Текст книги "Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя)"

1861 год

Дневник, 18 апреля 1861 г., Германия, Дрезден, т. 48, стр. 34–35.

Пошёл ко всенощной. Я могу стоять (у обедни) в церкви. Может быть, буду говеть.

1862 год

Дневник, 10 сентября 1862 г., Москва, т. 48, стр. 44.

Проснулся 10 сентября в 10, усталый от ночного волненья. Работал лениво и, как школьник ждет воскресенья, ждал вечера. Пошел ходить. К Перфильевым. Дурища Прасковья Федоровна[33]33
  Прасковья Федоровна Перфильева, троюродная сестра Толстого. Была посаженою матерью на свадьбе Толстого.


[Закрыть]. На Кузнецкий мост и в Кремль. Ее не было. Она у молодых Горскиных[34]34
  Лев Иванович Горсткин, женат на Софье Михайловне Кузминской.


[Закрыть]. Приехала строгая, серьезная. И я ушел опять обезнадеженный и влюбленный больше, чем прежде. Au fond (в глубине) сидит надежда. Надо, необходимо надо разрубить этот узел. Лизу[35]35
  Елизавета Андреевна Берс, старшая сестра С. А. Толстой.


[Закрыть] я начинаю ненавидеть вместе с жалостью. Господи! помоги мне, научи меня. Опять бессонная и мучительная ночь, я чувствую, я, который смеюсь над страданиями влюбленных. Чему посмеешься, тому и послужишь. Сколько планов я делал сказать ей, Таничке[36]36
  Татьяна Андреевна Кузминская (рожд. Берс), младшая сестра С. А. Толстой.


[Закрыть], и все напрасно. Я начинаю всей душой ненавидеть Лизу. – Господи, помоги мне, научи меня. Матерь Божия, помоги мне.

Дневник, 12 сентября 1862 г., Москва, т. 48, стр. 44–45.

Я влюблён, как не верил, чтобы можно было любить. Я сумасшедший, я застрелюсь, ежели это так продолжится. Был у них вечер. Она прелестна во всех отношениях. А я отвратительный Дублицкой[37]37
  Дублицкой действующее лицо в повести С. А. Берс «Наташа», в котором Толстой узнал себя.


[Закрыть]. Надо было прежде беречься. Теперь я уже не могу остановиться. Дублицкой, пускай, но я прекрасен любовью. – Да. Завтра пойду к ним утром. Были минуты, но я не пользовался ими. Я робел, надо было просто сказать. Так и хочется сейчас идти назад и сказать всё и при всех. Господи, помоги мне.

Дневник, 14 сентября 1862 г., Москва, т. 48, стр. 45.

4-й час ночи. Я написал ей письмо[38]38
  Письмо от 14 сентября 1862 г., в котором Толстой делал предложение Софье Андреевне Берс. Письмо было передано ей 16 сентября.


[Закрыть], отдам завтра, т. е. нынче 14. Боже мой, как я боюсь умереть. Счастье, и такое, мне кажется невозможно. Боже мой, помоги мне.

1863 год

Дневник, 1 марта 1863 г., Ясная Поляна, т. 48, стр. 52.

Мы недавно почувствовали, что страшно наше счастье. Смерть и все кончено. Неужели кончено? Бог. Мы молились. Мне хотелось чувствовать, что счастье это не случай, а Моё.

Дневник, 18 июня 1863 г., Ясная Поляна, т. 48, стр. 54–55.

Где я, тот я, которого я сам любил и знал, который выйдет иногда наружу весь и меня самого радует и пугает… Я в запое хозяйства погубил невозвратимые 9 месяцев, которые могли бы быть лучшими, а которые я сделал чуть ли не из худших в жизни. Чего мне надо? жить счастливо – т. е. быть любимым ею и собою, а я ненавижу себя за это время… Боже мой, помоги мне. – Дай мне жить всегда в этом сознании тебя и своей силы…

Ужасно, страшно, бессмысленно связать своё счастье с материальными условиями – жена, дети, здоровье, богатство. Юродивый прав. Могут быть жена, дети, здоровье и др., но не в том. – Господи, помилуй и помоги мне.

1878 год

Дневник, 22 мая 1878 г., Ясная Поляна, т. 48, стр. 70.

Был у обедни в воскресенье. Подо все в службе я могу подвести объяснение, меня удовлетворяющее. Но многие лета и одоление на врагов есть кощунство. Христианин должен молиться за врагов, а не против них.

1884 год

Дневник, 15 (27) марта 1884 г., Москва, т. 49, стр. 68.

Мое хорошее нравственное состояние я приписываю тоже чтению Конфуция и главное Лаоцы[39]39
  Конфуций (ок. 551–479 до н. э.), древне-китайский философ; Лао-цзы (4–3 вв. до н. э.), китайский философ, проповедник «недеяния», автор трактата «Лао-цзы» канонического сочинения даосизма.


