Текст книги "Джейкоб Генри Шифф. Гений финансового мира и главный спонсор русских революций"

Искренне надеюсь и молюсь, чтобы Вам дарованы были долгие годы неослабевающих умственных и телесных сил и чтобы мне повезло еще долгие годы наслаждаться дружбой с Вами, которой я так горжусь…

С уважением,

Искренне Ваш,

Джейкоб Г. Шифф».

Узнав, что по этому случаю создается особый фонд, Шифф написал Хиггинсону и вызвался также принять в нем участие.

В 1906 г. профессор Куно Франке заручился его поддержкой в строительстве здания Музея германистики в Гарварде. В 1912 г., когда профессор А.Б. Фауст из Корнелльского университета написал ему о проекте Музея германистики в Корнелле, Шифф ответил: «Насколько я понимаю, Вы предлагаете, чтобы Музей германистики располагался на кампусе Корнелльского университета. Судя по моим первым впечатлениям, не думаю, что будет справедливо отвлекаться от проекта Гарварда – как по отношению к Гарвардскому университету, так и по отношению к самому делу, пока проект Гарварда находится еще на стадии формирования… Лично я могу считать себя в чем-то человеком Гарварда, поскольку являюсь председателем одной из их инспекционных комиссий. Кроме того, Гарвард окончили многие мои близкие родственники. Поэтому, даже если бы не было других причин, мне не хотелось бы, по крайней мере в ближайшее время, предпринимать никаких шагов, которые до некоторой степени мешают уже осуществляемым планам Гарварда по учреждению более крупного Музея немецкой культуры».

После слияния нескольких фондов Нью-йоркская публичная библиотека стала одной из самых выдающихся муниципальных библиотек в мире, и в 1897 г. обсуждалась возможность создания при ней отдела семитской литературы. Шифф предложил финансировать такой отдел – при условии, что заведовать им поставят компетентного человека. Условие было принято, и он продолжал помогать расширять этот отдел всякий раз, когда руководство библиотеки извещало его о своих потребностях.

В 1909 г. Шифф приобрел 371 акварельную иллюстрацию Библии работы Джеймса (Жака-Жозефа) Тиссо, французского художника, умершего в 1902 г. Шифф решил подарить коллекцию Нью-Йоркской публичной библиотеке, о чем написал доктору Джону С. Биллингсу: «Я уже говорил Вам, что купил рисунки Тиссо, потому что не хотел, чтобы эти ценные и поучительные иллюстрации к Ветхому Завету рассеялись и таким образом лишились своей большой образовательной ценности в целом для нашего и следующих поколений.

Я намерен подарить коллекцию Нью-Йоркской публичной библиотеке, при условии, что вначале будет устроена общая выставка в новом здании в те сроки, которые определят попечители, после чего коллекцию надлежит разделить на части, разослать в читальные залы филиалов и разместить так, чтобы читатели имели возможность подробно рассматривать их. Время от времени части коллекции следует менять местами между разными филиалами, чтобы в конечном итоге в каждом филиале можно было видеть всю коллекцию».

Герберт Патнэм, заведующий Библиотекой конгресса, одно время склонялся к мысли, что при библиотеке следует создать отделение иудаики и гебраики, хотя было маловероятно, чтобы такое отделение можно было учредить из обычных ассигнований конгресса. В 1912 г. случилось так, что в руках Эфраима Дейнарда, известного коллекционера, оказалась библиотека из почти 10 тыс. книг и брошюр, собранных за много лет в различных частях света. Патнэм привлек внимание Шиффа к этой коллекции, и Шифф, посоветовавшись с несколькими друзьями, решил приобрести коллекцию и передать ее в дар

Библиотеке конгресса. Через две недели после письма Патнэма Шифф ответил:

«15 апреля 1912 г.

Уважаемый мистер Патнэм!

Теперь я могу сказать, что готов поддержать Ваше желание приобрести библиотеку мистера Дейнарда на самых выгодных для Вас условиях и передать ее от моего имени Библиотеке конгресса.

