Текст книги "Каменная Мессалина"

Глава 40
В которой нашу героиню преследует фатум

Анна привезла Монику на стоянку у ресторана, где была припаркована ее “Ауди”. Монике почудилось, что фары авто – это огромные глаза, и что “Ауди”.смотрит на нее с укором. Поцеловав подругу, женщина направилась к своей машине. На ней был белый костюм с короткой юбкой и молочными чулками – в квартирке для свиданий хранилось запасное белье.

– Дьявол выполняет обещания? – спросила вдогонку супруга Цербера.

Моника не ответила. Мистика казалась ей глупостью. Мысленно она была еще там, в комнате со свечами: нежилась на медвежьей шкуре, ласкала телеса донжуанов.

– Так как твой дьявол? – повторила Анна.

Моника растерянно обернулась и увидела, что подруга машет ей рукой из окошка машины.

Проводив взглядом ее авто, она села за руль “Дуди”. В этот момент из сумочки пискнул телефон: пришло сообщение.

“Дорогая, все получилось. Жду тебя в девять”, – прочитала женщина.

Значит, перевод прошел. Впрочем, разве могло быть иначе?

Моника выехала со стоянки. Страхи ушли. Мысли о неразгаданных тайнах – тоже. Она приедет домой, соберет чемоданы, съездит на встречу с Ботаником… А завтра улетит с ним в Прагу.

Через четверть часа “Дуди “ припарковалась у дома с лепниной. В вестибюле за столом консьержки сидела бледная девчушка. Она устроилась на работу несколько месяцев назад.

Моника неспешно поднялась на второй этаж и отперла квартиру. Вокруг было тихо. В воздухе чувствовалась свежесть.

Нужно паковать багаж! Женщина уже придумала, что возьмет с собой за границу. Сейчас она поставит чемодан на кровать и начнет бросать в зияющую пасть жертвоприношения: чулки, юбки, носовые платки. Открыв шкаф в прихожей, Моника пошарила рукой в темноте и нащупала кожаную ручку.

– Попался! – она потянула чемодан на себя, как рыбак тянет невод.

Невод принес любопытную добычу: у ее ног веером лежали какие-то бумажки. Нагнувшись, женщина подобрала с пола зеленую купюру и попыталась убедить себя в том, что видит не то, что видит. Тщетно – это были сто долларов.

– Значит… – Моника не осознавала, что говорит вслух, – значит… Красная стерва!

Слова со стоном вырвались из груди. Она топнула, как вчерашним вечером, когда решила поджечь загородный дом.

Она не ошиблась! Анжела ограбила Скульптора, спрятала краденое у нее в квартире, и разыграла комедию с Кроликом. Если к делу подключится полиция, Стриптизера возьмут под стражу. Ищейки проверят его связи. Далее вызов в качестве свидетеля, объяснения с мужем… А потом всплывают деньги. Стало быть, она не просто изменяет – она изменяет с вором!

Женщина закрыла глаза. После такого скандала ее брак пошел бы ко дну налетевшим на айсберг лайнером. Затем супруг сближается с Анжелой…

Моника самодовольно улыбнулась, вообразив реакцию соперницы на известие о банкротстве Фирмы.

Однако улыбка тут же исчезла: она представила, как Красная стерва плывет по квартире, как по-хозяйски поглаживает мебель, роется в шкафах. Монике померещилось, что утром одежда на полках была перепутана.

– О боже! – она закрыла ладонями лицо.

Она отомстит! Она уже отомстила, только Анжела пока об этом не знает. Моника пожалела, что не может придумать что-нибудь более изощренное. Хотя… Она вернет деньги Скульптору, ведь Красная стерва хотела его разорить! Решено: она едет к маэстро.

Моника вздохнула, чтобы успокоиться. В чемодане лежал целый ворох перетянутых лентами пачек. Женщина с трудом установила их число, затем взяла одну на выбор и пересчитала купюры. Всего выходило около трехсот тысяч. Она достала из шкафа спортивную сумку с лямкой и положила в нее деньги – в квартире не было элегантных сумок большого объема.

Все готово? Моника спустилась в вестибюль. Подойдя к столу консьержки, она заглянула бледной девчушке в глаза.

– Могу я на тебя рассчитывать?

– Да, конечно, – барышня смущенно заморгала.

– Вот телефон, прошу тебя, заклинаю, если кто-нибудь попытается открыть нашу квартиру, позвони мне!

– Хорошо, – и без того робкая, молоденькая консьержка казалась уж совсем напуганной.

Моника чмокнула ее в лоб, вышла на улицу и села в машину.

