Текст книги "Метель на кухне. Стихи и песни"

postcrossing

Е.Г.

 
В надежде выморщить хоть строчку, застрял на нижнем этаже, себе когда-то напророчив то, что не вынести уже. Пишу письмо (читай: открытку) о том, как были невпопад. Снежинки падают на крышу, как стёкла на сухой асфальт, и я, доверием отравлен, не верю только сам себе. Нет больше ран, есть только шрамы на недолеченной судьбе. Есть только буквы, кружки, ложки. Но нет вещей. И денег нет. И если что-то душу гложет – пусть будет совесть, а не гнев. А строчки вызреют под спудом; есть целый двор: ходи, пиши, ведь если в детстве был напуган, тем проще жить среди машин.
Пишу письмо – на автомате – тебе (которой из тебя?), и очень хочется сломаться, убив почтовых голубят. И – то пером, то – топорищем (чем дальше в текст, тем больше слов), я здесь – кромешник. Я – опричник, прибитый фендерным веслом. Мой лифт всё так же неподвижен, хотя иллюзия сильна. Ты что-то слышишь. Что-то видишь. И в чём-то даже влюблена. В кого? В себя. В моей сетчатке. В эстетику паэцких грёз и в непорочные зачатья среди есенинских берёз (ну вот. Дождался. Рифма лезет – хоть в пол, хоть в стену головой). Под лаской пушкинского пледа! (хоть Блоком плачь, хоть зайцем вой…)
Да, я опять ушёл за скобки. Я сам не знаю, где честней. У правды есть свои оковы, когда, как будто бы во сне, я говорю, пишу, – я брежу. И строчки морщатся, но ждут, пока пойдут потоком резвым, нахлынут горлом и вражду, и дружбу, и любовь, и верность вдруг соберут в один кулёк, а я (уже сказал) – доверчив, и лист, закапанный соплёй, на время станет, как икона (вот это сдвиг! «я б сделал», блин!). Ну ладно, как проём оконный, и я – парю. Я весь sublime. То бишь, возвышенный какой-то. Я лучше, больше, чем я сам, и Калаши, ТэТы и Кольты мне не страшны. И пояса всех запредельных шаолиней меня не отвлекут от букв… Ах, скобки, скобки… Где вы ныне? Вам, как и смайликам, – табу…
…Смотри, открытка обретает вполне объёмные черты. Я не раскрыл сердечной тайны, хоть и поюзал слово «ты». Почти забытое искусство – сказать и всё, и ничего. Коньяк – он лучше без закуски. А к водке – волосы и воск.
 

2013

молчаливое

 
Много есть несказанного в мире.
Всё бы мог я пером описать.
Всё, что сердцу засохшему мило,
Всё, что в рыжих застряло усах…
Но порою молчанье – дороже.
Лишь отчаянно ветер свистит.
Шёпот ночи. Мурашки по коже.
Звёзды сами слагаются в стих.
 

2014

монолог бездомного

 
Пустишь? Здравствуй. Честно? Издалека.
Да, полгода где-то. Ты вновь права.
Что? Пюре? Котлеты? Удачно как.
Я на всё согласен. Корми давай.
Так, по разным странам. Увидел свет.
Повидал и тьму. Знаешь, я же крут.
Ну а как же! Глянь, в седине твоей
Есть ещё две рыжих. Конечно, вру.
Не сердись. Ну что ты? Хорош бузить.
Ну, иди, поглажу по голове.
Ты так пахнешь… Сам-то я весь в грязи.
Мне бы в душ. И сна бы – недельки две.
Да, я скоро. Ты… постели в углу.
Да ты шо? Поместимся? Что ж, давай.
Только я полгода… Теперь – не лгу.
Ты такая… Просто поцеловать…
Скоро уж рассвет. Да, ты просто блеск.
Хорошо? Ну ладно. Я тоже рад.
Я ещё зайду? Через пару лет?
Ты серьёзно? Кто он? Фига, дурак.
Ничего, вернётся. Ведь ты – звезда.
Если что, звони. Буду рад помочь.
Что это за хрень: на щеках – вода?!
Эх. Ну всё. Пора. Как – куда? Домой.
 

