Текст книги "На обочине мироздания"

– Никто еще даже не посмотрел на карты, к чему такая уверенность? – заметил третий, закурив как-то многозначительно, бармен на сцене за его спиной наслаждено стучал по черно-белым клавишам старого пианино.

– За долгое время я успел не только выучить блестяще все трюки с картами, но понять и еще кое-что, – отозвался неясно Венсан, словно бы глумясь артистично над недалекими слушателями, последний комментарий соперника даже заставил Мари улыбнуться.

– И чего же вы поняли? – поинтересовался Николя, в открытом окне за его фигурой проглядывалась тенистая улица, откуда взамен на мелодию двух музыкантов задувал приятный ветерок, двухместный автомобиль Сойера стоял неподалеку.

– Понял, что я сегодня, впрочем, как и вчера поймал удачу за хвост, – отозвался несерьезно Венсан, однако этого оказалось вполне достаточным, чтобы Николя под дружеский смех своих коллег дальновидно отказался от дальнейшей игры, вместо чего попросил капитана подать ему чего-нибудь из ассортимента заведения.

– Уже представляю, как по возвращению к родным берегам наш дорогой приятель будет увлеченно рассказывать, с каким риском вынес банк у туземцев, – подшутил над своим предусмотрительным коллегой судомеханик, пока третий соперник бросил окурок в пепельницу перед собой и проверил полученные карты, Николя предпочел промолчать, наблюдая за игрой безучастно.

– А теперь пришло время делать ваши ставки, – напомнил о начале партии Венсан, обворожительная Мари, в чьих тонких руках лежала теперь соломенная шляпка, с интересом наблюдала за своим спутником.

– Не стану мелочиться и поставлю четверть своего месячного жалования, – с усмешкой заявил тучный судомеханик в однотонной робе и парой пальцев придвинул вперед по столу горсть фишек с известным номиналом.

– Не буду мелочным и поставлю столько же, – отозвался третий, прежде чем очередь снова дошла до Венсана, который лишь безмолвно предпочел поменять одну карту и поставить все, словно он уже заранее был осведомлен о результатах партии, как и о результатах недавних скачек.

– Наверное, я с опозданием присоединюсь к моему дальновидному другу, – огласил раздосадовано судомеханик и следом вышел из игры, на что получил лишь одобрительную усмешку пьяного капитана, который уже наверняка придумывал ему новое прозвище.

В залах «Павлина» вновь повисло молчание, даже старый музыкант с трубой устало уселся на стул, передав пианисту короткий бокал с темноватым напитком внутри, фишки известного номинала находились в центре карточного стола неизменно, выжидая действий оставшегося игрока.

– Быть может, именно так поступает настоящий морской волк, – преамбулой к отчаянному шагу произнес третий и уравнял ставку со ставкой Сойера.

– Пришло время вскрываться, – с наслаждением произнес Венсан, после чего, выждав несколько секунд, которые показались Леклер волнительной вечностью, продемонстрировал всем остальным свои карты. – Две пары, – огласил уставшим тоном посетитель в ленточном галстуке, комбинация карт соперника оказалась нижестоящей.

– Могу лишь посоветовать вам попробовать отыграться, – предложил иронично Николя, зная, что итог партии был справедлив, из открытого окна за ним в помещение под одобрительное молчание музыкантов проник убаюкивающий и ласковый шелест листьев.

– Не хочу оставлять уважаемых офицеров вовсе без жалования, – сразу отказался от идеи Венсан, судомеханик вручил ему пачку банкнот, а упорствующий соперник сразу отдал ему бумажник.

В скором времени беспечная Мари под руку с кавалером оставила карточный стол, и они вдвоем, покинув заведение, вышли на тихую улочку у первой линии домов, уютные переулки поросли лозой.

– Дорогой Венсан, не могу поверить, что ты решился обыграть их в моем присутствии, – призналась впечатленная зрелищем девушка, в своих открытых туфельках вышагивая по брусчатке тротуара, из-за черепичных крыш вздымались вверх в вечернем зареве три стеклянные башни.

