Текст книги "Перевалъ"

Там, где дуют ветра…

Там, где дуют ветра, там, где алый закат

Растворяется за полночь медленно в сопках,

Там рождает земля возмужавших ребят

На десантных коварных, запутанных тропках.

Владимир Воронов

Под возникший грохот армейских берцев о дощатый пол, улюлюканье и смех Алексей Андреевич бодро открыл глаза и сладко зевнул. Обнаружив себя проспавшим всю ночь в положении сидя, Аракчеев натужно потянулся, с хрустом «разламывая» оттекшие за недолгую ночь мышцы. Тем не менее он признался себе, что выспался сполна и находится в совершенно бодром состоянии духа. К сожалению ни на умывание, ни на завтрак времени не оставалось. Милицейский БМП сердито урчал в нескольких шагах от «ночлега», готовый отвести ночных гостей до места их дислокации.

Едва старший лейтенант переступил порог, как яркий солнечный свет уверенно восходящего солнца ослепил его. Зажмурившись и протерев глаза кулаками, Алексей Андреевич зашагал к даргинскому «такси», в прожорливое брюхо и на броню которого уже рассаживались бойцы.

Открывшаяся Аракчееву панорама завораживала. От разыгравшейся накануне ночью непогоды не осталось и следа, не считая все еще хлюпающей под ногами, но уже подсыхающей грязи. Теплый ласковый ветерок наполнял свежий бодрящий воздух благоуханием трав и дубовых рощ, темнеющих в полукилометре назад по дороге. В свете солнца еще по-летнему зеленые дубравы искрились осторожными золотыми мазками осени. В ясном безоблачном небе гордо парил величественный хозяин Кавказа. Грациозен, царственен, раскинув крылья на несколько аршин, орел буквально обнимал воздух, лежал на нем, качался. Мягкий сладкий аромат полевых трав беззаботно витал в воздухе, ласкающий и насыщенно наполняющий обоняние.

– Давайте к нам, товарищ старший лейтенант, – прокричали сразу несколько голосов, с улыбками на лицах махая Аракчееву руками. – Окрестности посмотрите!.. Страшная красота!

Комвзвода улыбнулся им в ответ и неуклюже вскарабкался на броню, устроившись на башне, около пушки. По-детски увлеченным взглядом oн осматривал окрестности дагестанского милицейского поста, подернутые золотом дубравы, захватывающие дух горные ландшафты и прозрачно-голубое бездонное небо с ярким огненным диском величественного светила.

Скользя глазами по всей этой диковинной красоте Кавказа, Алексей Андреевич опустил глаза и носком правого ботинка попытался отколоть прилипший к левому комок грязи. Случайно скосив взгляд в сторону, старший лейтенант невольно вздрогнул. На броне БМП, рядом с его собственными ногами стояли ноги сидящего рядом сержанта. Но в отличии от испачканных в грязи армейских берц, соседствующая пара отличалась заостренными, сапогами с вытянутыми, чуть изогнутыми вверх носами и высоким каблуком. Воровато скользнув вверх по голенищу сапог, последние сомнения Аракчеева мгновенно развеялись – сержант был обут в высокие драгунские ботфорты. Выше, между колен, поддерживаемый крепкой лапищей за витиеватый эфес, лучисто поблескивал обнаженным клинком кирасирский палаш. Шумно сглотнув слюну, Алексей Андреевич поднял глаза выше.

Лежащие на коленях мускулистые руки уходили в широкие в косую сажень плечи, но не физически хорошо сложенная стать сержанта вызывала восхищение молодого офицера. Старорусский черный, как смоль, с огненно-красным высоким воротничком драгунский мундир не менее ярко, чем обнаженный клинок палаша, сверкал медной чешуей эполет. Совсем по-гусарски Греков закрутил уголок левого уса и взъерошил выглядывающий из-под мохнатой папахи русый чуб. Не сержант воздушно-десантных войск Российской армии, но драгунский кавалерист смотрел на застывшего в оцепенении Аракчеева с лукавой улыбкой.

– Нравится, Ваше благородие? – спросил он.

– Что, прости? – переспросил Аракчеев, с трудом шевеля онемевшим в иссохшим рту языком.

– Оружие, естественно, господин подпоручик… Нравится, спрашиваю-с?