К скверу она подъехала уже в сумерках. Женщина не хотела, чтобы ее авто заметили из окон арт-галереи, поэтому припарковалась шагах в ста от цели. Захлопнув дверцу “Дуди”, она неспешно зашагала по тротуару – белая кукла, оживленная ворожбой какого-то мага.

У витрины салона стояли небрежно одетые люди, возможно, рабочие. Моника услышала их разговор.

– Какие будут соображения?

– Не, тут малотоннажна нужна. С открытым кузовом.

– А как ее наружу-то вывезут?

– Ясен хрен, витрину ломать надо!

Для Моники смысл сказанного остался тайной.

Она поднялась по ступенькам крыльца. Входная дверь была заперта – в такие часы салон не работал. Женщина позвонила. Если откроет Анжела, она посмотрит ей в глаза и громко потребует Скульптора.

Никто не открыл. Она позвонила еще – безрезультатно. Потоптавшись на ступеньках, Моника затеяла разговор неопрятными людьми, тем более что они уже похотливо поглядывали в ее сторону.

– Хозяин утром уехал, – заявил самый упитанный. – Теперь за него ассистентка главная. Эта, которая в красном.

– А когда он вернется? – робко спросила Моника.

– Сказал, надолго. Если честно, кирдык лавочке. Распродают все.

Женщина попросила у собеседника телефон Скульптора и, перейдя через дорогу, набрала номер.

– Алле, – послышалось в трубке.

Узнав голос Красной стервы, она в сердцах выключила “Айфон”. Значит, Скульптор передал Анжеле телефон вместе с делами. Конечно, у него есть и личный номер, но рабочие его не знают. Итак, все нити, связывающие ее с маэстро, оборвались.

Вечернее небо заполнили тучи. Моникой овладела тоска. Она шла к своей “Ауди”. Наступила странная тишина – не стало слышно ни прохожих, ни машин. Лишь чириканье птиц и стук ее каблуков. Женщина решила подремать за рулем до встречи с Ботаником. Ей хотелось закрыть глаза и забыться.

– Шлю – ю-ю-ха! – раздался протяжный голос.

Моника обернулась: вот ограда сквера, тротуар, мусорный бачок.

– Шлю-ю-ю-ха!

Голос словно шел с того света. Это говорил покойник, по чистому недоразумению еще не утративший способность издавать звуки. Ведь и петухи летают, если им отрубить голову… Женщина увидела нищенку. Одетая в ватник, она сидела на земле, сгорбившись в тени мусорного бочка. В полумраке было различимо морщинистое лицо. Рот раскрылся, обнажая редкие зубы. То была позавчерашняя старуха, просившая милостыню у крыльца ювелирного магазина.

На несколько мгновений Моника будто приросла к тротуару, завороженно наблюдая за тем, как нищенка пытается встать и тянет к ней костлявую руку. Наконец, захлопав ресницами, женщина развернулась и бросилась через улицу. Она не помнила, как оказалась у машины. Раскрыв ридикюль, Моника долго не могла найти ключ. Тяжело дыша, роняя и ловя сумку с деньгами, она нащупала брелок и села за руль.

Проехав минут десять, куда глаза глядят, Моника заметила старинный собор. Она припарковалась и выбралась на тротуар. При всем мистицизме, женщина никогда не ходила в церковь. В сумерках чернели спины – прихожане расходились.

– Я совершила грех… – прошептала Моника.

Грузный бородач в рясе, к которому были обращены эти слова, оглядел таинственную незнакомку. Она была белой. Растерянное лицо дышало пороком. Казалось, хвостатый демон только что вполз ей в рот, проскользнув в щель между губами.

– Мы закрываемся. Приходите завтра к исповеди.

– Я… – начала Моника, – я продала душу дьяволу…

– Вы выбрали неподходящее место для шуток. Если хотите исповедоваться, приходите завтра.

Бородач развернулся и сел в джип. В шуме удаляющегося авто Моника уловила трепет крыльев негодующего ангела.

Глава 41
В которой читателя ждет новая встреча с Ботаником

Было без пяти девять. Минуло двое суток с той минуты, как Моника решила заключить роковую сделку и сутки с момента подтверждения контракта.

– Семь… ровно семь, – шептали дрожащие губы.

Кончиками пальцев женщина сжала перстень, надетый в знак обручения с дьяволом.

– Снимайся! – нотки отчаяния в ее голосе стали отчетливей, участившееся дыхание заглушало шаги прохожих.

Перстень застрял на суставе.

– Черт!

Из сумочки запищал телефон. Порывшись в ридикюле, Моника нащупала аппарат.