– Они потеряли не так много. К тому же в твоем присутствии они бы не решились меня тронуть, однако и к подобному ходу события я тоже был готов.

– И давно ты этим занимаешься?

– Сколько себя помню, – ответил категорично Сойер, все наслаждаясь таким тихим шелестом листьев над собой, они вышли к аллее, возле которой находились летние веранды ресторанов и кафе.

Холодный взгляд Мари затерялся среди мозаики красных черепичных крыш, пока она не переставала размышлять об их разговоре в стенах университетского дворца, где мужчина, сославшись лишь на свою удачу, предсказал с абсолютной точностью результаты скачек.

– Значит, исход партии тоже был предрешен и известен тебе заранее? – обратилась к спутнику Леклер, смуглые островитяне зазывали в свои лавки новых посетителей и не обошли вниманием героев.

– Какой чудный сегодня вечер, кажется, он даже еще прекраснее вчерашнего, – произнес Венсан, со свойственным высокомерием во взгляде предпочтя уйти от ответа, точно бы не желая приоткрывать юной даме завесу тайны.

Вдвоем они зашли в один из местных ресторанов, где Леклер сразу заприметила столик в темном углу, а Венсан, прождав несколько мгновений учтивого официанта в лакейском наряде, заказал им обоим вина и закусок, точно бы желая поскорее расстаться с выигранными наличными. Гости о чем-то увлеченно говорили, вернее мечтательная Мари говорила, а мужчина лишь иногда вставлял в их разговор пару колких фраз, чего, впрочем, девушке было достаточно, поскольку ей было приятно лишь от того, что она может вот так запросто разделять минуты своего дня вместе с этим милым манерным юношей. Так незаметно для посетителей прошел весь следующий час, вечернее небо окрасилось в темноватые полутона наравне с алым заревом скорого заката, волны безмятежного моря в объятьях берегов столичной бухты казались в эти мгновенья особенно прекрасными.

– Постой, дорогая Мари, разве тебе не следует вернуться к студенческому пляжу, где сейчас отдыхают твои друзья и Исабель? – поинтересовался вдруг Венсан, словно бы за сегодняшний день ответ на этот вопрос был единственной неизвестной ему переменной.

– Не думаю, что Исабель будет слишком волноваться за меня, – призналась Леклер, бокал перед ней был пуст, а бархат пятен легкой краски уже сошел с ее бледной кожи на щеках и хрупких плечах.

– Вот только дядя Хосе может заподозрить неладное, если я вернусь не на машине Иглесиасов, но это только догадки, – не сразу произнесла Мари, к которой вдруг столь стремительно возвратился голос разума. – Поэтому, если тебя не затруднит, то лучше нам поехать в университет, – добавила стеснительно девушка, пока Венсан, вновь наполнял собственный бокал вином: мужчина нисколько не тревожился скорой дороге, ведь вождение в нетрезвом виде на пустующих дорогах архипелага почти стало частью традиции.

– Думаю, что ты излишне переживаешь по этому поводу, однако я готов домчать тебя хоть до Парижа, – согласился сразу Сойер, позвав официанта со счетом за ужин.

***

Наконец, двухместный автомобиль с узнаваемой окраской снова показался на территории Руанского университета, что за время отсутствия героев не изменился, лишь фасады в мягком свету вечереющего неба приобрели еще более благородные черты, хотя на это могло повлиять и выпитое вино, в цвету которого все вокруг кажется еще более чудесным, словно бы вся жизнь протекает на пленке киноленты.

– А я все хотела спросить, – начала вдруг Мари, своим доверчивым взглядом взглянув на водителя, недошедшего себя вновь очарованным веснушчатым лицом спутницы. – А что вы делали за городом утром того дня, когда я прилетела на остров, а наш лимузин сломался посреди дороги?

