Текст книги "Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки"

Глава седьмая
Белый дом. Some like it hot[203]203
  «Некоторые любят погорячее» – дословный перевод названия американского фильма Some Like It Hot (в советском прокате – «В джазе только девушки»), главную роль в котором играет Мэрилин Монро.


[Закрыть]

Ну-с, кто не любит развлечения?

Рабочие и доктора, пилоты и профессора, фермеры и студенты, прогрессисты и декаденты, либералы идейные и мошенники первостатейные, заслуженные военные и консерваторы степенные, акционеры и пенсионеры, шоферы, шахтеры, полотеры и голливудские режиссеры – все, все, без сомнения, обожают развлечения. И президенты – не исключение.

А кто не любит разоблачения? Те, у кого серьезные увлечения.

Вот, скажем, Кеннеди очень любил кино. И особенно – про приключения. При этом имя режиссера не имело большого значения. Его увлекала феерия событий, острота ситуаций, отвага героев и красота актрис. А если в фильме они сплетались в живой сюжет – лучше и не придумаешь. Не зря среди его любимых лент был «Спартак» Стенли Кубрика.

Киномеханик Пол Фишер, ветеран труда, служивший в Белом доме с 1953 по 1986 год, поведал, что когда «Спартак» вышел на экраны, Джек захотел его посмотреть. Но вышла заминка – фильм выпустили на 65-миллиметровой пленке, а в резиденции стоял 35-миллиметровый проектор. Президент не стал ждать замены и приказал секретной службе проводить его в кино.

Фильм привел его в восторг. Выходя из зала, он, якобы, сказал директору кинотеатра: «Это лучший фильм из всех, что я видел. Он даже лучше, чем „Бен Гур“».

* * *

Вообще, жизнь в Белом доме при Кеннеди скучной не назовешь.

Представьте себе, что вы въехали в особняк в центре столицы. В нем шестнадцать комнат и три этажа. Впрочем, на два из них вы едва ли заходите до вечера – там бродят экскурсии, стоит дикий гвалт, тинэйджеры сорят фантиками от чупа-чупсов, старыми билетами на бейсбол и норовят приклеить жеваную мятную резинку на древнюю вазу. А их «предки» все озираются – ждут: вдруг появитесь вы… И они кинутся фотографироваться рядом.

Но вы не появляетесь. Может, вас вообще нет дома – вы в детской больнице на Аляске или с визитом в Париже. Или Берлине. А может, – на совещании в Экскоме по поводу очередного международного хулиганства или на брифинге с экспертами по экономике. А то – на встрече с лидерами палат Конгресса, защитниками прав черных или лидерами союза пекарей, что пришли напомнить, какой вы молодец, как они за вас голосовали и как вы им, между прочим, кое-что обещали…

Чтобы все успеть, вы встаете в 7:30, просматриваете газеты, отмечаете ключевые темы, сразу связываетесь с сотрудниками и партнерами, которых они могут касаться, советуетесь, советуете, отдаете распоряжения.

Потом – ванна. С книгой и бритвой (экономим время). Завтрак – в 8:45. То с семьей, то в постели с газетами, один-два раза в неделю – с лидерами Конгресса, советниками и важными людьми. В 9:00-9:30 – вы в офисе. Почта и сводка ЦРУ (3000 слов). После – совещания. На пятнадцать минут, на час, на несколько. Вы цените личное общение, неслужебные контакты и каналы информации. Внимательны к суждениям и идеям. Ваш помощник по национальной безопасности получает копии всех сводок из Госдепа, Пентагона и Лэнгли. Еженедельно все отделы отчитываются (вдобавок к меморандумам и проектам, что шлют ежедневно). Вы просите журналистов и чиновников, вернувшихся из-за рубежа, рассказывать о вояжах. Жену тоже. Если надо – собираете людей в Овальном кабинете вокруг знатного стола, подаренного президенту Ратерфорду Хейзу королевой Викторией. Ваша супруга случайно нашла его на первом этаже и превратила в своего рода имперский символ, весомо оттенивший ваш либерализм. Порой Банди, О’Доннелл, О’Брайен, Сэлинджер, Соренсен садятся за него несколько раз на дню.

