Текст книги "Избранные труды"

Полумеры и увещевания никак не могли поколебать сложившуюся систему выкачивания денег через сеть казенных кабаков. Относительная слабость российской экономики не позволяла отказываться от кабацкой монополии – надежного средства пополнения казны. По подсчетам современных исследователей, питейная прибыль насчитывала в 1680 г. примерно 350 тыс. рублей при общей сумме доходов государства в 1220 тыс. рублей[366]366
  Волков М. Я. Указ. соч. С. 31.


[Закрыть]. Но дело было не только в доступности казенного питья, оно стоило довольно дорого. На формирование российского варианта алкогольного потребления оказали влияние и иные факторы.

Становление национальной государственности в силу отмеченных обстоятельств сопровождались утверждением жесткой бюрократической системы и самодержавным деспотизмом, перед которым знатный боярин имел не больше прав, чем простой мужик. Последний же, с конца XVI в., постепенно терял свои личные права и превращался в крепостного, светских и церковных землевладельцев. К середине XVII столетия в России складывается своеобразный общественный строй, когда все социальные слои имели, прежде всего, обязанности и минимум прав.

Иноземцы отмечали специфические особенности русской питейной традиции, отчетливо проявившиеся уже в конце XVI в. Англичанин Флетчер удивился тому, что родные «не смеют вызывать» из кабака пьяницу, пока он не пропьется окончательно. Созерцание городской «голи кабацкой» и разгула в кругу знати и крупного купечества послужило иностранным дипломатам и купцам основой для суждений о якобы небывалом повседневном пьянстве русских, вплоть до уверений, что этому пороку подвержены в России все мальчики и девочки[367]367
  Очерки русской культуры XVI в. М., 1977. Ч. 2. С. 53.


[Закрыть].

Однако наиболее внимательные иностранцы, указывавшие на российское пьянство, все же отмечали, что этот порок характерен скорее для «именитых мужей», имевших деньги и время для подобных удовольствий. «А простой народ, слуги и рабы по большей части работают, говоря, что праздничать и воздерживаться от работы дело господское», – писал уже цитировавшийся выше Герберштейн. Вслед за ним и дипломаты XVII в. Н. Варкоч и Я. Рейтенфельс отмечали воздержанность к вину русских крестьян, которые, «будучи обречены на тяжкую работу и прикреплены к земле, безнаказанно оскверняют праздничные дни, благодаря снисхождению законов, работою на себя, дабы не пропасть, так как в течение всей недели они обязаны в поте лица трудиться на своих господ»[368]368
  Герберштейн С. Указ. соч. С. 103; ЧОИДР. 1874. Кн. 4. С. 34; 1906. Кн. 3. Отд. III. С. 137.


[Закрыть].

Однако власть систематически приучала к кабаку – и не только простонародье. В XVII столетии для дворян-помещиков сложился особый ритуал питья на царские именины. Тогда местный воевода по особым спискам выдавал служилым людям винные порции, которые после молебна надлежало «честно» выпить[369]369
  Покровский Н. Н. Сибирские материалы XVII–XVIII вв. по слову и делу государеву как источник по истории общественного сознания // Источники по истории общественной мысли и культуры эпохи позднего феодализма. Новосибирск, 1988. С. 41.


[Закрыть]. «Непитие здоровья» в такой ситуации граничило с политическим преступлением, а позднее, в просвещенном XVIII в., и стало таковым. Но и воеводе не дай Бог забыть о празднике или выдать некачественное вино – это означало урон чести не только пьющего, но и самого царя, со всеми вытекавшими отсюда весьма неприятными для должностного лица последствиями.

Использовалась водка как награда при сборе ясака натуральной дани мехами, которую платили Москве коренные народы Сибири. Осенью, к моменту расчета, сибирские воеводы требовали с местных кабаков вина и стимулировали туземцев даровой чаркой. Обычная практика спаивания ясачных людей раскрывается в доносе на воеводу города Мангазеи А. Палицына: «Приедут самоеды с ясаком, воевода и жена его посылают к ним с заповедными товарами, с вином, и они пропиваются донага, пропивают ясак, собак и бобров». Подобные же методы применялись на русском Севере для «призвания» аборигенов в православие[370]370
  Прыжов И. Г. Указ. соч. С. 118. См. также: Акты исторические. СПб., 1841. Т. 1. С. 466.


