Текст книги "Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)"

Глава 16
Пуаро задает вопросы

Все с уважением посмотрели на Пуаро. Без сомнения, этим заявлением сыщик сразу же заработал себе много очков.

Комиссар в смущении рассмеялся.

– Вы учите нас, как нам надо делать свое дело, – воскликнул он. – И знаете вы гораздо больше полиции.

Пуаро с притворной скромностью самодовольно уставился в потолок.

– Ничего не поделаешь, – негромко заметил он, – это мое маленькое хобби – знать о людях все. И у меня есть время им заниматься, ведь других дел у меня не так много.

– Вот именно, – напыщенно произнес комиссар. – А у меня…

И он жестом показал, сколько дел ежедневно сваливалось на его плечи.

Пуаро неожиданно повернулся к американцу.

– Вы согласны с таким подходом, месье? Вы уверены, что граф де ля Рош – убийца?

– Ну, я не знаю… наверное, да.

Колебание, прозвучавшее в этих словах, заставило следователя пристально посмотреть на американца. Ван Олдин почувствовал, что за ним пристально наблюдают, и, казалось, попытался избавиться от какого-то предубеждения.

– А что насчет моего зятя? – спросил он. – Вы ему уже обо всем рассказали? Ведь он тоже в Ницце, насколько я понимаю.

– Конечно, месье, – комиссар заколебался, а потом сдержанно произнес: – Вы ведь, несомненно, знаете, что он ехал на том же поезде?

Миллионер утвердительно кивнул.

– Узнал об этом перед самым отъездом, – лаконично произнес он.

– Нам он рассказал, – продолжил комиссар, – что не знал, что его жена едет тем же поездом.

– Уверен, что не знал, – угрюмо согласился американец. – Для него встреча с ней была бы неприятным шоком. Я не собираюсь смягчать факты, – заявил ван Олдин, увидев, что трое мужчин смотрят на него вопросительно. – Никто не знает, что пришлось пережить моей бедной девочке. Кеттеринг был не один – с ним была женщина.

– Неужели?

– Мирей, танцовщица.

Месье Карреж и комиссар посмотрели друг на друга и кивнули, как будто подтверждая какие-то свои прошлые мысли. Следователь откинулся в своем кресле, соединил перед собой пальцы обеих рук и уставился в потолок.

– Неужели? – повторил он. – А то мы всё не могли понять… – он кашлянул. – Слухами земля полнится.

– Эта дама пользуется весьма дурной славой, – пояснил месье Ко.

– А кроме того, – мягко заметил Пуаро, – она еще и очень дорогая женщина.

Кровь бросилась в лицо ван Олдину. Миллионер наклонился вперед и хлопнул рукой по столу.

– Послушайте! – воскликнул он. – Мой зять – законченный негодяй. – Переводя взгляд с одного лица на другое, продолжил: – И я это очень хорошо знаю. Симпатичный, с обходительными манерами… В какой-то момент и я был им очарован. Думаю, что он разыграл тут целую трагедию, когда вы сообщили ему новости. То есть если он уже их не знал.

– Да нет, для него это было полной неожиданностью. Он был потрясен.

– Проклятый лицемер, – заметил ван Олдин. – Наверняка разыграл здесь большое горе?

– Да нет же, – осторожно сказал комиссар. – Я бы так не сказал. А вы что скажете, месье Карреж?

Следователь соединил кончики пальцев и полуприкрыл глаза.

– Шок, растерянность, ужас – это все было, – задумчиво проговорил он, – а вот большого горя не наблюдалось.

– Позвольте спросить вас, месье ван Олдин, – вмешался Пуаро, – месье Кеттеринг что-то получает в случае смерти вашей дочери?

– И не так уж мало – два миллиона, – ответил американец.

– Долларов?

– Фунтов. Я положил эти деньги на имя Рут в день ее замужества. Она не написала завещания и не имеет детей, так что деньги достанутся ее мужу.

– С которым она была на грани развода, – негромко повторил Пуаро.

– Именно так.

