Текст книги "Наваждение"

Наваждение
Жанна Агасян

Иллюстратор Нона Габриелян

© Жанна Агасян, 2023

© Нона Габриелян, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0059-8767-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наваждение

Мила прилетела ночным самолетом в Питер и уже через полчаса приближалась на такси к отелю на окраине города.

Расплатившись с водителем и подхватив свой ноутбук в сумке-чехле через плечо, она подошла к четырехэтажному зданию гостиницы. Толкнув парадную дверь, Мила оказалась в пустом ночном вестибюле отеля. Она подошла к стойке оформления посетителей.

– Доброй ночи! Чем могу помочь? – приветствовала ночную гостью дежурная на ресепшене, бросив профессиональный взгляд на ночную визитершу.

…На вид около двадцати трех лет… – зафиксировала дежурная. – Стройная, загорелая брюнетка с длинными иссиня-черными волосами, хрупкого телосложения… с необыкновенно грустным взглядом…

– Могу я остановиться у вас на трое суток? – спросила Мила.

Дежурная кивнула и пододвинула ей листок регистрации. Мила заполнила нужные графы, после чего дежурная медленно вышла из-за стойки и проводила Милу на второй этаж. Она открыла дверь номера и протянула Миле ключи.

Оказавшись в своем номере, Мила бросила в кресло плащ, вынула из сумочки мобильник и поспешно начала звонить.

– Катя, привет! Извини, разбудила! Это я!

– Мила? Ты? Ты где? – послышалось в ответ.

– Катя, я… я вернулась. Я сейчас в отеле… (через паузу). Я хочу тебя видеть. Это срочно.

– Как вернулась… откуда? Хочешь встретиться… прямо сейчас?… В отеле? Как ты там оказалась? – сонным голосом отвечала Катя… (после паузы) – Ладно! я буду у тебя через двадцать минут. Скидывай адрес.

Мила швырнула телефон в кресло и бросилась на кровать. Лежала, неподвижно уставившись в потолок.

Через какое-то время появилась взволнованная Катя. Подруги коротко обнялись.

– Что случилось? Ты меня напугала. С чего это вдруг в гостинице? Ты не в Москве?

Катя, маленькая, полненькая блондиночка с широко распахнутыми от страха глазами вопросительно смотрела на подругу.

– Что – то не так? Летаешь – прилетаешь… С аэродрома на аэродром? – удивлялась она.

Мила схватила ее за руку, провела в комнату, усадила в кресло.

– Поговорим позже. А пока… – она многозначительно посмотрела на Катю, спросила: – Когда ты в последний раз заглядывала в свой мобильник?

Катя удивленно посмотрела на нее. Она ничего не могла понять.

– Я про смс в нашей группе в мобиле, – пояснила Мила.

Катя отрицательно покачала головой.

– Я… вечером не заглядывала… поздно вернулась домой и сразу отрубилась… ах да, сегодня заглянула… только что, когда ты адрес гостиницы мне скинула… а почему ты спрашиваешь?

Мила заговорщически блеснула глазами.

– Давай вместе проверим у тебя, в нашей группе. Где твой телефон? – Ну, смелее, – подтолкнула она подругу.

Взволнованная Катя неуклюже вынула из кармана брюк свой телефон, включила его, нашла нужное сообщение, нажала на видео, впилась глазами в изображение.

Мила, нервно улыбаясь, следила за каждым ее движением.

Тем временем, на экране мобильника, замелькали кадры, напомнившие Кате просмотренные когда-то на определенных интернет-сайтах мерзкие фильмы. Отвратительные кадры мелькали, обгоняя друг друга. Одновременно мысли вихрем кружились в ее мозгу. Увиденное на экране телефона явно не укладывались в рамки здравого смысла: в этом фильме главными героями были Мила и ее друг Прохор. Мила и Прохор!

Катя опустила глаза. Она не смогла досмотреть фильм до конца.

