Текст книги "Хроники сексуальных неврозов"

25. Крутые похождения спермы в колбочке

Рита, ополоснулась и бодро вплыла в бассейн. Молодой инструктор по плаванию Дима маячит недалеко от сестер – Марии и Анастасии. Дамы опять переругиваются.

Вот уже битый час Анастасия никак не может доказать тупой Марии одну очевидную вещь.

– Маша, я сто раз сказала тебе: ей подставили убийство и специально посадили в тюрьму, чтобы разлучить с Владом! В тюрьме у нее был лазерный пулемет и она перестреляла всех, чтобы совершить побег и соединиться с Владом.

– Откуда у нее в тюрьме пулемет? Ты что тюрьму не видела?

– А ты видела? Ты просто завидуешь мне. Это лазерный пулемет, понимаешь! Его привезли из-за границы!

– Кто привез?

– Какая ты завистливая и черная вся изнутри! Самолет привез!

– Дура. И дал охраннику?

– Не самолет дал, не самолет! Самолет не может дать пулемет, у него нет рук! Просто богатые родственники в США из газет узнали, что она беременна и послали в Российскую Федерацию очень дорогой пулемет. Охранник послушал исповедь Даши, что она беременна и дал ей пулемет.

– От кого она беременная?

– Она не предохранялась, не понимаешь, что ли?

– От кого?

– От Влада.

– Она три года сидит в тюрьме, как она может быть беременна?

– Ну какая же ты дрянь! Какая у тебя мерзкая задница, тупые глаза! Ей передали его замороженную сперму в колбочке!

– В колбочке?!

– Дрянь, как ты меня достала!

Анастасия с ненавистью набрасывается на сестру и начинает душить. Но бойкая Мария сбрасывает худосочную сестру и начинает ее топить.

Анастасия время от времени выныривает:

– Она утопила меня! Мама, она утопила меня!

Инструктор тут как тут. Мама сестер, дремавшая на краю бассейна, торопливо поднимается, делает шаг. Спросонья оступилась, рухнула в бассейн, идет ко дну.

Крики и суета:

– Мамашу спасайте! Быстрей спасайте маму!

Дима хватает сестер за руки:

– Дамочки, а ну за мной! Хватит хулиганить.

Приводит дам к краю бассейна.

– Люда, где психолог? Позови Викторию Андреевну!

Анастасия успевает выглянуть из широкого плеча инструктора.

– Какая у тебя мелкая поганая душонка!

Стас и Влад уводят сестер. На краю бассейна делают искусственное дыхание маме.

26. Секс по рецепту Эдит Пиаф

Рита обожает Эдит Пиаф, просто обожает. Сегодня с утра по квартире плывет голос великой французской женщины вместе с голосом Риты:

– Мне не валь ни нагвад, ни потерь, все вавно мне теперь…

Рита открывает шкаф и смотрит на маленькое черное платьице. Что за тайна заключена в маленьком черном платье?

Такое платье водилось и у Эдит Пиаф, и у Мерелин Монро…

Практически все великие женщины мира держали в своем гардеробе такие игривые платьица!

Рита торопливо, в азарте, надевает его. Как волнительно оно обтягивает попку! Как странно давит грудь!

К маленькому черному платью – вызывающие красные туфельки. О, мама!

Рита покидает квартиру, пересекает двор. В глазах – озорной блеск. Куда ее понесло, ну куда?

Во двор выходит задняя дверь булочной. От булочной отъезжает машина «Торты».

Рита бормочет, глаза к земле:

– Так, надо свочно понизить самооценку, хоть на мне квасные туфельки. Я недостойна никого. На меня никто не смотвит – я тоже ни на кого не смотвю. И при чем тут маленькое чевное платьице, ну при чем?

В дверях булочной стоит грузчик – нестарый улыбчивый мужик.

Он заступает бедняжке Рите дорогу.

– Ну и чего проходишь мимо? Чего в гости не зовешь?

– Ах! Напугави!

Клянется шепотом:

– Я – какафка, какафка…

– Ты это брось. Красотка еще та.

– Я не крафотка! Не говори мне больше так, Ваня. Все кончено! Началась новая вывнь!

Новая жизнь продолжается в квартире Риты, а через десять минут заканчивается.

… На пороге Иван Сергеевич Приходько (умученный в быту дебелой женой и четырьмя детьми один бестолковее другого) вправляет рубашку в штаны, тщательно застегивает ширинку.

