Текст книги "Нарисованные люди"

10

В последний раз она надевала черное форменное платье и крепила бейдж со своим именем на грудь. Все связанные с увольнением документы уже лежали в сумке, оставалось доработать последние часы и закрыть эту часть своей жизни. Косые взгляды персонала и бесполезные наставления отдельных представителей его сопровождали Яну повсюду, за любым делом – такова доля освободившегося от оков трудовых обязательств. Ковалёва перестала обращать особое внимание на разговоры за спиной уже давно, но слишком явная болтовня касательно ее грядущих планов начинала раздражать. Когда к обеду привычно зашевелился весь ресторанный организм, готовясь к приезду гендиректора, она неразумно надеялась, что избежит участи «прощальной беседы» с Новицким. Но Настя все же не преминула воспользоваться возможностью сообщить начальству об увольнении одной из ресторанных сотрудниц, хотя никакой стратегической необходимости в этом, конечно же, не было. И вот Яна стоит перед дверью в vip-кабинет и собирается с мыслями. Личность Новицкого и отношение его ко всему происходящему были слишком неоднозначны и загадочны. Он казался странноватым добряком, не имеющим отношения к криминальной городской среде, но это в корне разнилось с известными ей фактами: его долги, конкуренты и удивительная непричастность ко всему – к похищению и возвращению Дианы, к ее похищению в том числе. Он будто спрятался от публики и просто наблюдал за тем, что происходит, пытаясь сберечь все то, что накопил за эти годы. Делал вид, будто ничего не случилось.

Потянув на себя ручку, сложно было ожидать, что в дверях она столкнется с еще одним посетителем гендиректора «Простора». Яна привыкла к нескончаемому потоку партнеров, приходящих и уходящих, поэтому лица их почти не запоминались девушкой, но не узнать эту женщину было сложно. Григорий тогда назвал ее Катериной. Они виделись буквально несколько дней назад: в другом ресторане, в другой компании и в других обстоятельствах. Высокая загорелая блондинка сегодня выглядела не хуже, чем в прошлую встречу. Тугое алое платье плотно обтянуло ее спортивные формы, а наброшенный сверху бежевый тренч разбавлял довольно притягательный вид деловой строгостью. Катерина значительно превосходила Ковалёву в росте, поэтому ее взгляд не сразу нашел лицо девушки. А после пришло узнавание. На лбу дамы вздулась вена, выдавая крайнее напряжение. Яна кинулась в сторону, пропуская шагнувшую к выходу взволнованную женщину. Отчего такая суета? Ведь Ковалёва отчетливо видела, что до того Катерина не показывала и толики волнения, лишь как увидела ее – мгновенно занервничала. Девушка посмотрела внутрь кабинета и застыла под колючим взглядом директора из-под толстых линз массивных очков.

– Здравствуйте, – неровно произнесла она и сделала пару шагов вперед, как только Новицкий дал отмашку: мол, заходи.

– Увольняешься, значит, – бросив испытующий взгляд на нее, Павел Валерьевич вытащил ручку из внутреннего кармана пиджака и начал что-то чиркать в своем блокноте. Ковалёва сцепила руки перед собой и абсолютно равнодушно ответила:

– Да.

Новый взгляд с хмурым, оценивающим оттенком. И этот взгляд дал ясно понять, что прежнее отношение к этому немолодому мужчине являлось в корне неверным, все напускное скудоумие и несуразица его поведения это лишь нарисованный плохим художником портрет – плоский и бездушный. Скоро забилось сердце. Неужели это он? Он источник всех проблем Дианы и главное звено непростой схемы шантажа и измывательств над людьми, но для чего?

– Я надеюсь, твое увольнение никак не связано с тем случаем. И ты не решишь вдруг обвинить меня во всех грехах, разрушить все, чего я достиг своим трудом, разрушить жизни всех, кто работает здесь, предварительно благополучно уволившись, чтобы не рисковать собственной работой? – видимо, Яне не удалось скрыть ужас в глазах, поэтому Новицкий продолжил. – Ко мне… недавно, приходили люди из полиции, допрашивали по поводу Дианы, по поводу ее возвращения и пропажи. И я задался вопросом, а кто мог сообщить в полицию обо всем произошедшем с моим замом? Это ты сделала, Яна?

