Текст книги "Новый старт"

11

Я не осталась дома одна. Я поехала в Испанию вместе с мамой, бабушкой, Витой и Максиком. Как же это оказалось здорово! Окна многоэтажного белоснежного отеля выходили прямо на море. Наши две комнаты были на самом верху, и вот с этим возникли сложности. Узнав, что подниматься нужно в стеклянном лифте, Максик принялся визжать и брыкаться.

Бабушка рассердилась и стала его отчитывать. Максик рассердился еще больше и заорал на нее. Мама попыталась подкупить его конфетами. Максик моментально их умял, но в лифт входить все равно отказался.

– И что мы будем делать? Переться пешком на двенадцатый этаж? – спросила бабушка.

– Я пойду с ним по лестнице, – вызвалась я.

– Не говори ерунды, Эм. Ты и на один-то этаж подняться не можешь, сразу начинаешь пыхтеть и задыхаться, – сказала бабушка.

– Я не говорю ерунду, – сказала я сквозь зубы. – Пошли, Максик, я тебя отведу. Мы по этой лестнице бегом побежим, ага?

Мы взбежали бегом на второй этаж. Дальше дело пошло медленнее. Сердце у меня стучало, но я совсем даже не пыхтела и не задыхалась. Мы поднялись на третий этаж, на четвертый… Максик повис у меня на руке и еле волочил ноги.

– Давай, Максик, шагай, – уговаривала я.

– Не хочу. Я устал. – Максик плюхнулся прямо на ступеньку.

– Может, все-таки поедем на лифте?

– Нет!

– Значит, идем по лестнице или остаемся внизу. – Я нагнулась над ним, пощупала острые косточки, выпирающие на спине под футболкой. – Это что, крылышки? Точно! Они тебе помогут полететь. Давай, Максик, полетели, как Питер Пэн! Вжжик! Вжжик!

Мы «пролетели» еще пару лестничных пролетов, потом нам обоим пришлось присесть. Максик уткнулся головой в коленки.

– Очень тут высоко, – простонал он.

– Да уж, высоковато. Давай играть, как будто это гора, а мы альпинисты, карабкаемся на вершину. Там мы установим флаг, нас запишут на видео и покажут по телевизору.

– Как на папиных кассетах? – спросил Максик.

У нас дома были три кассеты с записями папиных ролей. Одна – настоящая роль со словами, из сериала «Полицейский». Вторая – сцена в толпе из сериала «Ист-Эндерс», там папа ничего не говорит, только улыбается и машет рукой. Третья – реклама мобильного телефона. От нее я каждый раз плакала, потому что вспоминала папу с мобильным телефоном в кухне на Рождество. Плакала, но все равно смотрела. После того как папа от нас ушел, я сначала смотрела все три ролика каждый день, по многу раз. И до сих пор я их смотрела по крайней мере раз в неделю. Мама и Вита тоже. Максик никогда не садился смотреть с нами, но он часто болтался поблизости.

Я обняла его.

– Это же все понарошку, Максик. На самом деле никто не будет нас снимать на видео. Но бабушка взяла с собой фотоаппарат, так что мы будем фотографироваться. Снимем тебя в шикарных новых шортиках и взрослой бейсболке, ага?

– М-м-м… – ответил Максик, не поднимая головы.

– Ты думаешь о папе, да, Максик? – спросила я шепотом.

Максик помотал головой, но я знала, что угадала.

– Папа посадил бы тебя на плечи и отнес наверх, да? А я не могу, Максик. Мне тебя просто не дотащить. Меня бы кто-нибудь понес! Но все равно мы поднимемся по этой гадкой лестнице, пусть бабушка знает, правильно?

– Правильно, – сказал Максик.

Он встал, согнул тоненькие ручки, как будто проверял бицепсы, потом обхватил меня и натужился.

– Ты что делаешь? Ой, щекотно!

– Я тебя понесу, – сказал Максик.

– Ой, Максик, какой ты лапочка! Только тебе в жизни не поднять такую здоровенную дылду, как я. Давай вот что, возьмемся за руки и будем по очереди тащить друг друга на буксире, хорошо?

Мы пошли дальше и скоро встретили маму – она побежала вниз посмотреть, не свалились ли мы в обморок по дороге.