Мне сообщили, что, хотя одни части библиотеки Дейнарда можно назвать сравнительно законченными, другие нуждаются в дополнениях, и для того, чтобы коллекция стала более внушительной, требуется найти недостающее. Поиски должен вести компетентный ученый, знакомый с иудейской литературой и библиографией. По мнению людей сведущих, без такого попечителя и регулярных ассигнований на пополнение коллекции ценность ее приобретения значительно уменьшится. Благодаря этому совету, который, не сомневаюсь, Вы сочтете верным, я хотел бы, перед тем как приобрести коллекцию и передать ее в дар, поставить следующее условие. Библиотека конгресса должна назначить специального человека для каталогизации и классификации данной коллекции и дополнений к ней, чтобы она была доступна для ученых. Такому человеку недостаточно быть просто составителем каталога; он должен быть настоящим ученым-иудаистом и библиографом, который будет и лично, и через посредство коллекции достойно представлять еврейских ученых в коллективе Библиотеки конгресса.

Судя по всему, дар, который я готов сделать… библиотеке, будет рассматриваться как начало, и ежегодно из бюджета библиотеки будет выделяться определенная сумма для расширения и сохранения коллекции. В таком случае позже, если возникнут особые обстоятельства, я сумею дополнить регулярные ежегодные ассигнования вкладами в помощь содержания коллекции, дабы она поддерживалась в том состоянии, какой хотим ее видеть мы с Вами…

Искренне Ваш,

Джейкоб Г. Шифф».

В ноябре 1913 г. Патнэм спросил Шиффа, не желает ли он приобрести вторую коллекцию, состоящую более чем из 4 тыс. томов. На эту просьбу Шифф также ответил согласием.

Отчеты Библиотеки конгресса за 1912 и 1914 гг. содержат подробные описания двух коллекций; в обоих случаях дар Шиффа назван самым важным приобретением года.

Американская школа восточных исследований в Иерусалиме привлекла к себе внимание Шиффа еще в 1900 г., когда он стал ее спонсором. В 1901 г. он согласился пожертвовать значительную сумму в фонд школы при условии, что столько же внесут и другие спонсоры, но, поскольку другие суммы не поступили, соглашение было аннулировано. В 1908 г. он выступал против того, что у школы нет постоянного директора, а временные директора, назначаемые на годичный срок, часто отсутствуют в школе. Попечители полностью согласились с его замечаниями; после его критики состояние школы значительно улучшилось.

В то время, когда его сын был студентом Амхерста, Шифф завязал личные отношения с президентом колледжа Мерриллом Э. Гейтсом. В 1894 г. Шифф учредил ссудный фонд для помощи достойным студентам Амхерста. В письме Гейтсу можно увидеть следующее доказательство его тактичности: «Хотя мой сын прочел Ваше первое письмо и я обсуждал с ним его содержание, по здравом размышлении я решил, что лучше не знакомить его с предпринятыми мною действиями, чтобы он не думал, что тот или иной его сокурсник является получателем моего филантропического дара. Это может спасти от неловкости его и других».

В 1911 г. пошли слухи, что Шифф намерен сделать пожертвование университету во Франкфурте-на-Майне, его родном городе. 22 июня он писал президенту Элиоту: «Опубликованное утверждение, будто я собираюсь сделать пожертвование университету во Франкфурте-на-Майне, не имеет под собой абсолютно никаких оснований. Скорее всего, источник подобных слухов в том, что около девяти месяцев назад я действительно обещал поучаствовать в создании кафедры, которую собираются основать несколько состоятельных граждан Франкфурта, поставив, однако, условием, что вопрос вероисповедания не должен учитываться при выборе профессорско-преподавательского состава. Далее этого я не пошел, да и не собирался жертвовать крупную сумму на образовательные или альтруистические цели в Европе, когда страна, которая усыновила меня, которой я всем обязан, нуждается для этих целей в больших средствах, чем способен предложить отдельный человек».

