Текст книги "Девушка Online. В турне"

Глава пятнадцатая

Площадка, на которой ребятам придется выступать в Берлине, кажется, раза в два больше «Брайтон-Центра». Эхо шагов мечется по сцене, пока Ной готовится к саундчеку. Вокруг нас все время люди, но даже в автобусе, по дороге из аэропорта в гостиницу, а потом в концертный зал, я не почувствовала ни малейшего дыхания города. Мы можем находиться где угодно. Единственный признак, что это все-таки Германия, – красные таблички с надписью «Ausgang» вместо «Выход».

Я подхожу к самому краю сцены. Разглядываю море пустых кресел, которые очень скоро заполнят визжащие фанаты. Даже сейчас, в пустом зале, я чувствую, как по спине пробегают мурашки.

Хорошо хоть, на этот раз мне не придется иметь дело с толпой. На шее висит пропуск за кулисы, и я так судорожно за него цепляюсь, так боюсь потерять, что Ной в шутку предложил мне взять его с собой в кровать. Честно говоря, я могла бы это сделать – потому что совершенно не хочу повторения того, что случилось в Брайтоне. Тут у меня нет друзей, которые могли бы меня спасти.

Поднимаю камеру и фотографирую пустые кресла. Представляю, что, наверное, можно было бы наложить на эту фотку изображение толпы – как некую иллюстрацию связи между певцом и его аудиторией. Мисс Миллз бы это понравилось – она же хотела «альтернативную перспективу». Интересно, если никто не слушает музыкантов, это выступление или все-таки нет?

Отступаю от края, двигаюсь ближе к теням у кулис. Ной стоит посреди сцены, залитый светом, одетый в темно-бордовую гарвардскую толстовку и черные джинсы, и поет первые строки Elements. Камера снова щелкает: музыкант перед выступлением, многочасовые репетиции и тяжелая работа, которую поклонники почти никогда не замечают. Снимок прекрасно подойдет для школьного проекта.

Разглядывая фотку Ноя, с головой ушедшего в свою музыку, я совершенно погружаюсь в себя – и подпрыгиваю от неожиданности, когда за моей спиной Блейк бьет в литавры. Рефлекторно пячусь и тут же спотыкаюсь о связку проводов на полу. Я так стараюсь не повредить камеру, что даже не пытаюсь предотвратить падение – и полным ходом влетаю в кучу стоек с динамиками. Самый маленький не выдерживает моего натиска и рискованно шатается, не зная, падать или все-таки не стоит.

«Только не падай, пожалуйста, только не падай», – молюсь я всем богам неуклюжести, какие только есть на свете.

Жаль, они меня не слышат.

Динамик валится на сцену. В нем тут же образуется страшная трещина, во все стороны летят куски пластика. Я тоже падаю на пол. Плечо пульсирует от боли, но камера, слава богу, цела и невредима. Даже серебристая отделка не потрескалась.

Ной подбегает ко мне.

– Пенни! О господи, ты в порядке?

Быстро встаю и отряхиваюсь, стараясь не морщиться, отчего улыбка превращается в странную гримасу.

– Ной, я в порядке, серьезно. Лучше репетируй дальше. Я… Я заплачу за динамик.

– Даже не думай об этом. Блейк, слушай, какого черта?

Блейк смотрит куда-то за меня и пожимает плечами.

– Это же не моя проблема, что твоя девушка такая недотепа.

– Он прав. Я… я недотепа, – запинаясь, я все-таки поддерживаю его.

Ной хмурится.

– Неважно. Может, ты и недотепа, но ты моя недотепа, и я не хочу, чтобы ты пострадала. Эти штуки прилично весят.

Киваю и, чтобы скрыть предательский румянец стыда, склоняюсь к полу и начинаю собирать осколки динамика, разлетевшиеся по всей сцене. Никогда больше не выйду из-за кулис. Сцена и я официально несовместимы.

– Стив тебе поможет, – Ной машет одному из администраторов. Тот уже вооружился совком и щеткой и торопливо идет к нам. Кажется, я видела его среди тех, кого нам представили, едва мы появились в концертном зале. Офигеть, Ной знает по именам всех членов команды, даже обслуживающий персонал, – хотя многих из них видел всего раз в жизни. Вот еще и поэтому он совершенно не похож на других.

