Текст книги "JFK. Президент Кеннеди. Заговор в Далласе"

Против доктрины «гибкого реагирования» особенно активно выступало руководство ВВС, в чьем ведении находились стратегические бомбардировщики и МБР. Ведь теперь больше, чем раньше, средств военного бюджета должно было идти на развитие обычных вооружений в армии, на флоте и в корпусе морской пехоты, а также на развитие стратегических ядерных сил ВМФ. Однако оппозиция генералитета ВВС была не слишком сильной хотя бы потому, что другие виды вооруженных сил удовлетворялись главным образом за счет дополнительных ассигнований, а не за счет изъятия бюджетных средств у Министерства авиации.

Впоследствии, уже после гибели Кеннеди, некоторые эксперты видели в доктрине «гибкого реагирования» одну из причин американского поражения во Вьетнаме. По их мнению, если бы изначально во Вьетнаме были массированно применены все виды американских вооруженных сил, то сопротивление Вьетконга и Северного Вьетнама было бы сломлено. А тот факт, что эскалация конфликта и наращивание американских войск происходили постепенно, позволял противнику приспосабливаться к ситуации и применять достаточно эффективные контрмеры. Определенный резон в таких соображениях, несомненно, есть. Если бы в момент начала массированных американских бомбардировок Северного Вьетнама в 1965 году в Южном Вьетнаме бы уже находилась та полумиллионная группировка американских войск, которая оказалась там к концу 60-х годов, то, возможно, Вьетконгу был бы нанесен гораздо более тяжелый удар. Однако на полное уничтожение партизан Народного фронта освобождения Южного Вьетнама, в силу самого характера партизанской войны, вряд ли стоило рассчитывать. Точно так же нельзя было надеяться на уничтожение северовьетнамской армии, поддерживавшей партизан, даже в случае, если бы произошло наземное вторжение американских и южновьетнамских войск в Северный Вьетнам. В случае такого вторжения можно было бы не сомневаться во вступлении в войну китайской армии и возникновении такого же стратегического тупика, который возник после вступления Китая в войну в Корее. Правда, в этом случае, вероятно, появилось бы гораздо больше шансов удержать Южный Вьетнам, подобно тому, как в результате Корейской войны США удалось сохранить независимость Южной Кореи. Однако и при той стратегии, которую реально применяли во Вьетнаме Джонсон и Никсон, шансы на сохранение Южного Вьетнама тоже существовали, но они были похоронены после угрозы импичмента Никсона и его отставки, что резко ослабило президентскую власть в США. Только благодаря этому Северный Вьетнам в 1975 году решился предпринять генеральное наступление, которое привело к свержению проамериканского правительства Южного Вьетнама. Если бы в 1975 году в Белом доме по-прежнему сидел бы Никсон, причем столь же сильный, каким он был, например, в 1972 году, после обвальной победы на выборах, то генерального наступления 1975 года коммунистов во Вьетнаме либо не было бы вовсе, либо оно было бы отражено с помощью возобновления массированных американских бомбардировок вьетнамской территории.

Ракета «Минитмен-1» на тестовой площадке

Кеннеди продолжал и расширял программы производства вооружений, запущенные еще при Эйзенхауэре. 30 января 1961 года Кеннеди принял решение об ускорении строительства стратегических атомных подводных лодок «поларис» и расширении программы развертывания межконтинентальных баллистических ракет «Минитмен-1». Количество «поларисов» увеличивалось с 5 до 10, а «минитменов» – с 540 до 600, причем наземное базирование заменялось на шахтное. В перспективе предельная численность «минитменов» определялась в 1000 единиц, хотя некоторые генералы предлагали уже к 1967 году иметь 3900 таких ракет. Но столь резкого наращивания военных расходов Кеннеди не хотел, да и такое число стратегических ракет было явно избыточно. Напомню, что термоядерные ракеты на атомных подлодках до сих пор остаются неуязвимыми. Базирование же «минитменов» в подземных шахтах делало их в 60-е годы практически неуязвимыми, поскольку такие шахты можно было поразить только с помощью ядерных зарядов. Точность же МБР в то время была такова, что попасть достаточно близко от точки расположения шахты они не могли. Главное же, и тысячи ракет с термоядерными боеголовками самих по себе хватило бы, чтобы гарантированно и не один раз уничтожить все основные советские объекты. Ведь средств противоракетной обороны тогда вообще не было. А ведь были еще ракеты на «поларисах» и стратегические бомбардировщики.