Комиссар, повернувшись, внимательно посмотрел на сыщика.

– Уж не хотите ли вы сказать… – начал он.

– Я ничего не хочу сказать, – прервал его Пуаро. – Раскладываю факты по полочкам, вот и все.

Ван Олдин смотрел на него со все возрастающим интересом.

Человечек встал.

– Не думаю, что смогу быть вам еще полезен, месье судья, – сказал он вежливо, кланяясь месье Каррежу. – Надеюсь, вы будете информировать меня о том, что происходит? Это будет очень мило с вашей стороны.

– Ну конечно. Обязательно.

Ван Олдин тоже встал.

– А от меня вам что-нибудь еще нужно?

– Нет, месье. На данный момент у нас есть вся необходимая информация.

– Тогда я немного прогуляюсь с месье Пуаро. Если он, конечно, не против.

– Почту за честь, – ответил сыщик с поклоном.

Ван Олдин зажег большую сигару и предложил такую же Пуаро. Сыщик отказался, предпочтя свои крохотные сигаретки. Обладая воистину железным характером, ван Олдин выглядел и вел себя как ни в чем не бывало.

Пройдя несколько минут в полном молчании, миллионер обратился к сыщику:

– Если я правильно вас понял, месье Пуаро, то вы ушли на покой?

– Именно так, месье. Теперь я наслаждаюсь жизнью.

– Но все-таки вы помогаете полиции в расследовании этого дела?

– Месье, когда на улице врач проходит мимо жертвы несчастного случая, разве он говорит: «Я уже отошел от дел, и я продолжу свою прогулку», – если человек перед ним истекает кровью? Если б я уже был в Ницце и полиция послала бы за мной с просьбой о помощи, – я бы отказался. Но это происшествие даровано мне самим Господом.

– Вы были на месте преступления, – задумчиво сказал ван Олдин. – Вы ведь осматривали купе, не так ли?

Пуаро согласно кивнул.

– И, несомненно, нашли какие-то вещи, которые заставили вас задуматься?

– Возможно, – ответил детектив.

– Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню? – спросил Руфус. – С одной стороны, мне кажется, что с этим графом де ля Рош все абсолютно ясно, с другой – я далеко не дурак. Я внимательно наблюдал за вами весь последний час, и мне кажется, что по каким-то свои причинам вы не согласны с официальной версией?

– Но я ведь могу и ошибаться, – Пуаро пожал плечами.

– Вот мы и добрались до той услуги, о которой я хочу вас попросить. Вы согласны действовать от моего имени во всем этом расследовании?

– Лично от вашего имени?

– Именно это я имею в виду.

Пуаро помолчал несколько секунд.

– А вы понимаете, о чем просите? – спросил он наконец.

– Думаю, что да, – ответил американец.

– Очень хорошо. Согласен, – сказал Пуаро. – Но в этом случае вы должны абсолютно честно отвечать на мои вопросы.

– Ну, конечно. Это не подлежит обсуждению.

Манеры Пуаро изменились – теперь перед ван Олдином стоял деловой и довольно бесцеремонный мужчина.

– Этот вопрос о разводе, – задал он первый вопрос. – Вы лично посоветовали дочери начать процесс?

– Да.

– Когда?

– Дней десять назад. Я получил от нее письмо, в котором она жаловалась на своего мужа, и прямо заявил ей, что развод – это единственный выход из создавшейся ситуации.

– А на что именно она жаловалась?

– Его стали часто видеть в обществе женщины с дурной репутацией, той самой, о которой мы говорили, – танцовщицы Мирей.

– Танцовщицы… Ха-ха! И мадам Кеттеринг была против? Она что, любила своего мужа?

– Я бы так не сказал, – ответил Руфус, немного поколебавшись.

– Страдало не ее сердце, а ее гордость – вы это хотите сказать?

– Да, думаю, можно сказать и так.

– Полагаю, что женитьба эта не была счастливой с самого начала?

– Дерек Кеттеринг прогнил до самой сердцевины, – объяснил ван Олдин. – Он просто не в состоянии сделать женщину счастливой.

