Текст книги "Мир чеченцев. XIX век"

В Чечне, во второй половине XIX века появилась новая социальная группа – батраки. Людей нанимали на один, два года или несколько лет, а иногда – только на период уборки урожая или заготовки сена. Уборка 1 дес. пшеницы обходилась в 8–9 рублей. В конце XIX века в чеченских обществах выделились состоятельные семьи, которые вели свои хозяйства на товарно-капиталистической основе. Так, в селе Кень-Юрт семья Ш.Мустафаевых, состоявшая из 23 человек, владела 2 домами и имела 60 быков, 250 коров, 300 лошадей, 1500 овец, 500 коз, 10 верблюдов, 115 голов нагульного скота, 70 голов молодняка, торговую лавку и эксплуатировала в своём хозяйстве батраков и наёмных рабочих¹⁷⁰. В 1886 году Мурзабеков и Эльмурзаев из села Старый Юрт владели 630 лошадьми. В том же году в селе Майюртуп М. Бимурзаев владел стадом в 300 коров. Братья Бимурзаевы имели 160 овец и коз, Адуевы из села Аду-Юрт по 700 овец и коз, 170 голов крупного рогатого скота.

Уже подворные списки 1886 года показывают ту огромную пропасть, которая лежала между богатыми хозяевами и бедняками. По 24 селениям плоскостной Чечни в 1886 году 575 хозяйств или 7,5 % не имели никакого скота и 109 семей – ни домов, ни скота¹⁷¹. Животноводы со средним уровнем достатка вынуждены были объединяться в артели или товарищества для организации выпаса скота¹⁷². В горных чеченских районах (Шалажи, Ялхорой) на домовладельца приходилось от 100 до 500–600 голов овец и 12–20 голов крупного рогатого скота. Коровы пользовались предпочтением, владелец 1–3 штук считался человеком бедным. Ослы таскали дрова, волы производили доставку волоком строевого леса. Лошади исполняли роль вьючных животных, их держали не более 5–6 штук в хозяйстве¹⁷³.

В хозяйствах горцев значительное место отводилось коневодству, которое также начало принимать товарный характер. К началу 80-х годов XIX века среди зажиточной части чеченцев выделились хозяйства Мирзабековых и Эльдаровых, в которых было более 600 лошадей, Буршузаевых – 300 лошадей, Элихановых, владевших 26 лошадьми.

По данным посемейных списков 1886 года из 9277 хозяйств равнинной Чечни лошадей имели 3747, безлошадных было 5530 хозяйств. Пахота производилась волами. Иметь лошадь было привилегией богатых людей¹⁷⁴.

В чеченском фольклоре данные о табунном коневодстве относятся к позднему средневековью. В сказании «Морской конь», например, это ярко отражено. На Северном Кавказе существовало три вида коневодства: табунное, домашнее (или хозяйственное) и заводское. Все они имели определенные системы содержания животных. Заводское коневодство получило наибольшее распространение в Терской области. У горцев не было принято подковывать лошадь. Только на рубеже веков, когда лошадь стали впрягать в арбу и другие виды гужевого транспорта, ее стали подковывать, заимствуя эту норму у соседнего русского населения. Однако волов горцы начали подковывать еще в начале XIX в., с появлением в горах первых колесных дорог¹⁷⁵. В конце XIX – начале XX в. в Терской области находилось 50 частных конских табунов, в которых было 213 производителей и 2875 маток. На долю Чечни из них приходилось 33 частных табуна, 181 производитель и 2473 матки. В это же время в Чечне концентрировалось поголовье улучшенных пород коневодства. Также чеченцы лучше других выращивали одиночных лошадей¹⁷⁶.

