Текст книги "Лавия. Обретение души"

Глава 3. Ущелье

Перистые облака не спасали Лавию от ослепительного солнца. На этот раз Анавем не пригласил её в сад. Он встретил Ангела с внешней стороны изгороди, у калитки. Лавия предчувствовала такой приём, и едва сдерживая волнение, шла к Анавему последней из Ангелов своего звена. Наблюдатель, не проронив ни слова, сдержанно, кивком головы, ответил на её приветствие. Лавии оставалось только одно – ждать.

Боковым зрением она наблюдала за солнцем, которое неторопливо выкатывалось из-за Пирамиды. Сегодня светило было необычно медлительным: проснувшись, оно смаковало утреннюю дрёму. Накинув на себя полупрозрачные кружева облаков, оно будто хотело скрыть утреннюю небрежность своего туалета, как это делает застигнутая врасплох ранним гостем женщина. От таких житейских сравнений, скопившихся у Лавии за много веков пребывания в Поднебесье и посещения Земли, ей, Ангелу, следовало бы давно избавиться, но временами ей нравилось использовать их в своей работе. К сожалению, нежелательные мысли неминуемо влекли за собой большой расход энергии. Вот и сейчас, усталость тут же дала о себе знать, и Лавия сникла. Ангельской силы у неё почти не осталось. Удивительно, но при этом она не чувствовала никаких сожалений по поводу ею содеянного! Даже наоборот, сердце Ангела, которое, как и у человека, находилось с левой стороны груди, было наполнено ликованием от того, что она спасла человеческую жизнь. И ещё – благодарностью к Отцу Небесному!..

Лавия с трудом отвела взор от захватывающей дух картины утреннего неба и сосредоточила его на Анавеме, безмолвно мерившем шагами пространство перед нею. Под прямыми лучами солнца золотая канва хитона Анавема переливалась всеми цветами радуги.

«Сколько времени он будет так ходить?»

…Причиной задумчивости Наблюдателя стала неприятная для него новость. Проступок подопечной удивил его, и он не знал, как ему поступить. Лавия всегда считалась добросовестным Ангелом. Оставалось предположить, что девушка допустила грубейшую ошибку только по простоте душевной. И всё же…

– Лавия, ты – разумная дочь Небесного Отца и понимаешь, что твой проступок нельзя утаить от Архангела Метатрона! – произнёс, наконец, Анавем.

Говоря эти слова, Наблюдатель остановился прямо перед Ангелом, заслонив собой солнце, отчего его нимб засиял намного ярче, чем обычно, – почти как нимб Великих.

– Да, учитель, я понимаю. Мне нет оправдания, поэтому я смиренно приму любое наказание.

По-видимому, ответ девушки задел мудреца за живое, и он продолжил уже не так грозно:

– Сестра, мне жаль… но наказание неминуемо!

Девушка судорожно вздохнула и кивнула головой в знак послушания и согласия. В голосе Анавема промелькнуло сочувствие:

– Ты не переживай так, Лавия… Отец – строг, но милостив!

Анавем обнял девушку за плечи, привлёк её к себе и повторил:

– Девочка, да не переживай ты так!.. – И, чуть помедлив: – Ступай, Ангел! Решение Отца будет доведено до тебя в ближайшее время.

Его губы тронула грустная улыбка, а полные доброты глаза сощурились, скрывая разочарование. Лавия улыбнулась, пытаясь унять нарастающий страх: если Анавем растрогался, ничего хорошего ей ждать не приходится!

Анавем ещё долго стоял у мостика, наблюдая за Ангелом. Она обернулась к нему, и он махнул ей рукой, промолвив чуть слышно, так, чтобы ветер не смог донести до исчезающего из вида Ангела его слова:

– Высшие силы – Силы, Господства, Власти и Святые! Я, Ангел-наблюдатель, наречённый Анавемом, прошу вас: смилуйтесь над Ангелом Лавией!