– Он, как вы говорите по-английски, – никудышный человек, правильно?

Ван Олдин кивнул.

– Très bien! Вы посоветовали мадам подать на развод, и она согласилась, после чего вы проконсультировались с вашими адвокатами. А когда месье Кеттеринг узнал о том, что его ожидает?

– Я сам пригласил его к себе и все ему рассказал.

– И что он сказал? – мягко поинтересовался Пуаро.

Лицо ван Олдина потемнело от воспоминаний.

– Он был абсолютно бесстрастен.

– Простите меня за этот вопрос, месье, но ваш зять упоминал о графе де ля Рош?

– Он не называл его имени, – с неохотой проворчал американец, – но дал понять, что ему все известно.

– А каково, если мне позволено узнать, сейчас финансовое положение месье Кеттеринга?

– А вы что, считаете, что я должен это знать? – спросил ван Олдин, поколебавшись.

– Мне кажется, что вы получили соответствующую информацию по данному вопросу.

– Ну что ж, вы правы. Я выяснил, что Кеттеринг банкрот.

– А теперь он вдруг наследует два миллиона фунтов! Странно, не правда ли?

Ван Олдин проницательно посмотрел на сыщика.

– Что вы имеете в виду?

– Морализирую, думаю, философствую… Но давайте вернемся к делу. Месье Кеттеринг, по-видимому, не собирался разводиться совсем без борьбы?

Ван Олдин молчал некоторое время, а потом сказал:

– Мне не были известны его намерения.

– Вы больше с ним не общались?

Опять пауза.

– Нет, – наконец ответил американец.

Пуаро резко остановился, снял шляпу и протянул руку своему спутнику.

– Должен пожелать вам всего наилучшего, месье. К сожалению, ничем вам помочь не смогу.

– Что вы хотите этим сказать? – сердито переспросил ван Олдин.

– Если вы не говорите правды, то я ничего не могу для вас сделать.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Думаю, что очень хорошо понимаете. Вы можете быть уверены, месье ван Олдин, что я умею хранить тайну.

– Ну что же, тогда ладно, – решился американец. – Признаюсь, что не сказал вам всей правды. У меня был еще один контакт с моим зятем.

– И какой же?

– Если быть точным, я послал к нему своего секретаря, майора Найтона, с указанием предложить ему отступные в размере ста тысяч фунтов, если он не будет защищаться в суде.

– Неплохие деньги, – прокомментировал Пуаро. – И что же вам ответил ваш зять?

– Он велел передать мне, чтобы я катился к черту, – коротко ответил миллионер.

– Ах вот как! – сказал детектив.

На лице его не отразилось никаких эмоций – он просто раскладывал факты по полочкам.

– Месье Кеттеринг сказал в полиции, что не виделся и не разговаривал со своей женой во время путешествия из Англии. Как вы думаете, месье, ему можно верить?

– Думаю, что да, – ответил ван Олдин. – Думаю, что он очень старался не попасться ей на глаза.

– Почему?

– Потому что он был вместе с этой женщиной.

– С Мирей?

– Вот именно.

– А откуда вы это знаете?

– Один из моих людей, которому я поручил следить за зятем, рассказал мне о том, что оба они выехали тем же поездом.

– Понятно, – сказал Пуаро. – И в этом случае, как вы уже сказали, он бы не решился разговаривать с мадам Кеттеринг…

Человечек замолчал, и ван Олдин не решился прервать его размышления.

Глава 17
Аристократ и джентльмен

– Вы никогда не были раньше на Ривьере, Джордж? – спросил Пуаро у своего слуги на следующее утро.

Джордж был слугой Пуаро, англичанином до мозга костей, с неподвижным, ничего не выражающим лицом.

– Нет, сэр. Я был здесь два года тому назад, когда находился в услужении у лорда Эдварда Фрамптона.

