Текст книги "JFK. Президент Кеннеди. Заговор в Далласе"

Из-за возражений Госдепартамента порт Тринидад как место высадки был отвергнут. В этом крупном городе сразу бы нашлось множество свидетелей прямого участия кораблей и самолетов США в высадке десанта. Поэтому решено было высаживаться на необорудованное побережье в сравнительно безлюдной местности. Хотя непонятно, каким образом Госдепартамент надеялся скрыть американское участие в высадке. Ведь перед ней американские самолеты, пусть и без опознавательных знаков, должны были бомбить основные стратегические пункты Кубы.

Даллес настаивал, что операция против Кубы должна быть проведена как можно скорее, пока правительство Кастро не укрепило свои позиции и не получило массированную советскую помощь. План вторжения был направлен в Пентагон, а также председателю объединенного комитета начальников штабов генералу Лемнитцеру. 3 февраля военные сообщили, что у них нет принципиальных возражений против плана. Первоначальная дата вторжения была назначена на 1 марта, но в столь сжатые сроки подготовиться не успели, и высадку перенесли на апрель, а численность отряда вторжения увеличили с 1 тыс. до 1,4 тыс. человек. Тем временем 18 марта органам госбезопасности Кубы с помощью агентов-провокаторов и при содействии советских советников удалось арестовать 20 лидеров антикастровского подполья, собравшихся на совещание в пригороде Гаваны. Теперь о каких-либо масштабных выступлениях в поддержку высадившихся эмигрантов следовало забыть.

3 апреля Госдепартамент опубликовал «Белую книгу» о положении на Кубе, где доказывалось, что кастровский коммунизм навязан Кубе извне, и осуждались репрессии против оппозиции и подавление демократических свобод. Насчет внешнего влияния тут была явная неправда, поскольку до своего прихода к власти братья Кастро и их соратники связей с СССР не имели. Коммунистическая же партия Кубы, действительно связанная с Москвой, играла в установленном Фиделем Кастро режиме личной диктатуры сугубо подчиненную роль, и в дальнейшем многие лидеры кубинской компартии также подверглись репрессиям. Подавление оппозиции действительно имело место, и даже более жестокое, чем при Батисте. Но к моменту вторжения основные силы оппозиционеров были нейтрализованы и не могли оказать десанту существенную поддержку.

В марте в Майами при содействии ЦРУ был создан Кубинский революционный совет – кубинское правительство в изгнании. Его возглавил Хосе Миро Кардона, бывший премьер-министр Кубы, в январе 1959 года назначенный после бегства Батисты и уже в феврале замененный Фиделем Кастро.

4 апреля Кеннеди утвердил план, теперь называвшийся «операция Сапата», предусматривающий высадку в заливе Свиней, в провинции Лас-Вилас, в 150 км к юго-востоку от Гаваны и восточнее полуострова Сапата. Очевидным минусом данного плана было то, что в случае неудачи у высадившихся не было бы никаких шансов укрыться в горах, от которых их отделяло более 80 км труднопроходимой болотистой местности. На совещании на этот раз присутствовали Раск, Макнамара, Диллон, Даллес, Биссел, Лемнитцер, помощник государственного секретаря по вопросам Латинской Америки Томас Манн, помощник министра обороны Поль Нитце и председатель сенатской комиссии по иностранным делам Уильям Фулбрайт. Кеннеди пригласил также трех своих советников по латиноамериканским делам: Адольфа Берли, Ричарда Гудвина и Артура Шлесинджера.

Биссел утверждал, что в Кубе назревает всеобщее антикастровское восстание, и указал на действия повстанцев в горах Эскамбрай. Биссел тогда очень понравился Кеннеди, утверждавшему, что он – «один из четырех-пяти умнейших людей в администрации».

