Текст книги "Анатомия прорыва. Как купировать демотивацию и дойти до цели"

Результаты тестов позволили сделать 2 вывода. Во-первых, если вы представляете собой некую авторитетную фигуру, вы должны понимать, что само ваше присутствие порождает определенное беспокойство. Когда в 1963 году Херби Хэнкок приехал домой к Дэвису, тот не стал всячески демонстрировать свой авторитет; Дэвис был гораздо больше заинтересован в том, чтобы узнать истинную меру таланта Хэнкока и понять, насколько тот способен выступать в составе его группы. А узнать это он бы не смог, если бы Хэнкок волновался и из-за волнения не мог играть в полную силу. Несмотря на то, что Дэвис в целом предпочитал прямоту и открытость, в тот момент он понял, что единственный способ как следует оценить способности Хэнкока – это покинуть комнату. Если же у вас нет возможности покинуть помещение, постарайтесь всеми имеющимися в вашем распоряжении способами превратить «угрозу» в «вызов»; позвольте «робким гуппи» в вашем окружении держаться немного в стороне, чтобы собраться с духом.

Второй вывод касается самих исполнителей. Время от времени мы сталкиваемся с проблемами, степень которых нельзя преуменьшить никакими лингвистическими изысками. Экзамен на адвоката не станет менее значительным, если назвать его «испытанием юридического мастерства». Экзамен на аттестат не станет менее напряженным, если назвать его «испытанием академических способностей». Но если испытания кажутся пугающими – стоит попытаться снизить свое эмоциональное напряжение. Одно из решений – это способ, противоположный стратегии «визуализации успеха», к которой часто склоняются люди, оказавшиеся в ситуации, вызывающей эмоциональную тревогу. Поступите наоборот – потратьте некоторое время на то, чтобы подумать, что произойдет в худшем варианте. Что будет, если вы провалите экзамен на адвоката? Что, если вы наберете меньше баллов на выпускных или вступительных экзаменах, чем рассчитывали? Что, если вы не поступите в выбранный вами колледж? Что, если вам придется сдавать экзамен на адвоката в третий раз? Или в четвертый? Рассматривать такие варианты бывает неприятно и даже больно, но они тем и ценны, что показывают, как жизнь продолжается даже после горьких разочарований. Кроме того, они позволяют вам отвлечься от постоянной фиксации на перспективе неудачи – а ведь из-за фиксации на неудаче ее вероятность как раз и повышается.

Такая стратегия лежит в основе метода выхода из затруднительного положения, известного как «радикальное принятие», ориентированного на осознание жизни с перспективой неудачи. Этот термин предложила Тара Брах, известный клинический психолог и практикующий буддист. Брах описывает страх перед неудачей как универсальный недуг, время от времени поражающий каждого из нас. В ее понимании этот страх – разновидность страдания, которое мы можем преодолеть, только если станем мягче к себе и научимся расслабляться. Более двадцати лет Брах выступает с лекциями о радикальном принятии по всему миру, и ее главные советы – научиться ценить свою жизнь такой, какая она есть сейчас, и приучить себя принимать неудачи. Брахо отдельно подчеркивает, что радикально изменить свое отношение к неудачам и научиться принимать их не так-то просто. Такое восприятие требует практики и часто вступает в конфликт с распространенными в обществе убеждениями, особенно в западных культурах с их представлением об индивидуальности. «В индивидуалистических культурах, в отличие от коллективистских, нет изначального чувства принадлежности, поэтому мы так привязываемся к нашим социальным показателям успеха», – утверждает Брах. Проваливая экзамены на аттестат или на адвоката, мы тем самым лишаемся чувства принадлежности.

Переосмысление «угроз» как «вызовов» – важный инструмент радикального принятия. Оно снижает воспринимаемую интенсивность неудачи и делает ее более приемлемой и контролируемой. Вместо того, чтобы вести непрерывную, ежесекундную борьбу, как это делали «смелые» гуппи в эксперименте Ли Дугаткина, можно немного отстраниться и оценить ситуацию в менее тревожной обстановке. Так вы с большей вероятностью проживете дольше, и у вас будет больше шансов справиться со своими неудачами «на следующий день».