– Жду тебя, я на месте! – раздался голос Ботаника, – все прошло удачно, деньги у нас.

Значит, все получилось! И хотя она уже знала об этом из посланной любовником СМС-ки, женщина испытала облегчение.

– Ты меня слышишь! – нетерпеливо спросил Блондин.

– Да, любимый, буду через десять минут!

Уже положив трубку, Моника еще долго сжимала в руке “Айфон”. Перстень зловеще поблескивал в свете миниатюрного экрана. Символ союза с Люцифером остался с ней.

Нужно ехать в сквер! Женщина шагнула к машине, села за руль и тут же закрыла глаза. Кафе далеко от арт-галереи – нищенки там не будет. Моника повернула ключ зажигания.

Через десять минут “Ауди”.подъезжала к месту встречи. Предстояло сделать кольцо вокруг сквера. Справа замелькали витрины: ресторан, обувной магазин… Салон Скульптора. В окнах было темно. Моника поймала себя на мысли, что не видит статуи Мессалины. Анжела отключила подсветку? Разозлиться уже не получалось – у ее ревности сели батарейки.

Когда она остановилась у кафе, было уже темно и прохладно. Выйдя из машины, Моника пожалела, что не оделась теплее. В воздухе пахло грозой. На улице стояли столики – часть посетителей расположилась за ними.

Неожиданно раздался гром, и блеск молнии озарил темное небо. Вздрогнул прохожий, испуганно засучил лапками бездомный кот. Грозовой ветер погнал недометенный мусор.

– Дождь, дождь! – люди растерянно оглядывались, вскакивали со стульев, бежали к дверям – у входа образовалась толчея.

Моника топталась на месте. Из-за давки у нее не было шансов проникнуть в помещение до того, как ее окатит ливень.

Подобно пущенным издали стрелам, первые капли не сразу упали на мостовую. Последовал второй залп. Затем и третий. Небо перешло на беглый огонь. Струи били Монике по шляпке, по рукавам, стекали в разрез пиджака…

Когда через минуту молния осветила крыльцо, толпы у дверей уже не было. Можно было зайти вовнутрь, но женщина уже и так промокла до нитки.

Из темноты возникла фигура Ботаника.

– Привет, почему ты под дождем?

– Жду тебя.

– Пошли вовнутрь? Хотя нет, сейчас там не протолкнуться.

Немного подумав, Блондин предложил сесть в его машину.

Авто Ботаника стояло за белой “Ауди”. Едва сев за руль, Блондин посмотрел Монике в глаза.

– Сработало. Я вышел из банка за несколько минут до закрытия. Даже если твой муж что-то заподозрит, у него уже нет времени отменить платеж. По два миллиона каждому.

Моника молчала. Несколько часов назад такие новости были бы бальзамом на душу, однако теперь на эмоции не оставалось сил. Ботаник протянул ей доверенность и велел по возвращении домой положить ее в сейф. Женщина механически запихнула бумагу в ридикюль.

Она не сразу уловила изменения в поведении любовника: в нем исчезла прежняя робость, испарилась читавшаяся в глазах тревога “а вдруг откажет”. Манеры Ботаника стали манерами хозяина.

На минуту ливень утих. В машине был выключен свет, поэтому было хорошо видно, что происходит у входа в кафе. По тротуару шел байкер с девушкой. Она несла перед собой сложенный зонт, на конец которого был надет мотоциклетный шлем, похожий на череп. За ними вприпрыжку бежал мужчина средних лет, маша руками, точно мельница крыльями.

– Теперь ты моя, – сказал Блондин.

Он расстегнул Монике пиджак и поцеловал ее в губы.

“Опять первый из семи?” – подумала она.

Снова сверкнула молния. Раскат грома перешел в шум капель. Машина закачалась.

Через полчаса все было кончено. Моника лежала на влажном сидении. Она была полураздета. Похоть победила апатию. Все чувства слились в одно – женщина не могла найти ему имя.

Ботаник помог ей одеться.

– До завтра. Твой рейс в час. Не забудь компромат, – он нежно поцеловал Монику на прощанье. – Кстати, ты промокла. Тебя не подвезти?

– Спасибо, милый, не надо.

Игнорируя ливень, она добралась до “Дуди”.и села за руль.

Когда, подъехав к дому с лепниной, женщина вошла в вестибюль, бледная девчушка за столом консьержки испуганно заморгала.

– Ой! Вы промокли!

Моника улыбнулась. Барышня покраснела и заверила ее в том, что за время отлучки, чужаков не приходило. Не сказав девушке ни слова, женщина торопливо поднялась на второй этаж, отперла квартиру и бросилась в ванную.