Повисла зловещая пауза.

Мила стремительно заходила по гостиничному номеру.

Туда-обратно. Резко остановилась посередине комнаты.

– Он и тебе и всем в нашей группе подбросил эту мерзость!! – сорвалась она на крик. – Он всем их рассылает! Даже моим родителям! Представляешь?! – и неожиданно горько заплакала, совсем как маленькая девочка.

Удивленная Катя застыла на месте от всего увиденного и услышанного.

– Успокойся, прошу тебя, не надо так… – шептала она упавшим голосом и, «за компанию», тоже бросилась в слезы.

Потом она подвела Милу к дивану, и постепенно буря сменилась затишьем.

Подруги, взявшись за руки, сидя на широком гостиничном диване, тихо разговаривали.

– …Не успела я приехать домой, как начались эти звонки… – дрожащим голосом рассказывала Мила, – …звонили Сашка с Мариной… Оля… Матвей с Олегом… и все заладили одно и то же…» ты что с ума сошла, такое выкладывать… совсем сбрендили вы с Прохором?»…

– Короче, все видели этот фильм… представь, – продолжала рассказывать Мила. – Я, как представила, что выхожу наутро на улицу… и все вокруг на меня смотрят… я и решила смотаться… я…я… сразу в аэропорт… родители конечно же были в шоке… они так ждали моего приезда на каникулы…

– Да ты просто спятила! Как ты могла, как согласилась все это снимать на видео? – возмущалась Катя.

– А он меня не спрашивал… я ничего не знала…

– Получается, он специально… подстроил? Или как?

– Или как, – горько усмехнулась Мила.

Подруги проговорили весь остаток ночи. Ранним утром Мила распрощалась с Катей.

– Сколько ты еще здесь будешь прятаться? – спросила Катя.

– Недолго, – заверила ее Мила. – Помнишь, пекинский проект? Туда и смотаюсь. Подальше от всех… На-всег-даааа!!!!!

– Это твое окончательное решение?

Мила кивнула и обняла подругу.

После ухода Кати она отправилась бесцельно бродить по пустым городским улицам…

Здесь, в Питере, после окончания одного из престижных московских ВУЗов, Мила проходила двухгодичную практику. Жила в общежитии фирмы, которая пригласила ее на работу в качестве гида-переводчика. Ей делали массу предложений по работе переводчика-синхрониста и по этой причине она еще окончательно не определилась с работой.

Мила подошла к кафе с красочной вывеской на фасаде. Но кафе в этот ранний час было закрыто. Постояв немного перед дверью, Мила развернулась и пересекла улицу по направлению к чугунной ограде Летнего сада. Было раннее утро. В саду царила тишина, которую нарушало лишь пение птиц. Они радостно пели и перелетали с ветки на ветку. Мила прошла сквозь главные ворота и двинулась по центральной аллее. Она вышла к пруду. Здесь некоторое время постояла в задумчивости, глядя на одноструйный фонтан, украшенный скульптурой, прошла к беседке, присела на лавочке, где ее мысли вернулись к тому самому дню, когда они с Прохором впервые увидели друг друга. Тогда, здесь, в соседней галерее, Мила водила группы туристов, а он, Прохор Савельев, известный фотохудожник, в небольшом зале показов галереи, проводил презентацию своих фоторабот. Там и произошла их первая встреча. Тогда Мила, прервав свою речь перед очередной стаей туристов из Европы, впервые увидела светловолосого молодого человека с небесно-голубыми глазами.

Позднее она попала на его выступление в конференц-зале.

– Фотография, как искусство стала более доступна, – говорил он со сцены. – Вы создаете свои фотоснимки, делитесь кадрами своей жизни благодаря смартфонам. Многие из вас, вообще-то вы все, я уверен, стремитесь к самовыражению в социальных сетях и нисколько не заботитесь о качестве фотосъемки. Мое мнение – лучше так не снимать никогда…

Мила с упоением слушала его. Такого обаятельного мужчину ей еще не приходилось видеть.

