Текст книги "Убийство по алфавиту (пер. В.Орел)"

Глава 5
Мэри Дроуер

Думаю, что я всерьез заинтересовался этим делом, когда впервые был упомянут справочник “Эй-би-си”. До этого времени оно не вызывало у меня большого энтузиазма. Заурядное гнусное убийство старушки в лавке на одной из эндоверских улочек столь напоминало преступления, о которых рассказывают газеты, что мне оно не показалось значительным. В душе я списал со счетов анонимное письмо, в котором шла речь о 21 июня, как самое обычное совпадение. Я вполне уверился в том, что миссис Эшер пала жертвой пьяницы-мужа Но вот прозвучало название железнодорожного справочника, широко известного по сокращенному названию “Эй-би-си” и содержащего список всех железнодорожных станций в алфавитном порядке, и я ощутил дрожь волнения. Не может же это оказаться вторым совпадением!

Гнусное преступление надо было рассматривать под новым углом.

Кто тот таинственный человек, который убил миссис Эшер и оставил на месте преступления железнодорожный справочник “Эй-би-си”?

Когда мы вышли из полицейского участка, то первым делом направились в морг, чтобы осмотреть тело покойной. Странное чувство овладело мной, когда я взглянул на это морщинистое, старое лицо и редкие седые волосы, стянутые в тугой пучок на затылке. Убитая выглядела так мирно, так далека была от всякого насилия…

– Она и не догадывалась, что ей нанесут удар, – заметил сержант. – Так сказал доктор Керр. Хорошо, что так обернулось. Бедняга – она была достойной женщиной.

– Видимо, она была красива в молодости, – сказал Пуаро.

– Неужто? – недоверчиво пробормотал я.

– Ну конечно, посмотрите на овал лица, на скулы, на лепку головы.

Пуаро со вздохом накрыл тело простыней, и мы вышли из морга.

Доктор Керр был человеком средних лет и показался мне специалистом своего дела. Он говорил резко и решительно.

– Орудие убийства не найдено, – сказал он. – Сказать, что это было, невозможно. Утяжеленная трость, дубинка, кастет – здесь могло быть использовано что угодно.

– Удар был нанесен с большой силой? Доктор перевел внимательный взгляд на Пуаро.

– Вы, надо думать, хотите знать, мог ли его нанести хилый старик семидесяти лет? Да, вне всякого сомнения, мог. Если ударная часть инструмента была достаточно тяжела, желаемого результата мог добиться и довольно слабый человек.

– Значит, убийцей с тем же успехом могла быть и женщина?

Это предположение несколько смутило доктора.

– Женщина? Честно говоря, мне не приходило в голову, что женщина может совершить такое преступление. Но действительно, это возможно.., вполне возможно. Только, с психологической точки зрения, это едва ли женское преступление.

Пуаро энергично кивнул в знак согласия.

– Конечно, конечно. На первый взгляд это в высшей степени невероятно. Но следует принимать в расчет все возможности. Как было расположено тело?

Доктор дал аккуратное описание того, как лежала жертва. По его мнению, в момент нанесения удара она стояла спиной к прилавку, а следовательно, и к убийце. Как подкошенная, она упала за прилавок, так что покупатель, зайдя на минуту в лавку, не мог ее заметить.

Поблагодарив доктора Керра, мы двинулись дальше. Пуаро сказал:

– Вы заметили, Гастингс, что у нас появилось еще одно доказательство невиновности Эшера. Если бы он оскорблял жену и угрожал ей, она бы стояла за прилавком лицом к нему. Между тем она стояла к преступнику спиной – очевидно, она повернулась, чтобы снять с полки табак или сигареты и вручить их покупателю.

Меня передернуло.

– Чудовищно.

Пуаро задумчиво покачал головой.

– Pauvre femme[19]19
  Бедняжка (фр.)


[Закрыть], – прошептал он. Затем он посмотрел на часы.