Вита уже вовсю хозяйничала в спальне. Она захватила двуспальную кровать, разложила в шкафу свои футболки, шортики, платьице маленькой феи и наряд для дискотеки – по одному предмету на каждую полку. Да к тому же еще заявила, что Балерине тоже нужна отдельная кроватка.

Все-таки хорошо быть старшей сестрой – особенно такой большой, как я. Через две минуты Вита была полностью побеждена, подавлена и запросила пощады. Я распределила места в спальне по справедливости. Вите досталась половина двуспальной кровати и одна полочка в шкафу. Балерине все же досталась отдельная кроватка, потому что Максик стащил матрас на пол и радостно устроился там со своими обшарпанными медведями (нам пришлось тащить их всех с собой, уложив в большой пакет из прачечной).

У нас в номере была отдельная ванная. Мы покрутили краны – работают ли. Оказалось, что работают даже слишком хорошо. Мама, увидев нас, только засмеялась.

– Ничего! Раз уж вы все равно промокли, пошли в бассейн.

Бассейн был потрясающий – громадный бирюзовый прямоугольник с зелеными шезлонгами вокруг, а рядом – маленькое кафе на случай, если после купания захочется подкрепиться. Мы там проводили целые дни. Мама с бабушкой лежали на шезлонгах, мазались кремом для загара и читали толстые книжки в бумажных обложках, а мы с Витой и Максиком плавали по шесть раз в день. По правде говоря, Максик не плавал. Он лежал на животе в «лягушатнике», колотил ногами по воде и делал вид, будто плывет. Вита так расхрабрилась что полезла вместе со мной в большой бассейн только обязательно надевала надувные нарукавники и надувной круг на талию и визжала, если вдруг окуналась с головой. Только я одна умела плавать по-настоящему.

Я научилась плавать в школе. Это было такое мучение – все на тебя смотрят в купальнике и говорят разные гадости. Я ужасно стеснялась идти в общий бассейн при отеле, хотя мама купила мне новый синий купальник большого размера и утверждала, что я в нем выгляжу очаровательно.

– Ага, как очаровательный синий кит, – сказала я и печально посвистела, как делают киты.

Я думала, что все будут на меня таращиться, но там оказались еще двое или трое толстых детей, они бодро бегали в крошечных купальничках и плавках и ни капельки не смущались. Я решила, что тоже не стану думать о том, как я выгляжу, сбросила махровый купальный халат и прыгнула в воду.

Тут я сделала удивительное открытие. Оказывается, я хорошо плаваю! В школе я плавала только в ширину бассейна, а здесь стала плавать в длину. Стоило мне расслабиться и немножко привыкнуть, как я поняла, что могу проплыть не останавливаясь очень-очень долго и к тому же быстрее всех других детей, даже быстрее некоторых взрослых!

В школе нас учили плавать только брассом. Мне захотелось освоить какой-нибудь другой стиль. Я увидела, как один симпатичный папа учил своего сына плавать вольным стилем, но мальчишка был плаксой вроде Максика, он все ныл, что вода попадает ему в нос. Я не могла вспомнить, умеет наш папа плавать или нет. Вот бы он был с нами и учил меня, стоял бы рядом со мной, весь такой стройный и загорелый, с мокрой косичкой, прилипшей к коричневой спине.

Я стала повторять движения, которые тот папа показывал малышу. Он заметил, как я машу руками, словно ветряная мельница, и дрыгаю ногами.

– Вот-вот, детка! Ты все правильно делаешь! Просто отлично! Согни чуть сильнее пальцы, вот так.

В итоге он стал учить меня, а его сын Эдвард играл в мяч с нашим Максиком. Ни тот ни другой не могли поймать мячик, зато оба с удовольствием бегали за мячом.

Папа Эдварда сказал маме с бабушкой, что я настоящая русалка и мне бы нужно серьезно учиться плаванию. Мама меня обняла и сказала, что она мной гордится. Бабушка спросила напрямик, имеется ли у Эдварда мама, и была явно разочарована, узнав, что мама всего лишь ушла за покупками.

– Жаль, жаль, – сказала бабушка. – А я подумала, что вы прекрасно подошли бы моей дочери!

– Мама! – зашикала на нее наша мама, мучаясь от унижения.

Мама с бабушкой потом поругались из-за этого, когда мы ели мороженое.

– Перестань, пожалуйста, подыскивать мне женихов! Я же со стыда сгорю. Да и не нужно мне это.

– Нет смысла зря потратить свою жизнь в надежде, что Фрэнки вернется, – сказала бабушка.

