Текст книги "Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года"

Вхождение в революцию, как правило, сопровождалось юношескими драмами, и русское революционное движение до некоторой степени сохранило своеобразную эмоциональную юношескую атмосферу: на смену преданности внезапно приходило предательство и неуважение; юношеский идеализм и жестокость не признавали компромиссов. С другой стороны, революционеры очень быстро взрослели, чему в немалой степени способствовали тюрьмы и ссылки. Когда после многомесячного следствия Мартов был условно освобожден до оглашения приговора, он принялся серьезно изучать теорию, отказавшись от беспорядочного поиска приключений, и пришел к марксизму. Он мог вернуться в университет. Его семья, Цедербаум (он выбрал себе партийную кличку Мартов), имела связи в официальных кругах, и министр народного просвещения лично выражал желание увидеть молодого человека, чтобы прочитать ему отеческую нотацию. Но Мартов не хотел иметь никаких отношений с ненавистным царским бюрократом. Итак, он отправился в тюрьму, а затем, изгнанный на два года из столицы, выбрал в качестве местожительства польско-литовский город Вильно. Там он конечно же снова с головой погрузился в нелегальную деятельность. Но теперь в свои двадцать лет он был уже опытным конспиратором, понимавшим, как ускользнуть от внимания полиции. Его присутствие в Вильно, где, в отличие от Петербурга, пропаганда социализма велась не только среди интеллигенции, но и среди рабочих, имело важные последствия для истории марксизма в России.

Вот таким было окружение Ленина в Петербурге. Спустя многие годы эти люди делились своими впечатлениями о Владимире Ильиче, но уже преломленными сквозь призму его восходящего величия и собственных разочарований и ничтожности. Нам представляется возможность бросить быстрый взгляд на начальный период политической активности Ленина.

Не только первое появление Владимира Ильича вызвало смешанные чувства. В то время Ленин всегда иронично и резко разговаривал с интеллигенцией, что вскоре стало характерной особенностью его поведения. Он не изображал общеизвестную русскую «открытую натуру» или неискреннюю, елейную вежливость интеллигента. Мы вновь вспоминаем героя Чернышевского, который не тратил время на вежливый обмен любезностями, был груб и всегда говорил только по существу.

Однако при близком знакомстве у Ленина обнаруживались положительные качества: практицизм, умение и готовность много и упорно трудиться. Его товарищи, даже те, кто не был расположен к нему, в скором времени оценили его талант мыслителя и конспиратора. Струве утверждал, что быстро обнаружил в молодом Ульянове «отвлеченную социальную ненависть», «холодную политическую жестокость», «настоящий аскетизм» и «невероятное властолюбие». Когда Струве писал о своих впечатлениях, он, по непонятным причинам, неожиданно заявил, что Ленин умер от сифилиса. Столь же малоправдоподобными кажутся воспоминания Александра Потресова, который увидел в молодом Ульянове способность оказывать на людей «гипнотическое воздействие». Но эти заявления скорее характеризуют их авторов, а не серьезного молодого человека, приехавшего из провинции и страстно желавшего войти в революционные круги. Свидетельства Мартова, разграничивающие молодого Ульянова и будущего Ленина, заслуживают большего доверия. Мартов отмечает, что в то время Ульянов больше стремился учиться, чем наставлять; в нем еще не проявлялись та нетерпимость и подозрительность к людям (главным образом к интеллигентам), ставшие впоследствии его отличительной чертой.

За весьма короткое время в среде нелегальных кружков Санкт-Петербурга Ленин достиг положения (опять цитирую Мартова) «первого среди равных». Не следует приписывать этот успех предполагаемой гипнотической силе (Ленин, безусловно, обладал даром покорять сердца масс задолго до начала революции). Этот успех не простая дань его интеллектуальному превосходству; Струве обладал не меньшей эрудицией и теоретическими знаниями марксизма. Ленин уже тогда выделялся на фоне молодых интеллигентов с их сомнениями и колебаниями, и, вероятно, крайняя бесцеремонность и резкость создали ему репутацию деятельного и решительного человека.