– Ну вот и все. По быстрому чаю попили – и все хорошо, правильно?

Рита тоже поспешно оправляется:

– Стоя! На куфне! Фу, как пОфло, пОфло!

Но Иван Сергеевич Приходько этого уже не слышит.

В подъезде он бросает взгляд на часы:

– Е-мое!

Торопливо семенит к булочной, придерживая брюхо.

Рита открывает дневник самоконтроля и пишет, плача:

– Полная… Полная идиотка…

Она роняет голову на дневник. Записки сумасшедшего мокнут, им тоже всплакнулось…

Рита гордо поднимает голову и снова включает знаменитый хит Эдит Пиаф.

– А какая ты была, Эдди? Такая вэ, как я?

27. Трусики восхитительных дам

Второй день Ксю твердит:

– Поехали посмотрим на Камри, я поплачу горькими слезами…

В автосалоне на Дмитровской в эти утренние часы пока довольно пустынно.

Подруги проворно забираются в салон Камри. Лия забрасывает ноги на руль (видны белые трусики), Ксюша ее фотографирует.

– Мечта, Ли! Как это эротично, правда?

Менеджер салона Мавсуд опять озабочен непорядком. Это неказистый парнишка в мешковатом костюме. Его сюда пристроили по родственной линии. Он с сожалением цокает языком.

– Нельзя ноги. Георгий будет ругаться.

Лия игриво откликается:

– Мавсудик, неужели тебе не любопытно посмотреть на трусики дамы?

На Мавсуда нападает странная истеричность, по причине борьбы между искушением и запретом.

– Нельзя!

Как всегда он чудит – отбегает:

– Нельзя!

А сегодня просто цирк. Отбежав, Мавсуд достает из салона машины фуражку и почему-то надевает, видимо для строгости:

– Нельзя!

– Мавсудик, ну ты же не лох, правда? Не чмо, правда? Я три дня их стирала, чтобы пофотографироваться…

– Три дня? – обалдел Мавсуд. – Они чистые, да?

Мимо торопливо проходит Георгий.

– Ладно, Мавсуд, оставь девушек в покое, я сегодня разрешаю.

Мавсуд скрылся за Ауди и не подает звуков.

Георгий заглядывает за Ауди. Парнишку объяла мелкая дрожь, вот-вот начнется истерика.

– Э-э, парень… – рассуждает Георгий. – Ты явно хочешь в туалет. Хочешь? Ну, иди… И сними фуражку, не выгляди дураком.

Мавсуд, не выглядя дураком, удаляется.

Кстати, девушкам и дела нет, почему иной раз парней лихо заносит в туалет – это еще одна женская жестокость.

Туалетная дверь ритмично поскрипывает (Мавсуд прислонился спиной к ней). Доносятся всхлипы – мастурбация до слез унижает паренька. Слышны бормотания:

– Сучки… Сучки драные…

Ксюша между тем говорит:

– Ты помнишь «Мужчины любят порнографию»? Помнишь, как она там хватала его за задницу?

– Это же «Горячая биомасса»!

– «Горячая биомасса», помнишь? Где она говорила: возьми меня в прихожей внезапно, без подготовки?

– Нет, это «Подозрения садовника»…

– Ну да, садовника… Я не помню, он взял ее?

– Конечно, взял!

– Блять… Что я должна сказать этому?

– Садовник спрашивал: там у тебя уже мокро, Джейн?

– У меня не будет мокро. Как только представлю его эту долбанную молочницу!

– Постарайся быть секси, умоляю, Ксю!

28. Вторая атака сексуальных блондинок

Вечер. Офис крупной фармацевтической компании стихает. Ну, а когда наступает совсем поздний вечер – совсем стихает. Во всяком случае в кабинете медиапланера Мищенко слышны только звуки пылесоса – это где-то орудует уборщица.

Ксюша, кажется, очень сексуальна.

Она завершает поцелуй такими словами (обоссаться!):

– Я хочу, чтобы у тебя была большая штука. Она выросла? Это можно потрогать?

– Нельзя.

– Почему, милый?

– Тут стоит веб-камера. Это может попасть сисадмину или в Интернет.

– Заклей ее жвачкой. Нет, не заклеивай. Мы это будем делать красиво, как в «Подозрениях садовника».

– Я несвеж, как свинья.