– Он вернется, вернется, вернется, – одними губами прошептала я Вите.

Вита кивнула и беззвучно повторила то же самое.

Я пересчитала вишенки в своей порции сандэя. Одна – вернется. Две – не вернется. Три – вернется. Четыре – не вернется. Пять – ВЕРНЕТСЯ! Я засунула все пять вишенок в рот и чуть не подавилась, и маме пришлось хлопать меня по спине.

– Не набрасывайся так на еду, Эм. А сколько калорий в этом мороженом? Как же твоя диета? – спросила бабушка.

– Мама, успокойся! У нас все-таки отпуск! – сказала мама.

– Ну хорошо, хорошо. Просто жаль все бросать, когда только-только появился какой-то результат.

– Ты о чем, бабушка? – спросила я.

– Ты уже заметно похудела, солнышко, – сказала мама.

– Правда?

Я осмотрела себя. По-моему, я была еще очень даже китообразной.

Вроде живот чуточку меньше выпирает… Неужели это потому, что я перестала тайком жевать конфеты? Одной шоколадкой в день меньше… Ну, двумя или даже тремя – разве это так уж много значит? А ведь я удерживалась благодаря тому, что копила деньги на отпуск. Я не смогла оплатить маме поездку, зато я могу угостить ее обедом.

– Я всех приглашаю на обед в ресторан! – гордо объявила я.

– Зачем нам в ресторан? – спросила бабушка. – Мы обедаем в отеле, все уже оплачено.

– Я хочу вас угостить, – объяснила я. – Хочу порадовать маму. Смотрите, у меня куча денег! Я их мигом обменяю на евро и заплачу за всех.

Я полезла в рюкзак, переворошила кофточку, пляжное полотенце, «вьетнамки», тетрадку со сказкой про Балерину и три мои любимые книжки Дженны Уильямс и в самом низу откопала толстый конверт, в котором звякали золотые монеты. Я встряхнула его, как бубен.

– Господи ты боже мой, Эм, ты что, ограбила игральный автомат? – ужаснулась бабушка.

– Солнышко, ты копила карманные деньги! Несколько месяцев ничего не тратила! – Мама обняла меня изо всех сил. – Ну хорошо, милая моя, самоотверженная девочка, сегодня ты всех нас угощаешь.

Весь день мы загорали и плавали, а вечером переоделись во все самое нарядное. Я надела единственное платье, которое мне нравилось – темно-зеленое шелковое платье свободного рубашечного покроя. Мама заплела мне волосы и перевязала зеленой бархатной лентой. На пальце у меня сверкало колечко с изумрудом. Вита тоже вся сверкала в своем любимом наряде для дискотеки, а Балерине повязали на рожки розовые ленточки. Максик надел бейсболку задом наперед и категорически отказался заправлять рубашку в шортики, поэтому выглядел очень круто (по крайней мере, так ему казалось). Мама надела белое платье с серебряным поясом и свои замечательные серебряные босоножки.

Бабушка высмеяла нас и сказала, что не станет возиться с переодеванием, но в последний момент бросилась к себе в комнату и спустилась, одетая в розовый кружевной топик, розовые босоножки на каблуках не хуже маминых и черные джинсы, которые папа подарил ей на Рождество. Она их с тех пор не надевала ни разу. Мы и не знали, что она взяла их с собой.

– Что уставились? – спросила нас бабушка сварливо, но все-таки не удержалась и усмехнулась краешком губ. Она и губы накрасила розовой помадой!

– Какая ты красивая, бабушка! – сказала Вита.

– Прямо как тетя! – сказал Максик.

– Спасибо тебе, Максик, большое! Выходит, обычно я выгляжу как дядя? – спросила бабушка и сделала вид, что замахивается на него.

– Он хочет сказать, что ты выглядишь как роскошная красотка, – сказала мама. – Эй, сегодня мой вечер! Ты что же, решила меня затмить? Ты просто как будто мне не мама, а сестра. – Тут мама улыбнулась мне. – А ты такая взрослая и шикарная в этом зеленом платье, Эм, ты тоже как будто моя сестра.

Было ужасно приятно видеть маму такой веселой и оживленной. Белое платье подчеркивало ее загар. У меня даже дух захватило от мысли, что это я устроила ей праздник.