– Я был на дальнем берегу, безлюдном извечно и молчаливом, и там на лугах растет целое поле красных тюльпанов, – рассказал Венсан, вспомнив полузабытое чувство восторга от созерцания неизведанного.

– И зачем ты захотел побывать там один?

– Я уже и не помню, быть может, мне просто хотел сбежать от всего, – ответил искренне мужчина, когда автомобиль замер на парковке перед фасадом университетского дворца, зажглись фонари на чугунных столбах в цветущем саду.

– Здесь я буду должен оставить тебя, ведь так? – обратился к своей спутнице Венсан, точно бы зная ответ заранее.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – заверила ласково Мари.

Вдвоем они вышли на улицу и направились неторопливо к лиственной аллее вдоль стен университетского дворца, свет в высоких окнах соседних домов не горел, от чего они налились темными бликами в отражении вечернего зарева. Юной гостье в милой соломенной шляпке на волосах даже показалось, что она вместе с Венсаном находиться на безлюдной съемочной площадке в окружении декораций. Ей нравилось своей ладонью ощущать холод прикосновений пальцев юноши, как и нравилось идти в такт его походке, нравилось вместе, замирая синхронно своим дыханием, вслушиваться в шепот листьев и ощущать на себе ветер.

– Не думаю, что тебя слишком разочарует отсутствие Исабель и кого-нибудь на этом пляже, – высказался осторожно Венсан, когда герои подошли вплотную к тени благородной аллеи, откуда уже слышалось приглушенное дыхание волн.

– Наверное, я бы даже оказалась искренне счастлива, если бы так произошло и в самом деле, – отозвалась мечтательно Леклер, прежде чем оба подошли к отдающему дневное тепло песку и застали полоску чистого пляжа совершенно безлюдной.

– И почему же? – поинтересовался Венсан, своим надменным взглядом коснувшись глаз спутницы под шляпкой и взвившимися локонами волос, рябеющее море подхватило розовеющую дымку небес, что на закате было необыкновенным, привнося в привычный мир волшебство.

– Я бы хотела, чтобы мы здесь оказались только вдвоем, – призналась без тени стеснения Мари, стоя рядом с мужчиной возле полоски берега, а их ног стелились робко раскаты тихих волн.

– А ты бы согласилась остаться со мной, даже если бы это заняло очень много времени, до невозможности много? – спросил увлеченно и вместе с тем как-то отстраненно юноша, смотря куда-то вдаль, за мраморные скалы и даже за полосу размытого растаявшего горизонта, теплые прикосновения ветра ласкали обоих беспечно.

– Даже если бы это заняло целую вечность… – сорвалось следом с уст Леклер, она вновь увидела глаза Венсана перед собой так близко, а потом ощутила, с каким трепетом ее длинных волос прикасается теплый песок, но Мари всего этого словно и не видела, слившись с мелодией волн и прерывистым дыханием мужчины.

Мари была удивлена или даже тронута до глубины души, когда на ее тонкие руки упали капли горьких слез отчаяния, точно бы именно ее слова могли стать для Венсана тонким почти неразличимым огоньком надежды посреди кошмара, который все никак не закончиться, или послужить напоминанием потерянному человеку о том, ради чего он боролся с самой вселенной во всех ее проявлениях.

Глава 4

Просочившиеся через стекло высокого окна и ткани штор, лучи дневного света коснулись ласково бледного лица спящей беспечно в своей постели Мари, от чего она невольно прикрыла глаза ладонью и отвернулась, словно не желая прерывать своего блаженного сна.