Аннушка, не скрывая восторга, бегала то по дорожкам фруктового сада, то по комнатам деревянного дома, расшатывая и без того скрипучие доски пола и то и дело забегая на летнюю кухню, где с самого раннего утра шла подготовка к сегодняшнему празднеству. Девочка с радостью выполняла любое поручение.

– Наша Аня – вот уж кто искренне радуется переезду! – с улыбкой заметила Людмила, повернувшись к мужу.

Они сидели на открытой веранде дома. Не прекращавшаяся суета на кухне подсказывала супругам, что гулянья в честь их возвращения никто не отменял. Во дворе были расставлены длинные столы с белыми скатертями. Вся имевшаяся в доме посуда была вынесена на улицу. Но столовых приборов и стульев всё равно не хватало. Недостачу восполнили соседскими тарелками и скамейками. Филатовы позвала в гости не только родственников, но и обитателей близлежащих улиц. Жители Заозёрска жили дружно. Так повелось у заозерчан давно: быть вместе и в горе и в радости.

– Бабушка, бабушка, дай мне огурчик, – прозвенел из погреба нежный голосок Аннушки.

– Тебе какой?.. Выбирай!

– Самый малюсенький.

– Ой, Анюта, не морочь мне голову! Он же – на самом дне! Мне до него рукой не достать. На, возьми другой! Он ничем не хуже того.

Стас закатил кверху глаза, и супруги рассмеялись:

– Да уж, наша дочь скоро всех уморит!

Людмила прикрыла ладонью рот:

– Она вчера дрессировала пса, так он сегодня из конуры не вылезает!

– Бедный Валет!.. Ой, Люда, посмотри, какая вокруг красотища! Всё – натуральное, не то, что в Москве!.. Скажи мне, а почему Ленка не выходит из комнаты и дуется, когда я начинаю с ней говорить?

– Она выходит, только – ночью.

Стас приподнял в удивлении брови, а жена продолжала:

– Щетинится пока! Всё же хорошо, что стала хоть иногда выходить на свет Божий. Я тут, два дня назад, решила за ней последить и…

Из подвала раздался душераздирающий крик. Через мгновенье в дверях показалась испуганная бабушка, за ней – плачущая девочка. Свет ослепил её, она зажмурилась и заплакала навзрыд. Старая женщина явно пребывала в шоке. Бледная, как мел, она беззвучно открывала рот. Как рыба! Правой рукой женщина безостановочно крестилась, не прекращая класть на себя Божье Знаменье даже тогда, когда, как подкошенная, свалилась без сил на землю:

– Бес… бес… истинный бес! Боженька, прости меня, спаси и сохрани!

Людмила подхватила дочь на руки. Стас, взяв подгрудки мать, помог ей подняться.

– Что случилось?! – донёсся со второго этажа встревоженный голос Василия Павловича, отца Стаса.

Из кухни прибежали сноха и соседка.

– Катерина, что случилось?! – завопили одновременно обе.

Старая женщина была не в силах вымолвить ни слова. Все обступили её. Гул расспросов и восклицаний вмиг смолк, когда заскрипели ржавые петли дверей погреба. Лицо матери Стаса исказилось от ужаса, а дрожащий перст указывал на тёмную фигуру в проёме.

– Бес! Бес! – снова закричала бабушка, и её поддержали женщины.

На улицу из темноты вышел… нет, не бес, а старшая дочь Филатовых Елена!

Стас был единственным, кто не поддался панике. Он грозно посмотрел на дочь, которая хохотала во всё горло.

– Лена! Так не шутят! – вскричал он.

– Я никого не пугала… Это они сами… – захлебываясь от смеха и запинаясь, ответила подросток.

Женщины продолжали креститься, изучая странно одетую девушку.

– Ну-ка, Елена, быстро проси у бабушки прощения!

– Я… я видела там чёрта… – бубнила мать Станислава, пытаясь заставить сына посмотреть на неё, но сын весь дрожал от злости. Подхватив девушку под локоть, он с силой сжал его, желая, чтобы дочь наконец-то поняла, что она натворила, и извинилась перед бабушкой:

– Завтра все твои тряпки окажутся на помойке!