Он охотно откликнулся на предложение сделать вклад в фонд строительства Миддлсекской школы, где учились несколько его внуков.

Колледж Купер Юнион в Нью-Йорке также привлек внимание Шиффа; дружба с Абрамом С. Хьюиттом подвигла его предложить несколько стипендий по случаю восьмидесятилетия Хьюитта в 1902 г. На следующий год, при участии Уильяма Э. Доджа, Шифф сделал пожертвование в фонд памяти Хьюитта и наводил справки о возможности создания в колледже его музея. Он как драгоценность хранил медаль, посланную ему дочерью Хьюитта, в ознаменование пятидесятой годовщины основания колледжа, и в одном случае назвал его «главным благодеянием города».

Одним из нескольких научных обществ, членом которого был Шифф и к работе которого он проявлял большой интерес, была Американская академия политических и общественных наук.

В разное время его внимание в той или иной степени привлекали многие вопросы научного и общечеловеческого характера. В 1891 г., когда У.В. Рокхилл, позже сделавший блестящую дипломатическую карьеру, предпринял научную экспедицию в Тибет, Шифф оплатил часть расходов. Впоследствии Смитсоновский институт опубликовал дневник Рокхилла. Начиная с 1900 г. Шифф проявлял интерес к экспедиции в Китай, предпринятой от имени Американского музея естественной истории доктором Бертольдом Лауфером. При участии Морриса К. Джесапа, президента музея, он в 1905 г. учредил фонд в помощь арктической экспедиции Р.Э. Пири.

Интересный случай, отражающий отношения Шиффа и Джесапа, связан с предложением, сделанным последним, подарить Зенкенбергскому музею естественной истории во Франкфурте, одному из старейших и знаменитых естественнонаучных учреждений в мире, скелет большого динозавра, обнаруженный в 1899 г. в Вайоминге. Скелет был более 62 футов длиной и 12 футов высотой. 1 февраля 1906 г. Шифф писал:

«Уважаемый мистер Джесап!

Я только что получил Ваше вчерашнее письмо, в котором Вы предлагаете подготовить, собрать и подарить динозавра, о котором шла речь на недавних переговорах и в нашей переписке, Зенкенбергскому музею в городе Франкфурт-на-Майне.

Сделанное Вами предложение отличается неслыханной щедростью и, более того, является такой огромной честью для меня, что я не знаю, как выразить свою благодарность Вашему великодушию. Но, пользуясь привилегией многолетней близкой дружбы с Вами, я стал, до некоторой степени, знаком с Вашей дальновидной и умной гражданственностью, а также изяществом и доброжелательностью…

Пересылаю Ваше письмо руководству Зенкенбергского музея естественной истории Франкфурта-на-Майне, которое, получив Ваш особенно ценный дар, несомненно, выразит Вам благодарность в подходящей форме…

Искренне Ваш,

Джейкоб Г. Шифф».

Джесап написал директору музея во Франкфурте: «Сделать такой подарок меня побудил не только давний интерес к распространению научных знаний и сочувствие к любым усилиям образования и возвышения широкой публики, но также и мое личное глубокое уважение к мистеру Шиффу, который неустанно трудится на благо моего родного города, однако сохранил в сердце и любовь к Франкфурту, городу, в котором он родился».

В письме от 1 февраля Шифф отмечал, что хотел бы поучаствовать в подарке, а поскольку Джесап настаивал на том, чтобы кости были очищены и собраны в скелет, он попросил разрешения оплатить доставку скелета из Нью-Йорка во Франкфурт. В связи с транспортировкой возникало множество досадных помех, не последней из которых стала необходимость сноса части стены во франкфуртском музее, чтобы огромный скелет можно было внести в здание.