Но когда мы пришли по набережной в город, мне стало немного не по себе. Мы никак не могли найти, где бы поесть. Попадалось много закусочных с гамбургерами и чипсами и со специальными меню на английском, но там было немножко шумно и тесно, и бабушка стала фыркать по поводу туристов, которым не хватает ума попробовать экзотическую местную кухню.

Ближе к рыбному рынку стало больше ресторанчиков, где в витринах лежали на блюдах кальмары и осьминоги со скользкими извивающимися щупальцами и громадные рыбины со страшными мордами. Бабушка тут же примолкла, потому что такая кухня была для нас всех чуточку слишком уж экзотической.

Мы добрели до шикарных районов и нашли нормальный ресторан с белыми льняными скатертями, цветами на столиках и официантами во фраках.

Я уцепилась за мамину руку:

– По-моему, здесь замечательно, мам!

– Погоди минутку. Давайте посмотрим на меню, – сказала мама.

Я вытянула шею, чтобы заглянуть в меню, которое заслонял какой-то толстый дядечка в синей рубашке. Оно было написано по-испански, но цены понять было можно. У меня даже сердце застучало. Я-то думала, что я жуть какая богачка, а оказывается, денег у меня не хватит даже на обед для одного, не то что для пяти человек.

– По-моему, в этом пижонском ресторане ужасно неуютно, – быстро сказала мама. – Мне совсем не хочется туда заходить.

– Куда же мы все-таки пойдем? – спросила бабушка, глядя на часы. – Можно вернуться в отель. Закуски мы, конечно, уже пропустили, но, если поторопимся, успеем к главному блюду.

– Я могу обойтись сладким, – сказала Вита.

– Сладкое! Хочу сладкого! – Максик многозначительно потер себе живот.

– Тише, дети, мы все получим и сладкое, и главное блюдо, но сегодня мой вечер! – сказала мама, подталкивая Виту с Максиком, чтобы они не загораживали дорогу толстяку в синей рубашке.

Он улыбнулся Вите и кивнул Максику, тоже потирая живот.

– Нужно просто найти симпатичное местечко, где можно спокойно поесть. – Я старалась говорить бодро и уверенно.

– Довольно мы уже искали. – Бабушка вытащила ногу из розовой босоножки и, морщась, принялась разминать занемевшие пальцы. – Ясно, что само собой ничего хорошего не отыщется. Если бы мы хоть немного говорили по-испански, могли бы кого-нибудь спросить.

Толстяк обернулся и вопросительно ткнул в себя пальцем. Бабушка от неожиданности пошатнулась, стоя на одной ноге. Толстяк подхватил ее под локоть.

– Спасибо! – сказала она. – Прошу прощения… Грациас, сеньор.

– Всегда рад помочь, – сказал толстяк. Его голубые глаза блеснули.

– Вы прекрасно говорите по-английски! – воскликнула бабушка, надевая босоножку.

– Надеюсь! Я ведь англичанин, хотя живу здесь уже несколько лет. Я вас бессовестно подслушивал. Думаю, я знаю идеальное местечко, где вы сможете прекрасно пообедать в спокойной обстановке. Это настоящий семейный ресторан, и там очень хорошо принимают детей. Он совсем рядом, в соседнем переулке за углом. Показать вам дорогу?

– Да, пожалуйста, вы очень добры! – сказала бабушка.

Она болтала с ним без умолку, а мы плелись сзади. Бабушка спросила, живет ли его семья тоже здесь, в Испании, и сочувственно заахала, когда он сказал, что его жена умерла в прошлом году. Потом бабушка оглянулась через плечо и подмигнула маме. Мама посмотрела на нее с ужасом и прошептала:

– Боже, она уже опять меня сватает! Да что же это такое? – Мама заметила, что я нервничаю. – Не волнуйся, Эм, если этот ресторан окажется не в нашем стиле, скажем, что он нам не понравился. Я тут подумала, может, просто купим рыбы с картошкой да и съедим их прямо на пляже? Это было бы так весело!

Я знала, что мама просто боится, что ресторан, который так расхваливал толстяк, будет нам не по карману. Но оказалось, что это действительно замечательное местечко, маленький, уютный, очень дешевый ресторанчик. Там было уже полно местных семейных пар с детьми. Они сидели на деревянных скамьях, на столиках горели красные свечи и были постелены красные с белым салфеточки. Краснощекая дама в красно-белом клетчатом фартуке встретила нас, словно любимых родственников после долгой разлуки. Она заставила Виту покружиться, чтобы продемонстрировать свой наряд, пощекотала Максика под подбородком и погладила мои длинные волосы. Она сказала по-испански, что у меня очень красивые волосы, настоящее украшение. Толстяк переводил.

