Текст книги "Общество сороки. Одна к печали"

11. Одри

Когда я вхожу на свой первый урок в этот день, то улыбаюсь, увидев за партой Бонни, а рядом с ней – пустой стул, и радуюсь, что она выбрала место у окна. Она машет мне рукой. Выглянув наружу, я вижу территорию школы, где мы вчера гуляли.

– Вау, завтрак был довольно насыщенный, – говорю я. – Араминта в порядке?

Бонни вздыхает.

– Все немного на взводе сейчас из-за этого подкаста. Но Араминта в порядке. Она под огромным давлением. Обычно она очень сильная и очень спокойная.

– Поверю тебе на слово.

Я трачу мгновение на то, чтобы оглядеться. Уроки истории проводят в самой современной части школы, что выглядит иронично. Комната приятно светлая. Огромные окна от пола до потолка тонированы, чтобы приглушать солнечные лучи, а если вытянуть шею, можно увидеть океан. Он далеко не так безмятежен, как та береговая линия, к которой я привыкла дома. Здесь нет мягких песчаных дюн с колышущейся травой и красивых домов с широкими верандами, окрашенных в пастельные тона. Лишь зазубренные скалы, спускающиеся к бурлящей воде, волны бьются о берег, несмотря на то что погода хорошая. Небо голубое, но вода все равно выглядит серой и угрожающей.

Пробегаю взглядом по лицам, но тут нет Теодора. Интересно, он что, учится на другом курсе? Закусываю губу, слегка разочарованная. Айви тут тоже нет.

Бонни представляет меня еще паре людей в классе. Максу, симпатичному темнокожему парню в очках в бронзовой оправе, и Ронде, смуглой девушке с длинными черными волосами, заплетенными в замысловатую косу.

К счастью, моего американского акцента достаточно, чтобы сломать лед в общении с большинством учеников. В итоге я болтаю с ними о жизни в Джорджии и собираю восхищенную аудиторию, описывая черепах, которые вылупляются на пляжах Taйби-Айленда.

Вспоминая обо всем хорошем, что осталось дома, я чувствую, как ноет сердце. Так долго мои воспоминания были омрачены темной тучей. Я не думала, что когда-нибудь буду скучать по своей жизни там, но чувствую ностальгию по тому, как все было. Тем не менее все перешептывания об этой мертвой девушке всколыхнули столько всего, что я пыталась оставить позади, а я слишком много работала со своим психотерапевтом, чтобы позволить себе такой регресс.

Даже вчера Лидия написала мне: она по-прежнему считает, что я убегаю от проблем. Я уверена, что Брендан согласен с ней, хотя мы и не разговаривали: это понятно из того, что он сказал перед отъездом. Все было почти идеально: мои родители всегда планировали переехать в Великобританию. Я просто должна была поехать с ними. Но Лидия и Брендан ближе к истине, чем мне хотелось бы… мне действительно очень хотелось сбежать подальше от этого дома, от пляжа длиною в милю, от мокрого испанского мха и женщины с жутко раскрашенными картами Таро, каждое предсказание которой, казалось, сбывалось. Мне просто повезло оказаться в центре совершенно новой драмы.

От воспоминаний меня отвлекает звук открывающейся двери. Я выпрямляюсь на стуле, а собравшаяся вокруг толпа рассеивается. Надеюсь, учеба направит меня в более или менее нормальное русло.

Но входит не учитель, а Айви. Значит, она в этом классе. Ее лицо раскраснелось, кожа блестит от пота. Хотя волосы у нее безукоризненно уложены и, клянусь, она слегка накрашена – чуть видна подводка в уголках глаз. Как ей это сходит с рук? Чувствую, мне нужно понаблюдать за ней немного внимательнее, чтобы научиться хитростям жизни в школе.

Она не встречается ни с кем взглядом, но проскальзывает за парту прямо в первом ряду.

За ней шагает учитель, мистер Уиллис. Теперь мое внимание привлекает он. У него пушистая копна волос, маленькие круглые очки и широкие плечи, на которых прекрасно сидит выцветший клетчатый твидовый пиджак. Он едва ли выглядит старше нас – ему, должно быть, не больше тридцати. Я удивлена: все учителя, которые встречались мне в США, были намного старше. Под пиджаком на нем кремовая рубашка и коричневые брюки. Если б я не знала наверняка, то решила бы, что это актер, исполняющий роль учителя. Может быть, я впервые уделю внимание истории.