Обосновывая проводимое его администрацией перераспределение и наращивание средств в рамках военного бюджета, Кеннеди в специальном послании конгрессу объявил: «Наша позиция в области обороны должна быть гибкой и решительной… У нас должна быть возможность разумно выбирать виды оружия и стратегию, изменять темпы роста производства вооружений, менять при необходимости способы управление нашими войсками, для того чтобы в сжатые сроки и при любых обстоятельствах приспосабливаться к меняющимся условиям или целям. Наша позиция в области обороны должна быть такой, чтобы уменьшить опасность случайной или непредумышленной всеобщей войны, опасность эскалации малой войны в большую, равно как и возможность просчета или неправильного истолкования какого-либо инцидента либо намерений противника».

25 мая 1961 года Кеннеди выступил в конгрессе США с посланием к стране. Он заявил об ассигновании дополнительных 2 млрд долларов на производство новых видов вооружения и подготовку отрядов специального назначения, на военную и экономическую помощь другим государствам, строительство в США атомных бомбоубежищ и расширения вещания радиостанции «Голос Америки». Кеннеди предупредил законодателей: «В жизни нашей страны и судьбе свободы на всем земном шаре наступают самые серьезные времена».

В феврале 1961 года Комитет начальников штабов потребовал, чтобы США возобновили ядерные испытания в атмосфере в течение 60 дней. Госдепартамент рекомендовал отложить решение о возобновлении ядерных испытаний на более поздний срок. В начале августа Кеннеди приказал начать подготовку новой серии подземных термоядерных взрывов. Но Советский Союз начал ядерные испытания первым. О предстоящих испытаниях 50-мегатонной супербомбы (еще ее называли «царь-бомбой») объявил Хрущев в своем докладе 17 октября 1961 года на XXII съезде КПСС. Эти испытания состоялись 30 октября. Бомба была сброшена на парашюте с самолета Ту-95В. Взрыв был осуществлен на высоте 4200 м над уровнем моря (4000 м над целью). Мощность взрыва заметно превысила расчетную (51,5 мегатонны) и составила от 57 до 58,6 мегатонны в тротиловом эквиваленте. Излучение потенциально могло вызывать ожоги третьей степени на расстоянии до 100 километров. Ударная волна, возникшая в результате взрыва, три раза обогнула земной шар. Звуковая волна, порожденная взрывом, докатилась до острова Диксон на расстоянии около 800 километров.

«Царь-бомба»

Эти испытания вызвали протесты правительств США и Англии. Максимальная мощность водородной бомбы, испытанной к тому времени американцами, была вчетверо меньшей. Дело в том, что такие сверхмощные бомбы не имели практического боевого применения. В СССР с подачи академика А.Н. Сахарова изучался план о том, чтобы взорвать несколько таких супербомб в Атлантическом океане, чтобы вызвать грандиозное цунами, которое должно было уничтожить Америку или, по крайней мере, нанести главному противнику неприемлемый ущерб. Однако от этой идеи отказались. Осуществить взрыв в 100 милях от американского побережья, как он предлагал, трудно. Атомной подлодке нелегко было бы незамеченной проникнуть в этот район, чтобы затем выпустить гигантскую термоядерную суперторпеду. Заблаговременное размещение супербомб на дне Атлантики, хоть в центре океана, хоть вблизи американского побережья, с возможностью последующего приведения их в действие по сигналу из Москвы, было технически неосуществимо. Учитывая неизбежную коррозию и многокилометровую толщу океанской воды, никакой сигнал не смог бы активировать супербомбу. Кроме того, последствия «термоядерного цунами» могли оказаться непредсказуемыми и затронуть весь мир. Главное же, термоядерную суперторпеду можно было использовать только после начала войны, когда выйти на исходную позицию у советской АПЛ уже не было бы никаких шансов. Для угрозы в рамках «равновесия страха» термоядерная супербомба не годилась. Да и термоядерное цунами само по себе, разрушив прибрежные города, никак не затронул бы американские ракеты в шахтах и на «поларисах», так что у США сохранилась бы способность к ответному термоядерному удару.

