Текст книги "Люби меня, когда я меньше всего этого заслуживаю… потому что именно тогда мне это нужно больше всего"

Цифровая среда – это новое и доминантное измерение жизни подростка. Они погружаются в него по-разному: есть множество способов использовать мир технологий и новые возможности для общения. Подростки бывают разные, и они пользуются сетями по-разному, что объединяет их – так это страстная погруженность в эти технологии. Они ими не пользуются – они в них живут. То, как складывается взаимодействие подростка с цифровым миром, зависит от ситуации, от того, где и с кем он. Насколько его девайсы мощные, что он умеет с их помощью делать и так далее – зависит от обеспеченности семьи и социального окружения подростка.

Важно понимать, что подросток с его стремлением к экспериментам и его уязвимостью перед лицом рынка и рекламы живет в обществе, для которого характерны три вещи, напрямую связанные с уже описанными нами свойствами мира подростков.

1. Любая информация, любые знания и данные существуют – или могут существовать – в цифровом виде.

2. Создание и распространение информации, а также отношения между людьми разворачиваются по сетевому принципу.

3. Информация представлена в мультимедиа-формате, она мультиканальна, или, как сейчас говорят, существует в виде трансмедиа^[12].

Итак, вот в какой среде живут подростки. Как это сказывается на них? Нельзя сказать, что дело только в том, чтобы научить их как-то обращаться с «новыми» (они давно уже не новые) технологиями. Этот мир – наша новая среда, мы не можем без него (это означало бы отказаться от существенных для нас вещей), и при этом он значительно меняет наши отношения с тем, что мы знаем или должны были бы знать, он предполагает совершенно другие способы учить и учиться и является полем новых и сложных форм взаимодействия. Все подростки (даже с учетом различий между ними и неравенства условий жизни) растут в этом мире.

Рассматривать подростков с точки зрения цифровой составляющей жизни означает обращать внимание на то, как они размышляют, рассуждают, учатся и видят реальность (без какого-нибудь Гугла не обойтись). Это во-первых. Во-вторых, задаться вопросом, как жизнь в сети влияет на их взаимоотношения (постоянное пребывание онлайн, необходимость отмечаться в Инстаграме). В-третьих, отметить, насколько изменились пути выстраивания идентичности, о которой мы только что говорили (сколько лайков нужно, чтобы быть кем-то).

Мы глубже коснемся этой темы, когда будем рассматривать подростков в связи с их школьной жизнью. Сейчас отметим, что все цифровое измерение в целом изменило многие аспекты мышления и виды интеллекта. Подростки размышляют и рассуждают импульсами, их мыслительные процессы во многом отличаются от мыслительных процессов их учителей и родителей, которые по большей части остались в аналоговом измерении, в линейных формах мышления. В старших классах школы мы чаще сталкиваемся не с проблемой подростков, а с проблемой преподавания: подростков, растущих в этом мире, нужно учить по-новому.

Главным вопросом обучения становится не знают они или не знают, а получается ли у нас сделать так, чтобы им хотелось знать. В Гугле можно найти что угодно, это не составляет труда. Другое дело – хотеть искать, уметь искать и знать, как пользоваться информацией, которую нашел. Делая им замечание, давая им какое-либо знание или совет, мы должны помнить, что на каждое слово он может найти в сети опровержение, подтверждение или альтернативное мнение. Главной задачей в этой ситуации становится развитие критического мышления – это жизненно важно именно во время подросткового становления. Мы еще продолжим говорить об этом, а пока скажем только, что нам, взрослым, нужно научиться быть виртуальными воспитателями своих цифровых подростков.

В наши дни всякий подросток – человек цифрового мира, а значит, каждая тема, волнующая нас в связи с воспитанием, будет иметь свое цифровое, «виртуальное», сетевое измерение. То, о чем мы говорили в связи с группами, всегда представлено в том числе в той или иной сети. Значительная часть связей и отношений в любом подростковом сообществе завязана на многослойный и быстро меняющийся мир цифровых сетей. Заводить друзей и ссориться с ними – это теперь по большей части постоянно подписываться, отписываться и блокировать кого-то в Инстаграме. Многие взаимоотношения начинаются и заканчиваются в Интернете. Благодаря новым цифровым продуктам подростки могут легко создавать группы и сообщества, взаимодействие в которых происходит быстро и постоянно. Эти группы могут быть связаны с какой-то деятельностью или местами реальной жизни. Их участники сосуществуют, общаются, вместе живут и в реальном, и в виртуальном измерении (оба из которых на самом деле реальны).