– Овертон, кажется, недалеко отсюда. Может быть, съездим туда и побеседуем с племянницей покойной?

– Разве не стоит сперва зайти в лавку и осмотреть место преступления?

– Я хотел бы сделать это позже. На это есть свои причины.

Пуаро воздержался от дальнейших объяснений, и несколько минут спустя мы уже ехали по лондонскому шоссе в направлении Овертона.

Руководствуясь адресом, данным нам инспектором, мы миновали Овертон и, проехав еще милю, остановились перед большим домом.

На наш звонок вышла хорошенькая темноволосая девушка, с глазами, красными от слез.

Пуаро ласково спросил:

– Если не ошибаюсь, вы мисс Мэри Дроуер и служите здесь горничной?

– Да, сэр, верно. Это я, сэр.

– Я бы хотел несколько минут поговорить с вами, если ваша хозяйка не возражает. Это касается вашей тетушки, миссис Эшер.

– Хозяйки нет дома, сэр. Она бы, конечно, не стала возражать. Пройдите сюда.

Она отворила дверь маленькой гостиной. Мы вошли, и Пуаро, усевшись на стул у окна, пытливо вгляделся в лицо девушки.

– Вы, конечно, уже знаете о смерти вашей тетушки?

Девушка кивнула, и на ее глазах выступили слезы.

– Утром сообщили, сэр. Приходила полиция. Это ужасно! Бедная тетя! И жилось-то ей несладко. А теперь вот это.., слов нет…

– Полиция не предлагала вам приехать в Эндовер?

– Они сказали, что я должна явиться на предварительное следствие в понедельник, сэр. Но мне там жить негде.., о том, чтобы у тети поселиться, я теперь и подумать не могу.., да и потом, вторая служанка сейчас в отъезде – не могу же я так подвести хозяйку.

– Вы любили вашу тетушку, Мэри? – мягко спросил Пуаро.

– Очень любила, сэр. Тетушка со мной всегда хорошо обращалась. Когда мне было одиннадцать лет и мама моя умерла, я приехала к тете в Лондон. Как исполнилось мне шестнадцать, я поступила в прислуги, но в выходной обычно выбиралась к тете. Как же она намучилась со своим немцем – бывало, называла его “мой старый чертяка”. Нигде он не давал ей покоя – все деньги вымогал, попрошайничал, надоеда противный.

Девушка рассказывала об этом с негодованием.

– Вашей тетушке никогда не приходило в голову, что от этих преследований можно освободиться юридическим путем?

– Понимаете, сэр, он же ей муж – куда от этого уйдешь?

Девушка говорила просто, но твердо.

– Скажите, Мэри, он ей угрожал?

– Уж так угрожал, сэр, слышали бы вы, что он ей говорил. И горло он ей перережет, и все такое прочее. Ругался да чертыхался – и по-английски, и по-немецки. А тетя все же говорила, что, когда они поженились, он был молодец молодцом. Страшно подумать, сэр, до чего может докатиться человек.

– Вы правы. Итак, я полагаю, Мэри, что, зная об этих угрозах, вы не слишком удивились, когда услыхали о том, что произошло?

– Удивилась, да еще как, сэр. Признаться, сэр, я ни на минуту не верила, что он всерьез грозится. Я думала, это так – ругань, и все. Да и тетя вроде бы его не боялась. Случалось, она на него накинется – он и удирает, поджав хвост, как побитый пес. Пожалуй, это он ее боялся.

– И все же она давала ему деньги.

– Так ведь он ей муж, сэр.

– Да-да, вы уже это говорили.

Пуаро помолчал минуту-другую и сказал:

– Предположим, что он ее не убивал…

– Не убивал? – удивилась девушка.

– Да, предположим. Предположим, убийца – кто-то другой. Не приходит ли вам в голову, кто бы это мог быть?

Девушка с изумлением посмотрела на Пуаро.

– Вообразить себе не могу, сэр. Да могло ли быть такое?