Мне, как ученому, подобные советы и рекомендации кажутся немного расплывчатыми и неточными. Было время, когда мне тяжело было согласиться с идеей радикального принятия. Но она работает. Психологические ресурсы, помогающие вам двигаться к цели, не безграничны, и чем больше их тратить на переживания из-за возможных неудач, тем меньше их остается на полезную деятельность, и тем вероятнее вы застрянете. Я пользуюсь методом визуализации наихудших последствий неудачи уже почти двадцать лет, и он неизменно помогает мне освобождать свои силы для дальнейших свершений, подобно тому, как Майлз Дэвис освобождал силы Херби Хэнкока и Джона Маклафлина для исполнения.

Если же вы не готовы принять неудачу, то попробуйте немного ослабить или расширить свое определение успеха. Такой подход проистекает из концепции «удовлетворенности результатом» (satisficing), предложенной психологом и экономистом Гербертом Саймоном в 1956 году. Согласно его теории, существуют 2 способа принятия решений: максимизация и то, что он назвал satisficing (сочетание двух слов, satisfy – «удовлетворять», и «sacrifice» – «жертвовать»). Максимизация подразумевает исчерпывающий поиск наилучшего результата для имеющихся условий, в то время как второй способ заключается в том, чтобы остановиться на варианте, который просто «достаточно хорош». Понятие «удовлетворительности» для Саймона играло большую роль. Он понимал, что максимизация отнимает много времени и сил, в то время как удовлетворительный результат помогает их экономить. На практике почти невозможно изучить и испробовать все возможные варианты, поэтому гораздо разумнее установить для себя какой-то более или менее приемлемый порог.

Почти пятьдесят лет спустя психолог Барри Шварц и несколько его коллег предположили, что два способа принятия решений – это не просто стратегии, а описания устойчивых типов личности. Одни люди стремятся к максимальному результату, другие – к удовлетворительному. Для завзятого максималиста все, что меньше наилучшего качества – это неудача. Вторая по «крутизне» машина, не самый лучший дом в районе или доход чуть менее потенциально возможного – это для него все равно, что провал. Понятно, что такой взгляд на вещи неразрывно связан с тревогой. Как убедиться в том, что ты выбрал и получил лучший вариант в мире, где существуют миллионы машин и рабочих мест? Жизнь по большей части проходит в ожидании неудачи, а когда удается добиться успеха, то сомнения портят все удовольствие от достижения желаемого. «Максимизаторы», как правило, зарабатывают больше тех, кто согласен на удовлетворительный результат, но ценой более высоких показателей сожаления и депрессии, а также ценой меньших показателей удовольствия от жизни. «Удовлетворенные» же всегда готовы чем-то поступиться; так, например, вместо того, чтобы искать самый лучший автомобиль, они сравнивают характеристики разных моделей и дополнительные возможности. Они, нисколько не смутившись, купят первую попавшуюся машину, обладающую всеми основными характеристиками, а если в довесок к ней будут идти какие-то бонусы, то назовут это удачей.

Мне кажется, что разница между мышлением «максималиста» и мышлением «удовлетворенного» проходит на каком-то глубинном уровне. Когда я задумываюсь о принятии важных решений с точки зрения максималиста, внутри у меня все сжимается. Меня охватывает тревога. Я ощущаю себя «смелой» рыбешкой гуппи, которая никак не успокоится, пока не разузнает все о находящемся поблизости хищнике. Но как только я стараюсь подумать как «удовлетворенный», напряжение сразу же спадает. Стремиться к приемлемому результату – хорошо практически во всех мыслимых контекстах. Такой образ мышления помогает сдвинуться с мертвой точки. Образ мыслей «максимизатора» по определению очень жесткий, упрямый и бескомпромиссный. В противоположность ему образ мыслей «удовлетворенного» гибок, уступчив и, что самое главное, ориентирован на движение вперед. Максималисты постоянно оглядываются назад, раз за разом пересматривая принятые решения. Удовлетворенные оставляют решение позади и живут дальше. Удовлетворенность результатом отличается от покорного принятия любого результата или от слишком раннего отказа бороться, то есть от тех случаев, когда процесс заканчивается до того, как будет найден по-настоящему приемлемый результат. Удовлетворительный результат находится как раз в той точке между покорным принятием любого варианта и максимально возможным вариантом, на которую указывает установленный вами порог приемлемости.

