Текст книги "Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе"

Глава 3
Медресе

Для российских мусульман Волго-Уральского региона именно медресе носило системообразующий характер в деле создания общенациональных институтов. В отсутствие государственности, или территориальной автономии, или общенациональной сословной корпорации и до создания органа ограниченной религиозной автономии в лице Оренбургского Магометанского Духовного собрания в 1788 г. именно медресе объединяли разрозненные группы мусульман будущего округа ОМДС[226]226
  В основе данной главы лежат материалы статьи автора: Хабутдинов А. Ю. Медресе мусульман округа Оренбургского магометанского духовного собрания как общенациональный институт // Pax Islamica. 2009. № 1/2. С. 68–86.


[Закрыть].

Медресе в городах Поволжья существовали как минимум с эпохи Золотой Орды, но были уничтожены после падения Казанского и Астраханского ханств в 1550-е гг. На рубеже XVII–XVIII вв. начинается возрождение мусульманской учености среди татар[227]227
  Хабутдинов А. Ю. Этапы развития образования у мусульман Оренбургского Магометанского Духовного собрания в XVIII – начале XX в.: региональный аспект // Второй форум «Фаизхановские чтения». Сборник материалов Второго ежегодного форума «Фаизхановские чтения». Н. Новгород, 2005. С. 31–45.


[Закрыть]. Источники по этой проблеме практически не сохранились, и в данном исследовании используются в основном материалы двух великих мусульманских хроник: «Мустафад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Болгар» («Кладезьсведений о делах Казани и Булгара») Шигабетдина Марджани[228]228
  Хабутдинов А. «Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 251–253.


[Закрыть] и «Асар» («Следы») Ризы Фахретдина.

В условиях преобладания ислама в сферах культурного и символического капитала общественное движение татар вначале носило сугубо религиозный характер. Его первичной формой стали абызы (абыз-агайлар, от арабского «хафиз» – знающий Коран наизусть, как утверждал еще Ш. Марджани) – участники общественно-религиозного движения, распространившегося среди мусульман Волго-Уральского региона во второй половине XVI–XVIII в. В XVIII в. так называли всех мулл и всех людей, умеющих читать и писать. Абызы представляли религиозную и образовательную элиту татарского общества в период непризнания официального статуса ислама Российским государством. Они являлисьидеологической силой, стоявшей за выступлениями мусульман в защиту своих прав.

В первой половине XVIII в. можно говорить о медресе в аулах Адай (Адаево), Кариле, Симете, Уре, Ташкичу и Тюнтяре в Заказанье, Тайсуганово (регион Альметьевска), Стерлибаше (регион Стерлитамака). Они возникали в местностях, менее других затронутых волнами христианизации, следовавшими одна за другой до середины 1750-х гг. Вероятно, только четыре последних медресе можно назвать стабильными, так как в отличие от мусульманских государств для медресе российских мусульман определяющей в этот период была личность мударриса. Так, ярким примером такой личности был мударрис из аула Кариле в Заказанье Габд ас-салам – хазрат (Гыйас ад-дин б. Габд ас-салам б. Хасан аль-Кариле, был жив в 1776 г.). Он был учеником Рафика аль-Курсави, бывшего, в свою очередь, учеником Муртазы Симети. Среди его учеников: имам и мударрис в Ташкичу, затем ахун Каргалы, мударрис Абд ас-салам б. Уразмухаммад; имам и мударрис 2-й («Апанаевской») мечети Казани и Апанаевского («Приозерного») медресе Салих б. Сагид аль-Кили; имам и мударрис 5-й мечети («Галеевской») Казани Сагит б. Ахмед аль-Шырдани; имами мударрис 10-й мечети («Низенькой Бухарской») Казани Хамид б. Муртаза ал-Казани ал-Алдермыши (один из первых создателей медресе в послеханской Казани);мударрис медресе Тайсуганово Габделджаббар ибн Габдуррахман ат-Тайсугани;и мударрис медресе Нижние Чершилы ахун Гисматулла ибн Габдуррахман ат-Тайсугани, имам и мударрис в Минзелебаше ахун Валид ибн Сагид аль-Каргали (все трое – Бугульминский уезд тогда Оренбургской губернии, нефтяной район Татарстана). Данный список учеников, многие из которыхполучили затем образование в Бухаре, дает представление о статусе самого этого мударриса. Однако затем ученики Габд ас-салам – хазрата стали переходить к каргалинскому мударрису Ишнияз б. Ширнияз ал-Хорезми[229]229
  Так как последний был имамом и мударрисом в Ташкичу в 1742 г., мы можем датировать деятельность Габдессаляма аль-Кариле в качестве мударриса ранее этого срока. См.: Фэхретдин Р. Асар. 1 жилд. 2 жозья. Оренбург, 1901. С. 42–43; 45–46; Фэхретдин Р. Асар. 2 жилд. 10 жозья. Оренбург, 1904. С. 123.