Ленинский кружок вошел в историю как «кружок старых социал-демократов», или просто «старых» (средний возраст членов кружка был двадцать два года; позже был организован кружок «молодых»). Это был один из взаимосвязанных кружков молодых социалистов, занимавшихся обсуждением политических и экономических вопросов и пока еще весьма ограниченной пропагандой среди рабочих. Они собирались, обсуждали работы Маркса, Энгельса, читали собственные работы, посвященные самым разным социальным проблемам России. Они много обсуждали и запрещенную литературу, но в 1894 году Потресов и Струве сделали блестящее открытие: труд Маркса, если дать ему понятное только для посвященных название, имеет шанс пройти цензуру. Потресов, человек со средствами, за собственный счет добился публикации работы Плеханова «К развитию монистического взгляда на историю» и книги Струве с аналогичным названием. Струве подвергся критике со стороны Ленина; позже он написал статью о марксизме в буржуазной литературе и критиковал Струве за отход от традиционного марксизма.

Нечего и говорить, что эта литературно-политическая деятельность была всего лишь продолжением более крупномасштабной, чем прежде, работы, начатой еще в Самаре, где Ленин выпустил свой первый трактат, объемный, доскональный, с необходимыми статистическими выкладками, касающийся взглядов народничества на экономическое развитие России и их ошибочности. Но Ленин стремился в Петербург не только для того, чтобы писать статьи, заниматься критикой и участвовать в дискуссиях. Участие в деятельности петербургского кружка наконец-то дало ему возможность осуществить заветное желание: заняться активной деятельностью в рабочей среде.

Интеллектуальная деятельность, безусловно, продолжалась, но началась предварительная стадия работы с пролетариатом. Марксизм, кроме всего прочего, разрабатывался как философия революции для рабочего класса, и большинство научных теорий, связанных с будущим экономическим развитием России и диалектическим взглядом на историю, не могли двинуть историю ни на шаг до тех пор, пока эти истины будут известны только узкому кругу интеллигенции. Таким образом, кружки обратились к наиболее передовым и любознательным рабочим. Через незначительное время небольшие кружки рабочих, заинтересованных в самосовершенствовании и обсуждении профессиональных проблем, установили контакт именно со «старыми».[75]75
  Непростые отношения между кружками рабочих и интеллигентов наилучшим образом рассматриваются в кн.: Pipe R. Social Democracy and the St. Petersburg Labor Movement 1885—1897. Cambridge, Mass., 1963.


[Закрыть]

Многие молодые марксисты были инженерами или студентами (будущими инженерами), которые сталкивались с рабочими в ходе обучения; это несколько облегчало установление связей между кружками. Постепенно каждый «старый» приобретал «своих» рабочих, которым объяснял (по отдельности или всей группе) правильность марксистской теории и порочность русского самодержавия.

Обратившись к воспоминаниям очевидцев, можно понять, насколько скромным было начало этой пропагандистской работы, знакомящей с марксистской теорией, которая в скором времени должна была потрясти основы могущественной империи. Рабочий, будущий большевик, Иван Яковлев знал Ленина под партийным псевдонимом Федор Петрович. Осенью 1894 года каждое воскресенье Яковлев отправлялся из пригорода (фабрики, заводы и рабочие поселки располагались за чертой города) в центр города, на квартиру тогда еще таинственного руководителя кружка. Там с десяти до двенадцати часов Федор Петрович читал «Капитал», что слегка раздражало слушателя («Я мог бы читать и сам»), но раздражение полностью улетучивалось, когда учитель начинал объяснять книгу, связывая ее с реалиями русской жизни.[76]76
  Исторический архив. M., 1959. С. 6.


[Закрыть]

Учитель, в свою очередь, старался узнать от ученика как можно больше об условиях жизни рабочих. В одно из воскресений ученик не смог приехать, и в следующую встречу объяснил раздраженному учителю, что из-за препирательства с полицейским провел три дня в тюрьме. Обезоруженный объяснением Федор Петрович заявил, что он юрист и знает, как защитить своего ученика.