Ей снилось, что она сейчас находилась на бескрайнем берегу перед бесконечным морем, однако это было лишь частью постановки, поскольку Мари в своем сновидении ненадолго оказалась в царстве Венсана, что было окружено серыми тучами и всепоглощающей тьмой, откуда словно бы и не было вовсе выхода. Леклер нашла в стенах замка молчаливого юношу, счет времени которого уже превысил разумные пределы и приближался ко многим столетиям, Венсан тоже заметил появление в тронном зале гостьи из полузабытого сна, однако не посчитал нужным говорить с ней, он пережил годы безумия и не единожды смерть, выгорев чистым пеплом, и остался сломленным глубоко человеком. Среди тьмы и серых туч над головами кружили стаи черных ворон, что были слугами и не смели насмехаться над этой встречей. Видение оборвалось, и перед глазами девушки возникли размытые образы, складывающиеся в черты усыпанного кровавыми пятнами цветов берега, а сразу после Мари проснулась и открыла безбрежный бриллиант своих голубых глаз в знакомых апартаментах родного дома.

Леклер выбралась неторопливо из постели и подошла к окну, откуда открылось привычно полотно нового дня со своими залитыми лучами золотистого света лугами и синевой небес высоко над островами райского архипелага. Перед глазами девушки возникли воспоминания о вчерашнем вечере, когда Венсан вновь оставил ее у ворот дома, где за ужином ее уже дожидался добрый дядя Хосе, который был несколько недоволен затянувшейся прогулкой своей госпожи, однако не смел ее попрекать, понимая, что Мари в ее юном возрасте хотелось больше бывать с друзьями.

В следующие полчаса девушка приняла теплую ванну, привела себя в порядок неспешно и переоделась, после чего, наконец, покинула залы своей комнаты и спустилась в залитую светом ясного солнца столовую, где ее уже дожидался завтрак. Терпеливый Хосе по своему обыкновению руководил работой прислуги в саду и ожидал докладов от управляющих о делах на плантациях, а уже по их результатам окончательно принимал решение, следует ли ему посещать угодья Леклеров лично. Одним словом жизнь в доме была подчинена плавающему графику, который, впрочем, от Мари и не требовалось соблюдать.

Дворецкий застал свою госпожу за завтраком, где он сообщил о необходимости своего отъезда на чайные плантации и попросил сердечно не попасть в неприятности, о которых ее папеньке будет так горько узнать.

– Добрый дядя Хосе, вы же знаете, что за меня не стоит волноваться, – уверяла Леона де Виньялеса перед их расставаньем Леклер, тарелки на столе перед ней уже были пусты, а шторы у окон за ее спиной – собраны.

Когда слуга удалился, Мари сразу вспомнила про слова Венсана, сказанные им вчерашним вечером на пляже, когда они в тишине ночной вдвоем лежали на песке и наслаждались нежным шепотом волн. Перед минутой расставанья Сойер просил прийти ее на причал к 17 часам настоящего дня, если, конечно, она желает составить ему компанию на лодке и выйти вместе с ним в море, чтобы у малого рифа понаблюдать за жизнью морских обитателей, однако до назначенного часа у девушки оставалось еще много времени.

Внезапно смартфон в сумочке одинокой Мари зазвонил, и госпожа, увидев на экране номер Исабель, посчитала, что ее дорогая подруга, с которой они вчера разминулись, волновалась за нее и хотела разузнать в подробностях об обстоятельствах минувшего вечера.

– Не думала, что ты вчера вовсе про меня забудешь, – раздался из динамика приятный голосок сеньориты Иглесиас, Мари вдруг мысленно представила, как ее собеседница в эту минуту изобразила гримасу недовольства на своем лице.

– Странно, но мне показалось, что ты была увлечена более его величеством Густаво Бальмонтом, если он не расшибся на доске, – в шутливой манере высказала свое негодование Леклер, от чего обе дамы искренне рассмеялись.

– Ты ведь не только за этим позвонила? – поинтересовалась Мари, в гордом одиночестве восседая за громоздким во всю длину помещения столом.

– Конечно, я хотела попросить сегодня о встрече, если у тебя есть такая возможность, – рассказала свои намерения Исабель, Леклер парой своих голубых глаз разглядывала из окон разбитые в саду перед домом пристройки оранжерей.

– Мы могли бы побыть в саду нашего дома или в оранжерее, где ты так любила разглядывать цветы.

