Текст книги "Тайник в ковре"

Мы смотрели на все это широко раскрытыми глазами. Но еще сильнее удивились, когда заглянули на местный рынок. Нас тут же окружили маленькие, черные и грязные торговцы. Не давая нам прохода, они лепетали что-то на непонятном языке, тыкали пальцами в лицо, шею, грудь, дергая при этом за руки. Как будто каждый из них считал своим долгом до нас дотронуться. Медленно пробираясь сквозь толпу этих навязчивых лилипутов, мы старались двигаться вперед, не замечая их мельтешения и постоянно доносящихся окликов.

Наконец мы вышли к реке, за которой виднелся дворец. Он был сложен будто из огромных черных валунов. Необходимо было переправиться на другой берег, и Керман отобрал у какого-то грязного туземца лодку. Вода реки, так же как и прибрежные воды темного моря, была тепловатой и мутной. О Аллах, почему нет ничего светлого и чистого в этих краях? Я чувствовал, что устал от бесконечного путешествия, и думал лишь о том, что, быть может, во дворце смогу найти здешнего беглярбека и за приятным ужином наконец расспросить его об употреблении змей.

Лодка причалила, мы сошли на берег и направились ко дворцу, где нам тут же преградила дорогу стража.

– Я слуга Шахиншаха, властителя Ирака, Ширвана, Персии, Грузии и других земель… Нам нужно срочно попасть к вашему вождю, к самому главному из ваших вождей, – значительно сказал я, указывая рукой наверх. После чего повторил ту же фразу на фарси и на арабском. Но, увы, этот урод с толстой тростью в руках меня не понимал.

Тогда я приказал Керману открыть мой чудесный сундук, достал оттуда маленькую жемчужину и протянул старшему из охранников.

Подарок он принял, хотя, возможно, и не осознавал, что держит в руках. Вскоре подошли еще стражники, окинув нас недовольными взглядами. Пришлось поделиться и с ними. Это растопило сердца стражей, и они нас пропустили.

Перед нами предстала необыкновенная картина. Сам дворец состоял из нескольких помещений очень красивых форм. Атмосфера внутри усадьбы была уже совершенно другой, как бы наполненной светом и свежим, благоухающим воздухом; кажется, чувствовался даже легкий ветерок. Подобные строения я видел впервые в жизни. Насчитал их порядка двадцати, не меньше, и лишь в некоторых имелись двери. Остальные стояли на круглых, массивных колоннах со сверкающими, устремленными в небо куполами. Мне показалось, что все крыши покрыты золотом, как в гробнице отца Шахиншаха у нас в Тебризе.

Чем больше я разглядывал дворец с прилегающими к нему постройками, тем сильнее им очаровывался. Здесь многое казалось необычным.

«Как такое может быть?» – задавал я сам себе вопрос. – Там, на улице, – сырость, духота, грязь, а здесь чудесная погода и сияющая чистота. За воротами – нищета и разруха, а внутри все утопает в роскоши и чувствуется гармония».

Вскоре показались придворные. Они были легко одеты, носили накидки желтого цвета, аккуратно перекинутые через плечо.

Нам было предложено пройти в большую комнату для тщательного досмотра. Мы решили, что в скором времени хозяин дворца примет нас, но оказалось, что сейчас он занят более неотложными делами. Поэтому пришлось ожидать его приглашения в месте, специально отведенном для гостей.

В комнату внесли бочки, наполненные теплой водой, в которых плавали большие, испускающие чудесный аромат алые лепестки цветов. Затем появились красивые служанки и очень вежливыми жестами пригласили нас погрузиться в принесенные сосуды. Моя охрана посмотрела на меня, а я – на нее. Эти девицы никак не напоминали кровожадных убийц, желающих заманить нас в западню.

– Они всего лишь хотят нам послужить. Не станем им мешать, – сказал я.

Мы весело и дружно залезли в бочки, а девушки, рассмеявшись, под бодрую песню на незнакомом языке начали тереть наши огрубелые мужские спины. Это было божественно. Ароматная вода теплыми струйками стекала по нашим телам, а ее цвет будоражил воображение. Он напоминал дыню, разрезанную пополам, вот только с совершенно иным запахом. Руки каждой из служанок были обернуты большими зелеными листьями.