Кроме того, появилось такое понятие, как «быть на связи». Теперь иметь хорошее подключение к Интернету и быть в сети становится базовой потребностью в том числе и для взрослых. Я редактировал текст этой книги, вернувшись из дальнего путешествия, во время которого в одном из аэропортов, где у меня была пересадка, я нашел место, где можно подзарядить телефон; надпись возле него гласила: «Расслабься и заряжай». И действительно, для многих взрослых людей оказаться с разряженным телефоном или без возможности выйти в Интернет – фактор стресса.

Для мальчишек и девчонок выход в Интернет – то, от чего они никак, ни за что не могут отказаться. Мы говорили об эмоциональной солидарности: в наши дни она проявляется через Интернет, через нахождение онлайн: прямо сейчас мы не разговариваем, но я знаю, что они видят меня, и могу узнать, что они делают. Они существуют друг для друга и являются частью группы постольку, поскольку они в сети.

Благодаря новым возможностям многие из потребностей, связанных с общением, стало легче удовлетворять. Например, придя домой, подростки не обрушиваются на телефон, вися на нем часами, чтобы рассказать друзьям о том, что их волнует (как делали их родители). Теперь поделиться переживаниями или посоветоваться с друзьями, о чем мы с вами говорили выше, можно моментально.

Технологии позволяют установить связи между образом жизни, чувствами и эмоциями друг друга. Постоянная связь поддерживается не только среди друзей: можно узнавать, как живут и действуют другие ровесники, и находить ответы на волнующие вопросы.

Тусовкам подростков очень подойдет слоган «Хороший бесплатный вайфай – вот чего просит душа». Религиозные взрослые в былые времена говорили об «общении в духе» и чувствовали единство друг с другом в другом измерении, а сейчас, получается, мы видим то же самое, и у нынешнего другого измерения есть всем известное название; теперь дружба и общение оформлены в виде вполне реальных битов – их даже можно посчитать. Когда мы стремимся как-то отрегулировать количество этого общения, нам следует думать об этом как о способе научить детей чувствовать границы: сколько и когда отдавать (времени, внимания и эмоциональной включенности) всевозможным «друзьям».

Непростая задача, стоящая перед нами, – это разобраться с тем, что значит быть и становиться онлайн-субъектом. Здесь хочу сделать еще одно важное замечание. В своем стремлении обесценить новое мы противопоставляем реальность и виртуальность. Но это не работает. Противоположность виртуальному общению – общение лицом к лицу, физическое присутствие. А виртуальная жизнь вполне реальна.

Этот «новый» (не такой уж новый) мир так важен для подростков во многом благодаря изображениям. Так называемый телефон – это прежде всего средство переписки плюс хорошая двусторонняя камера (я смотрю наружу и смотрю на себя). Цифровой мир радикально меняет процесс выстраивания идентичности подростков. Есть два типа изменений: в отношении своей внешности и в отношении определения себя через других.

Если бы Нарцисс был современным подростком, перед ним было бы зеркало, не исчезающее ни на минуту. Теперь воды кристального чистого озера или зеркала в ванной не в почете. Сейчас подростки могут в любой момент узнать, как выглядят, и сразу же почувствовать, нравятся они себе или нет. Бывают моменты, когда ничто не занимает их так, как фотографирование себя. Мы действительно можем сказать, что в течение как минимум какого-то периода эти мальчишки и девчонки – настоящее поколение селфи. У них есть все необходимое, чтобы постоянно оценивать свою внешность, заниматься ею и беспокоиться о ней столько, сколько им угодно.

У новых зеркал есть особенность: с ними можно разговаривать. Любая читательница этого текста наверняка помнит, как, когда сама была подростком, могла очень много времени провести перед шкафом и зеркалом, выбирая наряд, в котором наконец-то почувствует себя хорошо и сможет выйти в люди… Сейчас все проще: можно себя сфотографировать, выложить на обозрение друзей, которым доверяешь, и дождаться их откликов. Если лайков набралось достаточно, можно смело выходить на улицу, вооружившись полученной поддержкой. В обществе, где царствуют изображения, идентичность подростков сильнее, чем когда-либо, стала связана с тем, как они выглядят. А нам предстоит задуматься, насколько здорова степень этой связи.

