Текст книги "Любви все возрасты покорны"

– Не надо.

– Почему?

– Не надо, прошу тебя.

Семён в недоумении отошёл, он чувствовал стремление Кати к тому же, что и он, но почему она так себя ведёт, ему было непонятно. У него мелькнула глубоко огорчившая мысль, что, может быть, он ошибается в серьёзности её к нему отношения. Виновато опустив голову, он вышел из кухни, где они всего лишь несколько минут назад в хорошем настроении собирались вместе готовить обед. Когда Семён ушёл, Катя, переживая возникшую недомолвку, не сразу решила, как поступить: положиться на время, которое всё само расставит по своим местам, или пойти и откровенно сказать ему обо всём, что её тревожит. Подумав, она предпочла первое, посчитав, что их отношения ещё не достигли такой степени откровенности, что Семён сможет правильно понять всё, что она расскажет ему о своём прошлом. Она вслед за Семёном пошла в гостиную и, подойдя к нему, с выражением примирения в голосе сказала:

– Не обижайся. Я поеду к себе, завтра увидимся.

– Я провожу тебя, – тоже не желая продолжения ссоры, сказал Семён.

– Не надо, спасибо.

И Катя ушла. Всю ночь она проплакала, коря себя за то, что сама отказывается от человека, которого по-настоящему полюбила. Одной ей было известно, почему она так поступает, но от этого не становилось легче справиться с потерей любимого человека. В то же время ей показалось, что Семён слишком легко согласился, что теряет её, даже не попытавшись задержать, когда она собралась уходить. В неведении оказался Семён. Он терялся в догадках, не понимая, чем объяснить столь резкое изменение отношения к нему Кати. Неужели так много времени он мог ошибаться, думая, что после мамы у него нет более близкого и любимого человека, чем она. На самом деле так легко и просто разрушилось то, что представлялось навсегда нерушимым. Когда она ушла, он долго не мог успокоиться и прийти в себя. Ему в голову лезли разные мысли в поиске причин, почему так поступила Катя, но он не находил объяснения. Оба, переживая, как им представлялось, не подлежащий восстановлению разрыв отношений, и он, и она считали невозможным с этим смириться, а как всё восстановить, они не знали. Наступил тяжёлый период в их молодой и, казалось, ничем не омрачённой предстоящей совместной жизни. На следующий день они встретились на занятиях в институте и старались не показывать вида, что их отношения дали трещину. Семёну даже показалось, что у Кати слишком радужное настроение, и это задело его самолюбие. Он тоже попытался вести себя так, но у него всё получалось слишком неуклюже, что ещё более его огорчало и становилось заметным для окружающих. Катя, переживая за него, хотела вывести Семёна из этого состояния, но ей это не удалось. Её старания он воспринял как желание показать, что ничего не случилось. Этого он не мог понять, полагая, что в его жизни произошло непоправимое несчастье. Не досидев до конца занятий, Семён ушёл из института и поехал домой, теряя надежду на изменения к лучшему.

Оказавшись дома один в пустой квартире после несостоявшегося в институте примирения с Катей и, как ему казалось бесповоротного разрыва с ней, Семён почувствовал себя совершенно несчастным, не понимая, как он будет жить дальше. Катя так прочно вошла в его жизнь, что в её отсутствие он чувствовал себя опустошённым. Но ощущая себя достаточно взрослым человеком, он не мог не беспокоиться о том, как всё, что произошло у него с Катей, будет воспринято самым дорогим для него человеком – мамой. Это заставило задуматься, как обо всём ей рассказать, чтобы минимизировать её огорчение. Когда она пришла и поинтересовалась, как обстоят дела в институте, Семён, стараясь не показать своего настроения, спокойным тоном ответил:

– Всё нормально, никаких особых новостей нет.