– Ах, если бы мы умели так хорошо говорить по-испански, да, Джули? – Бабушка улыбнулась толстяку накрашенными губами. – Вы такой умный! А не могли бы вы перевести для нас меню? Собственно говоря, почему бы вам не поужинать с нами? Мы будем очень рады, правда, Джули?

– Мама! – зашипела на нее моя мама.

– Ну-ну, не надо так смущаться. Если не захочет, он всегда может сказать «нет».

– Но я скажу – да, спасибо большое! – ответил толстяк. – Между прочим, меня зовут Эдди.

– А меня – Эллен. Это моя дочь Джули. Она разошлась с мужем, теперь свободная женщина. Джули, подвинься, дай место Эдварду. Эм, иди сюда, садись рядом со мной.

Я сердито глянула на бабушку. Я совершенно не желала сидеть с ней рядом. С чего этот Эдди будет лезть в мой праздник, который я устраиваю специально для мамы? Я демонстративно вздохнула и начала медленно подниматься со скамьи.

– Нет-нет, Эм, сиди, где сидишь, а я пристроюсь к твоей бабушке, – сказал Эдди, усаживаясь. – Так, а вы, Эллен, сейчас тоже свободная женщина?

– О да, я-то определенно свободна, – сказала бабушка.

– Я тоже свободная женщина, – объявила Вита, заранее зная, что это всех насмешит. – В нулевой группе у меня был парень, Чарли, но он не захотел играть со мной в домике, так что я его бросила, а в следующем году у меня было двое мальчиков, Поль и Микки, они все время дрались, я им велела помириться, а они не захотели, и я их тоже бросила, а потом…

Она болтала и болтала. Эдди вежливо посмеялся, потом обратился ко мне:

– Ну, а ты что скажешь, Эм? У тебя такая же бурная личная жизнь?

– Эм не интересуется мальчиками, она интересуется только своими дурацкими книжками, – сказала Вита и вздохнула – мол, что поделаешь, такая уж у меня убогая сестра.

– Я и сам настоящий книжный червь, – сказал Эдди. – Что же ты читаешь, Эм?

Я ответила:

– Я увлекаюсь Дженной Уильямс.

– А что она пишет? – спросил Эдди.

Невероятно: человек вообще не слыхал про Дженну Уильямс!

Не успела я его просветить, как снова встряла бабушка.

– Наша Джули тоже очень любит читать, вечно сидит, уткнувшись носом в книжку. Правда, Джули? Читает все подряд, даже классику.

– Ничего я не читаю, мама! Просто однажды полистала «Гордость и предубеждение», после того как сериал показали по телевизору.

– Она у меня такая скромница, моя Джули. Была отличницей в школе, могла бы поступить в университет, но… у нее были другие планы, – сказала бабушка и грозно покачала головой, глядя на меня.

– Я тоже не учился в университете. Бросил школу в шестнадцать лет, работал в строительстве, понемногу набрался опыта, завел собственное дело, неплохо зарабатывал, вот, а когда дети встали на ноги, продал свой бизнес, думал – порадуемся жизни в Испании. – Эдди печально покачал головой. – Но тут жена заболела, и все вышло совсем не так, как мы мечтали.

– Как грустно. Впрочем, никогда не знаешь, что для нас припасает судьба. – Бабушка улыбнулась и передала ему меню. – Итак, Эдди, мы в ваших руках. Что будем есть?

Я снова мрачно уставилась на бабушку. Я хотела дать меню маме и сказать, чтобы она выбрала, что ей понравится. Почему бабушка с этим Эдди тут распоряжаются? Эдди сказал, что мы должны попробовать настоящую паэлью. Бабушка объявила, что это прекрасная мысль, но и она немножко растерялась, когда нам принесли громадное блюдо, от которого валил пар, и оказалось, что это рис с морепродуктами. Пахло все это просто замечательно, но у каждого из нас мелькнула мысль – не прячутся ли там, в глубине, щупальца и скользкие кусочки рыбы?

– Фантастика! – решительно провозгласила бабушка.

Вита и Максик смотрели на блюдо с сомнением.