Сначала Кеннеди и его советники думали передать вопрос о возобновлении Советским Союзом ядерных испытаний в атмосфере в Совет Безопасности ООН, но потом отказались от этой идеи. Американский представитель на переговорах в Женеве по запрещению ядерных испытаний Артур Дин отметил, что, предприняв подобный шаг, США «ограничили бы свою собственную свободу действий» в проведении термоядерных испытаний. 5 сентября Кеннеди отдал приказ о возобновлении США подземных ядерных взрывов в штате Невада. Накануне, 3 сентября, послы США и Англии в Москве передали советскому правительству совместное заявление, в котором выражалась обеспокоенность возобновлением СССР надземных ядерных испытаний. А 25 апреля 1962 года США возобновили ядерные испытания в атмосфере, хотя и Макнамара, и эксперты Пентагона были уверены, что испытания водородных бомб в атмосфере, в сущности, не нужны, поскольку вполне можно обойтись подземными испытаниями.

Одновременно было создано Агентство по контролю над вооружениями и разоружению, во главе которого был поставлен республиканец Джон Макклой, бывший американский Верховный комиссар в Германии и бывший председатель совета директоров рокфеллеровского «Чейз Манхэттен банк», придерживавшийся консервативных взглядов. Этот орган выполнял в основном пропагандистские функции, поскольку никаких соглашений с СССР в этой сфере еще не было. Макклой, в частности, утверждал: «Я не верю в мировое общественное мнение. Единственное, что имеет значение, так это сила. В настоящее время мы должны показать, что являемся мощной державой, и давайте не тратить время, гоняясь за тенью мирового общественного мнения».

Тем не менее он объявил о намерении начать переговоры с советскими представителями. В июне 1961 года переговоры начались. Партнером Макклоя стал заместитель министра иностранных дел СССР Валериан Александрович Зорин. Он также обладал солидным послужным списком. В 1945–1947 годах Зорин был послом в Чехословакии и фактически диктовал советскую волю правительству этой страны. А в 1949–1952 годах Валериан Александрович, будучи заместителем министра иностранных дел, возглавлял Комитет информации при МИДе – советский аналог ЦРУ.

Макклой на переговорах придерживался тактики «минимальных усилий» и готов был обсуждать лишь самые общие принципы разоружения, которые бы стороны ни к чему не обязывали. Он также предлагал установить контроль за запуском ракет в космос. От советской стороны пытались добиться согласия на создание международных вооруженных сил, обладающих всеми видами вооружений, в том числе и ядерными, причем их использование в «горячих точках» не требовало бы единогласия постоянных членов Совета Безопасности ООН. Эту идею Зорин отверг. Он предложил подписать совместное советско-американское заявление об основных принципах договора о всеобщем и полном разоружении. Кеннеди данное предложение понравилось, но он потребовал от Макклоя основательно подкорректировать текст заявления, в частности, внеся в него положение о необходимости контроля над вооружениями. На это не соглашалась советская сторона. Ведь СССР оставался закрытым тоталитарным обществом, где не публиковалась практически никакая информация по вопросам советского ВПК, вооруженных сил и вооружений. Поэтому США и их союзники могли добывать эти сведения только с помощью средств технической и агентурной разведки. Напротив, в США подавляющее большинство сведений о вооруженных силах, ВПК и вооружениях так или иначе публиковались, поскольку для их финансирования требовалось согласие конгресса. А американские законодатели не выделяли средства без тщательного обсуждения в комитетах и на разного рода слушаниях. Поэтому в проверках на местах в гораздо большей степени нуждалась американская, а не советская сторона. В результате в июне, июле и сентябре 1961 года состоялись двусторонние переговоры в Вашингтоне, Москве и Нью-Йорке. Наконец, 20 сентября 1961 года было подписано так называемое Соглашение Макклоя – Зорина – совместное заявление о согласованных принципах для переговоров о разоружении. Там отмечалось, что всеобщее и полное разоружение будет включать в себя «роспуск вооруженных сил; ликвидацию военных баз; прекращение производства вооружений; ликвидацию всех запасов ядерного, химического, бактериологического и других видов оружия массового уничтожения и всех средств доставки этого оружия к цели и др.». О контроле над вооружениями в соглашении говорилось следующее: «Программа разоружения должна выполняться в согласованной последовательности, по этапам, пока она не завершена, при этом каждая мера и этап выполняются в пределах ограниченных временных рамок. Переход к последующему этапу разоружения должен происходить после рассмотрения результатов выполнения мер, предусмотренных на предыдущем этапе, и после решения о том, что все эти меры были реализованы и проверены, а также что любые дополнительные механизмы контроля, необходимые для принятия мер на следующем этапе, готовы к использованию, в случае необходимости». Стороны декларировали, что необходим «строгий контроль, чтобы убедиться в соблюдении договора всеми сторонами, и создании международной организации по разоружению с наличием в ней инспекторов, имеющих неограниченный доступ везде, без запрещения полной проверки».