[Закрыть].

Государево вино постепенно становится в московском обиходе весьма престижной ценностью. В 1600 г. правительство Бориса Годунова (1598–1605 гг.) ради заключения антитурецкого союза с шахом Ирана Аббасом I послало к нему не только обычные подарки, но и «из Казани двести ведр вина, да с Москвы послано два куба винных с трубами и с покрышки и с таганы». По оплошности сопровождавших груз персидских дипломатов суда с подарками потерпели крушение на Волге, и посольству пришлось вести долгую переписку с Москвой о присылке новых аппаратов.

Неизвестно, насколько успешно развивалось с московской помощью иранское придворное винокурение, но в 1616 и 1618 гг. уже царь Михаил Федорович вновь послал мусульманскому владыке вместе с традиционно высоко ценившимися «рыбьим зубом», соболями и охотничьими птицами 300 ведер русского вина, которое было шахом благосклонно принято[371]371
  См.: Бушев П. П. История посольств и дипломатических отношений русского и иранского государств в 1586–1612 гг. М., 1976. С. 350, 352; Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. СПб., 1898. Т. 3. С. 721–722. – За сообщение этого примера благодарим Ю. М. Эскина.


[Закрыть].

Общепризнанные лечебные свойства водки сделали ее постоянным товаром в открытой в Москве в начале 70-х гг. XVII в. Новой Аптеке, где свободно продавались «водки и спирты и всякие лекарства всяких чинов людем». В ассортименте аптеки были «водки»: коричная, гвоздичная, анисовая, померанцевая, цветочная и прочих сортов, изготовленные на казенном сырье. Их продажа покрывала все расходы аптеки на приобретение отечественных и импортных лекарств[372]372
  См.: Материалы для истории медицины в России. СПб., 1883. Т. 2. С. 482, 532–534; Новосельский А. А. Исследования по истории эпохи феодализма. М., 1994. С. 201.


[Закрыть].

Законодательство, в иных случаях весьма строгое, считало пьянство не отягощающим, а наоборот, смягчающим вину обстоятельством. Поэтому убийство собственной жены в пьяном виде за два аршина сукна или за «невежливые слова» уже не влекло за собой смертную казнь, поскольку имелась причина, хотя и «не великая»[373]373
  См.: Соловьев С. М. Указ. соч. Кн. 7. С. 127.


[Закрыть]. За столетие развития «государева кабацкого дела» пьянство все более проникало в народный быт, начиная постепенно деформировать массовое сознание, стало спутником русского человека и в светлые, и в отчаянные минуты его жизни.

Достаточно хорошо сохранившиеся вотчинные архивы русских монастырей и частных лиц XVII в. содержат множество мелких судебных дел о пожарах, побоях, ссорах, кражах на почве пьянства, которое постепенно становилось все более распространенным явлением. Кто просил у власти возместить «бесчестье» со стороны пьяницы-соседа, иной хотел отправить пьяницу-зятя в монастырь для исправления, а третий требовал возвратить сбежавшую и загулявшую с пьяницами жену. Например, в октябре 1676 г. московский «воротник» (караульщик) Семен Боровков вынужден был жаловаться своему начальству в Пушкарский приказ на сына Максима: «…тот де сын его, приходя домой пьян, его Сеньку бранит и безчестит всегда и мать свою родную бранит же матерны и его Сеньку называет сводником…»

Порой к верховной власти приходилось взывать и весьма влиятельным людям. Прославленный воевода, боярин князь Д. М. Пожарский вместе со своим двоюродным братом подал царю Михаилу челобитную с жалобой на племянника: «На твоей государевой службе в Можайске заворовался, пьет беспрестанно, ворует, по кабакам ходит, пропился донага и стал без ума, а нас не слушает. Мы, холопи твои, всякими мерами его унимали: били, на цепь и в железа сажали; поместьице, твое царское жалованье, давно запустошил, пропил все, а теперь в Можайске из кабаков нейдет, спился с ума, а унять не умеем». Отчаявшийся полководец просил сдать непутевого родственника в монастырь[374]374
  См.: Соловьев С. М. Указ. соч. Кн. 7. С. 127.


