кандбаджар и вместе с Пашангом занимает трон, объединяя племена браком. Она также призывает к объединению собственное племя силгизов и даже соглашается разделить власть со своим жестоким двоюродным братом Гокберком, потому что нуждается в его воинах.

Однако хотя Сира и победила Зедру, этот враг произвел на нее глубокое впечатление, так же как Спящая и Марот.

Чтобы отделить эпоху собственного правления от эпохи династии Селуков, Сира объявляет Путь Потомков единственной разрешенной теперь в Аланье религией, запретив Путь святых, которому следовало большинство людей. Философ и ученый по имени Вафик, утверждающий, что увековечил в памяти все наставления Потомков, становится религиозным лидером новой Аланьи.

Хотя Селена служила Зедре, она убеждена, что Марот, один из Двенадцати ангелов, почитаемых в ее вере, хочет, чтобы теперь она служила Сире, и поэтому с радостью становится пешкой Сиры, отрицая смерть Марота.

Эше глубоко возмущен тем, что Сира вызвала руку Хаввы и наслала кровавую чуму на Аланью. Он посвящает себя лечению кровавой чумы и не хочет больше иметь с Сирой ничего общего, хотя испытывает к ней сильное влечение.

Сердце Сиры, разделяющей его чувства, разбито, но она смиряется с этим, поскольку теперь замужем за Пашангом.

Кева понимает, что совершил страшную ошибку, поддержав Сиру. Он вступает в союз с Кярсом и Сади, чтобы противостоять новым порядкам Сиры.

С этого момента начинается «Эпоха древних».

Пролог
Базиль

В тот день небо залила кровь. Сначала далекая туча казалась просто красным пятном, которое ангел нарисовал на небесном холсте. Но когда она приблизилась, несущиеся из нее крики потрясли мое стальное сердце. Нечестивое кровавое облако проплыло над нами с северо-востока и ушло вглубь пустыни.

Геракон говорил, что из него торчали руки, ноги и головы. Священник Йохан клялся, что видел в складках гигантский человеческий глаз. Мой стратег Маркос утверждал, что щупальца, покрытые глазами, хватали пролетавших мимо воробьев. Но я видел только кровь, струившуюся сквозь облако, словно по венам на руке борца.

К счастью, кровавый дождь на нас не пролился. Захваченный нами абядиец рассказал, что несколько лет назад такое облако приплыло к оазису в пустыне, где часто останавливались путники, и окропило землю дождем. Рада ли была иссушенная почва пустыни напиться крови вместо воды? Если верить абядийцу, всего через несколько часов после кровавого дождя из земли проросли черепа с живыми глазами. «Такое место проклято на все времена, – сказал он. – Пока Великий ужас не перекует нас всех в огне».

Пустыня Зелтурии была проклята. Проклята ложной верой. Проклята самими Падшими ангелами. Но им не напугать меня своими уловками. Я, Зачинатель, о котором пророчествовали апостолы в Ангельской песне, не дрогну, не побегу. Нет, я пришел крушить и завоевывать, и никакие страшилки для слабых душой не собьют меня с пути.

И вот, в день рождения апостола Бента, в месяц ангела Думаха, Молчаливого разрушителя, мы прибыли в горы Зелтурии, красные, словно вылепленные из пропитанной кровью глины, крутые и высокие, крепче любой стены. Латиане верят, что племя Падших ангелов, называемых ифритами, создало для них этот пещерный город, чтобы они могли поклоняться своей демонице под защитой скал.

Сегодня мы докажем, что ничто не защитит от божественного света. Что истинно верующий может сровнять горы с землей. Нашу семидесятитысячную армию ничто не остановит – ни кровавые облака, ни жар пустыни, ни стена в лигу высотой, высеченная демонами, выглядящими как бездымное пламя.

Навстречу нашим семидесяти тысячам святой правитель, прячущийся за горой, послал только одного: светловолосого молодого человека с холодными глазами. Такая внешность больше присуща жителям ледяных земель, чем этой мрачной пустыни.

