Текст книги "Перспективные направления психологической науки. Сборник научных статей. Выпуск 2"

В психологии проблематика описательного подхода была возрождена в 1970-е годы работами А. Джорджи, который также является одним из ключевых представителей современной американской феноменологической психологии. Опираясь на работы Э. Гуссерля и Д. Моханти, он обосновывает возможность дескриптивной логики построения научного знания в гуманитарных науках, возможность самой идеи описательной науки и использования описания как легитимного способа получения данных в психологическом исследовании [Giorgi, 1986; 1992]. Вслед за Гуссерлем и Моханти Джорджи определяет описание как «использование языка для высказываний об интенциональных объектах переживания в пределах интуитивно представляемой очевидности» [Giorgi, 1992, p. 121]. По мнению Джорджи, дескриптивный анализ может быть произведен так, что результаты будут соотноситься с определенной очевидностью и не будут включать гипотетических или теоретически нагруженных моментов [Ibid., p. 125]. В общем смысле, описательная установка требует, чтобы субъект описывал то, что презентируется строго таким образом, каким оно презентируется, без каких-либо добавлений и вычитаний [Ibid., p. 121]. Кроме этого, описание предполагает известную процедуру феноменологической редукции, в соответствии с которой необходимо «заключение в скобки» всех прошлых знаний о проживаемом феномене, равно как и воздержание от экзистенциальных утверждений [Ibid., p. 122]. А. Джорджи противопоставляет описательный подход в психологии, с одной стороны, позитивистскому и эмпиристскому подходу, а с другой – интерпретативному, или герменевтическому подходу.

И описание, и интерпретация являются легитимными средствами, однако преследуют разные интересы или мотивы. Мотивом для интерпретации обычно является ситуация сомнения, незнания, неполноты, неясности [Ibid.]. Мы обращаемся к интерпретации там, где нечто не дано полноценным и ясным образом, где, как мы предполагаем, нечто скрыто от нас, что мы трактуем и домысливаем. Согласно Джорджи, интерпретация представляет собой развитие правдоподобной, но условной линии приписывания смысла при сообщении о феномене. Это прояснение смысла переживаемых объектов в терминах условно принятой теоретической перспективы, допущения, гипотезы и т. д. Описание же не предполагает принятия чего-либо условного (теоретических положений, допущений, гипотез). Описание – это прояснение смысла объектов опыта строго таким образом, каким они переживаются [Ibid.]. При этом Джорджи специально оговаривается, что речь здесь не идет о какой-либо универсальности или аподиктичности, равно как и об однозначности, полноте или тотальности. Речь здесь идет лишь о том, что дескрипции могут эффективно охватывать феномен, представленный сознанию [Ibid.]. Таким образом, основополагающим в различии описания и интерпретации выступает принцип очевидности: «Оставаться строго с очевидной “данностью” любой исследуемой ситуации значит описывать; покидать ее по каким-то причинам – из-за допущений ли, теории, гипотез или прагматики – значит вовлекаться в интерпретацию» [Giorgi, 1992, p. 134].

Обозначая собственную позицию по отношению к описательной психологии, мы полагаем, что ее современное значение и сильные стороны заключаются совсем не в ее оппозиции и критике чего бы то ни было. Попытки оживить старую аргументацию (про недостатки экспериментальной психологии и преимущества идеи «гуманитарной методологии») выглядят сегодня достаточно наивными и непродуктивными. В то же время мы считаем оправданным говорить об «описательной психологии» в смысле описательной методологии исследования. Мы полагаем, что одной из наиболее плодотворных и перспективных линий развития описательной психологии выступает разработка описательных исследований как особого вида эмпирических исследований в психологии.