«А то я не знаю! Долбанная молочница!»

– А я – как свинюшка. Мы говорим на одном языке. Представь, что мы в свинарнике.

– У садовника не было свинарника…

– Тогда я – роза после поливки. Я вся мокрая. Возьми меня. Я – роза садовника, а ты – садовник.

– Должна быть прелюдия.

– Фигасе! Кто тебе сказал?

– Дядя.

Ксюша начинает раздражаться.

– Что тебе еще сказал этот твой тупой дядя?

– Он не тупой. Он член общественной наблюдательной комиссии городского сообщества слабовидящих и слепых.

– Он что – слепой?

– Да.

– А что он наблюдает, если он слепой? Комиссию?

– Ну, вообще… Все наблюдает… Ну, в основном ушами.

– Как можно наблюдать ушами?

– Он может запросто сказать по звуку воды, когда сварилось яйцо…

Ксюша игриво держит тему:

– Я тоже могу сказать, что твое яйцо уже сварилось.

Мищенко стыдливо отстраняет ее руку.

– Это нельзя трогать.

– Это круто, если нельзя трогать. Знаешь что? Если не ты, то твой дядя. Я хочу с наблюдательным дядей. Он сделает это как надо? Сколько ему лет?

– Нет. Он уже старый.

– Сколько ему лет?

– Сорок два.

– И он сказал, что нужна прелюдия? Откуда он знает?

– Дядя прослушал много аудиокниг. Должна быть красивая прелюдия.

– Что-о-о?

Она дает пощечину этому уроду.

– Скот! Получи прелюдию! – еще одна пощечина.

29. Блондинки решили оптом

Сегодня у девушек на Ширяевке вечерняя аренда корта. Лия и Ксюша на разминочной площадке завершают разогрев – бег приставными шагами по кругу. Их богатая клиентка еще не подъехала.

– Может не будет ее? Когда она звонила?

Лия негодует:

– Баран! Пусть сидит со своей молочницей и прелюдией!

– Надо все дела иметь с дядей, а не с этим гнилым хреном. Пусть сидит и нюхает свою молочницу до конца жизни!

– Дядя нажмет на него – и заказ наш! Только подумай «Тойота Камри»!

– Ли, а как он нас будет? По очереди?

– Да ну на фиг! Оптом веселее. Давай пошлем Дэна, пусть договорится.

– Как здорово все! Мы такие классные, правда?

Они останавливаются, целуются.

– Я не знаю, что бы без тебя делала на свете, Ли!

– Я тоже, Ксю! Знаешь, как я тебя люблю! Вот так!

Много раз чмокает.

– Чмоки-чмоки-чмоки…

30. Разноцветные ногти схлестнулись с уродом

Сколько может тупить этот Дэн?! Сколько он может спорить с несравненной Лией? Сейчас весь супермаркет узнает, каково это спорить с Лией.

Лия в бешенстве переворачивает тележку с продуктами на пол, начинает топтать.

– Идиот! Я сказала, поедешь к слепому!

Она остервенело опускает большой пакет пельменей на голову этого осла Дэна.

– Сказала, поедешь!

Пинает мешок с морожеными креветками:

– Ой, ноготь подай! Ноготь ищи!

Какой-то пьяный парень с красивыми бараньими глазами, привлеченный ссорой, топчется рядом.

– Какого он цвета? – уточняет парень, тараща глаза.

– Ты не видишь, какого цвета у меня ногти?! Не видишь?

Она сует пальцы с разноцветными ногтями ему под нос. Потом больно впивается в его волосы:

– Урод! Не видишь, да?

Дэн ползает по полу:

– Синего? Желтого? Чума…

– Откуда я знаю, ищи! Как я поеду без ногтя?

Она плачет; вдруг спохватилась:

– А ну посмотри глаз… Посмотри глаз, кому я сказала! Линза не выпала?

Подходит менеджер.

– Добрый вечер! Могу я чем-нибудь помочь?

– А пошли вы все!

Лия выходит из магазина. Заводит машину, нервно уезжает, сплюнув в окно.

31. Решено войти наполовину

…Слепой дядя (Николай Николаевич) стоит посреди комнаты, вокруг него расхаживает взволнованный Дэн.

– Вы так уж совсем реально не увлекайтесь, пожалуйста. Мы все понимаем, что эта близость во имя дела, так? Надо правильно расставить акценты.