Бригада 2506 – так теперь назывались силы вторжения, как утверждал заместитель директора ЦРУ, сможет легко удержать плацдарм и, расширив существующий неподалеку небольшой аэродром, также сможет принимать там тяжелые транспортные самолеты. Кастровская авиация должна была быть полностью уничтожена 16 американскими бомбардировщиками с базы Пуэрто-Кабесас еще на аэродромах. Следовательно, она, как надеялись разработчики плана, не сможет нанести никакого ущерба десанту. Даллес заявил, что с Кубой можно будет покончить даже легче, чем с правительством президента Хакобо Арбенса Гусмана в Гватемале в 1954 году. Принципиальных возражений против операции не высказал никто из присутствующих. Только сенатор Фулбрайт сомневался в целесообразности ее осуществления, указывая на неизбежное падение американского престижа в мире. Но и он в конце совещания заявил, что склоняется «больше в пользу проведения операции, чем против нее».

Теперь место высадки было гораздо ближе к Гаване, что облегчало переброску против высадившихся наиболее боеспособных кастровских подразделений, а эвакуация десанта в случае неудачи была возможна только с моря, причем десантников пришлось бы снимать лодками и катерами, а также специальными судами с необорудованного побережья. Несмотря на наличие на острове агентуры ЦРУ и полеты самолетов-разведчиков, в Вашингтоне не имели сколько-нибудь верного представления о дислокации кубинской армии и других вооруженных формирований. В ЦРУ родилась фантастическая идея, что высадившиеся смогут быстро построить полевой аэродром, на который им будут доставлять снабжение. Поэтому в экипировку отряда вторжения дополнительно включили бульдозеры и шанцевый инструмент. Это, помимо прочего, должно было помочь им окопаться после высадки.

Новый срок вторжения 5 апреля тоже не был выдержан. Высадку десанта перенесли на 17 апреля. Теперь также предусматривался отвлекающий десант в районе Пинар-дель-Рио (провинция Орьенте) отряда из 168 «коммандос», который должен был имитировать высадку крупных сил. Цель этой операции вообще была неясна. Крупных кастровских сил в районе высадки в заливе Свиней вообще не было. В Пинар-дель-Рио же оказался достаточно сильный отряд береговой обороны, который, однако, и не собирались никуда перебрасывать. Немедленных же передислокаций Кастро все равно не стал бы предпринимать, пока не понял, что основные силы десанта уже высадились. Многочисленные же агенты кубинского правительства, даже в случае удачной высадки в Пинар-дель-Рио, все равно быстро выяснили бы, где основной десант, а где – вспомогательный.

12 апреля Кеннеди выступил на пресс-конференции, посвященной Кубе. Он заявил: «Прежде всего я хочу сказать, что вооруженные силы США не вторгнутся на Кубу ни при каких условиях. Нынешнее правительство сделает все, что в его силах – а я считаю, что оно может справиться со своими обязанностями, – чтобы ни один американец не был вовлечен в какие-либо акции на Кубе».

Это была сознательная ложь, поскольку вторжение должны были поддерживать самолеты, пилотируемые американскими летчиками, а непосредственно в рядах повстанцев, которым предстояло высадиться на Кубе, находились американцы – сотрудники ЦРУ. Позднее, уже находясь в плену на Кубе, некоторые командиры бригады 2506 утверждали, что сотрудники ЦРУ обещали им, что вслед за ними на плацдарм высадятся отряды американской морской пехоты. Следов таких планов нет ни в доступных исследователям документах, ни в воспоминаниях лиц, имевших отношение к процессу принятия решений с американской стороны. Да и конкретные действия администрации Кеннеди в ходе кризиса в заливе Свиней доказывают, что подобных планов у нее не было. Но инструкторы ЦРУ действительно могли говорить нечто подобное кубинским эмигрантам, чтобы поднять их моральный дух.

Накануне начала операции в заливе Свиней Кеннеди предупредил представителя Белого дома по делам печати Пьера Селинджера: «Если вас будут спрашивать о событиях в районе Карибского моря, то отвечайте, что вы знаете только то, что пишут в газетах».