– А сегодня, – пробормотал его хозяин, – вы находитесь здесь вместе с Эркюлем Пуаро. Как все-таки растут люди…

Слуга никак не прокомментировал высказывание своего хозяина. После приличествующей ситуации паузы он спросил:

– Коричневый пиджачный костюм, сэр? Ветер сегодня довольно прохладный.

– Но там на жилетке жирное пятно, – возразил сыщик. – Кусочек филе de sole a la Jeanette[28]28
  Морской язык а ля Жанетт (фр.).


[Закрыть] оставил на нем свой след, когда я обедал в «Ритце» в прошлый вторник.

– Сейчас на ней уже нет никакого жирного пятна, сэр, – с укором произнес Джордж. – Я его убрал.

– Très bien! – воскликнул Пуаро. – Я вами доволен, Джордж.

– Спасибо, сэр.

После короткой паузы сыщик задумчиво проговорил:

– Представьте себе, мой дорогой Джордж, что вы были рождены в том же обществе, как и ваш прошлый хозяин, лорд Фрамптон, и что, хотя вы сами бедны как церковная крыса, вы женитесь на очень богатой женщине. А потом ваша жена решает развестись с вами, и на то у нее есть веские причины. Что вы в этом случае будете делать?

– Я постараюсь сделать все, сэр, – ответил Джордж, – что в моих силах, чтобы она поменяла свои намерения.

– Мирными или насильственными способами?

Джордж выглядел шокированным.

– Простите меня, сэр, но джентльмен и аристократ не будет вести себя как уайтчепелский[29]29
  Уайтчепел – один самых неблагополучных районов Лондона.


[Закрыть] хулиган. Он никогда не поступит низко.

– Вы в этом уверены, Джордж? А вот я с некоторых пор сомневаюсь… Хотя, может быть, вы и правы.

В дверь постучали. Джордж осторожно приоткрыл ее на пару дюймов. Послышался приглушенный диалог, а затем слуга вернулся назад к Пуаро.

– Записка, сэр.

Записка была от месье Ко, комиссара полиции.

Мы собираемся допросить графа де ля Рош. Судья очень просит, чтобы вы присутствовали на допросе.

– Джордж, побыстрее, мой костюм. Мне надо торопиться.

Через пятнадцать минут, выглядящий на все сто в своем коричневом костюме, Пуаро вошел в комнату следователя. Месье Ко был уже там и вместе с месье Каррежем поприветствовал сыщика с подчеркнутой любезностью.

– Дело становится все запутанней, – пояснил он. – Получается, что граф де ля Рош прибыл в Ниццу за день до убийства.

– Но если это так, то все ваши сомнения отпадают, – заметил Пуаро.

Месье Карреж прочистил горло.

– Мы не должны принимать это алиби без тщательной проверки, – объявил он и нажал на звонок, находившийся на его столе.

Через минуту в комнату вошел высокий мужчина с темными волосами и с очень надменным выражением лица. Он выглядел настолько аристократично, этот граф, что сама мысль о том, что его отец был торговцем зерном в Нанте, к тому же проворачивавшим какие-то темные делишки, выглядела абсолютной ересью. Глядя на него, можно было поклясться, что его бесчисленные родственники погибли под ножом гильотины во времена Французской революции.

– Вот я и пришел, джентльмены, – надменно произнес граф. – Могу я поинтересоваться, по какой причине вы меня пригласили?

– Прошу вас, присаживайтесь, месье граф, – вежливо предложил следователь. – А пригласили мы вас по поводу смерти мадам Кеттеринг, которую мы расследуем.

– По поводу смерти мадам Кеттеринг? Я вас не понимаю.

– Вы ведь были – а-пчхи! – знакомы с этой леди, месье граф, не так ли?

– Естественно, я был с нею знаком. Но какое это имеет значение?

Вставив монокль, он холодно оглядел комнату, остановив свой взгляд на Пуаро, который рассматривал графа с невинным восхищением, что явно польстило тщеславию последнего.

Месье Карреж откинулся в кресле и еще раз откашлялся.

– Вам, вероятно, неизвестно, месье граф, – следователь сделал паузу, – что мадам Кеттеринг была убита?