2012

тут и там

Даше Хавиной

 
Не сложилось ни там, ни тут.
Пустота – мера всех вещей.
Там – грибы из груди растут,
Тут – ничто не растёт вообще.
 
 
Тут – кошмары вгоняют в пот,
Там – постылый душе уют.
Что ж так холодно без забот,
Раз заботы мозги е… ут?
 
 
Дружат краны на брудершафт,
Пьют за брачные игры крыс.
Не взлетает родимый шаттл:
Или там, или – нечем крыть.
 
 
Мысли плавно стекают в визг.
Поразмыслим чуть-чуть ещё:
Там – купаться в родной крови,
Тут – любовь сквозь бинты течёт.
 
 
Жизнь не высчитать по годам,
Хоть друзья так душевно лгут.
Если выживем – только там,
А умрём – значит, будем тут.
 

2012

новостей нет

М.Д.

 
…Да, это не слишком ново.
Саднит, но не режет боль.
Бывает, что слов так много
И разум даёт отбой.
Нелепые буквы, строчки.
В ушах не смолкает гул.
Обидеться бы… Я, впрочем,
Для этого слишком глуп.
Легко паучков гонять нам
Да сети плести из doom.
Привык быть тебе понятным,
Но – только когда уйду.
Таланту второй натуры
Несложно принять, что есть.
Давай, доставай котурны,
Устроим партийный съезд.
Устроим парад из оргий
И свалимся за кровать,
Чтоб кадры и эпизоды
Ресницами закрывать.
И – только пустая сцена,
И – только большой экран,
И – капелькам, что бесценны,
Ты не перекроешь кран.
Пусть капают. Нет! – струятся!
Пускай весь затопят пол,
Пусть бледность верней румянца
Выпрашивает тепло.
Пусть правда так бессловесна,
Но – только в молчаньи ложь.
Ты – вечно моя невеста,
Но – только когда уйдёшь.
Ты – та, что всегда нужна мне,
Когда неизвестно с кем…
В шкафу, где десятки Нарний
В дырявом твоём носке,
В шкафу, где скелеты пляшут
Вог данс и другой макабр,
Девчонка исходит в плаче.
Никто для тебя не храбр
Настолько, чтоб выжать ужас,
Когда темнота одна,
Когда, на постели тужась,
В колодец летишь без дна,
Когда твой отважный рыцарь
Тобою проломит дверь,
И в почте, как в почве, рыться
Начнёт, будто жизни – две…
Чего уж там скажешь?.. Полно.
Успеть бы лишь умолчать.
Эротика станет порно
И водкою станет чай,
Когда ты, убийца Билла,
Отбросишь словесный шлак.
– Я слишком тебя любила.
Поэтому и ушла.
Обычная, впрочем, рана.
Привычный в лицо удар.
Не больно. Не слишком странно.
Стекает на лист вода.
 

2014

шалости

 
То глянет – как рублём подарит,
То бровь нахмурит – в сердце страх.
Опять весна людей пытает.
Опять башка болит с утра.
Опять весна. И в почках – скука.
И глаз не видно из мешков.
Куда ж податься дураку-то?
Там – дети бесятся у школ.
Там – витамины в зёрнах зреют.
Там – шарики в штанах звенят.
Лишь я – дежурный по апрелю —
Не нахожу в себе – меня.
 
 
А, может, я и в этом тоже?
Здесь, где добра невпроворот?
«Здорово!» – слышу. Значит, дожил.
И – снова скалюсь во весь рост.
Найти себя! Какая мука!
Ведь я так долго убегал,
От всех скрываясь, потому что
Сам для себя стал нелегал.
И вот – приехали. Приветик!
Фигни – так некуда девать.
Опять весна на белом свете.
И стоит обнимать девах.
 