[Закрыть].

Строгие порядки основанных Сергием Радонежским и его последователями общежительных монастырей исключали какое-либо злоупотребление спиртным. Однако утверждавшийся в общежительных обителях Иерусалимский устав не исключал ритуальное питие.

Становились традицией и возлияния на поминальных тризнах, обусловленных волей завещателя, сделавшего в монастырь вклад по себе и своим ближним[375]375
  См.: Соловьев С. М. Указ. соч. С. 90; Фролов С. В. Стих-старина за монастырским пивом // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы РАН. 1993. Т. 48. С. 203–204.


[Закрыть]. Епископ Сарайский Матфей настоятельно рекомендовал, приглашая священника или монаха в дом, чтить их, но угощать в меру.[376]376
  Макарий. История русской церкви. М., 1995. Кн. 3. С. 483.


[Закрыть]

Боролась церковь доступными ей методами и с пьянством среди мирян. Судя по сохранившимся требникам, в XV в. в чин исповеди при перечислении грехов был включен специальный вопрос «или упился еси без памети?» с соответствующей епитимией в виде недельного поста[377]377
  Алмазов А. Тайная исповедь в православной восточной церкви. Одесса, 1894. Т. 3. С. 144, 148, 150, 155, 158, 160, 164, 185.


[Закрыть].

С появлением кабаков и откупной системы церковники не хотели лишать себя столь прибыльного занятия, не отставая в этом от светских властей: крупные монастыри и высшее духовенство не стеснялись брать у казны кабаки на откуп. Естественно, эти перемены сказывались и на образе жизни самих пастырей.

К концу XVI столетия нормы пития как белого, так и черного духовенства уже далеко ушли от традиционного ритуального образца, и нравственный облик «государевых богомольцев» не отличался строгостью и воздержанием.

Духовенство было вынуждено прилагать определенные усилия, препятствовавшие распространению этого зла в собственных рядах. Вопрос о необходимости борьбы с пьянством был поставлен на созванном в 1551 г. церковно-земском Стоглавом соборе, где пьянство было осуждено как «начало и конец всем злым делам». Особую 52-ю главу соборных постановлений составил Ответ о пиянственном питии, запрещавший держать в монастырях вино горячее, но разрешавший квасы и «фряжские вина, где обрящутся, да испивают яко же устав повелевает в славу Божию, а не в пиянство».[378]378
  Российское законодательство Х-ХХ вв. М., 1985. Т. 2. С. 329.


[Закрыть]

Церковные власти были озабочены падением престижа духовенства и размахом питейной торговли в местах сбора богомольцев, что приводило к нежелательным последствиям: «Безчинье и смута всякая, и брань, и бои, а иных людей и до смерти побивают». В своих челобитных они просили не допускать торговли вином у монастырей по праздникам – «чудотворное место пустеет».[379]379
  Дитятин И. И. Статьи по истории русского права. СПб., 1895. С. 485.


[Закрыть]

Церковный собор 1667 г. категорически запретил держать корчмы в монастырях. Не раз делались безуспешные попытки прекратить в обителях производство и употребление крепких спиртных напитков, пока в 1682 г. указом патриарха не было запрещено винокурение всем церковным властям и учреждениям.

Священники и монахи подвергались аресту и штрафу, если появлялись на улице в нетрезвом виде «или учнут сквернословити, или матерны лаяти кому». Помогало это, по всей вероятности, плохо, поскольку епархиальные архиереи вновь и вновь вынуждены были призывать, «чтоб игумены, черные и белые попы и дьяконы, и старцы, и черницы на кабак пить не ходили, и в мире до великого пьянства не упивались, и пьяные по улицам не валялись бы»[380]380
  Соловьев С. М. Указ. соч. Кн. 7. С. 113.


[Закрыть].

История международного и российского терроризма[381]381
  Байрамов Ш. Б., Пиджаков А. Ю., Смыслов Б. А. История международного и российского терроризма (от древнего мира до новейшего времени). СПб.: ИЦ СПбГМТУ, 2010.


[Закрыть]

<…>

Современным людям иногда кажется, что они переживают невиданный всплеск терроризма. На самом деле это не так. Терроризм существовал всегда, просто теперь увеличились его возможности, масштабы и относительная «цена». Появились весьма разнообразные формы террора, опаснее стали последствия: количество достигло той неуловимой грани, когда оно переходит в новое качество, при котором террор поставил человечество на грань выживания.