В ее голове со стуком вращались шестеренки. От ответа сейчас зависело многое. Мысленно Яна пыталась разложить все известные ей факты и собрать какую-никакую структуру. Не хватало доски с кнопками и красными нитями, как обычно показывают сбор информации в фильмах. Но у девушки не было столько времени на раздумья. На поверхности лежала пара вариаций. Во-первых, Новицкий сам не знал, как информация проникла к полицейским, и соответственно, подозрения с него можно было снимать. Его интерес вызван беспокойством за собственное достоинство и престиж, и только. Во-вторых, гендиректор все знал и более того, был замешан в похищении самой Яны, ведь именно он говорил не ходить в полицию, именно он упоминал о знакомствах в РУВД, о знакомстве с начальником полиции, намекал о последствиях этого недальновидного решения. И мгновенно, в тот же день ее похищают. Но зачем идти на подобный риск? В чем выгода похищать Диану, ведь она напротив помогла Новицкому с решением долгового вопроса?

– Я? – не без удивления в голосе промолвила девушка. – Я никому ничего не говорила, Павел Валерьевич. Почему сразу я? Я поклялась, что никому ничего не скажу, и сдержала обещание. И я совсем не удивлена, что полицейские заинтересовались случаем Дианы Александровны. Она так резко вернулась, а из-за нее весь город всполошился… она вам не говорила, что произошло?

Как известно, лучшая защита есть нападение. Ложь есть во спасение, а молчание – золото. С молчанием Яна не особенно справилась, но что ей мешало убедить в противном человека, вызывающего подозрения? Никаких угрызений совести она по этому поводу не чувствовала, да и не должна была по соображениям собственной безопасности.

– У Дианы сложная ситуация в семье, много работы было – вот все и наслоилось, девочка просто решила отдохнуть, я ее не виню, – этим диалогом они словно прощупывали друг друга, Яна пыталась поймать Новицкого на лжи, а мужчина просто старался запутать или запугать ее. Может он и впрямь невиновен, и все подозрения не стоят и гроша ломаного? Полиция не нашла никаких зацепок относительно причастности гендиректора строительной фирмы к похищениям, да и мотива у него не было, зачем стрелять в ногу своей же репутации?

– Я вам уже сказала, что никому ничего не говорила. И увольняюсь потому что скоро сессия, а я не буду успевать, мои арендодатели немного сбавили мне арендную плату, так что я сумею справиться с этой суммой и без постоянной работы. Да и послушайте… я не настолько глупа, чтобы подставлять богатых и влиятельных людей, – откровенная лесть, но спрятана она в упаковку из здравого смысла. Интересный коктейль. Все-таки почти двухлетний опыт работы в сфере обслуживания научил многому, в особенности – диалогам с людьми иного эшелона.

Он неопределённо хмыкнул и покачал лысой головой, а затем поднялся, расправляя пиджак в том месте, где его белая рубашка расходилась на животе. Его грузное тело приблизилось к ней, Ковалёва едва не сдержалась от прыжка в сторону.

– Если это так, то хорошо. Но поверь, Аня…

– …Яна.

– Поверь, Яна, тебе в такие дела лучше не лезть. А просто закрыть глазки, отвернуться и идти дальше: жарить котлетки и рожать детей. Понимаешь? – она не понимала. Не понимала одного. Как Диана могла работать ежедневно с этим человеком. Яна послушно кивнула головой.

– Я именно для этого и увольняюсь. Чтобы уйти от всего этого и забыть.

Спустя невозможно долгую пару минут девушка вышла из кабинета и готова была начать креститься от облегчения, хотя не являлась религиозным человеком. Этот «прощальный разговор» не дал ответов, а задал только больше вопросов. Сложную натуру Новицкого нелегко понять, да и у Дианы в этом был гораздо больший опыт. И если они с Гором не подозревают Новицкого, то почему она должна?