9 апреля бригада 2506 начала перебазироваться из лагерей в Гватемале на базу «Трамплин» в порту Пуэрто-Кабесас (Никарагуа). Подготовка операции вступила в решающую фазу.

В 6 часов утра 15 апреля 8 бомбардировщиков Б-26 с опознавательными знаками кубинских ВВС нанесли удары по аэродромам Гаваны, Сан-Антонио-де-лос-Баньос и Сантьяго-де-Куба. Они использовали ракеты, бомбы и пулеметы. Однако кубинская авиация была заранее рассредоточена по полевым аэродромам, и в результате налетов потеряла на земле лишь два (по другим данным – три) самолета. Всего же авиация Кастро имела 24 машины (15 – Б-26, 6 – «Си Фури» и 3 – T-33). Опознавательные знаки кубинских ВВС были нанесены на американские бомбардировщики для того, чтобы представить налеты как восстание кубинских летчиков против Кастро (в составе кубинских ВВС были бомбардировщики Б-26). На 16 апреля был запланирован повторный налет, но Кеннеди его отменил. В необходимости повторной бомбардировки президента тщетно убеждали помощник по национальной безопасности Банди, Раск и Биссел. Кеннеди утверждал, что внезапности уже не будет, и на аэродромах кубинской авиации все равно нет. К тому времени налет на кубинские аэродромы уже вызвал большой шум. И никто в мире не поверил, что это были восставшие кубинские пилоты. Президент также приказал, чтобы американские военные корабли находились не ближе 20 миль от места высадки десанта.

Одновременно с налетом был обнародован бюллетень № 1 Кубинского Революционного совета, согласованный с ЦРУ. Он начинался словами: «На рассвете кубинские патриоты в городах и горах начали борьбу за освобождение родины от деспотического правления Фиделя Кастро». Однако никаких выступлений в поддержку десанта на Кубе не последовало.

В ночь на 16 апреля была предпринята попытка высадить отвлекающий десант из 168 человек в провинции Орьенте. Но поскольку побережье сильно охранялось, американское судно «Плайя» с десантом и коста-риканским капитаном вернулось в Пуэрто-Кабесас. Удивляться такому исходу данного предприятия не приходилось. Ведь еще 20 марта в районе Пинар-дель-Рио была высажена с катера диверсионная группа из 8 эмигрантов, обнаруженная и уничтоженная кубинским патрулем. Естественно, после этого береговая оборона в данном районе была усилена.

17 апреля в 5 часов утра основной десант закончил высадку в заливе Свиней с судов «Хьюстон», «Лейк-Чарльз», «Рио-Эскондидо», «Кариде» и «Атлантике» и двух десантных барж. Их сопровождала американская флотилия из 2 эсминцев и 2 авианосцев («Эссекс» и «Боксер»). Основные силы десанта заняли район Плайя-Хирон. Еще две группы десантников высадились в Ларга-Хирон и в 25 км к востоку от Плайя-Хирон. Местные силы самообороны, насчитывавшие несколько сот человек и не имевшие тяжелого вооружения, не могли оказать серьезного сопротивления. Высадка началась около полуночи, а уже через три часа о ней уже знали в Гаване. Фидель Кастро выступил с радиообращением к гражданам страны, призвав их дать отпор силам вторжения. Около половины восьмого утра шесть военно-транспортных самолетов (пять C-46 и один C-54) произвели выброску воздушно-десантного батальона бригады 2506 в количестве 177 человек в районе Сан-Блас. С рассветом семь самолетов ВВС Кубы (два T-33, два Б-26 и три «Си Фурии») нанесли удар по судам противника и потопили обе баржи и суда «Хьюстон» и «Рио-Эскондидо», причем на последнем ушла на дно значительная часть боеприпасов бригады 2506. И уже 11 часам утра два оставшихся транспорта «бригады 2506» отошли в открытое море, бросив десантников на произвол судьбы.