[Закрыть].

Медресе Волго-Уральского региона в эти годы не обладали вакфами, поэтому не могли превратиться в корпоративные учреждения. После смерти мударриса сельское медресе зачастую терпело крах. Здесь отдаленность уже становилась отрицательным фактором. Будущее было за аулами, являющимися одновременно экономическими центрами (такими как Мачкара и Кышкар), или городскими мусульманскими слободами (Каргала и Казань). Но Татарские Слободы Казани фактически до приезда Екатерины II в 1767 г. и ее разрешения на строительство каменных мечетей в городе находились под жестким прессингом местных властей. Однако уже с середины XVIII в., после окончания последней волны насильственного крещения, начинается возрождение образования абызами[230]230
  Хабутдинов А., Хабутдинова М. Абызы // Ислам на Нижегородчине. Энциклопедический словарь. Н. Новгород, 2007. С. 8–9.


[Закрыть] одновременно в широкой зоне от Нижегородчины на Заказанье и до зоны Оренбурга. Основной характеристикой мударрисов этой эпохи было отсутствие у них образования, полученного в странах мусульманского мира или у улемов – выходцев из этих стран.

Возрождение образования в медресе возглавлялось либо самими татарами, как правило получившими образование в мусульманских странах, либо выходцами из мусульманских государств, преимущественно Кавказа и Бухары. Образование на Кавказе отличалось в целом свободой и отсутствием государственного контроля. Особое значение, как отмечает Фахретдин, дагестанские улемы имели в области передачи знаний по таким дисциплинам, как право (фикх), риторика, лексикология (нахве) и морфология (сарыф) арабского языка, ахлак (мораль), акаид (догматика), тафсир (толкование Корана) и хадисы (предания о словах и действиях Пророка Мухаммада).

Ш. Марджани и Р. Фахретдин упоминают пятерых улемов, получивших образование в Дагестане: 1) Ишмухаммеда б. Тукмухаммеда, мударриса в Адаево; 2) Муртазу б. Кутлугуш ас-Симети (ум. после 1723) – мударриса в ауле Симет; 3) мударриса Мухаммада ад-Дагестани, бывшего ранее казыем в Дагестане, преподававшего в Кондырау близ Оренбурга. Его учениками были муфтий Мухаммеджан Хусаин (муфтий ОМДС в 1788–1824 гг.), и мударрис Каргалы Габдурррахман ал-Каргали; 4) муллу Мухаммадрахима аль-Ашити – имама и мударриса в Мачкаре[231]231
  Хабутдинов А. Ю. Медресе Мачкара и его роль в подготовке улемов Волго-Уральского региона // Кукморский регион: проблемы истории и культуры. Казань, 2005. С. 102–108.


[Закрыть]; 5) казанского ахуна, имама и муддариса Первого прихода (тогда мечети «Юнусовской», ныне «аль-Марджани») Ибрагима Худжаши (Хузяши). Последний сыграл выдающуюся роль в утверждении нового варианта мусульманского образа жизни, касающегося структур повседневности. Среди его учеников – муфтий Габдессалям Габдрахимов (1825–1840). Мухаммедрахим аль-Ашити и Ибрагим Худжаши получили образование в медресе Гали аш-Ширвани. Лица, получившие образование на Кавказе, в XVIII в. оказали значительное влияние на возрождение и развитие классического мусульманского образования и суфизма в Казани, Заказанье и Приуралье. Фахретдин особо указывал на роль дагестанских улемов в передаче знаний по праву, хадисоведению, риторике, лексикологии и морфологии арабского языка. Однако, в отличие от отношений с Бухарой, связи с Кавказом не носили экономического характера, и соответственно влияние кавказской модели было более слабым[232]232
  Хабутдинов А. Ю. Религиозное образование мусульман Оренбургского Магометанского Духовного Собрания // Векторы толерантности: религия и образование. Казань, 2006. С. 59–60.


[Закрыть]. Дагестанская традиция носила прерывистый характер, так как бывшие ученики дагестанцев – в отличие от учеников бухарцев – не отправляли своих учеников в родные им медресе. К тому же буржуазия, экономически зависимая от Средней Азии, была вынуждена принять все формальные стороны бухарского образа жизни. Это касалось как обычаев и морали, так и религиозных и образовательных образцов.

Наиболее известные уровнем преподавания и свободомыслием медресе размещались не в Казани и Каргале, а в Кышкаре, Мачкаре (Заказанье), Стерлибаше (Приуралье). Только создание «Марджании» в Казани в 1870-е гг., «Хусаинии» в Оренбурге и «Расулии» в Троицке в 1890-е гг. обозначило начало традиции преобладания теоретического уровня городских медресе над сельскими в Поволжье и на Южном Урале. В отсутствие заметного технического прогресса целью медресе становится подготовка духовной и светской национальной элиты, владеющей абстрактным понятийным аппаратом, языками и знанием образа мысли Востока не через первоисточники, а через толкования (шарх и хашия).