[Закрыть] надо себе составить Круг чтения: Эпиктет, Марк Аврелий, Лаоцы, Будда, Паскаль, Евангелие[40]40
  Эпиктет (к. 1 н. 2 вв.), римский философ-стоик. Его высказывания Толстой поместил в «Круге чтения» и других сборниках; Аврелий Марк (121–180), римский император, философ, представитель позднего стоицизма; Будда, имя, данное основателю буддизма Сиддхартхе Гаутаме (623–544 гг. до н. э.). Толстой составил очерк «Будда» для «Круга чтения»; Паскаль (1623–1662), французский религиозный мыслитель, математик и физик. Толстой написал о нем статью.


[Закрыть]. Это и для всех бы нужно. Это не молитва, а причащение.

Дневник, 30 марта (11 апреля) 1884 г., Москва, т. 49, стр. 75.

Вечер шил башмаки – хорошо. Запоздал – пришли племянницы[41]41
  Дочери Марии Николаевны Толстой, сестры Толстого.


[Закрыть] и Леонид[42]42
  Леонид Дмитриевич Оболенский, муж племянницы Толстого, Елизаветы Валерьяновны Оболенской, дочери М. Н. Толстой.


[Закрыть]. Пошел с ними пить чай. И до того гадко, жалко, унизительно стало слушать особенно бедную, умственно больную Таню, что ушел спать. Долго не мог заснуть от грусти и сомнений и молился Богу – так, как я никогда не молился.

Научи, избави меня от этого ужаса. Я знаю, что я молитвой выражал только подъем свой. И странно, молитва исполнена.

Дневник, 15 (27) апреля 1884 г., Москва, т. 49, стр. 82.

Пошел на балаганы. Хороводы, горелки. Жалкий фабричный народ – заморыши. Научи меня, Боже, как служить им. Я не вижу другого, как нести свет без всяких соображений.

Дневник, 3 (15) мая 1884 г., Москва, т. 49, стр. 89.

Нашел письмо жены. Бедная, как она ненавидит меня. – Господи, помоги мне. Крест бы, так крест, чтоб давил, раздавил меня. А это дерганье души – ужасно не только тяжело, больно, но трудно. Помоги же мне.

Дневник, 12 (24) июля 1884 г., т. 49, стр. 112.

Читаю Meadows[43]43
  Томас Тейлор Мидоус, автор книг о Китае, одна из них была прислана Толстому Н. Н. Страховым.


[Закрыть] и по-еврейски Евангелие[44]44
  В 1882 г. Толстой брал уроки древнееврейского языка у московского раввина С. А. Минора.


[Закрыть]. Все нездоров и слаб, слаб во всех отношениях. Целый день прошел без событий… Объявил, что пойду в Киев. Ночью вошел наверх. Объяснение. Не понимаю, как избавить себя от страданий, а ее от погибели, в которую она с стремительностью летит. Молился вчера, значит слаб. Молитва к богам и святым – чаще к святым – оттого, что нужна помощь. И если бы мы жили христианской жизнью, была бы помощь от людей, от церкви. Все, о чем мы разумно молимся, могут сделать нам люди – помочь трудом, умом, любовью.

1888 год

Дневник, 25 ноября 1888 г., Москва, т. 50, стр. 5.

Пошел ходить, хотел исполнить долг и опять помешало. Встретил Стороженко[45]45
  Николай Ильич Стороженко, историк литературы, профессор Московского университета.


[Закрыть] и он стал ходить со мной, рассказывал о своей лекции, предполагаемой, о пессимизме и о том, религия утешает ли? Я сказал ему, что если бы он определил, что религия и что пессимизм, то он не думал бы об этом. Все праздная болтовня. Я разгорячился и доказывал ему, что он фарисей и дармоед. Ему ни по чем… Грустно было вчера, хотелось умереть, чтоб уйти от нелепости, которую настолько перерос. Разумеется, вся вина в том, что не работаю, да боюсь. Начать излагать, когда не требует этого Бог – дурно и не сказать что знаешь – дурно. Помоги мне Боже, Отец. Люблю обращаться к Богу. Если бы не было Бога, то хорошо уже это обращение в безличную пустоту. В таком обращении нет слабостей тщеславия, человекоугодничества: расчетов, от которых почти невозможно отделаться, обращаясь к людям. Так помоги мне, Отец!

Дневник, 3 декабря 1888 г., Москва, т. 50, стр. 9.

Встал рано, сходил, купил колун, наколол и затопил печи, иду завтракать. – Читал, был Шенбель[46]46
  Константин Иванович Шенбель, автор статьи «О дешевом хлебе», которая, несмотря на рекомендацию Толстого, напечатана не была.


[Закрыть], умный старик. Привез статью о дешевом хлебе. Он прав. Прекрасно сказал мне о молитве: Бог есть закон правды. И его умолить нельзя. И другое о том, что если нет сил гореть и разливать свет, то хоть не застить его.

Дневник, 17–18 декабря 1888 г., Москва, т. 50, стр. 15.