– Знаешь, мы ведь так давно не сидели во дворике губернаторского дворца в тени старого вяза, – предложила вдруг Иглесиас и добавила следом отстраненно: – Думаю, ты все еще помнишь об этих чудных временах.

– Такое тяжело забыть, дорогая моя, – отозвалась через микрофон смартфона перед собой госпожа Леклер, ее сегодняшний образ не отличался от того, что был выбран ею накануне, однако на вечер Мари рассчитывала взять элегантный пиджак или тонкую накидку на плечи.

***

Мари застала колониальный дворец неизменным: на крыше реяли синхронно флаги архипелага и пятой республики, на лестнице перед фасадом стояли неподвижно фигуры иностранных солдат с загорелыми лицами, а в тени возле них нежились пушистые и закормленные горожанами коты.

Гостья миновала пальмовую аллею, где, подрезая листья деревьев длинными ножницами, трудилась пара островитян в нелепых кителях городских служб со смешными манжетами, словно бы весь Руан в их представлении являлся большим отелем для туристов, которых они должны были встречать по-лакейски. Мари в легких туфельках и платьице взобралась по ступеням гранитной лестницы, откуда приоткрывался вид на всю столичную бухту, и, одарив лишь добрым взглядом пушистых островитян, исчезла за высокими дверьми главного входа.

– Госпожа Леклер, несказанно рад снова видеть вас здесь, – произнес приветственно набожный офицер, когда застал в прохладном коридоре перед собой фигуру девушки, соломенная шляпка лежала теперь в ее тонких руках.

– Взаимно, господин подполковник, – ответила вежливо Мари и поклонилась, хотя на острове еще со времен испанского владычества было принято приветствовать друг друга иначе.

Фигуры собеседников стояли в залах главного холла неподвижно, через приоткрытые окна в помещение проникала вместе с робким ветром прохлада, от чего роскошные ткани штор приятно колыхались, словно декорации на сцене театра. Пронзительная тишина интерьеров выдавала безошибочно отсутствие министров и прочих высокопоставленных чиновников на своих местах, хотя функционеры, по наблюдениям Мари, без причины всегда старались не покидать своих кабинетов.

– Верно, в отсутствие господина мэра вы желаете найти госпожу Исабель? – спросил без тени коварства офицер с растрепанными волосами под беретом, внимательная Леклер вдруг только сейчас обнаружила, что мужчина превосходил ее ростом на треть метра даже без головного убора.

– Да, мы условились с ней о встрече, поэтому, Антуан, позвольте мне пройти в сад внутреннего двора, – объяснилась сразу гостья, своим ответом удовлетворив ревностного к своим служебным обязанностям подполковника Фоша, тот в ответ лишь одобрительно кивнул головой.

Герои, наконец, расстались, и нетерпеливая Мари поспешила пройти по знакомым коридорам к короткой колоннаде в обратной стороне главного фасада, сразу за которым находился окруженный стенами колониального дворца сад, в самом центре стояла заросшая чаша фонтана, от ветхости которого интерьеры казались только благороднее. Юная гостья в соломенной шляпке оказалась на вымешенной камнем дорожке, и за ее спиной под карнизом теперь находился балкон, где Гарсия Морел не так давно нашел хороший ракурс для зарисовки в красках губернаторского вяза, что своей могучей зеленеющей листвой возвышался среди высоких окон второго этажа.

Тихий порыв ветра встормошил кроны высокого дерева, вместе с цветущей изгородью беседки справа от госпожи Леклер, звонкий топот невысоких каблуков ее туфелек разнесся по пустующему саду и потревожил увлеченную какой-то книгой Исабель, должно быть, она взяла ее в дворцовой библиотеке, чтобы не показаться подруге взволнованной с первых минут их встречи.