Пропаганда социалистических идей велась не только в рабочих группах или на индивидуальных занятиях. Хотя в целом русские капиталисты не были наделены чрезмерным социальным сознанием, имелись приятные исключения. Некоторые промышленники посещали воскресные школы и библиотеки для рабочих. Зачастую они следовали за девушками из интеллигентных семей, имевшими прогрессивные взгляды. Вполне естественно, что молодые марксисты и работающие «с народом» девушки собирались вместе; в школах, созданных на пожертвования капиталистов, велась тайная пропаганда, направленная на уничтожение капитализма. Но совместные сборища зачастую рождали романтические привязанности, именно таким образом Ленин познакомился с будущей женой, Надеждой Крупской. Она была очень серьезной молодой девушкой, на год старше будущего мужа. Она пишет в своих воспоминаниях, что Ленин привлек ее внимание задолго до встречи ходившими разговорами о его широких познаниях в области марксистской экономики. Начавшись с обсуждения проблем потребительского рынка в России, их знакомство переросло в так называемые в радикальных кругах «товарищеские отношения». Это отношения остались у них до конца жизни и были постоянным источником силы и успокоения Ленина.

Молодые марксисты занимались пропагандой, завязывали романтические отношения, но стремились добиться главной цели – повернуть рабочий класс к марксизму. Решение этой задачи казалось столь же безнадежным, как попытка их предшественников втянуть в революцию русское крестьянство. Условия жизни среднего рабочего не позволяли ему заниматься активной политической деятельностью (а может, он и не стремился к этому), не говоря уже о сложном курсе обучения, необходимом для освоения теории марксизма. Огромная пропасть пролегала между интеллигенцией и даже теми их друзьями из рабочей среды, которые изучали марксизм или организовывали собственные кружки. Студенческая интеллигенция, к примеру, разъезжалась на летние каникулы; некоторые в родительские поместья, а кто-то занимался поисками работы, чтобы оплатить дальнейшее обучение. На это время рабочие оставались одни, иронически посмеиваясь, что «революция ушла на каникулы». Помимо этого, возникали трудности с привлечением в политику тех рабочих, которые работали по двенадцать или более часов в день, да и, честно говоря, рабочие не слишком оторвались от крестьян, были ненамного умнее и не так уж стремились в революцию. Молодые идеалисты частенько убеждались в этом. Один из них вспоминал о посещении церкви в рабочем квартале. Как человек передовых взглядов, он не стал снимать шляпу: жест, инстинктивный для русского человека, вне зависимости от классовой принадлежности и политических убеждений. Рабочие, наблюдавшие за его демонстративным поведением, набросились на него с криками, силой заставили снять шляпу, и молодой философ был счастлив, что ему удалось убежать, отделавшись легким испугом. Если бы они поняли, что этот интеллигент выбирал жертву, ему бы пришлось намного хуже. Этих людей вряд ли можно было оторвать от веры в Бога и царя с помощью изучения теории прибавочной стоимости и подобных марксистских штучек. Казалось, что марксисты, подобно народникам, стремились спасти хотя бы незначительную часть «массы» от гнета и суеверий.

Эту прямо-таки печальную ситуацию удалось изменить за несколько лет с помощью нового открытия и определенных тактических шагов. Марксизм превратился в социальную силу; идея, родившаяся в 1893 году в еврейском квартале Вильно, привела к популяризации марксизма. Подобно многим идеям, изменившим историю, новое представление было простым и банальным, однако блестящим и оригинальным – именно таким, к которому в то время стремилось множество людей.

Идея пришла от Мартова из Вильно, куда он был сослан в 1893 году, но настоящее авторство принадлежало Александру Кремеру, социалисту, работавшему среди еврейского пролетариата. В Вильно еще меньше, чем в Петербурге, подходила тактика ведения пропаганды, применяемая русскими марксистами. Мало того, многие, если не все, еврейские рабочие плохо знали русский, а большая часть революционной и марксистской литературы не была переведена на идиш. Кремер предложил социалистам на время забыть труды Маркса, Чернышевского и им подобных и сосредоточиться на помощи рабочим, добиваясь правовых и экономических уступок со стороны капиталистов. Следует помнить, что в те времена профсоюзы были запрещены, и рабочие оказывались практически беззащитными перед законом. Кремер откопал давно устаревший закон времен Екатерины Великой, согласно которому рабочий день ученика состоял из двенадцати часов с двухчасовым перерывом на обед. Этот закон, который никто не отменял, был выдвинут как предлог для широкого обсуждения о сокращении рабочего дня промышленных рабочих. Очень скоро наемные рабочие стали бороться за лучшие условия труда и повышение заработной платы, а не за «уничтожение эксплуатации» и «свержение самодержавия». Для рабочего социалист-интеллигент был не более чем источник красноречивых, но бессмысленных призывов и теорий и уж никак не важный союзник в ежедневной борьбе за лучшую жизнь.