– Как я устала! – она скинула мокрую одежду и встала под душ.

Теплые струи ласкали кожу. В их журчании было что-то умиротворяющее.

Моника завернулась в махровое полотенце и медленно прошла в спальню. С брошенного на ковер альбома на нее смотрел юный дьявол. Грешница ухмыльнулась.

– Тебе пора спать!

Она подняла книгу с пола и поставила на полку. Затем надела свежее белье. Чемодан? Она соберет его завтра. Моника заулыбалась, вспоминая свои приключения: Анна, Кролик, Ребенок.

Кролик… Она так и не позвонила скитальцу, чтобы сообщить, где ему ночевать! Женщина нехотя вернулась в прихожую за телефоном и набрала номер Стриптизера. Тот ответил на десятом гудке.

– Да! – засмеялся, Кролик, – Ты?

– Ты сейчас в квартире для свиданий?

– Нет, дома…

– Но тебя же…

– Слушай, клал я на эти игры! Заявлений в полицию никто не писал, – ловелас говорил вкрадчиво, словно пытался ее обольстить.

– С чего ты взял?

– Встретимся – расскажу! – Стриптизер повесил трубку. Опять какие-то тайны! Моника вернулась в спальню. Глаза слипались. Она поняла, что все в этом мире ей безразлично. Женщина погасила свет и легла в постель.

Глава 42
В которой наша героиня видит странные сны

Моника шла по красной ковровой дорожке. Вокруг царила темнота, но это ее не пугало. На улице бушевала буря. То и дело раздавался гром, и молния на мгновение освещала безграничное помещение. Женщина знала, что идет по длинному залу салона Скульптора.

Она ускорила шаг. В салоне не было статуй – маэстро распродал их перед отъездом. Даже Лаокоон и Давид ушли с молотка.

Удар молнии. Моника остановилась. Под сердцем кольнуло.

– Шлю-ю-ха… – раздался утробный голос.

Вроде, рядом никого не было. Лишь темнота и бесконечный ковер. Боясь довести движение до конца, женщина начала медленно поворачивать голову. Она замерла – шея онемела.

– Шлю-ю-ха, – повторил голос.

– Кто здесь? – вскрикнула Моника.

Никто не ответил. Моника понимала: источник звука находится совсем близко. Возможно, следовало развернуться кругом, но колени не двигались. Женщина зажмурилась.

Когда она подняла веки, перед ее взором возник постамент. На нем сидел молодой ангел. Одной рукой он сжимал обод короны. Другой – держался за голову. Юношеское лицо дышало гневом. Моника что-то прошептала и упала на колени.

– Шлю-ю-ха! – страшные звуки слились с раскатом грома.

Пахнуло холодом. Женщина очнулась ото сна.

Она лежала под одеялом. Через распахнувшееся окно в спальню ворвался ветер. Не включая свет, Моника встала с постели и, поднявшейся из гроба покойницей, побрела к выходу из комнаты.

На полке серванта в салоне лежали ароматические свечи. Женщина нащупала самую длинную. Она оглянулась: освещенный уличными фонарями, Фрейдо-Платон таинственно улыбался. Свет падал и на журнальный столик – на нем стояла пепельница с зажигалкой. Моника осторожно подняла ее, чиркнула кремнем и трясущимися пальцами поднесла пропитанный воском фитиль к язычку пламени.

В дрожащем свете огня Фрейдо-Платон выглядел уже иначе: перестал улыбаться, на каменном лице читался гнев. Приблизив свечу к груди, женщина испуганно смотрела на него несколько секунд, затем опустилась на колени. Она тяжело дышала. В разрезе пеньюара поблескивало Разбитое сердце. Моника пыталась молиться, едва замечая, что капли горячего воска стекают ей на руку.

Снова прогремел гром. Порыв ветра из спальни потушил свечу.

“Господи, что со мной!” – в сердцах женщина вскочила на ноги и включила свет.

Колонна, журнальный столик, черный экран на стене. Через два дверных проема была видна прихожая. Там, прислоненный к шкафу, стоял пустой чемодан. Моника принесла его в салон и положила на столик.

Нет, на сборы нет сил! Она вернулась в спальню, захлопнула окно и легла в постель. Страх долго не давал уснуть.

Она шла по длинному залу в салоне Скульптора. Под ногами была все та же ковровая дорожка. Буря утихла. Впереди, за остекленной дверью, ведущей в вестибюль, горел желтый свет. Моника ускорила шаг, но расстояние до двери почему-то не уменьшалось. Женщина перешла на бег. Увы, дистанция, отделяющая ее от источника света, являлась константой.