– Не могу поверить, что мы с тобой виделись только вчера, дорогая Мари, – начала разговор Иглесиас в пышном платье с закрытыми плечами на манер бального, она сидела на элегантной скамье в тени вяза, закрытый томик какого-то романа лежал в ее ногах. – Мне по какой-то странной причине показалось, что в последний раз мы с тобой виделись очень давно.

– Неужели солнце вчера в чистом небе было таким ярким, что его лучи пригрели тебе голову? – подшутила над капризной подругой Леклер, все еще помня, с каким упорством последняя накануне после облачения в плавательный костюм отказывалась прикрывать голову шляпой.

– А ты все об этой шляпке, точно как дядя Хосе, – согласилась Иглесиас, когда рядом с ней на скамью уселась гостья, дневной зной в тени могучего дерева вовсе и не казался таким жарким.

– Знаешь, мы вчера разминулись, хотя я вернулась на пляж поздним вечером, надеясь застать вас на гребне волны, – рассказала Мари, тишина вокруг наполнялась лишь приглушенной мелодией шелестящих листьев над головами подруг, среди цветов на лужайке порхала одиноко бабочка, холст чьих крыльев налился красными пятнами, подобно лепесткам распустившихся тюльпанов, завезенных на остров в трюмах испанских судов.

– Наверное, ты запоздала всего на несколько мгновений: мы ушли с пляжа перед закатом, – сообщила Исабель и добавила мечтательно: – А какой чудный выдался вечер, пусть даже почти никто из членов клуба к нам и не присоединился.

Подруги снова замолчали, словно бы в отдельности вспоминая обстоятельства минувшего дня с того момента, когда они расстались на берегу.

– И как прошла твоя встреча с Венсаном? – спросила, наконец, улыбчиво беспечная Иглесиас, собрав свои руки в полочку под головой, чем заставила гостью рассеяться искренним и звонким смехом.

– Кажется, он ждал меня, вернее знал, что я обязательно приду, поэтому я без труда нашла его в одной из аудиторий.

Мари после произнесенных слов вдруг вновь с интересом вспомнила обстоятельства их с Венсаном разговора, когда он предугадал с абсолютной точностью результаты скачек, а затем пригласил ее за карточный стол, где без труда обыграл в покер гостей. Последние мысли гостья решила не озвучивать, хотя о карточной партии в «Павлине» она все же рассказала, чем так удивилась Исабель, которой комментарий Сойера, когда он признался, что увлекается азартными играми с малых лет, показался скорее шуткой.

– У меня было какое-то время, чтобы разузнать подробнее о личности принца Лиссабонского, – заявила вдруг Иглесиас, невольно потянувшись вперед к собеседнице, словно бы детали их разговора могли стать известны третьему лицу.

– И кто же он на самом деле?

– Единственный наследник древнего дома Сойеров, в настоящее время он числиться среди Лиссабонской аристократии, хотя и не принадлежит к знатным фамилиям Португалии. В прошлом семейство бежало дважды: сначала из наполеоновской Франции, а потом из Испании после гражданской войны в соседнюю Португалию, где имело поместье в местечке Уэштли, доставшееся им в дар от Марии II за содействие в подавлении крупного восстания, однако это лишь его родословная. О самом Венсане известно немного: учиться на математика в одном университете с Дарсией Морел, где они и познакомились, прилетел в архипелаг десятью днями ранее в качестве практиканта, имеет даже неплохую научную работу за два предыдущих года, – рассказала последовательно Исабель, внимательная Мари быстро убедилась в уверенности подруги в собственных словах.

– Неужели ты сама собрала эти данные, быть может, ты любезно попросила об этом папеньку? – спросила напрямую Леклер, она была удивлена степенью осведомленности подруги, для которой дворцовые интриги не казались чем-то интересным или скорее даже достойным ее внимания.

– Эту информацию собрал дон Гарсия, а получила я ее уже от Жозефины, его супруги во время недавней встречи, когда чета Морелов без своей дочери нанесла визит папеньке по срочному делу, – объяснилась торопливо Исабель, высокие окна вокруг продолговатого внутреннего двора казались совершенно безжизненными.