– Ваша тетушка кого-нибудь опасалась?

Мэри покачала головой.

– Тетя людей не боялась. Язычок у нее был острый, и она спуску никому не давала.

– Она при вас не называла никого, кто затаил бы на нее злобу?

– Нет, не было такого, сэр.

– Ей случалось получать анонимные письма?

– Какие письма, сэр?

– Неподписанные письма.., или, например, с подписью вроде “Эй-би-си”.

Пуаро пристально вглядывался в девушку, но ясно было, что она ничего не знает. Мэри лишь удивленно покачала головой.

– У вашей тетушки кроме вас были другие родственники?

– Родни больше не осталось, сэр. У нее было девять братьев и сестер, но почти все умерли детьми, только трое осталось. Дядя Том погиб на войне, а дядя Гарри уехал в Южную Америку, и след его затерялся, а мама у меня умерла, так что я одна осталась.

– У вашей тетушки были сбережения? Деньги?

– Было у нее маленько в сберегательном банке – на приличные похороны хватило бы, как она сама говорила. А так она едва сводила концы с концами – куда же денешься при ее-то старом негодяе?

Пуаро задумчиво кивнул. Он сказал – скорее самому себе, чем девушке:

– Пока мы блуждаем во тьме.., пути не видно.., но если кое-что прояснится…

Он встал.

– Если вы мне еще понадобитесь, Мэри, я напишу вам сюда.

– Да я-то собираюсь уйти с этого места. Не нравится мне деревня. И поступила я сюда, потому что считала, что лучше мне быть поближе к чете. А теперь… – снова слезы показались у нее на глазах, – незачем мне здесь оставаться. Я переберусь в Лондон, там девушке жить веселее.

– Я хотел бы, чтобы, уезжая, вы сообщили мне свой новый адрес. Вот моя карточка.

Пуаро протянул девушке карточку. Она с удивлением посмотрела на нее и нахмурилась:

– Так вы.., вы не из полиции, сэр?

– Я частный детектив.

Некоторое время она молча смотрела на него и наконец сказала:

– А что.., дело нечисто, сэр?

– Да, милая. Дело нечисто. Позже вы, вероятно, будете мне полезны.

– Я… Я на все готова, сэр. Не по-человечески это… что тетю убили.

Необычные слова – но они глубоко меня тронули. Через несколько секунд мы уже ехали назад в Эндовер.

Глава 6
Место преступления

Переулок, в котором произошла трагедия, выходил на главную улицу. Лавка миссис Эшер была расположена на полпути от улицы, по правой стороне.

Когда мы свернули в переулок, Пуаро посмотрел на часы, и я понял, почему мы отложили осмотр места преступления. Было как раз полпятого. Пуаро хотел воспроизвести атмосферу вчерашних событий как можно точнее.

Но если он и ставил перед собой такую цель, его постигла неудача. Вне сомнения, в этот момент переулок выглядел совсем иначе, чем предыдущим вечером.

Между домиками бедноты там и сям виднелись мелкие лавочки. Вероятно, в обычные дни по этому переулку проходило немало народу – преимущественно люди победнее, а на тротуаре и мостовой, наверное, играли стайки ребятишек.

Однако сейчас перед одним домом с лавкой внизу собралась толпа, и не требовалось большой проницательности, чтобы догадаться, что это за дом.

Толпа, судя по всему, с напряженным интересом разглядывала то место, где лишили жизни человеческое существо.

Так оно и оказалось, когда мы подошли ближе. Перед мрачной лавчонкой с зашторенной витриной стоял растерянный молодой полисмен и тупо заклинал толпу “разойтись”. Вмешательство второго полицейского привело толпу в движение – кое-кто, недовольно вздыхая, отправился по своим делам, но свободное место сразу же заняли другие зеваки, чтобы досыта наглядеться на дом, где совершено убийство.