От материнского взгляда не могло ускользнуть что-то серьёзно изменившееся в настроении Семёна, удивило, что он ничего не сказал о Кате. Её отсутствие не оставляло сомнения о возникшей трещине в их отношениях. Посчитав, что сейчас попытка выяснения ничего не даст (она слишком хорошо знала своего сына), Нина сказала:

– Сейчас приготовлю – и будем ужинать.

Через некоторое время она пригласила Семёна к ужину и, хотя поняла, что его настроение не изменилось, тем не менее спросила:

– А что, Катя сегодня к нам не собиралась?

– Да она чем-то занята, – постарался как можно спокойнее ответить Семён.

Больше всего Нину огорчало, что, обычно предельно откровенный с ней, Семён вдруг замкнулся в себе и избегает разговора, ограничиваясь лишь короткими однозначными ответами. Обычного общения не получалось, и она сочла разумным, сославшись на тяжёлый день, уйти к себе в комнату. В свою очередь Семёна не оставляла в покое мысль, как обо всём ей рассказать. Он был уверен, что мама обязательно даст нужный совет. Но не сегодня, не в несколько последующих дней он не чувствовал себя готовым к очень важному для него разговору. Так прошло несколько дней. Нина не могла дальше безучастно воспринимать тревожное молчание Семёна и делать вид, будто её не беспокоит, что Катя вообще перестала к ним приходить. Она задала Семёну прямой вопрос:

– Вы что, поссорились с Катей, почему она к нам не заходит?

Этого вопроса как будто он только и ждал, чтобы обо всём подробно ей рассказать. Свой рассказ он закончил словами:

– Ты знаешь, я просто не знаю, как поступить.

Внимательно слушая всё, о чём говорил Семён, переживая случившийся у них разлад с Катей, она сказала:

– Насколько я успела узнать Катю, не могу допустить, что она без веской причины так поступила. Нельзя принимать какое бы то ни было решение, не выяснив это. Ты поступил не совсем правильно, став в позу обиженного, не попытавшись прежде всего понять её. Пригласи завтра Катю к нам на ужин, а потом наедине откровенно обо всём поговори с ней. Будет отказываться – уговори, скажи, что я очень прошу её зайти к нам.

Семён послушался совета и на следующий день пришёл вместе с Катей. Нина приготовила ужин и, когда появилась Катя, как и прежде, искренне обрадовавшись её приходу, сказала:

– За своими заботами ты совсем забыла про нас.

– Нет, что вы. Просто закрутилась. Если честно, с Семёном мы видимся в институте, а по встречам с вами я, правду сказать, просто истосковалась.

– Мне тоже тебя не хватало, – ответила Нина и обращаясь к ней и Семену добавила: – Садитесь за стол.

Во время ужина обменялись новостями о работе адвокатского бюро, учебе в институте, общих знакомых. Потом Нина, сославшись на переутомление, извинилась и ушла в свою комнату. Молодые перешли в комнату Семёна. После преодоления возникшей неловкости и продолжавшегося некоторое время молчания Катя подошла к Семёну и с присущей ей мягкостью и добротой в голосе сказала:

– Не надо обижаться. У тебя изменится ко мне отношение, когда больше обо мне узнаешь.

Эти слова удивили Семёна. Ничего, кроме того, что он о ней знает, ему не хотелось знать и совсем его не интересовало. Тем не менее он спросил:

– Что же такое я не знаю?

– Я не девушка.

Опешивший от её ответа Семён задал совсем глупый вопрос:

– А кто же ты? Улыбнувшись, Катя ответила:

– До знакомства с тобой у меня были отношения с одним парнем, которые зашли слишком далеко, они плохо закончились, и, может быть, это хорошо, потому что их продолжение было невыносимо.