– Шлюха! – послышалось совсем рядом.

Моника вздрогнула и неожиданно очутилась перед самым стеклом. Через него были различимы детали обстановки: бюро, темный диван. На нем, обняв Красную стерву, развалился Кролик.

– Нет!

Моника снова проснулась. Это было ее последнее пробуждение за ночь.

Утро выдалось пасмурным. Женщина лениво спустила ноги на пол и нащупала тапки. Вставать не хотелось. Из спальни хорошо просматривался салон: кресла, журнальный столик с раскрытым чемоданом, напоминающим пасть зевающего бегемота.

Писк телефона заставил вспомнить о делах. Звонил Ботаник. Он интересовался ходом приготовлений. Спросонья Моника с трудом подбирала слова.

– Да, все собрано. Да, я еду. Да, я тоже тебя люблю.

Прощаясь с любовником, она чуть не чертыхнулась вслух, когда Блондин (в который уже раз!) напомнил о компромате.

– Черт, обе папки в машине!

Она обязательно сходит за ними, но сначала нужно выпить кофе, принять душ и одеться.

Вставая с постели, женщина невольно поглядела на полку над изголовьем кровати. На ней надулся лягушкой бронзовый бык.

– Совсем как мой глупый супруг, – ухмыльнулась Моника и отправилась на кухню.

После завтрака минут десять она провела в душе, купаясь в сладких воспоминаниях о банных проказах с Кроликом. Прикрывая грудь полотенцем, женщина перепорхнула в спальню, завернулась в халат и села краситься.

На часах было уже девять, когда она встала с пуфа и жестом зодчего, разворачивающего чертеж палаццо, достала из шкафа корсет. Лишь только он стиснул талию, кокетка вильнула бедрами и увидела в зеркале трюмо, как качнулась ее грудь. Из-за капризной погоды она решила надеть комбинацию. Остальное было в рамках традиции – белый пиджак, молочные чулки, короткая юбка. Моника имела богатый выбор драгоценностей, но из политкорректности надела “Разбитое сердце”. Серьги, кольца и алмазное колье из личного сейфа в платяном шкафу она переложила в ридикюль.

– Черт, чемодан! – женщина вспомнила, что так и не упаковала багаж.

Еще четверть часа она шарила по полкам шкафа и бегала с вещами в салон.

– Остался только компромат.

Она вышла на лестницу. Когда Моника спустилась в вестибюль, чтобы забрать из машины бумаги, то чуть не налетела на Мымру и, не говоря ни слова, выскочила на улицу. На заднем сидении “Ауди”.лежала спортивная сумка с деньгами и две папки. Первую следовало взять с собой, вторую – положить в сейф. Женщина схватила сумку и документы и, делая вид, что не замечает консьержку, вернулась в квартиру. Пакет с компроматом еле влез в чемодан – пришлось даже выложить часть вещей.

Все? Нет, часть бумаг нужно положить в сейф! Помимо второго пакета, оставался еще тюк из шторы, с которым она приехала от Ботаника после пожара на вилле. Моника кинулась в спальню, достала узелок из шкафа и вернулась в салон. К журнальному столику сиротливо жалась спортивная сумка с деньгами, только что принесенная из машины.

– И что мне с ними делать?

С собой заграницу можно было взять лишь небольшую сумму. В задумчивости женщина отперла кабинет мужа. В углу стоял сейф. Она достала из ридикюля две записки, осторожно отключила сигнализацию и, когда загорелся зеленый диод, ввела пароль. Дверца открылась. Моника не помнила, какие бумаги были взяты из кабинета, а какие из загородного дома. Впрочем, в сейф поместилось все. Даже осталось свободное место.

Она бросилась в салон и, вернувшись в кабинет со спортивной сумкой, принялась запихивать пачки с купюрами в тайник.

– Маленький подарок мужу, – подумала она, – пусть толстяку что-то останется на медовый месяц с Анжелой…

Проказница достала из ридикюля смятую доверенность, лежавшую там со вчерашнего вечера, положила ее на верхнюю полку и захлопнула дверцу сейфа.

Все ли готово? Сунув в сумочку несколько тысяч на карманные расходы, женщина вышла в салон.

– Кошелек, билеты… Все, вроде, на месте.

Моника села на краешек кресла и оглядела комнаты, в которых прожила семь лет. Плазменный экран на стене, кабинет мужа. Двери в спальню и детскую были открыты. Конечно, она заберет девочку к себе, когда обустроится на новом месте.

– Пора! – женщина встала.

Ей показалось, что Фрейдо-Платон улыбается с вершины колонны. Схватив чемодан, Моника направилась в прихожую.