В.А. Зорин

Поскольку ни механизм разоружения, ни механизм контроля над ним в соглашении Макклоя – Зорина не были прописаны, а международной организации по разоружению еще не существовало, данное совместное заявление имело чисто пропагандистское значение. Тем не менее оно устраивало обе стороны, поскольку позволяло продемонстрировать мировой общественности стремление и Вашингтона, и Москвы к решению проблем разоружения и контроля над вооружениями.

Джон Макклой

25 июля 1961 года Кеннеди выступил с большой речью по телевидению. Он объявил об увеличении на 3247 млн долларов военных ассигнований; доведении численности сухопутных сил до 1 млн человек, увеличении численности флота на 29 тыс. человек и военно-воздушных сил – на 63 тыс. человек. Количество призываемых на военную службу в ближайшие месяцы должно было возрасти в 3 раза, что было связано с обострением ситуации вокруг Западного Берлина. Увеличивался также срок военной службы. Кеннеди просил конгресс о выделении дополнительных 207 млн долларов на нужды гражданской обороны. Президент призвал широко развернуть в стране строительство атомных бомбоубежищ с запасом продуктов, воды и медикаментов, необходимых, чтобы выжить в случае ядерного удара по территории Соединенных Штатов. Последний призыв вызвал едва ли не панику среди миллионов американцев. Требуемые ассигнования были немедленно предоставлены. По всей стране состоятельные американцы бросились покупать индивидуальные атомные убежища, которые на самом деле не могли дать сколько-нибудь надежной защиты от радиации. Многие строительные фирмы неплохо заработали на страхе американцев перед ядерным нападением. В прессе в качестве примера для подражания рассказывалось о том, как лауреат Нобелевской премии по химии Уильярд Либби выкопал себе бомбоубежище в склоне горы, защитил вход в него железнодорожными шпалами и мешками с песком. Либби утверждал, что стоит подобное импровизированное бомбоубежище всего 30 долларов.

Уильярд Либби

20 декабря 1961 года Генеральная Ассамблея ООН учредила Комитет по разоружению, известный в дальнейшем как Комитет 18-ти. На практике там работали представители только 17 государств, поскольку Франция так и не направила в Комитет своего представителя. Это было учреждение, рассчитанное прежде всего на публику. Там проходили лишь консультации по разоружению, но не серьезные переговоры, которые требовали значительно более узкого формата. Неудивительно, что как Кеннеди, так и британский премьер Гарольд Макмиллан отказались участвовать в его работе.

16 января 1962 года переговоры по разоружению между СССР, США и Англией возобновились в Женеве. Американский и британский представители потребовали принять их предложения по контролю, заявляя, что иначе они прервут конференцию в Женеве и перенесут дискуссии в Комитет 18-ти. Переговоры зашли в тупик.

15 марта 1962 года СССР внес на рассмотрение Комитета 18-ти проект Договора о всеобщем и полном разоружении под международным контролем, которое предлагалось осуществить в четырехлетний срок. США это предложение проигнорировали как несерьезное. В ответ американская сторона внесла свое предложение, где основной упор делался на контроль над вооружениями. Его, в свою очередь, проигнорировала советская сторона. Шлессинджер в мемуарах отмечал, что «комитет начальников штабов… выступал против всеобщего и полного разоружения», поскольку не без оснований считал его утопией.

8
Фиаско в Заливе Свиней

Приход к власти на Кубе в начале 1959 года марксиста Фиделя Кастро вызвал определенное беспокойство в Вашингтоне. Однако трагедии из этого при Эйзенхауэре еще не делали. Диктатор Фульхенсио Батиста-и-Сальдивар, которого сверг Фидель, тоже создавал своим коррумпированным режимом немало проблем для американского капитала на острове, да и сам пришел к власти посредством военного переворота. Сначала Эйзенхауэр надеялся, что с Кастро удастся найти общий язык. А когда наладить кубинско-американские отношения не удалось, когда Кастро национализировал американскую собственность без какой-либо компенсации и стал строить социализм, Эйзенхауэр незадолго до ухода с поста президента, 3 января 1961 года, разорвал отношения с Кубой.