Её ответ совсем запутал Семёна, но он оживился и настойчиво попросил Катю всё рассказать. Из её рассказа он узнал, что она дружила с этим парнем чуть больше года. Парня звали Гришей, он был на несколько лет старше и первым мужчиной в её жизни. Всё, что между ними происходило, ей, восемнадцатилетней девчонке, казалось настоящей любовью. Гриша встречал её после занятий из техникума, провожал до дома, говорил много красивых слов, уверял в том, что впервые встретил такую красивую и умную девушку и мечтает с таким человеком навсегда связать свою жизнь. Катя всё больше и больше увлекалась им. Однажды он сказал, что, как только в ближайшее время уладит некоторые свои дела, сразу сделает предложение, попросив её выйти за него замуж. Катя подумала, что появился тот единственный, которого она уже давно ждёт. В тот момент показалось, что её по-настоящему любят. Участились встречи, и во время одной из них он пригласил её к себе домой. Дома никого не было. Они выпили немного сладкого вина, он говорил много ласковых слов, горячо целовал. Убеждённая в том, что это долгожданная любовь, она полностью ему отдалась. После этого случая такое повторилось ещё один раз. Через некоторое время Катя узнала, что беременна. Сказать об этом Грише долго не решалась, боясь, что это его огорчит. Основание для такого опасения у неё было: он часто говорил, что, пока не решит некоторые дела, ничем не хочет себя обременять. Выслушав рассказ Кати, Семён спросил:

– Так поэтому ты сказала, что, может быть, хорошо, что ваши отношения плохо кончились?

– Я имела в виду – хорошо, что они не имели продолжения.

Оказалось, что, когда Катя сказала Грише о своей беременности, он начал убеждать её о несвоевременности сейчас заводить семью, что неизвестно, благополучно ли всё у него завершится с делами, а от этого зависят и их дальнейшая любовная связь. Катя поняла, что все его разговоры о любви, женитьбе, совместной жизни – пустые лживые слова, которые по неопытности, да и глупости своей воспринимала вполне серьёзно. Но не столько её возмутило всё это, как то, что вдруг, как это присуще непорядочным мужчинам, он задал вопрос:

– А ты уверена, что это мой ребёнок?

– Ты что, не знаешь, что ты у меня первый и единственный мужчина и до тебя никого не было?

– Ну ты ведь часто по ночам дежурила в больнице, там много мужчин-врачей, всё случается.

С трудом сдержав слёзы, Катя со всей силы дала ему пощечину и убежала. С тех пор они больше не виделись, а он даже не делал попыток встретиться с ней. Катя решила сделать аборт, не желая носить и рожать от такого подонка.

– Теперь ты, Семён, всё знаешь, и я не хочу таким хорошим людям, как ты и твоя мама, создавать неприятности.

Семён подошёл к ней, нежно обнял и сказал:

– Всё, что ты рассказала, не имеет для меня никакого значения и не может повлиять на моё к тебе отношение. Я люблю тебя, и мама души в тебе не чает.

– Я старше тебя. Тебе ещё встретится более молодая, и у вас всё будет гораздо лучше, чем может быть у нас с тобой.

– Ты посмотри на меня, я намного старше тебя.

Катя посмотрела на него – перед ней стоял высокий, красивый человек, настоящий мужчина. Видимо, болезнь, операция дали о себе знать, и он действительно выглядел старше своих лет. Она не смогла сдержать своих чувств, крепко обняла его и, целуя, прошептала:

– Если бы ты знал, как ты мне дорог, как я тебя люблю.