Глава Американского музея естественной истории, профессор Генри Ф. Осборн, устроил выставку динозавров и провел частный показ для друзей музея. Шифф также был в числе приглашенных, но его задержало важное дело, поэтому на следующий день, 17 февраля 1905 г., он в письме выражал свое сожаление и добавлял: «Поскольку останки этих млекопитающих, насколько я понял, хранились несколько миллионов лет, не сомневаюсь, что они просуществуют еще некоторое время, во всяком случае до тех пор, пока у меня не появится возможность посетить музей и осмотреть их, что я надеюсь скоро и сделать».

В 1897 г. его избрали членом правления Нью-Йоркского зоологического общества. В 1901 г. при его помощи был создан фонд для выделения участка под зоопарк Бронкса, где теперь находится замечательный зоологический сад. Он выразил свое удовлетворение, когда средства были собраны, и выказывал неослабевающий интерес к пополнению коллекции Общества. Когда казначей попросил его о содействии в покупке животных для нового львятника, Шифф написал: «По-моему, единственным животным, какое в настоящее время я могу приобрести на имеющиеся в моем распоряжении средства для закупки диких животных, является самец индийского леопарда, но, поскольку я не желаю ассоциироваться с таким хищным зверем, думаю, что лучше внесу эквивалент этой суммы в общий фонд».

В связи с широкими интересами Шиффа и разнообразием дел, в которых он участвовал, следует упомянуть об учреждении исследовательского института во Франкфурте. На эту тему Шифф переписывался с Касселем и советовался с д-ром Саймоном Флекснером. Особый интерес представляет следующий отрывок из письма Касселю от 12 января 1914 г.: «Пишу главным образом для того, чтобы рассказать о совещании, какое мы вчера провели с доктором Флекснером. Профессор Эрлих подробно сообщил ему о своем замысле, относительно которого Вы любезно мне телеграфировали. Очевидно, планы, о которых пишет профессор Эрлих, слегка отличаются от тех, которые обсуждались первоначально… Профессор Эрлих предлагает основать во Франкфурте институт, где будут проверять теорию, согласно которой, посредством сравнительного изучения окраски клеток человеческого организма, можно выделить зародыш рака и сходных болезней и найти подходящую сыворотку. (То, что я пишу сейчас, возможно, не совсем точно, но, по крайней мере, так я его понял и считаю, что замысел в общих чертах именно таков.)

По мнению профессора Флекснера, профессор Эрлих, величайший авторитет в своей области… и вполне возможно, что, получив средства для всестороннего исследования своей теории, о которой я упомянул выше, применит полученные результаты для лечения многих болезней. Впрочем, отвечая на мои вопросы, профессор Флекснер откровенно сказал: даже если исследования завершатся успехом – а он считает, что вероятность успеха под руководством профессора Эрлиха весьма велика, – пройдет достаточно много лет, прежде чем можно будет ожидать каких-нибудь практических результатов; и если профессор Эрлих по какой-либо причине не сможет довести свою работу до успешного завершения, весь проект может окончиться вовсе безрезультатно.

Если всю сумму, то есть 60 тыс. марок в год, которую просит профессор Эрлих для своего института, удастся собрать за короткий срок, я, со своей стороны, готов делать ежегодный взнос».

Шифф, который часто путешествовал и видел великие коллекции произведений искусства и красоты природы, высоко ценил прекрасное. По мере того как росло его благосостояние, он окружал себя картинами и скульптурами как в своем городском доме, так и в загородном имении. Он не был коллекционером в точном смысле слова; и все же ему нравилось, когда его окружали красивые вещи. В некотором смысле его можно считать покровителем искусства, потому что он не только покупал произведения мертвых мастеров, но делал заказы живым художникам.

В 1883 г. он стал покровителем музея «Метрополитен»; начиная с этого времени, а может быть, и раньше, он часто делал музею подарки, в число которых входили как произведения живописи, так и скульптуры. В ноябре 1905 г. он оплатил стоимость выставки японских «знаков отличия» и медалей, организованной японским правительством.