Традиционно в социальных и естественных науках описательные исследования рассматривались как вид исследований, цель которых – предоставлять всесторонние и исчерпывающие отчеты об изучаемом предмете. Однако в психологии их постигла незавидная судьба: сначала их идейно противопоставили объяснительным исследованиям (эксперименту, измерению), а затем под сомнение был поставлен и сам их статус как самостоятельного вида научного исследования. Исследования, направленные на сбор описаний психологических феноменов, фактически утратили в психологии право назваться в полном смысле научными и стали трактоваться лишь как предварительный, вспомогательный этап собственно научного исследования. Подобные исследования сегодня сложно представить, например, в качестве защищаемых квалификационных работ (диссертаций, дипломных, курсовых), что приводит к полной утрате интереса к ним со стороны студентов. Между тем в смежных науках (социологии, этнографии и др.) описательные исследования занимают гораздо более почетное место и признаются самостоятельным по своим задачам видом научного исследования наряду с поисковыми, экспериментальными и др. С нашей точки зрения, такая трактовка имеет все основания и в психологии и даже необходима ей – в противном случае этот вид исследований так и будет оставаться на второстепенных ролях.

Мы выступаем с защитой описательных исследований как отдельного, самостоятельного вида научных психологических исследований. При описательном плане исследования целью является раскрытие структурно-функциональных связей и классификационных характеристик изучаемого объекта (что отличает данный план от экспериментального плана, направленного на раскрытие причинно-следственных связей предмета). Как отмечает Д. Полкинхорн, понятие описательного исследования означает исследования, результаты которых предъявляются в виде таксономических описаний. Описательными являются некоторые естественные науки – например, ботаника и орнитология, практика которых заключается в установлении классификационных схем для объектов, входящих в их область [Polkinghorne, 1989, p. 45]. Хорошим примером описательных исследований в психологии могут служить разнообразные стратегии качественных исследований: феноменологическое исследование, ориентированное на сбор и анализ описаний переживаний человека; нарративное исследование, ориентированные на сбор и анализ жизненных историй человека; этнографическое исследование, ориентированные на описательное изучение образа жизни, отношений и практик представителей тех или иных сообществ; исследование индивидуального случая, направленное на интенсивное, глубокое и детальное изучение какого-то отдельно взятого случая; и др. [Улановский, 2008; 2009].

Анализ различных вариантов описательной психологии позволяет составить ее собирательный образ. Если опустить ее идеологическое содержание и крайние позиции, можно сказать, что она 1) ориентирована на описание, анализ и классификацию явлений психологической жизни человека; 2) призывает к разработке собственной описательной номенклатуры в психологии и к приведению к ясности, согласованности и адекватности психологических понятий; 3) в качестве источников описаний использует преимущественно субъективные самоотчеты испытуемых и наблюдения исследователя; 4) признает руководящим принципом описания принцип очевидности – опору на то, что дано непосредственно в наблюдении или что сообщается самим испытуемым; 5) стремится избегать непроясненных утверждений, нагруженных дедуктивных построений, допущений и интерпретаций. Подчеркивая значение этих идей для психологии, мы обратились к проблематике описательных исследований, стремясь раскрыть их специфику и показать их значимость как разновидности научного психологического исследования.

Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т. I. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.

Гуссерль Э. Собрание сочинений. Т. II (1). Т. III (1). М.: Гнозис: Дом интеллектуальной книги, 2001.

Гуссерль Э. Избранные работы. М.: Территория будущего, 2005.

Дильтей В. Описательная психология. СПб.: Алетейя, 1996.

Коффка К. Основы психического развития // Гештальт-психология. М.: ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1998. С. 348–657.

Перлз Ф. Практика гештальттерапии. М.: Ин-т общегуманитарных исследований, 2002.

Райнах А. Собрание сочинений. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001.

Улановский А. М. Проблема феноменологического описания и описательный подход в психологии // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ. Вып. 2 / под общей. ред. Б. С. Братуся, Е. Е. Соколовой. М.: Смысл, 2006. С. 106–124.

Улановский А. М. Феноменологический метод в психологии, психиатрии и психотерапии // Методология и история психологии.

2007. Т. 2. Вып. 1. С. 130–150.

Улановский А. М. История и векторы развития качественных исследований в психологии // Методология и история психологии.

2008. № 2. С.129–139.