Итак, вездесущая виртуальная реальность, постоянно развивающиеся отношения в сети и изображения (со всей многомерностью их роли) усиливают ту часть идентичности, которую мы называем цифровой, и меняют механизмы, с помощью которых подростки оказывают влияние друг на друга.

Они проверяют, кто как отреагировал, отвечают сами, делятся тем, что происходит в разных областях их жизни, и видят, как перед ними разворачиваются жизни ровесников. В значительной степени то, кем они являются, связано с тем, кем они смогли стать в виртуальном пространстве. Для большинства современных подростков многие вещи вообще не имеют никакого значения, если они не проявлены на виртуальных площадках.

Они существуют постольку, поскольку они онлайн, и постольку, поскольку проявлены в виде изображений. Нет идентичности без личной странички в сети. Нет социализации без интернет-взаимодействия. Для них их цифровое существование не менее значимо и заряжено, чем взаимодействие в тех ситуациях, где они присутствуют физически.

Когда обрываются отношения, существующие в виртуальной реальности, или когда кто-то разрушает часть их цифровой идентичности, подростки переживают одиночество. Они оказываются одни, лицом к лицу со своей подростковостью (а это, как мы помним, значит: меняющееся тело, зашкаливающие эмоции, эксперименты, связанные с сексуальностью, противоречивые требования, предъявляемые обществом, и др.). Быть без других, без равных, без друзей, без тех, кому можно довериться. Они чувствуют, что потеряли тех, кто похож на них, тех, с кем можно быть вместе, переживая схожий опыт. Они переживают и сравнивают свою подростковость в сети. Если что-то рушится в цифровом измерении, это означает нечто большее. Если в виртуальном пространстве меня заклеймили, исключили, если обо мне плохо отзываются – это в конечном счете ведет к самообесцениванию.

Как я говорил выше, мы еще вернемся к этой теме в той части книги, где пойдет речь о правилах воспитания. Сейчас я хочу отметить, что мы не можем остаться в стороне и сбросить со счетов это измерение жизни наших подростков. Если мы останемся в стороне, дистанция между их и нашим миром только увеличится и у нас станет меньше возможностей воспитывать и оказывать влияние. Дистанцирование и сопротивление родителей и учителей интернет-жизни подростков приводит к тому, что они выстраивают для себя убежища в виртуальном пространстве, отстраняясь от реальности, в которой живут взрослые.

Давайте помнить о том, что в конечном счете наша цель – воспитывать их так, чтобы они были людьми (со своим внутренним миром, внешностью, свойствами и т. д.) среди других людей (узнавая, что те чувствуют и переживают, находясь рядом физически или встречаясь в сети) в глобальном информационном обществе (где что угодно может оказаться правдой или ложью). Недостаточно пытаться с ними разговаривать. Нужно быть рядом, видеть их и наблюдать за тем, как в них горит интерес к этой существенной части их жизни, личной и социальной, которая разворачивается за пределами привычных нам измерений времени и пространства.

2. Смятение, враждебность и тревога

Если наши дети вступили в подростковый возраст, это значит, что мы не так уж молоды. Если мы день за днем оказываемся с подростками в одной учебной аудитории, это значит, что мы каждый день должны находить ответ на вопрос, как нам двигаться вперед и учиться вместе. Мы – те взрослые, которых они видят перед собой каждый день. Родители мы или учителя – так или иначе, приходится признать, что наша нынешняя задача – стареть со вкусом. Преподавателю приходится столкнуться с тем, что в его класс год за годом приходят ребята одного и того же возраста, а он с каждым годом становится старше и чуть дальше от них. А родители не могут не видеть, что их выросший ребенок – признак того, что они сами входят в новый этап жизни.

Невозможно говорить о подростках самих по себе. Нам необходимо думать и о том, что происходит с нами. Не злитесь на меня, пожалуйста, за то, что я снова скажу: проблемы, с которыми мы сталкиваемся, – это не проблемы подростков, это проблемы взрослых, которые их воспитывают. Можно сформулировать это помягче: они растут и сбивают нас с привычной колеи. И мы, сбитые с толку, реагируем, как реагирует всякий человек, которого заставляют пересесть на табуретку с его любимого удобного стула.

Наполненная жизнью и ищущая жизнь подростковая хаотичность сталкивается с размеренной зрелостью взрослых (зрелостью, тяготеющей к нездоровому консерватизму). На то, как мы к этому относимся и как ведем себя перед лицом этого столкновения, неизбежно влияет взгляд на подростков, принятый в данный момент в нашем обществе. Например, мы можем ужасаться, что они курят траву, блаженно закрывая глаза на то, что сами курим, употребляем алкоголь, принимаем лекарства и так далее. С нами-то, взрослыми, все всегда в порядке, зато на подростков мы смотрим как на ненормальных.