Хрущев был прав, когда утверждал, что если бы американцы «допускали, что с изгнанием Батисты, с разгромом его войск Фиделем Кастро они потеряют Кубу, лишатся своих капиталов и Куба перейдет на позиции социалистического строительства, то очень мало потребовалось бы средств со стороны США, чтобы помочь Батисте и не допустить его разгрома».

И Никита Сергеевич весьма скептически относился к утверждениям Кастро, что они разбили бы Батисту и в случае, если бы его активно поддержали США.

Фидель Кастро в 1959 г.

В СССР не сразу поняли, какой козырь дает им установление диктатуры Кастро на Кубе. Хрущев признался в мемуарах: «Когда Фидель Кастро добился победы и вступил со своими войсками в Гавану, мы в СССР, собственно говоря, еще не знали, какое политическое направление будет принято победителями. Знали, что в движении, возглавляемом Кастро, участвуют отдельные коммунисты-одиночки, но Компартия Кубы в целом не контактировала с ним, и секретарь ЦК Компартии Кубы даже вышел из партии, чтобы уйти партизанить в горы вместе с Кастро».

Но очень быстро в Москве разобрались, тем более, что революционное правительство СССР признал еще 11 января 1959 года. В феврале 1960 года во время визита в Гавану члена Политбюро ЦК КПСС А.И. Микояна было подписано первое советско-кубинское торговое соглашение. СССР брал на себя обязательства закупить на Кубе 5 млн тонн сахара в течение пяти лет, обеспечивать Кубу нефтью и нефтепродуктами и предоставить кредит в 100 млн долларов.

Тем временем в Вашингтоне вызывала беспокойство как антиамериканская пропаганда, которую Кастро и его соратники развернули в Латинской Америке, так и сам по себе «дурной пример», который кубинская революция могла подать другим латиноамериканским народам, многие из которых, как и кубинский, жили в условиях военной диктатуры.

Возвратившись в апреле 1960 года из двухмесячной поездки в Южную Америку, Эдлай Стивенсон признал: «Латинская Америка переживает период революций… Повсюду налицо требования социальных изменений». Существовала опасность, что в ряде стран события будут развиваться по кубинскому сценарию. А в Латинской Америке были инвестированы значительные капиталы американских кампаний, отсюда импортировались некоторые важные виды сырья и продовольствия. К тому же недопущение политического господства какой-либо из других держав хотя бы в одной латиноамериканской стране рассматривалось, согласно доктрине Монро, в качестве угрозы национальной безопасности США.

А.И. Микоян (справа) с Ф. Кастро (слева) во время визита на Кубу

В мае 1960 года СССР установил дипломатические отношения с Кубой. Из Советского Союза на Кубу срочно стали поставлять нефтепродукты, чтобы преодолеть американское нефтяное эмбарго против Кубы. Для этой цели был мобилизован едва ли не весь советский танкерный флот, и в Италии были закуплены дополнительные танкеры. В конце 1960 года на Кубу стало поставляться советское современное бронетанковое, артиллерийско-минометное вооружение и некоторые виды стрелкового оружия, а также зенитные орудия и несколько самолетов-истребителей. Небольшая группа советских военных специалистов на Кубе развернула ускоренную подготовку орудийных расчетов, танковых экипажей и изучение основ тактики их применения в местных условиях.

Еще в ходе предвыборной кампании, в выступлении перед избирателями 20 октября 1960 года, через десять дней после введения торгового эмбарго против Кубы, Кеннеди заявил: «Мы должны попытаться укрепить демократические силы… которые находятся в изгнании и на самой Кубе, с которыми связаны надежды на свержение Кастро. До сего времени эти борцы за свободу фактически не получали никакой поддержки от нашего правительства». Будущая операция по высадке на Кубе вполне ложилась в рамки этой доктрины.