– Ладно, иллюминиты, – говорит он, со стуком роняя книги на стол. – Мы готовы сразу приступить к истории? Нам ведь не нужна никакая вводная лекция, так ведь?

Некоторые ученики перешептываются так, будто произошло нечто более интересное, чем появление учителя, вошедшего и задавшего простой вопрос. Вокруг поднимается дюжина рук. Я что, пропустила что-то? Пялюсь в монитор своего ноута, курсор яростно моргает.

Рука Бонни – одна из тех, что вытянуты к потолку, и мистер Уиллис кивает ей.

– Да, мисс Льюис?

– Сэр, это вы учитель из подкаста? – спрашивает она. Я наблюдаю, как резко поворачивается голова Айви, и она бросает на Бонни такой злобный взгляд, что даже моя кожа, кажется, горит от его жара. Но Бонни ничего не замечает, ее взгляд сосредоточен исключительно на мистере Уиллисе. Айви, кажется, берет себя в руки и поворачивается лицом вперед, выражение ее лица меняется так быстро, что я задаюсь вопросом, не показалось ли мне это.

Мистер Уиллис прислоняется к доске, его пальцы барабанят по металлическому краю, где лежат ручки.

– Хороший слух. Да, полагаю, нет смысла скрывать, это я.

Поднимается еще дюжина рук, но он отмахивается ото всех.

– Я не собираюсь больше отвечать на эти вопросы… Я знаю не больше, чем вы. Все, что я могу сказать: когда ученик умирает, это влияет на учителей, которые знали его, так же, как и на учеников. Мы ведь тоже люди, – добавляет он. Историк смотрит куда-то вдаль, как будто он действительно готов заплакать. Потом начинает быстро моргать. – С другой стороны, если все так заинтересованы в подкасте, можно предположить, что история школы – нечто действительно увлекательное. Стоит сходить в библиотеку, где есть несколько невероятных оригинальных изданий и некоторые первоисточники. Если кто-нибудь захочет написать для меня эссе по истории Иллюмен Холла, я могу заплатить шоколадом. Кто-нибудь? Кто-нибудь?

Этих слов достаточно, чтобы все угомонились. Он хлопает в ладоши, его взгляд впервые проходится по мне. Потом внимание его вновь переключается. Он смотрит на лист, лежаний сверху на книге.

– Мисс Вагнер?

Я киваю, удивленно подскакивая.

Еще более удивительно, что он идет по проходу и пожимает мне руку.

– Мистер Уиллис. Приятно познакомиться. Вы из Штатов?

– Джорджия, – отвечаю я.

– Великие исторические события относятся к этой части света, да. Не все они приятны, но все равно завораживающи. Может, вы напишете для меня реферат по этой теме?

– Я, эм…

– Я шучу. Это у меня такое чувство юмора. Вы привыкнете. Верно, класс?

Раздается хихиканье.

– Вы справитесь, – говорит он. – Хотя, возможно, вам придется наверстать упущенное в английской истории восемнадцатого века. Боюсь, у нас нет запоминающегося хип-хоп-мюзикла, который помог бы все выучить. Как вы думаете, мисс Вагнер, вам понадобится особое внимание?

– От вас? Конечно же, – отвечаю я, выразительно подмигивая, и класс разражается смехом. Лицо мистера Уиллиса вспыхивает – он явно не привык к американскому нахальству.

– Ладно, ладно, успокойтесь, – говорит он, проходя в переднюю часть класса.

Я пялюсь Айви в затылок. Она единственная не засмеялась, когда я пошутила. Даже не обернулась. Она поднимает взгляд на мистера Уиллиса, когда он проходит мимо, и я клянусь, хлопает ресницами. Он приостанавливается на секунду, их взгляды пересекаются.

Вау. Что, между мистером Уиллисом и Айви что-то есть? Или она просто его любимая студентка?

Я не могу отделаться от мысли, что тут – нечто большее, чем общая любовь к истории. Кто знал, что в такой маленькой школе может обнаружиться столько драмы?

12. Айви

Пока мистер Уиллис излагает, что мы будем изучать по истории в этом семестре, я на секунду закрываю глаза. Образ того, что я видела сегодня утром, остается выжженным на сетчатке.

Портрет Лолы висит у входа в Дом Гелиоса, нависая над нами каждый раз, когда мы возвращаемся в свои комнаты. Картина маслом пугающе реалистична, глаза пронзительно смотрят с холста. Лола нарисована в школьной форме, до этой своей стрижки, так, что ее светлые волосы завиваются на плечах, губы – слегка приоткрыты, будто она собирается что-то сказать. На картине она идет прочь, повернув голову к нам, ее пальцы – вытянуты и слегка согнуты, будто она зовет нас в портрет вместе с ней.