 
И – стоит над собой глумиться.
И – стоит лопать суррогат.
И ждать священнейшей из миссий:
Кого бы рифмой обругать.
Кого бы к сердцу приколумбить,
Кого бы оттаскать за хвост,
На дискотеке в сельском клубе
Отплясывать в великий пост.
Так мало! Ах, какая шалость!
А, впрочем, – тоже благодать.
Когда ещё мне так дышалось?
И умиралось так – когда?…
 

2014

лампочка

Юноне Шведовой

 
Чего-то там горит в окошке —
Свеча ли, лампочка в сто ватт?
И память врёт: я всё такой же,
Мне в школу западло вставать.
Опять тащиться по сугробам,
На математике дремать…
А мир – такой ещё огромный,
А на дворе, похоже, март.
А надо бы – скакать и прыгать,
И целовать любой пустяк!
Я вырос. Но горит интрига
В окошке. Двадцать лет спустя.
 
 
И мне моргает занавеской:
Да нет же! Ты – всё тот же, брат!
Ты молод, это значит – вечен,
И мир составлен из добра…
Спасибо, лампочка, за лучик,
За возвышающий обман.
Да, время всё от нас получит.
Да, истина – она одна.
И светит нам кромешной ночью,
Когда, долги раздав судьбе,
С годами, как с тяжёлой ношей,
Мы возвращаемся к себе.
 

2014

почти разговор

 
Как бы сейчас я с тобой поболтал!..
Так можно только с тобой.
Хоть никогда не загадывал так,
Мячиком через забор.
Мы же умели болтать до утра.
Долго ли ночь скоротать?
Мы не считали возможных затрат.
Правда бывает крута.
Я же твой голос – весенний ручей —
Слушать могу без конца.
Если ты хочешь дел погорячей,
Буду реальный пацан.
Вот и улыбочка вверх поползла,
Шуточка, правда, не блеск.
Так бы тебя всю и облобызал,
Словно я на конопле.
Только вот ты далеко от меня.
Я закрываю гештальт.
Грусть попытаюсь стаканом унять.
Будем считать, поболтал.
 

2014

кровостоки

М.Д.

 
Может, кровопускание?..
Что там ещё поможет?
Кто бы другой – раскаялся,
Я – только брови морщу.
Как бы тебе повыгодней
Слезть, соскочить с иголки?
Я-то, конечно, выдержу.
Жалко тебя. И горько.
Мысли о безопасности —
Как бы себя не выдать —
Ползают между пальцами.
Чувства уносят выше.
Там, за предельной ясностью,
С ковшиками медведиц,
Годы бездарно лязгают.
Нечему больше верить.
Некому больше мучиться.
Некем измерить муку.
Женщине – больше мужества.
Крику – поменьше Мунка.
Снова – впустую сказано,
Будто бы – листья с клёна.
Снова – кровопускание
Для в пустоту влюблённых.
 

2014

запах солнца

Юле Симоновой

 
Так лето – было? Память глушит.
То пикнет, то опять замрёт.
Бывает ли теплей и лучше?
Кто эту память разберёт…
Туды-сюды. То дождь, то вьюга.
А то – хронический запой.
Но вдруг запахнет солнцем с юга,
И шепчет мир: «Проснись и пой!»
 

2014

свиделись

С.Б.

 
Ну, вот и свиделись, родная.
Про завтра – шо там говорить…
Ты всё молчишь, и я всё знаю.
Шепчу флэшбэкам: «Отвали!»
Какого лешего мы рядом?
С какой травы такой приход?
С картинки пялится упрямо
Амур в сиреневом трико.
Ему бы перья пообдёргать,
Подушку или рот набить.
А он, подлюка, скалит дёсны
И аплодирует: «На бис!»
И верно, говорить не стоит.
В глаза хотя бы заглянуть.
Я – проще, может быть, простого.
Я, может, прошлого в плену.
Я сам собой неузнаваем
И – нет бы плакать! – я смеюсь.
Такого-то добра – навалом.
Улыбку б выморщить твою!
Хотя – зачем? Ведь мы – не вместе.
Всё потеряли, что смогли.
И вряд ли новое замесим,
Нет больше в мире этих глин.
Мы знаем всё. Мы всё сказали.
Давно. Лет, может, пять назад.
Ну, вот и свиделись. Слезами
Пора б уже промыть глаза.
 