– Убита? Мой бог, какой ужас! – И удивление, и горе были блестяще разыграны, так блестяще, что казались действительно неподдельными.

– Ее задушили на перегоне между Парижем и Лионом, – продолжил месье Карреж. – А драгоценности похитили.

– Это просто чудовищно! – горячо воскликнул граф. – Полиция просто обязана что-то сделать с этими бандитами в поездах. Сегодня там просто невозможно чувствовать себя в безопасности.

– В сумочке мадам, – судья не обратил внимания на высказывание графа, – мы нашли ваше письмо, адресованное ей, из коего понятно, что вы должны были встретиться.

Граф пожал плечами и развел руки.

– Запираться не имеет смысла, – откровенно сказал он. – Все мы здесь взрослые люди. Только пусть это останется между нами… Да, я признаю это.

– Я полагаю, что вы встретили ее в Париже и приехали сюда вместе с нею? – спросил месье Карреж.

– Таков был первоначальный план, но, по желанию мадам, он изменился. Я должен был встретить ее в Йере.

– И вы не встречали ее вечером четырнадцатого числа на Лионском вокзале?

– Напротив, утром того дня я прибыл в Ниццу, так что то, о чем вы говорите, просто физически невозможно.

– Действительно так, – согласился месье Карреж. – Кстати, не могли бы вы рассказать мне о ваших передвижениях днем и вечером четырнадцатого числа?

Граф на минуту задумался.

– Я пообедал в Монте-Карло в «Кафе де Пари»[30]30
  Расположено в самом оживленном месте Монте-Карло – на площади Казино.


[Закрыть], а после этого направился в «Ле Спортинг»[31]31
  Одно из казино в Монте-Карло.


[Закрыть]. Там я выиграл несколько тысяч франков. – Граф пожал плечами. – И вернулся домой, наверное, около часа ночи.

– Простите, месье. А как вы вернулись домой?

– На своей собственной двухместной машине.

– В ней с вами никого не было?

– Нет.

– А кто может подтвердить ваш рассказ?

– Наверняка множество моих знакомых видели меня в тот вечер. Но обедал я в одиночестве.

– Когда вы вернулись на виллу, вас впустил ваш слуга?

– Нет, я открыл дверь собственным ключом.

– Понятно, – пробормотал следователь.

Он еще раз нажал на звонок на своем столе. Дверь открылась, и на пороге появился посыльный.

– Пригласите горничную Мейсон, – распорядился полицейский.

– Слушаюсь, месье судья.

Ввели Аду Мейсон.

– Будьте любезны, мадемуазель, взгляните на этого джентльмена. Постарайтесь вспомнить, насколько это возможно, это он вошел в купе вашей хозяйки в Париже?

Горничная долго и внимательно разглядывала графа, который, как заметил Пуаро, чувствовал себя не очень уверенно под ее взглядами.

– Не могу сказать абсолютно точно, месье, – произнесла наконец Мейсон. – Может быть, он, а может быть, и не он. Ведь видела я его только со спины, поэтому точно сказать трудно. Но все-таки думаю, что это он.

– Но вы не уверены?

– Н-е-е-т, – нехотя призналась Мейсон. – Н-е-е-т, я не уверена.

– А раньше, на Керзон-стрит, вы этого джентльмена встречали?

Женщина отрицательно покачала головой.

– Дело в том, что я и не должна была видеть всех, кто приходил в дом, – пояснила она. – Только тех, кто останавливался на какое-то время.

– Очень хорошо. Этого достаточно, – резко закончил разговор следователь. Было видно, что он разочарован.

– Минуточку, – вмешался Пуаро. – Я бы хотел, если можно, задать вопрос мадемуазель.

– Ну конечно, месье Пуаро. Конечно, вне всякого сомнения.

Сыщик обратился к горничной:

– А что случилось с билетами?

– С билетами, сэр?

– Ну да, с билетами из Лондона в Ниццу.

– У хозяйки был собственный билет в пульман, сэр. Остальные находились у меня.