За высокими французскими окнами – чудный сад цветов. Внутри – деловой комфорт. Вот только камин не горит. Вы как-то пытались его разжечь и задымили все восточное крыло…

Инстинкт политика говорит: ты обязан обсуждать проблемы с людьми, полагаться на себя одного – значит повысить вероятность ошибки. Но последнее слово всегда за вами.

На работу ездить не надо. До нее пятьдесят ярдов. Капитолий, впрочем, дальше, но ваш путь расчищает полиция. Для дальних визитов есть вертолет. И все равно ваш помощник О’Доннелл не может добиться, чтоб вы придерживались распорядка дня и никуда не опаздывали: к вечеру выбиваетесь из расписания где-то на час. В целом, вы в офисе от сорока пяти до пятидесяти пяти часов в неделю. Уходите в 8–8:30, ужинаете поздно, и порой до полуночи трудитесь дома. В субботу рабочий день короче. В воскресенья вы в офисе от случая к случаю.

Обычно вы находите час, чтоб днем вздремнуть и поплавать в бассейне в обед и вечером. Под легкую музыку вы плещетесь в теплой воде с Дэйвом Пауэрсом[204]204
  Специальный помощник Кеннеди. После гибели президента – куратор «Библиотеки и музея Джона Ф. Кеннеди».


[Закрыть]. Ряд будущих биографов, ссылаясь на агентов Секретной службы, прошепчут, что к вам заплывают русалки или другие таинственные гостьи, а при приближении Джеки, по сигналу агентов, мгновенно исчезают.

Вы это любите – развеяться. Порой устраиваете служащим праздники. Скажем – дни рождения. Даже придумываете их сценарии. Вы так в себе уверены, что с подчиненными просты и сердечны. Им с вами легко. Но сколько бы ни работал с вами человек и что бы вас ни связывало, он обращается к вам только господин президент и говорит о вас президент.

Скажем: «Господин президент, у вас встреча с госпожой Монро».

Или: президенту нравится фильм Some Like It Hot…

А почему нет? Ведь он не только работает. Захочет – идет в кино. А то и просто обязан развлекаться. Хозяин Белого дома устраивает в год десять вечеринок на 2000 гостей. И множество – на 150. Не говоря уже о парадных обедах.

Впрочем, теперь их дают только для глав государств и самых важных гостей. Огромный стол в форме буквы «Е» заменили круглыми столиками с букетами в серебряных корзинках и серебряными приборами.

Первый прием устроили 29 января. Приглашенным разрешили брать с собой жен и детей. А самим быть не во фраках, а в смокингах, можно сказать, – на босу ногу. Оно и хорошо. Кроме того, у Эйзенхауэров не давали ни закурить, ни выпить, а здесь – пожалуйста. Вот бар, а вот – пепельницы. В каминах огонь, повсюду цветы: в Голубом зале – гвоздики и тюльпаны белые и желтые, в Красном – алые, все – в серебряных ведерках. Утром газеты сообщили миру: «Теперь Белый дом – это дом». Хотя кто-то и пожурил: в Белом доме! в воскресенье!! бар!!!

Зачем? Только зря смутил Джека, что всегда так пекся о своей репутации. Впрочем, Америка отнеслась к нему благосклонно.

Чета обожала приемы, гламур, комфорт и стиль. Им нравилось, чтоб гостям казалось, что они на балу. А для этого нужно было превратить Белый дом во дворец. Но после двух сроков Айка это было сложно. Для него хороший дом означил порядок. Красоту он оставлял плац-параду. При нем, пишет Джон Олсоп, резиденция походила на «апартамент-люкс в провинциальном отеле».

Итак, менять в Америке надо было многое. Включая и убранство Белого дома.

Этим занялась Джеки. Она была на тридцать лет моложе трех своих предшественниц и видела американский дом иначе. Первая леди прошла резиденцию вдоль и поперек, заказала в Библиотеке Конгресса десятки эскизов интерьеров и изучила их. Потом пригласила дизайнеров и художников. А потом увидела Белый дом таким, в каком хотела бы жить.