Глава 13

Шифф не был сторонником строжайшего соблюдения ритуалов ортодоксального иудаизма, хотя вырос в религиозной семье. Однако он искренне любил иудаизм, был истинно верующим, хотя со временем, скорее всего, под влиянием раввинов реформистского крыла, под чье влияние он попал по приезде в Америку, он склонился к реформам. Однако, во многом из-за присущей ему самостоятельности суждений, он находил трудным следовать образу действий, предписанному кем-то другим, и разработал особый кодекс поведения, который сочетался бы с его собственными представлениями.

Шифф соблюдал субботу, и хотя не выставлял свою веру напоказ, никогда не стеснялся сообщить об этом. Президенту железнодорожной компании «Луисвилл – Нэшвилл», который пригласил его в инспекционную поездку, он 31 октября 1887 г. написал, что будет очень рад присоединиться к поездке, но отметил, что, по расписанию, они проведут в пути две субботы; если удастся устроить остановку до вечера субботы, он с радостью отправится в поездку.

Впрочем, о Боге и религии ему напоминали не только субботы, новолуния или церковные праздники. Каждое утро в условленное время он молился. Произносил благодарственную молитву после трапезы. Не ел запрещенную пищу. Кроме того, Шифф придерживался такого высокого мнения о святости синагогальной службы, что возражал против сбора средств в «День искупления» – Йом Киппур – даже перед лицом большой катастрофы.

В ответ на приглашение посетить ежегодное собрание еврейской филантропической организации, которое устраивали в субботу, он написал: «Новшество, и не слишком хорошее, проводить ежегодное собрание еврейского учреждения в субботу, что определенно вызовет критику – причем критику справедливую. Придем ли мы на ежегодное собрание, будет зависеть от заверения, которое я хотел бы получить в первую очередь, что на собрании не будут вестись никакие записи и что мы обойдемся одними устными переговорами».

Более того, он не имел обыкновения писать письма в субботу; в священный для иудеев день он не просматривал почту, имевшую какое-то отношение к делам, и не позволял зачитывать ему биржевые котировки. В синагогу он обычно ходил пешком, следуя, таким образом, традиционному запрету пользоваться автомобилем в субботу. Свою связь с древней традицией, несмотря на любовь ко всему новому, он описал в послании писателю И. Зангвиллу от 17 октября 1905 г., получив от него новое издание махзора (традиционного молитвенника, содержащего молитвы на праздники), для которого Зангвилл перевел ряд обрядовых стихов: «С радостью получил я Ваше письмо, а также махзор, который пришел вовремя и позволил мне следовать красивому тексту в часы молитвы на Йом Киппур. Несмотря на… орган, хор и молитвы, изложенные современным языком… знакомые слова древнего молитвенника даже сейчас обладают для меня странной притягательностью, воспоминания о детстве и окружении становятся столь отчетливыми, и я поэтому должен самым сердечным образом поблагодарить Вас за те счастливые часы, которые Ваша добрая забота обеспечила мне в дни поста».

Трогательное свидетельство его веры получило подтверждение после смерти его зятя, Морриса Лёба, который скончался 8 октября 1912 г., в сравнительно молодом возрасте. Его кончина стала для Шиффа источником большого горя, и один друг, выражая ему свои соболезнования, написал: «Такие события порождают атеистов и агностиков и наполняют горечью думающих людей против «неисповедимых путей Провидения».

На это Шифф возразил: «Правда, иногда кажется, будто добро и справедливость сводятся к нулю, но пути Господни всегда правильны. Законы природы невозможно изменить ни для кого, иначе начнется хаос, и даже если мы молимся Богу, чтобы Он услышал нас и сделал для нас то или это, мы молимся ради нас самих, чтобы укрепить себя, а не ради Всевышнего. Простите, если Вам покажется, будто я Вам выговариваю, ибо это не входит в мои намерения; я лишь делюсь с Вами своими чувствами, которые в течение жизни не раз придавали мне силу и мужество во многих невзгодах».