Открытие Кремера воплотилось в памфлете «Об агитации» под редакцией Мартова. В нем довольно разумно пытались уверить марксистских пуристов, что классовое сознание появляется у рабочего не из воздуха или книг, а благодаря опыту борьбы за лучшие условия и против союза государства и капиталистов. Может показаться странным, что такая здравая идея, с одной стороны, была встречена как «гениальная», а с другой – вызвала серьезные возражения. Идеология марксизма, далекая от решения «мелких нужд» пролетариата, испытывала интерес к свержению капитализма в целом. В то время даже на Западе решение «низших» целей в значительной степени оставлялось на долю профсоюзов; социалисты брали на себя решение высших задач.

Обсуждение открытия Кремера – Мартова в кружках Петербурга вызвало серьезные разногласия. Русские марксисты были большими доктринерами, чем их западные товарищи. Их опасения были вызваны следующим: новая стратегия может не обеспечить успеха или, наоборот, будет излишне успешна. Не провозглашал ли марксизм, что, пока существует капитализм, ничто не изменится в судьбе рабочих? С другой стороны, если ради рабочих пойти на уступки и это предприятие окажется успешным, не решит ли пролетариат, что в таком случае нет необходимости ради лучшей жизни совершать революцию, свергать самодержавие, уничтожать капитализм? Среди тех, кто составил наиболее сильную оппозицию новой стратегии, оказались несколько членов рабочих кружков. Новая стратегия могла преуменьшить важность их с таким трудом достигнутого совершенства в овладении учением. Преимущество будет отдано агитационным, а не теоретическим способностям; в этом была некоторая снисходительность по отношению к простым рабочим, которые не способны проникнуть в тайны марксизма, а потому в них можно незаметно развить ненависть к их хозяевам-капиталистам и государству.

Ко времени возвращения Мартова из Вильно в Петербург (весной 1815 года закончился срок его изгнания) Ленин, отбросив сомнения, осознал очевидные преимущества агитационной работы. Вскоре между Лениным и Мартовым возникли крепкие отношения, и эти двое повели социалистов Санкт-Петербурга по новому, роковому пути. Переход от пропаганды к агитации как главному оружию классовой борьбы сослужил русским социалистам хорошую службу.[77]77
  Плеханов сформулировал различие между этими двумя понятиями: пропагандист объясняет многие сложные для понимания идеи нескольким людям; агитатор пытается объяснить несколько идей большему количеству человек. Суть этого различия составляет историю большевизма.


[Закрыть]

Следом за огромными успехами конечно же возникали трудности и разногласия. Агитационные методы не только привлекли внимание и вызвали понимание тысяч рабочих, но, кроме того, способствовали распространению еретической «экономики», что привело к расколу русских социал-демократов. Однако мы несколько опережаем события.

Для петербургских социалистов 1895 год был богат событиями. От занятий перешли к распространению листовок и прокламаций на фабриках и заводах, используя в своих интересах каждый конфликт, возникающий между администрацией и рабочими. Листовки, написанные простым, понятным для всех языком, касались исключительно вопросов оплаты и условий труда, но с обязательной моралью: правительство консолидировалось с хозяевами, и рабочим необходимо действовать сообща, чтобы защитить свои права. Ленин прикладывал руку к подготовке агитационной литературы и с обычной для него тщательностью погружался в изучение условий труда и законодательства. Этот год также был отмечен дебютом Ленина в качестве автора в нелегально напечатанном сборнике статей социалистов. Хотя впоследствии власти конфисковали и сожгли сборники статей, несколько копий удалось спасти. Итак, Ленин впервые увидел свои работы в «настоящем» печатном издании.

Год внес изменения и в личную жизнь Ленина. Он неважно чувствовал себя: были проблемы с желудком, а весной заработал еще и пневмонию. Тревога (Петербург уже отобрал жизнь двоих детей Ульяновых) погнала Марию Александровну в Петербург; вместе с ней поехал ее друг, профессор медицины. Но кризис уже миновал.