Они поглядывали друг на друга, хохотали, подмигивали, а мы достигали долгожданного расслабления, ощущая непреходящее блаженство. После долгих месяцев пути, при постоянной качке и без какой-либо возможности смыть с себя дорожную грязь, мы словно в раю очутились. Наш рай, изображенный в хадисах, был полон юных девственниц с чистейшей нежной кожей и большими миндалевидными глазами. Именно такими сейчас казались мне эти служанки. Вскоре воду в бочках сменили, и купание продолжилось.

Когда банные процедуры подошли к концу, нам принесли национальную одежду. Только полотно, и больше ничего. Мы долго смеялись, не зная, как облачиться в странный наряд: то перекидывали его через плечо, то пытались повязать вокруг талии, то соединяли первый способ со вторым, но ничего не выходило. Наконец одна из девушек знаками показала нам, как надо.

Как быстро, сменяя одну крайность другой, преображается мир. Пока мы шли сюда, все виделось мрачным и неприятным. Люди же во дворце оказались совсем другими – богатыми, ухоженными и одетыми во все чистое. По оказанному вниманию и всеобщему хорошему расположению духа совсем нетрудно было догадаться, что с любовью здесь все в порядке. Стоило подумать об этом, и мне до одури захотелось новых, захватывающих ароматов, движений, страсти – всего того, по чему я успел соскучиться.

Глава 6

Как змея, небосвод изовьется лазурным кольцом, Чтобы землю пожрать пред своим неизбежным концом.

Хозяин дворца и сопредельных земель смог принять нас только на следующий день. Это был изящный, достаточно молодой человек с небольшими усиками на смуглом лице. Его приближенные лежали на полу и, если им нужно было что-то сказать своему господину, подползали ближе, извиваясь как змеи. Слава Аллаху, нам при Шахиншахе хотя бы разрешалось стоять на собственных, данных Творцом, ногах. Все говорило о том, что встреча будет очень короткой и не совсем для нас удобной. Я тщетно пытался объяснить, из каких краев и зачем мы прибыли. Но никто не мог перевести местному правителю моих слов.

– Досточтимый! Мой Шахиншах, Покровитель обоих святых городов мусульманского мира, Медины и Мекки, глава Дома Сефевидов Тахмасиб выражает тебе свое глубокое почтение! – произнес я громко и членораздельно.

Такой тон был выбран неслучайно, так как в душе я надеялся, что хотя бы по форме или манере обращения хозяин дворца сможет уловить всю важность произнесенной мною речи. Однако он не выказывал никаких эмоций, а лишь с любопытством скользил взглядом по чужеземцам. Иногда лишь поворачивался к своему помощнику, который мигом подползал к нему за распоряжениями.

Поняв, что словами здесь ничего не добиться, я велел принести сундук и начал медленно извлекать оттуда дары один за другим. Сначала я преподнес джайпурский набор посуды для завтрака цвета голубого неба, затем последовал серебряный кувшин в технике фирузе-куби, покрытый бирюзой из Нишапура – родины Омара Хайяма. Увидев сверкающий кард[42]42
  Иранский тип ножа, используемый также в качестве боевого оружия.


[Закрыть], сделанный из дамасской стали, рукояткой которого служил рог тура, хозяин оживился. Но самый главный бакшиш[43]43
  Бакшиш – слово, происходящее из языка пехлеви (среднеперсидского), означает большой дар или подарок.


[Закрыть] я оставил, как говорится, на десерт. Это были доспехи «чахар-айне», известные как «четыре зеркала», которые надевали на Шахиншаха перед боем. Они состояли из прямоугольных металлических пластин с тонкой гравировкой, соединенных с помощью ремней и петель.

То, что я не смог выразить словами, красноречиво сказали за меня заморские дары. Ценные подношения были разложены перед хозяином дворца, он принялся внимательно их разглядывать. Расширенные от изумления глаза местного властителя перебегали от одного предмета к другому. Совершенно не обращая на нас внимания, он брал их в руки, прижимал к груди, поглаживал, а кувшин с бирюзовыми вставками даже чуть облизал языком. Слуги в изумлении наблюдали за своим господином. Отношение к нам сразу же переменилось. Нас тут же пригласили пройти в другую часть дворца, из окон которой открывался вид на дивный сад, наполненный птичьим пением. Вскоре явились придворные, вместе с испуганным человечком, который немного говорил на фарси – интересно, где они его прятали раньше, – сели вокруг нас и начали расспрашивать про Персию. Их интересовало буквально все – начиная от природных богатств, обычаев, обрядов и заканчивая национальной кухней. Также просили на своих картах показать границы нашей Империи. Карт было две – китайская и венецианская – и обе неточные: ни на одной из них мы не обнаружили Персии. Как же так? Могущественная Персидская империя, которая простиралась аж до берегов Тигра и Евфрата, не была известна туземцам?! Похоже, соседи как с Запада, так и Востока не прочь были предать забвению нашу великую цивилизацию!