Упадок нравственный во мне… Что-то уж очень глупо (спал дурно), колол дрова, убрал, иду завтракать. Отец, помоги мне – мне кажется, что я падаю.

Дневник, 30 декабря 1888 г., Москва, т. 50, стр. 18.

… Пришел Немолодышев[47]47
  Никита Арсеньевич Немо лодышев, занимался медицинской практикой. Сохранились его письма к Толстому 1890-х годов.


[Закрыть]. Сердит, злопамятен и мелочен. Говорили о внешнем и мелочах. Он оставался при своем, потом сказал о своей тоске, беспомощности, одиночестве и страхе смерти, я узнал себя и мне стало жалко его; я сказал: молитесь Богу, т. е. найдите ту точку, в которую смотреть помимо людей. Он понял.

1889 год

Дневник, 2 января 1889 г., Москва, т. 50, стр. 19.

Уныло начал новый год. Читал Robert Elsmere[48]48
  Роман английской писательницы Гемфри Уорд «Robert Elsmere», 1888.


[Закрыть] – хорошо, тонко. Маша с Пошей расстроены[49]49
  Брак дочери Толстого Марии Львовны и Павла Ивановича Бирюкова по настоянию С. А. Толстой было решено отложить на год.


[Закрыть]. Трудно становится. И просвета нет. Чаще манит смерть. Отец! Помоги, настави и прими.

Дневник, 18 января 1889 г., Москва, т. 50, стр. 24.

Рано, колол дрова. Пришел молоканин из Богородского[50]50
  Федор Алексеевич Желтов, крестьянин из села Богородского Нижегородской губернии, автор рассказов и повестей из жизни народа.


[Закрыть]. Читал наверху, пришел Теличеев[51]51
  Александр Дмитриевич Тиличеев (Теличеев), переводчик, педагог.


[Закрыть] с другим господином просить ходатайства за высылаемую гувернантку. Скверно себя вел с ними. Без любви к ним и с нетерпением и болтовней. До этого еще прочел в Русской Мысли в статье Шелгунова[52]52
  Николай Васильевич Шелгунов, писатель и публицист. Толстой читал его статью «Очерки русской жизни», в которой критикуется принцип непротивления злу насилием.


[Закрыть] о себе и позорно печалился. Да, да, да, необходимо бросить всякие затеи писать и что-то для себя делать, а блюсти одно: готовность к оскорблению и унижению – смирение и заботу одну о возможности добра другим. – Да, помоги, Отец!..

Дневник, 12 февраля 1889 г., Москва, т. 50, стр. 36.

Отец, помоги мне, не переставая радоваться, исполняя в чистоте, смирении и любви волю твою.

Дневник, 10 марта 1889 г., Москва, т. 50, стр. 48–49.

Нынче вот и думал: как возбуждать эту любовь к любви и т. п. Есть одно всемирное, всем известное и до неузнаваемости изуродованное средство: молитва. Обращение (следовательно, внимание к тому) к самому святому в себе (выдвигание его вперед). Святое же во мне есть святое во всех, есть святое в самом себе, есть Бог. Да, молитва сильнейшее средство и единственное, молитва, как вызывание в себе лучшего, что есть, и приучение себя жить им.

Дневник, 11 марта 1889 г., Москва, т. 50, стр. 50.

Обедали Сухотин и Соловьев[53]53
  Михаил Сергеевич Сухотин, муж старшей дочери Толстого Татьяны Львовны; Владимир Сергеевич Соловьев, философ и публицист.


[Закрыть]. С Соловьевым хорошо говорил. Он придает догматам значение принципов… А я говорю: я отрицал молитву, а теперь признаю.

Дневник, 24 марта 1889 г., Спасское[54]54
  Спасское – имение С. С. Урусова, давнего друга Толстого, его сослуживца по Севастополю, расположенное близ Троице-Сергиевской лавры.


[Закрыть], т. 50, стр. 56.

Ночью разбудила боль – очень сильная, пот капал, и рубаха смокла. До 5 часов от 2-х. Пробовал молиться. Мог. Встал поздно. Все ноет. Вчера и 3-го дня еще не мог вызывать в себе высокое, твердое в Боге в духе состояние. Как будто набегало сомнение. Не мог молиться. Не то, чтобы сомнение, т. е. опровержение истины христианской жизни, а отсутствие веры живой в нее.

Дневник, 25 марта 1889 г., Спасское, т. 50, стр. 57.

Устал я и не хочется писать. И не надо. Молиться надо с утра, прося Бога о хлебе насущном, т. е. о деле Божьем для себя, о работе для Бога. Дай, Господи.

Но и так хорошо.

Дневник, 26 марта 1889 г., Спасское, т. 50, стр. 57.

Молился богу и кроме того себе говорил: помни, что: – что жизнь твоя есть только исполнение воли Бога в чистоте, смирении и любви. Все вне этого не жизнь.

Дневник, 14 апреля 1889 г., Москва, т. 50, стр. 67.