На некотором расстоянии от толпы Пуаро остановился. Отсюда довольно четко видна была надпись на вывеске. Пуаро негромко прочел ее:

– Э. Эшер. Oui, c'est peut-etre la…[20]20
  Да, наверное, это здесь… (фр.)


[Закрыть]

Он умолк.

– Давайте зайдем внутрь, Гастингс.

Я только этого и ждал.

Мы пробрались через толпу и предстали перед молодым полисменом. Пуаро предъявил удостоверение, выданное ему инспектором. Констебль кивнул и, отперев дверь, пропустил нас в лавку. Под любопытными взглядами зевак мы вошли внутрь.

Поскольку штора была опущена, в лавке было совсем темно. Констебль нашел выключатель и зажег свет. Тусклая лампочка едва освещала помещение.

Я осмотрелся.

Мрачная лавчонка. Там и сям несколько запылившихся дешевых журналов и вчерашних газет. За прилавком – доходящие до потолка полки, на полках – табак и пачки сигарет. Несколько банок с мятными леденцами и ячменным сахаром. Обычная лавочка – такая же, как тысячи ей подобных.

Констебль, медлительный, как все гэмпширцы, доложил mise en scene[21]21
  обстановку (фр.)


[Закрыть].

– Прямо за прилавком она лежала, вон там. Доктор говорит, она вроде как и не думала, что ее ударят. Должно быть, чего-то с полки хотела взять.

– В руках у нее ничего не было?

– Нет, сэр. Только рядом валялась пачка сигарет. Пуаро кивнул. Он оглядел маленькое помещение – внимательно, подмечая каждую деталь.

– А где был.., железнодорожный справочник?

– Тут вот, сэр.

Констебль указал на прилавок.

– Лежал обложкой вверх, открытый как раз на странице, где Эндовер. Убийца вроде как смотрел, какие поезда идут на Лондон. Ежели так, он не местный. Конечно, справочник мог принадлежать еще кому-то, и тот человек к убийству отношения не имеет, а просто забыл его здесь.

– Отпечатки пальцев есть? – поинтересовался я. Полицейский покачал головой:

– Все досконально обследовали, сэр. Никаких отпечатков.

– А на прилавке? – спросил Пуаро.

– Там их полным-полно, сэр! Отпечаток на отпечатке.

– А отпечатки пальцев миссис Эшер там есть?

– Пока трудно сказать, сэр.

Пуаро кивнул, потом спросил, жила ли убитая на втором этаже.

– Да, сэр. Надо пройти через эту вот заднюю дверь, сэр. Вы извините, я бы с вами пошел, но мне нельзя отлучаться…

Пуаро вошел в указанную нам дверь, а я последовал за ним. За лавкой находилась микроскопическая комнатка – гостиная и кухонька одновременно. Здесь царили чистота и аккуратность, но мебель была сборная, и вид у комнаты мрачноватый. Над камином висело несколько фотографий. Чтобы рассмотреть их, я подошел поближе, а за мною и Пуаро.

Фотографий было всего три. Одна представляла собой дешевенький портрет девушки, с которой мы беседовали днем, Мэри Дроуер. Ясно было, что, идя к фотографу, она надела все самое лучшее. На лице ее застыла тупая, деревянная улыбка, которая так часто обезображивает людей, позирующих перед аппаратом, и заставляет меня предпочитать мгновенные снимки.

Вторая фотография была подороже – нечеткий художественный снимок пожилой седовласой дамы с меховой горжеткой на шее.

Я решил, что это, должно быть, та самая мисс Роза, оставившая покойной маленькое наследство, которое позволило ей завести свое дело.

Третья фотография была совсем старой, выцветшей и пожелтевшей. На ней были изображены стоящие под руку молодые мужчина и женщина в старомодных костюмах. У мужчины в петлице была бутоньерка, и в его позе чувствовалось праздничное настроение.

– Видимо, свадебное фото, – сказал Пуаро. – Смотрите, Гастингс, говорил же я, что она была хороша собой.