– А по какой причине Гарсии потребовалось вдруг знать об этом? – справедливо задалась вслух вопросом гостья в соломенной шляпке.

– Потому что Венсан числиться среди гостей на скором балу в резиденции Морелов, и подала его туда заранее Дарсия, когда они вдвоем еще находились в Лиссабоне, – выговорила, наконец, тяжело дыша, Исабель, словно бы с превеликим удовольствием подвела черту своего успешного расследования.

Юные дамы вновь замолчали, позволяя друг другу еще раз последовательно осознать новые сведения об их общем знакомом, который Исабель уже и не внушал доверия, хотя она прекрасно знала, что Мари была вовсе не безразлична к Венсану.

– Он ведь тебе об этом ничего не говорил? – спросила Иглесиас, коснувшись своей ладонью робко руки собеседницы.

– Венсан в разговоре неоднократно упоминал имя Дарсии, говоря, что они в прошлом работали вместе, хотя в этом деле все кажется мне странным, – призналась гостья, обнажив прямые струны своих светлых волос. – Сойер явно осведомлен о положении дел на архипелаге, но не говорил ничего о предстоящем бале.

– Я хотела с тобой сегодня встретиться только ради этого бала, – заявила снова Иглесиас. – Знаю, что подобного рода приглашения отправляют многим заранее, однако почтенный Гарсия Морел, не зная, что ты вернешься в Руан неделей раньше возвращения папеньки, сегодня попросил через меня передать тебе приглашения на предстоящий бал со словами, что он будет рад видеть тебя среди гостей.

– А как же я пойду туда без папеньки? – задалась вопросом Мари.

– Поэтому Гарсия заверил, что примет твой отказ, если ты того захочешь. Мероприятие состоится в доме Морелов поздним вечером послезавтра, туда прибудут знатные гости из всей центральной Америки, по некоторым слухам, среди них появиться даже брат Дарсии и госсекретарь США.

– Значит, ты хочешь, чтобы я пошла туда с Венсаном? – неясно спросила Мари, к которой вдруг вернулась робость, хотя ей уже приходилось неоднократно бывать на подобных мероприятиях, что зачастую проходили в доме Морелов.

Госпожа Леклер знала, что здешняя резиденция семьи Морелов имела репутацию тихой гавани, где за одним столом в отсутствие внимания со стороны дотошных журналистов могли в непринужденной беседе встретиться те, кто в обычной жизни находился по разные стороны баррикад. Многие догадывались, что это было одним из условий процветания и безопасности с молчаливого согласия спецслужб семейного дела Морелов.

– Вовсе нет, вернее это не совсем так, – оспорила увлеченно Исабель. – Ты можешь пойти туда вместе со мной и моим папенькой, а уже там найти среди гостей Венсана, – рассказала без всяких уговоров Иглесиас, зеленые листья могучего вяза над головами подруг снова взвил нежно ветер, от чего они зашелестели приятно.

– И это ведь не вся правда? – прошептала Мари, мгновенно распознав стеснение в молчаливом тоне Исабель, от чего она даже на короткий миг опустила взгляд под ноги.

– Дорогая, прошу, ты только не сердись, но я пойду туда вместе с Густаво, вернее, мы вчера условились, что он будет ждать меня возле парадной лестницы, – выговорила осторожно сеньорита Иглесиас и добавила: – И не знаю, как это случилось, и как я на это согласилась, быть может, я вообще об этом не думала.

– Дорогая моя дурочка, я нисколько не сержусь на тебя, – усмехнулась не сразу госпожа Леклер, давно заметив, насколько ее подруга становилась волнительной при встрече с Бальмонтом, к тому же за прошедший год с момента их последнего разговора Густаво очень сильно изменился, и в основном эти изменения пошли ему на пользу.

– Как я волновалась, что ты меня сразу возненавидишь, – призналась в полголоса искренняя Иглесиас и собрала свои тонкие губы в блистательную в своем невинном очаровании улыбку.