Интересное впечатление о силе его убеждений можно найти у Пола Д. Кравата: «Те, кто часто общался с мистером Шиффом, даже по делам… не могли не ощущать силу его веры и той степени, в какой вера служила источником вдохновения и вела его во всех повседневных делах. Никто не может утверждать, что хорошо знал его, даже в делах, не понимая, что он был человеком в высшей степени религиозным и что его вера пронизывала все сферы его жизни и влияла на них. Такое наблюдение можно сделать не о многих людях, с которыми сталкиваешься в деловой и профессиональной жизни. Многие объявляют себя верующими, однако на Уолл-стрит редко можно найти истинно религиозных людей».

Как-то Шиффа попросили написать об американском иудаизме, и в своем ответе он не соглашается с подобной формулировкой. По его словам, он различал ортодоксальный и реформаторский иудаизм и приветствовал обе ветви. Он часто цитировал Священное Писание: «…о, если бы все в народе Господнем были пророками»[36]36
  Числ., 11: 29.


[Закрыть].

Шифф относился к приходу «Эману-Эль». Одно время он призывал прихожан и попечителей участвовать в движении, которое он называл «возрождением иудаизма». Он поддерживал существовавшую при синагоге службу помощи. Он с удовольствием участвовал в украшении храма. По случаю конфирмации сына в июне 1891 г. они с супругой подарили храму два красивых канделябра. В 1910 г. он подарил бронзовые двери для священного ковчега. Кроме того, Шифф часто посещал синагогу «Бет-Эль», где у него имелось свое место. Летом, находясь в Нью-Джерси, он посещал службы в городе Лонг-Бранч.

Он живо участвовал в делах Союза американских еврейских конгрегаций (его реформистского крыла) и некоторое время входил в состав его исполнительного комитета. В 1912 г. он сделал щедрый взнос на развитие синагог и школ. В 1907 г. он посетил съезд в Балтиморе, где произнес речь. Он неоднократно делал крупные пожертвования еврейскому колледжу, который находился на попечении Союза.

Во время пожара в Сан-Франциско Шифф внес большой вклад в фонд, собиравшийся Американским еврейским комитетом для нужд еврейской общины Сан-Франциско, проявив особый интерес к воссозданию разрушенных синагог. Обычно отказываясь принять участие в сооружении синагог в крупных общинах, он охотно помогал общинам поменьше, после того, как выяснял, что жители тех или иных городков уже предприняли все, что в их силах.

Шифф часто старался обеспечить своих единоверцев возможностью для соблюдения тех религиозных обрядов, которых он неукоснительно придерживался сам. Вот всего лишь несколько примеров. В июле 1916 г., когда профсоюзы швейников и производители верхней одежды заключили между собой новые соглашения, к нему пришла делегация раввинов, которые просили его использовать свое влияние и по возможности установить пятидневную рабочую неделю, чтобы у рабочих-иудеев была возможность соблюдать субботу. Шифф тут же обсудил данный вопрос с Моррисом Хиллквитом, указав на различные преимущества такого плана, а также на то, что в его поддержку высказались многие предприниматели.

В другом случае, когда речь шла всего об одном человеке, мальчике-посыльном, которого уволили из-за того, что он отказался выйти на работу в еврейский Новый год, он подал прошение управляющему компанией, чтобы мальчика восстановили на службе, присовокупив: «Позвольте напомнить, как трудно заставлять мальчиков, в которых столь необходимо поддерживать уважение к их вере, преодолеть сомнения и работать в те два дня, которые, по догматам их религии, являются святейшими из святых».