Улановский А. М. Качественные исследования: подходы, стратегии, методы // Психологический журнал. 2009. № 2. С. 18–28.

Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. Историческое введение. М.: Логос, 2002.

Advances in Descriptive Psychology. Vol. 1 / K. E. Davis (ed.). Greenwich: JAI Press, 1981.

Advances in Descriptive Psychology. Vol. 2 / K. E. Davis, T. Mitchell (eds). Greenwich; L.: JAI Press, 1982.

Advances in Descriptive Psychology. Vol. 3 / K. E. Davis, R. Bergner (eds). Greenwich; L.: JAI Press, 1983.

Advances in Descriptive Psychology. Vol. 4 / K. E. Davis, T. Mitchell (eds). Greenwich; L.: JAI Press, 1985.

Giorgi A. Theoretical Justification for the Use of Descriptions in Psychological Research // Qualitative Research in Psychology. Proceedings of the International Association for Qualitative Research in Social Science / P. D. Ashworth, A. Giorgi, A. J. de Koning (eds). Pittsburgh, PA: Duquesne University Press, 1986. P. 3–22.

Giorgi A. Description versus Interpretation: Competing Alternative Strategies for Qualitative Research // Journal of Phenomenological Psychology. 1992. Vol. 23. No. 2. P. 119–135.

Giorgi., Giorgi B. The Descriptive Phenomenological Psychological Method // Qualitative Research in Psychology: Expanding Perspectives in Methodology and Design / P. M. Camic et al. (eds). Washington, DC: American Psychological Association, 2003. P. 243–273.

Mohanty J. N. Philosophical Description and Descriptive Philosophy // Phenomenology: Descriptive or Hermeneutic. Pittsburgh, PA: Simon Silverman Phenomenology Center, 1987. P. 39–61.

Ossorio P. G. Notes on Behavior Description // Advances in Descriptive Psychology. Vol. 1 / K. E. Davis (ed.). Greenwich: JAI Press, 1981a.

Ossorio P. G. Outline of Descriptive Psychology for Personality Theory and Clinical Application. Vol. 1 // Advances in Descriptive Psychology / K. E. Davis (ed.). Greenwich: JAI Press, 1981b.

Polkinghorne D. Phenomenological Research Methods // Existential-Phenomenological Perspectives in Psychology: Exploring the Breadth of Human Experience: With Special Section on Transpersonal Psychology / R. S. Valle, S. Halling (eds). N. Y.: Plenum Press, 1989.

Sandage S. J., Cook K. V., Hill P. C., Strawn B. D., Reimer K. S. Hermeneutics and Psychology: A Review and Dialectical Model // Review of General Psychology. 2008. Vol. 12. No. 4. P. 344–364.

Smith J., Osborn M. Interpretative Phenomenological Analysis // Qualitative Psychology: A Practical Guide to Research Methods / J. A. Smith (ed.). London: Sage, 2003. P. 51–80.

Shideler M. Persons, Behavior, and the World. The Descriptive Psychology Approach. Lanham: University Press of America, 1988.

© Улановский А. М., 2012

Новые диссертационные исследования

М. Д. Кузнецова
Перспективы разработки малопараметрических моделей субъектности в психологии

На современном этапе развития науки, обращаясь к анализу самых разных видов деятельности и активности человека, мы не можем игнорировать решающую роль носителя данной деятельности – ее субъекта. Даже в контексте изучения физических, т. е. объективных явлений, существующих, казалось бы, без человека и независимо от него, признается необходимость учета влияния субъективных факторов. Так, современные теории квантовой механики, основоположниками которых выступали Н. Бор, В. Гейзенберг, М. Борн, В. Паули и многие другие, описывают реальность постольку, поскольку она познается человеком. В аппарат этих теорий введен образ наблюдателя, обобщенный образ исследователя, проводящего эксперименты и наблюдения и оказывающего определенное влияние на их результаты. Таким образом, анализ роли субъекта в контексте изучения широкого круга явлений представляется на сегодняшний день важной задачей различных наук. Тем более это относится к психологической науке, центральным предметом которой является внутреннее содержание субъекта деятельности и его проявление вовне.