– И все же тебе вчера стоило надеть шляпу, как я тебе об этом просила, – отшутилась Мари, и обе подруги снова рассмеялись от нелепости этого разговора, который словно может существовать только на страницах глупого романа или в сценарии еще более глупого кинофильма.

– А что же ты решила по поводу приглашения на бал? – спросила с интересом Исабель, игриво перебирая в воздухе своими тонкими ногами в туфельках, элегантные застежки были расстегнуты беспечно, от чего обувь повисла на самых кончиках ее пальцев.

– Я еще ничего не решила, полагаю, у меня еще есть время поразмыслить над этим, – сказала правдиво Леклер, своей рукой потянувшись нежно к цветку, росшему в траве рядом со скамьей.

– В любом случае Гарсия распорядился заочно включить тебя в число приглашенных гостей, поэтому ты можешь передумать в любой момент, – сообщила Исабель и рассмеялась снова, представив себе, как бы разозлилась на нее дорогая подруга.

Юные дамы еще какое-то время оставались на скамье в саду под губернаторским вязом, беспечная Леклер рассказала Иглесиас об их скорой встрече с Венсаном, прежде чем гостья завидела на одном из карнизов развешенное трехцветное полотнище Французского флага: Руан уже начинал одеваться в лучший наряд в преддверие сентябрьских военных маневров.

Снова зашелестела приятно в прикосновениях прохладного ветра листва, и снова повеяло пьянящим морским ароматом. Солнце было ясным, головокружительное небо – чистым, а день – многообещающим.

***

По прошествии нескольких часов юные дамы оставили губернаторский вяз в тихом саду внутреннего двора и скрылись от дневного зноя в прохладе пустующих залов дворца. Беспечная Исабель пригласила гостью в большой конференц-зал, где подруги, устроившись в громоздких креслах на одном из пустующих рядов, запустили на большом телеэкране какой-то несмешной комедийный кинофильм, точно бы все это немногим отличалось от будничной суеты островных функционеров.

– Представляешь, Антуан, когда он еще только получил сюда назначение, трижды пытался выставить меня за дверь, – с легкой улыбкой рассказала забавный эпизод из недавнего прошлого мэрии Иглесиас, обратившись к подруге.

– Полагаю, господин подполковник выказывал недовольство за вынос блюд из залов ресторана, – сказала Мари, зная привычку своей подруги обедать саду или в холле возле кабинета военного атташе, что не могло не утруждать официантов и охрану.

За приоткрытой дверью конференц-зала стоял неподвижно вооруженный заряженной винтовкой иностранный солдат с загорелым лицом, тень от его фигуры просачивалась в помещение, где устроились подруги. Леклер вместо кадров кинофильма на широком экране перед собой предпочитала наблюдать за пальмами на аллее, чьи макушки были видны в высоких окнах среди синевы чистого неба.

– Как жаль, что лейтенант Бишоп отбыл на Родину: красавец, хотя начальство считало его не более чем предметом мебели, – выдохнула иронично Исабель, насмешив гостью, которой она когда-то в тайном разговоре признавалась в чувствах к этому молодому карьеристу.

– Тебе тогда было двенадцать, и тебе он понравился только тем, что наружностью походил на какого-то популярного музыканта, – не без тени усмешки напомнила категорично Мари, хотя упоминание этого офицера для подруг превратилось скорее в шутку, смысл которой никто кроме них и не понимал.

– Еще он купил мне мороженное, когда я обронила его в коридоре прямо перед дверью его кабинета, – протестовала Исабель, кокетливо растянувшись в кресле по всей его длине, локоны темных волос легли жадно на ее хрупкие плечи.

– Жаль, он не догадался приобрести для тебя еще красный шар на веревочке, – добавила несерьезно Мари, хорошо помня, как многими годами ранее приближенные Алехандро за глаза прозвали Исабель стихийным бедствием.