Да, молитву, которую напишу на ногте: Помни, ты работник дела Божьего.

Дневник, 19 апреля 1889 г., Москва, т. 50, стр. 69.

После обеда начал читать. Началась боль и очень болело до 11. Переносил порядочно. Как странно, что во время боли – хуже молиться и готовиться к смерти, чем без нее. Читал W[orld's] A[dvance] T[hought] и Univ[ersal] Republic[55]55
  Журнал «Передовая мысль мира и универсальная республика», издававшийся в 1886 1918 гг. американской писательницей Люси Маллори в Портленде (США).


[Закрыть]. Созревает в мире новое миросозерцание и движение и как будто от меня требуется участие, провозглашение его. Точно я только для этого нарочно сделан тем, что я есмь с моей репутацией – сделан колоколом.

Отче, помоги мне. Если такова воля Твоя, буду делать.

Дневник, 27 апреля 1889 г., Москва, т. 50, стр. 75.

У Дьякова[56]56
  Дмитрий Алексеевич Дьяков, друг Толстого с 1840-х годов.


[Закрыть] посидел. Дома толпа праздная, жрущая и притворяющаяся. И все хорошие люди. И всем мучительно. Как разрушить? Кто разрушит? Много молился, чтоб Бог отец помог мне избавиться от соблазна.

Дневник, 29 апреля 1889 г., Москва, т. 50 стр. 76.

Думал: в Учении XII Апостолов сказано: одних обличай, за других молись, а 3-х люби больше души своей. По моему надо так: одним, сострадая, помогай, других, молясь за них, обличай, третьих люби больше души своей.

Дневник, 1 мая 1889 г., Москва, т. 50, стр. 78.

Сейчас заходил Сережа[57]57
  Сергей Львович Толстой, старший сын Толстого.


[Закрыть] проститься. Так грустно, что я далек с ним. А его надо обличать, молясь за него. Прости меня.

Дневник, 6 мая 1889 г., Тула, т. 50, стр. 79.

Постыдный спор с учителем[58]58
  Алексей Митрофанович Новиков, сын тульского рабочего, окончивший математический и медицинский факультеты Московского университета. В течение трех лет жил у Толстого в качестве учителя его сыновей.


[Закрыть] у Раевских[59]59
  Иван Иванович Раевский и его жена Елена Павловна Раевская, старинные знакомые Толстого.


[Закрыть]. Все от того, что без молитвы – без мысли о воле Бога, начал говорить. Да, все, все надо делать с молитвой. Как и говорили старцы, только не с словесной молитвой, а с мыслью о Боге и его воле.

Дневник, 15 мая, 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 82.

Писал об искусстве. Все в заколдованном кругу верчусь. Прошелся… Научи меня, Господи. Да где помогать, когда сам плох. Мне помоги или вместе, друг через друга. То самое, что и делается. После обеда убрал вещи, сходил на Козловку[60]60
  Козловка – Ближайшая к Ясной Поляне (4 км) станция Московско-Курской железной дороги, ныне «Ясная Поляна».


[Закрыть]. Так славно почитал Евангелие в кругу мужиков.

Дневник, 19 мая 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 83.

Устал очень. Я стал ослабевать в служении Богу. Помоги мне, Отец. С Машей[61]61
  Мария Львовна Толстая, дочь Толстого.


[Закрыть] шел, говорил твердо, радостно. Имея такого друга, я смею еще жаловаться.

Дневник, 5 июня 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 91.

Да, во все покои добрые двери отворяются внутрь. Наружу отворяются с размаху двери в бучило. – Я плох очень. Отче, помоги мне! Так ничего и не делал.

Дневник, 6 июня 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 92.

Проводил юношу. Он добрый. Я говорил ему слишком много, надо бы формулировать, что и что ему нужно. Надо бы так: 1) Понимать свою жизнь только как служение, и потому, не заботясь о своих силах, об уменьшении или увеличении их, служить теми силами, какие есть. Это раз. 2) молиться – Отче наш, т. е. чаще становиться в условия, где нет заботы о людях, а только о Боге; и 3) (пустяки) уменьшать требования от жизни – не было чтоб прислуги, не проживать денег – та же прислуга.

Дневник, 18 июня 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 97.

Утром записал мысли об Отче наш. Написал их Черткову[62]62
  См. Приложение, Записная книжка № 2, 18 июня 1889 г. и письмо к В. Г. Черткову от 18 июня 1889 г. (см. ПСС. Т. 86. С. 243–244).


[Закрыть].

Дневник, 20 июня 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 98.

Встал в 6 и пошел пахать. Очень приятно. Торопился, чтобы вернуться во время и к завтраку, и к обеду, но не миновал злобы. О, Господи, помоги мне любить, обличать любя и молясь.

Дневник, 16 июля 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 107–108.