В середине дня 17 апреля наступление основного отряда эмигрантов было остановлено превосходящими силами кастровских войск. Они использовали танки Т-34, гаубичную артиллерию и авиацию. Всего в этот день по позициям антикастровских сил было выпущено около 2 тыс. гаубичных 122-мм снарядов, но обстрел был малоэффективным, поскольку десантники успели окопаться.

Фидель Кастро и кубинские военные во время высадки отрядов эмигрантов в заливе Свиней

Тем не менее дальнейшие перспективы «борцов за свободу Кубы» выглядели довольно мрачно. Никакой внезапности не получилось. Десантники столкнулись с превосходящими силами противника и оказались лишенными поддержки и с моря, и с воздуха. Требовалось либо ввести в бой значительные дополнительные силы, чтобы попытаться разбить войска Кастро и двинуться на Гавану, либо, если таковых дополнительных сил в наличии не имелось, требовалось срочно эвакуировать десант, поскольку лишенные подвоза боеприпасов десантники должны были в скором времени погибнуть или попасть в плен.

Однако организованных кубинских вооруженных отрядов, способных дополнительно высадиться на Кубу, в распоряжении ЦРУ просто не было. Они и 1,5 тыс. кубинских добровольцев навербовали с большим трудом, потратив на это почти год. Следовательно, в подкрепление уже высадившимся десантникам можно было бросить только регулярные части американских войск. При этом дело должно было идти о силах не меньше чем дивизии, поскольку одним-двумя батальонами нельзя было надеяться переломить ситуацию. Для таких действий требовалось политическое решение президента Кеннеди, он же в тот момент не был склонен посылать американские войска на Кубу.

18 апреля один батальон кастровской армии выбил парашютистов из Соплильяра, а другой батальон освободил от эмигрантов Плайя-Ларга. К концу дня антикастровские силы оказались блокированы в треугольнике Плайя-Хирон – Кайо-Рамона – Сан-Блас. Хотя десантники смогли здесь остановить противника, их положение без массированной американской военной интервенции выглядело безнадежным. Несколько американских штурмовиков A4Д-2Н с авианосца «Эссекс» с закрашенными опознавательными знаками совершили полет над заливом Свиней, но толку от этой демонстрации не было никакой.

В ночь на 19 апреля на грунтовую посадочную полосу в Плайя-Хирон сел американский транспортный самолет C-46, который доставил оружие и боеприпасы, а также забрал несколько раненых.

18 апреля в Белом доме состоялся традиционный прием для членов конгресса и их семей. Его должны были открыть президент с супругой. Кеннеди было совсем не до приема. С большим трудом помощникам удалось за несколько минут до начала приема все же уговорить его надеть смокинг и выйти к гостям. В отличие от гостей, президенту было совсем невесело. Незадолго до полуночи он незаметно покинул прием. Надо было проводить срочное совещание по Кубе. В нем участвовали Раск, Макнамара, Даллес, Биссел, Лемнитцер и несколько других военных. Все сочли, что вторжение полностью провалилось. Биссел пытался убедить Кеннеди, что ход событий еще можно переломить, если использовать американские вооруженные силы, и в первую очередь – самолеты с авианосца «Эссекс». Начальник штаба ВМФ адмирал Бэрк предложил высадить на Кубу батальон морской пехоты с авианосца, а двум эсминцам приказать поддержать кубинских эмигрантов артиллерийским огнем. Начальник штаба ВВС генерал Уайт и Лемнитцер добивались от Кеннеди разрешения бросить в район боев на Плайя-Хирон значительные силы американской авиации, включая реактивные самолеты. Поршневые Б-26, как показал опыт боев, становились легкой добычей кубинской ПВО. Совещание затянулось до четырех утра. Высаживать морскую пехоту Кеннеди не разрешил. Вероятно, он понял, что батальон американских морских пехотинцев может ждать та же участь, что и отряд кубинских эмигрантов. Для победы одного батальона было явно мало, а к широкомасштабному вторжению на Кубу американские вооруженные силы не были готовы. Президент заявил, что он не хочет, чтобы Соединенные Штаты были вовлечены в операцию на Кубе. На что Бэрк мрачно заметил, что они и так вовлечены.