Теперь у Владимира Ильича была прекрасная причина обратиться с просьбой о заграничном паспорте для поездки «на воды». Несмотря на определенные сомнения в отношении цели поездки, запрос тем не менее удовлетворили. Вскоре полицейские агенты установили, что молодой Ульянов путешествовал не столько по водным курортам, сколько по тем местам, где сосредоточилась большая часть политической эмиграции. Для русского в XIX веке первая поездка за границу была обычно событием «мирового» значения. Он оставлял свою «азиатскую» страну с ее правом на жительство, паспортом и другими ограничениями и попадал в якобы свободное, цивилизованное государство. Деятельность Ульянова и его друзей преследовалась в Петербурге, они находились в постоянном ожидании ареста, а здесь, практически в любой европейской стране, все это делалось открыто и без всякого риска. Но даже если Ленин и чувствовал волнение, вызванное новыми впечатлениями, или, как все молодые радикалы, оказавшиеся за границей, испытывал разочарование от западного «бессердечия и меркантильности», он ни словом не дал понять об этом в письмах домой. Матери было вполне достаточно, что он не забывает ее, и она с готовностью удовлетворяла его просьбы относительно денег. Он путешествовал не ради удовольствия, а ради дела.

Требовалось установить связь с русскими социалистами, находящимися в эмиграции. Здесь Ленин впервые встретился с основателями русского марксизма, тридцатидевятилетним Плехановым и сорокапятилетним Аксельродом. Из России они казались настоящими патриархами и почти мифическими героями революционного движения, особенно Плеханов. Ветеран «Народной воли», он практически в одиночку заложил новую традицию в русском радикализме и стал близким другом таких полубогов международного марксизма, как Энгельс и Либкнехт. В России каждый марксист, по сути, был учеником Плеханова, и Ленин отправился в Женеву, где жил в то время Плеханов, к источнику своей веры.

Встреча произошла весной 1895 года и произвела благоприятное впечатление на обоих. Ленин был полон почтительности и с должной скромностью вел себя по отношению к старшему, а Плеханов, в свою очередь, пришел в восторг, узнав о распространении марксизма в собственной стране. Он предсказал великое будущее молодому ученику в качестве лидера рабочего класса. Ленин продемонстрировал результат деятельности русских марксистов, сборник статей петербургской группы, включавший его собственную критическую статью в ответ на критические заявления Струве относительно русской экономики. Плеханов тактично похвалил работу, хотя позже признался друзьям, что молодой Ульянов, при всей его эрудированности и правильном языке, писать не умеет. Если у Плеханова и были какие-то сомнения относительно взглядов Ленина и появилось легкое подозрение относительно будущих бурных споров, то он отнес это за счет резких выражений в адрес буржуазии и либералов. Согласно традиционному марксистскому учению, социалисты и либералы должны были выступать единым фронтом в борьбе против самодержавия. Теоретически Ленин был согласен, но всякий раз, когда разговор шел о «буржуазии», «либералах» или «интеллигенции», он разражался бранью. Плеханов заметил: «Мы хотим развернуться лицом к либералам, в то время как вы поворачиваетесь к ним спиной». В целом оба остались довольны встречей, и ничто не подсказало Плеханову, что победы социализма в России добьется ученик-диктатор, в то время как учитель будет умирать, испытывая лишения и опасаясь ареста и убийства.

В сентябре Ленин вернулся в Санкт-Петербург. Осенью 1895 года оживилась агитационная работа. Положение русских рабочих, особенно в легкой промышленности, напоминало условия, в которых находились рабочие на Западе лет пятьдесят – шестьдесят назад; низкая заработная плата, отсутствие правовой защиты, запрет на профсоюзы, которые могли бы защитить их от непомерных требований хозяев, свободно уменьшающих заработную плату, увеличивающих рабочий день и тому подобное. В ноябре на некоторых текстильных и табачных фабриках вспыхнули забастовки, вызванные невыносимыми условиями труда. (Забастовка на текстильной фабрике была вызвана неожиданным, ничем не обоснованным снижением заработной платы.) Социалисты тут же распространили листовки в поддержку рабочих с перечислением выдвигаемых требований. Ленин подготовил прокламацию для рабочих с текстильной фабрики. Она была написана как бы от лица рядового рабочего, хотя большая часть забастовщиков поняла, что ее написал кто-то из дружески настроенных интеллигентов. Забастовка потерпела неудачу, но создала прецедент для будущих массовых забастовок 1896-го и 1897 годов, с помощью которых удалось добиться уступок, и оставила след в истории русского рабочего движения.