После многочасовой беседы, которая из-за трудностей понимания оказалась весьма изнурительной, нам разрешили вернуться в свои покои, предупредив что поздно вечером в нашу честь будет дан большой ужин.

Так и случилось. Когда стемнело, за нами пришли слуги и толмач. Угодливо улыбаясь и коверкая фарси, он пригласил нас следовать на пир. Нас повели через бесконечные залы, переходы и внутренние дворы. Даже после того, что мы уже видели во дворце, их красота поражала воображение. Я-то думал что видывал в жизни уже почти все, а все-таки нашелся на земле край, которому было чем меня удивить!.. Особенно меня поразил храм с огромным изваянием тучного человека, который сидел, даже не скрестив, а будто переплетя ноги. Вероятно, это был их главный идол. Сооружение, в котором была помещена статуя, также не имело дверей, а его колонны были необычайно высокими, с богатой резьбой.

Когда мы дошли до нужного места, перед нами открылась небольшая четырехугольная площадка. Над нею был навес, который соорудили из высоких толстых стволов неизвестного дерева. Стволы были прямыми и гладкими, отшлифованными до абсолютного блеска.

– Свита очень расслаблена, наверное будем трапезничать без господина, – предположил Рази.

Нас встретил один из вельмож, не из самых приближенных – я помнил что когда мы встречались с хозяином дворца, он находился не рядом с троном, а в некотором отдалении. У придворного была добрая улыбка и абсолютно лысая голова.

Широкий стол, установленный под одним из навесов, был полон различных украшений. При этом часть стола была накрыта черной парчой и под ней что-то дергалось. Что именно – в полутьме разглядеть было трудно.

Нас отвлекло мычание огромного быка. Трое слуг ввели его на веревках в залу, едва справляясь с могучим животным. Когда бык упирал копыта в землю, лишь многочисленные толчки побуждали его идти дальше. При этом никто из слуг ни разу не ударил быка.

Когда вся группа остановилась перед нами, человек десять зацепились за ноги животного, словно бык собирался провалиться под землю. Один из слуг даже натянул его хвост. А другой положил под брюхом деревянный таз. Затем появился жрец с небольшим ножом. Он быстрыми движениями сделал три надреза в области брюха животного: одно большое сразу под брюхом и два по сторонам. Быка начало мотать из стороны в сторону, а из его огромного уда заструилась моча. Разрезы жреца были такими искусными и правильными, что крови было немного, а шкуру оказалось легко приподнять. Так и сделали. Кожу быка оттянули и начали вырезать из-под нее маленькие кусочки мяса. Бык бился и жалостно мычал, но слугам было все равно. Они тихо, со знанием дела продолжали свое занятие. Зрелище было не из тех что доставляет удовольствие. Перед тем как предложить нам свежее мясо, его посыпали крупной солью. На вид тонкое до прозрачности, мясо оказалось очень жестким. Мы сосредоточенно жевали, показывая одобрительные знаки, чтобы не обидеть хозяев. К нашему счастью, вскоре быка убрали с глаз.

Теперь нас подвели к столу, сдернув черную ткань. Под нею оказались те самые отвратительные животные размером с небольших собак или крупных кошек, которые в изобилии скакали по деревьям прибрежного леса. Они были живыми, но черепа их были раскрыты, как пасть верблюда. Внутренности их голов слуги радушно предложили нам отведать. Как не старались мы сохранить спокойствие, цвет лица, вероятно, выдавал нас с потрохами. Это было одно из самых неаппетитных зрелищ какое я видел в жизни; особенно отталкивающе выглядели глазницы животных, где вместо глаз застыли белые, бездвижные месива.

– Почтенный сардар, – запинаясь, обратился я к вельможе, – прости, но наша религия запрещает есть животных, которых мы не знаем.