В 1877 году в Хасав – Юртовском округе на каждую душу населения приходилось 4,7 голов скота; на семью в 5 душ по 23,6 голов, в том числе по 18,2 овец и скота¹⁷⁷. Среди чеченского населения Грозненского округа в конце 80-х годов XIX века 3,7 % из 32711 дворов не имели крупного рогатого скота; 58,6 % содержали лошадей; 45 % – мелкий скот¹⁷⁸. По крупному рогатому скоту к концу века Грозненский округ занимал ведущее место в Терской области. С 1883 по 1904 год количество скота увеличилось почти в 2 раза¹⁷⁹. В начале 90-х годов XIX века по количеству скота Чечня занимала 2 место в Терской области. На плоскости чеченцы на 100 жителей имели 119,5 голов мелкого скота, а в горах 335,5 голов. На чеченский двор приходилось 5,46 голов крупного рогатого скота. Только 3,9 % чеченцев не имели крупного рогатого скота. На 100 душ населения приходилось 9,2 лошади. В плоскостной Чечне было 116607 голов крупного рогатого скота – в горной местности 75622 голов. На плоскости имелось 9867 лошадей, а в горах – 7227. Мелкого скота насчитывалось на плоскости 141084 голов, а в горной Чечне 221444 голов¹⁸⁰.

Рассмотрим таблицу развития животноводства в Чечне.

Как видно по статистическим данным, количество крупного рогатого скота заметно увеличивалось, в то же время число овец и коз уменьшилось¹⁸¹.

По данным корреспондента газеты «Терские ведомости» на Грозненской ярмарке в 1890 году на втором месте по купле-продаже стоял скот. Приведём в таблице данные, по количеству проданных животных скотоводами Грозненского округа.

Данная таблица показывает значительное увеличение продажи крупного рогатого скота, снижение количества проданного мелкого рогатого скота и увеличение проданных лошадей на Грозненской ярмарке¹⁸².

В апреле месяце 1893 года в Терской области была введена регистрация всего поголовья скота. Было проведено ветеринарно-санитарное обследование. Пропуск скота из соседних областей и губерний допускался лишь при соблюдении установленных правил. Благодаря всем этим мерам чума скота в области почти прекратила распространяться¹⁸³. Ветеринарный персонал был определён законом 18 мая 1898 года, по которому вся Терская область была разделена на 32 ветеринарных участка. Возглавлял ветеринарную службу областной вет. врач. Всего в Терской области насчитывалось 39 ветеринарных врачей и 70 фельдшеров, 2 вет. врача выезжали по вызовам¹⁸⁴. На областных ярмарках чины ветеринарно-полицейского надзора проверяли у продавцов свидетельства, выданные вет. службой той местности, откуда был доставлен скот. Даже при наличии этих документов, весь скот на ярмарках проходил обязательный ветеринарный досмотр. Ветеринарная служба запретила продажу скота по дворам, в местах, для этого не установленных¹⁸⁵. Не только заболевания и эпидемии влияли на численность скота, но также и природные катаклизмы вносили свою лепту в увеличение падежа скота. 16 марта 1875 года во время страшного мороза, разразилась буря со снежной метелью. В связи с этим В Грозненском округе погибло: 2682 лошади, 932 головы рогатого скота, 5 верблюдов и 4790 баранов. Всего население понесло убытков на сумму в 113405 рублей, но к правительству за помощью не обратилось¹⁸⁶.

Счастливым, благоприятным для жизни местом считалось то, которое выбирал для привала крупный рогатый скот. Основание одного из первых поселений равнинной Ингушетии – Назрани, по преданию связано с белым бычком, облюбовавшим данное место. Чеченцы на предварительно выбранном самим скотом месте привала, закапывали в яму полный кувшин воды, закупорив горлышко воском. Спустя несколько дней, или месяцев, проверяли каков результат, и если влаги в сосуде оказывалось меньше, место для поселения людей считалось непригодным¹⁸⁷.