Алексей Андреевич медленно опустил глаза, уставившись на игриво прокручиваемый между ног Грекова палаш. Клинок снова поймал очередной луч света и режущим рикошетом ослепил старшего лейтенанта. Последний зажмурился и дернул головой в сторону.

– Простите, товарищ старший лейтенант, – поспешил извиниться Вадим. – Я не нарочно…

Утерев моментально брызнувшие из глаз слезы кулаком, Аракчеев захлопал ресницами и только потом открыл глаза. Палаш исчез. Вместо него на том же месте, между колен драгунского унтер-офицера, упершись прикладом в броню БМП, а дулом в небо, торчал автомат Калашникова.

– Нравится, товарищ старший лейтенант? – снова спросил сержант Греков, похлопывая рукой по сложенным «валетом» и перетянутым изолентой рожкам. – Я сам придумал… В бою эффективнее! Да и время экономит.

Все еще не в состоянии избавиться от недавнего видения, Алексей Андреевич пристально уставился на автоматный магазин.

– Достал два магазина от ручного пулемета, – тем временем продолжал хвастать Вадим. – Емкостью они на пятнадцать патронов больше, чем автоматные… в каждом по сорок пять штук помещается. Девяносто патронов постоянно под рукой, не красота ли, товарищ старший лейтенант, а?

– Угу, – утвердительно кивнул Аракчеев.

– Жаль только, что автомат калибра пять сорок пять, а не семь шестьдесят два, как раньше. У пять сорок пять большой рикошет и пуля «гуляет», а семь шестьдесят два как приложил, так уж приложил!

Старший лейтенант криво ухмыльнулся, тайком переводя взгляд то на оружие в руках сержанта, то на расстегнутый на груди бушлат с выглядывающей из-под него тельняшкой, то на замызганные грязью стоптанные берцы, то на закрученный к самой макушке подшлемник, напоминающий детскую шапочку-панаму. Ни драгунского мундира со сверкающими эполетами, ни ботфорт, ни папахи на Грекове больше не было. От диковинного образа-видения, во второй раз мелькнувшего перед глазами Алексея Андреевича не осталось ничего, кроме багряного через всю щеку шрама на лице сержанта.

– Бытует такая байка, товарищ старший лейтенант, – чуть наклонившись ближе к уху Аракчеева, сказал Вадим. – Якобы америкосы во время войны во Вьетнаме пожаловались своим оружейникам, что от их эмки много раненых, но мало убитых… Так, впрочем, и с нашим АКМ… Вот и приехали оружейники к своим войскам на поле боя… Поглядели-посмотрели и прямо на месте начали эксперименты – рассверливали на острие пули отверстие и в него впаивали иголку. От этих операций центр пули смещался и она, хоть и становилась менее устойчива при полете и давала больше рикошета, чем прежняя, но при попадании в человека наворачивала на себя чуть ли не все его кишки. Меньше ранений стало у противника, больше смертельных исходов.

Старший лейтенант почувствовал, как к его горлу подступил острый горький комок. Подсознание, как обычно, живо и красочно представило корчащихся в болотной грязи непролазных Вьетнамских джунглей раненных солдат армии не важно какой страны. Огромная, размером с асфальтоукладчик, пуля подминала под себя несчастных, наворачивая их тела на шипованый вал.

– Наши ничего оригинальнее не нашли, как пойти вслед за америкосами, и в Афгане заменили «Калаши» калибра семь шестьдесят два на пять сорок пятый. Может, кому он и нравится, но только не мне.

– Хватит, – сдавленно взвизгнул Аракчеев, прижимая кулак к губам.

Вадим умолк, a Алексей Андреевич глубоко вздохнул, наполняя легкие свежим утренним воздухом. Приступ тошноты прошел сам по себе. Снова обернувшись лицом к сержанту, старший лейтенант сердито нахмурил брови и сказал:

– Хватит разговоры разговаривать… Почему не едем? Нас уже давно на блокпосту ждут…

Вадим одобрительно оттопырил из сжатого кулака большой палец и подмигнул, а затем громыхнул увесистым кулаком по броне, мол, поехали.