– Расставим.

– Вы не думайте, что с ее стороны будет оргазм. Женщины часто его просто изображают.

– Ну, нам и без оргазма хорошо.

Дэн заочковал:

– Кому вам?

– Нам я имею ввиду мне.

Скрипнули дверцы – это Дэн на всякий случай заглядывает в шкаф.

– Кого Вы там хотели найти?

– Не знаю… Может племянник Ваш затесался.

– Ему рано это. Пусть пока прелюдиями балуется, молодой еще. Это нам, старикам, не до прелюдий…

Дэн слегка обижен:

– Так Вы сразу – без прелюдии?

– Я ж говорю – прелюдии для молодежи. А нам как есть, быстрее к сути вопроса…

– Ну, вообще-то… Прелюдия не помешала бы…

– Зачем? Сами подумайте, зачем?

– Ну, мы же не животные в конце концов? Все-таки все мы люди, правда?

– В каком-то смысле, конечно, люди…

– А у вас даже свечей нет… Одна кровать и шкаф… Все как в порно… Знаете такое порно: хоум эдишн?

– Чем богаты. Доходы у меня – сами понимаете…Какие уж тут прелюдии…

– Ну хоть бы свечку какую-нибудь зажечь… Ну, типо романтика…

– Свечку… Я же все равно ничего не вижу …

– А она-то видит! Она ведь женщина…

– Ну, как хотите… – сухо отвечает слепой. – Можете купить две-три свечки… – В его голосе ирония. – Можете и в ногах подержать…

Дэн заметно обижен.

– А вы, пожалуйста, без цинизма… Вы же старший человек, опытный…

Помолчали. Дэн смущенно спрашивает:

– Если не секрет, какого размера у вас девайс? Ну… мужской орган?

Николай Николаевич смутился не меньше:

– Видите ли, юноша… Главное – душа.

Дэн нервничает:

– В конце концов, это нормальный мужской разговор, правда же?

– Вам как нужно: много или мало?

– Мало.

– Устроим мало.

– А как Вы устроите мало, если у Вас много?

– Ну… Я наполовину всего. Понимаете, наполовину войду…

– Да уж, постарайтесь. Надеюсь.

32. Батюшка сказал, что шире ведра

Заседания Анонимных Эмоционалов в Клинике Неврозов обычно проходят бурно (на то они и эмоционалы). А сегодня его окропили слезы исповедывающейся Риты.

Уборщица Лидия Петровна Конюхова нынче очень насуплена. Она хоть и не состоит в эмоционалах, но традиционно с любопытством прислушивается к откровенным исповедям дам. Не везде такое услышишь. А тут – даром.

Дама с анонимным именем Георгина в который раз говорит:

– Успокойся, Рита, расскажи про свой срыв детально. Это важно для других.

Конюхова твердит свое:

– Да убить тебя мало, вот что я скажу! Что же ты себе не говорила: нельзя, нельзя, хоть умри?!

– В четверг говорила – нельвя! В среду – нельвя! Во вторник – нельвя! А в пятницу вабыла… Просто нававдение! Надела крафные туфельки и маленькое пватьице как у Мевелин Монво…

Гневная Конюхова выходит, бросив на пороге:

– Убить тебя мало, вот что я скажу!

В кабинке туалета Конюхова достает четвертинку из кармана халата, делает несколько добрых глотков, занюхивает рукавом.

– Прости, Господи, ну вот как с такими жить рядом…

Передразнивает бедную Риту:

– Нельвя… Как с такими жить дальше?

…Бурные дебаты нынче продлились больше двух часов. И вот традиционное чаепитие дам завершается.

…Рита сидит с низко опущенной головой, Конюхова ее успокаивает, словно мать.

– А в церковь ходила?

– Ходива.

– Батюшка что сказал?

– Сказал: а фто я с тобой сдеваю, если там у тебя фыре ведра?

– Правильно! Это он еще очки не надел, чтобы присмотреться, прости, Господи.

– А фто я поделаю ффобой, если я интевесная вэнщина? Фто?

Но вот и Конюхова прощается с дамами.

Рита и Тополь одни.

– Да никакая я не бытовая флюфка! Я просто временами эмоционально зависимая… Ой, Юля когда он достает ЭТО! Я всегда думаю, фто это обмен нафыми дуфами. Представляешь, его дуфа прифла ко мне в гости.