2014

стук

 
Увидеться, поржать, обняться —
Что будет радостней для нас?
За злыми звуками гоняться
С глазами словно два блина.
И, ухватившись за жужжанье
Одной из смертных добрых ос,
Мы буквами по смыслам вжарим,
Чтоб век звенел в ушах вопрос:
Зачем же рваться нам из круга?
Зачем же доверять листу?
Что может лучше быть для друга,
Чем еле слышный сердца стук?
 

2014

ответ

 
Ты когда-то писала письма.
Я пытался не отвечать.
В череде алкогольных пиршеств
Всё трещал о других вещах.
Получилось забыть? Куда там!
Горечь лишь приглушает шок.
Может, счастье придёт. Когда-то.
А сейчас – и так хорошо.
У тебя же – сын? Или – дочка?
У меня – слюна на губе.
Коемуждо воздастся. Точно.
Вот и я написал тебе.
 

2014

унисон

Юле Поляковой

 
Мы чего-то поём в унисоне.
Эту музыку ветер принёс.
Может, будем когда-нибудь сольно,
Но уж точно тогда будем врозь.
Почему же так держит за горло
Непонятная эта тоска?…
Ты же – рядом. И горе – не горе.
И пульсирует меньше в висках.
 

2014

разговор с целлофановым пакетиком

 
Ты не перебегай дорогу.
Побереги себя, дружок.
Тебя легко ногой потрогать,
Пока ты делаешь прыжок.
Ты подожди меня за урной —
Я собираюсь предложить
В тебя с улыбочкой культурной
Все, что имею, положить.
 

2015

жидкости

 
Как будто, далеко уехав,
Я перестану быть собой!..
Доволен двадцать первым веком
И пьян закушенной губой,
Я вижу покрасневшим глазом
Коричневую гладь реки
И впитываю слёз прохладу
Куском обветренной щеки.
 

2015

контрацептивное

М.Д.

 
От убежавших контрацептов
До пьяных долларов и центов —
Каких ещё тебе концертов,
Чтоб ошарашить фармацевтов?
 
 
Каких ещё тебе оттенков?
Простые тексты в стиле техно,
Но правду не узнают те, кто
Из мокрой глины месят тесто.
 
 
Пусть будет всё казаться так же,
И кто-то снова станет старше.
И вечер, от трудов уставший,
Нас вдвое от тепла растащит.
 
 
Нам будет всё казаться глуше.
Кто не расслышит, тот получит
Весну, а вместе с нею лужи.
Нам, словно рыбам, нужно глубже.
 
 
Где, в целом, рвётся, там и тонко.
С кого ещё тебя так торкнет?
Ты не пугайся, это только
Для тех, кто рассуждает с толком.
 
 
Я выражусь не очень честно —
Как по лбу мне попало чем-то.
Холстом эпохи чинквеченто,
Петроглифом, столбом, качелькой.
 
 
Всё улетело в ритме ветра.
Четыре четверти, наверно.
А горький чай и старый вермут
Мы выпьем из яремной вены.
 
 
Мы выльем то, что не успелось,
Заткнём носы монтажной пеной.
Под заунывные напевы,
Стихи, мольбы, признанья, пени
 
 
Мы устаканим это утро.
Бей хрусталя и перламутры.
Ни россы не поймут, ни укры,
Что мы друг другу – финно-угры.
 
 
Что мы немножечко раздеты.
Мы – не приверженцы вендетты.
Порой кричим в ночи: «Эй, где ты?»,
Но не годимся в резиденты.
 
 
Но ты могла бы мне отдаться,
Хоть сам я – не любитель дартса
И бутербродов из МакДака.
Я – воплощенье декаданса.
 
 
И я скажу не очень точно:
Не будет криминала в том, что
Я брежу холодом восточным,
Хоть недостаточно настойчив.
 