Горный и равнинный скот различался, прежде всего, своими размерами. Горная порода не была крупной, имела небольшие рога и чаще всего была худой. Мелкий скот удобен был для горцев тем, что он мало потреблял корма и легко передвигался по горным кручам. Горские быки были значительно легче на ходу, по сравнению со степным скотом и свободно бегали рысью¹⁸⁸. Н Данилевский описывал быков следующим образом: «Быки горские употребляемы в упряжке наравне с ослами и лошаками, для перевозки тяжестей вьюками. Они гораздо легче на ходу по сравнению со степным скотом и свободно бегут рысью. Они среднего роста и отличаются скорым ходом и неутомимостью»¹⁸⁹. У чеченцев только быка и оленя можно было принести в жертву высшим божествам, настолько они считались «чистыми» животными. Чеченцы верили, что кончик языка быка (как и ряда других животных) способствует развитию речи у ребенка, делает его «острым на язык»¹⁹⁰.

Наиболее распространенными породами коров были местные, которые отличались малорослостью и малой молочностью; зато они свободно передвигались по горам, довольствуясь небольшим количеством кормов. В конце XIX века местный скот стал активно вытесняться украинским – рослым, высокой упитанности, меньше поддающийся болезням. Поэтому в аулах охотно покупали производителей украинского скота и тем улучшали породность. Кроме того, в казачьи станицы и равнинные села чеченцев завозился скот шведской, немецкой и других пород ¹⁹¹.

Во второй половине XIX в. буйволоводство достигло значительного размера на Северном Кавказе. В Терской области, особенно в Чечне и на Кумыкской плоскости разводилось много буйволов. Буйволы, распространившиеся из Закавказья и Турции, использовались как тягловая сила (один буйвол заменял двух быков) и для производства молочных продуктов. В ряде мест, например, на Чеченской равнине, вспашку производили исключительно буйволами. Для этой цели в селах Гудермес, Курчалой и Урус-Мартан во второй половине XIX века вывели специальную породу буйволов. Покупать их приезжали из Ингушетии, Осетии, Кабарды¹⁹². Однако, в основном буйволы содержались для молочного хозяйства. Буйволье молоко заменялось коровьим там, где содержание буйволиц обходилось не дороже содержания коров. Молочные продукты от буйволиц очень ценились чеченцами и редко поступали на рынок¹⁹³. В аулах буйволицы обычно составляли 10–30 % от всего дойного стада¹⁹⁴. Буйволы были в основном распространены в Грозненском, Хасав-Юртовском и Веденском округах. Благодаря своей нетребовательности к кормам, высокому содержанию (7–8%) жира в молоке и большой рабочей производительности, сельское население очень дорожило буйволами¹⁹⁵. Буйволов не держали русские и немцы, хотя жившие с ними бок о бок горцы содержали их в значительном количестве. Волами в Нагорной полосе Чечни также сильно дорожили, содержали их значительно лучше остального скота. Однако буйволы, по сравнению с волами, обладали большей силой, работали долго и равномерно. Буйволицы давали много молока, оно было густое и жирное. В Терской области, на Грозненский округ приходилось самое большое число буйволов¹⁹⁶.

Особое внимание уделялось подготовке волов к празднику «выхода плуга». Животных начинали откармливать за 1–2 месяца до начала весенне-полевых работ отдельно от других животных. В плуг запрягали две пары волов. Первая пара должна была быть посильнее, чем вторая. Откормленные волы к началу весны выглядели упитанными и даже холеными, и поэтому существовал ряд магических средств, призванных сберечь их от сглаза. Для этого об лоб одного из волов разбивали яйцо, что сулило хороший урожай. Распространен был обычай подвешивать на рог волов бублики, испеченные из муки различных злаковых, чаще пшеницы¹⁹⁷.