Широта его взглядов на религию позволила ему признать достоинства реформистских течений внутри иудаизма, а также движений за его пределами, хотя он часто и не соглашался с ними. Так, делая добровольный взнос на строительство одного из зданий Общества этической культуры, 16 мая 1899 г. он писал Феликсу Адлеру: «Вернувшись из Европы, я узнал, что Вы купили землю с целью размещения на ней Общества этической культуры и родственных ему учреждений и что собираются средства на выкуп участка и строительство. Хотя, как Вам известно, мы отличаемся друг от друга способами, которые вызывают в памяти славное время, которое лучше всего выражено словами из Священного Писания: «…и тот день будет Господь един, и имя Его – едино»[37]37
  Зах., 14: 9.


[Закрыть], я охотно признаю, что Общество этической культуры, которому Вы посвятили свою жизнь, успешно содействует приближению этого славного дня».

Он приветствовал деятельность Армии спасения, которая, по словам Эванджелины Бут, «гордилась тем, что числила его среди самых своих искренних и верных друзей».

Джону Дж. Агару, который, очевидно по ошибке, послал ему письмо с предложением сделать взнос в фонд помощи Международному конгрессу григорианского пения, Шифф написал: «Ваше письмо от 22 числа текущего месяца, которое я получил вчера и в котором Вы пишете: «Уверен, что каждый католик почтет за честь внести пожертвования в этот фонд», очевидно, отправлено мне по ошибке, так как я имею преимущество быть евреем, но моя религия не мешает мне обратить внимание на Вашу просьбу и сделать взнос на такое благое дело, ибо если и есть что-то католическое в общем смысле слова, то им, безусловно, является музыка, а также религия, ибо ее истинная цель всегда одинакова во всех конфессиях, в чем вы, несомненно, согласитесь со мной. Как говорится, на вершине горы сходятся все тропы».

По разным поводам Шифф с супругой жертвовали деньги на постройку общежитий Христианской ассоциации молодых людей и Христианской ассоциации молодых женщин. Вместе с тем он, не колеблясь, резко высказывался по поводу методов, применявшихся христианскими миссионерами для обращения евреев. Особенно он возражал против насильственного обращения в христианство во время заселения жилых кварталов в Ист-Сайде.

Воспитание Шиффа, его глубоко религиозное сознание, частые утверждения, что он чувствует себя евреем скорее по вере, чем по происхождению, естественно, способствовали его предрасположенности к еврейским образовательным учреждениям, особенно таким, где готовили раввинов и учителей.

В обособленных еврейских общинах, возникших в Соединенных Штатах в более раннее время – их насчитывалось около 3 тыс. в колониальные времена и, возможно, не более 15 тыс. в 1848 г., – невозможно было содержать подобные учреждения. В 1867 г. в Филадельфии основали колледж, получивший название «Колледж Маймонидов», однако в 1873 г. он закрылся. В 1876 г. в Цинциннати основали Колледж еврейского союза. Это учебное заведение было основано Союзом американских еврейских конгрегаций, и за созданием обоих учреждений стоял Исаак М. Вайс. Многие надеялись, что эта организация и колледж объединят всех американских евреев; там будут готовить раввинов, которых с радостью примут в различных конгрегациях. Подобный замысел, естественно, с самого начала привлекал Шиффа.

Он поддерживал колледж различными подарками, сумма которых росла по мере того, как росли потребности учебного заведения. После смерти Вайса создали мемориальный фонд, в котором принял участие и Шифф. В 1903 г., когда президентом колледжа стал Кауфман Колер, Шифф воспользовался случаем и учредил стипендию имени Колера; он помогал также в начатой в 1911 г. строительной программе. Его интерес к колледжу укрепился в годы президентства Колера, раввина конгрегации «Бет-Эль» в Нью-Йорке, с которым Шиффа связывала близкая дружба.

Вопросом о пенсиях для иудейских священнослужителей и работников образования в Америке Шиффа заинтересовал раввин Джозеф Штольц из Чикаго, председатель специальной комиссии, созданной Союзом американских еврейских конгрегаций. Шифф сразу же заявил о своем отношении в письме из Бар-Харбор от 11 августа 1916 г.:

«Уважаемый рабби Штольц!