Но Лола уже никого никуда не позовет. Она увековечена как ученица Иллюмен Холла. Чего бы она ни добилась, чего бы ни достигла, теперь она застыла во времени. Просто еще одна часть долгой истории школы.

Потребовалась вечность, чтобы убедить мои ноги снова сдвинуться с места. У меня осталось время только чтобы переодеться, лишь слегка пройтись по глазам подводкой, а затем – поспешить в класс.

– Ты в порядке? – Харриет склоняется, чтобы пошептаться со мной.

– Ага. Забыла про время, пока репетировала.

Она улыбается.

– Не удивлена.

Мистер Уиллис прерывает лекцию, чтобы взглянуть на нас, и мы замолкаем. Думаю, единственное, что есть хорошего в истории в этом году, это то, что он – мой учитель. Когда в прошлом году он начал преподавать в нашей школе, много учеников записалось к нему на дополнительные занятия. Когда-то, будучи аспирантом, он вел на Би-би-си передачу по истории и написал книгу о каком-то малоизвестном шотландском лорде. По сути, Уиллис был почти знаменитостью. Кроме того, он красавчик: этому способствовал его рассеянный и слегка взволнованный вид, как будто он постоянно витает в облаках. Красивый и немного ботан. Вы не найдете ни одного студента – парня или девушки, – который не согласился бы с этим. Мистер Уиллис, казалось, сам не осознавал, какое впечатление производил на нас, хотя и наделал шуму, когда на прошлое Рождество обручился со своей девушкой. Он даже показал нам старинное кольцо, которое нашел специально для этого случая. Честно говоря, довольно безвкусное. Но, мне кажется, он чувствовал необходимость продемонстрировать, что находится в отношениях.

Я как-то видела, как он играл в регби со старшеклассниками, в благотворительной игре «Учителя против студентов». Его спортивная форма демонстрировала удивительно мускулистую фигуру, обычно скрытую под реально отвратительными пиджаками. Так обидно, что он скрывает все это. Какой смысл так усердно качаться, если все это в итоге похоронено под горой твида?

Я играла на фортепьяно в мюзикле «Билли Эллиот» в прошлом году, и мистер Уиллис отвечал за репетиции по вечерам в среду. Мы очень хорошо ладили, часто шутили об одном и том же и обсуждали безумные выходки его соседей по квартире. В эти вечера, когда он ходил в джинсах и легкой серой футболке, облегавшей его подтянутый торс, я видела его в ином свете.

Теперь, стоя передо мной у доски, строгий и напористый, но все еще немного неуклюжий, он определенно выглядит намного более профессионально. Одна прядь из его челки все падает на лоб, и каждые пару минут он убирает ее назад. В этот момент я ловлю себя на том, что хочу провести рукой по его волосам. Я была так поглощена своими мыслями, что на несколько мгновений мне удалось забыть о Лоле и драматичном подкасте. Но теперь мои мысли возвращаются к ней.

Лола с улыбкой берет свой латте со льдом.

Лола с бесконечным терпением исполняет свои обязанности префекта.

Лола мертвая на пляже, странная татуировка сороки на бледной коже ее спины…

Нет!

Моя ручка падает из пальцев и кружится по комнате. Внутренне я издаю стон. Первый урок, а я уже все испортила. Не могу контролировать собственные мысли. Кроме того, нужно сосредоточиться на миссис Эббот. Чего она может хотеть от меня? Мы вернулись всего день назад. У меня такое чувство, будто мозг мой работает на полную мощность, вращаясь все быстрее и быстрее.

Как раз в этот момент мчащийся на всех парах поезд моих мыслей прерывается криком. Я резко разворачиваюсь и вижу стоящую у окна Одри, указывающую на что-то снаружи. Когда она снова кричит, я опять чувствую себя на пляже, и жуткий вой раздается в ушах:

– ТАМ В ВОДЕ ТЕЛО!

13. Одри

Я выбегаю за дверь, думая лишь об одном. Добраться до девушки, которую я увидела снаружи. Она лежит лицом вниз в пруду, ее длинное белое платье колышется на поверхности воды. Я слышу топот, когда остальная часть класса выбегает за мной. Мои ноги двигаются, хотя разум отключается, и в нем остается лишь одна мысль: «Нет, нет, нет, только не это, снова».