Обращаясь к истории, авторы, как правило, углубляются в прошлое, описывая случаи и явления, не относящиеся прямо к терроризму, но сходные, совпадающие с терроризмом по некоторым признакам. Как утверждают историки, первым террористом считается Каин, убивший своего брата Авеля и тем самым положивший начало злу. Опыт Каина получил широкое распространение в массах.

Анализ развития человеческого общества позволяет сделать вывод о том, что терроризм существовал еще на заре его становления, как средство достижения целей в борьбе за завоевание и удержание власти, как идеология обоснования насилия и жестокости. Истоки терроризма уходят своими корнями в древние века.

В древних цивилизациях были распространены терроризм властей против народов и террор в отношении правящих фигур в процессе борьбы за власть и богатство.

Первые небиблейские следы терроризма обнаружены в Египте. Более 2,5 тысяч лет назад согласно Ветхому Завету (кн. Исход 5-12) на территории Египта в течение почти 3 месяцев было последовательно осуществлено десять террористических акций, вошедших в историю как казни египетские. В них были применены биологические, бактериологические, экологические, химические и другие средства массового поражения. Делалось это для устрашения фараона, державшего в рабстве еврейский этнос, но огромные жертвы понес народ Египта. «Десять казней египетских» – описанные в Пятикнижии бедствия, обрушившиеся на египтян за отказ египетского фараона освободить порабощенных сынов Израилевых. По преданию, разгневанный бог наслал тогда на страну последовательно десять суровых наказаний, по-старославянски – «казней». Часть исследователей ссылается при этом на папирус Ипувера, находя в нем множество совпадений с описываемыми в Библии событиями. На этом основании делается вывод о том, что казни египетские происходили, возможно, во время правления фараона Рамзеса II и его сына Мернептаха. Сценарии тех «казней» и по сей день уже более 20 веков являются классической моделью терроризма[382]382
  См.: Терроризм: история и современность / Кофман Б. И., Миронов С. Н., Сафаров А. А., Сафиуллин Н. Х. Казань, 2002. С. 97.


[Закрыть].

Исторические корни терроризма теряются в глубине веков, что свидетельствует не только о божественном, но и о «земном» происхождении террора как составной части бытия. Однако, как показало исследование мумии царственного юноши Тутанхамона, похороненного с божественными почестями в одной из египетских пирамид, причиной его смерти в возрасте 18 лет оказался удар по затылку. Теперь, 33 века спустя, невозможно установить, кто из опекунов, фактически правивших древним Египтом со времени восшествия на престол 9-летнего мальчика, не пожелал отдать власть. Поспешные похороны молодого фараона в те времена прикрыли преступный теракт.

Гуманистический тезис «нет ничего дороже человеческой жизни», безусловно, верен только с точки зрения того конкретного человека, жизнь которого отдается; жизнь человека не стоит ничего. Более того, в жертву «общественной пользе», «народу», властителю, торжеству догматического учения приносятся миллионы человеческих жизней. Высокими идеалами свободы, справедливости, уничтожения тирана обосновывали и революционеры свое право на убийство, но не только тех, кто попирал эти идеалы, а и людей вовсе невинных, даже страдающих от тиранов. В конечном счете, они готовы пожертвовать жизнью своих товарищей по борьбе, наконец, своей собственной жизнью.

В Египте эпохи фараонов террор широко применялся как в отношении самих египтян, так и против порабощенных народов, массами пригонявшихся на берега Нила. Древнеегипетский язык имел в обороте своеобразное, алогичное, на первый взгляд, выражение «живые убитые». Им обозначались жертвы террористических акций, осуществлявшихся в отношении народов завоеванных стран, в результате чего в массовом порядке захватывались люди, которые условно считались «убитыми». Этим же выражением обозначались и военнопленные, угнанные в рабство. Положение тех и других в Египте ничем не отличалось, в социальной иерархии они считались ниже купленных на рынках невольников, считавшихся все же «живыми». Если в Ассирии показателями результатов террористических экспедиций служило количество отсеченных голов, которых мерили корзинами, а также «шкур», содранных с именитых людей, то в Египте писцы вели строгий учет отрубленных кистей живых людей, оказавшихся в молохе государственной репрессивной машины.