Следует отметить, что категория субъекта и субъектности является одной из наиболее активно употребляемых и дискуссионных в отечественной психологии и философии. К этим понятиям обращаются многие исследователи, рассматривая их на методологическом, теоретическом и практическом уровне (К. А. Абульханова, Л. И. Анцыферова, В. А. Барабанщиков, А. К. Болотова, А. В. Брушлинский, А. Н. Леонтьев, Б. Ф. Ломов, В. А. Петровский, С. Л. Рубинштейн, В. И. Слободчиков, А. А. Смирнов, Е. Б. Старовойтенко, Б. М. Теплов, В. Д. Шадриков и др.). Значимость понятия субъектности заключается в том, что оно подчеркивает активный характер жизнедеятельности человека, его созидательную и творческую природу, а также ценность внутреннего мира человека, необходимость обращения к его интересам, ценностям, опыту, переживаниям.

Вместе с тем в рамках психологии на сегодняшний день не выработано единого представления ни о том, как трактовать категории субъекта и субъектности, ни о том, как раскрыть данные категории через систему показателей, которые позволили бы проводить экспериментальные исследования и обоснованно применять данные понятия на практике. Критерии, заложенные в основу определения данных понятий, носят глубокий, но преимущественно обобщенный и философский характер (К. А. Абульханова, А. В. Брушлинский, С. Л. Рубинштейн и др.).

В связи с этим важно, придерживаясь конкретных теоретических и методологических позиций, перейти к конкретным показателям субъектности или субъектным качествам, поддающимся экспериментальному изучению и диагностике. С учетом того, что эффективность любой деятельности детерминируется ее носителем – субъектом деятельности, определение данных показателей позволит на качественно ином уровне осуществлять развитие, профессиональную подготовку, психологическое сопровождение человека в различных жизненных ситуациях. Через развитие качеств, лежащих в основе субъектности, можно будет повысить эффективность и результативность любой реализуемой человеком деятельности, способствуя формированию у него активной, инициирующей, сознательной позиции. Подчеркнем, что это касается и профессиональной сферы, и сферы межличностных отношений, и сферы личностной самореализации и многих других, что в совокупности позволит повысить общее качество жизни современного человека.

Следует сразу обратить внимание на то, что разные виды деятельности требуют решения разных практических задач, поэтому и субъектность в каждом из видов деятельности будет приобретать свое качественное своеобразие. В зависимости от задач деятельности структура субъектности будет видоизменяться, на первый план будут выходить те субъектные качества, которые являются наиболее значимыми для данной конкретной деятельности, ее эффективной реализации. В случае профессиональной деятельности субъектные характеристики будут лежать в основе системы профессионально-важных качеств или, как принято сегодня говорить, профессиональных компетенций. В случае коммуникативной деятельности мы будем говорить о коммуникативных (или межличностных) компетенциях, также базирующихся на субъектных качествах индивида. В учебной деятельности субъектные характеристики образуют учебно-важные качества, необходимые для успешного освоения учебного материала и, что более важно, развития в рамках образовательного процесса способностей и личности ребенка. Исходя из этого наиболее эффективным методологическим подходом к проработке структуры субъектности, включающей описание специфики внутрисистемных взаимосвязей входящих в нее компонентов, мы считаем разработку частных малопараметрических моделей.

Обращение к малопараметрической модели позволяет решить как минимум три важные задачи.

Во-первых, мы выделяем в этом случае именно те качества субъекта, которые наиболее важны для данной конкретной деятельности. Иными словами, мы операционализируем исследуемое явление и определяющее его понятие, вводим систему признаков, поддающихся конкретно-научному изучению.