Взялся было за работу, Крейцерову Сонату, не идет. Спать тоже не мог: все думал. Как бы надо поступить? И все не то. Надо думать только о нынешнем часе, чтобы исполнить волю пославшего. Молился, и молитва уяснила. Да, жить, исполняя без конца, без цели, а только по указанному Им направлению. Думал: какое удивительное дело – неуважение детей к родителям и старшим во всех сословиях, повальное! Это важный признак времени; уважение и повиновение из-за страха кончилось, отжило, выступила свобода. И на свободе должно вырасти любовное отношение, включающее в себя все то, что давал страх, но без страха. Так у меня с одной Машей. Боюсь говорить и писать это. Чтобы не сглазить, т. е. не разочароваться…

После обеда сидел дома, пришли 5 гимназистов[63]63
  Ученики старших классов тульской гимназии.


[Закрыть], я поговорил с ними недостаточно серьезно… Ходил и думал о молитве, как надо молиться. Лег поздно.

Дневник, 30 июля 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 115.

Встал позднее. Ходил купаться. Думал: довольно неготовому первых слов молитвы Отче наш, именно: Отче наш иже еси на небеси, да святится имя твое – т. е. сознание того, что свята одна любвь. Это не даром первое прошение: это первое условие божеской жизни. Прежде надо помнить, знать, что свята одна любовь, а потом, уж будучи пропитанным любовью, можно желать пришествия Царства Божия. Только любовью, только любовно можно достигать Царства Божия. Это все равно, что прежде всего надо наточить косу, а потом уж косить. Как я это горьким опытом узнал. Царство Божие не придет, не придет, если не достигать его любовью.

Дневник, 18 августа 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 123.

Ходил один за грибами. Молился. Хорошо было на душе.

Дневник, 29 августа 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 130.

Если я знаю несомненно, что мне хорошо и все придут, рано или поздно, туда, где я, и вижу, что люди идут прочь туда, где им дурно и будет хуже, как я могу сердиться на них? Одно, что я могу – жалеть. Научи меня, Отец, поступать, как ты: жалеть, делать и ждать. Пришел домой и то, что так ясно и радостно казалось в мыслях, оказалось трудно. Я прилег. Соня пришла и говорит: как мне скучно! Жалко ее, жалко.

Дневник, 4 сентября 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 134.

Помоги Бог до отъезда[64]64
  Толстой возвратился в Ясную Поляну 4 сентября 1889 г. из Пирогова, где он гостил у своего брата С. Н. Толстого.


[Закрыть] хорошо вести себя – не отчаиваться, а делать любя и ждать, не тревожась.

Дневник, 11 ноября 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 177.

Утром ходил гулять. Молился и думал: Мое недовольство жизнью от того, что я забываю, что я не хозяин, а работник. Чтоб мне было хорошо, мне надо исполнять волю хозяина.

Дневник, 1 декабря 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 186–187.

Вижу, разумом вижу, что это так, что нет другой жизни, кроме любви, но не могу вызвать её в себе. Не могу ее вызвать, но зато ненависть, нелюбовь могу вырывать из сердца, даже не вырывать, а сметать с сердца по мере того, как она налетает на него и хочет загрязнить его. Хорошо пока хоть и это, помоги мне, Господи…

Господи любви, помоги мне быть совершенным, как ты. Помоги или возьми меня прочь, уничтожь, переделай из меня что-нибудь не такое поганое, злое, лживое, жадное ко всему дурному и к похоти и к похвале, изгаженное существо – помоги мне или уничтожь совсем. Думал…

В ту самую минуту, как хотел записать, что думал, пришла Соня и стала говорить дурное о Кате и Маше[65]65
  Екатерина И. Гопкрафт, гувернантка в доме Толстых; Мария Львовна Толстая.


[Закрыть] и прервала меня… Господи разума и любви, помоги мне.

Думал: нет спасения, пока не возненавидишь себя, потому что, пока не возненавидишь себя, не полюбишь других.

Дневник, 3 декабря 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 189.

Записал себе в книжечке так: Верю, что мне поручены и дело Твое и сила Твоя. Дело ж Твое в том, чтобы проявить Тебя в себе и в мире. В одном этом моя жизнь.

Дневник, 6 декабря 1889 г., Ясная Поляна, т. 50, стр. 189.

Верю, что во мне сила Твоя, данная для исполнения дела Твоего. Дело же Твое в том, чтоб преувеличить силу Твою в себе и во всем мире.

1890 год

Дневник, 28 марта 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 32.

Ходил вечером и молился. Отче наш, да святится сущность Твоя, любовь, с тем, чтобы наступило царство любви, и воля Твоя о том, чтобы все управлялось любовью (Тобою), совершалась здесь на земле, как она, в моих глазах, совершается на небе. И дай мне жизни, т. е. участия в совершении этого сейчас здесь. И уничтожь последствия моих ошибок, которые могут мешать мне, так же как я уничтожаю в своем сознании последствия видных мне ошибок других людей, могущих мешать мне любить их. И не введи меня в искушение – физическое страдание, отуманение, соблазн, которые препятствуют осуществлению любви, и, главное, избавь меня от главного препятствия во мне самом – от зла в моем сердце. Да, только одно, одно нужно для этой жизни и для всей жизни, одно – любовь, увеличение ее.