– Ты точно так думаешь, Рита? Скажи как на духу.

– Это точно обмен дуфами, точно! Достанет – и так сопит, пыфтит, как зверек, как евык… И я точно знаю, что у него есть дуфа… Ефть дуфа у евыка, Юля?

33. Девушки уж больно хороши

В кабинете доктора Поликарпова все мыслящие люди рано или поздно попадают за ширмочку. Шеин здесь уже второй раз. Ему за ширмочкой в целом совсем даже недурственно.

Сергей Иванович, крякнув, ставит опустошенную рюмочку, спрашивает:

– Лимон?

Поликарпов выдыхает и тоже ставит рюмочку.

– Бросьте, зачем русскому человеку лимон?

Вскоре они довольно стройно поют. Сначала басом:

– Я хожу в хороший час заката…

Потом с женской нежностью, тонюсенько, октавой выше:

– У тесовых новеньких ворот…

Поликарпов говорит:

– Мы с Вами умные люди, Сергей Иванович, так? И между прочим, русские люди, так?

Заглядывает плачущая Рита.

– У евыка есть дуфа, есть!

Поликарпов грозно надвигается на нее, вся троица перемещается из-за ширмы в кабинет, Рита поспешно захлопывает дверь.

– А если мы русские люди, – продолжает Поликарпов, – то должны понимать, что русская хандра и депрессия ничем не лечится. Разве что очищающим порывом революции.

– Революция невозможна. Как вы знаете, за что боролись…

– Когда-нибудь я увижу Бога… – задумчиво говорит Поликарпов. – Вы видели Бога, Сергей Иванович?

Заглядывает Рита.

– Есть дуфа! Я ее твогала!

Поликарпов рычит и надвигается, вскрикивая:

– Эволюция!

Рита поспешно захлопывает дверь.

– Остается эволюция. Ну а если эволюция, то от ее изнуряющего медленного хода русский человек всегда спасался одним известным способом.

Он задумчиво добавляет:

– Когда-нибудь я увижу Бога… Я готов, кажется… Обязательно расскажу, что это такое… Итак, пройдемте за ширмочку.

Поворот ключика в шкафчике, звон коньячка как поэзия.

– У нас тут беда в другом беда, Сергей Иванович.

– В чем же?

– Не с кем порой русскому человеку выпить… Будем здоровы.

– Лимон? – спрашивает Шеин. – Ах, да, зачем русскому человеку лимон?

– Так что я могу Вам посоветовать? Антидепрессанты? Чушь. Никакая мотивация не появится. Вы что серьезно хотите, чтобы у Вас появилась какая-то мотивация?

– На хрена? – улыбается Шеин.

– Вот именно.

Заглядывает Рита.

– А Вы как считаете, Севгей Иванович – нет у евыка дуфы?

Поликарпов с грозным рыком: «Дауншифтинг!» надвигается на нее. Рита испуганно захлопывает дверь.

– Дауншифтинг, вот лекарство! И какая свобода депрессивной мрачной мысли! Какие глубины падения в сарказм, не так ли? Какая чаадаевщина!

– Достоевщина!

– Правильно, толстоевщина! Поэтому – ничего, кроме правильного питания, прогулок на природе, бесед с приятными людьми, занятий спортом и тому подобное. А там как Бог даст. Вы сами врач, должны понимать. Вы уже сколько времени в дауншифтинге?

– Года два. И работать, представляете, совсем не тянет.

– Лучше поработать над собой – вот в чем смысл дауншифтинга!

Шеин выходит, тихонько прикрыв дверь. Его сопровождает тоненький голос Поликарпова:

– Девушки уж больно хороши…

34. Вместо этого порно, просто порно

Как вовремя иногда случаются праздники! Горю Риты не было бы конца, если бы не день рождения. Вот и забыто все, а сама она, – счастливая, с охапкой цветов, – выходит из дверей ресторана.

Рита идет к такси, шумное застолье продолжится без нее, усталая Рита едет домой, байки-байки.

За ней несут подарки. Среди прочих заметен оживленный старичок Мармышкин, прибившийся к компании.

– Эх, затусовался… – вздыхает он иногда.

– Боюсь, Юля, боюсь… – говорит Рита скорее светло, чем печально. – Фто дальфе-то в жизни? Форок три года – ни кола, ни двова, ни мува, ни детей…

Тополь молчит, думая о своем. Вера, которая тоже рядом, как всегда, поверх одних толстых очков надевает вторые – еще страшнее: совсем уже древние.