Он явился в потертом халате из чесаной шерсти серее, чем шкура крысы. Босые ноги будто не чувствовали раскаленного песка. Телосложения он был жилистого, с русой бородой и бесстрашным взглядом.

Тогда как я был закован в доспехи, кольчугу и шлем, как истинный предводитель легионов.

Маг стоял прямо, держа в руке молитвенные камни. Легкий ветерок шевелил песок между нами.

– Мир тебе, Базиль Разрушитель, – произнес он на безупречном крестейском. – Так ведь тебя называют? – Его голос звенел, как сталь, и струился, как мед.

– Так.

– Почему? Что ты разрушил?

– Множество стен. И несколько сердец.

– Однако гор ты не разрушал.

– Но сделаю это, если вы не сдадитесь, – сказал я, переходя к сути. – Пощади свой народ. Если вы станете сопротивляться нам, мы не оставим в живых ни одной души. Мы прошли долгий путь и жаждем отдать свои и ваши жизни Архангелу.

– Тогда вы умрете под сенью этих священных гор.

Я ожидал упрямства, но с годами находил в нем все меньше радости. Если бы они только знали, что им суждено проиграть, мы могли бы избавить друг друга от ненужных страданий.

– Я только что прибыл из Кандбаджара, резиденции вашего святого правителя, который сбежал, как крыса от пожара. История назовет нас милосердными – поскольку городская стража распахнула ворота, мы пощадили и ее, и простой народ, и даже ваши святыни. Под моим правлением Кандбаджар станет еще лучше. Те же условия я предлагаю и Зелтурии.

– Считаешь себя милосердным.

Он щелкнул молитвенными камушками, нанизанными на веревку.

Он что, насмехается над моими словами?

– Не я милосерден, но Архангел. Мы здесь не для того, чтобы уничтожать вас или вашу веру. Мы пощадим священный город и гробницы ваших святых, жизни и права жителей и паломников. Но только если вы сдадитесь.

– У Зелтурии нет дверей. Ты волен отправить свои легионы в проход, он всегда открыт. Всегда готов принять усталых.

– Не сомневаюсь, прием будет теплым. В вашем проходе помещается в лучшем случае десять человек, а остатки войска вашего святого правителя наверняка уже залегли в засаде. Вы можете защищаться хоть от миллиона воинов.

– И зная это, ты все равно пришел? – С едва заметной улыбкой маг развел руками. – Почему?

– Потому что могу окружить ваши горы. Вы здесь ничего не выращиваете. Как скоро вам придется глодать кости? Через две, максимум три луны?

– Мы не будем голодать, император Базиль. У тебя семидесятитысячная армия, а у меня – племя джиннов, которые будут метать в вас молнии и позаботятся о еде для нас. Мне нужно только приказать им.

– Если ты такой могущественный, где же ты был, когда я утопил войско святого правителя в Вограсе?

– Здесь, исполнял свой долг. Ты – не единственная опасность, от которой нужно защищать город. Кстати, будьте осторожны, разбивая лагерь в пустыне. Абядийские племена все время враждуют друг с другом, травят воду в колодцах и охотятся. Они гостеприимны, но могут не увидеть в вас гостей. Я даю вам одну луну, и то если не брать в расчет джиннов.

Я усмехнулся.

– Нельзя позволить Падшим ангелам отравлять сердца и умы людей. Я, Зачинатель, уничтожу их. Любыми силами.

Если бы я только мог почувствовать его эмоции. Хотя, судя по его подергивающимся усам, он, похоже, напряженно обдумывал мои слова.

– Скажи, ты видел кровавое облако, плывущее на юг? – спросил он.

– Видел.

– И что это, по-твоему, дурной знак или предвестник победы?

– Не просто предвестие нашей победы, это знак для вас. Вас оберегала богиня, и помогали потусторонние силы… – Я указал на небо. – Но оттуда наблюдает нечто большее.

Маг прикусил пересохшую нижнюю губу.

– Ты говоришь о Несотворенном.

– Именно так.

Его вздох был долгим и резким, первая видимая трещина в броне его спокойствия.