 
Я, может быть, почти покойник.
Я вор, но не совсем в законе.
Но вдруг, под качку наших коек,
Я вспомню, что же ты такое?
 
 
Я вспомню, в чём же ты проблема,
И стану беден. Или бледен.
И время вырваться из плена
Придёт. И станет всем теплее.
 
 
Улитке. И слону. И слову.
И мышке, ползавшей по слою.
Тем, кто украл у Маркса слоган
И даже тем, кто не был сломан.
 
 
И станет всем на свете ясно,
Что бесы – не в водобоязни,
Что проще отморозить яйца,
Чем нам в объятиях спаяться.
 
 
Всё это, право, очень просто —
Мы сплющены болезнью роста.
И нет шофёра у роллс-ройса.
И нет пшена. Есть только просо.
 
 
И есть от истины остатки.
И есть любви пустые ставки.
Чекушка недопитой старки.
И я. Никем небитый сталкер.
 
 
Я так и не ушёл из зоны.
Петух склевал все наши зёрна.
И резать птичку нет резона.
Культура. Интертекст. Ризома.
 
 
Всё – против нас. Всё – за искусство.
И нет ни берега, ни курса.
Лежит клочок бумажки куцей,
А в ней – ни запаха, ни вкуса.
 
 
В ней только чёрненькие буквы
Лежат, хихикают как будто.
Прими их вместо тёплой булки,
Как голубые незабудки.
 

2015

неточные рифмы

 
Хорошо, что пять тысяч килОметров
Между нами судьбою проложено.
Коль свидание нам не обломится,
Можно чудо хватать за соломину.
 
 
Можно сетовать на неприятности.
Щурить глазки от ламповой яркости.
Оставаться в наивной неясности
И креститься во славу заядлости.
 
 
Я как будто бы всем нам завидую.
Словно съели мы плоть нечервивую.
Время кажет мне пять с половиною,
Хоть и пью лишь креплёные вина я.
 
 
А душа продолжает куражиться.
Эти сети прочнее, чем рабица.
Вы подумайте, есть ли мне разница,
Кто… вас, а кто – только дразнится?
 
 
Если есть – то к чему эти мелочи?
Всё равно я безвреднее мебели.
Может, в речи негусто с примерами,
Но зато ощутимы намеренья.
 
 
А намеренья – сделать вам ручкою.
Может, песня похожа на грустную?
Всё же, не на рекламу наружную,
Хоть и пахнет ведёрною кружкою.
 

2015

алкогольное

 
Я разрежу себя на куски вам,
Только дайте мне водочки с пивом!
Дайте джанке разлиться по венам,
И я стану необыкновенным.
Стану облаком в драных галошах
(вы ведь тоже немножечко лошадь!).
Или стану лысеющим клёном
(для кого-то – и дерево клёво).
Стану просто немножко поддатым —
Меня вечно заносит куда-то.
И, когда я ерша намешаю,
Стану синим, как пуховский шарик.
Улечу за небесные дали,
Только пятки мои и видали.
 

2015

алкогольное II

 
Так выпьем же! Вопрос решённый!
Воспрянут наши корнишоны.
С отчаяньем умалишенных
Мы празднуем печёнки шорох!
 
 
Не можем быть мы недовольны —
Носы очистились от вони,
В ушах звучит альбом Revolver,
Приступим к процедурам водным!
 
 
Мы выдохнем и освежимся.
Втекает перорально жидкость,
И ничего, что мокнут джинсы,
Зато во всех нас больше жизни!
 

2015

тонкое дело

 
Как живёшь ты на своём Диком Западе?
Не врубаешь ты ващще тормоза, поди?
Словно уточка плывёшь в тихой заводи,
Там, где деньги не нуждаются в запахе.
Мы-то что, мы – зимогоры, нефтяники.
Мы живём на самом дне, на торфянике.
Если газ не поменяем на пряники,
Вы, пожалуй, тоже ножки протянете.
Только нечего делить, раз земля одна.
Твоя кухня без меня будет холодна.
Ты, царевна спящая, вся бледна
И водой с души твоей не отмыть пятна.
На Востоке, знаешь, буквы жестокие
И намёки – не особенно тонкие.
Мы, конечно, обменяемся строками,
Только лучше бы мы простыни комкали.
 