По утверждению Ш. Марджани, «люди, вернувшиеся после обучения в Бухаре, были очень немногочисленны». Ученый с иронией пишет, что на них смотрели чуть ли не как на подобных ангелам[233]233
  Мэржани Ш. Аль-кыйсме ас-сани… С. 296.


[Закрыть]. Основным достоинством образовательного среднеазиатского влияния стало возвращение татар к схоластической исламской традиции. Именно это возрождение профессионального образования и появление нового поколения улемов – интеллектуальной и культурной элиты края – стало наиболее важным процессом развития мусульманского образования после 1552 г.[234]234
  Хабутдинов А. Ю. Религиозное образование мусульман… 2006. С. 57.


[Закрыть] По утверждению миссионера Я. Д. Коблова, «конфессиональная школа имеет для магометан огромное значение: она дисциплинирует их, превратив в строго организованную массу, в которой на практике нередко осуществляется лозунг «один за всех и все за одного»[235]235
  Коблов Я. Д. Конфессиональные школы казанских татар. Казань, 1916. С. 64–65.


[Закрыть].

В отсутствие заметного технического прогресса целью медресе Средней Азии становится подготовка духовной и светской национальной элиты, владеющей абстрактным понятийным аппаратом, языками, шариатом и знанием образа мысли Востока[236]236
  Фархшатов М. Н. Народное образование в Башкирии в пореформенный период. М., 1994. С. 72.


[Закрыть]. Системообразующим фактором образования в медресе Средней Азии было преподавание, обеспечивающее учащимся приобретение собственного статуса в современной мусульманской общине. Поэтому основное внимание уделялось не первоисточникам (Корану и сунне), а их толкованиям в рамках существующей традиции: «Медресе не только воспроизводило образованную элиту, но и прививало определенное восприятие ислама»[237]237
  Khalid A. The Politics of Muslim Cultural Reform: Jadidism in Cental Asia. Berkeley – Los Angeles – London, 1998. P. 20–33.


[Закрыть].

Лучшее представление о системе обучения в старометодном медресе бухарского типа дал Дж. Валиди. В медресе обычно поступали после окончания мектеба. Первый год обучения посвящался морфологии (сарыф), а следующие два – лексикология (нахве). На четвертый год начиналось обучение умственным наукам – аклият. Валиди так оценивал роль этого этапа схоластической школы: «Ее катехизическая система требовала от шакирда полного напряжения умственных способностей, мелочность ее рассуждений не могла не содействовать развитию силы критического анализа, а богатство всевозможных научно-философских знаний давало возможность более или менее свободно оперировать в области отвлеченной мысли». Последним этапом обучения был наклият, т. е. преподавание религиозных дисциплин – калама, фикха и ысул-фикха.

Прошедший обучение по этой схеме становился специалистом по мусульманскому праву и догматике. Слабое знание арабского литературного языка и арабо-мусульманской классической литературы было также характерными признаками образования в татарском медресе. Бухарская методика не уделяла внимания риторике, но в теоретическом плане концентрировалась на догматике (акаид) и философии (хикмет).

Татары Сеитова посада (Каргалы) в 1745 г., добровольно переселившиеся из казанского региона, первыми из мусульман России получили права корпорации включая свободу вероисповедания и освобождение от рекрутской повинности. Условием было участие всех членов корпорации в торговле с мусульманским Востоком. Было дано разрешение на размещение там только двухсот семей. Каргала получила права посада, и там создается Ратуша. Риза Фахретдин отмечал, что впервые после падения Казанского ханства «возрождалась официально признанная национально-религиозная жизнь татар»[238]238
  Фэхретдин Р. Эхмэт бай. Оренбург, 1911. С. 3–7; Каппелер А. Россия – многонациональная империя: возникновение, история, распад. М., 1997. С. 103–105; Косач Г. Г. Город на стыке двух континентов: оренбургское татарское меньшинство и государство. М., 1998. С. 30–35.


[Закрыть].

Во второй половине XVIII – первой трети XIX в. крупнейшим комплексом профессионального религиозного образования у татар были Каргалинские медресе[239]239
  Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Каргалинские» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 199–201.


[Закрыть]. Они были исламскими учебными заведениями среднеазиатского типа. Поскольку именно они представляли высший уровень мусульманского образования у татар, остановимся поподробнее на личностях их мударрисов и шакирдов. Наиболее широко известны три ученика Каргалы, ставшие муфтиями (М. Хусаин, Г. Габдрахимов и, вероятно, Г. Сулейманов), и четверо мударрисов. Для понимания влияния Каргалы остановимся на биографиях этих мударрисов:

1. Габдессалям б. Уразмухаммад (Ураи). Имам и мударрис в ауле Ташкичу (Заказанье), примернос 1750 г. – имам и мударрис в Каргале. Из числа абызов, его наиболее известным учеником был Батырша[240]240
  Фэхретдин Р. Асар. 1 жилд. 2 жозья. Оренбург, 1901. С. 42–43; Мэржани Ш. Алькыйсме ас-сани… С. 127.