– Поставим тут другой динамик, ладно?

– Без проблем, – отзывается Стив. – Можно переключить сюда один из задних.

– Вот видишь? Все в порядке. Просто не обращай внимания на Блейка. Я приду за тобой после репетиции.

– Звучит неплохо, – через силу улыбаюсь я, хотя все еще расстроена. «Почему я вечно такая обуза для всех?» Надеюсь, за кулисами намного безопаснее.

Достаю из кармана телефон и пишу Эллиоту.

Один день в Берлине, а я уже успела натворить дел.

Он отвечает сразу же.

Что случилось?

Давай я просто скажу, что мне противопоказано выходить на сцену.

Только не говори, что снова повторила фокус с трусами в единорогах.

НЕТ. Хуже. Видимо, я разломала оборудование стоимостью в сотни фунтов.

Уверен, что The Sketch это как-нибудь переживет. Еще кого-нибудь знаменитого видела?

Уже собираюсь напечатать «Нет», но вдруг понимаю, что это не так.

Потому что за кулисами появляется Леа Браун. Волосы у нее стянуты в конский хвост, на лице – легкий макияж. Строго говоря, единственное, благодаря чему можно понять, что эта девушка – мегапопулярная звезда мирового масштаба, – примерно дюжина людей, вьющихся рядом и изо всех сил старающихся не отстать от ее стремительных шагов. Леа смотрит в планшет, который держит один из ее спутников.

– Фу, гадость какая. Что, нет фотографий поприличнее? Скажи Фрэнки П., что, возможно, понадобится сделать еще одну фотосессию – если то, что я вижу, лучшее, что он может придумать.

Хочется, чтобы земля разверзлась и поглотила Пенни Портер прямо сейчас. Если отвернуться, она, может, меня и не заметит, – но я не могу отвести взгляда от этой девушки. Даже без прически, с минимальным макияжем, она безумно красива и притягивает к себе взгляды, как магнит. Наверное, именно это имеют в виду, когда говорят о «профессионализме звезды», о неком «факторе икс». Одно присутствие Леа Браун мгновенно меняет атмосферу, наэлектризовывает ее.

Эллиот назвал бы это «нечто неуловимое, невыразимое словами».

Меган стала бы жутко завидовать.

Олли пустил бы слюнки.

А меня начинает трясти.

Я не понимаю, как Ной умудрился быть с ней в «ненастоящих» отношениях. Разве нормальный парень может проводить время с Леа Браун и не влюбиться в нее?

Стою и пялюсь на нее, как сомнамбула, вновь и вновь прокручивая в голове эти мысли. Леа со своей свитой проходят мимо, даже не останавливаясь – за исключением той девушки, которой приказали связаться с Фрэнки П. Она хватает за рукав другую, и я слышу ее возбужденное бормотание:

– Сказать Франсуа-Пьеру Нуво, что ему нужно отснять фотосессию заново? Как, интересно, я должна это сделать?

Лицо ее от ужаса белее мела, а к концу фразы голос срывается на визг. Я слышала о Франсуа-Пьере Нуво. Это один из самых знаменитых фотографов мира. Не могу поверить, что стояла рядом с кем-то, для кого он делал фотосессию. Хотя, скорее, важнее то, что этот «кто-то» отклоняет работу Франсуа-Пьера и ничтоже сумняшеся называет его «Фрэнки П.».

– Придется что-то придумать, – отвечает вторая девушка. – Мы, на секунду, говорим об обложке альбома Леа Браун. И если ей не понравится…

– Я погибла. Я официально мертва.

Только сейчас обе замечают, что я смотрю на них, и мрачно косятся в мою сторону. Спешу исчезнуть, сбивчиво извиняясь.

– Пенни?

Как в замедленной съемке, неохотно поворачиваюсь. Леа стоит передо мной, уперев руку в бедро. Вся ее свита беззастенчиво меня разглядывает, словно у меня вдруг вторая голова выросла.