Однако с использованием авиации тоже произошла накладка. Утром 19 апреля бомбардировщики Б-26 должны были атаковать позиции кастровских войск под прикрытием американских реактивных истребителей. Но Бэрк и Биссел направили соответствующие директивы соответственно в штаб ВМФ и ЦРУ, но указали в них разное время по часовым поясам, не согласовав его между собой. В результате бомбардировщики В-26 и военные американские истребители с авианосца «Эссекс» разминулись. Истребители опоздали, а бомбардировщики без истребительного прикрытия не рискнули бомбить кастровцев. Ранее в этот день два Б-26 антикастровских сил были сбиты. Никарагуанский диктатор Луис Сомоса предложил использовать для поддержки с воздуха шесть истребителей P-51 «Мустанг» ВВС Никарагуа с закрашенными опознавательными знаками, но американцы это предложение отклонили.

Во второй половине дня 19 апреля два американских эсминца «Муррей» и «Итон» приблизились к побережью залива Свиней, чтобы эвакуировать десант, но после нескольких выстрелов в их сторону из танковых орудий ушли в открытое море. Решив, что их бросили на произвол судьбы, основная часть бойцов бригады 2506 капитулировала в 17.30 19 апреля. Зачистка местности с поиском пытавшихся спрятаться эмигрантов продолжалась еще пять дней.

Американские эсминцы «Итон», «Муррей», «Конвей» и «Кони», подлодка «Тредфин» и летающая лодка ЦРУ «Каталина» 21–22 апреля смогли спасти от 24 до 30 бойцов бригады 2506.

Опять встал вопрос о возможной высадке американской морской пехоты. Некоторые из участников совещаний советовали Кеннеди организовать высадку на Кубу войск стран – членов Организации Американских Государств, в частности, Никарагуа. Кеннеди эти советы отвверг. Создание коалиции и формирование группировки войск требовали значительного времени, а времени уже не было.

Утром 20 апреля Кеннеди вызвал к себе своего недавнего соперника по выборам Ричарда Никсона и прямо спросил: «Что делать с Кубой?» Никсон ответил: «Я бы поискал подходящее юридическое обоснование и пошел бы на американскую вооруженную интервенцию на Кубе». Совет Никсона был вполне разумен. Пока существовало марионеточное правительство Кубинского Революционного совета, можно было сослаться на его обращение и задействовать для вторжения на Кубу все боеспособные американские силы, которые в тот момент оказались бы под рукой, включая гарнизон Гуантанамо. Отсутствие предварительного плана их использования, конечно, затрудняло дело, но не могло служить непреодолимым препятствием, хотя и могло привести к дополнительным потерям среди американских военнослужащих. Однако армия Кастро все равно не смогла бы долго сопротивляться превосходящей американской мощи. И тогда бы не было Карибского кризиса.

Но Кеннеди это предложение отклонил, сославшись на то, что рисковать нельзя, ибо возможны ответные меры СССР в Западном Берлине. Однако Хрущев позднее признавал в мемуарах, что в случае американского вторжения на Кубу в апреле 1961 года Советский Союз еще не думал из-за Кастро оккупировать Западный Берлин с риском вызвать третью мировую войну.

В ходе боев в заливе Свиней кубинские регулярные силы потеряли 176 убитых. Кроме того, потери кубинской народной милиции в боях составили, по разным оценкам, от 500 до 4 тыс. убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Потери бригады 2506 составили 114 убитых и 1202 пленных. Из числа последних 9 задохнулись во время транспортировки в закрытом грузовике. Кроме того, кубинские ВВС потеряли погибшими 6 летчиков, а антикастровские силы – 14 летчиков, включая 10 эмигрантов и 4 американских граждан. Во время налетов на кубинские аэродромы было убито 7 и ранено 53 гражданских лица.