[Закрыть].

2. Ишнияз б. Ширнияз ал-Хорезми (ум. в 1791 г.). Получил образование в Ургенче, в Каргале написал книгу «Гакаиде Болгария» – первый труд для шакирдов у татар по догматике (акиде) после падения Казанского ханства. Среди его учеников упоминается имам-хатиби мударрис 5-й мечети («Галеевская») Казани Сагит б. Ахмед аль-Шырдани.

3. Валиаддин б. Хасан ал-Багдади (1755–1831). Получил образование в Багдаде, был в Индии, Хорасане и Бухаре, во время поездки в Поволжье посетил Казань и такие аульные медресе, как Ташкичу, Мамся и Мачкара.

4. Габдуррахман б. Мухаммадшариф аль-Кирмани (1743–1826), который вместе с будущим муфтием М. Хусаиновым был учеником Мухаммада б. Гали ад-Дагестани. Он был, в свою очередь, мударрисом у муфтиев Г. Габдрахимова и Г. Сулейманова, мударриса медресе при «Голубой» (4-й) мечети Казани Габденнасыра б. Рахманкола ал-Джабали, мударриса медресе Кышкар Фаяза б. Габдельгазиза аль-Кенери, мударриса медресе «Губайдия» Губайдуллы б. Ишкуата, мударриса медресе Тайсуганово Габденнасыра б. Габдеррахима аль-Улькаши, основателя и мударриса медресе в Стерлибаше шейха Нигматуллу б. Биктимера (Тукаева) и ишана Хабибуллы б. Хусаина ал-Ури (Оруви) из Заказанья.

Татарские мударрисы Габдессалам б. Уразмухаммад и Габдуррахман б. Мухаммадшариф ал-Кирмани имели большое количество учеников – будущих мударрисов. При этом если Габдессаляму б. Уразмухаммаду не хватало богословского догматического уровня, то Габдуррахман б. Мухаммадшариф уже не уступал в этой области иностранцам[241]241
  Хабутдинов А. Ю. Религиозное образование мусульман… 2006. С. 61–63.


[Закрыть].

Именно выпускники Бухары создали практически все знаменитые медресе Волго-Уральского региона. Среднеазиатская система образования была основным примером и образцом для подражания. По данным М. Н. Фархшатова, в 1800–1860 гг. число мударрисов с территории современного Башкортостана, обучавшихся за рубежом, составляло 21,5 %, а в 1860–1890 гг. – 13,4 %. По данным Ш. Марджани, почти каждый из обучавшихся в зарубежных исламских центрах стал мударрисом и имел целый ряд учеников[242]242
  Фархшатов М. Н. Народное образование в Башкирии… С. 61–62; Мэржани Ш. Алькыйсме ас-сани… С. 254–255.


[Закрыть]. Следует отметить, что отношения и связи бывших среднеазиатских шакирдов между собой во многом влияли на их дальнейшую деятельность.

С точки зрения преемственности и регионального охвата среди сельских медресе наиболее показательным являлось медресе в деревне Мачкара (Маскара) Казанского уезда и губернии, ныне Кукморского района Татарстана. Существование медресе в деревне Мачкара относится как минимум к 1758 г., когда его мударрисом был мулла Габдельхамид б. Утегян б. Ярмухаммед б. Кутлугмухаммед б. Мухсин ат-Тюнтяри. У Ш. Марджани отсутствуют данные о месте образования Габдельхамид б. Утегяна. Известно только, что он был уроженцем деревни Тюнтяр, ныне Балтасинского района Татарстана. Среди шакирдов ат-Тюнтяри был Габдулла б. Габдессалям б. Утямеш аль-Мачкарави (Утямышев) (ум. 1832), ставший затем казанским купцом 1-й гильдии и меценатом. Марджани указывает, что, по преданию, Габдуллабай построил около 150 мечетей. Габдулла б. Габдессалям дожил почти до 100 лет и умер в Мачкаре в 1832 г., финансово обеспечив «золотой век» медресе. Он был женат на младшей сестре великого улема Абдунассыра Курсави Мархабе.