– Привет, Леа.

Она делает несколько шагов в мою сторону. Я не могу отделаться от мысли, что это не девушка, решившая поздороваться, а хищник, крадущийся к добыче.

– Стало быть, это ты – Пенни Портер.

Понятия не имею, что отвечать, поэтому просто киваю.

– И это из-за тебя у меня было столько проблем в прошлом году, – продолжает Леа. У нее тягучий лос-анджелесский акцент с намеком на южные корни.

Она снова меряет меня взглядом с головы до ног. Я чувствую, что ее свита делает то же самое – оценивает мой наряд.

Проблема в том, что сегодня я не особо старалась хорошо выглядеть. Оделась так, чтобы было удобно ехать в автобусе, поэтому на мне старые джинсы и свитер на молнии. Складываю руки на груди, но глаз не опускаю.

– Что ж, следует, видимо, сказать тебе спасибо за вдохновение для моих песен. Какая миленькая камера. Пока-пока, – она машет рукой на прощание и поворачивается к своим спутникам.

Леа воспользовалась бурей, поднявшейся в печати вокруг ее фейкового разрыва с Ноем, чтобы запустить свой последний сингл, возглавляющий сейчас все чарты мира, – Bad Boy. Она написала много собственной музыки, и эта песня взорвала бы мир в любом случае – а «разрыв» с Ноем лишь стал дополнительным преимуществом. Уверена, что, если бы все оставалось безмятежным, как было, вместо этой песни на свет появились бы творения о глубокой любви между Ноем и Леа.

Она уходит. Мне кажется, я сейчас рухну в обморок от облегчения.

Нужно поговорить с Эллиотом. И немедленно.

Глава шестнадцатая

От кого: Эллиот Вентуорт

Кому: Пенни Портер

Тема: ОТЧЕТ ОТ ЭЛЛИОТА

Дорогая Пенни-чуденни, она же Оушен Стронг,

тебя нет всего лишь ОДИН ДЕНЬ, а у меня уже голова пухнет. КАК, ну как я выдержу две недели без тебя? Все и так было плохо в этом городе на берегу моря, а теперь стало еще хуже. Я тебе не писал, но вернулся мой отец. Настаивает на «пообедать вместе». Что-то такое ему наплел его врач, и папаша загорелся идеей, что может «смириться с фактом» моей «сексуальности». С маминого разрешения он остановился у нас дома, но спорят они до хрипоты, стоит только им оказаться в одной комнате. За прошлый день этот дом пережил столько эмоций, сколько я за шестнадцать лет не видел.

И все-таки мама решила, что не хочет больше его видеть. Даже не вернулась сегодня вечером домой – осталась, типа, «разгребать завалы» на работе. Мне иногда интересно становится: может, она и меня не хочет видеть? Тьфу, ну почему семейные драмы всегда такие невыносимые? Мне теперь уже кажется, что лучше бы уж они не обращали на меня внимания вообще и дали бы жить своей жизнью.

Кстати, о жизни. Моя практика в «Шике» началась РАНО! Они пожелали, чтобы я пришел сегодня, – хотя сегодня пятница. Р-Р-Р-Р-Р. Но все было просто замечательно. Меня назначили на работу со стилистом, и она даже похвалила мой блейзер – помнишь, тот, к которому я пришил те чумовые пуговицы? Так что было много кофе и распутывание примерно миллиона колье из отвратительного узла, в который они сцепились. Но это РЕАЛЬНО РАБОТА В МОДНОМ ЖУРНАЛЕ.

Впрочем, хватит обо мне и моей монотонной жизни. Как там у тебя делишки?

Какая у вас гостиница?

Ты уже видела Берлинскую стену?

А сосиски с карри пробовала?

И самое важное… ТЫ ВСТРЕТИЛА ЛЕА БРАУН?

Изо всех сил скучаю по тебе, Пенни П.

Эллиот хх

От кого: Пенни Портер

Кому: Эллиот Вентуорт

Тема: RE: ОТЧЕТ ОТ ЭЛЛИОТА

Дражайший свет очей моих, дорогуша Эллиот, да! Я встретила Леа Браун!