Другим, более значительным событием явились массовые аресты марксистов в Санкт-Петербурге. В течение долгого времени полиция наблюдала за действиями революционеров. Несмотря на все меры осторожности, предпринимаемые «старыми» и другими кружками, своей агитационной деятельностью социалисты должны были непременно выдать себя. Появление интеллигенции в рабочих кварталах привлекло внимание полиции. В кружках были полицейские информаторы. Полиция, к примеру, была осведомлена, что еще в 1894 году Ленин принимал участие в выступлениях рабочих, занимался контрабандой политической литературы в Россию и собирался выпускать газету под названием «Рабочее дело». В начале декабря заговорщики решили немного отдохнуть от дел и устроили вечеринку. Среди приглашенных был некто Михайлов, член кружка «молодых». Многие с неодобрением относились к Михайлову. Он был дантистом (профессия не слишком престижная для революционера) и казался излишне любопытным. Подозрения в его адрес полностью подтвердились. Михайлов являлся агентом полиции, провокатором, и спустя десять лет был убит. На следующий после вечеринки день полиция отловила социалистов, в том числе и Ленина. «Улов» составил пятьдесят семь человек. Нелегальные кружки в столице были почти полностью уничтожены.

Ленин впервые попал в «настоящую» тюрьму. Арест в Казани не в счет, тогда он провел в тюрьме всего несколько дней за участие в студенческих беспорядках, что настолько же обычно для России, как для Соединенных Штатов нарушение графика поездов.

Говоря о заключении Ленина, хочется напомнить о трагикомичных парадоксах царской России. С одной стороны, и речи не было относительно распоряжения о представлении арестованного в суд (особенно для рассмотрения вопроса о законности его ареста). Ленин провел в тюрьме пятнадцать месяцев, пока шло «рассмотрение» его дела. (На самом деле рассматривать было нечего, и полиция прекрасно знала об этом.) С другой стороны, человека, вероятно, арестовали, чтобы остановить его преступную деятельность. Как бы не так, ведь это была Россия. Пребывание в качестве «гостя» царского правительства вызвало резкое повышение политической активности Ленина. Он писал пропагандистские и агитационные памфлеты, поддерживал связь с некоторыми членами своей, уже довольно большой, организации, читал марксистскую литературу. Вдобавок он заявил сестре, что получил преимущество относительно огромного большинства своих товарищей: его не могут арестовать.

Есть несколько причин, объясняющих сложившуюся ситуацию. Во-первых, в то время политическим заключенным, при условии, что они не были убийцами, предоставлялся благоприятный режим. Это не имело никакого отношения к проявлению либерализма со стороны правительства, просто политические заключенные, как правило, были «господами» и зачастую являлись родственниками влиятельных лиц. Среди политических деятелей социалисты в то время считались наименьшим злом. «Это небольшая группа, – снисходительно заявил полицейский чиновник, отвечавший за расследование, – но лет через пятьдесят из нее, может, что-нибудь и получится». Поэтому к Владимиру Ильичу регулярно приходили посетители. Он без особых трудностей мог получать сообщения и статьи, написанные молоком или лимонным соком между строчками книг, прочитывать их и отправлять обратно сестре, другим родственникам и Крупской, которая в целях конспирации согласилась принять буржуазный статус его невесты. Будущий смертельный враг, Струве, оказался особенно полезен; он доставал для Ленина последние экономические и политические книжные новинки.

Так что положение Ленина никак не вязалось со словами известной песни: «Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно». В тюрьме он, как и прежде, занимался физическими упражнения, твердо придерживаясь собственного графика ежедневных занятий. Спустя какое-то время, когда его брат Дмитрий, последовав привычным путем Ульяновых, оказался в тюрьме, Владимир предложил ему воспользоваться результатами полученного опыта: самое главное, тщательно соблюдать режим питания и регулярно делать физические упражнения. Раз уж зашел разговор о питании, то следует сказать, что Ленину пошли на определенные уступки, разрешив дополнять тюремный рацион мясом и молоком, которые ему приносили с воли. Сестра Анна с удивлением отмечала, что, похоже, тюрьма пошла ему на пользу: боли в желудке прекратились. А вот от чрезмерной активности брата Анна стала уставать. Ей приходилось носиться с политическими памфлетами и сообщениями с одного конца Петербурга в другой, так что у нее не было ни минуты свободного времени. Испытывая сильное давление со стороны Владимира, она не могла скрыть своего раздражения, когда брат поинтересовался, как она проводит свободное время.[78]78
  См.: Елизарова А. Ленин в тюрьме // Пролетарская революция. М., 1924. № 3.