БМП дернулась и стремительно нырнула под едва успевший взметнуться вверх шлагбаум задней «калитки». От неожиданности начавшегося движения Алексей Андреевич чуть было не слетел с брони на землю. Он в последнюю секунду цепко ухватился за дуло пушки, к тому же почувствовал крепко сжимающую ворот его бушлата руку сержанта Грекова. Глаза мужчин встретились и десантник молча кивнул:

– «Ничего, командир, с кем не бывает… привыкнешь!» – прочитал старший лейтенант в глазах сержанта, час от часу становившегося невольным ангелом-хранителем молодого «зеленого» офицера.

Аракчееву стало стыдно. Подсознание никак не желало смириться с мыслью, что у него появился «усатый нянька». Вся сущность Алексея Андреевича, все его нутро с закипающей в жилах кровью неумолимо желало поскорее доказать всем, что и он не лыком сшит. Накаркал ли, стечение ли обстоятельств, но мысль материализовалась еще раньше, чем старший лейтенант нашел более-менее удобную позицию на совершенно неудобной броне.

Ныряя длинной акульей мордой, БМП уверенно шла по дороге, прижавшейся к серой скале. Пост дагестанской милиции давно скрылся далеко позади, за бесконечными поворотами петляющей дороги. С умиленным наслаждением подставив лицо теплым лучам осеннего солнца, Алексей Андреевич с интересом рассматривал природу Кавказа, но из-за протянувшейся на километры вперед скалистой гряды, Аракчеев развернулся всем корпусом, оставив скучные серые камни за спиной.

– Любуемся пейзажем-с, господин подпоручик? – спросил драгунский унтер-офицер, лукаво подмигнув командиру взвода.

Последний утвердительно кивнул и молча улыбнулся. Рассевшиеся на броне БМП драгуны, казалось, расслабленно переговаривались короткими фразами, стараясь перекричать рокот работающих двигателей военного тяжеловеса. Дорога отошла от скалы и юркнула в глубь дубового перелеска. Солнечные лучи яркой иллюминацией засверкали сквозь кроны деревьев. Пахнуло приятной свежестью.

– Ветка! – донеслось до слуха Алексея Андреевича.

– Ветка! – вторив первым голосам, прозвучало от ближе сидящих десантников.

С невольной улыбкой Аракчеев изумился странному обстоятельству – зачем в лесу говорить о ветках, когда они плотным навесом стягивались над головой. Но уже в следующее мгновение мохнатая дубовая лапа жестко хлестнула комвзвода по лицу, сорвав с его головы свернутый на макушке подшлемник.

– Бли-и-ин! – растерая ладонью пылающее от удара лицо, простонал Алексей Андреевич.

– Что с Вами, товарищ старший лейтенант? – заботливо переспросил Греков.

– Ветка… сука!

– Так предупреждали же, – удивленно приподняв брови, заметил десантник.

– Я не понял.., – пожимая плечами, обиженно буркнул Аракчеев.

– Парле франсе, Ваше благородие? – ехидно прищурившись, переспросил унтер-офицер.

– Я не понял, что это за предупреждение, – виновато опустив глаза, ответил комвзвода.

– А Вы, верно, подумали, дескать, заметив в лесу ветку, бойцы стали дружно сему факту изумляться? – не унимался сержант.

Алексей Андреевич оставил вопрос замкомвзвода без ответа. Мысленно сравнив себя со слепым котенком, которого кошка-мать перенесла на новое место: ничего не вижу, ничего не знаю, ничего не понимаю.

Тем временем транспортник-тяжеловес вынырнул из перелеска и снова зашуршал по песчаной каменистой дороге, взбираясь по серпантину куда-то вверх, к глубокому голубому небу. Неожиданно что-то громыхнуло, БМП занесло влево, скорость мгновенно упала и острая морда машины глухо ударилась в торчащий из скалы валун.

– Твою мать! Ты что творишь, урод? – гаркнул в горловину люка Греков. – На каком, блядь, базаре ты права купил?!

– Гусэницу сарвал, таварища сэржант, – отозвался водитель-даргинец, кoверкая буквально каждое слово.