– Главное в фотографии чувство прекрасного, – произнес он и улыбнулся ей, как будто они недавно расстались.

Мила улыбнулась ему в ответ и ей показалось, что она впервые испытывает такое страстное желание принадлежать мужчине… еще никогда никого она не желала так сильно…

Сидя на лавочке в Летнем саду, Мила глубоко вздохнула, с грустью сознавая, что это самое желание не покинуло ее и до сегодняшнего дня…

Потом они с Прохором оказалось в Летнем саду, на той же лавочке в беседке и не могли оторваться друг от друга до самого вечера.

Потом – в его мастерской… где он страстно целовал ее, а она каждый раз попадала в райский тоннель, откуда не было возврата к скучным рабочим будням.

На импровизированной сцене в своей мастерской, заваленной различной аппаратурой, Прохор из рулонов темно-синих и бирюзовых тканей лепил самые разные конфигурации морских волн, которые под ослепляющей вспышкой камеры выносили обнаженную модель-Милу в объятья фото-объектива Прохора. И снова, в который уже раз, сильная и теплая волна страсти пробегала по ее телу

– Солнце мое, поверни голову, посмотри на меня… глаза… нет, нет, не пустыми глазами… подумай о чем-то прекрасном… ну, обо мне хотя бы… подбородок повыше…

С «навороченным» фотоаппаратом старой классической модели, то вручную, то на штативе, он щелкал свою новую пассию Милу в разных ракурсах: с передвижной лестницы сверху и, ползая перед ней снизу… ставил свет на импровизированную сцену, пододвигая и отодвигая осветительные приборы… вкладывая в лампы разноцветные светофильтры… то и дело, подбегая к ней с прибором для измерения выдержки…

…а в промежутках между съемками фотограф с моделью занимались любовью…

До изнеможения…

С позднего вечера и до раннего утра…

С раннего утра и до позднего вечера…

И вот она живет у него в мастерской уже почти три месяца. Для Милы весь мир отошел на второй план. Не было ничего в ее теперешней жизни, что бы отвлекало ее от главного человека на земле, от Прохора!

Сидя на лавочке в саду, Мила стряхнула с себя воспоминания прошлого. Она встала и направилась по аллеям сада к выходу. Кафе на противоположной стороне улицы уже открылось. Запах свежезаваренного кофе приятно обдал ее при входе в помещение. Редкие посетители стояли у кофейной стойки. Мила подошла к длинной стойке, заказала себе чашку кофе с круассаном и апельсиновым соком, после чего прошла к столику у окна, поставила на него поднос. Глотнув горячего кофе, Мила посмотрела в окно. На нее снова нахлынули тяжелые воспоминания прошлого…

Она вспоминала…

…В тот памятный для Милы вечер она неожиданно для самой себя обнаружила не Прохора, а совсем другого человека. Тогда Мила вернулась с работы позднее обычного. Спектакль «Борис Годунов» в оперном театре закончился очень поздно. Потом она провожала туристов в гостиницу на окраине города и приехала в мастерскую в третьем часу ночи. Прохор стоял в дверях, окидывая ее быстрым оценивающим взглядом. На ней было изумительное вечернее платье. Мила выглядела великолепно. Сознавая это, она ласково улыбалась возлюбленному. Но, вопреки ее ожиданиям, Прохор устроил странную «сцену ревности». От ее нежно-любящего, трепетного любовника не оставалось и следа…

– С кем ты шаталась всю ночь? Я устал тебя ждать!

Миле стало не по себе от его безразличного холодного взгляда.

– О чем ты? – удивлялась Мила. – Я говорила тебе о ночной программе.

– И все-таки, кто тебя провожал этой ночью? – спросил он холодно.

– Прекрати говорить ерунду. Я дико устала. Давай спать.

– Устала от кого? – спросил Прохор все тем же холодным голосом.