В дальнейшем пятеро пленных были приговорены к смертной казни, и трое из них были действительно казнены. Остальным дали по 30 лет тюрьмы. В апреле 1962 года в США были репатриированы 60 раненых и больных пленных. 21 декабря 1962 года между Фиделем Кастро и американским представителем адвокатом Уильямом Б. Донованом было подписано соглашение о репатриации в США 1113 уцелевших к тому времени бойцов бригады 2506 в обмен на продовольствие и медикаменты на сумму 53 млн долларов, собранных в качестве благотворительной помощи. Именно в такую сумму Кастро оценил ущерб от вторжения. С Кубы не вернулось 29 пленных, из которых не менее 3 были казнены, а 9 задохнулись при транспортировке. Остальные, возможно, тоже были расстреляны или умерли в тюрьме.

28 декабря 1962 года Кеннеди с супругой и малолетним сыном Джоном приняли парад возвращенных пленников в присутствии 40 тыс. зрителей. Президенту вручили знамя бригады 2506, и он пообещал: «Заверяю вас, что это знамя будет возвращено бригаде в освобожденной Гаване!» Это обещание не было выполнено ни им, ни его преемниками. Знамя вернули ветеранам высадки в заливе Свиней в апреле 1976 года, когда надежды на свержение Кастро казались несбыточными. Жаклин произнесла короткую речь на испанском. Этим все и кончилось.

Президент Кеннеди с супругой на встрече с уцелевшими участниками высадки в заливе Свиней

Кеннеди свалил ответственность за провал высадки в заливе Свиней на ЦРУ и своих советников. Но ведь никто не мешал ему отложить осуществление операции, чтобы привлечь к ее осуществлению более значительные силы, включая американские войска.

Почти два года спустя, 21 января 1963 года, министр юстиции Роберт Кеннеди заявил, что ни один американец не погиб во время боев в заливе Свиней. Но уже 25 февраля его уличили во лжи. Сенатор-республиканец от Иллинойса Эверетт Дирксен заявил, что тогда погибли четверо американских летчиков. 6 марта 1963 года на пресс-конференции Кеннеди вынужден был признать, что четыре американца действительно погибли, но характер их миссии не позволяет обнародовать обстоятельства их гибели и их имена.

Сорренсен в мемуарах признавал, что десант в заливе Свиней был полностью подготовлен и осуществлен ЦРУ с санкции правительства США. Собственно, в этом никто не сомневался с самого начала боев в заливе Свиней.

Хрущев был прав, когда писал в мемуарах: «Американцы слишком доверились заговорщикам, полагая, что при помощи их оружия эти кубинцы справятся с Кастро, но просчитались. После победы Фиделя мы усилили помощь Кубе: давали ей столько вооружения, сколько кубинцы могли освоить».

Хрущев также признал, что после высадки в заливе Свиней «мы ожидали, что там со стороны США будет оказана также прямая поддержка военными силами, но этого не произошло».

При этом Никита Сергеевич ничего не говорит о том, что в случае, если бы для высадки на Кубе были бы использованы американские регулярные войска, он ответил бы захватом Западного Берлина, что практически гарантировало мировую термоядерную войну. Это говорит в пользу того, что подобных планов у него не было. Ошибка Кеннеди во время высадки в заливе Свиней в дальнейшем создала для Соединенных Штатов немало проблем. Зато эта неудача помогла ему войти в историю во время Карибского кризиса, который в случае падения режима Кастро вообще бы не возник.

Кеннеди был по-настоящему потрясен провалом на Кубе. Хотя он видел ряд недочетов и шероховатостей в подготовке операции «Сапата», но верил, что все же их удастся преодолеть. Позднее он признавался, что боялся: за провал высадки на Кубе ему просто оторвут голову. И с горечью думал: «Еще один такой провал, и моя карьера окончена». А Селинджеру Кеннеди в сердцах сказал: «Как могла вся эта толпа экспертов из ЦРУ и Пентагона так ошибиться».