– Ребенком в Ледяных землях я видел такое, что и сейчас трудно передать словами. Тамошние люди не облекают своих богов в добродетели и святость. Они поклоняются им настоящим, за могущество и ясность их знаков.

– Тогда прислушайся ко мне. Чтобы спастись, нам нужно укрыться под одним шатром. Я предлагаю вам убежище.

– Племена, жившие возле Красной реки, поклонялись Несотворенному, – продолжил он, не обращая внимания на мое щедрое предложение. – Я давно научился бояться его и того, что он может принести в наш мир. Не намеренно, достаточно простого взгляда на его причудливую форму.

– Тогда ты понимаешь, почему я делаю то, что делаю. Зелтурия противится моей миссии донести до края земли веру, которая спасет всех нас. Я должен убрать все препятствия со своего пути.

– Насколько я помню, в Ангельской песне говорится, что Несотворенный назначил Архангела и Двенадцать править этим миром, прежде чем самому стать Несотворенным. Даже он предпочитал, чтобы низшие ангелы были единственными объектами поклонения.

По моим доспехам зашелестел песок, поднятый сильным порывом ветра. Я смахнул его, а маг позволил ему покрыть брови и волосы.

Я не желал обсуждать теологию. Мне едва хватило терпения на последнюю попытку, и я надеялся, что она будет удачной.

– Вы, латиане, практикуете всевозможную кровавую магию и якшаетесь с демонами. Вы ежедневно оскверняете свои сердца темными учениями, открытыми людям в качестве испытания ангелом Маротом. Неужели вы думаете, что у могущества нет цены? Неудивительно, что кровавые облака находят здесь пристанище. Но я могу избавить вас от этого. И только я могу спасти этот мир от его создателя. Я избран для этого. Я не нахожу радости в смерти, но уничтожу все на своем пути, даже горы, кишащие джиннами.

Маг сцепил руки. Опасаясь, что он колдует, я отступил назад.

– Не волнуйся так. – Он устало вздохнул. – Похоже, от нашего разговора толку не больше, чем от возделывания песка. Делай что хочешь, император Базиль Разрушитель. Я жду тебя в храме Святого Хисти. Да, и надеюсь, что ты со своими легионерами не заблудишься по пути. Эти узкие проходы тянутся во все стороны.

Я мог только улыбнуться его решимости.

– Так или иначе, но я сровняю с землей вашу богопротивную гору.

Я вернулся в лагерь, который мы разбили среди простиравшегося на многие мили чахлого кустарника и водопоев. Мои люди занимались подготовкой к осаде. Охотничьи отряды во главе с нанятыми нами абядийцами рыскали по кустам в поисках пустынных оленей. Легионеры рыли траншеи по периметру лагеря, затем утыкали их кольями, чтобы на нас не напали с флангов или с тыла. Префекты обследовали местность в поисках воды и приказывали копать новые колодцы.

По правде говоря, если жители Зелтурии не сдадутся, нам будет так же трудно выдержать осаду, как и им. Пустыня по природе своей не слишком изобильна, а семьдесят тысяч ртов не накормить песком. Хуже того – мало кто из нас был привычен к невыносимой дневной жаре, с восходом луны резко сменявшейся холодом. Для выживания в пустыне требовались особые навыки и еще более особое тело, чего у нас, выходцев из иных земель, не было.

Но у нас не было недостатка в рвении. Каждый опирался на непоколебимую истину. После десятилетия войн за престолонаследие, победив трех претендентов, я наконец объединил земли этосиан. И объединились мы с единственной целью: продвинуться на восток, к водопаду на краю земли, и открыть все сердца вере, как было предначертано в Ангельской песне.

Я вошел в шатер и налил в серебряный кубок воды со льдом. За время разговора с магом в горле застряло немало песка и еще больше разочарования. Маг не походил на человека, готового отступить, в отличие от стражников на стенах Кандбаджара. Одних людей покупают золотом, других – страхом, а третьих – здравым смыслом. Что предпочитал этот маг, я так и не понял. Если, как и меня, его наняла сама вера, то нас ждала долгая осада.