– Разворач…

Но договорить Вадим не успел. В следующее мгновение отовсюду зажужжали впивающиеся в землю и рикошетившие от камней пули. Нахлынувшая волна шквального обстрела в прямом смысле смыла бойцой с брони. Слетая со всеми вместе, Греков все же крикнул «все с брони», хотя того и не требовалось. Зазевавшегося от неожиданности старшего лейтенанта, сержант утянул вслед за собой, ухватив «зеленого» командира за ворот бушлата. Не удержавшись на ногах, Алексей Андреевич рухнул на землю, по инерции прокатился к обочине дороги и больно ударился плечом и головой о подсохшую щербатую грязь. Стиснув зубы и тайком ото всех смахнув выкатившуюся слезу, Аракчеев поднял голову, вглядываясь в камни, нависшие над БМП балконом.

– Куда, нах..!? – рявкнул Вадим, накрывая макушку офицера широченной ладонью и едва ли не втыкая Алексея Андреевича носом в землю.

В ту же секунду над головой со свистом промчался смертоносный рой. Комвзвода чуть повернул голову вправо и молчаливым виноватым взглядом поблагодарил своего спасителя.

– Успеется еще Вам свою пулю поймать, Ваше благородие, – буркнул унтер-офицер, осторожно выглядывая из-за своего укрытия и тотчас же, не целясь, открывая ответный огонь из автомата.

Алексей Андреевич опустил глаза на свой прижимаемый к груди АКМ, передернул язычок в положение автоматной очереди и, вскинув оружие, нажал на спусковой курок.

– Ставь дымовую завесу! – перекрикивая не умолкающий лай автоматов, приказал Вадим. – Четверо натягивают гусеницу, остальные – огонь!..

Мельком взглянув на Аракчеева, будто бы раздумывая можно ли оставить малоопытного для реальных боевых действий командира одного, Греков криво улыбнулся, подмигнул и быстро покатился в сторону.

Всем своим внутренним миром, от того, как забурлила по венам кровь, смешанная с изрядной порцией адреналина, как сбивалось с ритма дыхание, как остервенело грохотало о грудную клетку сердце, Алексей Андреевич почувствовал азарт боя, охвативший его своими мускулистыми стальными ручищами. Он мысленно признался себе, что был и страх.

– «Страх, Алешка, первое чувство, – донеслись голосом деда глубинные воспоминания наказов бывалого подполковника. – Ты только твердо знай, переборешь его, почувствуешь привкус крови во рту и ощутишь себя спокойным, могучим, всесильным и непобедимым!»

– Так точно! – в голос согласился Алексей Андреевич.

На мгновение прекратив огонь и оторвав взгляд от скалистых утесов в поисках бравого сержанта, без обсуждений принявшего на себя командование, он нашел Вадима пробирающегося к БМП. Четверо парней натягивали сорванную гусеницу, остальные, кто откуда – из-за придорожных камней, из-за грязевого бруствера обочины дороги, из-за могучего корпуса машины – прикрывали их работу, беспрерывно поливая скалу автоматными очередями. Греков нырнул в звенящий рикошетом зев БМП и уже через секунду пушка вздрогнула и поползла влево, тотчас же изрыгнув огненный залп. Фонтан камней и земли взметнулся вверх и градом посыпался на дорогу.

Oглушенный выстрелом, Аракчеев кротко зевнул и совершенно отчетливо для себя заметил, что мозг заработал, как хороший компьютер, мгновенно выдавая правильные решения, множество вариаций и стратегических комбинаций. Судорожно ища скрывающихся в камнях боевиков, Алексей Андреевич прижал автомат к груди, через плечо прокатился в сторону и по-пластунски рванул вперед. Как командиру взвода, ему необходимо было быть среди вверенных ему бойцов.

– Вдох-выдох, вдох и медленный выдох, – бормотал молодой офицер, на секунду застывая за очередным укрытием и снова продвигаясь вперед к БМП. – Все! Я готов… Давай, славяне!..

Автомат глухо закашлялся, отказываясь стрелять. Но прежде чем сменить опустевший рожок, Аракчеев погладил рукой подствольник. Тяжелый, в полкило, прикрепленный снизу к автоматному стволу гранатомет – замечательный аксессуар. Набив руку в обращении с ним еще в офицерской учебке, Алексей Андреевич считал себя мастером, игнорируя прицел подствольника и профессионально забрасывая гранату будь то через стену в несколько этажей, будь то в бутафорскую форточку.