Дальше произошло всё то, о чём и Катя, и Семён давно мечтали, но избегали об этом говорить, – это было неодолимое желание близости. Сейчас это свершилось, и они испытали неведомые им прежде моменты блаженства. Кате не верилось, что такое происходит с ней, а всё, что было у неё раньше, представилось ей дурным сном, который нужно быстрее и навсегда забыть. Семёну, у которого это случилось впервые в жизни, показалось, что он очутился в неизвестной ему чудесной сказке, о которой ранее ему не доводилось даже слышать и мечтать. С сожалением думая о своих сомнениях и о том, как они могли их допустить, оба старались как можно скорее всё это забыть. Сейчас их поглотило взаимное стремление принадлежать друг другу. Поздно ночью они почувствовали голод и тихо (Нина уже спала) вернулись на кухню за оставшимися после ужина продуктами. Каждый старался использовать любой удобный момент, чтобы прикоснуться к другому, приласкать и поцеловать. Нина, проснувшись рано и боясь их потревожить, не стала завтракать, решив сделать это позднее где-нибудь в кафе, по пути в офис. Семёну и Кате, которые проснулись гораздо позже, тоже было не до завтрака, и они в настроении прекрасного душевного подъёма и чувства наступившей в их жизни новой светлой полосы отправились на занятия в институт.

Взрослея, Семён незаметно всё больше становился самостоятельным мужчиной, поглощённым любовью к своей женщине. К счастью, это не мешало оставаться тёплыми и доверительными отношениям матери с сыном. Во многом этому способствовала Катя, которая, как дочь, полюбила его маму и благодарила бога, что судьба свела её с таким человеком. Она, с мнением которой Семён стал беспрекословно считаться, делала всё, чтобы любовь к ней не ослабляла его любви к матери, пожертвовавшей во благо сына многим в своей личной жизни. При каждом удобном случае Катя старалась подчеркнуть это, напоминая, что он в неоплатном долгу перед своей мамой, которая неимоверными усилиями второй раз подарила ему жизнь. Нина в отношении к ней Семёна чувствовала это женское влияние и была бесконечно благодарна Кате. Всё это создавало мир и согласие в их небольшой, но благополучной, как была уверена Нина, семье. Она мечтала и с нетерпением ждала, когда Семён и Катя попросят её благословения. Незаметно летели годы, они уже оканчивали пятый курс медицинского института, и ей казалось, что наступила пора – они должны попросить её об этом. Догадываясь об их близости, она не могла понять, почему они медлят с тем, чтобы официально стать мужем и женой. Семён несколько раз делал предложение, но Катя, постоянно думая о возможных последствиях аборта при своей первой беременности, всё время оттягивала со своим согласием. Она никак не могла решиться обо всём рассказать Нине, опасаясь её реакции и огорчений, которые причинит своим признанием. Во всём признавшись Семёну, хотя сама и не понимала, в чём состоит её вина в случившемся с ней в молодые годы, она считала, что от того, как он это воспримет, будет зависеть, нужно дальше продолжать их отношения или нет. Но она не могла найти убедительных доводов необходимости признаться обо всём этом Нине. Ей казалось, что такое признание не может не огорчить Нину и, безусловно, будет ей неприятно. Каждый раз собираясь об этом поговорить, Катя тут же находила причину, чтобы воздержаться от этого трудного для неё разговора. Вместе с тем, понимая, что без этого нельзя и думать об их с Семёном женитьбе, она металась в сомнениях, как поступить.

Семён, несколько раз возвращаясь к вопросу их женитьбы, оказывался обезоруженным простым и нежно произносимым Катей вопросом:

– А что, без этого тебе со мной плохо?

Не находя, что ответить, он замолкал и, как обычно, утопал в её ласках и поцелуях. Однако оба понимали, что, откладывая разговор с Ниной, они не только огорчают её, но и обманывают себя. Неизвестно, сколько это могло продолжаться, если бы однажды Катя не узнала, что забеременела. Для неё это было так неожиданно и радостно, что она решила немедленно сообщить эту новость Семёну. Он отреагировал восторженно и категорически:

– Прелесть моя, это же здорово. Сегодня вечером обо всём сообщаем маме.

Катя не возражала. После занятий по пути домой они зашли в универсам, закупили продукты, хорошее вино, фрукты и накрыли стол. Им хотелось всё приготовить к приходу Нины, чтобы сразу отметить хорошие новости, которые они собирались сообщить. В приподнятом настроении, дожидаясь её, обсуждали, как об этом скажут. Условились, что начнёт Семён, ну а потом как получится. Придя домой, Нина сразу обратила внимание на праздничный стол и, заражаясь их настроением, про себя догадываясь, о чём пойдёт речь, спросила:

– Что будем праздновать?