У чеченцев не было ни одного стада овец, в состав которого не входило бы от 5 до 15 % коз. Кастрированные козлы-вожаки, с колокольчиками на шее, обычно шли впереди овец и служили как – бы их проводниками¹⁹⁸. Случаи гибели овец от перепуга были нередки, а козлы-вожаки в значительной степени предохраняли стада от такой случайности, так как были более смелыми животными¹⁹⁹. В деле разведения коз чеченцы занимали ведущую позицию в регионе. В 1884 году В. Тресковский составил таблицу, показывающую количества скота на Кавказе за десятилетний период, с 1871 по 1881 год. Из этой таблицы мы узнаём, что всего на Кавказе было 1227000 коз, из которых 1000000 приходился на Терскую область. А в области самым большим количеством коз обладали чеченцы²⁰⁰. Разведение коз было выгодным занятием, особенно в некоторых горно-лесистых районах регионах. От козы в год надаивали до 45 ведер молока (больше чем от коровы), обладавшего большой жирностью (4,5 %). Его употребляли в натуральном виде или смешивали с коровьим и овечьим молоком для получения масла и сыра. Из пуха козы делали высококачественное сукно, шедшее на башлыки, бешметы, черкески, а также войлочные шляпы. Козу стригли раз в год весной, получая до 1,5 фунта шерсти. В течение года коза могла дать два приплода по 1–2, реже 3 козленка. В каждой овечьей отаре был козел-вожак. Традиция эта уходит корнями в глубь веков. Больше всего коз держали жители современных Ножай-Юртовского и Веденского районов Чечни²⁰¹.

В 70-80-х годах XIX в. происходит перемещение центра тонкорунного овцеводства России на территорию степного Предкавказья. Здесь они нашли такие же благоприятные условия для разведения тонкорунных овец, какие имели в недавнем прошлом в «Новороссийских» губерниях. Несмотря на то, что животноводство Северного Кавказа было экстенсивным, российские переселенцы, кочевые и горские народы совместными усилиями не только сохранили лучшие местные породы, но и добивались их улучшения²⁰².

Первое место, но уже по овцеводству, Терская область занимала не только на Кавказе, но и в Центральной России²⁰³. Число овец в области составляло 56,3 % от всего количества выращиваемого скота. Большую часть скотоводческой отрасли Аргунского округа составляло овцеводство. Особенным успехом в овцеводстве славилось чеченское село Мехкеты, где на 225 дворов приходилось более 20 тыс. овец²⁰⁴.

Первые источники о разведении чеченцами «множества овец» относятся к XVI в. и считаются принадлежащими аккинцам, населявшим слободу Терского городка (1558 г.). Уже тогда чеченцы широко использовали правый берег Терека для содержания там зимой своих овец. Наряду с местной породой овец черной масти, чеченцы разводили тушинскую и андийскую породу овец. Шерсть тушинской овцы высоко ценилась на рынке. Большими партиями ее вывозили в Центральную Россию, а на ковровой фабрике Коверковых, недалеко от Москвы, из пряжи тушинской шерсти изготовляли ковры. Чеченская курдючная черная порода овец имела мягкую, нежную длинную шерсть, которую в большом количестве горцы сбывали мастерам бурочного производства. Андийская черная порода овец была распространена в Веденском округе. Шерсть этой овцы была тонкой, нежной, мягкой и длинной. Из этой шерсти на месте изготовляли тысячи бурок, которые сбывались в Тифлисе и других местах. Можно предположить, что чеченцы, жившие в низовьях Терека, могли разводить также калмыкскую, ногайскую и кумыкскую породы овец, приспособленных к местным (жарким и сухим) природным условиям²⁰⁵.

Среди чеченцев существовал особый вид соглашений отдельных домохозяев, имевших скотину и овец, и не имевших их. По этому традиционному соглашению овцы, коровы и тёлки годовалого возраста отдавались в условную аренду. Срок аренды не превышал обычно трёх лет. Во всех случаях отдачи в аренду овец и коз хозяин имел право резать овец на пищу, но мясом и шкурами он должен был делиться с арендатором поровну. Шерсть с овец также делилась пополам, только молоко полностью забирал арендатор. Главным источником дохода от овцеводства являлась в основном шерсть, в меньшей мере мясо, молоко и овчина²⁰⁶.