Пуаро был прав. Ни старомодная прическа, ни старомодный наряд не могли скрыть того, как красива эта девушка с чистыми чертами лица и одухотворенным взглядом. Я пригляделся к фигуре мужчины. Невозможно было угадать дряхлого Эшера в изящном молодом человеке с военной выправкой.

Я припомнил старого пьяного кривляку, вспомнил усталое, состарившееся в постоянном труде лицо убитой, и мне стало жутковато от того, как беспощадно время…

Из гостиной лестница вела наверх, где было две комнаты. Одна стояла пустая, без мебели, другая, очевидно, служила спальней. Полиция обыскала спальню и оставила все как было. Пара старых одеял на кровати, стопка штопаного белья в ящике комода, кулинарные рецепты в другом ящике, дешевый роман под названием “Зеленый оазис”, пара чулок, душераздирающе блестящих новым дешевым шелком, две фарфоровые безделушки, дрезденский пастушок, изрядно поломанный, и желтая собачка с голубыми пятнами, черный плащ и шерстяная кофта на вбитых в стену колышках – таково было достояние покойной Элис Эшер в мире сем.

Если и остались от нее какие-то бумаги, полиция их забрала.

– Pauvre femme, – прошептал Пуаро. – Идемте, Гастингс, нам здесь нечего делать.

Выйдя на улицу, он минуту-другую поколебался, после чего перешел через дорогу. Почти прямо напротив лавки миссис Эшер находилась зеленная лавка, магазинчик того типа, в котором большая часть товара располагается снаружи, а не внутри.

Пуаро вполголоса дал мне определенные инструкции. Затем он вошел в лавку. Подождав несколько минут, я последовал за ним. Когда я вошел, он покупал салат-латук. Сам я купил фунт земляники.

Пуаро оживленно беседовал с дородной хозяйкой.

– Убийство ведь случилось прямо напротив вас! Какое происшествие! Как вы, должно быть, потрясены!

Дородной хозяйке явно надоели разговоры про убийство. Они, наверное, шли тут целый день. Она заметила:

– Поскорей бы эта толпа разошлась. На что тут глазеть, не понимаю.

– Вчера вечером здесь все, наверное, было по-другому, – сказал Пуаро. – Быть может, вы даже видели, как в лавку зашел убийца – высокий бородатый блондин. Говорят, русский.

– Что? – встрепенулась хозяйка. – Вы говорите – русский?

– По-моему, полиция его уже арестовала.

– Неужели? – оживленно затараторила хозяйка. – Иностранец!

– Mais oui.[22]22
  Ну да (фр.)


[Закрыть] Я думал, что вчера вы могли его заметить.

– Ну, времени глазеть по сторонам у меня нет, что правда, то правда. Вечерами работа у нас кипит, и народу немало проходит – с работы домой. Высокий бородатый блондин? Нет, таких я вроде бы тут не видала.

Тут я вступил в разговор.

– Простите, сэр, – обратился я к Пуаро, – но, по-моему, вы не в курсе дела. Мне говорили, что убийца невысокого роста и брюнет.

Последовала интересная дискуссия, в которой приняли участие дородная хозяйка, ее тощий супруг и разносчик – подросток с ломающимся голосом. Они видели никак не меньше четырех невысоких брюнетов, а подросток – высокого блондина, “но без бороды”, как он с сожалением признал.

Наконец, сделав покупки, мы вышли на улицу, так и не сознавшись хозяевам лавки, что ввели их в заблуждение.

– Ради чего мы все это делали, Пуаро? – спросил я с упреком.

– Parbleu[23]23
  Черт возьми (фр.)


[Закрыть], мне важно было понять, мог ли посторонний войти в лавку миссис Эшер незамеченным.

– Почему же вы просто не спросили.., не громоздя одну ложь на другую?