«Золотой век» Мачкары неразрывно связан с именем мударриса Мухаммад Рахима б. Йусуфа б. Габделькарима б. Арслана аль-Ашити (ум. 1818). Среди наиболее известных шакирдов Мухаммад Рахим б. Йусуфа можно назвать: великого улема Абдуннасыра Курсави; основателя рода стерлибашских шейхов и мударрисов Нигматуллу б. Биктимера ас-Слаучи (Тукаева); имама и мударриса медресе Кышкар Якуба б. Яхью ад-Дубьязи; основателя рода мулл Амирхановых и прадеда Фатиха Амрахана, имама мечети «Иске-Таш» и мударриса Амирхановского медресе Амирхана б. Габдельманнана ат-Талкыши; мударрисов 5-й Соборной («Галеевской») мечети Казани братьев Габдессатара и Габделгаффара аш-Шырдани (Шаффеева); основателя медресе в Стерлитамаке Шарафетдина б. Зайнетдина аль-Эстерлетамаки; имама и мударриса в ауле Хусна ныне Атнинского района РТ, деда Шигабетдина Марджани, Субхана б. Габделькарима аль-Марджани; имама и мударриса медресе Тюнтяр Гали б. Сайфуллу ат-Тюнтяри; имама и мударриса медресе Адаево Тахира б. Субханкула и следующего мударриса Мачкары Габдуллу б. Яхью аль-Чиртуши аль-Мачкарави.

Следующий мударрис Мачкары Габдулла б. Яхья аль-Чиртуши аль-Мачкарави вместе Абдуннасыром аль-Курсави учился в Бухаре, и был высоко оценен Ш. Марджани. Среди его шакирдов стоит назвать: вышеупомянутого имама и мударриса 5-й мечети Казани Ахмед б. Сагита б. Ахмеда аш-Шырдани (Сагитова); имама и мударриса 2-й («Апанаевской») мечети Казани Мухамедкарима б. Мухамедрахима ат-Таканыши (Мухамедрахимова); его преемника Таджетдина б. Башира ас-Суыксуи (Баширова). Во второй и третьей четвертях XIX в. шакирды Мачкары воглавили такие ключевые приходы Казани как «Апанаевскую», «Галеевскую», «Сенную», «Бурнаевскую», «Розовую» мечети. После Габдуллы б. Яхьи начался упадок влияния медресе. Среди его видных учеников можно назвать ректора первого джадидского медресе Приуралья: Хайруллу Усманова – основателя первого уфимского медресе «Усмания»[243]243
  Хабутдинов А. Ю. Медресе Мачкара и его роль в подготовке улемов Волго-Уральского региона // Кукморский регион: проблемы истории и культуры. Казань, 2005. С. 102–108.


[Закрыть].

Для Казани начиная со второй четверти XIX в. центром схоластического образования становится медресе «Апанаевское»[244]244
  Другие названия: «Кул буе» («Приозерное»), «Касимия». См.: Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Исторические мечети Казани. Казань, 2005. С. 60–68.


[Закрыть]. Его становление относится к 1770-м гг., когда в Казани была выстроена вторая каменная мечеть. По характеристике Дж. Валиди, оно занимало «самое первое место среди казанских дореформенных медресе», там «служили самые выдающиеся мударрисы (преподаватели)». Первым из них был Салих б. Сагид аль-Кили (имам с 1793 г., ум. 1825) – ученик Габдессаляма аль-Кариле, затем продолживший обучение в медресе Гаты б. Хади аль-Бухари[245]245
  Фэхретдин Р. Асар. 1 жилд. 4 жозья. Оренбург, 1903. С. 205–206.


[Закрыть]. Затем б. Исхак б. Сагит (имам с 1832 г., ум. 1838), который училсяв Ашите, Урнашбаше и Бухаре. Мухамедкарим Мухамедрахимов (имам с 1838 г. ум. 1861) учился у Габдуллы б. Яхьи аль-Чиртуши, в Бухаре – у Салиха б. Надира аль-Худжанди. Он поддерживал контакты с виднейшим стамбульским шейхом накшбандийа-халидийа Зияутдином Гюмюшханеви[246]246
  Фэхретдин Р. Асар. 2 жилд. 13 жозья. Оренбург, 1907. С. 410–412.


[Закрыть]. Его сменил Салахутдин б. Исхак (Сагитов), учившийся в Бухаре (имам с 1862 г., ум. 1875). Наиболее известным его учеником, также продолжившим образование в Бухаре, был будущий мударрис казанского медресе «Мухаммадия» и муфтий ЦДУМ (1917–1921) Галимджан Баруди. Салахутдин б. Исхак выступил противником «Правил о мерах к образованию населяющих Россию инородцев» (1870). В них утверждалось, что конечной целью политики образования «всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть обрусение их и слияние с русским народом». Салахутдин б. Исхак выступил жестким противником применения этих Правил. Поэтому после его смерти власти не допустили избрания его брата Ахметши, жившего в Бухаре. В 1876 г. на место имама и мударриса был выбран престарелый мулла из деревни Менгеры (ныне Атнинский район РТ) Тазетдин Баширов (1813–1879), который учился в Казани у Баймурада б. Мухаррама («Иске-таш»), Исхак б. Сагита (медресе «Апанаевское») и в Мачкаре – у Габдуллы б. Яхьи[247]247
  Мэржани Ш. Аль-кыйсме ас-сани… С. 254–255.