Мила с удивлением наблюдала за ним. Голубые глаза потемнели. Губы сжались в узкую полоску. Это был совсем незнакомый ей, какой-то чужой мужчина. Мила быстро переоделась в ночную пижаму и юркнула в постель. Но он не давал ей уснуть. Только она погружалась в сон, как вздрагивала от его громкого голоса, вопрошавшего, кто из туристов провожал ее из гостиницы… и не только из гостиницы, но и из номера… В какой-то момент у Милы сильно сжалось сердце, она была на грани полуобморока, а он не отставал и продолжал ее мучить. В ту ночь ей показалось, что забрасывая ее глупыми вопросами, он получал какое-то мазохистское наслаждение. Тогда последние силы покинули ее. Она не могла остановить этот неожиданно свалившийся на нее ночной кошмар. Мила не помнила, сколько длилась эта пытка в постели, когда, наконец, он смолк, и она смогла уснуть…

А на следующее утро все было как обычно. Мила проснулась, а ее любимый уже хлопотал на кухне. Кормил ее в постели вкусными булочками. Подносил ей свежезаваренный кофе. Целовал в губы, шепча ей ласковые слова.

Вчерашнего кошмара как не бывало. Она ни словом не обмолвилась о вчерашней ночи. Она снова попала в райский тоннель его объятий и поцелуев…

Сидя в кафе и вспоминая прошлое, Мила не могла понять до конца, что с ней происходило в тот короткий промежуток времени, в те несколько месяцев их совместной жизни. Она извелась от мыслей, переполнявших ее сознание.

С одной стороны, она понимала, что ТАКАЯ жизнь ее не устраивает. Но с другой стороны, она находилась в непонятном для нее мире. Ей казалось, что все происходящее не что иное, как сон… наваждение… «– А может, это такая разновидность любви?» – мучилась она. Временами она сбегала от своей любви в общежитие. Но долго не могла выдержать разлуки и возвращалась к нему. А он встречал ее с легкой ухмылкой, как бы утверждаясь в своей правоте и безнаказанности.

Сидя в кафе за столиком у окна, Мила наблюдала, как прохожие под зонтами в этот утренний час спешили по своим делам. И бесконечный мелкий моросящий дождь на фоне…

На Милу нахлынули новые воспоминания…

В тот вечер ничего не предвещало бури, но она, тем не менее, разразилась! Прохор встретил ее с уже знакомым ей выражением лица, от которого веяло холодом.

– Солнце мое! Я должен тебе признаться, потому что не могу молчать! Я тебе изменил.

Это прозвучало для нее, как гром среди ясного неба.

– Когда, – только и смогла выговорить она.

И лишь добавила еле слышно:

– С кем изменил? – она еще не осознавала всего услышанного.

– Ты ее не знаешь, но я могу вас познакомить. (после паузы) Представь! Две классные модели и объектив моей камеры… А? Представила?…

– Познакомить? – дрожащим голосом спросила она.

– Завтра она приедет сюда. Очень харизматичная модель. А харизма притягивает камеру. Ну, как тебе объяснить… понимаешь? Ее любит камера. Я сделаю серию ваших с ней фотографий.

Мила в недоумении уставилась на него. А он продолжал:

– Мне удалось застолбить место на международном конкурсе фотографий. Представляешь?! Масса людей со всех континентов присылают свои работы на конкурс, – с горящими глазами рассказывал ей Прохор, позабыв напрочь о своем признании в измене.

– Тогда объясни мне, почему ты снимаешь не на смартфон, а на каком-то допотопном аппарате. Такие экземпляры я видела только в кинофильмах 30—40-х годов, – съязвила Мила. Но Прохор нисколько не обиделся, а наоборот еще больше воодушевился:

– Ты угадала тему моего выступления на конкурсе. « Совмещение прошлого с настоящим». Я стараюсь в своих работах сочетать классическую фотографию с современностью. Народ возвращается к классике – фотоаппарат – смартфон. Понимаешь, обычное фото плюс цифровая ретушь.