– Ну нет, mоп ami. Если бы я “просто спросил”, как вы выражаетесь, то вообще не получил бы ответа. Хоть вы и англичанин, вам самому невдомек, как реагируют англичане на прямые вопросы. Они неизменно становятся подозрительными и как естественное следствие замолкают. Если бы я стал расспрашивать этих людей, они бы закрылись, как устрицы в раковине. Но стоило мне констатировать нечто необычное и ужасное, а вам вступить со мной в противоречие, как языки немедленно развязались. К тому же мы узнали, что в интересующее нас время у них “дело кипит”, то есть что все заняты своим собственным делом, в то время как на улице оживленно. Наш убийца умело выбрал время, Гастингс.

Пуаро помолчал, а потом с упреком заметил:

– Неужели у вас совсем нет здравого смысла, Гастингс? Я сказал вам: “Сделайте quelconque[24]24
  любую (фр.)


[Закрыть] покупку”. А вы берете и покупаете землянику! И она уже начинает протекать и угрожает вашему превосходному костюму.

Не без отчаяния я увидел, что так оно и есть.

Я поспешно вручил землянику какому-то мальчику, который был крайне этим удивлен и отнесся ко мне с некоторым подозрением.

Пуаро прибавил к землянике салат, чем окончательно поразил ребенка.

Пуаро продолжил свое внушение:

– В дешевой зеленной лавке землянику не покупают. Земляника, если она не свежесорванная, имеет тенденцию давать сок. Можно купить бананы, яблоки, даже капусту, но не землянику.

– Это было первое, что пришло мне в голову, – оправдывался я.

– Я был лучшего мнения о вашей фантазии, – отрезал Пуаро.

Он остановился на тротуаре.

Лавка и дом справа от лавки миссис Эшер пустовали. В окне висело объявление “Сдается”. На противоположной стороне находился дом с грязноватыми муслиновыми занавесками.

К этому-то дому направился Пуаро и за неимением звонка отстукал затейливую дробь дверным молотком.

После некоторого ожидания дверь открыл замурзанный ребенок, которому следовало бы вытереть нос.

– Добрый вечер, – произнес Пуаро. – Твоя мама дома?

– Чего? – переспросил ребенок. Он взирал на нас с неодобрением и глубочайшим подозрением.

– Нам нужна твоя мама, – сказал Пуаро. Еще секунд двадцать ушло на объяснения, после чего ребенок повернулся и, прокричав в направлении лестницы: “Мам, к тебе!” – удалился куда-то в глубь темного дома, где его ждали вещи поинтереснее.

Женщина с острыми чертами лица перевесилась через перила, после чего двинулась вниз.

– Зря только время тратите… – начала она, но Пуаро ее перебил.

Он снял шляпу и отвесил церемонный поклон.

– Добрый вечер, мадам. Я из редакции “Вечерней зари”. Я хотел бы предложить вам гонорар в пять фунтов, если вы согласитесь, чтобы мы опубликовали от вашего имени статью о вашей покойной соседке, миссис Эшер.

Гневные слова замерли на устах женщины, она спустилась вниз, приглаживая волосы и оправляя оборки на юбке.

– Заходите, пожалуйста.., сюда, налево. Присаживайтесь, сэр.

Комнатка была заставлена массивным гарнитуром, подделкой под якобитский стиль, но мы умудрились протиснуться внутрь и сесть на жесткий диван.

– Вы уж не обессудьте, – говорила между тем женщина. – Извините, что так резко вам ответила, но вы не поверите, до чего же надоело – то и дело ходят коммивояжеры, продают то да се – пылесосы, чулки, нафталин и прочую ерунду.., и все такие вежливые, и все у них первый сорт. Даже фамилию где-то узнают. Мол, миссис Фаулер то да миссис Фаулер се.

Подхватив на лету фамилию женщины, Пуаро сказал:

– Ну, миссис Фаулер, я надеюсь, вы согласитесь на мое предложение.