Терроризм практиковался в Египте снизу доверху, он осуществлялся как в отношении рабов, строивших пирамиды, так и фараонов, для которых они строились. Древние папирусы сохранили сведения о террористических актах, в результате которых пали многие фараоны. По свидетельству египетского историка Манефона, жившего в IV в. до н. э., в конце периода Древнего царства в Египте началось смутное время господства тотального терроризма[383]383
  Известия. 2006. 27 сентября.


[Закрыть]. После смерти фараона Пепи Второго, 70 фараонов седьмой династии царствовали в общей сложности 70 дней. Если учесть, что фараоны не подавали в отставку, как обиженные министры западных демократий в наше время, то можно представить себе масштабы дворцового терроризма, охватившего верхние эшелоны власти Древнего Египта.

Римская цивилизация, пришедшая как бы на смену египетской, имела свои «террористические традиции». О массовых террористических акциях, осуществлявшихся императорами и их подручными в отношении римских подданных разных рас, племен и верований, свидетельствуют многочисленные исторические документы.

В знаменитой книге римского историка и писателя Гая Светония Транквилла «Жизнь двенадцати цезарей» отражены события, которые охватывают два столетия римской истории. Восемь из двенадцати цезарей этой плеяды погибли в результате террористических актов. Приведем краткие сведения об этих терактах, возможно, в той или иной степени повлиявших на ход исторических событий.

Пожалуй, самым знаменитым из всех цезарей Рима был Гай Юлий, о котором сохранилось множество исторических сведений, легенд и преданий. Описание подготовки и осуществления теракта в отношении Юлия Цезаря, в результате которого погиб этот великий человек, у разных авторов в основном совпадает, хотя встречаются и определенные разночтения в передаче деталей данного криминального события.

Светоний, книгу которого мы упомянули выше, приводит в своем сочинении ряд фактов, от которых за версту веет мистицизмом, то на наш взгляд, не является достаточным основанием для их игнорирования исследователями. Надо сказать, что некие мистические проявления сопровождают и другие громкие террористические акты позднего времени и даже современности.

Вот некоторые из предзнаменований, возвестивших, по мнению авторов прошлого, гибель великого римлянина. О них упоминается в различных античных источниках.

За несколько месяцев до убийства Цезаря в древнем захоронении одного из его предков Капия была обнаружена медная пластина с надписью о том, что, когда будет потревожен Капиев прах, его потомок погибнет от рук сородичей и это приведет к великому кровопролитию по всей Италии. Кони, которых Цезарь при переходе Рубикона посвятил богам и отпустил на волю, отказались пастись и лили слезы. Об этом ему доложили накануне смерти. До прихода Юлия Цезаря в курию Помпея, где террористы убили его, туда залетела птичка королек, которую там растерзали преследовавшие ее хищные птицы. В ночь перед гибелью Цезарю приснилось, что он летает в облаках, а у его жены Кальпурнии был сон, в котором привиделось разрушение их дома и гибель мужа в ее объятиях. Знаменитый гадатель Спурина предсказал Цезарю опасность в середине марта и даже накануне смерти напомнил ему об этом. Предупреждения об опасности поступали к Цезарю из других вовсе не мистических источников, а Артемидор из Книда, гостивший у Цезаря, вручил ему свиток, в котором был текст, содержавший подробности заговора. Причем, вручая свиток, автор настоятельно просил его немедленно прочесть текст, однако Цезарь со свитком в руке пошел навстречу своей смерти. Она же наступила 15 марта 44 г. в помещении курии Помпея в самом начале заседания римского сената, когда террористы 23 раза ударили жертву кинжалами. В заговоре участвовало более 60 человек, среди которых были и воспитанники Цезаря и очень близкие к нему люди. Среди них были и два представителя знаменитого рода Брутов – Децим и Марк. Юлий Цезарь, когда получил удар кинжалом от Марка Брута, будто бы воскликнул: «И ты, Брут?!». По другим данным, он якобы по-гречески произнес: «И ты, дитя мое?». Как бы то ни было, теракт сам по себе увенчался успехом, а Юлий Цезарь, монархические амбиции которого столь радикальным образом пресекли сенаторы, был ликвидирован. Однако это не спасло демократию и не принесло успокоение Риму: по всей стране потекли потоки крови, террористы, устранившие Цезаря, погибли при разных обстоятельствах, а два главаря заговора – Марк Юний Брут и Гай Лонгин Кассий – покончили с собой.