От одного воспоминания о мужчине в горле собрался ком. В последние дни они часто созванивались, говорили на разные темы. Несмотря на неловкость, она спокойно могла поделиться своими планами и переживаниями, а собеседник внимательно слушал и давал оправданные советы. Ее поражал его всеобъемлющий ум, привлекала мудрость и притягивала сила. Яна в какой-то степени завидовала его дипломатичности и хладнокровию. Он взял за привычку забирать ее с работы и довозить до дома. Ни разу за все прошедшие вечера он не дал ни одного противоречивого намека, не заставил ее чувствовать неловкость или тем более страх. Их прикосновения были сугубо невинными, и Ковалёвой могло показаться, что его намерения исключительно дружественны, но в некоторые моменты она разуверялась в этом. Один его взгляд говорил о большем, хотя полностью расшифровать его у девушки не хватало смелости. Герц видел ее реакцию, видел осознание в глазах, однако не пытался скрыть своего интереса, а напротив – открыто демонстрировал его. Этот вечер не стал исключением, и к концу рабочего дня на парковке у ресторана показался черный глянцевый внедорожник. Гор стоял у машины и выкуривал редкую сигарету. Яна еще в первые дни более близкого знакомства заметила, что курение для него совсем не зависимость, а нечастый метод расслабления. Даже эту часть своей жизни он контролировал. Наполненная ее пожитками, накопленными за девять месяцев работы в заведении, пара бумажных пакетов перешла в руки мужчины, как только Яна вышла на парковку. Они молча прошли к автомобилю, оставили пакеты на заднем сидении, где несколько недель назад она приходила в себя после похищения. А как только дверь была закрыта, перед глазами девушки предстал букет фиолетовых ирландских роз.

– Поздравляю с увольнением, – пророкотал Гор, с улыбкой глядя на ошеломленную девушку, прижимающую к груди невероятно красивый букет. Это было чем-то особенным. По крайней мере, для нее. Довольно-таки уставшая после рабочего дня, она и не рассчитывала на подарок, да и никогда не считала необходимостью получать цветы от партнера. Но «не считать необходимостью» и «получать» слишком разные парадигмы. И проблема Ковалёвой была в том, что реагировать на такие подарки она совершенно не умела.

– Спасибо большое, – прошептала она в смущении от собственного ребяческого голоса. – … Григорий Сергеевич.

– Не за что большое, Яна Константиновна, – с легким оттенком иронии произнес мужчина и открыл дверь для девушки. Он мастерски подстраивал ее под себя, и Яна только после разговора понимала, как тонко он манипулировал ситуацией. Ее левая ладонь снова лежала в его руке, пока они медленно ехали в сторону дома и говорили о прошедшем дне. Гор не особенно любил говорить о работе, да и о своей жизни, но с большой охотой интересовался ее достижениями, даже самими минимальными.

– Думала чем-то со мной поделиться? – намекнул Герц не без подтекста. Еще одна его невероятная черта. Он никогда не скажет в ее сторону: «должна», например, «должна ему сообщить». Он даст выбор и спровоцирует высказаться, как хороший психолог или отличный воспитатель.

– Катерина. Ты так назвал ту женщину из ресторана, в котором мы обедали, помнишь? – его большой палец поглаживал ее ладонь, вызывая уже ставшее привычным аритмичное частое сердцебиение. Упоминание имени знакомой никак не отразилось на лице Григория, он все так же уверенно вел машину и не выпускал ее руки из своей.

– Конечно, и что тебя в ней интересует? – уточнил мужчина и повернулся на мгновение к Яне, в тот момент, когда она судорожно пыталась получше сформулировать вопрос, чтобы не показаться назойливой или излишне любопытной. Слишком затянулась пауза в разговоре, или слишком заметен был активный мыслительный процесс в ее голове так, что Герц произнес. – Яна. Иногда лучше не думать, а просто спросить.

Эта исключительная проницательность заставляла девушку чувствовать себя крайне неловко. Однако, Ковалёва прекрасно понимала, что рассказывать мужчине все – себе дороже. Он вновь скажет ей в дело с Новицким не лезть, а Катерина, вероятно, просто бизнес-партнер.