– Мне больно!

– Я жду извинений! – сжав зубы, произнёс Станислав.

– Извини… бабушка, – пробормотала Лена и, резко отдёрнув руку, побежала прочь со двора.

Все прошли в дом.

– Мама, Ленка совсем отбилась от рук! В таком одеянии её вполне можно принять за нечисть!

Екатерина Николаевна некоторое время причитала:

– Стасик, послушай!.. Я вправду видела беса… – Но затем смолкла, поняв, что никто не обращает на неё внимания.

Сноха Филатовых прошептала соседке, когда они направлялись на кухню:

– Видно, у девочки совсем мозги отшибло после прыжка!..

В ответ женщина вздохнула.

Немного успокоившись, Аня подошла к бабушке, которую после принятого ею лекарства клонило в сон, и легла рядом с ней на кровать. Девочка с любовью погладила бабушку по голове:

– Бедная бабулечка! Бедная… Почему они тебе не верят?! Я тоже видела рогатого!..

Лавия ещё долго ощущала на своём затылке взгляд Анавема.

– Быстрее бы добраться до поляны и уснуть! – уговаривала она себя.

Сегодня Лавия даже и не пыталась лететь: энергии было недостаточно. Во время сна на Ангелов снисходила Божественная Благодать, которая насыщала их живительной энергией. Впереди Лавию ждали горы, поросшие изумрудным мхом и мелкими деревцами, на которых горели похожие на апельсины оранжевые плоды – сгустки неочищенной энергии, прилетевшей с Земли вместе с молитвами и молениями. Лавия поморщилась при мысли о том, что ей, чтобы перелететь через горы, придётся отведать этих плодов. Они были незрелые. На ветвях плоды дозревали, и чем чаще и искреннее были обращения людей к Отцу Небесному, тем быстрее происходило их созревание, и тем скорее они попадали в руки адресату.

Единственным более-менее свободным проходом была расщелина между скал. Но этой тропой пользовались редко. Жители Поднебесья предпочитали преодолевать скалистую гряду на высоте птичьего полета.

Лавия остановилась перед входом в ущелье. Его венчала каменная арка. Арка под воздействием ветра и под натиском корней растений вся покрылась трещинами. Мощные стебли, как лианы, обвивали её столбы, декором арке служили крупные лиловые цветы.

– Давненько здесь никто не ходил! – сопроводила словами свой вход в расщелину Лавия, разрывая рукой паутину. – Почему я такая добрая, что отпустила Эмар одну домой?! Ничего бы с ней не случилось, если бы она подождала меня! Она вся светилась от Благодати и могла бы перенести и меня вместе с собой.

Проход между скал был узким, в некоторых местах Ангелу приходилось протискиваться вперёд боком. Вверху виднелась тонкая полоска прозрачных небес. Казалось, что тёмно-серой тверди нет ни конца, ни края. Запах сырости и плесени вызвал неприятные ощущения в носу. Лавия чихнула, и через некоторое время – ещё раз и ещё.

– Что это со мной? – задала себе вопрос Лавия, зажав нос рукой. – Будто в этом забытом Богом месте гуляют чувства смертных!

Во время короткой остановки она попыталась собрать вокруг себя остатки энергии, которые походили на едва тлеющие угольки. Держась за стену рукой, Лавия пыталась сосредоточиться, но её состояние продолжало ухудшаться: к слабости присоединились отчаяние и злость.

«Откуда они у меня? Я же спасла эту девочку! Всего лишь пару недель в больнице, и она снова почувствует радость жизни… Тёмные всё же играли не по правилам!» – оправдывала она себя.

Лавия подняла руки вверх и мысленно дотянулась до неба, которое отсюда, снизу, казалось ей окошком свободы.

«Может, мне лучше вернуться назад и попросить помощи? Эх, арки не разглядеть! Как далеко я зашла? А ведь сверху каменная гряда не кажется такой широкой и длинной, как на самом деле!»