Немедленно прибыли рабочие и принялись за ремонт. Со стен исчез «кошмарно розовый» цвет. Появились ковры, картины, изящная мебель. Оборудовали новую столовую. Кухню спроектировали при участии шеф-повара Рене Вердона. Комнаты для гостей, прежде походившие на больничные палаты, переделали в изящные детские. У Кэролайн – обои в цветочек, белая кроватка с балдахином и лошадки-качалки. У Джона-младшего – бело-голубая гамма.

Перестроили и спальни. Айк с женой спали в одной комнате, самой большой на этаже – классической американской masters’ bedroom[205]205
  Хозяйская спальня (англ.).


[Закрыть]. Ее заняла Джеки. Поставила огромную кровать, а художник, француз Пьер Мари Рулель, расписал двери гардероба эпизодами ее жизни: вот она скачет верхом (фото из журнала Look), вот – поздравляет отца, победившего в скачках…

Не обошлось и без портрета столь любимой Жаклин супруги Наполеона Жозефины – жены гения, повелителя не только стран, но и красивейших женщин мира.

Джону досталась т. н. Комната Линкольна и т. н. кровать Линкольна. На которую положили особый ортопедический матрас, максимально удобный для травмированной спины Джека.

Ремонт стоил Конгрессу 50 000. Их хватило на две недели работ.

Когда главный церемониймейстер Белого дома Джеймс Бернард Уэст сообщил об этом первой леди, та ответила: «Мистер Уэст, я знаю: денег нет. Но я наполню Белый дом роскошью!»

Но нужно было знать меру: не задеть простых американцев кричащим блеском и не дать противникам повода для упреков в излишествах. Чтобы избежать этого, для сбора средств создали комитет из 12 дизайнеров и антикваров с именем и престижем во главе с Генри Дюпоном – виднейшим знатоком роскоши с высочайшим авторитетом в кругу финансовой аристократии. А главными экспертами стали миллионерши с отменным вкусом – Банни Мелон и Джейн Райтсман. Коллекции миссис Райтсман знали эксперты всего мира. Словом, комитету хватало влияния, чтобы найти меценатов, чьи взносы позволят больше не просить денег у Конгресса. Дюпон заявил: «Мы сделаем Белый дом знаком культурного и политического лидерства».

Джеки высоко оценила эту формулу. А после в интервью журналу Life подчеркнула ее суть: «Это не вопрос дизайна, а тема ученых изысканий. Дому нужно вернуть величие».

Комитет немало потрудился, чтобы Конгресс принял закон о превращении Белого дома в музей. Его первым хранителем стал все тот же Дюпон. Была основана «Историческая ассоциация Белого дома». Для сбора средств издали специальный путеводитель и продали 8 000 000 экземпляров. Продюсер CBS Пэрри Вульф снял телетур по резиденции. Гидом в нем была Джеки.

– Понимание прошлого, – отмечал Дюпон, – ключ к пониманию настоящего… Пусть же, благодаря мастерству художников, Белый дом отразит историю культуры Соединенных Штатов.

Пришло в Белый дом и актуальное искусство[206]206
  Создали пост специального советника по культуре. Им назначили искусствоведа и филантропа Огаста Хекшера.


[Закрыть].

Оно хорошо сочеталось с вечеринками. На обеде в честь губернатора Пуэрто-Рико Хосе Луиса Альберто Нуньоса Марина выступал один из величайших виолончелистов-виртуозов XX века дирижер и композитор Пабло Казальс, не игравший в Штатах с 1928 года. Был там и Леонард Бернстайн, композитор, дирижер Нью-Йоркского филармонического оркестра, отметивший, что при Эйзенхауэрах на приемах кормили просто, а поили плохо, теперь же – подали отменную еду и вина. А потом к гостям вышла блестящая пара – Джек и Жаклин – и окружила вниманием всех и каждого в отдельности. Вечер прошел потрясающе!

Навещали Кеннеди и писатели. Андре Мальро, Артур Миллер, Уильям Стайрон и другие видные мастера. Жаль, престали звать Гора Видала. А зачем он поругался с братом Бобби? Были среди гостей и видные актеры – Фредерик Марч читал Хемингуэя. И композиторы – скажем, Алан Лернер, автор мюзикла «Камелот». О шоуменах, вроде Фрэнка Синатры и Дина Мартина, и речи нет – это были друзья. Видные бизнесмены, политики, дипломаты – постоянные гости.