– Ну-ка, дорогая, дайте загляну в зеркало души, так сказать… Завтра у Вас намечается прекрасная и здоровая моча. И продержится она два-три дня. Потом – помутнение…

– Помутнение?

– Ну, а как вы хотите, друзья – все больные насквозь.

– Спасибо, Вера.

– Не буду скромничать, уж мне-то можно доверять. 52 года на моче вместе с мамой… Огромный опыт. А вместе с тетей – так, вообще, 91 год. Сколько всего перевидали…

В круг обольстительных дам протискивается Мармышкин.

– А меня Вы не забыли, Маргарита Ивановна? Я в хозяйстве – нужная и полезная вещь…

Рита отпихивает:

– Уйди, черт фтарый! Надоел хуве редьки!

Зайцев громогласно восклицает:

– Так ли пьян этот старик, как кажется?

Рита уехала. Потоптанная роза валяется рядом с дымящимся окурком. Оставшиеся возвращаются к столу. Как водится в застольях, уже началась бредовая стадия, кто в лес, кто по дрова…

– Я хочу любви, таинственных отношений… – оглядывает Тополь мужчин. – Хочу чего-то яркого, неординарного… А вместо этого… Что вместо этого?

Шеин недовольно бубнит:

– Тополь, хватит выделываться. Все хотят любви… Вы просто пьяная. И, вообще, больная.

– Любви… А где ее взять, дорогая? – соглашается Зайцев. – Тополь, а снимитесь у меня в кино?

– Ну возьмите же… И еще – я хочу жуткого зверского траха. Порнографического траха. У меня шесть лет не было никого!

Поликарпова это известие шокирует:

– Она видела Бога! Отвальсируем? Ну, давайте отвальсируем, божественная Вы наша!

Делает попытку встать, но опускается.

– Тополь, хватит выделываться, на нас смотрят люди.

– А Вы ханжа, Сергей Иванович. Пусть смотрят. Они хотят того же, но скрывают.

35. Бесплатный дружественный гинекологический осмотр

И вдруг ее подхватывает волна какого-то странного неведомого куража, ее понесло – то ли к бузине, что в Киеве, то ли к дядьке, что в огороде.

– Ну, кто здесь не хочет жуткого скотского траха?

Ресторан вдруг погружается в напряженное молчание. Мармышкин встрепенулся; пытается встать. Он необычайно разговорчив:

– Я хочу… Жуткого… Зверского…

Он растерянно оглядывает всех:

– Если кто-то не хочет, то я хочу… Железно… По-зверски…

И он дремлет, уронив голову на грудь.

Тополь бесовато оглядывает гинеколога и психиатра:

– Вы – ничтожества! Серые мыши!

Зайцев за свое:

– Тополь, ну идите ко мне в сериал… Ну… В одном нашем сериале… Да вся страна увидит!

Нет, ей надо доколупать их!

– А давайте покажем всей стране мою грудь… И вообще, я хочу сняться в порно! В порно – и баста!

Мармышкин встает, пошатываясь.

– Сильный ход!

Оседает.

Зайцев громогласно удивлен:

– Так ли пьян этот мерзкий старик, как кажется?

Он воображаемо сует ему в рожу.

– На! На, ворюга! Так ли пьян этот мерзкий старикан, как кажется?

Мармышкин встает.

– Да… Как кажется…

Опускается.

Зайцев снова бьет в воздух:

– На! На! Все пропил, гнида! Все украл! Все прожрал!

Поликарпов потрясен:

– И Зайцев видит Бога! Да! Валерий Романович, отвальсируем по этому случаю?

Он возвышенно поет:

– Тра-та-та… Та-та-та…

Откликается Мармышкин, вставая:

– Готов к вальсации!

Зайцева задело порно.

– Нельзя порно. Зачем нам такая дешевая слава? Мы за порно никаких денег не получим…

Он получает от Тополь пощечину.

– У меня что – дешевая грудь? Психиатр, вы забываете, сколько у вас извилин. Это у вас дешевая задница, милейший! А моя грудь дорогого стоит!

Зайцев довольно истерично хихикнул:

– Я трогал ее семь лет назад…

– Она не изменилась… Но Ваша задница стала явно толще, представляю, сколько на ней целлюлита.