Для реализации данной задачи все богатство характеристик субъекта, существующее на сегодняшний день в различных подходах, должно быть сведено к каким-то конкретным свойствам и качествам, поддающимся изучению и диагностике. Кроме того, при определении субъектных характеристик мы должны руководствоваться принципом необходимости и достаточности и принципом одноуровневости включаемых в модель показателей. Поскольку в качестве субъектных характеристик могут выступать качества и способности разного уровня обобщенности (метасистемные, системные и подсистемные), можно ориентироваться на различный уровень детализации итоговой рабочей модели. Так, в работах С. Л. Рубинштейна наибольший акцент в описании субъекта деятельности сделан на такой его характеристике, как индетерминизм. Из этой интегральной (метасистемной) характеристики вытекает множество частных качеств, связанных с целеустремленностью, инициативностью, организаторскими способностями, рефлексивно-оценочными механизмами и т. д. Все перечисленные качества при более детальном рассмотрении распадаются на ряд еще более частных случаев, представляющих собой подсистемные качества, проявляющиеся в выполнении отдельных действий или операций.

Из представленного описания видно, что мы можем рассматривать структуру субъектности как на макро-, так и на микроуровне. При этом, если мы будем рассматривать ее на макроуровне, то придем к 2–3 базовым характеристикам. Но данные характеристики будут настолько общими, что изучить их на практике у конкретного человека не будет представляться возможным. Очевидна и противоположная крайность. Попытка учесть и захватить все качества, представленные на микроуровне, может привести к огромному количеству конкретных свойств и характеристик личности, за которыми скроется суть изучаемого явления. Исходя из вышесказанного наиболее целесообразным подходом представляется выделение субъектных характеристик на промежуточном уровне – на уровне интегральных личностных черт, поддающихся при этом конкретно-практическому изучению и диагностике. Обращение к малопараметрической модели ставит перед нами необходимость тщательного анализа данного вопроса, что позволяет в конечном счете получить качественный научный результат.

Во-вторых, разработка малопараметрической модели позволяет учесть такую фундаментальную закономерность структурно-функциональной организации психики, как системность организации всех ее качеств, обусловленность деятельности не столько уровнем развития отдельных личностных качеств, сколько их синтезами в целостные структуры. На практике это означает, что при конструировании структуры субъектности, определяющей успешность познавательной деятельности, мы будем учитывать не только вклад отдельных системных показателей, но и всю специфику их взаимосвязей, взаимовлияние при интеграции в конечный результат, выступающей критериальной платформой всей системы. Разработка математической модели субъектности, базирующейся на регрессионном анализе данных, позволит определить вес каждого системного фактора в итоговом критериальном показателе эффективности того или иного вида деятельности.

В-третьих, принципиальный выбор малопараметрического моделирования обусловлен тем, что оно обладает прогностической способностью, т. е. позволяет выйти на прогноз динамики развития системы по отношению к изучаемому признаку. Это означает, что мы сможем прогнозировать потенциальную успешность в деятельности до включения субъекта в данную деятельность, на основе имеющихся исходных предпосылок.

Попытка игнорировать системный характер внутренней обусловленности деятельности и поведения человека неизбежно приводит к признанию непредсказуемости его действий и поступков, невозможности дать сколько-нибудь точный прогноз поведения человека в различных условиях и ситуациях. Оценка отдельных параметров (способностей, личностных качеств, умений и навыков) без учета структуры их внутренних взаимосвязей, без учета всех детерминирующих активность субъектных факторов зачастую приводит к постановке неверных диагнозов с последующими выводами, определяющими судьбу человека. Эта проблема отчетливо наблюдается в педагогике при определении перспектив развития ребенка, в профессиональном отборе, при работе с персоналом, когда требуется оценить потенциал сотрудника, в диагностике склонности к тем или иным видам деструктивного поведения и т. д.