Альпийская Чечня экономически дополняла равнинную. Живые бараны с гор прогонялись на плоскость, где обменивались на пшеницу и кукурузу. Немытая шерсть рунами шла в Дагестанскую область и другие регионы²⁰⁷. У адыгов стрижка овец считалась почти исключительно обязанностью мужчин. У чеченцев в стрижке наряду с мужчинами участвовали и женщины, осуществляя не только сбор, упаковку шерсти, но нередко также и стрижку. Прекрасно обрабатывали шерсть чеченцы, прежде всего жители равнинных сел; например, в современном селе Толстой-Юрт население почти целиком было занято изготовлением добротных чеченских бурок, сбывая их своим соседям – терским казакам²⁰⁸.

Из шерсти овец изготовляли сукно, остальная шерсть использовалась на изготовление бурок, которые продавались соседним народам²⁰⁹. Овец и коз чеченцы доили, и это считалось чисто мужской обязанностью. Из молока масло не приготовлялось, оно всё шло на выделку сыра. Чеченский сыр готовился в основном из овечьего молока. Сыр из молока овцы считался более ценным, чем коровий. Сывороточный уксус (сильно скисшая сыворотка) также употреблялся чеченцами²¹⁰.

Верблюды разводились в Терской области, их количество достигало 2297 голов. Верблюды использовались в основном как транспортное средство для перевозки товаров на значительное расстояние. Верблюды использовались не только в качестве тягловой силы; они давали мясо, молоко и шерсть, высоко ценившиеся на рынке: сукно из верблюжьей шерсти считалось более теплым и прочным, чем сукно из овечьей шерсти. Из такого сука выходили добротные башлыки и черкески²¹¹. Во многих чеченских семьях женщины выделывали бурки и сукно из верблюжьей шерсти²¹².

Коневодство в годы Кавказской войны было очень развито в Чечне и Шамиль, во время войны с Россией формировал в Чечне конное войско²¹³. «Горцам, – пишет в своих мемуарах Абдурахман, – один из ближайших сподвижников Шамиля, – много легче было выступать в Чечню, чем в районы Дагестана. Всего легче было конным, т. к. Чеченская земля была изобильна, с дешёвым фуражом и продовольствием. Поэтому горцы в большинстве случаев, при выступлении против русских, сами со своими конями и животными жили за счёт средств и зерна чеченцев». В кратком военно-статистическом описании Чечни, составленном Норденштаммом в 1834 году, написано следующее: «В долинах и на плоскогорьях Чечни превосходно растут все виды злаков. Земледелием занимаются усердно, скотоводство является главным источником доходов населения»²¹⁴.. В 70-х годах XIX века по количеству лошадей на 100 душ населения Чечня и Ингушетия занимали последнее место в Терской области. Редкий житель в селе имел 2–3 лошади. Обычно на 2 семьи приходилась 1 лошадь.

Стоила хорошая верховая лошадь от 100 до 150 рублей, осёл продавался за 10–15 рублей²¹⁵. По данным военно-конской переписи, в 1899 году безлошадных было в Грозненском округе 29839 хозяйств (72 %), в Сунженском – 3912 хозяйств (31 %)²¹⁶. Запросы капиталистического рынка стимулировали улучшение пород в коневодстве. Если в 60-х годах XIX века на всём Северном Кавказе разводили только местные породы коней, то к 1904 году всего 72,5 % разводимых пород являлись местными. Появляются конные заводы с английскими, арабскими, донскими и другими скакунами. Если в 1891 году среди коннозаводчиков края было всего 132 представителя восьми коренных национальностей, то в 1904 году среди них было уже 268 представителей 13 коренных национальностей²¹⁷. В 1857 году для состязания на Императорские призы было записано 53 лошади, из которых 4 были чеченской породы²¹⁸. В начале 20 века лучше других на Кавказе сохранились породистые лошади у кабардинцев и чеченцев²¹⁹.