А действительно, почему так ошиблись достаточно опытные политики, разведчики и военные? Думаю, что если бы решение о начале вторжения на Кубу пришлось принимать Эйзенхауэру, то он, ознакомившись с планом, не разрешил бы проведение операции. Предшественник Кеннеди был опытным военным. В 1944 году он командовал союзными войсками во время осуществления высадки в Нормандии – операции «Оверлорд». Генерал Эйзенхауэр хорошо знал все трудности осуществления крупной десантной операции. И ни план «Плутон», ни план «Сапата» его бы никак не устроил. Во-первых, специалисты из ЦРУ, люди невоенные, подошли к планированию высадки на Кубе как к операции тайной войны, диверсионной операции с последующим свержением военной силой существующего правительства, тогда как по сути им предстояло планировать крупную военную операцию. А с военной точки зрения оба варианта десанта на Кубу были спланированы абсолютно бездарно. Прежде всего, численность десанта была слишком мала и фактически определялась тем, сколько кубинских эмигрантов удалось рекрутировать для проведения операции вербовщикам ЦРУ. Не были предусмотрены ни развитие успеха с помощью ввода в действие дополнительных сил и средств в случае удачного начала операции (очевидно, потому, что таких сил и средств в распоряжении разработчиков просто не было), ни пути изменения неблагоприятной ситуации, если десантники с самого начала будут терпеть неудачи. Не были разработаны также варианты на случай необходимости отхода и эвакуации десантников. Отчасти такая «забывчивость» объяснялась тем, что в случае первоначальных неудач или необходимости развития успеха при сохранении упорного сопротивления кастровских сил, равно как и для эвакуации остатков десанта в случае разгрома сил вторжения, пришлось бы использовать в полной мере американских солдат, самолеты и корабли. А это противоречило требованию Эйзенхауэра скрыть американское участие в операции. Плохо было еще и то, что у высадки на Кубу не было единого командующего. Кубинцам командование американскими силами поддержки ЦРУ доверить, конечно, не могло. Но и кубинских офицеров, непосредственно руководивших боевыми действиями десанта на Плайя-Хирон, подчинять какому-то американскому генералу было неловко. Тогда еще труднее было бы убедить кого-нибудь в американской непричастности к происходящему.

И, наконец, совершенно необъективно оценивались силы противника. Можно было не иметь агентов в кубинских штабах и ближайшем окружении Кастро, но даже из газетных сообщений легко было сообразить, что под командованием Фиделя находятся десятки тысяч вооруженных людей, по крайней мере тысячи из которых имеют опыт многолетней партизанской борьбы. Было хорошо известно, что они располагают трофейной боевой техникой батистовской армии, включая танки и самолеты, а также танками и артиллерией, поставленными из СССР. У вторгшихся же на остров инсургентов тяжелого вооружения и техники кот наплакал. Силы Кастро захватили при капитуляции 5 танков M41 «Уокер Бульдог» и 10 бронетранспортеров. Это и была вся техника отряда вторжения, у которого также не было полевой артиллерии, а только 18 противотанковых орудий, 30 минометов и 70 противотанковых ружей «базука». Армия Кастро могла противопоставить отряду вторжения несколько десятков танков Т-34 и ИС-2 и САУ СУ-100, а также более сотни 105-мм и 122-мм гаубиц. Непосредственно в районе боев войсками Кастро были задействованы 20 танков Т-34, 10 СУ-100, 14 артиллерийских и минометных батарей, а также сторожевые корабли, вооруженные артиллерией. На Кубе было большое количество автомобилей, а бензиновое эмбарго США было преодолено за счет советских поставок. Следовательно, потенциально армия Фиделя обладала большой мобильностью и могла быть быстро переброшена к месту высадки. Силы же авиации, которые предполагалось использовать при высадке, были слишком невелики и отнюдь не гарантировали завоевания господства в воздухе. Вражескую авиацию предполагалось уничтожить на аэродромах, а использование истребительной авиации вообще не предусматривалось. Между тем опыт Второй мировой войны показал, что полностью уничтожить на аэродромах даже сравнительно немногочисленную авиацию практически невозможно, тем более в ходе всего одного налета.