– Хотела спросить, кто она. Чем занимается? Вы бизнес-партнеры? – на лице Гора показалась улыбка, он настойчиво расставил ее пальцы и проник между ними своими, в плотный замок забирая ее ладонь. Яна от этого действия чуть вздрогнула, едва не уронив лежащий на коленях букет.

– Да. Катерина Шатрова – директор рекламного агентства, мы сотрудничаем уже пару лет, знакомы примерно столько же. Ее реакция на тебя экзотична, обычно она не переходит грань, но этот случай – исключение. Больше не повториться. Обещаю, – Ковалёва покачала головой. Конечно, все так, как она и думала. Шатрова лишь успешный рекламщик. Катерина работает со многими компаниями, и нет ничего удивительного в том, что она пришла к Новицкому. Лишь одно смутило: «обычно она не переходит грань». Это прозвучало так, будто Григорий каждую неделю знакомит Катерину с новой подружкой, а она не переходит эту самую грань. Странная вспышка едкого чувства внутри отравила прекрасное настроение. Откуда она может быть уверена, что у него нет еще пары девушек помимо нее? Пускай все это звучит как бесполезная блажь и глупая, бесправная ревность, слова мужчины все же покоробили, хотя он мог всего лишь оговориться. Ей было хорошо рядом с ним, спокойно. Его близость не была обжигающе горячей, вызывающий понятный дискомфорт. Сухие и чуть теплые руки, потрясающей низости голос, пробирающий до кончиков пальцев. Но являлась ли она такой же «особенной» для него? Конечно, нет. Герца окружало разнообразие прекрасных женщин: зрелых и успешных, какая девушка поверит в неожиданно нахлынувшие чувства к неперспективной студентке? Этот интерес можно было объяснить лишь любопытством, а когда придет пресыщение, пройдет и влечение.

Она попросила не провожать ее до квартиры, хотя он предложил помочь с пакетами. Яна сослалась на бабушку, которая в это позднее время уже давно спит. Гор не стал настаивать, но долго стоял у машины, дожидаясь, пока она скроется за подъездной дверью. Ковалёва вновь трусливо убежала домой, хотя могла и хотела задержаться, чтобы обнять мужчину по-настоящему, коснуться его губ и подтвердить его ожидания. Но вновь, как в остальные дни она сухо попрощалась и сбежала. Яна не придумала ничего лучше, чем спрятать букет у себя в комнате, очень секретно поставив его на рабочий стол. Бабушка все равно заметит знак внимания, но хоть не так скоро, да и можно будет сделать вид, что цветы коллектив подарил на прощание. Осознание увольнения еще не пришло, и девушка с непонятной тревогой в душе легла спать.

– Кто-нибудь будет пирожки с капустой и мясом? – донесся из кухни голос Марии Евгеньевны. Сидящая напротив Яны Диана, занятая собственным маникюром, вскинула голову в облаке рыжих кудрей и яростно возопила:

– Мама! Какие пирожки! Я вчера твой шоколадный торт доедала в девять вечера! А у меня в понедельник заключение контракта!

Ковалёва улыбнулась и устроилась в кресле Дианы удобнее, пока владелица комнаты с точностью ювелира наносила на ногти бежево-розовый лак. В коридоре, куда случайно упал Янин взгляд, показалась мама Князевой, женщина несла стакан молока и корзинку пирожков к ним.

– Вот и следи дальше за своей фигурой, а Яночку я угощу, – с улыбкой проворчала женщина и оставила пироги на комоде у кресла, где сидела гостья.

– Спасибо. Как вы себя чувствуете, Мария Евгеньевна? – принимая из мягких рук стакан молока, Ковалёва не могла не поинтересоваться здоровьем приятнейшей женщины. Князева улыбнулась шире и поправила белоснежный хлопковый платок на голове.

– Все хорошо, дорогая. Теперь все хорошо, – Яна надкусила пирог в тот же момент, когда теплая рука нежно погладила ее по волосам. Мария Евгеньевна после возвращения Дианы расцвела, нездоровый цвет ее лица сменился, теперь она светилась от счастья. Этим утром они хотели вместе с Дианой провести время, но Князева не успела закончить дела, поэтому пригласила Яну к себе.