Прямо в разгар процесса – она отклоняла одну за одной фотки Франсуа-Пьера Нуво. МОЖЕШЬ ТЫ СЕБЕ ТАКОЕ ПРЕДСТАВИТЬ? Все равно что сказать Винсенту ван Гогу: «Знаешь, ты отлично рисуешь, но твои картины не подходят к моим стенам».

Во плоти она даже более потрясающа, чем на фото.

Разве могу я соревноваться с такой красотой? Хотя, странное дело, она даже вполне нормально со мной поговорила. Уверена, это было ради Ноя.

И нет, я пока что ничего в Берлине не видела. Но завтра нас с Ноем ждет День волшебных случайностей, так что я ВСЕ ТЕБЕ РАССКАЖУ.

Ужасно, что так получилось с твоим отцом. В целом, конечно, ужасно. Но с практикой – просто шикарно. Я же знала, что ты сделаешь все, как надо! И КОНЕЧНО, им нравится твой стиль – ты же Эллиот! Самый модный парень во всем Брайтоне!

Ты уверен, что не хочешь запрыгнуть в ближайший самолет до Берлина и присоединиться ко мне?

П. ххх

От кого: Эллиот Вентуорт

Кому: Пенни Портер

Тема: RE: Re: ОТЧЕТ ОТ ЭЛЛИОТА

Дорогая Пенни-чуденни, хотелось бы.

Эллиот x

P.S. Вообще-то Винсенту ван Гогу действительно очень много раз отказывали. За всю жизнь он продал всего лишь одну картину и не стал мировой знаменитостью, пока не умер.

От кого: Пенни Портер

Кому: Эллиот Вентуорт

Тема: RE: Re: Re: ОТЧЕТ ОТ ЭЛЛИОТА

Дорогой Вики,

хорошо, мистер Всезнайка.

Пенни х

Глава семнадцатая

Больше нет никаких сомнений: мой парень реально крут, и, кажется, в Германии у него поклонников не меньше, чем в Великобритании. Во всяком случае, вопят они не тише, чем в «Брайтон-Центре». Не знаю, почему меня это так удивляет, но я чувствую, как слава Ноя растет все больше и больше, а я все дальше и дальше остаюсь позади. Его талант внушает мне страх. Ной всего на два года старше меня, а уже столького достиг.

Напоминаю себе, что Ной – не обычный парень. Я ведь тоже потратила уйму времени, чтобы решить, чем хочу заниматься. И «быть девушкой Ноя» – лишь один пункт в списке моего будущего.

Время между саундчеком и самим концертом забито интервью и фотосессиями; журналисты заходят в гримерку Ноя вереницей, один за другим. Я неприметно сижу в уголке, иногда делаю фотки, но в основном просто слушаю. Ной – реальный профи в том, что касается интервью; хотя, наверное, стать им не сложно, если приходится отвечать на одни и те же вопросы снова и снова. Как странно: ни один журналист не спросил у него о чем-нибудь действительно интересном. Хотя, может, их смущал Дин за спиной у Ноя – со скрещенными на груди руками, всегда готовый вмешаться, если вдруг интервью подобралось бы к деликатным темам. Типа родителей Ноя. Или, если уж на то пошло, меня.

Кое-кто из журналистов замечает девушку в углу гримерки. Но Ной, зная, как это меня тревожит, высказывается о наших отношениях очень осторожно.

Самый ушлый интервьюер все-таки добирается до интересного, когда задает вопрос о Леа Браун.

– Итак, Ной, – спрашивает симпатичная брюнетка из очень популярного в Германии музыкального блога, – каково это – делить славу с Леа Браун после ваших прошлогодних… разногласий?

Ной обворожительно улыбается.

– Мы с Леа – хорошие друзья, и я уважаю ее музыкальный талант. Как бы то ни было, она ведь, кажется, взяла реванш – выпустила Bad Boy.

Он подмигивает журналистке, подключая к делу свое природное обаяние.

– А Пенни не возражает? – продолжает та, нисколько не смутившись.