В одном из примеров малопараметрического моделирования, который будет представлен ниже, нами была построена модель субъектности, определяющей динамику развития способностей школьников в учебном процессе. В случае прогноза динамики развития способностей перспективы обозначенного подхода могут выражаться в следующем. Мы можем взять методику, позволяющую оценить уровень актуального развития способностей. Но в этом случае мы зафиксируем и дадим оценку лишь имеющемуся состоянию. Мы не сможем оценить потенциал ребенка, и, если текущее состояние не является «выдающимся», учащийся автоматически попадет в «среднюю» категорию, в то время как имеющийся у него потенциал мог бы позволить ему демонстрировать существенно более высокие результаты, если бы этому вопросу было уделено достаточное внимание. На сегодняшний день данная проблема является одной из центральных в педагогике и затрагивает вопросы выделения одаренных детей, конструирования методов работы с данной категорией. Разработка прогностической модели позволяет существенно приблизиться к решению данной проблемы. В этом случае мы можем диагностировать качества, необходимые для будущей успешности в определенном виде деятельности, и на основе этого говорить о том, насколько вероятна данная успешность. Обращаясь к терминологии Л. С. Выгодского, можно говорить об определении с помощью предложенной методологии зоны ближайшего развития, в противовес зоне актуального развития, которая преимущественно диагностируется на сегодняшний день.

Кроме того, мы получаем не только количественный прогноз, но и качественную картину – какие качества будут способствовать результативности предстоящей деятельности, а какие будут ей препятствовать, с учетом недостаточности уровня их развития. Это, в свою очередь, позволит выйти на индивидуальные рекомендации – что человеку необходимо сделать (какие качества развить), чтобы его дальнейшая деятельность стала более эффективной.

Все вышесказанное определяет перспективность обращения именно к малопараметрическому моделированию при определении субъектных качеств, с последующим выходом на конкретную модель субъектности, определяющей поведение человека в тех или иных условиях, эффективность реализуемых им видов деятельности и потенциал его дальнейшего развития.

Таким образом, основную цель работы, промежуточные результаты которой представлены в настоящей публикации, мы видим в определении качественной структуры субъектности и разработке частных малопараметрических моделей, позволяющих предсказать поведение человека в тех или иных ситуациях и выстроить индивидуальную траекторию его развития по отношению к конкретным видам жизнедеятельности.

Очевидно, что поставленная цель должна включать три базовых блока задач: теоретическое моделирование общей структуры субъектности; разработку частных моделей субъектности, проявляющейся в конкретных видах деятельности; экспериментальную проверку полученных частных моделей с последующим уточнением общей теоретической модели субъектности.

Данные задачи послужили основой для определения основных этапов проводимой автором работы. Отметим, что полученные на сегодняшний день результаты не являются окончательными, для серьезной проработки поставленной проблемы требуется еще немало времени. Однако некоторые данные уже собраны и могут быть представлены в качестве иллюстрации разрабатываемого подхода.

Очевидно, что при разработке проблемы субъектности, при решении задачи выделения личностных характеристик соответствующего уровня обобщенности, которые будут выступать в качестве основных показателей уровня развития субъектности, в первую очередь нам необходимо было определить сущностное содержание основополагающих понятий. Сначала нужно было определить, что мы будем понимать под терминами «субъект» и «субъектность».

Ограниченность объема не позволяет нам подробно остановиться на анализе различных подходов к определению категорий субъекта и субъектности и того места, которое данные категории занимают в системе других центральных понятий психологической науки. Мы остановимся лишь на опорных моментах и тех выводах, которые были сделаны в результате проделанной работы.

О субъекте, его основных характеристиках и стадиях развития в психологической науке говорят достаточно долго. Востребованность данного понятия в психологии обусловлена той исходной предпосылкой, которая была заложена в него еще на стадии философского осмысления. Именно обращение к категории субъекта позволяет в полной мере обратиться к внутреннему миру человека. Обращаясь к исследованию субъекта, мы открываем возможность изучать поведение, деятельность как опосредованные внутренним миром человека, его субъектными выборами и предпочтениями, его активным построением модели окружающего мира [Сергиенко, 2008]. Необходимость поиска внутренней точки отсчета при анализе всех видов и форм активности человека приводит большинство исследователей к данной научной категории. Даже те авторы, которые с сомнением относятся к абсолютизации понятия субъекта и возведению его в ранг центральных и основополагающих научных категорий, признают, что при анализе конкретной деятельности мы можем (или должны) говорить о субъектности как функции архитектора, автора данной деятельности, в которой она же и проявляется.