Заметив мелькнувшего за огромным валуном на склоне скалы боевика, комвзвода надавил на спусковой курок и подствольник безошибочно метнул гранату, в одно мгновение преодолев разделяющие российского офицера и моджахеда несколько сотен метров. Взрыв залетевшей за камень гранаты буквально всковырнул землю, выбросив обезображенное тело вверх.

– Молодца, командир! – крикнул кто-то за спиной и в следующую минуту резко толкнул Алексея Андреевича вперед. – А теперь я…

Аракчеев мельком взглянул назад и на полусогнутых ногах, едва не прижимаясь носом к земле, рванул за БМП. Незнакомый десантник широко улыбнулся, но вместо предполагаемого залпа из подствольника, с силой ударил гранату о каблук, тем самым выставляя ее на боевой взвод, и размахнувшись от плеча швырнул ту не хуже любого гранатомета. Очередной взрыв отправил на встречу к Аллаху сразу двоих правоверных.

– Подствольник заклиняло, – ухмыльнувшись, пояснил курчавый драгун, зачем-то похлопывая боковой плоскостью обнаженного клинка палаша по раскрытой короткопалой ладони. Последняя оказалась одетой в некогда белоснежной перчатке, а к этому моменту изрядно запыленной с узорными грязевыми разводами. Падая на колени рядом с притаившимся за БМП офицером, драгун панибратски подмигнул Алексею Андреевичу и, вскинув автомат, кротко добавил. – Но ведь… где наша не пропадала, а, Ваше благородие?

В следующее мгновение на том самом месте, откуда пару секунд назад сорвались Аракчеев и десантник, разорвалась граната, без сомнений выпущенная из подствольника.

Бой прекратился так же внезапно, как и начался. Все еще недоверчиво всматриваясь в утихшие скалистые утесы, бойцы ВДВ медленно водили дулами разогревшихся автоматов, готовые мгновенно нашпиговать очередного супостата свинцом, но засада была поражена.

– С крещеньицем Вас, господин подпоручик, – спрыгивая с брони БМП на землю, крикнул драгунский унтер-офицер Греков.

Бойцы-сослуживцы поддержали сержанта аплодисментами, то подбадривающе похлопывая комвзвода по плечами, то просто подмигивая ему с такой дружеской улыбкой на закопченных и запыленных лицах, что Алексей Андреевич впервые за прошедшие сутки в полной мере почувствовал себя «в своей тарелке».

– Добро пожаловать на Кавказ!..

Здесь обманчива тишина…

Здесь обманчива тишина и реальна команда «К бою!»

А Россия на всех одна, и она за твоей спиною.

Кто-то скажет: «Самообман!

Что имели мы, потеряли.»

Но уходит наряд в туман.

Что их ждет там, на перевале?

Владимир Мазур

С натугой рыча обеими двигателями, БМП вскарабкался на очередной утес и перед глазами Алексея Андреевича выплыли развалины какой-то древней крепости.

Относительно округлая сторожевая крепость с щелевидными бойницами ощетинилась торчащими в небо облoмками башен-зубов. Не смотря на разрушенность строение впечатляло своей грозностью и величием. Устроившийся в крепостных стенах и за их пределами военный российский блокпост вносил легкие черты современности в общую картину средневекового отголоска. В памяти Аракчеева неожиданно, сами собой всплыли пушкинские строки, раскрытые в чеченской тематике русского гения.

Ты зрел, как Терек в быстром беге

Меж виноградников шумел,

Где, часто притаясь на бреге,

Чеченец иль черкес сидел

Под буркой, с гибельным арканом…

– Как же там дальше-то, – тихо, вслух подумал Алексей Андреевич, не переставая упиваться сказочным видом средневековых развалин, бесконечных, на сколько хватало глаз горных массивов и сердитым утробным урчанием несущей свои холодные воды реки в низовье крутого холма. – Парам-парам па-па-ра-рам… Что-то про грациозность кавказской природы с обширным перечнем соседственных нам горских племен… Ах да…

В дыму клубящемся сидят

И об убийствах говорят,

Иль хвалят меткие пищали,

Из коих деды их стреляли;

Иль сабли на кремнях острят,

Готовясь на убийства новы…

Сидящие на броне десантники единогласно бурно поприветствовали выглянувшие из-за бруствера пулеметного гнезда чумазые лица часовых и машина не останавливаясь промчалась мимо полосатых столбиков сымпровизированного контрольно-пропускного пункта.