– Мамочка! У нас две новости, и, представляешь, обе хорошие. Первая. Я сделал Кате предложение, и она дала согласие. Вторая. Пусть о ней скажет Катя.

Смутившись, Катя, как будто извиняясь, сказала:

– Простите, но я забеременела.

Эти слова прозвучали для Нины как высшая награда, о которой она могла только мечтать. Она подошла к Кате, обняла и крепко расцеловала её, потом – Семёна, затем, обняв их обоих, поочерёдно целуя то её, то его, заплакала. Крупные слёзы счастья, радости и гордости за своих детей струились по её щекам. Она не сказала ни слова, но её поцелуи и счастливые слёзы лучше всяких слов говорили всё за неё. В этот счастливый миг в Нининой памяти пронеслись все события, связанные с болезнью сына, переживания, которые пришлось испытать и преодолеть, чтобы сегодня наступил этот радостный день. Они ещё долго стояли обнявшись, и никто не произнёс ни единого слова, боясь нарушить прекрасное мгновение, всех их сблизившее и окончательно объединившее. Сели за стол, и Нина, произнеся короткий, но поистине материнский тост о счастье детей и как оно важно для родителей, сказала:

– Теперь, надеюсь, нет причин, чтобы Катя оставалась в общежитии.

Семён радостно подхватил эту мысль, и решили, что, завтра Катя переедет к ним, а сегодня останется ночевать. Ещё немного подумав, Нина сказала:

– Организуем хорошую свадьбу, без шика – думаю, нам это не нужно, – но достойно. Вы оба заслуживаете этого, ну а я вместе с вами.

Ещё немного посидели, навели порядок, и Катя, обращаясь к Нине, спросила:

– Можно мне с вами поговорить наедине?

– Конечно, что ты спрашиваешь.

Семён вышел в другую комнату, а Катя начала свой рассказ обо всём, что произошло в её короткой, но нелёгкой жизни. Внимательно выслушав Катю, Нина с присущей ей деликатностью и теплотой в голосе произнесла:

– В жизни никогда не бывает только хорошо, но ты не сломилась, сохранила доброту своего сердца, даришь её другим. За это судьба вознаградила тебя настоящей любовью, которую дал тебе Семён и, уверена, даст ребёнок, рождённый в любви. Ты будешь замечательным врачом, тебя будут любить дети, которых будешь лечить, и их родители. Я понимаю тебя, люблю как дочь и испытываю чувство большой благодарности за всё, что ты сделала для моего единственного сына.

И Нине захотелось рассказать Кате о семейной тайне, с которой в своё время, когда она подросла, с ней поделилась её мама. Тайну эту мама держала в строжайшем секрете и, кроме своей любимой дочери, до самой своей смерти никому никогда не раскрывала. Это был рассказ о том, что произошло с ней много, много лет тому назад. Рассказ о том, как, ещё будучи девочкой, мама познала силу настоящей любви, которую пронесла через всю жизнь. Но судьбе, видимо, было угодно, чтобы первый мужчина мамы ушёл из жизни, ещё не достигнув совершеннолетия. С огромным вниманием Катя ловила каждое слово Нины, всё больше проникаясь к ней дочерней любовью. Катя подошла к Нине, обняла её и, крепко поцеловав, сказала:

– Спасибо вам большое за то, что вы мне всё это рассказали. Доверие, оказанное вами, помогло мне освободиться от давящих и рвущих мою душу многие годы тяжёлых воспоминаний.