Прохор усмехнулся:

– Представь себе, всего пара кликов и ты удаляешь все ненужное, например морщины на лице….– он подошел к Миле, нежно обнял её. – Но тебе, солнце моё, это не грозит…

А потом была ночь… чарующая… неповторимая… Мила, в очередной раз попала в райский тоннель его объятий и поцелуев…

В то утро в дверях мастерской появилась девушка, по имени Алиса. И с ее появлением уже новая волна бирюзового одеяла, под ослепляющей вспышкой лампы, выносила две обнаженные модели в объятья объектива фотокамеры Прохора. Та ночь для Милы была совсем не похожа на все предыдущие ночи. Ту ночь они провели втроем… Алиса… Мила… Прохор…

Ранним утром Прохор провожал Алису.

Мила, совершенно нагая, сидела в «морских декорациях» на импровизированной сцене. Она была не в силах подняться, чтобы лечь в постель после бурно проведенной ночи. Мила наблюдала, как Прохор в дверях прощался с Алисой… их долгий поцелуй… с перерывами для того, чтобы восстановить дыхание и снова «пуститься в плавание»…

Мила отвернулась, хотя этот поцелуй был каплей в бушующем море их ночного Армагеддона…

Когда дверь за Алисой закрылась, Прохор вернулся к Миле. С распухшими от слез глазами она оставалась сидеть на полу и несколько раз тяжело вздохнула. Он удивленно ее разглядывал. Казалось, он видел ее впервые. Наконец, прервав молчание, спросил, медленно роняя каждое слово:

– Как ты дошла до такой жизни?

Мила вопросительно посмотрела на него. Темно-синие глаза его сузились, лицо бледное… восковое…

– Да а а… Солнце мое! У тебя железные нервы! Посмотри на себя. Ты же ни капельки не ревнуешь меня к этой… модели. За всю ночь ты не устроила никаких сцен ревности, – продолжал издеваться Прохор.

У Милы по спине пробежали мурашки. Ее сердце трепыхалось в груди.

– Но ты же сам… сам изменял мне, и не раз… – прошептала она едва слышно.

Прохор глубоко вздохнул:

– Да, конечно! Но ты?! Твоя реакция?! Ты же не пустое место! Ты же могла отказаться! Ты же любишь меня? Не так ли? Вообще-то, если бы ты любила меня по-настоящему…

Потом он поднял ее с пола и понес в постель, медленно осыпая все ее тело поцелуями. Но на этот раз Мила уже не попала в его райский тоннель…

Она покрылась холодным потом… она задыхалась.

…«Никаких объятий и поцелуев… – пронеслось в ее голове. – Он больше не дотронется до меня, ни-ког-да…» Она резко оттолкнула его, высвобождаясь из его объятий.

– Все! Хватит! Я ухожу от тебя! – закричала она не своим голосом.

Мила соскользнула с кровати и начала лихорадочно одеваться.

Прохор удивленно наблюдал за ней. Казалось, он не верил собственным глазам.

Одевшись, Мила схватила свою сумочку, мобильник и устремилась к выходу. Она с силой рванула ручку двери и убежала прочь. Все произошло в считанные секунды.

Очнувшись, наконец, Прохор бросился было за Милой, но какая-то сила все же остановила его.

– Смотри, не пожалей, – усмехнулся он, оглядывая неожиданно опустевшую мастерскую. Долго наблюдал, как ветер с улицы раскачивал двери за сбежавшей от него очередной любовницей…

Утирая слезы, смешанные с дождем, Мила убегала от Прохора, от своей непонятной любви, от грязи и страданий, неожиданно свалившихся на нее. Плача и размазывая слезы на ходу, она мчалась по мокрому асфальту так, как будто за ней гнались….

…На улице было промозгло и беспросветно. Темные облака полностью заволокли небо.