Планы операций против Кубы ЦРУ начало прорабатывать с начала 1960 года. 17 марта 1960 года президент Эйзенхауэр принял решение о разработке операции по свержению правительства Кастро и замене его правительством, «более отвечающим истинным интересам кубинского народа и более приемлемым для США, и таким образом, чтобы избежать впечатление об американской интервенции». Последняя задача была практически невыполнима. Высаживаться кубинским эмигрантам пришлось с американских судов, отправившихся с подконтрольных США территорий и при непосредственной поддержке американской авиации. Однако это невыполнимое требование минимизировать признаки американского участия довлело над разработчиками операции и привело к печальным последствиям. К тому же высадку планировали гражданские сотрудники ЦРУ, а не имевшие реальный опыт десантирования в боевых условиях генералы армии, авиации, флота и морской пехоты. Церэушникам казалось, что предстоит сравнительно легкая интервенция в очередную «банановую» республику, когда противник капитулирует от одного вида американских кораблей (хотя вроде как и не американских), и от нескольких бомб, сброшенных с американских самолетов (официально: неизвестно кому принадлежащих самолетов без опознавательных знаков). Но им противостоял противник, закаленный в многолетних боях, пользующийся поддержкой значительной части населения и получающий современное вооружение и боевую технику от СССР и его союзников.

Если бы Эйзенхауэр сразу оценил размер кубинской проблемы и предпринял бы вторжение на остров американскими силами еще в начале 1960 года, до того, как начала сказываться поддержка правительства Кастро Советским Союзом, оккупировать Кубу и установить там режим, устраивающий США, было бы достаточно легко, несмотря на неизбежные протесты и падение престижа США в Латинской Америке и остальном мире. В конце концов, вопросы престижа Эйзенхауэра никогда особенно не волновали. Но, похоже, он, как и другие деятели его администрации, включая Аллена Даллеса, думали, что раз Куба находится всего в 90 милях от американского побережья, то никуда она не денется. Поэтому для подготовки тайной операции против режима Кастро, в которой роль США, как надеялись, будет далеко не очевидна для мирового сообщества, еще есть время. Советский Союз далеко, и со своим слабым флотом быстро помочь Кубе он не сможет. Здесь явно сказалась недооценка способности советской системы концентрировать усилия на решении отдельных задач, особенно военно-политических.

От идеи создания антикастровского партизанского движения на острове довольно скоро отказались. Во-первых, среди большинства населения Кубы еще не исчезла эйфория, связанная с победой революции и свержением диктатуры Батисты. Недовольные режимом Кастро были в явном меньшинстве, и партизаны не могли рассчитывать на широкую народную поддержку. Кроме того, Кастро стремился выдавить всех недовольных с острова в близлежащую Флориду, что еще больше уменьшало базу для потенциальных антикастровских движений. Главное же, даже если бы удалось с помощью США создать несколько партизанских зон на Кубе или поддерживать уже существующие очаги сопротивления, партизанская война могла затянуться на долгие годы или даже десятилетия, что не устраивало Вашингтон. Тогда стали рассматривать вариант с высадкой на Кубе отрядов кубинских эмигрантов. В качестве варианта рассматривался первоначальный захват плацдарма на небольшом островке Пинос, откуда уже можно было высадиться и на основной остров. Но Пинос был сильно укреплен, и существовала угроза, что, даже если его удастся захватить, то войска Кастро за время, которое потребуется для оккупации Пиноса, смогут подготовиться для отражения основной атаки. Поэтому в ЦРУ сделали ставку на внезапную высадку на саму Кубу и быстрый марш на Гавану. 18 августа Эйзенхауэр ассигновал для проведения высадки на Кубу 13 млн долларов. Осенью 1960 года ЦРУ направило в Гватемалу, где готовились в специальных лагерях антикастровские повстанцы, секретное распоряжение готовить их не для партизанских действий, а для масштабной высадки на побережье. Для партизанских действий в глубине кубинской территории теперь предназначался лишь отряд в 60 человек. Открытое вмешательство американских вооруженных сил в эту операцию должно было ограничиваться бомбардировками стратегических объектов и позиций кастровских войск. Кроме Гватемалы, кубинских повстанцев готовили на острове Вьекес, в Пуэрто-Рико. 10 октября 1960 года США установили полное эмбарго на поставки Кубе любых товаров (за исключением продуктов питания и медикаментов).

Впрочем, лагеря в Гватемале вскоре превратились в секрет Полишинеля. О них американские газеты писали уже в январе 1961 года. Кроме того, среди завербованных для операции кубинцев были кастровские агенты. Поэтому 31 декабря 1960 и 4 января 1961 года министр иностранных дел Кубы Рауль Кастро Роа заявил на Генеральной Ассамблее ООН о подготовке американцами вооруженного вторжения на Кубу.