Терская область на значительном протяжении от устья Сулака до Серебряной пристани включала в себя берег Каспийского моря. Кроме того, область пронизывала сеть больших и малых рек во главе с Тереком и Сулаком, где рыбы водилось в изобилии. Европейцы, побывавшие на Северном Кавказе, в частности, в Терской области, были поражены рыбными богатствами края. Дж. Кук писал: «В реке Терек много рыбы, в особенности большое количество прекрасных лососей, в близи устья, где она впадает в Каспий, встречается большое количество осётров». Действительно, рыбные богатства края были неисчислимы. В 1874 году один из любителей местной истории писал: «Старики рассказывали, что в прежние времена, как пойдёт рыба, то Терек делается точно живой: вода выходит из берегов и течёт не к морю, а вверх… такая сила её была. Ловить рыбу тогда никому не запрещалось, ни своему, ни чужому. Были зажиточные люди, которые занимались этим промыслом и жили хорошо»²²⁰.

Для Терека отличительными видами рыб являлись: каспийский лосось, шемая и усач. Чрезвычайно много здесь встречалось сома, сазана, жереха, а из осетровых рыб – севрюги. В течение года из рыбы добывалось икры красной 480 пудов, чёрной – 1835 пудов. На ярмарках 1 пуд чёрной икры продавали в среднем по 20 руб. 50 коп.; красной икры – по 5 руб.²²¹ Любопытно, что лосось предпочитал терскую воду, а шемая – и вместе с ней жерех и усач – сунженскую. По свидетельству П.П. Зубова, в 1835 году побывавшего на Кавказе, вода в реке Сунже была мутной, но считалась «здоровой». Рыбы в ней водилось много, попадались даже выдры и бобры²²².

В мае 1871 года Терские казённые воды были переданы в ведение Терского областного правления. Право рыболовства в реке Терек принадлежало Терскому казачьему войску на особых основаниях. Прибыль от рыбных промыслов входила в смету доходов Терского казачьего войска. Поземельные участки с казачьими водами отдавались в оброчное содержание на основании параграфа 151 войскового «Положения»²²³. Значительный доход Терское казачье войско получало также от войсковых переправ, проложенных через реки. Развитие капиталистических отношений вынуждало войско отдавать свои воды в оброчное содержание. Зачастую речные воды сдавались за плату их действительным, многовековым владельцам – кавказским горцам²²⁴. Горцы лишались права ловить для себя рыбу. Кроме того, им не разрешалось иметь лодки, кроме тех случаев, когда горцам позволяли ими пользоваться для переправы на другой берег. В связи с постановкой таких условий чеченцы были вынуждены брать участки речных вод в оброк, или ловить рыбу контрабандно. В соломенных шалашах, на берегу Терека чеченцы ловили рыбу у забоя. Основу забоя составляли крепкие, вбиваемые в дно реки колья, расположенные зигзагами, на которые натягивалось сетное полотно. Пойманная рыба вылавливалась баграми²²⁵. Довольно много рыбы водилось и в многочисленных каналах на территории Терской области, отведённых от полноводных рек.

Длительная Кавказская война нанесла большой вред оросительной системе Чечни. От некоторых селений, занимавшихся поливным земледелием, и от их оросительной сети остались только следы, как, например, возле Дада-Юрта (на реке Терек) и Гаджи – аула (на реке Аргун) и др. После Кавказской войны, надеясь, что земля у них, наконец, останется по-прежнему в частной собственности, чеченцы начали восстанавливать и строить новые каналы. Но колониальная администрация требовала переделов земли через каждые 2–3 года. Система частых переделов земли между жителями селений отбивала охоту крестьян улучшать временно используемые ими участки земли удобрением, устраивать ограды и приводить в порядок сложную оросительную систему.