Бонни нагоняет меня и повторяет: «Срань господня!» – снова и снова, словно какую-то мантру. Мне хочется схватить ее за плечи и велеть заткнуться, но я не могу найти слов.

Солнце на наших лицах неуместно теплое, пока мы мчимся к пруду. Мистер Уиллис догоняет меня с телефоном, готовый вызвать скорую. Удастся ли нам спасти эту девушку?

– О, слава богу, – слышу я слова мистера Уиллиса, когда он добегает до пруда. Он склоняется, выдохнувшись, уперев руки в колени.

Я даже смотреть не могу в ту сторону, но по всеобщему вздоху облегчения понимаю, что на самом деле это – не мертвое тело. Мы с Бонни обнимаемся, меня трясет.

Айви поднимается на каменное ограждение озера.

– Народ, все в порядке, – кричит она звенящим голосом. – Это всего лишь простыня, ее снесло в воду. Не о чем беспокоиться.

– Айви права, – произносит мистер Уиллис. Правая его рука промокла насквозь, должно быть, он вынул простыню из пруда на землю. Толпа расступается достаточно, чтобы я увидела смятую гору ткани. Я что, и вправду решила, что это девушка? Но присматривалась ли ты? Или твой разум просто пришел к худшему из возможных вариантов? Меня передергивает.

Чтобы я моментально так испугалась? Плохой признак. Мистер Уиллис опускает взгляд на часы.

– Идемте, возвращаемся в класс. Мы все немного испугались, но все в порядке.

Бонни стискивает мою руку.

– Я и вправду решила, что утонул кто-то еще.

Я не отвечаю. Темнота заволакивает периферийное зрение. Когда я закрываю глаза, то вижу девушку, лежащую в воде лицом вниз, но когда открываю их, она не исчезает.

– Ты в порядке, Одри? – Бонни смотрит на меня, в ее карих глазах читается озабоченность. Она пытается заглянуть мне в глаза, но я не могу выдержать ее взгляда. Я отстраняюсь от нее.

– Не могу здесь оставаться. Не могу выносить все это.

– О боже, тебя трясет.

– Мне нужно уйти.

– Нет, не уходи… никто тебя не винит.

– Я в свою комнату. – Я отворачиваюсь от Бонни, от толпы, от пруда.

– Нет, ты не можешь! – Слышу, как Бонни кричит мне вслед. – Они не разрешают нам находиться в спальнях во время занятий. Одри, погоди!

Мне плевать. Мне плевать на их дурацкие школьные правила. Я знаю лишь, что должна уйти немедленно. Чувствую, как в горле поднимается желчь. Мне приходится заставлять себя дышать, как будто мое тело забыло, как это делается.

Каким-то образом мне удается дойти до своей комнаты, и даже миссис Парсонс прощает мне нарушение правил, когда видит, в каком я состоянии. Я падаю на кровать и ныряю под одеяло. Что-то неожиданно острое впивается мне в живот.

Неохотно сажусь, натягивая на себя одеяло, как будто заворачиваясь в бурито. Под одеялом у меня спрятана маленькая прямоугольная коробочка, перевязанная зеленой лентой. Что-то пришло от друзей? Представить не могу, кто бы мог прислать мне подарок. И почему миссис Парсонс спрятала его так? Теперь я нервничаю, потому что это похоже на какой-то розыгрыш. От Айви я подобного не ожидала.

Сажусь на постели, играя с лентой, пропуская шелк сквозь пальцы. Такая маленькая коробочка… в ней не может находиться ничего ужасного. И мне нужно отвлечься от происшествия у пруда. Сдвигаю крышку с коробки. Внутри – телефон.

Я хмурюсь и поднимаю его, заметив внизу записку.

Я говорил тебе, это может пригодиться.

Теодор

Я выдыхаю с облегчением, моя тревога спадает, и записка вызывает улыбку на лице. Включаю телефон, радуясь, что Теодор предусмотрительно снял чехол с покемоном. Я прижимаю мобильник к груди, пока он загружается. Как нелепо испытывать такое всепоглощающее чувство любви к электронному устройству! Мне придется постараться, чтобы скрыть его от любопытных глаз миссис Парсонс.

Как только телефон включается, появляется сообщение.

Я вбил свой номер, просто на случай, если ты хочешь сказать «Спасибо».

Я хихикаю над наглостью Теодора. Может быть, вежливый британский парень на самом деле – голливудский стереотип.

Ну, в таком случае спасибо большое.