– Я это не хочу, – сказала Вита. – Можно мне чипсов?

– Чипсов! – подхватил Максик.

– Ну-ка без капризов! – сказала мама.

– Да пусть едят свои чипсы, если им так хочется, – неожиданно сказала бабушка. – Лишь бы только не скандалили!

– А ты, Эм? Будешь паэлью? – спросила мама, незаметно пожимая мне руку под столом.

В итоге я съела большую тарелку паэльи и гигантскую порцию чипсов. И то и другое было потрясающе вкусно.

– Приятно видеть, когда у ребенка здоровый аппетит, – сказал Эдди.

– Эм, она у нас такая, – сказала бабушка и даже не заикнулась о моей диете.

Я решила, раз так, нужно пользоваться моментом, и заказала себе на сладкое большую порцию мороженого. Эдди тоже. Вита с Максиком тоже стали требовать мороженого, но мама попросила официантку разложить им одну порцию на две тарелочки. Сама она не ела мороженого и вообще не захотела сладкого, хоть я ее и уговаривала.

– Неужели вы на диете, Джули, вы же и так худенькая, как тростинка, – сказал Эдди.

– Она немного похудела, потому что в последнее время у нее была довольно напряженная жизнь, – сказала бабушка. – Но теперь уже стало гораздо лучше, правда, дорогая? Но ей приходится много работать. У нее собственная парикмахерская – она у меня такой предприниматель! Джули, расскажи Эдди о своей фирме «Добрая фея».

– Мама, перестань! – сказала моя мама.

Эдди тактично извинился и ушел в туалет.

– Роскошный мужчина! – Бабушка подалась вперед, еще больше приоткрыв декольте розового кружевного топа. – Господи ты боже мой, Джули, не молчи, постарайся произвести на него впечатление. Видно ведь, что он сражен, но нужно его немного поощрить.

– Я не хочу, – сказала мама. – Сколько можно повторять, меня не интересуют другие мужчины. Да и все равно он слишком старый.

– Не старый, а зрелый. Как раз то, что тебе нужно: настоящий мужчина, солидный, ответственный, а не вечный мальчишка, который только валяет дурака и разбивает тебе сердце. Эдди еще в расцвете лет!

– И толстый.

– Просто крепкого сложения и, очевидно, любит поесть. Очень представительный мужчина. И одежда так ловко на нем сидит. Кремовые брюки прекрасного покроя, и рубашка его мне очень нравится, а тебе? Точно под цвет глаз.

Ты восхищаешься им только потому, что у него есть деньги, – отрезала мама.

– А разве это плохо, если у человека есть деньги? Подумай только, как может измениться наша жизнь! А ты вернешь ему интерес к жизни, подаришь радость и смех. Он и с детьми сразу поладил, будет для них прекрасным отцом.

– У нас есть отец! – разозлилась я. – Перестань, бабушка! Ты все портишь! Сегодня только наш праздник, я хотела угостить маму и всех вас. А теперь придется расплачиваться еще и за этого Эдди.

– Ни в коем случае, Эм, – сказала бабушка. – Собственно говоря, по-моему, Эдди как раз сейчас платит за всех по счету.

Я чуть не разрыдалась. Мне хотелось кинуться, оттолкнуть Эдди и расплатиться самой, но мама меня удержала.

– Ты нас угостишь завтра, Эм, – торопливо сказала она.

– А я думаю, что у Эдди на завтра другие планы, – заметила бабушка. – Может быть, он пригласит тебя на уютный ужин для двоих. Ни о чем не беспокойся, я посижу с детьми. Хватай его и держи, Джули!

– Мама, он мне не нужен! И вообще, по-моему, ты ошибаешься, я совсем ему не нравлюсь.

Но после того как мы поблагодарили его за чудесный ужин (я благодарила сквозь зубы), Эдди сказал, что был очень рад с нами познакомиться и надеется, мы еще встретимся до нашего отъезда.

– Как насчет завтрашнего вечера? – тут же сказала бабушка.

– Это было бы замечательно, – сказал Эдди, – но, честно говоря, на завтра у меня был на уме тихий, уютный ужин для двоих.

Бабушка торжествующе улыбнулась. Мама сильно покраснела и страдальчески посмотрела на Эдди. Но Эдди смотрел не на нее.

Он смотрел на бабушку.

– Поужинаете со мной завтра, Эллен? – спросил он.