Дневник, 30 марта 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 33.

К молитве: Отче наш, прибавлю для себя еще следующее: помни, что от тебя ничего не требуется: ни подвига, ни какого бы то ни было внешнего дела, а только одно: действия, поступки, наиболее соответственные твоему положению сейчасному, в духе любви. Делай сейчас то, чего требует от тебя твоя божественная сущность (любовь), подчиняя животное, жертвуя им, и, главное – не рассуждай о том, что выйдет…

Мерило одно: чтобы на тебя, радостно улыбаясь, смотрели сейчас и Бог и люди.

Дневник, 10 апреля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 34.

Одно из самых дерзких неповиновений Христу – это богослужение, общая молитва в храмах и название отцами духовенство, тогда как Мф. III, 5-15, Иоанна IV, 20, 21 и Мф. XXIII, 8.

Дневник, 5 мая 1890 г., Пирогово, т. 50, стр. 40.

Единственное, во что можно верить, это то, что добро – добро, что его можно и должно делать без награды.

Обращение к Богу как к личности нужно, когда сам себя чувствуешь слабым – личностью; когда силен – не чувствуешь себя личностью и живешь, когда слаб – только просишь. Лицо – прости, помоги мне, лицу.

Дневник, 17 июня 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 50–51.

Много и часто думаю эти дни, молясь о том, что думал сотни, тысячи раз, но иначе, именно: что мне хочется так-то именно, распространением его истины не словом, но делом, жертвой, примером жертвы служить Богу; и не выходит. Он не велит. Вместо этого я живу, пришитый к юбкам жены, подчиняясь ей и ведя сам и со всеми детьми грязную, подлую жизнь, которую лживо оправдываю тем, что не могу нарушить любви. – Вместо жертвы, примера победительного, скверная, подлая, фарисейская, отталкивающая от учения Христа жизнь. Но ты знаешь, что в моем сердце и чего я хочу. Если не суждено, не нужен я тебе на эту службу, а нужен на навоз, да будет по-Твоему. – Это скверный эгоизм. И нельзя отговариваться тем, что я хочу успеха дела, установления Царства Бога, и от того грущу. Грустить об этом нечего. И без меня сделается… Это все равно, что червяк очень озабочен тем, что ему нельзя точить дерево, потому что он скорбеет, что без него дерево не скоро сточится и будет расстройство в порядке мира. – Самому хочется? Да. Но хлеб наш насущный даждь нам днесь. Дай мне жизни настоящей. И это жизнь есть и дана, и просить нечего. Господи, Отец. Люблю тебя, возьми меня. И благодарю тебя за то, что ты открыл себя мне. Не скрывайся от меня.

Дневник, 18 июня 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 52.

Я очень опустился. Не в умственном смысле – это ничего – не опущение, а в сердечном, любовном. Я не в духе и злюсь. Сижу и злюсь и на присутствующих и на отсутствующих. Всякое слово, мысль вызывает не проникновение и сочувствие тому, кто ее высказывает, а желание заявить свою правду перед ним. Скверно. Очень скверно. – Нынче ясно понял это и устыдился. Буду записывать все отступления – грехи. Помоги, мне, Бог, главное, делать это перед Тобой только. А то меня смутило больше всего то испуганное, недовольно робко озлобленное упрямо спорящее выражение, которое я вызвал в Олсуфчике[66]66
  Дмитрий Адамович Олсуфьев, товарищ Сергея Львовича Толстого по университету.


[Закрыть]. Это не должно руководить. А перед собой и Богом, чтоб знать, что во мне нет ничего кроме любви к всем.

Дневник, 25 июня 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 53–54.

Андрюша[67]67
  Андрей Львович Толстой, сын Толстого.


[Закрыть] пошел на деревню, я спрашиваю, зачем. Яйца покупать. Зачем? Мама велела. И я подумал: воспитание их ведется кем? Женщиной без убеждений, слабой, доброй, но journaliere, (непостоянной) переменчивой и измученной взятыми на себя ненужными заботами. Она мучается, и они на моих глазах портятся, наживают страдания, жернова на шеи. – Прав ли я, допуская это, не вступаю в борьбу? Молюсь и вижу, что не могу иначе. Не моя воля, но Твоя. С одной стороны, порча детей, страдания напрасные, с другой – борьба, озлобление. Лучше пусть будет первое. Второе наверно, первое не наверно. Не для своей семьи я рожден и должен жить, а для Бога. А Бог ясно велел то, чтобы не нарушать – хоть не любви – хоть согласия, хоть не заводить, не усиливать злобы. Да будет со мной воля Твоя. Пусть буду служить Тебе не так, как мне хочется, чтобы служба моя видна была мне и радовала меня, а так, как ты хочешь, чтобы я и не знал, как. А все хочется свободы, хотя и борюсь. – Прости и помоги.