Я пролистываю настройки телефона, загружаю нужные приложения и залогиниваюсь, рассылая друзьям из дома свой новый номер.

Лидия отвечает практически сразу манерным селфи в гигантских солнцезащитных очках и с огромным бокалом чая со льдом в руках.

РАДА СНОВА ТЕБЯ ВИДЕТЬ, ДЕТКА.

Я БЕСПОКОИЛАСЬ О ТЕБЕ.

В ответ я отсылаю ей фотку сереющего британского неба. Дома жара, должно быть, еще не спала. А тут? Не так чтобы жарко.

Но есть еще кое-что, что я должна сделать теперь, когда у меня есть работающий телефон, а мой пульс вернулся к норме.

Полагаю, мне нужно прослушать этот проклятый подкаст.

14. Айви

Двое мальчишек швыряют простыню от одного к другому, а мистер Уиллис отчитывает их. Паника определенно улеглась. Без твидового пиджака, в кремовой рубашке с закатанными рукавами, охватывающими бицепс, уровень его привлекательности только что поднялся на солидные тридцать процентов.

– Прекрати эти извращения, Айви! – Харриет игриво хлопает меня по руке, выводя из транса.

– Не могли бы вы все вернуться в класс? – рявкает мистер Уиллис. Я замечаю, что все разворачиваются назад, кроме… А где Одри? Префект и сосед по комнате во мне настаивают, что я должна спросить мистера Уиллиса, можно ли мне пойти проверить, все ли с ней в порядке, но факт заключается в том, что я вовсе не хочу этого делать. И не делаю.

Мы с Харриет, взявшись за руки, следуем за остальными.

– Что в последнее время творится у вас с Тедди? – Она с волнением сжимает мою ладонь, предвкушая новые сплетни.

– Честно говоря, ничего. Я вроде как порвала с ним.

Она бросает на меня выразительный взгляд: опустив подбородок, вскинув бровь.

– Классическая Айви. Как только начинается что-то серьезное, ты бросаешься бежать. Тедди шикарный… даже вот эта взбалмошная лесбиянка признает это! – Она смеется.

– Это не классическая Айви. И ничего серьезного там не было. Я просто хочу сосредоточиться на учебе в следующие два года, а он сильно меня отвлекает. – Харриет снова бросает на меня выразительный взгляд, я закатываю глаза, и мы возвращаемся в класс, чтобы занять свои места. До конца урока осталось всего десять минут, так что мистер Уиллис просто запускает видео с «Ютьюба», потому что все и так уже рассеянны и неугомонны.

Когда звенит звонок, я застегиваю сумку и замечаю, что мистер Уиллис смотрит на меня. Жду, пока все выйдут из класса, отмахнувшись от Харриет, когда она делает приглашающий жест, а потом подхожу к доске.

– Здравствуйте, сэр.

– Айви, приятно видеть вас снова в этом году! Как там поживает рояль? – Он вежливо улыбается мне, а потом переводит взгляд на свой телефон.

– Все так же. – Я медлю. – Все вышло немного дико сегодня, да? Сейчас все кажется таким неопределенным. Что-то не так с нашим первым днем в школе.

Он кладет мобильник обратно в ящик стола и внимательно смотрит на меня.

– Думаю, вы правы. Мы уже видим, какой эффект подкаст оказал на многих студентов. Бедная Одри решила, что простыня – это тело! Все, должно быть, на нервах. Как вы справляетесь? – Он кладет ладонь мне на руки, и я смотрю на нее немного дольше, чем это было бы прилично.

– С трудом, но каждый день становится немного проще. – Я кладу свою ладонь поверх его и чувствую, что краснею.

В аудиторию врывается ученик первого класса восьмого года, у них тут следующий урок, и мистер Уиллис выдергивает ладонь из моей руки так быстро, что возникшее трение едва не обжигает.

– Ну, держите голову выше и постарайтесь сосредоточиться. Вы прекрасный студент, Айви! Лола хотела бы вашего успеха.

Вернувшись в режим учителя, он приветствует свой следующий класс.

– Спасибо. – Я изображаю на лице улыбку и ухожу. Вздыхаю. Может, мне почудилась та связь, что появилась у нас с мистером Уиллисом в прошлом году.

Теперь меня ждет другая задача, которую уже нельзя откладывать. Я поворачиваюсь в сторону кабинета директрисы.