Светская жизнь обходится не дешево. Да, часть расходов Джека покрывают его наниматели – граждане США. Но чтобы в гостях нравилось серьезным людям, он и сам тратит немало.

Скучать не приходится. Гуляет президент по двору (за ворота его пускают только в кольце внимательных людей), а на решетке ограды висят зеваки. Играет с детьми – а из-за ограды целятся объективами дяди из Канзаса и тети из Южной Дакоты. Вот выходит жена с детьми в аптеку съесть мороженого – внимательные следуют рядом. А какой-нибудь Гекльберри Финн – тычет пальцем. И Кэролайн машет ему ручкой. Это важно – нравиться ему и его папаше. А также его корешу Тому Сойеру и тетушке Полли. Ведь это они платят за жилье семьи президента. А переезжать Джеки не хочется.

Впрочем, она и дома не скучает. Кеннеди вместе ужинают, ездят за город. Джек ходит с дочкой в бассейн. Нередко заходит в класс, оборудованный на третьем этаже. А если вдруг слышит детский визг с лужайки, то зовет малышей в кабинет и угощает конфетами (их всегда полно у него в столе). И всегда есть время для детей. Кстати, слуги не отворяют перед ними двери – мама считает, что это не полезно.

Короче, жизнь детей и взрослых удалась. Свой бассейн. Кинотеатр. Телефоны, чтоб звонить куда, когда и кому угодно (сеть связи по указанию Кеннеди оборудована доступной ему одному системой прослушивания и записи (как и ряд помещений дома). Звонят и ему. Ищут знакомств и встреч. Ученые, люди искусства, звезды Голливуда…

Типа: раз вы приятель Фрэнка Синатры, то и на них обратите внимание.

Так оно порой и бывает.

Нередко знакомства и встречи организует сам Фрэнк. А бывает – муж Пат Кеннеди актер Питер Лоуфорд. Это они познакомили Джека со многими красавицами. Включая Мэрилин Монро. Когда-то давно, в те еще времена, когда Джо-старший и Джек мерялись, кто больше склеит барышень, отец был близок с секс-символом Америки – великой Глорией Свенсон. Сын его обогнал: среди его поклонниц – великая Мэрилин, мечта и секс-символ всех времен и народов.

Их отношения – не легенда. Как не сказка и многочисленные романы Джека. Нет, пуританство и сексуальная скованность действительно присущи американцам. Но далеко не всем. Многое зависит от того, кто вы, когда и в какой компании оказались.

Если это начало 60-х, штат Айова и вечеринка в пригороде, а вы – учитель или юрист, то вам остается только робкое дыханье, в крайнем случае – нежный шепот, о поцелуях, не говоря уж о походе наверх, и речи быть не может. А если вы в калифорнийской Санта-Монике в гостях на вилле звезды шоу-бизнеса? О, тут все иначе! Пальмы, юг, океан, раскованность… Голливудский шик-блеск-красота… Легкость нравов и настоянный на хвое с шампанским аромат вечного праздника создают атмосферу, в коей человеку, утомленному тревогами о мире, так легко отдохнуть в компании прекрасных дам.

Если, конечно, он богат, умен, чувства юмора не лишен, обаятелен и в любви искушен. Как Кеннеди Джон.

Кого только не бывало на вечеринках у Лоуфорда и Синатры. А в 1961-м и Мэрилин все чаще заезжала. Ее ранил развод с Артуром Миллером. Она искала тепла и понимания.

Вторая жена Лоуфорда пишет, что Мэрилин у них «буквально обосновалась». Они и сами часто гостили у Синатры. И даже держали там часть вещей, ну, чтоб не таскать туда-сюда.

У Лоуфорда и встретились Мэрилин и Джон.

График Кеннеди был плотным: избиратели, политики, дельцы, люди искусства. 19 ноября такую встречу устроили у Питера. Была и Мэрилин. Джон, в джинсах и рубашке поло, беззаботно нежился. А дальше – как в старом танго:

 
В этот вечер посредине бала
я руки твоей коснулся вдруг.
И внезапно искра пробежала
в пальцах наших встретившихся рук…
 

Все вышло просто и быстро. Они не устояли друг перед другом.