Как известно, поливное земледелие с развитой системой орошения возникает в основном там, где господствует частная собственность на землю²²⁶. Данные А.П. Берже свидетельствуют о существовании на

Чеченской равнине, по – видимому, ещё в XVIII веке ирригационных систем для орошения полей²²⁷. После окончания Кавказской войны был восстановлен так называемый Гаджиаульский канал, построенный в XVIII веке. Наиболее ранними оросительными каналами в Чечне можно считать Ханкальский и Шавдонский каналы, построенные в самом начале XIX века, после основания крепости Грозной²²⁸. Появление частной собственности у чеченцев относится к более раннему периоду. Ирригационное сооружение и оросительная сеть, устроенные на индивидуальном участке, считались собственностью хозяина этого участка. Дамбы и плотины для мельниц и прилежащие к ним участки продавались, сдавались в аренду и переходили по наследству. Во многих селениях, например, Чаберлое, Галанчожа, все прилегающие земли, кроме священных рощ, были поделены между семьями. Жители этих селений даже на водопой водили скот через особый длинный коридор, огороженный с обеих сторон каменной или плетёной оградой, или же по дну канала. Обычаи, связанные с частной собственностью на землю, запечатлены во многих чеченских преданиях²²⁹.

Чеченцы отводили от рек крупные оросительные каналы. Место, где создавалось отводное сооружение, называлось «Хин корта». От головного канала отводили более мелкие боковые каналы – татолы, карсоли, для чего из свай устраивали крепкий водораздел. Уход за оросительными каналами у чеченцев, а также порядок пользования ими при поливе осуществлялись под руководством общественных старейшин, избиравшихся обычно сроком на один год. Особое внимание обращалось на уход и содержание главного канала, очистка которого проводилась ежегодно ранней весной жителями всех сёл, пользовавшихся водою из него. Примечательно, что в случае отказа от участия в работе виновники подвергались штрафу, у них забирали некоторые предметы домашнего обихода и выставляли их на показ всему селу. Это считалось большим оскорблением для данной семьи²³⁰. Работа на отдельных мелких каналах выполнялась только теми, кто был заинтересован в этом – одной семьёй или несколькими семьями. Ирригационное сооружение и оросительная сеть, устроенные на индивидуальном участке, считались собственностью хозяина этого участка.

Орошение получило широкое распространение не только у жителей плоскостной Чечни, но и в горах, хотя высокогорный ландшафт технически очень усложнял эту работу. Но не даром же у чеченцев существует древняя пословица «жизнь может быть только там, где есть вода»²³¹. В высокогорной Шатоевской котловине применяли особые средства для подвода воды к пашням. К ним, например, относятся желоба «анари», сборные водопроводы из липовой коры «хьех». Своеобразными акведуками проходили эти водопроводы через пропасти и ущелья, подвешенные лозой дикого винограда, заменявшей здесь верёвки и тросы²³².

В 1866 году жителями Малой Чечни был сооружён канал протяжённостью более 27 км., он проходил из реки Аргун, через Ханкальское ущелье и спускался недалеко от Старосунженского аула к реке Сунже. В это же время на Чеченской равнине началось строительство самой крупной оросительной системы в дореволюционной Чечне – Ново-Атагинского канала, орошавшего более 15 тыс. десятин земли, принадлежавших селениям Новые Атаги, Шали, Белгатой, Герменчук. Строительство канала, завершившееся в 1871 году, потребовало от чеченцев, по словам Н.А. Вроцкого «египетских работ» и огромных материальных средств²³³. От Шалинской поляны канал разделялся на 4 рукава, общая протяжённость всей оросительной системы доходила до 40 вёрст. Оросительный канал длиною 10 вёрст провели жители села Старая Сунжа. Более 10 тыс. десятин земли обводнил канал, проведённый от Терека до реки Аксай²³⁴.