– Так что ты там говорила о Герце? – обратила на себя внимание подруга, когда ее мама вышла из комнаты. Девушка отрицательно покачала головой и продолжила есть. – Да брось, я помню, что на этом мы закончили наш разговор, прежде чем мама предложила перекусить. Что тебя волнует? Он тебе что-то сказал? Он буквально вытребовал у меня твой номер, вы общаетесь?

– Мм… – Яна неопределенно пожала плечами, изо всех сил стараясь не выдать ужас обнаружения собственных чувств. Как Диана отреагирует на близкое знакомство ее бывшего партнера и новоиспеченной подруги. Князева докрасила ногти и, забавно растопырив пальцы, поднялась с кровати. Она плавно приблизилась к креслу, в котором расположилась гостья, и резко наклонилась к ее лицу, отчего та чуть не подавилась выпечкой.

– Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу, – замогильным голосом проговорила девушка и подняла рыжую бровь. – Вы общаетесь. Говори, давай. Ты что боишься, что я обижусь? Да ну брось!

– Вы же с ним… когда-то…

– Ох, Яна-Яна, – цокнула Диана языком и покачала головой. – Тебе еще расти и расти до понимания, что секс и отношения бывают без любви, а люди после расставания вполне могут продолжать прекрасно общаться. У нас с Гором все решилось само собой. И это дело прошлое.

Ковалёву почему-то затошнило от упоминания интимной близости между этими двумя, она затолкала остатки теста с мясом в рот и принялась яростно жевать. Прозвучал сигнал уведомления. Рыжая вернулась к кровати и с величайшей осторожностью, чтобы не повредить свежему маникюру, принялась нажимать на экран смартфона.

– Так что, спрашивай, если тебя что-то волнует, – задумчиво добавила девушка, не сводя глаз с происходящего на дисплее. Яна было хотела задать вопрос, так волнующий ее последние дни, но Князева хмыкнула и перебила подругу. – Ты так и не сказала, что там между вами с Герцем?

– Да ничего нет, я не хочу говорить на эту тему, если честно, прости, – Диана вздохнула и продолжила собираться на запланированную девушками прогулку. – Диан, тебе ничего не говорили о поиске тех, кто похитил тебя и том третьем из моего случая?

– Нет, не говорил, а если бы и говорил, я бы тебе не сказала, ты слишком активная, Яна, и как магнит притягиваешь неприятности, как бы это банально не звучало, – отчеканила Князева и принялась копаться в своем шкафу. – Тем более, если у вас там с Гором что-то происходит, он мне голову оторвет, если я что-то скажу.

Вдруг Ковалёва вскочила и сжала в кулаки ладони. Она уже в который раз слышала нечто подобное, и это не на шутку злило. Пускай она не достаточно опытна и не имеет за спиной службу в ФСБ или пару высших образований, но может помочь и хочет это сделать. Однако же что Герц, что Диана отказываются мириться с мыслью, что незнание может навредить больше, чем эта мнимая безопасность.

– Я имею право знать, что происходит! – выпалила Яна. – Так я буду чувствовать себя спокойнее, если хотя бы буду в курсе событий. Да и меня все равно вызывали на допрос, я уже давно часть всего этого. Я не ребенок, чтобы вы затыкали меня.

– Ты сейчас ведешь себя как ребенок, Яна, – холодно процедила подруга и потянула девушку за руку в сторону постели. Ковалёва рухнула на кровать и хмуро посмотрела на Диану, взявшую ее руки и смотрящую в глаза. – Послушай меня сейчас внимательно. Серьезно, послушай. Я тоже была такой как ты, экспрессивной и независимой, не боялась риска, пыталась помочь в любом удобном случае. Но порой нужно задуматься над действиями, продумать на несколько шагов вперед, прежде чем бросаться вперед батьки в пекло. В нашей ситуации батька – чертов Герц, который знает, что делает. Поверь мне на слово. О главаре, сейчас мало что известно. Его подельники сидят в сизо и ждут суда. Нам обеим просто нужно довериться, а тебе особенно, понимаешь?