– И что с ними случилось?

– Я отдала их французскому проводнику, сэр; он сказал, что так положено. Надеюсь, я правильно поступила, сэр?

– Да, да, совершенно правильно. Я просто уточняю детали.

И комиссар, и месье Карреж с любопытством посмотрели на маленького детектива. Мейсон стояла, не зная, что ей делать, пока следователь коротким жестом не отпустил ее, после чего она вышла из комнаты.

Пуаро написал несколько слов на бумажке и передал ее следователю. Морщины на лбу последнего разгладились.

– Итак, джентльмены, – высокомерно произнес граф, – я вам еще нужен?

– Ну конечно, нет, нет, сэр, – поспешно ответил месье Карреж с большим уважением. – Теперь нам все понятно в том, что касается вашей роли во всем этом деле. Но согласитесь, что в связи с найденным у мадам письмом мы были обязаны вас допросить.

Граф встал, взял в углу свою изысканную трость и, коротко кивнув на прощание, вышел из комнаты.

– Вот таким вот образом, – произнес следователь. – Вы абсолютно правы, месье Пуаро, – пусть думает, что вне подозрений. Пара моих людей будет незаметно сопровождать его днем и ночью, а мы пока займемся вопросом его алиби. Мне оно представляется довольно зыбким.

– Возможно, – задумчиво произнес Пуаро.

– Еще я пригласил месье Кеттеринга зайти сюда сегодня утром, – продолжил следователь. – Хотя мне и кажется, что из него больше ничего не вытянешь, пара подозрительных обстоятельств все же остались невыясненными… – Следователь замолчал, потирая нос.

– Например? – спросил Пуаро.

– Ну, например, – месье Карреж откашлялся, – эта женщина, с которой, как говорят, он вместе ехал, – мадемуазель Мирей. Она живет в одном отеле, а он – в другом. Мне это кажется несколько… э-э-э… странным.

– Создается впечатление, – вмешался месье Ко, – что они осторожничают.

– Именно так! – воскликнул месье Карреж с триумфом. – А какой смысл им осторожничать?

– Вы хотите сказать, что излишняя осторожность вызывает подозрения? – задал вопрос Пуаро.

– Совершенно верно.

– Ну что ж, – тихо проговорил детектив, – думаю, что мы готовы задать месье Кеттерингу пару вопросов.

Следователь отдал распоряжение, и через несколько мгновений Дерек Кеттеринг – как всегда, сама галантность – появился в комнате.

– Доброе утро, месье, – вежливо произнес судья.

– Доброе утро, – коротко ответил Дерек. – Вы за мной посылали. Есть что-то новенькое?

– Прошу вас, присядьте, месье.

Дерек сел, небрежно бросив шляпу и трость на стол.

– Итак, – нетерпеливо произнес он.

– Пока у нас нет ничего нового, – осторожно сказал месье Карреж.

– Очень интересно, – сухо сказал Кеттеринг. – И вы пригласили меня, чтобы сообщить мне именно об этом?

– Мы подумали, месье, что вы захотите узнать, как продвигается расследование, – сурово заметил следователь. – Даже если нет никакого прогресса. И, кроме того, мы хотели бы задать вам пару вопросов.

– Задавайте.

– Вы абсолютно уверены, что не встречали свою жену в поезде и не говорили с нею?

– На этот вопрос я уже отвечал. Да.

– У вас на это, без сомнения, были свои причины.

Дерек подозрительно посмотрел на следователя.

– Я-не-знал-что-она-едет-этим-же-поездом, – медленно произнес он, отделяя каждое слово, как будто бы говорил со слабоумным.

– Да, да. Именно так вы и говорили, – согласился месье Карреж.

Лицо Дерека исказила гримаса.

– Я бы хотел понять, на что вы намекаете… Знаете, что я думаю, месье Карреж?

– Что вы думаете, месье?