«Там была изящная ванная, отделанная ониксом, – смеется Пат, – Джон любил набрать воду, и чтоб Мэрилин запрыгнула на него, и они занимались сексом в воде. А Пит фотографировал их игры. Когда Джон погиб, почти все фото уничтожили…»

О, это вечное почти в судьбе Джона Кеннеди. Почти здоров, почти великий, почти все известно, почти все уничтожено… А как быть со снимками, что Секретная служба возила в «Галерею Микелсона» – лучшую в столице, – чтобы оправить в рамки? Ведь это, как пишет Сеймур Херш, были фото Джека с любовницами.

Сидней Микелсон, чья галерея располагалась в десяти кварталах от Белого дома, участвовал в его оформлении. Херш пишет: в 1996 году он рассказал: «Я обрамлял снимки, сделанные в Комнате Линкольна. На них были красивые люди. Обнаженные. В постели». Порой, поведал Микелсон, «на фото был президент с двумя дамами в масках». Но откуда он знал, что это – президент? Ведь в масках! «Агент сказал: это он, – пояснил Сид, – и я поверил».

Утром агент доставлял снимки. Сид делал замеры, и фото увозили. Агент возвращался после закрытия галереи и в той же комнате, где Микелсон обрамлял фото, ждал, когда он закончит. «Я хотел их скопировать, – признается Сид, – но агент никогда не оставлял меня одного».

Как видим, заказчик рамок, кто бы он ни был, даже в случаях, когда речь шла о более чем нескромных (и опасных!) изображениях, держался большого стиля и высокого уровня – обращался в лучшую галерею. Но где он вешал обрамленные снимки? Неведомо.

Сида смущали эти заказы. Ведь он работал и с Жаклин, уважал ее, но… «Тогда я выполнял все просьбы из Белого дома, – говорит Микелсон. – А потом таких заказов не было. Никогда».

Вот такие царили нравы в «первом доме Америки». Сэра Бредфорд – биограф Джеки – пишет: «Джон хотел, чтобы сотрудники… заводили романы, независимо от семейного положения. Первая жена Шлезинджера[207]207
  Супруга советника президента Артура Шлезинджера художница Мэриан Кэннон.


[Закрыть]… вспоминала: “В Белом доме чуть ли не все со всеми спали. Когда один друг Джеки привел на ужин жену одного из помощников Джона, она ахнула, увидев рядом с президентом любовницу своего мужа, а с другой стороны – его самого”. Друг спросил: как это возможно? А она ответила: “Скорее всего, он их и свел”. Сэлинджер рассказывал: “Пока я был пресс-секретарем, меня интересовали политические вопросы, в личную жизнь президента я не вмешивался. Но догадывался, что у него кто-то есть. Ведь он и меня склонял завести связь. Но я не знаю, с кем у него были романы”».

Пьер строго хранил «государственную тайну», которая была секретом Полишинеля в Белом доме, где, как пишет Бредфорд, отвели апартаменты мисс Монро. Так не могло продолжаться вечно. И, наконец, случилось неизбежное.

Как-то раз, сильно выпив, где-то в Белом доме Мэрилин встретила Джеки. И впрямую заявила, что хочет замуж за Джона. Первая леди обдала актрису холодом… Но Монро было все равно. Она верила, что Джон бросит Жаклин и женится на ней.

В этом ее страшная драма. Да, Джек увлекся. Но звезда интересовала его как секс-партнер, а точнее – как достижение, но не спутница жизни. Судите сами: он – блистательнейший президент величайшей страны мира, а в его постели – секс-символ этого мира.

А еще есть Джеки, которую СМИ и PR-индустрия провозглашают элегантнейшей женой на свете. Какие разводы? Во-первых, Римская церковь не согласилась бы расторгнуть его церковный брак. Во-вторых, Джон любил Джеки. В-третьих, не желал скандала в обществе, место в котором клан занял с трудом. И в-четвертых: он не мог себе этого позволить как президент: моральный облик лидера безмерно важен для американцев, а меж тем, близилась избирательная кампания. О каких разводах речь? Мэм, да вы никак с ума сошли?