– Право, не знаю.

Перед глазами миссис Фаулер замелькала соблазнительная пятифунтовая банкнота.

– Я, конечно, знала миссис Эшер, да вот писать…

Пуаро поспешил успокоить ее. Ей писать не потребуется. Она только сообщит ему факты, а уж он составит интервью.

Приободрившись, миссис Фаулер охотно пустилась в воспоминания, сдабривая их догадками и слухами.

Не так чтобы миссис Эшер была очень общительная. Не очень-то она вела себя по-соседски, да ведь сколько ей хлебнуть пришлось, бедняжке, всякий знает. И то сказать, надо было Франца Эшера давным-давно в кутузку засадить. Нет, миссис Эшер бояться его не боялась – сама могла жару задать, если что не по ней! Спуску никому не давала. Ну да что там.., повадился кувшин по воду ходить. Говорила ей миссис Фаулер, говорила: “Рано ли, поздно, милочка, а он вас пришьет. Помяните мои слова”. Так и вышло, верно? А она-то, миссис Фаулер, с бедняжкой дверь в дверь, а ни звука не слыхала.

Пуаро воспользовался паузой и задал вопрос:

– Не получала ли миссис Эшер каких-либо странных писем.., писем с необычными подписями.., например, с подписью “Эй-би-си”?

Миссис Фаулер с сожалением отвечала отрицательно.

– Понимаю я, о чем вы говорите.., это называется анонимки.., и в них еще словечки такие, что вслух не повторишь. Ну, не знаю, стал бы Франц Эшер такие писать. Миссис Эшер мне об этом ничего не говорила. О чем это вы? А, справочник “Эй-би-си”? Нет, не видала я у нее такого.., а был бы у нее этот справочник, я бы непременно узнала. Честно вам скажу, я чуть не упала, когда про эту историю услышала. Эта девчонка моя, Эди, мне рассказала. “Мам, – говорит, – у соседнего дома полиция собралась”. Я прямо обомлела. “Ну, – говорю, когда все узнала, – не след ей было одной дома оставаться.., жила бы со своей племянницей. Мужчина, он, когда пьяный, вроде как волк несытый, – говорю, – а я так считаю, что муженек ее точь-в-точь дикий зверь. Предупреждала я ее, – говорю, – много раз, вот и сбылось”. Говорила я ей: “Он тебя не пощадит”. Вот и не пощадил! Уж заранее известно, чего от мужчины ждать, когда выпьет. Вот убийство и случилось.

Она тяжело вздохнула и умолкла.

– Я полагаю, никто не видел, как Эшер зашел в лавку? – сказал Пуаро.

Миссис Фаулер презрительно фыркнула.

– Известное дело, никому не показывался, – сказала она.

Как мистер Эшер проник в лавку, никому не показываясь, она объяснять не стала.

Миссис Фаулер признала, что в доме ее соседки нет черного хода и что Эшера хорошо знают в этом квартале.

– Ну да он не хотел, чтоб его за это вздернули, вот и действовал по-тихому.

Пуаро еще некоторое время поддерживал разговор, но, когда стало очевидно, что миссис Фаулер рассказала, что знала, многократно все повторив, он закончил беседу и уплатил обещанную сумму.

– Вы, пожалуй, переплатили, Пуаро, – рискнул я заметить, когда мы вновь очутились на улице.

– Пока что вы правы.

– Вы думаете, она знает больше, чем сказала?

– Друг мой, мы в особом положении – нам неизвестно, какие вопросы задавать. Мы как маленькие дети, играющие в прятки в темноте. Мы размахиваем руками и хватаем что попадется. Миссис Фаулер рассказала нам все, что она, как ей кажется, знает.., да к тому же подбросила нам несколько догадок! В будущем, однако, ее показания могут сослужить нам службу. Именно в будущее я и вложил пять фунтов.

Я не до конца понял Пуаро, но в этот момент мы повстречали инспектора Глена.