Дневник, 29 июня 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 55.

Сейчас читал Worlds Advance Thought. Много прекрасного. Хорошо о Христе, о том, что молиться надо Христу в себе.

Дневник, 5 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 58–59.

Косил. Вечером пришли девочки. Ходил купаться. Молился, когда встретился Страхов[68]68
  Николай Николаевич Страхов, литературный критик, философ-идеалист, близкий друг Толстого. Гостил в Ясной Поляне с 12 июня по 12 июля 1890 г.


[Закрыть]. Он сказал, что мысль не всегда с одинаковой силой действует: Да, молиться можно только тогда, когда новый луч проникает в сердце, или то молитва, когда новый луч проникает в сердце, и ты живешь при свете этого луча. Как хорошо мне было, когда я мог вызвать не мысль о Боге, а мог стать перед лицом его. А потом утратилось. Не совсем, но утратилось. Потом было сознание того, что нельзя, не должно огорчаться тем, что я не могу служить Богу так, как мне хочется – проповедником, что он знает, зачем я ему нужен. И то и делать. Потом было сознание радости, спокойствия, унижения – смирения. Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас. Научитесь от меня, что я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Ибо иго мое благо, и бремя мое легко. Потом думал, что беда в том, что я позволил зарождаться в себе духу недоброжелательства, а что нужна любовь. Нынче опять живо вспомнил, как бы хорошо так смириться.

Нынче еще думал: оставь нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим, т. е. ко всем людям относись как бы освобожденный от долгов своих – не боясь их и, главное, не поминая их долгов, а как бы с новыми, свежими существами, открытыми на все доброе, т. е. на любовь.

И все это вместе, и все это только тогда возможно, когда ходишь перед Богом, т. е. живешь с ним, для него. Помоги мне. Не отпускай меня от себя.

Дневник, 10 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 60.

Николинька[69]69
  Николай Николаевич Толстой, брат писателя.


[Закрыть], когда был маленький, ложился в постель играя и просил няню продолжать играть; а он будет спать. Так и православные, просят попов за них молиться, пока они будут спать.

Дневник, 20 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 63–64.

Еще: 6 молитв, 6 мест Евангелия, вызывающих твердость, спокойствие и радость:

1) Отче наш, сущность Твоя и моя – любовь.

2) Да будет не моя воля, но Твоя.

3) Нести крест свой на каждый день.

4) Если не прощаете должникам, и вам не простится. Так жить, чтоб начинать с каждым человеком сначала – забыв все свои прошедшие отношения.

5) Придите все труждающиеся, научитесь унижению, спокойствию унижения, и найдете спокойствие и благо.

6) Не творите милостыню вашу перед людьми. – Перед Богом жизни, а не перед людьми.

Дневник, 21 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 64–65.

Молитва очень радует меня. Так:

1) Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, – Имя Твое есть любовь. Бог есть любовь.

2) Да приидет царствие Твое.

Ищите же Царствия Божия и правды его, а остальное приложится.

Я признаю Бога и себя любовью и ищу проявления ее, совершения Царства Бога в мире и в себе.

3) Да будет воля Твоя, яко на небеси, так и на земли. Проявление же любви, совершение царства Бога да будет не так, как я хочу, но как ты хочешь —

4) Хлеб наш насущный даждь нам. Совершение Царства Бога да будет как для всего мира, так и мое участие в нем, не так, как я хочу, но как Ты хочешь. Возьмите иго мое на себя и научитесь, что я кроток и смирен сердцем и… Служение всякое – благо.

5) Даждь нам днесь. Служение всякое – благо, только помни, что надо отречься от себя и нести крест свой на каждый день.

6) И остави нам долги наши, яко же оставляем должникам нашим – Крест на каждый день вперед, и не оглядывайся назад. А сначала со всяким человеком забывай его грехи. И если не будете прощать, не простится и вам.

7) И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. И не творите милостыню перед людьми. Не заглядывай ни вперед, ни назад и не поддавайся соблазну суждений людей и, главное, лукавому.

Дневник, 27 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 68.

3-го дня было поразительное событие: без всякой причины сыновья, учителя и приказчик нарядились и поехали в нарочно для того заложенных катках на Козловку. Очень яркое последствие дурной жизни. Не могу помочь им. Молюсь все так же, и хорошо. Думал о себе: скверно faire du style a propos du Dieu. (Писать литературным слогом о Боге.)

Дневник, 28 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 68.

Приехал Александр Михайлович[70]70
  Александр Михайлович Кузминский, муж свояченицы Толстого Т. А. Кузминской, судебный деятель.


[Закрыть] тяжелый. Заливает, и я слабею. Молюсь все радостно.

Дневник, 30 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 69.

Встал поздно, ходил купаться. Хорошо думалось. Все радостно молюсь и утверждаюсь.

Дневник, 31 июля 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 70.