2015

полёты вдаль

 
А тело тупо вдаль летело.
Какая странная затея!
Крыло не отражало тени,
мир, как обычно, был не в теме.
Возможно, телу было грустно.
Не оттого, что перегрузки.
Не оттого, что нет рок-группы.
А просто как-то так. Не круто.
И нет своей тягучей ноши.
И нет причины экономить.
Вообще, пришла пора для новшеств,
но у Оккама нету ножниц.
Судьбы голимое коварство!
Хоть котелок стабильно варит,
нельзя губами стыковаться,
пока в кармане нет аванса.
Зато в кармане есть картина,
и стрелки расхотели тикать.
Расхожая альтернатива.
Из глаза тихо льются титры.
 

2015

звезда

Максиму Баранову

 
…А звезда, охренительно злая,
Выпускает меня погулять.
Что за тем горизонтом, не знаю.
На кармане давно по нулям.
 
 
Я немножечко антропоморфен,
Лучшей доли совсем не ищу.
Если изредка бить мне по морде,
Я чуть-чуть поворчу – и прощу.
 
 
Ведь и он так скитался по миру,
Говорил: «Что тебе до Меня?»
Заночую на поле на минном
И сворую у неба огня.
 

2015

художество

 
Возможно, гений на портрете
Нарисовал тебя углём.
Я больше всех на белом свете
Тобой, мой друг, ох..евлён.
 
 
И если бы, вельми понеже,
Я б засандалил хер тебе,
Я стал бы, словно лебедь, нежен.
Или хотя б не стал грубей.
 

2015

памятник

 
Все искры – в сопла. Я – везувий.
Не может быть меня безумней.
Мне это лестно и приятно:
Друзья не подмешают яду,
Не надо погружаться в пищу,
И мало поводов для пиршеств.
И много для врагов разводок,
И мокнут пробки из-под водок,
И на щеках – остатки ямок.
Ведь что-то есть от лесбиянок
В тебе, во мне, во всех мужчинах,
И дело не в местах причинных.
В местах не слишком отдалённых
Слетают наземь листья клёна
И насмерть замерзают сроки
Для заточённых не в остроге —
Внутри самих себя, навечно,
Кто стырит кантовские вещи —
Ан зихь, ну, и фюр зихь, до кучи.
Философы бывают круче,
Но вот безумней – это вряд ли.
Да, с головой не всё в порядке,
Но это же совсем не страшно.
Пусть банки ожидают транша,
Пусть птицы залезают в дупла
И печень будет пусть раздута —
Мир будет искрами обсыпан.
Заместо дочери и сына
Я мир прославлю кучей строчек.
А умирать – совсем не срочно.
А выживать – не так уж скучно.
И, хоть обед бывает скудным,
Я извлекусь из-под обломков
(цитата вроде бы из Блока)
И весь в углях и в саже встану
На пьедестал из чистой стали.
 

2016

разговор с собакой

Филе

 
Чего намедни откопали,
того с собакой не найти
Слеза спускается скупая,
но с нею нам не пути.
И, хоть цепочкой не пристёгнут,
Кружусь ослом вокруг кола.
Я, может быть, снаружи тёмный,
но – раскалённый добела.
За зимами приходят вёсны.
МашА ушами в облаках,
Мы вновь с тобой с цепи сорвёмся,
Чтоб глазом красоту лакать.
 

2015

невольное

Алексею Косенко

 
Звенит чего-то в тишине.
Комар ли, нота ль золотая
А на стене висит шинель.
А снег ещё не начал таять.
Такая странная зима:
То я не здесь, то ты не в теме.
На зубе крошится эмаль,
И твой аквариум, как телик.
Чего-то тычется в окно:
любовь? или радиоволны?..
Мотив, как водится, не нов.
Но я – мелодии невольник.
Игривый гриф ползёт в ладонь,
И тишина уходит, злая.
И дом – опять похож на дом.
Он в космос волны посылает.
 