Военные, которым уже при Кеннеди пришлось знакомиться с планом вторжения на Кубу, не обладали собственными разведданными о положении на острове и вынуждены были полагаться на оценку ЦРУ. К тому же они непосредственно не отвечали за исход операции, а потому, как видно, не слишком усердно изучали предоставленные им материалы. К тому же они были ограничены во времени, поскольку заключительный этап подготовки операции проходил в условиях настоящей гонки со временем. Ведь как раз в начале 1961 года на Кубу широким потоком стала поступать советская боевая техника и вооружение.

Однако сам Эйзенхауэр, если бы в деталях проанализировал план, наверняка отказался бы от его выполнения. Столь опытный полководец должен был понимать, что даже устранение технических огрехов плана по организации взаимодействия различных родов войск, единого командования и наращиванию американской воздушной и морской поддержки все равно не сделает план выполнимым. И тут были два варианта действий. Можно было бы вовсе отказаться от вторжения на Кубу. Либо, наоборот, можно было бы произвести широкомасштабное вторжение на Кубу, в котором силы кубинских эмигрантов играли бы лишь роль авангарда. За ними должна была последовать не менее чем 100-тысячная группировка американских сухопутных войск и морских пехотинцев, массированно поддержанная с моря и с воздуха. В случае реализации такого сценария отряд эмигрантов сразу после высадки объявил бы о сформировании на острове антикастровского «революционного правительства», которое бы тут же обратилось бы к США за военной помощью. Разумеется, с международным правом такой сценарий не имел ничего общего и являлся его грубейшим нарушением. Именно его использовало советское правительство при оккупации Азербайджана, Армении и Грузии в 1920–1921 годах. В этих государствах на пограничных территориях, занятых советскими войсками, создавались ревкомы, которые обращались за помощью в Москву, после чего следовало масштабное вторжение Красной Армии и свержение местных правительств. Такую же схему попытались применить во время «зимней войны» с Финляндией в 1939 году. Однако разбить финскую армию и «советизировать» Финляндию не удалось, поэтому после заключения мира пришлось распустить марионеточное правительство Финской Демократической Республики. Точно так же американцам пришлось распустить Кубинский революционный совет. Так что прецеденты подобных нарушений международного права уже были. Да и в том виде, в каком операция в заливе Свиней была проведена, она являлась грубым нарушением международного права.

Я вполне допускаю, что Эйзенхауэр санкционировал бы полномасштабную операцию против Кубы с использованием всех видов американских вооруженных сил. Если бы она была проведена весной 1960 года, то американцев ждал бы полный успех. Советская помощь Кубе в тот момент была еще не такова, чтобы позволить Кастро сколько-нибудь долго сопротивляться американскому десанту. Советских войск на Кубе в тот момент не было, и Хрущев тогда не стал бы из-за Кубы начинать третью мировую войну. Если бы тогда американцам удалось свергнуть режим Кастро, они избавили бы себя и мир и от Карибского ракетного кризиса, о котором речь ниже, и от многих других проблем, связанных с кубинским вмешательством в дела Латинской Америки и Африки. Но Эйзенхауэр после поражения Никсона на выборах, конечно, понимал, что решать проблему с Кубой придется уже Кеннеди. И устранился от оценки плана «Плутон», понимая, что его рекомендации для новой администрации могут иметь обратный эффект. Кеннеди же не рассматривал подготовленный план ЦРУ как провальный и искренне верил, что он принесет полный успех. Поэтому план полноценной американской военной операции против Кубы, похоже, вообще не был разработан, и Кеннеди до начала операции не рассматривал возможность такого сценария. К тому же президент рассчитывал поднять престиж США в мире, а агрессия против Острова свободы его наверняка бы сильно уронила.