Доклад специальной комиссии о создании Фонда пенсий по старости, который Вы мне послали, я прочел с пристальным вниманием… Целиком и полностью сочувствую вопросам, которые в нем затрагиваются, и жалею лишь об одном, что фонд, о котором идет речь, не был создан уже давно. Для американских евреев должно служить постоянным упреком то, что они не подумали о создании такого фонда раньше.

В связи с Вашим предложением сменить название фонда: возможно, оно должно быть более выразительным. Позвольте предложить нечто вроде «Фонда для вышедших на пенсию священнослужителей и деятелей образования». Людям светским такое название позволит лучше понять, какова истинная цель фонда. Кроме того, подобное название будет означать, что собранные фондом материальные блага достанутся всем, кто имеет на то право, без различия между сторонниками ортодоксального иудаизма и реформизма. Со своей стороны выражаю желание внести некоторую сумму в фонд предварительных расходов. Буду рад узнать, сколько, по Вашему мнению, требуется на покрытие предварительных расходов; когда придет время, почту за честь внести свой вклад в фонд…

Искренне Ваш,

Джейкоб Г. Шифф».

10 января 1917 г., на свое семидесятилетие, он послал Дж. Уолтеру Фрейбергу, президенту Союза американских еврейских конгрегаций, чек на 100 тыс. долларов, чтобы положить начало фонду в соответствии с планами, разработанными комиссией.

Сабато Мораис из Филадельфии, священнослужитель конгрегации выходцев из Испании и Португалии, совместно с Г. Перейра Мендесом, раввином испанской и португальской конгрегации Нью-Йорка, учредили еврейскую теологическую семинарию в Нью-Йорке, высшее религиозное учебное заведение отчетливо консервативного направления. Хотя Шифф отождествлял себя с реформистским течением, тем не менее он придерживался многих традиций исторического иудаизма, а широта его кругозора и особый интерес к Нью-Йорку, а также восхищение теми, кто встал во главе движения, предрасполагали к тому, чтобы он помогал новой семинарии.

Семинария была организована в 1886 г., а открыла свои двери в 1887 г., укрепив свои позиции тем, что в числе ее преподавателей появился Александр Когут, известный раввин и ученый. Первоначально занятия проходили в помещениях колледжа «Купер Юнион» и в других местах. Когда решено было приобрести собственное здание, Шифф предложил оплатить значительную часть покупки. В разные времена в начале существования семинарии возникали финансовые кризисы, поскольку учреждение не получало постоянных взносов и поддерживалось от случая к случаю. Когда обращались к Шиффу, он неизменно оказывал помощь; но потребности семинарии были скромными, а предоставляемые суммы небольшими.

В мае 1897 г. скончался Мораис, а вскоре после него умер и президент совета попечителей Джозеф Блюменталь. Исполняющим обязанности президента стал Адольфус С. Соломоне, известный житель Вашингтона, который почти все свое время проводил в Нью-Йорке. Именно Соломоне привлек внимание Шиффа к необходимости укрепить семинарию. Поскольку до тех пор семинарию поддерживала ассоциация, основанная на добровольных взносах и подписках, а управлял ею совет попечителей, состав которого менялся произвольно, решено было учредить корпорацию и своего рода трастовый фонд, который разумно распоряжался бы средствами. Поэтому в 1901 г., после переписки, дома у Шиффа состоялось совещание, на котором он предложил учредить постоянный фонд для пожертвований и внес туда первый взнос в размере 100 тыс. долларов. Леонард Девисон предложил выделить на те же цели 50 тыс. долларов. Мейер Салзбергер предложил подарить семинарии свою библиотеку. На следующий день Даниэл Гуггенхайм и его братья дали в фонд 50 тыс. долларов. С таким ядром вновь основанная корпорация почувствовала себя достаточно сильной, чтобы предложить слияние предыдущей ассоциации. Так возникла нынешняя Еврейская теологическая семинария Америки.