Они попрощались, а Кате показалось, что она на крыльях любви полетела в комнату Семёна, где ещё долго, во всех подробностях обсуждали всё, что и как произошло. Катя подробно рассказала о своём разговоре с Ниной. Они вдруг подумали о том, как Катя будет называть Нину после свадьбы: мама или Нина Григорьевна. Говорили ещё о многом, что им предстоит сделать, чтобы всё получилось, как сказала Нина, достойно. Полночи они не спали, отдавшись любви. Испытывая трудно передаваемое наслаждение от любовных ласк, Катя неожиданно для самой себя и Семёна шёпотом произнесла:

– Почему людям для усиления чувства удовлетворения нужно ещё что-то, кроме любви? Нам с тобой всего хватает и так. Да?

Семён, купаясь в ласках, объятиях и горячих поцелуях Кати, ещё крепче её поцеловал в знак полного с ней согласия. Как будущие медики, они были наслышаны о многом, что применяют для большей сексуальной удовлетворённости. Но любовь, которую они испытывали друг к другу, переполняла их с такой силой, что чувствовали они себя великолепно, ни в чём более этой взаимной любви для своего счастья не нуждаясь. Утром Семён и Катя до начала занятий побывали в загсе и подали заявление о вступлении в брак. Месяц пролетел незаметно. В торжественной обстановке состоялось их бракосочетание. Торжество по этому поводу решили провести после окончания зимней экзаменационной сессии. Долгожданное событие, придавшее Кате и Семёну окрылённое состояние, помогло им в едином порыве успешно сдать все экзамены. Несколько из них были сданы досрочно, чтобы осталось больше времени на подготовку к свадьбе, намеченную на конец января. Дата была выбрана неслучайно, это был день успешного проведения операции Семёну, который они считали вторым днём его рождения. На свадьбу решили пригласить небольшое количество гостей, только родных и самых близких друзей жениха и невесты. Должны были приехать родители Кати, Михаил – отец Семёна и несколько институтских друзей. Решили пригласить на свадьбу весь небольшой коллектив Нининого бюро и, конечно, Марину и Вячеслава – особо желанных гостей этого торжества. Всем приглашённым заранее разослали приглашение и приступили к подготовке всего необходимого к долгожданному семейному празднику. Без особой суеты, в спокойной обстановке к установленному дню были закончены приготовления, и все приглашённые к назначенному времени собрались. Нина испытывала небывалое удовлетворение, что гости приходили и вручали подарки в таком приподнятом настроении, как будто им предстояло принять участие в своём собственном празднике. Все присутствующие на этом торжестве испытывали чувство своей причастности к счастью и радости, царящим в этом доме. Но Нина своим внимательным женским взглядом уловила в поведении Михаила какую-то неловкость и беспокойство. Желая помочь ему освободиться от этого состояния, она, когда все сели за стол, на правах хозяйки торжества объявила:

– Если никто не возражает, предлагаю, чтобы тамадой сегодня был отец жениха.

Все с одобрением приняли это предложение, но Семён, Катя и другие гости, кто знал, как он в тяжёлый период жизни с ней поступил, лишний раз получили возможность убедиться в её благородстве и исключительной душевности. Михаил, воодушевлённый предложением Нины и понимая, что все с нетерпением ожидают первого тоста, произнёс:

– Предлагаю тост за счастье молодых и Нины, это неотделимо одно от другого. Она сделала всё, чтобы сегодняшнее торжество стало возможным и было столь впечатляющим.

Тост поддержали, возникло оживление, праздник начался. Тамада был демократичен и всем желающим предоставлял слово для произношения тоста, не ограничивая во времени. Слова попросил Вячеслав, сказавший:

– Конечно, это праздник Нины и её детей, праздник Михаила и родителей Кати. Но скажу откровенно: мы с Мариной, не понаслышке зная, как нелегко он дался Нине и её детям, чувствуем себя как на своём собственном празднике, радуясь тому, что он состоялся. Хочу пожелать, чтобы в жизни их всегда сопровождали Вера, Надежда, Любовь, как гарантии счастья и благополучия.