При этом я указывал руками вверх, давая понять что есть вещи выше моих сил. Вельможа проявил понимание и пригласил нас к другому концу стола, где ждал очередной сюрприз. Здесь под черной тканью оказался огромный чан, заполненный фруктами, что были похожи на яблоки или куриные яйца. Из мешка, который стоял рядом, прислуга начала доставать огромных змей. От одного их шипения обдавало холодом. Слуги открывали гадам рты специальными щипцами и заталкивали внутрь яйцевидные фрукты, предварительно очищенные от кожуры. Затем змею брали за хвост и начинали беспорядочно вертеть: вверх-вниз, кругами, как попало. Зрелище было странным и не обещало ничего хорошего.

Пока слуги обрабатывали змей, я спросил у вельможи о свойствах плодов, что они пихали в рот исчадиям ада. Толмач ровно в эту минуту куда-то запропастился, и собеседник только улыбался, не понимая моего вопроса. Тогда я на свой страх и риск взял из чана таинственный фрукт. Плод размером чуть меньше обыкновенного яблока был покрыт твердой оболочкой, похожей на чешую змеи. Я провел рукой еще раз – действительно, под пальцами ощущались будто бы чешуйки. Быстро достав кинжал, я решительно разделил плод на две равные части. Под грубой кожурой оказалась белая мякоть. Съесть ее или нет? Чем только не рискнет верный слуга Шахиншаха ради своего Повелителя! И все же для начала я провел языком по срезу. Мякоть была приятной на вкус, и я решился. Слегка надкусил, медленно разжевал и, мысленно попросив Аллаха уберечь меня от беды, проглотил. По вкусу плод был кисловат, будто ранний мандарин, но плотностью больше напоминал яблоко. Мне захотелось еще. Я очистил и с удовольствием съел еще несколько плодов, после чего почувствовал умиротворение. Казалось, все мои мысли и чувства выстроились в определенный, последовательный ряд, раздраженность исчезла, куда-то подевалась тревога, которая в пути меня сопровождала постоянно, а голова стала ясной, как после глубокого сна.

А что, если именно этот плод станет панацеей от странного недуга сына нашего Шахиншаха и поможет ему избавиться от злой напасти? Не снадобья лекарей и заклинания чародеев, а этот чудодейственный плод в змеиной шкуре! Чем дальше, тем больше мне нравилась эта идея. Кажется, я наконец-то нашел то, ради чего прибыл в этот забытый богом край. Не отводя глаз, я смотрел на это удивительное творение Аллаха, которое было послано его верному слуге с тем чтобы он наилучшим образом исполнил задание Повелителя.

Тут как раз слуги закончили свои пляски со змеями. Измочаленных гадов разложили перед нами и распороли по всей длине. Из чрева змей слуги извлекли те самые плоды и с поклоном предложили нам их отведать. Желудочный сок пресмыкающихся, слизь, кровь – все это так и стекало с блюда. О Аллах всемогущий, когда закончатся эти испытания, – сказал я себе. Не то что отведать угощение, но даже взять его в руки было выше моих сил. Увидев наше замешательство, вельможа сам взял мокрый, скользкий плод и с улыбкой откусил от него. Я посмотрел на свою небольшую свиту и понял что устремления наши схожи.

– Прошу простить нас, но настало время намаза, – твердо заявил я вельможе, воздев вверх руки.

Вельможа, как умный человек, не стал спорить и распорядился проводить нас в отведенные покои.

Перед сном я много думал об этом странном фрукте – пугающем на вид, приятном на вкус и явно имеющим ряд неочевидных полезных свойств. Полезных в том числе и для меня. В таких делах очень важно, как преподнести свою находку. Важно даже, как назвать ее. В моем случае решение лежало на поверхности – не долго думая, я решил окрестить этот фрукт змеиным яблоком. А уж расписать его удивительные качества – за этим дело не станет! Теперь мне предстоит тем или иным способом приобрести как можно больше змеиных яблок, и лучше слегка недозрелых, ведь путь нам предстоял длинный. Также необходимо было побольше разузнать про змеиный фрукт – где еще он произрастает, когда созревает, как размножается: черенками, семенами или отводками? И на этом можно считать мою миссию завершенной!

…Утром за нами пришел вчерашний вельможа с толмачом и слугами. Со всей любезностью он дал понять что нам хотят показать красоты окрестностей. Итак, нам предстояло трехдневное путешествие по ужасной жаре, во влажной духоте здешних лесов и долин.