Прежде чем давать оценки, было бы здорово остановиться ненадолго и осознать: а как мы себя чувствуем рядом с ними? Иногда, глядя на их лица, мы вспоминаем былые истории любви, эмоции и завороженность, которыми была наполнена наша жизнь в их возрасте, и чувствуем легкую грусть с ноткой ревности. В другие моменты важно вовремя почувствовать растущее напряжение и суметь сдержать свою реакцию. Почти всегда причина того, что мы видим в подростках только нынешнее напряжение и будущие проблемы, – это наше собственное глубинное беспокойство.

Помимо необходимости с принятием относиться к своему возрасту и не соревноваться, не соперничать с подростками, нам как взрослым непросто еще и потому, что они провоцируют в нас кризисы, которых мы предпочли бы избежать. Их новые побуждения входят в противоречие с побуждениями, согласно которым мы выстроили свою жизнь. Логика взрослых – постараться сделать так, чтобы все осталось, как есть. Если нет веских причин для изменений, говорим мы, все может идти, как идет. Логика подростков обратная. Если нет причин продолжать делать, как раньше, почему бы все не изменить? Если в прошлых главах я говорил, что жить с подростком под одной крышей – это гарантия нескучной жизни, сейчас я добавлю, что помимо этого нам гарантирована жизнь, идущая не по плану: нам придется отказаться от значительной части того умиротворения и порядка, которые мы выстроили, став взрослыми.

Иногда мы прямо-таки зависаем и как будто не понимаем, что они проживают совершенно иной этап жизни. Мы чувствуем, что они больше не нуждаются в нас и не приходят к нам за помощью так, как делали это раньше, но на самом деле они не перестают нуждаться в нас – просто то, как это проявляется, изменилось. Я буду настаивать на этой мысли, когда буду говорить о критериях воспитания, и сейчас выскажу ее: речь о том, чтобы увидеть, что сейчас мы не нужны им ни для того, чтобы отвечать на вопросы обо всем вокруг, ни для того, чтобы постоянно заботиться о них, ни для того, чтобы организовывать их расписание, – но нужны (очень нужны), чтобы присутствовать рядом: не вмешиваясь, но продолжая быть неподалеку, обеспечивая ощущение безопасности.

Я не устану повторять: подростковый период – это тот этап жизни, когда человек задает неудобные вопросы, подвергая сомнению все опоры и идеалы, на которых мы выстроили жизнь. Это крайне важное для всей дальнейшей жизни время, и от нас требуется быть искренними с самими собой и не прятаться от осознания тех моментов, где мы сами можем быть неправы.

Несколькими страницами ранее я говорил, что подростки становятся такими, какими становятся, вследствие того, как с ними общаются и как к ним относятся взрослые. Значительную роль играет взгляд взрослого. Взрослый, смотрящий на подростка (хорошо, если он вообще находит время остановиться и взглянуть), – что он ищет, что он видит, через какие фильтры он «читает», расшифровывает то, что предстает его взору? Важно, чтобы наше собственное замешательство не искажало наш способ смотреть; в главе о критериях воспитания я расскажу, как мы можем взращивать в себе умение смотреть так, что сам этот взгляд оказывается наилучшим способом воспитывать их.

Взрослый взгляд на подростков и подростковый возраст полон тревог и надежд, раздражения, непоследовательного отношения, стремления заново открывать жизнь вместе с ними и одновременно стремления все-таки гнуть свою линию. Родитель, снедаемый тревогой, видит вокруг одни опасности. Учитель, которому нелегко, видит одно непослушание. Эпидемиолог видит сплошные факторы риска. А хороший тьютор способен увидеть подростка. И каждому из них этот подросток покажет часть своей жизни, заставит поверить, что он вот такой, такой и такой, ведет себя так-то – возможно, говоря все это просто потому, что знает, что это сбивает взрослых с толку.

Мы способны обращать взгляд в будущее – тогда как подростки захвачены преимущественно настоящим. Однако этот взгляд в будущее может быть очень разным: позитивным («Несмотря на трудности, ты станешь потрясающей личностью») или тревожным, находящим в настоящем знаки будущих трудностей («У тебя точно будут проблемы по жизни»).