В отличие от Юлия Цезаря, считавшегося разумным правителем, другая жертва римских террористов был человеком, не лишенным черт самодурства. В истории от оставил оригинальный след тем, что попытался сделать своего любимого коня по кличке Быстроногий то ли сенатором, то ли консулом. Светоний оставил красноречивое свидетельство об этой выходке императора Калигулы. Последний нередко практиковал терроризм в отношении своих противников, что, однако, не спасло его от мечей убийц. Римские авторы утверждают, что убийство Калигулы также было предвещано знамениями. Так, статуя Юпитера, которую Калигула приказал разобрать, разразилась раскатами хохота, молния ударила в Капитолий, астролог Сулла и оракулы Фортуны предсказали ему гибель, а сам он видел сон, в котором Юпитер, толкнув ногой, низверг его на землю. Немного времени спустя в подземном переходе, где Калигула остановился, чтобы посмотреть выступление артистов из Азии, трибун преторианской когорты Кассий Херея, взявший на себя роль исполнителя теракта, ударил его мечом в затылок, а трибун Корнелий Сабин вонзил ему меч в грудь. Когда император упал, на него обрушилось еще тридцать ударов мечей.

Затем зарубили жену Калигулы Цезонию, размозжили об стенку его дочь и сожгли дом.

Император Нерон, чтобы не умереть от рук преследовавшей его террористической группы, с помощью советника Эпафродита вонзил в свое горло меч и испустил дух, повторяя: «Какой великий артист погибает». Жестокий властитель, заставлявший трепетать целые народы под страхом массового терроризма, устроивший в Риме пожар, чтобы вдохновиться на нелепые актерские изыскания, которыми паталогически увлекался, наконец сыграл последнюю роль террориста, убив самого себя.

На другого римского властителя Гальбу напала группа вооруженных террористов, подосланных его мятежным противником Оттоном. Когда посыпались удары мечей, Гальба якобы воскликнул: «Что вы делаете, соратники? Я же ваш и вы мои!» Через минуту все было кончено, и изрубленное тело императора бросили на берегу озера. Затем кто-то отрубил ему голову и преподнес Оттону, по приказу которого ее носили на пике по лагерю. Недолго Оттон пользовался плодами победы над Гальбой. Когда он оказался в пределах досягаемости террористов, направленных по его душу Германиком Вителлием, ему напомнили о самоубийстве Кассия и Брута, прикончивших Юлия Цезаря. Он намек понял и вонзил в свое сердце кинжал. Занявший императорский трон после Оттона Вителлий погиб под ударами мечей террористов вместе со своим братом и сыном, а затем его тело было сброшено в Тибр.

Более изощренным был теракт в отношении императора Домициана. Террорист Стефан, внедренный к императору заговорщиками, прятал кинжал в повязке, наложенной на якобы больную руку. Однажда он сообщил придворным, что располагает информацией о готовящемся против Домициана заговоре. Его допустили в покои императора, и, когда последний читал поданный ему вошедшим свиток, террорист с кинжалом бросился на Домициана. Император, сцепившись со Стефаном, боролся с ним на полу, пытаясь вырвать у него кинжал и выцарапать своими окровавленными пальцами ему глаза. Но пришедшие на помощь террористу сообщники довершили дело: император был убит семью ударами мечей.

С Римской империей вполне сопоставимо своими масштабами другое государство древности – Арабский халифат. Гигантская империя, территории которой простирались от Атлантического океана до Индийского, после смерти основателя ислама управлялась его халифами (заместителями). Первых четырех из них принято называть праведными, после которых халифами нередко становились люди, далекие от праведного образа жизни. К первой четверке правителей халифата относятся Абу Бакр Сиддик, Умар Ибн аль-Хаттаб, Усман Ибн Аффан и Али Абу Талиб.