Точек расхождения разных авторов во взглядах на интерпретацию сущностного содержания категории субъекта можно выделить достаточно много. Обозначим лишь наиболее существенные из них.

Так, в вопросе о том, каково значение категории субъекта в психологии и какое место она занимает в системе базовых научных понятий (индивид, личность, индивидуальность и т. д.), можно выделить как минимум три различные точки зрения:

• субъект как центральная психологическая категория и высший уровень развития личности (К. А. Абульханова, А. В. Брушлинский и др.);

• субъект как необходимая для науки категория, являющаяся, однако, более низкой по рангу и узкой по содержанию, чем категория личности (Л. И. Анцыферова, В. В. Давыдов, Л. И. Божович, В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев, Л. Веркут и др.);

• субъект как функция взаимодействующего с миром индивида, проявляющаяся или не проявляющаяся в конкретной деятельности (Д. А. Леонтьев, В. П. Зинченко, Н. И. Сарджвеладзе, Ю. К. Стрелков и др.).

Расходятся различные авторы и во мнении о том, какова сущность и природа субъектности. Здесь можно выделить такие полярные позиции:

• субъектность (способность выступать субъектом, противостоящим объектам внешнего мира) является поэтапно развивающимся свойством живой «ощущающей» материи (данная точка зрения берет свое начало в трудах Канта и Гегеля; на сегодняшний день ее придерживаются И. Г. Скотникова, Н. Е. Максимова, В. А. Татенко, Г. Г. Филиппова, Е. А. Сергиенко и др.);

• способность выступать в качестве субъекта, противопоставляющего себя внешнему миру, присуща только человеку, достигшему определенного уровня развития и сознательно регулирующему собственную деятельность и поведение (С. Л. Рубинштейн, К. А. Абульханова, А. В. Брушлинский, В. В. Знаков, В. Д. Шадриков, Л. И. Анцыферова, В. В. Давыдов и др.).

Основное разногласие в данном случае касается вопроса о необходимости сознательного противопоставления себя миру внешних стимулов для занятия субъектной позиции. Согласно нашей точке зрения, в первом случае речь идет скорее о субъективности, т. е. о появлении субъективного переживания (ощущения), возникающего внутри живого организма в ответ на взаимодействие с внешним объектом и в этом смысле ему противостоящее. Субъектность же предполагает целенаправленное противопоставление, с четким осознанием границ между Я и Не-Я. Позже мы вернемся к данному вопросу.

Не решен и наиболее существенный для нашей работы вопрос о том, какие конкретные критерии можно положить в основу операционализации понятий субъекта и субъектности.

Обобщая имеющиеся взгляды, можно сказать, что, несмотря на разницу в подходах, во всех случаях субъект выступает активным, регулирующим и определяющим собственную деятельность (жизнедеятельность) началом. Данное положение можно считать отправной точкой для дальнейшей интерпретации категории субъекта в данной работе.

Кроме того, необходимо отметить, что автор стоит на позициях субъектно-деятельностного подхода и трактует понятие субъекта исходя из его видения основоположниками и продолжателями данного подхода. При этом мы отдаем себе отчет в том, что наша интерпретация может расходиться с взглядами исследователей, придерживающихся других существующих точек зрения.

Схожая ситуация наблюдается и в отношении понятия субъектности. Анализ литературы показывает, что при достаточно частом обращении к данному понятию мало кто из авторов дает ему четко сформулированное определение. Анализируя контекст употребления понятия субъектности, мы можем, однако, определить его как некоторое основополагающее качество субъекта или, иными словами, то качество, которое делает человека субъектом.

Очевидно, что каждый человек характеризуется субъективностью, подразумевающей отношение к чему-либо, определяемое личными взглядами, интересами или вкусами субъекта, отсутствие объективности. Если рассматривать субъективность как отличительный признак субъекта, можно согласиться с авторами, считающими, что в качестве субъекта могут выступать любые живые организмы, наделенные способностью ощущения.