А еще, глядя на них, мы помогаем им учиться смотреть на самих себя. Мы смотрим на них, стараясь их узнать, – и это подкрепляет в них процесс самопознания. Узнавать, кто они, какие, значит помогать им самим это узнавать. Мы, взрослые, – зеркала, в которые они смотрятся. И если зеркало не искажает картинку, не привносит в нее тревогу – это способствует все более полному осознанию подростком того, кем он является.

Присутствуя при том, как дети становятся подростками, мы должны напоминать себе, что зачастую мы с ними видим вещи по-разному. Можно было бы составить список таких разночтений – как одни и те же вещи в их и в наших глазах выглядят совершенно по-разному. Например: употреблять алкоголь, нарушать правила, делать что-то, что запрещено, открывать для себя сексуальность, развлекаться по полной и так далее – для нас и для них это события с разными знаками.

Подросткам многие из подобных действий кажутся крайне привлекательными. А мы, взрослые, немедленно классифицируем их как нежелательные и опасные. Они видят это как что-то необычайно интересное и переливающееся всеми цветами радуги, а мы с порога говорим: «Не стóит!» Но чем больше беспокойства, возникающего в нас в ответ на их поведение, они видят, тем больше у них находится аргументов, чтобы раз за разом эти действия повторять. Вместо того чтобы разубеждать их, исходя из нашей логики, стоит напомнить себе, что мы с ними видим эти события по-разному, уточнить, что именно видят они, и попытаться разубедить их, говоря на общем языке; иначе мы только разожжем в них желание идти за тем, что кажется им таким привлекательным.

У нас – пап, мам, воспитателей, учителей – есть за плечами прожитые годы и опыт, поэтому мы быстро распознаем в поведении подростков многие уже известные нам проблемы. Мы ведь уже знаем, чем это может кончиться (и заранее боимся этого). Мальчишки и девчонки, напротив, видят только новое и неизведанное. Нам надо помнить, что нет смысла в пересказе нашей «исторической хроники»: им необходимо самим получить опыт, поставить эксперименты. Не нужно заставлять человека читать книгу с конца. Они видят вещи не так, как мы. В поисках компромисса между навязыванием им взглядов, к которым мы пришли в результате своего опыта, и открытостью к тому, чтобы они сами открывали для себя жизнь, важно быть внимательными и определить, каких именно опытов все же точно стоит избежать.

С их точки зрения все, что они проживают и совершают, до краев наполнено жизнью, энергией этого самого момента. Это – яркое проживание настоящего. А мы имеем склонность видеть лишь будущие трудности. Подростки смакуют ощущения, возникающие после нескольких глотков пива, а мы уже воображаем себе в красках, как у них начинается цирроз печени. Осознавать эту разницу и искать способы помочь им научиться самим определять допустимое количество алкоголя – ничего другого нам не остается.

Нарушать правила – это всегда очень заманчиво, даже если страшно. Однако взрослые всегда видят в этих действиях угрозу социальному порядку, являющемуся для них основой основ. Мы уже говорили, что конфликты будут в любом случае, но можно выбирать, какие именно; а теперь, получается, нам остается выбирать, сколько именно хаоса мы можем выдержать, живя вместе с подростками. Тут опять же важно не сделать перекос в сторону нашего взрослого удобства, не сократить до минимума огромный мир, который будоражит подростка, заставляя переворачивать все вверх дном.

Горе подростку, который не бунтует и не делает радикальных заявлений о себе и жизни! На днях я читал статью профессионального коуча по организации пространства (консультанта, обучающего наводить и поддерживать порядок), где говорилось, что порядок снаружи позволяет прийти к порядку внутри. И подумал: с подростками так не получится, ни внутри, ни снаружи. Все это – взрослые идеи. А точка зрения подростка – это постоянно трансформирующееся неповиновение. Действительно, подростковость – идеальный повод делать все по-своему и утверждать, что их мир – не такой, как наш. Однако если мы будем ужасаться, считая, что отсутствие правил им непременно навредит, это не поможет нам плавно привести их к жизни, где какие-то правила и представления о порядке всё же существуют. В любом случае, мы еще поговорим о теме границ и о том, как воспитывать подростков, способных изменить мир.

Манящие события или ненужный риск, опыты и эксперименты или гипотетические проблемы, будоражащее настоящее или неопределенное будущее, жизнь вне норм или угроза хаоса… Подростки выбивают у нас почву из-под ног, и зачастую мы не способны признать, что наш взрослый взгляд – не единственный способ смотреть на мир.