– Приехали, товарищ старший лейтенант! – констатировал сержант Греков, спрыгивая с остановившегося, но не переставшего сердито урчать БМП на землю.

– Угу, – кивнул Аракчеев, неуклюже соскальзывая вслед за Вадимом.

В сопровождении бойцов десанта комвзвода поднялся вверх по извилистой тропке и вошел в окруженный стенами крепости блокпост. Внутри, казалось, жили далеко не армейской жизнью. Одни солдаты сладко посапывали, прижавшись спиной к щербатой стене, другие стучали по котелкам и зубам алюминиевыми ложками, доедая остатки каши, третьи чистили ли оружие, штопали ли «хэбэ», перестирывали и перешивали ли подворотнички, совершенно не обращая ни какого внимания на блуждающего незнакомого офицера.

Алексей Андреевич оглянулся назад, но и своих бойцов не нашел. Уже собираясь выбраться обратно, за пределы крепости, комвзвода заметил сидящего в тени капитана. Широко улыбнувшись, Аракчеев направился к нему и вытянувшись по стойке «смирно», бойко представился:

– Старший лейтенант Аракчеев, Алексей Андреевич! Прибыл…

– Я вижу, что ты прибыл, – перебил его капитан, неохотно отрывая голову от скрещенных на коленях рук и поднимая на старшего лейтенанта усталый взгляд. – Здорово, старлей… Присаживайся, не маячь… И не кричи.

Комвзвода опасливо оглянулся по сторонам, внезапно вспомнив неожиданную засаду на дороге, и присел на корточки рядом с угрюмым капитаном. Последний окинул его безучастным взглядом с головы до ног и только потом, криво улыбнувшись потрескавшимися иссохшими губами, протянул широченную лапу для рукопожатия.

– Капитан Зуб, командир разведгруппы, – тихо буркнул он. – Петр Александрович…

– Здравия желаю, товарищ капитан, – стиснув руку Зуба, принялся тормошить ее Аракчеев.

– Фамилия у тебя какая-то …знакомая, – нахмурив брови, то ли спросил, то ли просто заметил Петр Александрович. – Откуда родом-то?

– Из Нижнего, – ответил Алексей Андреевич.

– А, ну тогда понятно, – кивнул капитан. – И много у вас там Аракчеевцев?..

– Что, простите?..

– Не важно, – отмахнулся Зуб, старательно моргая глазами и тем самым прогоняя сон. – Так что, пополнение, говоришь?

– Так точно.

– Это хорошо, – снова оскалился кривой улыбкой Петр Александрович.

Он отвернулся от старшего лейтенанта и прищурил один глаз, в то время, как вторым заглянул в выбоину в стене.

– А «Урал» где? – неожиданно спросил он.

– На дагестанском милицейском посту оставили… Дорогу размыло, ну мы и…

– Я так и понял… Еще вчера вас ждали, – снова перебил Аракчеева капитан. – Уж думали в засаду попали, планировалось группу снарядить… Хорошо, что сами добрались.

– Так мы это… Попали, – не удержался от комментария Алексей Андреевич.

– Правда? – лукаво прищурившись, переспросил Зуб. – А я-то гадаю, чего ты такой грязный, старлей…

Алексей Андреевич обиженно опустил глаза. Капитан чуть наклонился вперед, прихлопнул старшего лейтенанта по колену ладонью и, вернувшись на свое прежнее место, прислонился спиной к старому потертому ветрами истории камню крепостных развалин.

– Да ладно тебе. С кем не бывает… Кавказ – дело тонкое!

– Восток, товарищ капитан, – поправил Аракчеев.

– Что, Восток?

– Восток – дело тонкое… Петруха.

– Ну да, ну да, – усмехнулся Зуб.

– Простите, Петр Андреевич… Я не хотел… К слову вырвалось.

Из-за полуприкрытых век, капитан окинул Аракчеева пристальным взглядом: среднего роста, сухощав, неумело напускает на себя суровый вид, но по сути мальчишка-мальчишкой, правда, глаза горят огнем отваги и жаждой великих побед.