Несмотря на то, что удовлетворенный образ мышления считается врожденным для конкретного типа личности, даже самые упорные максималисты могут научиться довольствоваться приемлемыми результатами и ослаблять свои стандарты. Первый шаг на этом пути – присвоить определенный коэффициент важности какому-то свойству желаемого объекта или явления. Возьмем для примера покупку автомобиля. Многие при выборе автомобиля стремятся к максимуму, и это понятно. Мы тратим много денег на автомобили, покупаем их только раз в несколько лет, пользуемся ими ежедневно и проводим за рулем сотни часов. В начале этого года при покупке автомобиля моим первым инстинктом было стремление к максимизации. Будь у меня неограниченное время, я бы проштудировал все мыслимые обзоры, отчеты и источники данных о каждом автомобиле. Однако времени у меня не было, а ситуация поджимала, так что я решил применить образ мышления «удовлетворенного». Я решил, что при покупке автомобиля важны только три фактора: безопасность, стоимость и пространство. Я выделил утро и несколько часов провел в поисках внедорожника с отличным рейтингом безопасности, тремя рядами сидений и разумной ежемесячной стоимостью. К вечеру того же дня я взял машину в аренду. Она безопасна, доступна и вместительна, и с момента принятия решения я только сейчас задумываюсь о том, чтобы сменить ее.

Кроме выбора самых главных факторов и определения порога приемлемости можно также установить искусственные ограничения по времени. Я выделил на этап исследования одно утро, из-за чего максимизация стала невозможной. Парадоксально, но ограничения порой даже освобождают, поскольку смягчают определение «успеха» или «удачи». Они снижают беспокойство, которое вы могли бы испытывать в связи с принятием решения, и позволяют вам согласиться на удовлетворительный результат, а не добиваться во что бы то ни стало максимального. Аналогичные преимущества предоставляет самостоятельная установка сроков принятия решений и действий. Разрешая себе потратить определенное время на выполнение задачи без чувства вины, вы двигаетесь вперед, не зацикливаясь на времени. Такие сопутствующие задаче вопросы, вроде: «Не слишком ли долго я решаю эту задачу?» «Должен ли я был уже принять решение?» съедают и без того ограниченные умственные ресурсы, затрудняя грамотные действия и решения. Четко объявляя себе: «Я сделаю выбор утром» или «Я приму решение через две недели», вы позволяете себе заниматься только текущей задачей, неявно указывая при этом, сколько сил и энергии вам стоит на нее потратить. Это беспроигрышный вариант, снижающий тревожность и улучшающий результаты.

Максимизация в значительной степени пересекается с перфекционизмом, часто представляющим собой парализующее и вызывающее тревогу стремление к безупречности. Нельзя быть перфекционистом, не выявляя и не преувеличивая каждый недостаток, каким бы пустяковым он ни был. Студенты, недовольные пятерками с минусом, и работники, недовольные тем, что их «недостаточно повысили», часто погружаются в разрушительный цикл самобичевания. По словам Пола Хьюитта, клинического психолога, специализирующегося на перфекционизме, постоянное состояние перфекциониста – это ощущение своей ущербности или своего несовершенства. «Один из способов как-то улучшить свое психологическое состояние – это стать совершенным», – утверждает Хьюитт. Крупный обзор 284 исследований показал, что перфекционизм связан с депрессией, тревогой, расстройствами пищевого поведения, головными болями, бессонницей, преднамеренным нанесением себе увечий и обсессивно-компульсивным расстройством. В последнее время уровень перфекционизма только растет. Еще одно тревожное исследование показало, что доля старшеклассников, считающих себя перфекционистами, с 1989 по 2016 годы удвоилась.

Перфекционизм ставит препятствия на пути к цели, потому что заставляет человека выполнять задачи, парализующие его волю и стремление к цели. Школьники считают, что во что бы то ни стало должны получать отличные оценки по всем предметам, взрослые – что они должны быстро продвигаться по карьерной лестнице, получать огромные зарплаты, устанавливать отношения, достойные описания в романах, и заводить друзей, каких изображают в ситкомах. А затем они задаются вопросом о том, как вообще подступиться к такой грандиозной задаче, как достижение совершенства во всех сферах жизни.

Одно из возможных решений проблемы перфекционизма заключатся в том, чтобы стремиться к завершению задачи, а не к идеалу. Психологи доказали, что стремление к совершенству часто бывает изнурительным, в то время как стремление к завершению задачи улучшает как производительность, так и самочувствие. Завершение задачи – это гораздо менее строгая цель, чем совершенство. Можно прекрасно завершить задачу с удовлетворительным результатом, но стремление к совершенству ставит зачастую недостижимые стандарты работы. В одном из исследований ученые показали, что люди, склонные к перфекционизму, значительно хуже справлялись с различными творческими заданиями, чем те, кто ставил во главу угла завершение. Перфекционизм подавляет, в то время как стремление к завершению продвигает.