Чеченцы занимали место между Тереком и южной границей Терской области, начиная от Дарьяла до истока реки Акташ²³⁵. В Терской области на долю суши приходилось 60868 вёрст, а на 1 версту – 10 жителей обоего пола. В Грозненском округе было 7442,4 версты суши, на версту приходилось 22,6 жителя²³⁶. В 1872 году в Терской области орошалось уже 34600 десятин земли, из них большая часть приходилась на Чечню и Ингушетию. Здесь находились крупные оросительные каналы: Аргунский – 26 вёрст, Маян – Татаул – 38 вёрст, Герменчукский – 10 вёрст²³⁷. Чеченские сёла: Гойты, Новые Алды, Старые Атаги – совместно спроектировали своими силами Большой канал, в дальнейшем ими построенный. Если возникала необходимость обратиться за поддержкой в проектировании канала к администрации области, жители её сообща подавали прошение. В 1874 году общество 10 сёл 3 участка Грозненского округа обратилось с ходатайством к начальнику округа, о содействии в проведении канала из реки Сунжа или Гудермеса, или из Черноречья, для орошения принадлежащих им земель. В XIX веке Сунжа была полноводна и разливы её обладали порой разрушительной силой. Особенно сильным было наводнение в Грозном в 1882 году. Вода в Сунже поднялась на 5 метров. Сорвало 4 моста, залило подвалы с купеческими товарами, что вызвало нарекания в адрес власти. Постройка каналов помогала снижать и регулировать уровень воды в реке²³⁸. Командированным чиновником администрации управления в 1874 году был создан проект Сунженского канала, так как начальник области пришёл к мнению о жизненной необходимости его постройки. Изыскания по проектированию канала обошлись в 300 рублей. В результате совместных усилий властных структур и населения канал был построен²³⁹.

В результате массового уничтожения лесов, в Терской области нарушился климатический баланс и ранее плодородные почвы стали страдать от засухи. Рост сельскохозяйственного оборота области во многом зависел от наличия водных каналов, орошавших поля. В западной части Чечни сады и огороды поливались в основном посредством специальных колёс, устроенных для этой цели на каналах. В восточной части Чечни большое распространение получили мельницы, работавшие на воде из каналов. Посевы кукурузы, очень распространённые в тот период в Чечне, также требовали влажной почвы и поливались из каналов²⁴⁰. В 1872 году М.Т. Лорис-Меликов писал о развитии земледелия в области: «Желание обеспечить урожай кукурузы вызвало у чеченцев стремление к устройству оросительных каналов, которых в течении отчётного года разработано два на протяжении 40 вёрст»²⁴¹.

В областях, населённых мусульманами, надел полей водою из поливных каналов совершался по адату. В силу адата, распоряжение по орошению полей поручалось общиною выборному лицу (тамаде), на обязанности которого лежало открытие и закрытие шлюзов. Он, следовательно, властен был снабжать поля живительной влагой или отказывать в ней²⁴². Однако на частных каналах, распределением воды занимались их владельцы и члены их семей.

При эксплуатации общественного канала должны были быть удовлетворены два требования: измерить воду и распределить её между соучастниками. Приверженцы ислама соблюдали 5 принципов мусульманской ирригации:

1) Вода не может быть предметом частной собственности.

2) При недостатке воды – право за тем, кто раньше других воспользовался водой.

3) Право очерёдности пользования водой выше и ниже по течению.

4) При равных условиях преимущество определялось по жребию.

5) Распределение воды – по пространству подлежащих орошению земель²⁴³.

Принцип частной собственности пользовался в Азии, вообще меньшим уважением, чем в Европе. Западная цивилизация выражается, главным образом, в развитии личности человека, при условии неприкосновенности права частной собственности. Европеец был уверен, что законы и общественная власть сохраняет за каждым то, чем он законно владеет. На Востоке привилегированным положением пользовалась общественная собственность. Там, где проточные воды объявлялись собственностью государства и где устанавливалось законным проведением оросительных каналов через чужое имущество – администрация принимала воды в своё распоряжение. В Индии и Египте управление каналами было сосредоточено в руках правительственных чиновников и инженеров.

В Италии, Франции, Испании управление водами было основано на началах самоуправления участников орошения: товариществ, ассоциаций, – утверждённых правительственной властью и руководящихся уставами²⁴⁴.