Он похож на гигантский аквариум в центре главного здания. Дальняя стена сделана из одностороннего зеркального стекла, так что она всегда может выглянуть наружу, но вы не можете заглянуть внутрь, только если она сама не отрегулирует прозрачность. В старых стенах это выглядит так современно, что моментально бросается в глаза, хотя в этом контрасте есть что-то чарующее. Я жду снаружи на плюшевом диване, пока не загорается зеленый свет. Толкнув тяжелую стеклянную дверь, я вижу, что миссис Эббот сидит за столом, грызя ручку, ее очки болтаются на шее.

– Айви! Здравствуйте. Стали префектом первого года обучения на шестой ступени, а? – Она улыбается, и я замечаю пятно красной помады у нее на зубах.

– Да! Вы можете в это поверить? – Я складываю руки за спиной, сцепляя пальцы и невольно задаваясь вопросом, должна ли я сесть.

– Ну конечно же. Вы одна из самых блестящих студенток Иллюмен Холла. Какие удивительные два года у вас впереди. Садитесь, садитесь. Пожалуйста. – Миссис Эббот жестом указывает на стул перед своим столом. Когда она наклоняется вперед в своем кресле, я улавливаю в ее дыхании запах утреннего кофе, приглушенный намеком на мятную жвачку.

– Вы поладили с вашей новой соседкой по комнате?

– Да.

– Знаю, не такого вы ожидали в этом году, но очень важно, чтобы Одри почувствовала наше гостеприимство.

Я храню на лице нейтральную улыбку, но внутри меня всю корежит. За этим она меня сюда пригласила? Может, ей нашептали, что я была не очень-то дружелюбна с мисс Конгениальность?

– Итак, вы, вероятно, задаетесь вопросом, зачем я пригласила вас сюда? Не беспокойтесь… у вас не будет неприятностей на этот раз, – ехидно заявляет директриса. – На самом деле я хотела бы попросить вас об одном маленьком одолжении, и я знаю, что вы лучше всего подходите для этого.

Я расслабляюсь в кресле. Значит, мне не о чем беспокоиться.

Миссис Эббот складывает пальцы.

– О нашей школе выпустили подкаст. Не знаю, слышали ли вы об этом.

– Слышала, – неуверенно отвечаю я, пытаясь унять тревожный звон в голове. Это не то направление, в котором разговор должен был бы развиваться согласно моим ожиданиям, и я снова на грани паники.

– Ну, он доставляет мне массу хлопот. Мне нужно выяснить, кто стоит за этим. Мы уже проверили ноутбуки, школьные компьютеры и отправили письма родителям, но не нашли ничего существенного. Мы не хотим сообщать об этом властям, если это студент, вы прекрасно знаете, что мы разрешаем… даже поощряем!.. всех вас создавать контент и упражняться в креативности. Однако этот подкаст – особый случай, и мы считаем, что он очень вреден для всех учеников. Я уверена, вы понимаете, как это важно, Айви?

– Да, конечно. Подкаст, о котором вы говорите, это подкаст об убийстве Лолы?

Миссис Эббот отшатывается от моей прямоты.

– И много студентов прослушали его? – Она озабоченно сдвигает брови.

– Думаю, да. Флаеры, упавшие во время собрания, на них была ссылка. Я знаю, что много кто зашел на тот сайт прошлой ночью, включая меня. – Я медлю, чтобы увидеть реакцию миссис Эббот.

Она кивает с серьезным выражением лица.

– Итак, вы понимаете, почему мы должны прекратить это.

– Да, но чего конкретно вы хотите от меня, миссис Эббот? Я не детектив. – Ерзаю на стуле, жалея, что она не попросила о помощи кого-нибудь еще.

– Я понимаю это, но хочу, чтобы вы постарались выяснить, кто делает этот подкаст. Я знаю, каковы студенты, особенно тут, в Иллюмен Холле. Тайны недолго остаются тайнами. В конце концов кто-нибудь проговорится. Вы, может, и не детектив, но вы популярны, и я знаю, сможете собрать для меня слухи. Может быть, задать наводящие вопросы?

– Ну, я не знаю.

Миссис Эббот снова наклоняется вперед, выгибая бровь.

– Если вы сделаете это для меня, Айви, я обеспечу наилучшие возможные условия для вашего будущего. Я обедаю со старым другом, который сейчас занимает должность декана в Оксфордском колледже. Мне было бы очень легко организовать ваше знакомство.

Наступает долгое неловкое молчание, пока я перевариваю тот факт, что директриса явно пытается подкупить меня, чтобы я стала ее шпионом. Она не сводит с меня глаз, и внезапно больше всего на свете мне хочется выбраться отсюда. Я сглатываю.