Даже убедившись в том, что дорога сильно петляет в туннеле скал, Лавия продолжала упорно идти вперёд. Она сначала не придала значения треску и падению камней впереди себя, но вскоре это стало казаться ей подозрительным. По стеблям растений сновали необычные существа, похожие на мелких осьминогов! Лавия впервые видела их. Хотя в Поднебесье всегда можно было удивиться внезапным открытиям! Кроме головоногих моллюсков, её одиночество разделяли ещё и пятнистые кабанчики. Их передвижения, напомнившие Лавии детскую возню, сопровождались необычной иллюзией. Поросята появлялись впереди из-за поворота и ждали её. Но когда Лавии оставалось дойти до них пару метров, они устремлялись прочь и словно растворялись в воздухе.

«Как они тут живут?» – размышляла Лавия.

Девушка шла уже довольно долго, и это начинало тревожить её. Ангел молитвами попыталась вызвать Святых, которые могли бы указать ей верный путь. Но ответа не было, будто она была заброшена на самый дальний конец света. Грусть нарастала, и энергия стала совсем покидать её. Слабость в ногах вынудила Ангела замедлить шаги и сесть на скользкую землю.

«Хватит ли мне сил выйти отсюда?»

…Как получилось, что она оказалась в беспамятстве на земле, Лавия не помнила. Её разбудило что-то тёплое, живое и влажное, касавшееся её ладони. Лавия вздрогнула.

«Подземные Черви!» – с ужасом подумала она и замерла на месте.

Маленький пятачок, выпускавший из ноздрей горячие струйки пара, оказался тем, что напугало её. Лавия пошевелилась, новый знакомый отпрыгнул в сторону и пристально посмотрел ей в лицо. Животное – с человеческими глазами! Она хотела было погладить его, но раздавшейся вдалеке свист её отвлек – в лабиринте находился кто-то ещё! Поросёнок поднял вверх рыльце и стал жадно глотать им воздух. После очередного свиста животное завизжало. Ощетинившись, оно толстеньким полосатым тельцем прижалось к Лавии, ища укрытие рядом с ней. Ладонью Ангел ощутила мурашки на его спинке. Тот, кто напугал поросёнка, был совсем близко! Лавия отчётливо различала его шаги, которые с каждым мгновением становились всё громче.

Подхватив на руки испуганное животное, Лавия побежала прочь. Она мчалась, не оборачиваясь, пока не выбилась из сил. Ноги перестали её слушаться, и, споткнувшись, она упала на колени.

– Давай, передохнём здесь, – предложила девушка, опуская поросёнка на землю.

Несколько минут Ангел прислушивалась – тишина! Не означало ли это, что преследователь отстал? Или, наоборот, затаился? Лавия, в полном отчаянии, не заметила, как рыдания подкатили к её горлу. Что-то увлажнило её глаза.

– Что это? Слёзы? Какое счастье ощутить на глазах влагу и заплакать – как это могут делать смертные! Ведь Ангелы, если и рыдают, то – без слёз и очень редко! Что это за горы?! И что это за дорога?!.. – всхлипывала она.

Осьминожки выползли из своих укрытий и с любопытством наблюдали за происходящим. Их глазки округлились, под глазками образовались напоминавшие ротики складки, которые скривились, задрожали, и, наконец, раскрылись и стали издавать неприятные скрипучие звуки. Чуткий слух Лавии воспринял их как самое отвратительное из того, что когда-либо было создано в мире звуков. Зажав уши и отбросив животных ногой, девушка попыталась остановить хоровое пение. Но осьминожки оказались проворнее: перепрыгивая с одной веточки на другую, они лишь усиливали громкость и повышали тональность какофонии.

– Хватит! Замолчите!!!

На секунду Лавии показалось, что они испугались её угроз, но она ошиблась. Причиной наступившей тишины было, вероятно, то, что преследователь услышал визг и направился в её сторону. Предатели-осьминожки вмиг попрятались в норки, оставив её одну… на растерзание!