– «Будет с тебя толк, Алешка,» – подумал oн, а в слух сказал. – Давай, располагайся… Поешьте, умойтесь. Добро пожаловать …в общем.

Понимая, что разговор окончен, Алексей Андреевич медленно поднялся на ноги, зачем-то отряхнул ладонью левый рукав бушлата, хотя последнему требовалось гораздо более серьезная чистка. Комвзвода развернулся на каблуках спиной к капитану, собираясь уходить, как вдруг замер на месте, часто хлопая ресницами.

Перед ним, в какой-нибудь паре-тройке метров, в проеме давным давно лишенного двери входа возвышалась огромная, словно каменное изваяние, фигура. Из-за яркого солнечного света, старательно, но безуспешно пробивающегося внутрь крепости из-за широченных плеч, офицер светился, как некое сказочное существо, сошедшее на землю с небес, не хватало разве что ангельских крыл за спиной.

Незнакомец шагнул вперед, переступая высокий порожек. Волнами взмылась из-под подошвы высокого драгунского ботфорта песчаная пыль, звякнули шпоры. Аракчеев поднял глаза вверх. Золотые кисточки офицерских эполет мерно вздрагивали при каждом очередном шаге величественного майора, красочно подчеркивая и украшая плечи черного суконного мундира. Под высокo стоящим кроваво-алым воротничком, на широкой груди изящно сшитого кителя лежали два Георгиевских креста. На красивом, энергичном лице с выразительными, проникающими в самую душу глазами драгуна светилось откровенно-доброе выражение.

– Здравия желаю, Ваше высокоблагородие! – вскакивая на ноги, выпалил капитан Зуб так рьяно, как будто и не проваливался от усталости в сон минуту назад.

– Вольно, ротмистр, – снимая с головы волчью папаху и поправляя крепкой рукой густые, непослушные подернутые пепельной сединой волосы, ответил майор. – А Вы кто будете-с?

– Аракчеев, – промямлил комвзвода, но тут же вытянулся по стойке «смирно», вздернул кисть к виску и четким, хорошо поставленным голосом гаркнул. – Старший лейтенант Аракчеев, Алексей Андреевич. Командир взвода воздушно-десантных войск. Прибыл для…

– Вижу, вижу, – отмахиваясь от старшего лейтенанта рукой и устало опускаясь на еще теплое насиженное капитаном Зубом место около стены, перебил его майор. – Не кричите, молодой человек, война шуму не любит… Вижу, что подпоручик, вижу, что прибыл. Зачем кричать, голос для боя поберегите, пригодится. Усаживайтесь, лучше давайте поговорим-познакомимся. А Вы, госпoдин ротмистр…

Он снова нахмурил брови и, из-подо лба метнув в замершего на месте Петра Александровича, добавил:

– Распорядись, чтобы дембелей с даговской «бэхой» домой отправили. Я понимаю, «Урала» не будет, так?

– Так точно, не будет, – ответил Аракчеев. – Дороги дождем размыло, и мы…

На секунду взглянув на капитана, Алексей Андреевич встретился с ним глазами и сглотнул слюну. Недовольный «зеленой» выскочкой Петр Александрович цыкнул сквозь зубы, отдал честь и бодро вышел в дверной проем. Снаружи донесся его строгий голос:

– Дембеля! Где, мать вашу, эти дембеля?! Две минуты на сборы! «Такси» долго ждать не будет …и я тоже. Вот оставлю вас, нахрен, на второй срок!..

– Ну, чего стоишь, старлей? В ногах правды нет, – майор тихо окликнул Аракчеева. – Присаживайся, познакомимся…

– Строгий какой, – тихо пробубнил старший лейтенант, отрывая взгляд от дверного проема, куда минуту назад вышел капитан.

– Строгий, – утвердительно кивнул майор. – Но справедливый… Своих в обиду не даст. Вот повоюешь с его, таким же станешь.

– Постараюсь избежать сей участи, – недовольно хмыкнул Аракчеев.

– Слыхали мы такое, – лукаво прищурив глаза и взглянув на молодoго офицера снизу вверх, усмехнулся тот. – Жизнь покажет.

– ?! – Алексей Андреевич кротко пожал плечами.