Дин дергается, чтобы перебить ее, но Ной, чуть заметно мотнув головой, просит его не вмешиваться. Потом пожимает плечами и отвечает:

– Конечно нет. Пенни не о чем беспокоиться.

От его слов меня захлестывает волна теплоты, с головы до пальцев ног. Надеюсь, блогерша напечатает ответ как есть, не переврет его. Так или иначе, важно, что Ной его произнес, а я его услышала. Жалко, Блейка тут не было – он бы надолго заткнулся.

Дин хлопает в ладоши.

– О’кей, спасибо, Руби, на сегодня хватит. Пора на сцену!

Комната и так уже гудит как улей, а от объявления Дина все вообще начинают метаться как ошалелые. Мой желудок сжимается, но Ной тут же появляется рядом и берет меня за руку. Он же пообещал, что на этот раз все будет иначе, и кажется, так и есть.

– Новый телефон у тебя с собой? – спрашивает он.

– Вот, держи. – Выкапываю трубку из кармана. Ной забирает ее у меня и быстро набирает какой-то номер. Раздаются гудки, а через несколько секунд экран освещается, и я вижу на нем двух моих самых любимых людей на земле – Сейди Ли и Беллу.

– ПРИНЦЕССА ПЕННИ! – верещит Белла, подпрыгивая перед экраном. Она сидит близко к камере, ее глаза видны очень хорошо.

У меня чуть не падает челюсть, когда я вижу малышку. Не могу поверить, что она уже так выросла. Теперь Белла – скорее юная особа, чем непоседливая четырехлетка, с которой я возилась на Рождество.

– Белла! Когда ты успела так вырасти? – не могу скрыть удивление в голосе. – Привет, Сейди Ли! – Я слышу на заднем плане ее теплый смех, и она аккуратно отодвигает Беллу от камеры.

– Вот теперь, милая моя, Ной с Пенни смогут видеть нас обеих лучше, чем когда ты сидела вплотную к камере, – объясняет ей Сейди Ли своим медленным южным говорком. Потом обращает сияющие карие глаза – семейную черту Флиннов – на меня. – Как там Берлин, звездочки вы мои?

– Еще немного – и я взорву этот зал, бабуля! – заявляет Ной.

– Отлично! – радуется она. Но в следующую секунду взгляд Сейди Ли наполняет тревога. – Пенни, я слышала, что случилось в Брайтоне. Теперь-то за тобой присматривают?

Румянец заливает мои щеки. Я энергично киваю. Ной свободной рукой подтягивает меня ближе к себе, не отпуская телефон, держа его в вытянутой руке.

– Пенни сейчас сядет за кулисами и будет снимать мое выступление для вас. Так что я буду знать, что все мои самые любимые на свете девушки меня увидят.

Сейди Ли смеется.

– Ной, меня никто не называл девушкой уже лет тридцать!

Ной смущенно моргает.

– Ты же знаешь, что я имел в виду.

Он оглядывается – его зовет Дин. Передает мне телефон, посылает Сейди Ли с Беллой воздушный поцелуй, чмокает меня в щеку – уже в реале. И выбегает из комнаты, чтобы присоединиться к остальным.

Я остаюсь одна – с телефоном в вытянутой руке. На секунду меня охватывает волнение. Но потом я ловлю на себе дружелюбные взгляды Сейди Ли и Беллы и вспоминаю, что у меня есть задание.

– Ты взяла с собой Принцессу Осень? – спрашивает Белла.

– Принцессе Осени пришлось остаться у меня дома, Беллз. Я не стала брать ее с собой в турне – вдруг она потеряется?!

Белла важно кивает.

– Правильно. Не думаю, что ей бы понравилось на гастролях. Для принцесс там слишком много людей.

– Как я ее понимаю, – отзываюсь я с тяжким вздохом – куда более тяжким, чем рассчитывала.

Белла улыбается и исчезает с экрана – убегает, чтобы найти и показать мне какую-то из своих игрушек. Сейди Ли так высоко поднимает брови в немом вопросе, что приходится объяснять:

– Не хочу быть тяжкой ношей на плечах Ноя, Дина и остальных…

Она медленно качает головой.