[Закрыть]. На этом бухарская традиция в медресе прервалась. Дальнейшее развитие медресе следует рассматривать в рамках эпохи джадидизма.

Пример медресе «Марджания» («Ахуновское») является классическим случаем доминирования одного педагога. История самого медресе восходит к 1770-м гг., когда в Казани было завершено строительство первой соборной мечети («Юнусовская», затем «Марджания»). Первый период расцвета медресе связан с уже упомянутым И. Худжаши, выстроившим в городе первое здание медресе. Однако в связи с запретом для имамов заниматься торговой деятельностью и в связи с отсутствием контроля над немногочисленными вакфами городские медресе оказались под патронажем конкретного бая, фактического хозяина махалли, который являлся обычно и мутаваллием. В Казани таковыми обычно были торговцы с Бухарой, такие как Юнусовы в 1-м приходе[248]248
  Мэржани Ш. Аль-кыйсме ас-сани… С. 12–20, 24–27; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Исторические мечети Казани. Казань: Таткнигоиздат, 2005. С. 25–30.


[Закрыть].

Только Ш. Марджани впервые удалось создать классический тип медресе, в котором мударрис являлся абсолютно самостоятельной фигурой. В 1876 г. он создал на базе медресе 1-го прихода Казани мутаваллиат (попечительский совет) и получил санкцию на его существование в МВД и ОМДС, т. е. вывел медресе из-под подчинения конкретному баю[249]249
  Мэржани Ш. Жыентык. Казань, 1915. С. 99.


[Закрыть].

Ш. Марджани реформировал свое медресе, где основное внимание уделялось изучению Корана, хадисов, истории ислама, жизни Мухаммада (сира), философии, риторики, морали и шариата. Он стремился привлечь внимание студентов к таким современным трудам, как произведения турецкого писателя-просветителя Ахмада Мидхата. Однако учащиеся считали это абсолютно бесполезным. Они требовали преподавания логики и калама, необходимых им для карьеры имамов. В итоге Ш. Марджани был вынужден вернуться к программе, мало отличающейся от бухарских стандартов[250]250
  Там же. С. 110, 493.


[Закрыть].

Среди его учеников были: выдающийся ученый Хусаин Фаизханов; историк Мурад Рамзи; автор первой новометодной азбуки на татарском языке Шакиржан Тагири; общественные деятели: адвокат, городской деятель, депутат I Государственной Думы, член ЦК партии «Иттифак» и редактор первой татарской газеты Казани «Казан мюхбире» Саид-Гирей Алкин; видный городской деятель Мухаммед-Садык Галикеев; имам и мударрис, член ЦК «Иттифака» и мухтасиб Казанской губернии Габдулла Апанай; казый ЦДУМ Кашшаф Тарджемани. После смерти Ш. Марджани его сын Бурханутдин Марджани не смог достойно продолжить дело отца.

Кризис медресе во второй половине XIX в. был следствием общего кризиса татарского общества. Обучение по бухарской модели до 1870-х гг. было понятно, так как именно Средняя Азия давала львиную долю доходов татарскому бизнесу и обогащала наиболее образованных баев и имамов. Теперь их вытесняли из Туркестана и Степей, предлагая взамен учить русский язык, что не давало финансовых преференций и возможностей для государственной службы. Ответом на это стала ориентация на консервацию устоев. Пока не был создан джадидизм как система общего реформирования общества, медресе пребывали в системном кризисе. Его основной причиной являлось то, что не было понятно, как готовить успешную в экономическом и административном отношении национальную элиту, отвечающую реалиям, сложившимся в России в результате Великих реформ 1860–1870-х гг.

На рубеже XIX–XX вв. основателю джадидизма Исмагилу Гаспринскому удалось обеспечить единство национальной элиты[251]251
  Хабутдинов А. Опыт подготовки конкурентоспособной мусульманской элиты: джадидская система образования // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты. 2006. № 2.


[Закрыть]. Центрами джадидизма у татар стали медресе «Мухаммадия», «Апанаевское» (оба в Казани), «Галия», «Усмания» (оба в Уфе), «Хусаиния» (в Оренбурге), «Расулия» (в Троицке), «Буби», где программа включала преподавание религии на основе Корана и сунны, истории ислама, изучение арабского, русского и татарского языков, тюрко-татарской истории и научных дисциплин[252]252
  Малашенко А., Набиев Р., Хабутдинов А. Джадидизм // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 78.