– Считайте, сделано. – Улыбаюсь так мило, как могу, и встаю, чтобы дать понять, что этот разговор окончен. В ее взгляде читается облегчение.

– Отлично. Я знала, что могу рассчитывать на вас. Хорошего дня, Айви! – Она снова поворачивается к своему компьютеру и взмахивает рукой на прощание, когда я закрываю за собой дверь.

Не думаю, что за все время здесь я видела директрису такой отчаявшейся. И если справлюсь с этим, возможно, мое будущее станет чуть более надежным. Но я понятия не имею, с чего начать и как выяснить личность Н. Насколько я понимаю, это может быть студент, учитель или какой-нибудь отчаянный журналист в поисках сенсации.

Но теперь, когда я думаю об этом, о том, что кто-то действительно пытается извлечь выгоду из смерти Лолы, это приводит меня в ярость. И теперь, когда у меня есть одобрение миссис Эббот… нет, ее поддержка, – я ни перед чем не остановлюсь, чтобы выяснить, кто за этим стоит.

ПОДКАСТ «КУЛ?»

СТЕНОГРАММА

ЭПИЗОД ДВА

[Вступление] Тихий, постепенно ускоряющийся ритм, похожий на ускоряющееся сердцебиение.

Н

Добро пожаловать во второй эпизод подкаста «КУЛ?», подкаста, где я, ваш Неизвестный Голос, пытаюсь раскрыть правду о том, что случилось с Лолой Рэдклифф, студенткой, трагически погибшей на летней вечеринке в Иллюмен Холле.

Теперь я знаю, что запуск этого подкаста на прошлой неделе вызвал настоящий переполох в Иллюмен Холле, так что приветствую и приношу извинения всем студентам и сотрудникам школы, слушающим это, но истина все равно выйдет наружу.

Держу пари, большинство из вас задается вопросом, почему я вообще начал это расследование. Могу пролить на это немного света: кто-то прислал мне анонимную записку, в которой говорилось, что есть свидетель, видевший на скалах той ночью ДВУХ человек.

Кто-то, у кого есть причины сомневаться в официальной версии того, что именно случилось с Лолой.

Анонимная подсказка – звучит не очень убедительно, да? Поэтому я сделал то, что сделал бы любой: пошел в полицию. В конце концов, они, похоже, были совершенно уверены, что выяснили все. И, если я ошибаюсь, они могут меня поправить.

Теперь довольно трудно поговорить с детективом-констеблем Коуплендом, и он не был особенно заинтересован в разговоре со случайным человеком, который хотел остаться неизвестным. Очевидно, он не принял меня всерьез, и мы поговорили всего несколько минут. Но то, что он сказал, навсегда изменило мои представления о смерти Лолы. Изменит ли это и ваше мнение? Я вставил аудиозапись в неотредактированном виде, так что судите сами.

Звук телефонного звонка.

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Алло?

Н

Здравствуйте, детектив Коупленд? Мне сказали, с вами можно поговорить о смерти Долорес Рэдклифф.

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Прошу прощения, сейчас у меня нет на это времени.

Н

Я пытаюсь позвонить в пятый раз… прошу, мне нужно всего пять минут.

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

[Долгая пауза]

Хорошо, пять минут. Но не больше. Вероятно, этот разговор вовсе не нужен. Тут нечего обсуждать. В конце концов, дело закрыто.

Н

Просто, чтобы вы знали, я записываю наш разговор. Вы не против?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Как пожелаете.

Н

Вы верите, что дело закрыто, но нашли ли вы какие-либо доказательства того, что Лола могла покончить с собой?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Нет, не нашли. Она не оставила записки, которую можно было бы обнаружить, но это не так уж необычно, когда дело касается молодежи. Вот поэтому коронер отдал предпочтение версии «несчастный случай», а не «самоубийство». Это могла быть трагическая случайность. Эти скалы забрали много жизней.

Н

Итак, на вершине скалы она была одна?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Да. Мы не нашли следов присутствия других людей.

Н

Но как насчет свидетельских показаний очевидца, который заявляет, что видел второго человека?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

[Раздраженно]

Откуда вы об этом узнали?

Н

Я не могу раскрыть это. Но мой свидетель клянется, что той ночью на скале были двое.

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Мы тщательно проверили все показания свидетелей, но категорически исключили присутствие другого человека.