Мы побывали и на юге, и на севере, прошлись с запада на восток и чего только ни увидели! В одних селениях нам предлагали попробовать странные снадобья, после которых у нас здорово кружилась голова, а кто-то даже начинал громко смеяться без всякой причины. Случались и другие странности! Одним из самых необычных четвероногих обитателей, коих здесь встречалось немало, было покрытое густой темно-серой шерстью животное, похожее на сытую кошку. Местные называли его мусангом и обращались как со священной особой. На блюдце ему подавали красные спелые зерна кофе, которые он глотал, не разжевывая, а спустя некоторое время естественным образом выпускал из себя наружу. После этого помет мусанга отмывали, обжаривали в больших чанах, постоянно помешивая, чтобы он не подгорел, а затем… заваривали, словно обычный кофе! Напиток дали продегустировать и нам. Мои помощники наотрез отказались пить «дерьмо дикой кошки», однако я рискнул – и не нашел в напитке ничего особенного.

Затем нам показали священную гору, в которой я по некоторым приметам узнал потухший вулкан. Мои догадки подтвердили жители, которые рассказали о том как давным-давно излившаяся лава сожгла все селения на своем пути. С тех пор местные племена относились к этой горе с особенным почтением.

Вокруг горы теперь находились храмы – одноэтажные сооружения, время от времени заполнявшиеся людьми. Они с тоненькими свечками в руках приходили сюда молиться своим многочисленным идолам, среди которых были тотемы быка, летучей мыши и еще каких-то собакообразных мифических существ. А я лишь пытался скрыться в тени от палящих лучей солнца, и храм виделся мне для этого самым подходящим местом. Здесь меня и поджидало очередное удивительное открытие.

Оказавшись на ступеньках древнего строения, я вдруг почувствовал слабый, прохладный ветерок. Он дул откуда-то снизу, по всей вероятности из подвала, куда вела грубая каменная лестница. Я снял обувь и начал спускаться. Сквозняк поднимался вверх по ногам, медленно обвивая их – словно змея.

Пол был очень холодным. А движение воздуха все усиливалось. Сбросив с себя накидку, я голым торсом лег на пол, сложенный будто из маленьких кирпичиков. Чуть приподняв голову, заметил отверстие, сквозь которое в полутемное помещение проникал сноп света, а также каменного идола, что держал перед собой крепко прижатые друг к другу ладони. Но не это меня поразило. Главное заключалось в ощущении полета. Будто холодная река воздуха протекала между моими лопатками и маленькими серыми кирпичами, на которых я лежал, а надо мною находился еще один слой воздуха, напитанный запахом благовоний, во множестве сжигаемых местными идолопоклонниками в верхнем храме.

Я пока не понимал истинной природы своих ощущений, однако это было на редкость приятное чувство. Оно вызывало необычную легкость и хорошо влияло на расположение моего духа. Я замер, старясь продлить блаженное состояние. Мозг тихо засыпал, пальцы ласкали грубые кирпичи, все успокаивалось. Может, это и есть рай?… даже если и нет, хотелось, чтобы он был именно таким, – мелькнула мысль. До полного счастья не хватало только шума реки из белого мускуса, того самого, который нам обещали на десятом слое небес[44]44
  Рай по поверьям мусульманского мира находится на десятом слое небес.


[Закрыть]. Еще минута в таком состоянии – и уже никуда не захочется уходить. И тут меня осенило: вот что нужно нашему Шахиншаху в Баме! Покои, где он мог бы так же наслаждаться прохладой и покоем – независимо от времени года! Нужно построить в Баме дворец, в залах которого создать атмосферу разных сезонов года; ради этой затеи можно даже привезти к нам тех мастеров, которые строили этот храм, – ведь стоит только Шахиншаху приказать, как все необходимое достанут из-под земли, и дело пойдет на лад. Что за прекрасная идея в очередной раз пришла в эту умную голову!..

Ну, как не похвалить самого себя, как не сказать, что я самый умный и находчивый?

К сожалению, эти светлые мысли владели мною недолго. Тело на прохладном полу начало замерзать. Увы, приятные моменты в жизни – как чувственная разрядка, легкое опьянение или чувство выполненного долга – все они длятся считанные мгновения. Придя в себя от пережитого блаженства, я решил, что пора бы нам собираться в обратный путь. До этого оставалось еще переговорить с местной знатью о возможности привезти к нам здешних мастеров для строительства «Дворца четырех времен года» в Баме, как я уже начал называть его про себя.