Планируемая операция изначально была обречена на неудачу. Во-первых, костяк отряда вторжения, насчитывавшего около 1,5 тыс. человек, составляли бывшие военнослужащие, полицейские и чиновники режима Батисты, о котором кубинцы имели самые недобрые воспоминания. Поэтому рассчитывать на сколько-нибудь заметное восстание в поддержку высадившихся не приходилось. Тем более, что сколько-нибудь успешное вооруженное восстание требует длительной и тайной подготовки, а никакой подготовки, по сути, не велось. Во-вторых, армия Кастро насчитывала более 25 тыс. человек, не считая 200 тыс. ополченцев народной милиции и 9 тыс. военизированных полицейских, и могла легко справиться со столь малочисленным десантом, имея значительный опыт партизанской войны. Тем более, что наиболее боеспособные соединения кубинской армии располагались в районе Гаваны, и десанту непременно пришлось бы с ними сражаться.

18 ноября 1960 года, через 10 дней после выборов, директор ЦРУ Аллен Даллес и его заместитель Ричард Биссел, непосредственно отвечавший за разработку операции «Плутон» (плана вторжения на Кубу), встретились в Палм-Бич (Флорида) с избранным президентом Кеннеди и ознакомили его в общих чертах с планом высадки в заливе Свиней (заливе Кочинос). Перед самой передачей власти Эйзенхауэр имел беседу с Кеннеди в Белом доме. Он сообщил ему об основах своей политики по отношению к кастровской Кубе: «Политика правительства состоит в том, чтобы сделать все возможное для поддержки партизанских сил, борющихся против Кастро. Ныне мы помогаем готовить отряды антикастровской оппозиции в Гватемале. Я рекомендую вам продолжить и ускорить это». Эйзенхауэр особо подчеркнул: «Ответственность за успех лежит на новой администрации». Похоже, старина Айк в тот момент уже сильно сомневался в успехе вторжения на Кубу больших отрядов антикастровской оппозиции, которые бы попытались немедленно свергнуть существующее правительство. Больше надежд он возлагал на длительную партизанскую борьбу, поддержанную Соединенными Штатами. Вероятно, и отряды, готовившиеся в Гватемале, Эйзенхауэр считал наиболее целесообразным высаживать на Кубе мелкими группами, чтобы они усиливали местных антикастровских партизан и были бы трудноуловимы средствами береговой обороны.

После вступления на пост президента, 28 января 1961 года, Кеннеди более подробно доложили план «Плутон». Предполагалось высадить 1000 человек на судах в порту Тринидад, в 270 км к юго-востоку от Гаваны, у подножия гор Эскамбрай, в провинции Санкти Спиритус. Кеннеди приказал продолжать разработку плана. Порт Тринидад легко мог принять флотилию судов, а в случае неудачи повстанцы всегда могли отступить в горы Эскамбрай, где действовали бывшие бойцы партизанской армии Кастро, выступившие против него, когда стало ясно, что он устанавливает на Кубе тоталитарный коммунистический режим. Повстанцев в горах Эскамбрай было около 3,5 тысячи, но к моменту высадки поддерживаемых американцами сил в апреле 1961 года основная часть диссидентов была уже разбита 70-тысячной группировкой войск и народной милиции Кастро, а большинство руководителей убито или взято в плен. Кстати сказать, одним из лидеров повстанцев Эскамбрай, боровшихся против режима Батисты, был американец Уильям Александер Морган. Он выдавал себя за ветерана Второй мировой войны на Азиатско-Тихоокеанском театре военных действий и эксперта по партизанской войне, но в действительности, родившись в 1928 году, во Второй мировой войне не участвовал, а лишь служил в американских оккупационных войсках в Японии. С начала 1958 года он боролся за свободу кубинского народа, надеясь, что Куба станет демократической парламентской республикой. В одном из интервью он говорил: «За последние годы, мы, американцы, поняли, что диктаторы и коммунисты – это не те люди, с которыми можно вести дела. А здесь мы столкнулись с диктатором, опирающимся на поддержку коммунистов. Но завтра он оставит свой пост, если нам поможет Америка». Вскоре после этого заявления, в октябре 1960 года, он был арестован, а 11 марта 1961 года расстрелян. Никаких связей с ЦРУ Морган не имел, и 1959 году его даже лишили американского гражданства за участие в иностранном военном формировании. По просьбе вдовы Моргана, кубинской революционерки, его американское гражданство было восстановлено только в 2009 году. ЦРУ оказывала повстанцам Эскамбрай некоторую помощь, но им катастрофически не хватало боеприпасов, что и предопределило их поражение.