…Сидя в кафе и наблюдая за жизнью по ту сторону стекла, Мила неожиданно вздрогнула, огляделась вокруг, одновременно высвобождаясь от грустных воспоминаний.

– …У вас тут не занято? – услышала она чей-то голос. К ней обращался посетитель кафе.

– Нет, нет, пожалуйста, я уже ухожу.

Она поставила пустую кофейную чашку на столик и прошла к выходу.

Мила выбралась на улицу и быстро направилась в сторону гостиницы.

Постепенно она ускорила шаг. Капли дождя на ее лице мелким бисером поблескивали и тут же исчезали, смешиваясь с нескончаемым потоком слез. Приближаясь к гостинице, она думала о предстоящих встречах и планах на ближайшие три дня. Впереди ее ждала новая жизнь!

Через какое-то время она уже сидела в гостиничном номере перед работающим ноутбуком.

«Решилась наконец! Она даст свое согласие на работу за рубежом… она больше не вернется к своей прежней жизни, полной душевных ран… она больше никогда не увидит его голубых глаз… светлых волос… не попадет в тоннель объятий и поцелуев… чарующий тоннель его объятий и поцелуев»…

Секунда-другая… Мила оторвалась от экрана ноутбука. Невидящими глазами начала рассматривать гостиничные стены, узоры на занавесках, а в голове, где-то в глубине, настойчиво тикали блаженные часы … «чарующий тоннель его объятий и поцелуев»…

Мила медленно поднялась и протянула руку, забирая свою сумочку и мобильник, лежащие рядом на столике, после чего быстро направилась к выходу из номера. Так и не выключив ноутбук и не заперев за собой дверь номера, она быстро прошла мимо дежурной и вышла из гостиницы.

На улице все тот же нудный моросящий дождь… прохожие под зонтами. Некоторые из них удивленными взглядами провожали плачущую навзрыд девушку хрупкого телосложения в плаще нараспашку с развевающимися иссиня-черными волосами…

Мила не помнила, как оказалась в мастерской Прохора. Она ворвалась к нему в тот самый момент, когда он уже собирался уходить. Они лицом к лицу столкнулись друг с другом. Прохор едва успел подхватить ее, – полуживую, плачущую, – и внести в мастерскую. Он удивленно смотрел на дрожащую от холода и слез Милу. Прижимаясь к нему всем телом, она нежно поцеловала его, еле слышно шепча ему на ухо:

– Я…я не могу жить без тебя… я хочу забыть все… все обиды… чтобы без боли в груди… чтобы с самого начала… как в тот наш первый день встречи… Я просто очень люблю тебя… я.. я не хочу убивать эту мою любовь. Я не могу дышать без тебя… я задыхаюсь… задыхаюсь, когда думаю о тебе… я люблю тебя.

Прохор восторженно смотрел на Милу. От ее сияющих глаз, и вообще от всего ее облика исходил какой-то необъяснимый внутренний свет…

Он бережно поднял ее и понес к импровизированной съемочной площадке. Он уложил ее на бирюзовое покрывало. Потом дрожащими руками начал ставить свет и заметался перед своей любимой моделью. Он смотрел на нее так, как никогда до этого… она поймала этот его взгляд. Она ответила на него не «пустыми глазами», – о которых он упоминал при каждой фотосессии, – а глазами полными обожания.

– Ты – чудо настоящее… – шептал он, радостно щелкая фотоаппаратом, с передвижной лестницы сверху и ползая перед ней снизу… отодвигая осветительные приборы… вкладывая в лампы разноцветные светофильтры… то и дело, подбегая к ней с прибором для измерения выдержки…

– Посмотри на меня милая… да, да, так… именно так!

– Это самая прикольная съемка в моей жизни, – радовался он, как мальчишка.

В тот вечер небольшая мастерская на окраине Питера осветилась особенным неземным светом любви и надежды.

Несмотря на моросящий за окном нескончаемый дождь.

Конец