2016

воздушное

Лене Шведовой

 
И чего ж таки стоит дружба?
Без обычной без руки – душно.
Вроде чувствую, что блажь. Дурь же!?
Что с ней? Выкуришь её? Вдуешь?
Это даже ведь не дым. Воздух.
Только выбрать чем дышать вот бы.
В облаках или морских водах
С другом всякий труд – в отдых.
 

2016

молодёжное

Ивану Фролову

 
…И мы коней купали в пиве,
Сушили ласты по росе,
Могли зажечь костёр в крапиве
И делать вид, что мы – как все.
Идут года, растёт щетина
И даже в ухе – седина.
Но молодость, она внутри нас.
Она у нас – всего одна.
 

2015

светлое

Саше Худякову

 
То ли в окнах дымно,
То ль темно в глазах,
То ль о чёрных дырах
Хочется сказать.
То ли длинной ночью,
То ли в полусне
Шьёт многостаночник
Строчки о весне.
Строчки о любимых,
Строчки о судьбе.
Выключишь рубильник —
Гаснет свет в тебе.
 

2015

стильное

Андрею Стужеву

 
Раньше мы с тобой поэмы писали,
Не казалось это нам чудесами.
И не жарили картошку на сале,
Потому что были счастливы сами.
 
 
Щас карманы вроде бы не пустые
И сердечко от испуга не стынет.
Что-то греет спины нам. Не мосты ли?
То дымят слова высокого стиля.
 

2015

пред-сонное

 
Отгремели пушки нашего полка.
Все победы отцветают кровью.
А на небе – волны. В море – облака.
Я глаза совсем чуть-чуть закрою.
Ничего не видно – это не сюрприз.
Главное, я тихо обтекаю:
По ушам, по венам я иду на риск.
Овцы молча пахнут Мураками.
 

2016

вежливое

 
Слов так много было сказано.
Нет любви? Иль только кажется?
Я ль тебя не успокаивал?
Лоб держал в ладонях каменных.
 
 
Ничего нет в мире сложного.
На себя мы хрен положили.
Ни балкона нет, ни лоджии.
С каждым годом всё моложе мы.
 
 
С каждым годом всё прозрачнее.
Свои стенки разукрасили.
Нас не держат узы брачные.
Всё бабло давно потрачено.
 
 
Все долги давно просажены.
Съели пуд не соли – сажи мы.
Локти и колени ссажены.
Вместе мы сгорели заживо.
 
 
Сколько можно мелочь взвешивать?
Где была зола – развеялась.
Где – подъели злые звери нас.
Ты прости меня. За вежливость.
 

2016

сезонное

 
Какого б лешего под косу?
Какого зверя бы в ребро?
Когда ты бесами подкован,
Весна базарит: «Tell me bro…»
А ты не знаешь, что ответить,
А лишь пытаешься вдохнуть.
Нам остаётся только верить:
В руках весны не только кнут.
 

2016

разговор c маяковским II

 
Поговорить бы с тобой,
                        товарищ.
Ты – под два метра,
                        я – пониже буду.
Сто лет меж нами —
                        и каши не сваришь
На промежутке,
                        не в меру бурном.
Однако работа —
                        одна и та же:
Склоняем слова
                        в случайном порядке.
Исписаны
                        сотни многоэтажек —
Томов,
                        которые закончатся вряд ли.
И чувства похожи:
                        любовь ли, кровь ли —
Нам умирать
                        от единой раны
Подобного ада
                        не снилось и Кроули —
Другого же нам
                        не надо подавно.
Летают эпохи —
                       дворцами, тюрьмами,
Поэты тихонько
                       в кострах сгорают,
Рабов, как обычно,
                       считают трюмами,
И светлое будущее —
                       снова не за горами.
А мы не сдаёмся —
                       хоть бей, хоть жги нас,
В огне не тонем,
                       стих спиртом греем.
Бывает, больно
                       без лишнего анальгина,
Но что тут скажешь?..
                      Такое время.
 

2015