Мэрилин не разбиралась в политике. Да, похоже, и в жизни. Ее голову туманили слава, деньги и виски. Психоактивные зелья стали значить для нее еще больше, когда женился ее бывший муж Артур Миллер. Монро боролась с тоской дурманом. Премию «Золотой глобус» получала пьяной, что называется, «в хлам». Ее язык заплетался, а зал зашептался о крахе ее карьеры.

Меж тем Джеки летела в Индию, Пакистан и Лондон, а Джек – в Калифорнию. Синатра верил: пришло время превратить его особняк в Санта-Монике в Белый дом на Тихом океане. Он даже построил вертолетную площадку. А Лоуфорд привез Мэрилин.

Но Джон остановился не у Фрэнка, а у его конкурента по шоу-бизнесу – Бинга Кросби. Вечеринки у него были не хуже. Шампанское рекой и секс в бассейне и на берегу, о чем спустя годы поведали Хершу агенты Секретной службы[208]208
  Эти забавы беспокоили их тем, что одна из участниц могла быть советской или кубинской шпионкой.


[Закрыть]. Тогда об этом ходили только слухи. Но они дошли до Синатры. Говорят, он пришел в такую ярость, что стал кувалдой крушить бетон вертолетной площадки и поругался с Лоуфордом, который «не смог затащить к нему Джека».

Напрасно. Джек изменил планы не потому, что Кросби ему нравился больше. А по государственным соображениям. За полчаса до весны директор ФБР Эдгар Гувер письмом известил министра юстиции Роберта Кеннеди, что по его данным, некая Джудит Экснер в последнюю неделю февраля дважды звонила секретарше Джона Эвелин Линкольн. И «цель звонков мисс Экснер, как и характер их отношений с миссис Линкольн, остались невыясненными».

Но о самой мисс Экснер знали: общается с друзьями Синатры – боссами мафии Сэмом Джанканой и Джоном Розелли, которые, кстати, замешаны в чьих-то попытках «убрать» Фиделя Кастро. Об этом в записке не говорилось, но было известно Кеннеди. А еще лучше – об отношениях Линкольн и Эксенр. Джуди звонила Эвелин, если не могла связаться с ним. Но что же связывало эту гламурную калифорнийку и президента США?

О том, что он об этом знает, директор ФБР вскоре дал понять Джеку – за ланчем в Белом доме. Тот принял намеки за шантаж и разозлился.

Кеннеди понимал: Гувер следит за каждым его шагом. И знал: тот обладает огромными материалами о клане. И кое-что иначе как компроматом не назовешь. До сих пор Эдгар избегал говорить об этом, но теперь напомнил о своих возможностях.

Сильное раздражение порой делало Джона безрассудным. Он мог «плюнуть» на все да и полететь к Синатре. Но хладнокровный Бобби остановил его:

– Это будет значить, что “ты, возможно, спишь на той же кровати, что и Джанкана”. И потом, Секретная служба считает, что дом Синатры не отвечает стандартам безопасности. Это сойдет для отговорки.

– А Мэрилин?

– Мэрилин – дело десятое. Репутация важнее.

– Звони Фрэнку.

– Позвонит Лоуфорд. А потом ты сам. Извинись шутливо. И все такое…

Конечно, Синатра посмеялся шуткам Кеннеди. Но с Лоуфордом шутить не стал. Их дружба дала трещину, которая, как пишут биографы, стоила Питеру карьеры в Голливуде.

* * *

Фабрика грез – чудо, мечта, парадиз. Там, кстати, делала карьеру и Джудит Экснер.

Кто же она – девушка, о которой говорили за обедом директор ФБР и президент США?

Джуди с ранних лет общалась с актерами и режиссерами. С ними дружили ее родители – Кэтрин и Фредерик Иммур, состоятельные католики и интеллектуалы, хозяева четырехэтажной виллы с видом на океан в Пасифик Палисейдз – фешенебельном районе Лос-Анджелеса.