Лавия закрыла глаза и решила дожидаться того, кто явно разыскивал её, и от кого не стоило ждать милости… Место было вполне соответствующее моменту: ни запахов, ни ангельских чувств.

– Вот и всё, мне – конец! – резюмировала она.

Но поросёнок продолжал прыгать перед ней. Его бежевый хвостик бешено вращался.

– Ты хочешь помочь мне?

Кабанчик побежал вперёд, потом остановился и стал поджидать её. Лавии пришлось ускорить шаг, хотя её силы были на исходе. Если она сейчас упадёт на землю и заснёт, то уж точно будет потеряна здесь навсегда. Её сущность будет тлеть вечно, и единственное, что обрадует когда-нибудь глаз невольного зрителя, – маленькие создания, которые будут периодически затягивать вокруг неё свою жуткую песню.

…Правой рукой Лавия опиралась о стену, это помогало ей, пусть и медленно, но продолжать свой путь. Смирившись с судьбой, Ангел ждала откуда-нибудь хотя бы крошечных искорок энергии. Но Божественная Благодать, конечно, не могла снизойти на Лавию в этом месте: толстые холодные стены не пропускали её, заглушая своей неприступностью любые людские моления.

Свет постепенно гас, хотя и оставался ещё тёплым. Лавия выползла на поляну, у неё уже не было сил вызвать иллюзию ложа. Незаметно для себя Ангел погрузилась в глубокий сон…

Её разбудили плеск прибоя, шелест листвы и пение птиц. Пекло солнце, ещё чуть-чуть – и правая щека задымится! Растянувшись на густой траве, Лавия потянулась телом от переполнявшего её чувства счастья. Энергия била ключом…

– Мария, дрянная девка! Я тебя обыскался. С минуты на минуту прибудут панове, а ты тут прохлаждаешься! А ну, марш на кухню!

Перед ней стоял огромный мужик в широких штанах и в просторной льняной рубахе, поверх которой был надет фартук. Закатанные рукава выставляли напоказ густые заросли волос на руках. Подперев бока, великан заорал:

– Что разинула рот, бездельница?! Оглохла что ли?! Марш на кухню!

Его одутловатое лицо побагровело, на лбу появилась испарина:

– Маруся, ты никак на солнце перегрелась?!

– Нет, дядька Игнат! Я… Я…

Лавия встала и побежала в сторону каменного замка. Босые ноги едва касались мягкой травы. Её сарафан был из грубой шерстяной ткани, голова покрыта домотканым платком. Всё вокруг было ей знакомо, и девушка поначалу ни о чём не задумывалась. На пригорке до неё добрались запахи жилья.

«Вот здесь – ворота и двор, там – конюшни, тут – дверь в кухню… Но откуда я всё это знаю?»

– Ну, что за девка?! – подгонял её дядька. – Никакого проку от тебя нет, тебе только и жить что при монастыре! А ведь настоятель сам упросил меня взять тебя на службу к господам, уверял, что ты шибко смышлёная. А кого я получил? Ленивую девку: когда панове должны приехать, Мария дрыхнет под кустом! Ох, Марийка, кто из тебя получится? Какая ты будешь жена, если часами простаиваешь в церкви? Либо богатого бери себе в мужья, либо поповича! Жаль только, что ни один из них на тебя, сироту горемычную, даже и не взглянет!

На кухне кипела работа. На широком столе женщины резали овощи и фрукты, на огне очага томились котелки. Жара стояла невыносимая! Рубахи поваров прилипли к их телам.

– Марийка! Живо – кур щипать! Панна Генриетта обед требует, – обратилась к девушке повариха, сжимавшая в руках деревянную лопату.

Лавия подбежала к корзине, доверху набитой дичью. Ощипывая неостывшие тушки, Ангел пыталась осмыслить происходящее с ней. Где она, и почему ей здесь всё знакомо?

Только под вечер Лавия смогла отдохнуть. Мышцы удивительно приятно болели от подзабытой физической работы. Но кухарка не оставила её в покое, заставив мыть пол на кухне. Слуги забегали сюда для того, чтобы сменить блюда и посуду.