Молитва только тогда молитва, когда все слова ее прикладываются к прошедшей и предстоящей жизни – долги свои вспоминаешь и чужие, прощая их, и т. п.

Дневник, 4 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 71.

Жив. Встал рано, купался. Молился. Думал хорошо об Отце Сергии, записал и потерял записную книжку.

Дневник, 7 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 72–73.

Вечером рубил колья. Мне целый день грустно, тяжело от дурной, праздной жизни своей и всех окружающих. Молюсь много раз в день. И хорошо.

Сегодня думал: Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле, относится и к будущей жизни. В том, что будет после смерти со мною, да будет Твоя воля. Не моя, но Твоя, и не то, что я хочу, а то, что Ты, и не как я хочу, а как Ты хочешь. И когда скажешь это от сердца, как легко!..

Еще думал: в молитве – остави нам долги наши, как и оставляем должникам нашим, и конец 18 главы: и не простит вам, отец ваш, если каждый из вас не простит брату своему от сердца своего прегрешения его, в этой молитве и этом месте сказано что? А то, что наши грехи (ошибки) не помешают нам жить, простятся нам только в том случае, если мы от сердца простим всем, т. е. всех любим. Если дошел до любви, то все побеждено, и прежние грехи развязаны и не мешают.

Дневник, 10 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 74.

Наших никого нет, поехали говеть с малышами. Я молюсь, но не в духе. Но молюсь, слава Богу. Пошли рубить колья.

Дневник, 15 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 76–77.

Я встал очень поздно. Сходил купаться. Молился и думал. Пил кофе и говорил с Соней едва ли не в первый раз после многих лет по душе. Она говорила о молитве искренно и умно. Именно о том, что молитва должна быть в делах, а не так, как говорят: Господи, Господи. И вспомнила о Ругине[71]71
  Личность не установлена.


[Закрыть]. Очень было радостно.

… Золотарев[72]72
  Василий Петрович Золотарев, сын черниговского купца, сочувствовал взглядам Толстого. Сохранились письма писателя к нему.


[Закрыть] милый, тихий, вдумчивый. Ходил с ним купаться. С трудом молился.

Дневник, 17 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 77.

Встал рано. Тут Булыгинский юноша[73]73
  Личность не установлена.


[Закрыть], который говорил, что он уехал к брату. Он был неясен, боюсь, неправдив, но я был дурен совсем, недобр, не оставил его напиться чаю. Груб, гадок был. И понял это, когда помолился. Надо молиться всегда. Надо, главное, помнить, что в те минуты, когда неприятно, надо молиться и делать усилие не соблазниться и поступить по-божьи.

Дневник, 21–22 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 80.

После обеда рубил один. Тоскую очень о несообразности жизни. Рано, все то же. Молитва утешает.

Дневник, 23 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 80.

Все та же томительная жара. Молитва все не оставляет меня. И мне так радостно это… Суета все та же, та же жестокость жизни, та же тупость. Соблазн ужасный, огромный, опутавший их. Я думал, что он разрешится чем-нибудь. Так нельзя. Страшная полнота, напряженность плотской жизни.

Дневник, 24 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 82.

Я пошел в 3 ходить, встретил Орлова[74]74
  Александр Иванович Орлов, литератор, поэт-переводчик.


[Закрыть]. Он был весь день. После обеда я рубил. Вечером приехали Зиновьевы[75]75
  Николай Алексеевич Зиновьев, с 1887 г. тульский губернатор, с семьей (с женой Н. А. Зиновьевой и тремя дочерьми).


[Закрыть] с музыкой. Я не поддался соблазну музыки – щекотке. Зиновьевы тоже не огорчили меня. Молитва помогает. Письмо от Черткова с моей молитвой. И все это не мешает мне молиться. И хорошо.

Дневник, 28 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 83.

Встал поздно. Первое впечатление тяжелое – бабы, пришедшей за лошадью, которую опять отняли у нее для кумыса. Но я несправедлив был, зол. Вчера сказали, что сгорел Булыгин[76]76
  Михаил Васильевич Булыгин, единомышленник Толстого. Жил на хуторе Хатунка, в 16 км от Ясной Поляны.


[Закрыть]. Я поехал к нему. Дорогой молился и отчасти смирился. Молитва укрепляет и имеет все время неослабляющееся значение.

Дневник, 29 августа 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 84.

Разговор с сыновьями о докторах, медицине, неприятный. Нет у меня любви к ним. Уж очень они дикие. Долго гулял молясь, но очень холодно.

Дневник, 7 сентября 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 86.

Думал: молиться бывает нужно во время волнения при людях; тогда я молюсь так: 1) смирение – любить унижение, желать его, 2) покорность воле Бога; я не знаю, как должно служить Богу, и напрасно воображаю, что так, а надо так, как я не думаю, и 3) любовь: что хочешь делай, но чтобы наименьше нарушить любовь.

Дневник, 13 сентября 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 88.

Нынче целый день делал пасьянсы и молился. Нездоровится – слабость.