– А теперь послушай, голубушка. Мне известно кое-что важное, что ты, возможно, еще не осознала. Ты нужна Ною так же сильно, как он нужен тебе. Клянусь, так и есть. И я очень рада, что ты там, рядом, и присматриваешь за ним, – а не наоборот.

– Но Дин…

– Да не волнуйся ты за него, дорогая моя. Дин делает свою работу для вас обоих. А если он не справится, ему придется иметь дело со мной.

– Спасибо, Сейди Ли.

Я слышу рев толпы и вскакиваю на ноги. По телу проносится волна адреналина. Можно выбросить из головы все, что было, и начать историю под названием «Я смотрю концерт Ноя» с чистого листа. Эта мысль лишь усиливает мое волнение.

– Идем на сцену, девочки! – говорю я, глядя на экран телефона.

Пробираюсь за кулисы. Ной меня уже ждет. Переминается с ноги на ногу, отчего заводится еще больше. Но видит меня, и лицо его освещает широкая улыбка. Убеждаюсь, что камера на телефоне направлена прямо на него, чтобы Сейди Ли с Беллой все хорошо видели.

– Так. Я попросил Джейка поставить сюда эти коробки. Ты сможешь спокойно сидеть тут и смотреть концерт из-за кулис.

Ной помогает мне забраться на импровизированное сиденье. Огни на сцене гаснут, готовя зрителей к его появлению.

– Удачи, – шепчу я ему на ухо. Он машет Сейди Ли и Белле.

А потом мой уверенный в себе, сногсшибательно красивый парень-звезда глубоко вздыхает и выходит на сцену.

Глава восемнадцатая

Хорошо, что приходится то и дело отвлекаться – убеждаться, что Сейди Ли с Беллой все видно, – потому что иначе мне бы никаких нервов не хватило. Я понимаю, что наизусть знаю слова каждой песни, какую бы ни выбрал Ной для своего выступления, но слышать, как подпевает ему огромный зал, – это что-то невероятное!

– Так, ребята, – говорит он через сорок пять минут – сорок пять минут насыщенного энергичного концерта. – Это последняя песня.

Ною приходится сделать паузу, потому что зрители громко возмущаются и неодобрительно шикают. В ответ он лишь сдавленно фыркает в микрофон.

– Если кто-то еще не знает, это моя любимая песня во всем альбоме. Она сделала меня самым счастливым человеком на земле. А девушка, которая вдохновила меня ее написать, сидит вон там.

Ной поворачивается и смотрит на меня. Он вспотел, покраснел, волосы его мокры и взъерошены, но он по-прежнему великолепен. Мир вокруг исчезает, когда наши взгляды встречаются. И только когда до моих ушей долетают крики «Девушка Осень! Девушка Осень!», я понимаю, что и вся толпа в зрительном зале меня знает. Это тоже невероятно.

– Она сейчас немного смущена и предпочитает не показываться на глаза. Но это неважно. Пенни, детка, эта песня – для тебя.

Он берет первые аккорды Autumn Girl, и я невольно уношусь мыслями в тот день, когда впервые ее услышала. Когда лежала на кровати и слушала запись, которую Ной для меня сделал. Я хочу рассказать Сейди Ли, как это замечательно, – и понимаю, что, расчувствовавшись, напрочь забыла про телефон. Сейди Ли с Беллой приходится смотреть на черный ящик, на котором я сижу! Ничего себе концерт! Хватаю телефон, направляю камеру на Ноя и шепотом прошу у них обеих прощения.

Ной заканчивает песню под громовые аплодисменты и убегает со сцены – прямо в мои объятия. Мы возвращаемся в гримерку рука об руку, а шум толпы следует за нами по пятам волнами обожания и поддержки.

– Ты потрясающе выступил! – говорю я. – Лучше всех. Я так тобой горжусь…

– Да, это было прекрасно! – Ной никак не может стереть с лица счастливую ухмылку, и я знаю, что сама выгляжу точно так же. Если бы только ЧистаяПравда – кто бы это ни был – видел нас сейчас, он бы понял, что все его угрозы просто бессмысленны. Может, рок-звездой стоит быть хотя бы ради вот этого…

– Бабуля, Белла, ну как вам?