Если даже завершение работы кажется вам слишком сложной целью, альтернативное решение – «атомизация», или разделение каждой цели на мельчайшие составные части. Программисты называют такой метод «грануляцией», позволяющей разбить огромные задачи по написанию кода на небольшие построчные фрагменты. Для всех мыслимых сложных задач разработаны свои версии атомизации, и с крошечными частями таких задач может справиться почти каждый. Не можете написать книгу? Напишите одно слово, а затем несколько слов подряд, чтобы составить одно предложение. Не можете придумать нужные слова и предложения? Выделите шестьдесят секунд на то, чтобы написать любые слова, какие только придут в голову, и посмотрите, что из этого получится. Легкоатлеты иногда описывают разницу между легким и тяжелым бегом на дальние дистанции следующим образом: когда бежишь легко – тело движется плавно, шаг за шагом, и километры преодолеваются совершенно незаметно. Мысли блуждают, и ты сосредотачиваешься не столько на своих механических действиях, сколько на окружающем пейзаже. Когда же бежать тяжело – каждый шаг кажется непреодолимым. Сердце, легкие и ноги горят, и ты изо всех сил пытаешься достичь того же темпа, который казался легким часом ранее. Иногда в такие моменты единственный трюк, который заставляет двигаться вперед, – это как раз атомизация. Нужно ставить себе задачу: сделать очередной шаг, затем еще один и еще один. Каждый шаг элементарен, но вместе они образуют «молекулы» в четверть километра, затем в километр, а в итоге – пять или десять километров. Пока ты занят подсчетом атомов, накапливающихся на пути к цели, у тебя не остается ни времени, ни ресурсов ни на размышления о непреодолимости задачи, ни на паралич. Отчасти атомизация работает благодаря тому, что заставляет сосредоточиться на механике задачи, а не на окружающем ее эмоциональном багаже. Вместо того, чтобы бороться с задачей, вы сосредотачиваетесь на ее деталях и компонентах.

Центральное место в восточной философии занимает идея отказа от борьбы, или «отпускания». Согласно одной из легенд, китайский император Лао-Цзы заманивал потенциальных членов своего двора в так называемые китайские ловушки для пальцев, которые зажимали указательные пальцы в небольшом плетеном цилиндре из бамбука. Большинство животных, попав в ловушку, начинают инстинктивно бороться и дергаются, из-за чего ловушка только еще сильнее затягивается. Но если замереть и попробовать сблизить два пальца, то она растягивается. Единственный способ освободиться от ловушки – это расслабиться и работать как бы вместе с ней. Император наблюдал за тем, как кандидаты в придворные боролись с ловушкой, и отсеивал тех, кто не мог освободиться, продолжая бороться. В тех же, кто расслаблялся и переставал бороться, Лао-Цзы видел зачатки мудрости. Они не только успешно преодолевали свое ошибочное интуитивное стремление, но и умели расслабиться перед лицом острой тревоги. Возможно, эта легенда всего лишь выдумка, но в ней кроется ядро истины. Когда люди сталкиваются с кризисами и вынуждены принимать важные решения, их инстинкты, заставляющие напрягаться и проявлять упорство и жесткость, часто лишь мешают и оказываются контрпродуктивными.

Умение расслабляться позволяет сохранить энергию и сделать паузу, чтобы рассмотреть все возможные варианты.

* * *

Как бы ни восхвалял Лао-Цзы идею отказа от борьбы, она в настоящее время не пользуется популярностью. Уступить – это значит по определению снизить стандарты, а снизить стандарты для перфекциониста немыслимо. Тысячи самопровозглашенных «гуру» и «тренеров» эффективности, а также ученых, художников, актеров, спортсменов и прочих деятелей наперебой твердят о том, что заниженные стандарты – это первый шаг к неудаче. «Не снижайте свои стандарты ни для кого и ни для чего, самоуважение – это все», – гласит одна распространенная цитата. «Чтобы повысить качество своей жизни, устанавливайте высокие стандарты», – вторит ей другая. Гай Кавасаки утверждает: «Снижая свои стандарты, вы не делаете одолжения никому».

Такая точка зрения весьма популярна, но для выхода из затруднительного положения она бесполезна. Планки, устремленные в стратосферу, часто нереалистичны, и почти никогда не достижимы. Нас учат стремиться к наилучшему [результату] во всех мыслимых областях, но так мы лишь фиксируемся на несбыточном. Мы приучаемся довольствоваться только самым лучшим, максимальным, и потому многие из нас страдают от беспокойства, которое и мешает нам добиваться успеха в первую очередь.