Второй из этой череды халифов Умар был избран мусульманской умой повелителем правоверных в 634 г. после естественной смерти его предшественника Абу Бакра. В течение десяти лет правления Умар пользовался репутацией богобоязненного аскета, справедливого правителя и просвещенного мецената. Тем не менее против него зрел заговор, которым руководил бывший иранский полководец Хормузан, прощенный после пленения Умаром и принявший для виду ислам. В качестве террориста-исполнителя выступил другой ранец – раб и ремесленник Абу Лулу, который 7 ноября 644 г. во время утренней молитвы в мединской мечети нанес халифу три смертельных удара кинжалом. Теракт был облегчен тем, что Умар принципиально отказывался от охраны, ссылаясь на отсутствие у него врагов.

Избранный после него халифом Усман пал жертвой теракта, осуществленного группой египтян, которые в 656 г. зарубили его мечами в собственном доме во время чтения Корана.

Али, занявший пост повелителя правоверных вслед за трагически погибшим Усманом, в 661 г. был смертельно ранен при выходе из мечети после молитвы террористом Ибн Мулджамом, активным членом партии хариджитов. Они в политическом спектре халифата занимали место, напоминающее позицию левых эсеров в дореволюционной России.

Террорист-фанатик, «шахид», готовый умереть ради совершения террористического акта, – робот с интеллектом и физическими возможностями человека – необыкновенно дешевое, эффективное и неуязвимое оружие. Чтобы наладить его «производство» в значительных масштабах, вожди мусульманского мира используют религию, обещая за уничтожение «неверных» блага в загробной жизни. Диктатура религии стала жестче и непримиримее, потому что борьба за идею стала борьбой за власть в более явном, обнаженном виде. Финансовая продуктивность идеи «живых бомб» определяется тем, что при стоимости ракеты с взрывчатым веществом в миллион долларов шахид-самоубийца стоит в тысячи раз меньше при вполне сопоставимой эффективности.

Использование самоубийц, как и все другие традиции террора, восходит к библейским временам. В исторической ретроспективе группа людей, которая однозначно с современных позиций рассматривается как террористическая, – это зелоты первого века от рождества Христова в Иудее. Зелоты (ревнители веры) противостояли римскому владычеству и стремились освободиться от него. Отдельные зелоты-экстремисты убивали римлян и иудеев, сотрудничавших с римской властью. Эти убийства были типичными актами террора. Об этом свидетельствует выбор места их совершения: публичные места с большим скоплением народа. В отсутствие средств массовой информации в те времена единственно правильный путь быстрого оповещения о шокирующем акте насилия состоял в том, чтобы совершить его в массовых публичных местах. Зелоты понимали, что их акты насилия никогда не окажут какого-либо разрушительного влияния, не станут военным потрясением для оккупационных властей Рима. Но они надеялись, что эти акты, тем не менее, смогут привести к желаемым политическим изменениям. Кроме того, террористы обычно стремились оказать влияние не только на непосредственных «зрителей» совершения террористического акта. Насилие зелотов выступало как средство для «сообщения» определенного послания конкретной целевой аудитории – римской власти, прямым и потенциальным еврейским коллаборационистам и другим евреям – о возможности освобождения от императорского ярма.

Для римлян это было выражением целенаправленного сопротивления и отказа от повиновения; для реальных и потенциальных коллаборационистов – угрожающим предупреждением; для рядовых евреев – приглашением к объединению и сплочению, чтобы совершить священный акт восстания.

Одной из первых организаций, о террористических методах деятельности которой имеется информация в письменных источниках, является иудейская религиозная секта сикариев (по-латински sicarii – буквально «разбойники», «убийцы», от sica – «кинжал»), действовавшая в I в. н. э. в древнеримской провинции Иудея.

Сикарии проводили массовое уничтожение долговых документов, освобождали рабов, призывали их в свои ряды. Вождями сикариев были Менахем (сын руководителя зелотов Иуды Галилеянина), Элеазар Бен Иаир и Симон бар Гиора. В 66 г., в начале Иудейской войны 66–73 гг., сикарии захватили крепость Масаду, в которой продержались до 73 г. Отдельные группы сикариев бежали в Египет и Кирину, где тоже возглавляли антиримскую борьбу.