[Закрыть]

Мать и друзья прилагали силы, чтобы помочь Владимиру выйти из тюрьмы. В ход были пущены все связи. Президент союза адвокатов написал ходатайство министру о досрочном освобождении молодого коллеги, сообщив, что адвокат Волькенштейн готов поручиться за своего подчиненного. С помощью этих усилий можно было бы добиться успеха, но Ленин упорно отказывался признать выдвинутые обвинения. Нет, он не виделся с Плехановым за границей. Он никогда не занимался запрещенной деятельностью, он просто оказывал рабочим юридическую помощь. Ленин, как и большинство его товарищей, упорно стоял на своем. Но не все могли сравниться с Лениным выносливостью и силой духа. Кое у кого отказали нервы; по крайней мере, в одном случае это привело к психическому заболеванию. Кто-то испытывал физические страдания. Но испытания не ослабили пыл молодых интеллигентов. Мартов рассказывал, как во время спора мнения политических заключенных разделились; разговор шел о восстании греков на Кипре. Должен ли социалист поддержать греков? Безусловно. Настоящий социалист отстаивает права угнетенных наций, борющихся за свободу. Однако… царское правительство провоцировало выступления стран Балканского полуострова против турок, и не получается ли, что на самом деле греки поддерживают империалистический замысел самодержавия? Заметьте, этим молодым людям грозило долгое тюремное заключение и ссылка, а их занимали совсем другие проблемы.

В феврале 1897 года были оглашены приговоры, и заключенные облегченно выдохнули. Больше всего молодые люди боялись заключения в крепость (в отличие от исправительного заведения, крепость могла сломать даже самый сильный характер) и ссылки в Сибирь. На деле только один арестованный получил пять лет ссылки. Ленина и еще нескольких человек приговорили к трем годам «свободного» поселения, то есть они отправлялись в сибирскую ссылку, но могли свободно перемещаться в пределах Сибири. Мария Александровна опять приложила массу усилий, чтобы смягчить сыну наказание. По «причине здоровья» ему разрешили выбрать район Минусинска, расположенного на юге Сибири. Там был вполне приличный климат; и если уж доводилось оказаться в ссылке, то этот район носил репутацию «лучшего места». Сочувствующая радикалам, богатая и влиятельная мадам Калмыкова связала Ленина с членом сибирской администрации, который в свою очередь предоставил Ленину возможность выбора. Владимир Ильич поступил очень разумно, выбрав не Минусинск, где проживало большое количество политических заключенных, а село Шушенское. Ежедневное общение с людьми, которые против собственной воли оказались вдали от дома, приводило к конфликтным ситуациям, нервным срывам, а иногда, как в случае с Федосеевым, к трагедии. В то же самое время Ленин при желании мог навещать товарищей по ссылке, чтобы пообщаться и заняться совместной политической работой.

Согласно ложным сведениям, к месту ссылки Ленина доставили под вооруженной охраной. В действительности же ему было позволено добираться самостоятельно. Это довольно странно, особенно если учесть, что Мартова, Кржижановского и других заключенных отправили к месту ссылки под полицейской охраной. После некоторых колебаний Ленин пришел к выводу, что нет необходимости подвергать себя лишним мучениям, и надо сказать, товарищи не завидовали предоставленным ему привилегиям. Мадам Калмыкова предложила оплатить дорогу, но Мария Александровна отказалась, заявив, что в состоянии сама помочь сыну и что другие осужденные социалисты нуждаются гораздо больше, чем Владимир.

Лояльный полицейский чиновник, считавший, что социализм в России сможет чего-нибудь добиться где-то «лет через пятьдесят», отнесся к осужденным по-человечески: он предоставил им три свободных дня перед отправкой в Сибирь для устройства личных дел. Мария Александровна находилась в плохом состоянии, и Ленин под этим предлогом умудрился выпросить себе дополнительные дни. Понятно, что «дела», которые до отъезда требовалось уладить, были в основном связаны с политикой.