– Я думаю, что французскую полицию хвалят совершенно незаслуженно. Уверен, что у вас должна быть хоть какая-то информация об этих бандах, орудующих в поездах. Возмутительно, что подобные вещи могут происходить в поездах класса «люкс» и что французская полиция бессильна что-либо с этим сделать…

– Не волнуйтесь, месье, мы этим как раз сейчас и занимаемся.

– Если я правильно понимаю, мадам Кеттеринг не оставила завещания, – неожиданно вмешался Пуаро, соединив пальцы рук и не отводя взгляда от потолка.

– Думаю, что нет, – ответил Кеттеринг. – Ну и что?

– И вы здесь наследуете милое маленькое состояние, – заметил Пуаро. – Очень милое маленькое состояние.

Хотя он продолжал смотреть в потолок, краем глаза сыщик увидел, как Дерек Кеттеринг внезапно покраснел.

– Что вы этим хотите сказать? И кто вы, черт побери, такой?

Пуаро осторожно выпрямил ноги, оторвал взгляд от потолка и взглянул прямо в лицо молодого человека.

– Меня зовут Эркюль Пуаро, – спокойно ответил он, – и я, наверное, самый великий детектив в мире. Вы абсолютно уверены, что не встречались и не говорили с вашей женой в поезде?

– На что это вы намекаете? Вы что, хотите сказать, что я… что я убил ее?

Неожиданно Дерек рассмеялся.

– Я не должен терять самообладания – все это совершенно абсурдно. Если я, как вы говорите, убил ее, то мне совершенно не нужны были ее драгоценности, правда?

– Вот это абсолютная правда, – сказал сыщик с убитым видом. – Об этом я как-то не подумал.

– Если вы хотите увидеть абсолютно идеальный случай убийства и ограбления, то он перед вами, – заметил Дерек Кеттеринг. – Бедняжка Рут, все произошло из-за этих проклятых рубинов… Наверное, стало известно, что они у нее с собой. Ведь из-за них уже убивали и раньше, не так ли?

Пуаро неожиданно выпрямился в своем кресле. В глазах его появилось чуть заметное зеленое свечение. Он очень походил на откормленного, пижонистого кота.

– Вы позволите еще один вопрос, месье Кеттеринг? – спросил сыщик. – Назовите дату, когда вы в последний раз виделись со своей женой.

– Дайте вспомнить, – задумался Кеттеринг. – Думаю, что это было недели три назад, но точной даты, к сожалению, назвать не могу.

– Не важно, – сухо произнес детектив, – это все, что я хотел узнать.

– Итак, – нетерпеливо произнес Дерек, – что-нибудь еще?

Он взглянул на месье Каррежа, который в свою очередь посмотрел на Пуаро, ища у него поддержки. Сыщик чуть заметно покачал головой.

– Нет, месье Кеттеринг, – вежливо произнес следователь, – думаю, что мы больше не будем мучить вас. Всего вам доброго.

– Всего хорошего, – ответил Дерек и, выходя, громко хлопнул за собой дверью.

Пуаро подался вперед и быстро заговорил, как только дверь захлопнулась.

– Скажите мне, – потребовал он со всей категоричностью, обращаясь к следователю, – когда вы говорили о рубинах с месье Кеттерингом?

– Ни о чем подобном я с ним не говорил, – ответил Карреж. – Мы сами узнали о них от месье ван Олдина только вчера вечером.

– Да, но о них упоминается в письме графа…

На лице следователя появилось обиженное выражение.

– Естественно, что я не говорил об этом письме с месье Кеттерингом, – Карреж был в шоке. – Это совершенно неблагоразумно в нынешних обстоятельствах.

Побарабанив пальцами по столу, Пуаро задал негромкий вопрос:

– Тогда как он узнал о них? Мадам ему сказать не могла – он не видел ее около трех недель. Маловероятно, что о них упоминали месье ван Олдин или его секретарь – они говорили с Кеттерингом совсем о другом; в газетах рубины тоже не упоминались.

Сыщик поднялся и взял свою шляпу и трость.

– И все-таки, – пробормотал он самому себе, – наш джентльмен все о них знает. Интересно, очень интересно!