[Закрыть]. Максимальный срок обучения составлял 14 лет. В медресе «Мухаммадия» было 3 разряда: начальное (ибтидаия), составлявшее курс мектеба и включавшее в себя 5 классов, в том числе и подготовительный; второе среднее (санавийя) – 6 классов, где выпускали мулл, мугаллимов, азанчи; высшее (галлия) – 3 класса, готовило мулл высокой квалификации и ректоров медресе – мударрисов[253]253
  Хамматов Ш. С. Программа преподавания в медресе «Мухаммадия» в начале ХХ в. (соотношение светских и религиозных дисциплин) // Векторы толерантности: религия и образование. Казань, 2006. С. 166.


[Закрыть]. Другой вариант предлагало медресе «Хусаиния» в Оренбурге, где было 4 разряда: начальное (ибтидаия), включавшее в себя 3 класса; среднее (рушдия) – 4 класса; подготовительное к высшему (игдадия) – 4 класса; высшее (галлия) – 3 класса. Подобный вариант был использован в уфимских медресе «Усмания» и «Галия».

Обратим внимание на результаты джадидской реформы, исходя прежде всего из личностей мударрисов и выпускников, ставших выдающимися деятелями и видными представителями национальной элиты.

1. Медресе «Мухаммадия» («Галеевское») в Казани было учреждено в 1882 г. имамом 5-й соборной мечети г. Казани Галимджаном Мухамметзяновичем Галеевым (Баруди) и его отцом – купцом Мухамметзяном Галеевым, в честь которого оно и было названо.

Первый камень в основание главного здания медресе заложил в 1891 г. выдающийся шейх ордена накшбандийа Зайнулла Расули, чьим мюридом был Галимджан Баруди. Оно стало первым джадидским медресе России, когда в 1891 г. Баруди начал обучать шакирдов. В течение 14 лет они изучали здесь арабский, турецкий, русский языки, риторику, каллиграфию, математику, геометрию, физику, географию, психологию, методику и педагогику, медицину и гигиену, правоведение, философию, всеобщую историю, историю России, историю тюркских народов и другие предметы. Религиозные предметы в джадидском варианте были следующие: право (фикх), наука о правилах раздела имущества (фараиз), толкование Карана (тафсир), хадисоведение, жизнеописание Пророка Мухаммада (сира), догматика (акида), основы морали (ахлак), история ислама, ислам и другие религии. Баруди приглашал в медресе видных представителей науки и культуры, политических и общественных деятелей для проведения занятий, в том числе доктора Абубекра Терегулова, членов ЦК и Казанского бюро «Иттифака» Саид-Гирея Алкина и Юсуфа Акчуру. В 1904–1905 гг. последний впервые у татар прочел курс тюркской истории и политической истории.

На базе медресе рядом улемов круга Г. Баруди было создано в период российской революции 1905–1907 гг. и воссоздано в 1917 г. Общество Духовенства. В медресе возникло мощное шакирдское движение со своей подпольной организацией «Берек», которое провело в мае 1907 г. съезд и поставило целью создание образовательной автономии татар в соответствии с решениями III Всероссийского мусульманского съезда. Кроме краткосрочного периода в дни революции 1905–1907 гг. отношения между мугаллимами и шакирдами были дружелюбными и рабочими.

В «Мухаммадии» насчитывалось до 500 учащихся и 20 мугаллимов (преподавателей). Здесь преподавали видные улемы, составившие ядро авторов журнала «Дин ва-л-адаб»: Ахметжан Мустафа, Кашшаф Тарджемани, Мухаммад-Наджиб Тюнтяри, Шехер Шараф. Они во многом составили основу джадидских учебников по религиозным дисциплинам. В «Мухаммадии» получили образование: муфтий ОМДС Мухаммад-Сафа Баязитов, ученые и общественные деятели – Худжа Бадиги, Саид Вахиди, Газиз Губайдуллин, Гимад Нугайбек, Гали Рахим, Галимджан Шараф; революционеры – Хусаин Ямашев, Камиль Якуб; писатели – Фатих Амирхан, Зариф Башири, Фатхи Бурнаш, Маджид Гафури, Камиль Тинчурин, Галиаскар Камал, Наки Исанбет; артист Зайни Султанов; дипломат Ибрагим Амирхан, Хикмет Биккенин; композиторы – Султан Габяши, Салих Сайдашев; художник Баки Урманче. В 1917 г. Галимджан Баруди был избран муфтием ЦДУМ (был им до самой смерти в 1921 г.), а его мюриды Кашшаф Тарджемани и Габдулла Сулеймани – казыями. В годы гражданской войны последние выполняли ключевые функции посредников с центральными властями: Кашшаф Тарджемани как представитель ЦДУМ при СНК, Габдулла Сулеймани – как имам Московской Соборной мечети. Почти никто кроме Камиля Якуба (погибшего в 1919 г.) не стал видным советским функционером. «Мухаммадия» связана, прежде всего, с улемами, национальными общественными деятелями, вынужденно ставшими только учеными-гуманитариями в советскую эпоху и представителями творческой интеллигенции. Почти все они, за редкими исключениями, были репрессированы[254]254
  Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Мухаммадия» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 204–206.