Комвзвода резко развернулся на пятках, но неуверенно, осторожно опустился на корточки перед устало развалившемся в тени щербатой стены офицером. Внимательный взгляд зорких майорских глаз, пронзающих насквозь словно рентгеновским лучoм, не выпускал молодого офицера из цепкий хватки. Алексей Андреевич снова сглотнул слюну, сомневаясь в том, как себя вести в отношении старшего по званию. С одной стороны зазубренный до боли в зубах военский устав гласил о соблюдении субординации, с другой стороны ему перечили лукавая улыбка, чуть прищуренные глаза и начатый ранее разговор в совершенно простецкой дружественной форме.

Наконец, комвзвода выбрал единственное на его взгляд правильно решение: не допускать панибратства, но и не вытягиваться в струну и чеканить каждое слово с замершим в груди сердцем.

– Вижу, хороший ты малый, Алешка Андреевич, но историю знаешь плохо, – первым нарушил затянувшуюся паузу командир десантной роты. – …Из давно, Кавказ был нам совершенно не нужен. Пусть бы горцы здесь джигитовали. Аллах с ними! Но они стали разорять нашу Кавказскую Линию. Крепости и гарнизоны, казачьи станицы – все подвергались их налетам, всем доставалось. Для прекращения разбоев сюда и были брошены войска.

– Если Вы, товарищ майор, имеете в виду русского военначальника царской армии, генерала Ермолова, то.., – возразил старший лейтенант, но неожиданно осекся, вонзив удивленный взгляд широко раскрытых глаз в сидящего перед ним офицера-десантника.

Последний, как две капли воды, был похож на драгунского генерала, изображенного на старинных гравюрах в исторических энциклопедиях: то же лицо, те же непослушные вьющиеся локоны с пепельной сединой, тот же пронзительный взгляд строгих серых глаз.

– Генерал Ермолов? – лукаво улыбнувшись, уточнил комроты. – Ну и …что твой Ермолов?

– Ермолов пошел вглубь от Кавказской Линии, – с трудом ворочая онемевшим языком, закончил Аракчеев.

– Верно, – утвердительно кивнул офицер. – Только, будьте любезны, господин подпоручик, ответьте мне, что бы Вы сделали, как человек военный, если Ваша оборона не приносила успеха? Сидели бы, огрызаясь, аки сторожевой пес?

– ?! – Алексей Андреевич осторожно пожал плечами, часто хлопая ресницами.

Странное видение, как в калейдоскопе, сменялось то одним, то другим узором: на широченных плечах камуфляжного армейского бушлата сверкали золотом драгунские эполеты, на задках берц поблескивали шпоры, стоящий в ногах АКМ заканчивался витиеватым эфесом палаша вместо привычного автоматного приклада.

– Э, нет, старлей, здесь требовалась контратака! – лукаво подмигнув, драгунский офицер прихлопнул ладонью по колену старшего лейтенанта.

– Историки пишут, он был жесток по отношению к горцам – это мне как-то не импонирует, – также тихо от не проходящего смущения сказал Аракчеев.

– Точно так рассуждали и в Петербурге до одна тысяча восемьсот шестнадцатого года, – согласился майор. – Дескать, нужно проявлять к горцам снисходительность, терпимость. Мол, это поможет установить с ними доверительные отношения. А те, в свою очередь, воспринимали подобное, как слабость, как неспособность русских драться, и убивали еще злее. Надобно знать их натуру. Видали ли Вы, господин подпоручик, хоть раз, отрубленную голову или вспоротые кишки?

– Нет, конечно! – выпучив глаза и с трудом подавив подскочивший к горлу кисло-горький тошнотворный комок, ответил комвзвода.

– Вот, когда увидишь, старлей, все и поймешь, – многообещающе закивал головой тот. – Жесток был Ермолов или справедлив… Он ни единого грабежа горцам не спускал, ни малейшей дерзости. Знал, что здесь, на Кавказе, в почете только сила. Ее и выказывал…

– .., – опустив глаза в землю, Алексей Андреевич молча кивнул, не найдя что ответить.

– Ну да, полно-те, – добродушно широко улыбнулся майор. – Я же не представился тебе, старлей… Так как там тебя? …Аракчеев, говоришь? Ну-ну… А я – Ермолов, Алексей Петрович. …Майор стало быть.