– Ну зачем мы перешли на личности? Ну Вы же не хотите сняться в порно!

Мармышкин встает и, не открывая глаз, поднимает палец:

– Это можно, но нельзя.

Смиренно опускается.

Тополь заметно успокоилась.

– Ничего я не хочу.

Закурила.

– Просто бесконечная овуляция перед нескончаемым климаксом…

Восторгу Поликарпова нет конца. Интересно, сколько нынче выпил психиатр?

– Она божественна! Она видит Бога! Он что сказал Вам, Юлия Петровна? Есть у нас тут жизнь на земле или нету, золотая моя?

Зайцев бубнит:

– Шеин, не спите! Как специалист, что вы скажите о бесконечной овуляции?

– Подтверждаю.

Тополь встает и, разгневанная, идет к выходу. Все торопятся за ней. Уже давно брезжит утро, уже Рита приехала домой и возможно спит в своей постельке без мува.

За Тополь ковыляют Зайцев, Шеин, Поликарпов и Мармышкин.

– Возьмите меня… – клянет старик. – Я в хозяйстве вещь нужная и полезная…

Поликарпов вальсирует в одиночестве:

– Тра-та-та… Па-па-па… Тополь, вы нынче достойны вальсации, учтите! Это божественная ночь, учтите!

Зайцев просит:

– Ну побудьте еще с нами! Мне больно и одиноко! У меня долгов – шестнадцать миллионов.

– Значит, Вас убьют! Зачем Вам жизнь?

Шеин хихикает:

– Вот именно! Чтобы было мучительно больно за прожитые годы?

– А Вы, господин гинеколог, очень плоско шутите, ниже пояса!

Глаза Тополь сверкают:

– Жизнь нужна красавцам! Гениям! Интересным женщинам! Детям! А вы – мешок с говном!

Зайцев умоляет:

– Шестнадцать миллионов… У меня и так ничего нет! У меня только Вы! И Вы – моя мечта!

Тополь перед такси раздраженно роняет:

– У вас есть анальная тряпочка… Это уже кое-что, если вдуматься!

Зайцев ложится на землю.

– Посмотрите, я умер! Вы хотели моей смерти – она настала! Наслаждайтесь, звери!

Он просит Шеина:

– Упросите ее! Вы видите, я погиб! Вы друг мне, Сергей Иванович или кто?

– Тополь, вернитесь уж. Побудьте еще немного с нами.

– Вернуться к Вам?

– К нам…

– К нему?

– Умоляю, скажите ей: ко мне, то есть, к Вам… – шепчет Зайцев. – К гинекологу…

– Я не знаю, что с ней делать, – шепчет Шеин.

– Вы же гинеколог, в конце концов! Инженер так сказать… всяких там дел… И не знаете, что делать?

– Не знаю, ей-Богу, не знаю…

– А я знаю.

Он плачет, сидя на асфальте:

– Тополь, не уходите… Вы видите, какой я смешной ничтожный человек… Вы удовлетворены? Но поймите – я тоже хочу жить… я хочу немножко дышать… Я хочу быть немножко стройным… Немножко умным… У меня долгов – 16 миллионов. Меня убьют! Хотите, завизжу как поросенок от страха?

Он визжит.

– Вы что не знаете, как убивают в нашей стране? Не знаете?

Он приставляет палец к виску, стреляет, падает.

– Вот так убивают.

Таксист, расхаживающий у машины, с любопытством приглядывается к зачудившим мужичкам.

Потом вежливо спрашивает:

– Женщина, едем или остаемся?

– Тополь, ну, ей-Богу… – просит Шеин. – Ну что Вы как девочка… А вдруг человек не шутит? Зачем Вам грех на душу?

– Хорошо, только ради Вас.

Шеин подходит вплотную к Тополь, негромким голосом интересуется:

– Зачем вы все время устраиваете фурор?

– Что Вы можете мне предложить?

– Бонус.

– А точнее?

– Бесплатный дружеский гинекологический осмотр…

– Немедленный?

– Незамедлительный.

– Это все, что Вы умеете делать с женщиной?

– Да.

– Хочу.

– Пойдемте.

Тополь вдруг понимает, что наговорила много лишнего.

– Я не знаю… Я так давно не была… Как Вы думаете, там есть на что смотреть?

– Посмотрим – и найдем на что смотреть, – жестко отвечает Шеин.