[Закрыть].

2. «Апанаевское» медресе («Кул буе», «Касимия»). В конце XIX – начале XX в. при соратнике Г. Баруди мударрисе Мухаммад Касиме Салихове (с 1899 г.) в медресе преподавали просветитель Ахмад-Хади Максуди, отец башкирской автономии и выдающийся тюрколог Ахмад-Заки Валиди, драматург Гафур Кулахметов. Здесь в конце XIX – начале XX в. учились Галиджан Баруди, выдающиеся татарские писатели Загир Биги и Гаяз Исхаки, улем Муса Биги, политик, председатель Милли Идарэ[255]255
  Хабутдинов А. Милли Идарэ // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 240–241.


[Закрыть] (Национального Управления) Садретдин Максуди, драматург Галиаскар Камал, писатели Мухаммед Гали, Афзал Шамов, народный певец Камиль Мутыги, языковед Мухамметжан Фазлуллин. Под влиянием Г. Баруди программа приближалась к программе «Мухаммадии».

3. Медресе «Хусаиния» в Оренбурге было создано в 1889/1890 учебном году братьями-миллионерами Ахмет-баем и Гани-баем Хусаиновыми. Курс обучения составлял 14 лет. В медресе преподавались в джадидском варианте такие религиозные дисциплины, как фикх, ысул фикх, фараиз, тафсир, хадисоведение, сира, акида, ахлак, история ислама, искусство проповеди (вааз ва хитбат). Одновременно преподавались и дисциплины естественно-научного цикла: физика, химия, геометрия и тригонометрия, психология, логика, гигиена и медицинские знания. Были в программе и элементарное право (немусульманское), политэкономия и торговое дело, бухгалтерия. Но медресе прежде всего славилось своим гуманитарным циклом. Ученики изучали русский, арабский, фарси, французский, немецкий языки. Шакирдам преподавались татарская, русская, арабская, персидская литературы. В медресе изучались всемирная и российская история, история татар.

В «Хусаинии» насчитывалось до 500 учащихся и 35 мугаллимов. Шакирды медресе продолжали обучение в Каирском аль-Азхаре, Стамбульском и Бейрутском университетах. Наряду с этим многие шакирды продолжили обучение и в российских вузах. Среди преподавателей татарского языка и литературы в разные годы были такие яркие личности, как Шариф Камал, Сагит Рамеев, Джамал Валиди, Фатих Карими. Медресе дало таких классиков татарской литературы, как Джаудат Файзи, Тухфатулла Ченекей, Хади Такташ, Муса Джалиль, писателя и общественного деятеля Афзала Тагирова. Среди выдающихся специалистов по татарскому языку и литературе необходимо назвать Джамала Валиди, Фатиха Карими, Габдрахмана Сагди. Медресе славилось авторами учебников по дисциплинам естественно-научного и литературоведческого циклов.

Основной слабостью медресе считалось отсутствие авторитетного улема-мударриса, так как выпускник медресе Кышкар Габдулла Давлетшин принадлежал к числу традиционалистов. Поэтому во многом учебный процесс и состав преподавателей определялся вначале братьями Хусаиновыми, а затем попечительским советом. В результате преподаватели и шакирды были крайне общественно активны, и притом принадлежали зачастую к разным направлениям политического спектра.

В медресе преподавали улемы Риза Фахретдин (муфтий ЦДУМ в 1921–1936 гг.), Муса Биги, Тахир Ильяси, учились – Джихангир Абзгильдин (ректор уфимской «Усмании» и секретарь «Голямалар Шурасы (Совета улемов при ЦДУМ)[256]256
  Идрисов У. Ю., Мухетдинов Д. В., Хабутдинов А. Ю. Совет улемов. Нижний Новгород, 2005.


[Закрыть], Габдулла Шнаси, Закир Кадыри. В досоветский период медресе и его попечительский совет были центрами общественной активности мусульманских либералов Оренбурга, включая депутатов Гос. Думы Мухмад-Закира Рамиева (Дэрдменда), Гайсу Еникеева, лидера Оренбургского мусульманского губернского бюро Ф. Карими. В годы гражданской войны шакирды медресе составили основу мусульманских советских органов на Южном Урале. В отличие от Казани и Уфы, где медресе были ликвидированы и не стали центрами подготовки советской элиты, медресе «Хусаиния» было переименовано в Татарский институт народного образования (ТИНО) и даже сохранило свой преподавательский состав до 1925 г.[257]257
  Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Хусаиния» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. Казань, 2004. С. 208–210.


[Закрыть]