Яна склонила голову и опустила взгляд, сложно было смириться со словами подруги, хотя она прекрасно понимала ее мотивы: до сих пор не известно, что именно творилось с ней на протяжении того недельного плена. Пускай, до всей ситуации с похищением они не были знакомы, можно было предположить, как сильно изменилось мироощущение девушки, и теперь она, очевидно, пыталась предостеречь Яну от поступков, приведших к ее собственному исходу. Ковалёва прекрасно понимала чувства подруги, в некоторой степени поддерживала их, но сложно было переломить саму себя. И из-за этой мешанины ощущений случался сильный диссонанс. Но не в этот раз.

– Я говорила с Новицким, – кратко произнесла Яна.

– Что?! ЯНА! Что ты ему сказала?!

– Меня вызвали к нему, я должна была отказаться? Он начал спрашивать, почему я увольняюсь, не собираюсь ли идти в полицию, сваливать на него всё, что случилось. Он будто прощупывал мои намерения, но я убедила его, что не ходила тогда в РУВД и к полицейским, которые к нему приходили, не имею никакого отношения! Новицкий вроде бы поверил мне, – она бегло пыталась рассказать все, что случилось недавно, пока Диана окончательно не сошла с ума, ведь ее взгляд судорожно бегающий по комнате, не говорил ни о чем хорошем. – Я ничего из этого Герцу не говорила, только спросила у него про Катерину Шатрову, которая приходила к Новицкому в этот день.

Князева хоть и выглядела немного обезумевшей от новости, но слушала внимательно, не пропуская ни одной фразы, иначе не объяснить то, как резко она отреагировала на имя подруги Григория.

– Шатрова приходила к нему? Что она там забыла?

– Она же директор рекламного агентства, возможно, они договаривались о чем-то, но… – Яне вспомнился тот миг, когда женщина узнала ее, едва они столкнулись в дверях, и как резко сбежала, словно увидела призрака или испугалась чего-то другого. – …Катерина очень резво ушла, едва узнала меня. Мы с ней уже виделись, когда обедали с Гором в ресторане.

Диана прикусила губу и потерла подбородок.

– Я работаю над маркетингом в «Просторе», я занимаюсь договоренностями по рекламе, и мы не работаем с Шатровой. Вообще не работаем, тем более с учетом того, чья она бывшая, – рыжая обратила внимание на вопросительный взгляд подруги, но покачала головой. – Не спрашивай меня, Яна. Надо позвонить Герцу, это зацепка. Она не просто так там была. Пусть он разбирается со своей подружкой.

Судя по тону, Диана совсем не жаловала Катерину. Яна понятия не имела, какая кошка пробежала между двумя женщинами, но факт того, что между этими дамами был Герц, наводил на особенные предположения. Хотя они вполне могли быть несостоятельными. Князева тем временем взяла смартфон и принялась набирать номер, она уже приложила телефон к уху, когда зазвучали гудки:

– Сиди тут, я поговорю с ним, и тебе этого лучше не слышать, а то кошмары начнут сниться, – Яна фыркнула, но в комнате осталась, когда подруга вышла в коридор и плотно закрыла дверь за собой. Она не слышала даже отголосков чужого разговора. Мысли занимало только одно, как сильно разозлится Герц, когда поймет, что сидя в его машине и держа его за руку, она прямо не ответила на вопрос, что он задал? Как именно Катерина Шатрова связана с Новицким? Чья она «бывшая», как выразилась Диана? И чем все это закончится?

Лежащий на комоде у кресла телефон зазвонил. Яна в несколько шагов домчалась до мобильника, ожидая увидеть на дисплее имя Герца, который вероятно захотел ее отчитать, но звонивший сумел удивить. Это была Вероника. Ковалёва со вздохом облегчения подняла трубку.

– Привет, Ник, ты не представляешь, как я рада тебя слышать, – улыбнулась девушка, пока не услышала всхлипы на той стороне мобильной связи. – Что случилось? Почему ты плачешь?

– Я беременна… Ян, беременна… от него…