Все эти мотивирующие цитаты не работают по нескольким причинам. Во-первых, они подразумевают бинарность успеха: либо вы добиваетесь удачи, либо терпите поражение. На самом деле многие цели бывают в каком-то смысле «размытыми» – их нельзя выразить конкретным числом, и они не представляют собой одну-единственную точку. «Достаточно хороший» результат – это не нечто жестко определенное. Конечно, можно мечтать о зарплате в 100 000 долларов, о преодолении пяти километров за двадцать минут или о том, чтобы набрать 10 000 подписчиков, но эти стандарты иллюзорны. Они фетишизируют целые числа и предполагают, что зарплата в 99 999 долларов, преодоление пяти километров за двадцать минут и пять секунд или 9 999 подписчиков – это что-то совсем другое, недостойное внимания. (По-другому рассмотреть этот вопрос можно, спросив, существенно ли отличаются от этих целей такие результаты, как зарплата в 101 0001 доллар, пробег пяти километров за 19 минут 55 секунд и 10 001 подписчик. Если человек предположит, что разница с первоначальной целью невелика, то и их незначительно изменение в другую сторону не должно казаться таким уж «провалом»).

Во-вторых, эти высказывания превращают стандарты в своего рода моральные принципы. Некоторые стандарты, безусловно, связаны с моралью. Джонатан Сафран Фоер в первой главе романа «Eating Animals» рассказывает о своей бабушке, пережившей ужасные страхи и голод времен Второй мировой войны в Восточной Европе. Когда она умирала от голода и не знала, доживет ли до следующего дня, один сердобольный русский крестьянин предложил ей кусок мяса.

– Значит, он спас тебе жизнь, – сказал автор.

– Я его не съела, – ответила бабушка.

– Не съела?

– Это была свинина. Я никогда не стала бы есть свинину.

– Почему?

– Что значит «почему»?

– Потому что она не кошерная?

– Конечно.

– И даже если бы от этого зависела твоя жизнь?

– Если ничего не имеет значения, то и спасать нечего.

Бабушка Фоера считала, что этот стандарт настолько важен для ее моральной идентичности, что предпочла бы умереть, чем пойти на компромисс. Однако такие по-настоящему моральные стандарты встречаются редко, и на самом деле большинство ориентиров и установленных стандартов не имеют никакого отношения к моральным принципам. Они ничего не говорят о вашей доброте, честности или порядочности. Можно совершенно спокойно смириться с результатом, не дотягивающим до вашей первоначально поставленной цели, и продолжить быть хорошим человеком. Идеи, творческие реализации и планы, не соответствующие строгим стандартам, но все же воплощенные в жизнь, прокладывают путь к прогрессу, в то время как упорное цепляние за первоначальные стандарты заставляет увязнуть в настоящем.

Описанные выше цитаты не работают и по третьей причине: они путают стандарты и самоуважение. Сам факт пересмотра стандарта в сторону понижения воспринимается как потеря уважения к себе. Да, вы можете придерживаться каких-то стандартов в ключевых для себя вопросах и считать их лежащими в основе вашей личности, но многие другие вы можете и должны пересматривать без того, чтобы ощущать потерю самоуважения. Оказаться в тупике из-за того, что вы упрямо цепляетесь за не имеющий смысла стандарт, гораздо более унизительно, чем смириться с тем, что придется довольствоваться постепенным, эволюционным, а не резким революционным изменением в лучшую сторону.

От того-то и имеет смысл снижать стандарты:

отказавшись от мысли, что единственный путь вперед – это революционное резкое изменение, вы открываете для себя возможность постепенной эволюции.

Неважно, занимаетесь ли вы музыкой или изобразительным искусством, решаете ли контрольные работы по математике или сдаете вступительные экзамены в колледж, добиваетесь повышения зарплаты или назначения на новую должность – почти всегда есть вариант добиться желаемого не сейчас и немедленно, а «завтра». Эволюция требует времени, но большинство форм прогресса занимают недели, месяцы, годы или десятилетия. Рассматривать лишь нереалистичные варианты, которые обещают немедленное достижение цели, и игнорировать «приемлемые» – лучший способ гарантировать застой и отсутствие хотя бы малейшего продвижения вперед. Иногда, как это ни парадоксально, лучший путь вперед лежит через полную остановку, которая поможет вам сориентироваться.