Я сел на складной табурет и набрал в рот воды, дал ей смочить пересохшее горло, похрустел льдом и проглотил. Лед, который мы привезли с собой, не доживет до конца осады, так что нужно было наслаждаться моментом.

В шатер заглянул закованный в доспехи легионер.

– К тебе легат Томус, государь император.

Я кивнул.

– Пусть войдет.

Томус вошел, все еще облаченный в царственные одежды, сотканные из шерсти в его роскошном поместье на ветреном побережье Деймоса. Мех, украшавший воротник его серебристой с розовым рубахи, казался удушающим, как и бирюзовая безделушка на шее. Судя по тому, что легат взмок от пота, и по его резкому запаху, он еще не привык к пустыне.

– Как все прошло?

– Жители Зелтурии останутся в своих пещерах и будут сопротивляться.

– Не удивлен. Ты подумал над моим предложением?

Его предложение. Мне хотелось плюнуть на его серебряные сандалии. Просто пройти мимо Зелтурии в восточные земли, а затем на полуостров Кашан, где, как говорили, поклоняются кровавым богам еще более причудливым, чем в ледяных землях Юны, – это трусость.

Мы уже потратили год на завоевание Химьяра и Лабаша. Химьяры дали нам кровавый бой, но лабашцы сдались быстро, а их негус даже принял Архангела в свое сердце.

– Мы пришли не за богатствами востока, а за сердцами и душами.

– Но с их богатствами, а тем более с сердцами и душами, мы станем сильнее и вернемся в Зелтурию. Я слышал, кашанцы приручили и используют на войне могучих мамонтов.

– Мы уже сильны. А завоевание Кашана не покажется приятной прогулкой по цветущему саду. Говорят, там сейчас нашествие червей. Лучше переждать его, прежде чем начинать поход через джунгли. Как минимум год.

– Год в этом пекле, глядеть на горы и ждать, когда сдадутся жители Зелтурии. Про которых говорят, что многим даже не нужна вода и пища, их питает вера.

– Я не изменю план, легат. Так что лучше всем направить силы на то, чтобы сделать осаду успешной.

По хмурому лицу Томуса было очевидно, что он не оценил мою решимость. Впрочем, как обычно. Во время войн за престолонаследие он часто оказывался в той или иной фракции, противостоящей моей. За исключением того дождливого лета двенадцать лун назад, когда мы ненадолго объединились, чтобы уничтожить Соленого лорда Диконди. Но сразу после той победы Томус продолжил вступать в союзы против меня, пока я не остался единственной силой, с которой можно было объединиться.

Тем не менее я взял его в союзники. Их никогда не бывает слишком много. Я видел, как другие мстят по разным причинам, мелким и благородным, и хорошо понимал глупость карательных мер, хотя для некоторых людей приходилось делать исключение. В конце концов я победил, объединив всех. Я воззвал к нашей общей этосианской вере и сделал ее незыблемым столпом, на котором водрузил свое знамя. При этом я не делал различий между врагами и союзниками. Бесконечная война закончилась только в тот день, когда все согласились короновать меня.

А затем мы двинулись на восток. Люди, десятилетиями резавшие друг друга, теперь вместе резали неверных. Но даже с неверными я предпочитал находить общий язык. Нас пока объединяла не вера, а более приземленная нужда в сохранении жизни и имущества. Я обеспечу людям Кандбаджара безопасность, чего не сумел их святой правитель, и так завоюю их преданность, прежде чем наша вера завоюет сердца.

Я щелкнул пальцами.

– Томус, где мой сын?

– Доран помогает копать траншеи.

– Марает руки песком, неужели?

– Как тебе прекрасно известно, мальчик, или скорее мужчина, учитывая ширину его плеч, подает пример. В точности как отец.

Я просиял, несмотря на очевидную лесть Томуса. Он частенько был сладкоречив, а когда не был, как несколько минут назад, сразу становилось ясно, что он выражает свои истинные желания и страхи.