Если ваши вопросы основываются на этом, тогда, я боюсь, вы зайдете в тупик. Мне жаль, но девушка погибла, и это не кажется нам подозрительным. А теперь, если вы не возражаете…

Н

Но постойте… еще вопрос, если позволите: вы нашли телефон Лолы?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Что? Нет. Ученики сказали, они не берут телефоны на эту вечеринку.

Н

Да, но это не значит, что телефонов у них нет. У Лолы точно был телефон. Нашли ли его рядом с местом происшествия?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

[Вздыхает]

Нет, мы не нашли телефон. Ни на месте, ни где-либо еще. Но мы получили доступ к ее «Облаку», и там не было ничего, что дало бы подсказки. Вероятно, он утонул в море, когда она упала.

Н

А как насчет татуировки? Все, кто был на вечеринке, рассказывают, что видели огромную татуировку птицы, может быть, сороки? Во всю спину Лолы. Раньше ее не было. Она была чемпионкой по плаванию, мы бы все увидели татуировку. Я провел некоторые расследования в местных тату-салонах, и никто из мастеров не делал татуировку сороки в неделю, предшествовавшую смерти Лолы. Может быть, тату-мастер знает, что случилось с ней… или может дать показания о ее состоянии незадолго до ее смерти? Вы расследовали это направление?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

[Мрачный смешок]

Н

Мне это не кажется смешным.

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Вот почему частные лица не должны предпринимать собственные расследования. Вы даром потратили кучу своего времени.

Н

Что вы имеете в виду?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

Ну, вы можете вычеркнуть один пункт из вашего списка. Это была вовсе не татуировка.

Н

[Удивленно]

Нет?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

[Серьезным голосом]

Нет. Это был рисунок маркером. Марки «Шарпи».

Н

Но почему сорока?

ДЕТЕКТИВ-КОНСТЕБЛЬ КОУПЛЕНД

А почему подростки делают что бы то ни было? Слушайте, это очень печальный случай, и я уверен, вы все очень расстроены. Но это было не убийство. Криминальные шоу и подкасты пора призвать к ответу. Мы не оставили белых пятен в нашем расследовании. А теперь прошу меня извинить. У меня есть важные дела.

Звук повешенной трубки.

Н

Вы были так же шокированы этим открытием, как и я? Мало того, что он подтвердил мне, что у них действительно ИМЕЛИСЬ показания очевидца, пусть даже их не приняли во внимание, но теперь мы знаем, что у Лолы вообще не было татуировки… но был замысловатый рисунок, сделанный обыкновенным маркером.

Можно подумать, я был бы разочарован, услышав это, в конце концов, людей, способных сделать татуировку, гораздо меньше, чем тех, кто умеет управляться с маркером, и мой список подозреваемых становится еще длиннее.

Но, возможно, гораздо важнее вопроса, КТО нарисовал сороку, вопрос, который я задал детективу: ЗАЧЕМ? В чем значение сороки? Как мы все знаем, полное имя Лолы – Долорес. По-испански Долорес значит «печаль».

Одна к печали.

Но, может быть, я отвлекаюсь. Возможно, вопрос в том, кто больше всего выиграл от смерти Лолы. Может быть, это было не преднамеренное убийство, а ужасный несчастный случай… вызванный чьей-то завистью? Зависти того, кто мгновенно извлек выгоду из ее смерти, а теперь абсолютно невозмутимо демонстрирует горе, хотя он даже не знал жертву, о которой мы тут говорим?

Я обработал следующий отрывок, чтобы сохранить анонимность моего источника.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

Она всегда хотела стать старостой. Когда выбрали Лолу, она сказала мне, что сделает что угодно, чтобы занять ее место.

[Пауза]

Все что угодно.

Н

И сколько оставалось до вечеринки, когда это было сказано?

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

Всего несколько дней.

Но знаете, что странно? Никто не видел ее в начале вечеринки. Я бы знала, потому что ждала ее появления.

Н

Но мне казалось, что полиция выяснила местоположение всех студентов?

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

[Вдруг занервничав]

Ой, я и так уже сказала слишком много. Я уверена, она предоставила полиции хорошее алиби, иначе значилась бы в числе подозреваемых, так ведь? Мне пора.

[Стук удаляющихся каблуков]

Н

Подозрительно, не так ли?

[Интерлюдия]

Серия низких ударов звучит в конце эпизода.

Это все во втором эпизоде «КТО УБИЛ ЛОЛУ?» Оставайтесь с нами до следующего выпуска, в котором я продолжу разгадывать тайну того, что на самом деле случилось с Долорес Рэдклифф.

[Конец] Музыка играет, становясь громче, прежде чем затихнуть.