Там в 1934 году у них родилась дочь – одна из четырех детей. Девочка росла нежной и ранимой. Была очень близка с мамой и очень страдала, когда та покалечилась в автокатастрофе. Отец – видный архитектор – не был строг с дочкой, но все же отдал ее в католическую школу. Впрочем, скоро забрал, ибо мог позволить себе дать ей домашнее образование.

Но вот ей шестнадцать лет, учеба позади, и Джуди идет подрабатывать в офисе киноагента ее сестры Жаклин, телеактрисы, известной под именем Сюзан Морроу. Милая девушка, стучавшая на машинке и отвечавшая на звонки, привлекала внимание посетителей бюро. Там ее и приметил актер Билл Кэмпбелл. А через два года, несмотря на сомнения родителей, они поженились. Билл не был звездой, но стабильно снимался на «Метро Голдвин Мэйер», «Юниверсал» и «Уорнер Бразерс». Как и положено, он старался вечно быть на виду – на каждой премьере, вручении премии, крутой вечеринке. А рядом сияла Джуди, которую уже тогда многие называли самой эффектной женщиной, какую встречали в жизни.

Красавице нравилась голливудская жизнь. Всякий день она тратила четыре часа на ванну, макияж и подбор платья на вечер. Ничего себе жизнь, а? Но брак с Биллом распался. Что было делать даме, привыкшей к праздности? Конечно, искать мужа.

«Свидания – это кайф! Я чувствовала себя с мужчинами как старшеклассница, – пишет Экснер в книге “Моя история”. – Жизнь была прекрасна! Я вставала в десять. Завтракала. Пару часов рисовала, обедала с подругой и шла по магазинам. Никогда не ужинала одна. И так привыкла к мужской компании, что если еду в поезде без спутника, то не выхожу из купе, а если одна в отеле – живу на рум-сервисе». Через год она встретила Синатру. И хотя он был самым известным из знакомых ей актеров, выбор не был идеальным. «Когда Фрэнк позвал в постель вторую женщину, – пишет Джуди, – я зажалась, заледенела – не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Это было не мое. Но иметь такого друга было очень полезно».

Синатра потерял к ней интерес как к любовнице, но их взаимная симпатия не исчезла. И когда он позвал Джуди в Лас-Вегас на шоу своего квартета «Рэт Пэк»[209]209
  Известный эстрадный коллектив: Фрэнк Синатра, Пит Лоуфорд, Дин Мартин и Сэм Дэвис.


[Закрыть], она согласилась. Концерт прошел 7 февраля 1960 года в отеле «Сэндз». Там-то Фрэнк и познакомил Джуди с Джоном. И с Бобби[210]210
  Роберт тогда руководил избирательной кампанией, в том числе и в Неваде, где расположен Лас-Вегас.


[Закрыть]. Им Синатра поставлял (хоть и знал, что опасно!) дам и барышень. Джек шел в президенты и прилетел в Вегас по пути в Орегон. А Джуди ни о чем таком и не слыхивала. Как и о том, что он сенатор. И женатый. Она просто влюбилась.

Под утро Бобби повел ее в номер. Но Джуди уверяет, что отшила его. А утром позвонил Джек. И пригласил на ланч. Когда она вышла, то увидела, как он дает пресс-конференцию. Завидев ее, Джон сказал: Джуди, я скоро. Репортеры обернулись, а он спокойно продолжал.

«Я и не думала, что он идет в президенты. Ничего не знала о политике. Не имела понятия, что такое сенатор от Массачусетса. Не скажу, чтоб этот ранг поднимал Джека в моих глазах».

Потом она скажет, что эта встреча сломала ей жизнь. Но она готова ошибиться вновь.

Ланч был долгий. «Мы говорили обо всем… Как всегда с теми, кто влечет нас. Его занимало, что я католичка из большой семьи. Он был славный! Дарил чувство, что кроме тебя для него не существует никого во всем свете». Вечером они снова пошли на «Рэт Пэк».

Потом Джон улетел. Но звонил почти каждый день. «Спрашивал, не приеду ли я, – вспоминает Джуди. – Кто-то сказал, что он женат. Я знала: от таких нужно держаться подальше. Но сердцу не прикажешь…»