Сикарии – название, которым пользуется Иосиф Флавий для обозначения наиболее радикального крыла антиримской оппозиции в Иудее в 6-73 гг. н. э. Иосиф сообщает, что сикарии были вооружены короткими кинжалами, которые они скрывали в складках одежды и убивали ими своих жертв – римлян и сотрудничавших с ними евреев[384]384
  Иосиф Флавий. Война. 2:254, 255, 425; Древ. 20:186, 187.


[Закрыть]. Иосиф Флавий пользуется термином сикарии, видимо, потому, что этим словом пользовались сами римляне. Изредка он распространяет этот термин и на зелотов.

Иосиф Флавий сообщает, что движение сикариев возникло в период прокураторства Феликса (52–60 гг.), когда сикарии убили первосвященника Ионатана[385]385
  Иосиф Флавий. Война. 2:254–257.


[Закрыть], однако в других местах он говорит о сикариях как о группе, возникшей в VI в. и боровшейся против переписи населения страны, которая тогда проводилась римлянами[386]386
  Иосиф Флавий. Война. 7:254–256.


[Закрыть]. Название «сикарии» встречается также в Мишне применительно к иерусалимским повстанцам, действовавшим во время осады города римлянами, но иногда и просто к разбойникам.

В действиях сикариев прослеживается сочетание религиозного фанатизма и политического терроризма: в мученичестве они видели нечто приносящее радость и верили, что после свержения ненавистного режима Господь явится своему народу и избавит их от мук и страданий. Сикарии сыграли важную роль в поражении Иудейского восстания 66–71 гг. и были уничтожены с его разгромом. В частности, их действия в осажденном Иерусалиме привели к его разрушению после захвата города римлянами.

В новое время сикариев идеализировала организация «Брит хабирионим».

В XI–XIII вв. мусульманская шиитская секта исмаилитов, более известная под именем «ассасинов», физически уничтожала представителей власти в Сирии, т. е. халифов-инородцев.

Орден хашшашинов был основан в Иране фатимидским миссионером, персом Хасаном ибн Саббахом (умер в 1124 г.). Глава секты в созданной Ибн Саббахом иерархической системе власти носил титул «Шейх аль-Джабаль» (среди крестоносцев он стал известен как «Горный Старец»).

Из горной крепости Аламут, расположенной к северо-западу от иранского города Казвин и захваченной Ибн Саббахом в 1091 г., в последующие два столетия хашшашины распространили свое влияние на многие области мусульманского мира, создав цепь укрепленных горных в северном Иране и Сирии и проводя политику тайных убийств своих врагов и оппонентов. Среди их жертв – Низам аль-Мульк, покровитель учености и визирь султана Мелик-Шаха, пославшего две неудачные военные экспедиции против этого ордена.

К концу XI в. хашшашины прочно укрепились в Северо-Западной Сирии; неприступной цитаделью им служила расположенная в этом районе горная крепость Масйаф. Глава ордена в Сирии Рашид ад-Дин ас-Синан (умер в 1192 г.), ставший следующим «Горным Старцем», проводил политику террора в отношении прибывающих крестоносцев.

После смерти пророка Мухаммеда в 632 г. среди его приверженцев-мусульман произошел раскол. Одну из ветвей ислама, претерпевшего в истории не одно превращение, составили исмаилиты – те из шиитов, кто признавал законным наследником имама Джафара его старшего сына Исмаила. Стержнем религиозно-политической доктрины исмаилитов стало учение об имамате: повиновение имаму – предстоятелю из рода Али. Исмаилитская пропаганда имела большой успех: к концу X в. под их властью оказались Магриб, Египет, Сирия, Палестина, Хиджаз. В то же время усилилось соперничество и расхождения внутри исмаилитского руководства. В конце XI в. последователи одной из групп исмаилитов – низариты, действовавшие в горных районах Сирии, Ливана, Ирака, Ирана, создали независимое государство с центром в крепости Аламут (Иран), просуществовавшее до середины XIII в. В практике политической борьбы низариты, подвергавшиеся суровым преследованиям со стороны арабского халифата, сами широко применяли террористические методы. Существует предание, что исполнители террористических акций употребляли наркотики (гашиш), за что их иногда называли «хашишийин». Это название в искаженной форме ассасин попало в европейские языки в значении «убийца».