– Панна Генриетта требует Анелю, – сказал появившийся на пороге кухни мажордом.

– Ян, а где мне её взять? Она этим летом замуж вышла. Скажи панне, что её любимой прислуги нет: брюхатая ходит.

Дворецкий вернулся через несколько минут. Он прибыл с хозяевами из столицы, был весьма важен и выполнял самые деликатные поручения:

– Панна в истерике. Они желают красивых слуг. Если Анели нет, говорят, то пускай найдут ей замену… Да вот, хотя бы эту девку!

– Марийка здесь недавно. Она ещё не ведает, как прислуживать господам! – всполошилась кухарка.

Мужчина подкрутил усы и, подумав, спросил девушку:

– Ты желаешь поехать с панами в город?

Лавия кивнула. Дворецкий приблизился к ней и оценивающе её оглядел:

– Если ты сегодня понравишься панне Генриетте, то я постараюсь, чтобы завтра ты убирала её покои.

…Лавия была быстро приведена в соответствующий вид: белоснежная рубашка с вышивкой, поверх юбки – понёва и широкий пояс.

Когда двери распахнулись, и Лавия оказалась в огромном зале, сердце в её груди бешено забилось. Стены зала были увешаны гобеленами и портретами. Множество свечей горели в канделябрах. За столом сидели хозяева и гости. Их богатая одежда сильно отличалась от той, которую носили в деревне.

Дворецкий подошёл к хозяйке, сидевшей во главе стола, склонился к ней и стал что-то нашёптывать на ухо. Все обернулись в сторону Лавии.

– Добре!.. Подведи-ка её ко мне! Я хочу на неё посмотреть!

Мужчина подал знак девушке. Страх сковывал движения. Лавия робкими шажками подошла к столу, не отрывая глаз от серебряного блюда, которое несла в вытянутых вперёд руках.

– Неплоха, дюже неплоха! – раздался мужской голос.

– Да. Белотела и руса, – согласилась панна. – Как тебя зовут?

– Мария! – Осмелившись, наконец, поднять глаза, ответила Лавия и тут же была захвачена в плен дерзким взглядом напротив.

Молодой пан изучал девушку. На его губах появилась улыбка, но через секунду она погасла. Он посерьёзнел, на его щеках появился лёгкий румянец:

– Кто твои родители, дитя?

Что творилось у Лавии внутри – не описать: её сердце сжалось, кровь прильнула к лицу! Она хотела, было, открыть рот, чтобы ответить, но её остановил встревоженный голос хозяйки:

– Пан Гор, что с вами?

Лавия взглянула на госпожу. Звон удара об пол выпавшего из рук девушки подноса вынудил её отпрыгнуть в сторону. Ангел не могла прийти в себя от замешательства. На неё смотрели глаза женщины – Демона, который мешал ей в ночь её последнего дежурства. Ухмылка на губах Тёмной переросла в смех:

– Ох, какая неуклюжая девка!

Лавия со всех ног пустилась бежать подальше от злополучного места, моля Бога о спасении. Горло сжало в тиски от переполнявшего её ужаса. Никто не пытался её остановить, кроме хозяйского сына, который крикнул ей вслед:

– Постой!.. Не убегай!.. Да стой же ты!

…Лавия добралась до знакомой лужайки. У расщелины сидел её недавний знакомый – поросёнок. Увидев её, он радостно захрюкал.

Проход между скал был настолько узок, что Лавия с трудом протиснула в него своего друга, а сама осталась заложницей каменных тисков. Со стороны замка стали доноситься крики. Зарево факелов становилось всё ярче. Лавия обратила взор к Небу, моля всех Святых, Начала, Силы и Власти помочь ей.

Проклятия пронизывали её насквозь; костлявые руки с острыми когтями тянулись к ней. Лавия из последних сил закричала и вжалась в стену. Неведомая сила потянула её в сторону, спасая от неминуемой гибели.