На экране Сейди Ли утирает слезы со щек.

– Ной, у меня нет слов. Ты осветил сцену.

– Спасибо, Сейди Ли. Ты лучше всех. Как всегда.

– Идите повеселитесь, ребятки. Мне нужен как минимум час, чтобы успокоиться и прийти в себя.

На заднем плане мелькает Белла. Малышка распевает песни Ноя так громко, как только может.

– Спокойной ночи! – в унисон говорим мы и машем в камеру. Я выключаю связь и вижу на экране красный моргающий значок батареи.

– О нет. Где зарядка?..

Оглядываю комнату, отчаянно надеясь, что нужный шнурок сам попадется на глаза. Но вместо зарядного устройства в комнате появляется остальная часть группы Ноя, причем даже Блейк лыбится как сумасшедший. Он улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ. Может, я все-таки его недооценила?

– Это было офигенно, – заявляет Блейк, проходя мимо. – Ты возвращаешься с нами в отель, Пенни?

– Нет, дружище. У нас кое-что запланировано, – перебивает его Ной. Отдает гитару одному из техников, сбрасывает с плеч кожаный пиджак и начинает рыться в сумке.

– Ну клево.

Парой прыжков Блейк забирается на спину Райану, потрясая кулаком в воздухе. Я смеюсь, глядя, как они дурачатся.

– Куда пойдем? – вопросительно поднимаю бровь, глядя на Ноя.

Он бросает в мою сторону красную вязаную шапочку, потом натягивает себе на голову такую же, только серую.

– Надеюсь, она подойдет к твоим волосам.

– Ну, если ты настаиваешь… – Надеваю шапку.

– Теперь это.

Ной протягивает мне пару очков. Это просто оправы, без стекол. Он сам тоже надевает одни, но немного криво.

Тянусь к его лицу и поправляю очки. Улыбаюсь. Если это попытка замаскироваться, то она не удалась.

– Ты все еще смотришься слишком великолепно. Тебе это не спрятать! – говорю я ему.

– Нам и не нужна полная маскировка. Просто хоть что-то, что заставит людей не сразу обратить на нас внимание. Кроме того, никто не ожидает, что я появлюсь там, куда мы идем, так что можно немного поиграть.

Он тянет меня за собой, и я послушно шагаю следом.

– Да, но куда именно мы идем?

– Ну… Мы, естественно, идем на концерт самых горячих парней в мире.

Лицо горит. Я останавливаюсь. Ной оборачивается, когда моя рука выскальзывает из его ладони.

– Пенни, что не так?

Сглатываю и закрываю глаза. Не могу поверить, что он вообще меня об этом спрашивает.

– Ты имеешь в виду, мы пойдем прямо туда? – машу рукой в сторону сцены, до последнего надеясь, что неправильно его поняла.

– Ну да. В прошлый раз ты не увидела их выступление – ушла раньше, чем они начали. А эти ребята реально круты. К тому же… – Ной делает шаг вперед и берет мои руки в свои, – на этот раз с тобой буду я. Все время.

Должно быть, он все-таки видит сомнение в моем взгляде. Потому что вдруг опускается на одно колено и говорит:

– Клянусь, Пенни Портер, что не брошу тебя ни на мгновение!

– Ну хватит! – верещу я. Если кто-то сейчас нас сфоткает, и все решат, что он делает мне предложение, – точно разгорится еще один скандал. – Хорошо, я пойду с тобой, – наконец соглашаюсь я и чувствую, как краска заливает уже не только лицо, но и шею. Кожу на щеках покалывает от жара.

Ной ухмыляется и встает.

– Вот и славно. А если тебе вдруг не понравится, просто скажи мне об этом в любое время.

Я спохватываюсь:

– Ой, а что насчет камеры?

– Захвати с собой. Вдруг среди зрителей кого интересного увидишь.

Он в последний раз ободряюще сжимает мне руку и тянет за собой в боковую дверь. Пройдя по узким коридорам, мы оказываемся в зрительном зале и сливаемся с толпой.