Текст книги "Часы"

– Не понимаю, про какие остальные часы вы говорите. В гостиной нет других часов.

Глава 3

Хардкасл строго посмотрел на нее.

– Не надо, мисс Пебмарш. Как насчет прекрасных часов дрезденского фарфора на каминной доске? И небольших позолоченных французских часов? Серебряных дорожных часов с ручкой и – ах да, часов с надписью «Розмари» поперек угла?

Теперь настала очередь удивляться уже мисс Пебмарш.

– Кто-то из нас двоих, инспектор, сошел с ума. Уверяю вас в том, что у меня никогда не было часов в оправе из дрезденского фарфора, никаких часов – как вы там сказали – с надписью «Розмари», а также французских позолоченных… и каких там еще?

– Серебряных, в виде кареты, – механически подсказал Хардкасл.

– И этих тоже. Если вы не верите мне, можете расспросить женщину, которая приходит убираться в моем доме. Ее зовут миссис Кёртин.

Следователь-инспектор Хардкасл был полностью ошарашен. Голос мисс Пебмарш был полон абсолютной, не допускающей возражений уверенности. Подумав пару мгновений, он поднялся на ноги.

– А не согласитесь ли вы, мисс Пебмарш, пройти со мной в соседнюю комнату?

– Конечно. Откровенно говоря, мне и самой хотелось бы увидеть эти часы.

– Увидеть? – немедленно вцепился в слово Хардкасл.

– «Ощупать» было бы точнее выразиться, – согласилась мисс Пебмарш, – но даже слепые, инспектор, пользуются обыкновенными словами, не совсем соответствующими их ограниченным возможностям. И, сказав, что я хочу видеть эти часы, я имела в виду, что мне хотелось бы ощупать и обследовать их своими пальцами.

Предваряя мисс Пебмарш, Хардкасл вышел из кухни и, миновав небольшую прихожую, оказался в гостиной. Специалист по отпечаткам пальцев посмотрел на него:

– Я уже закончил здесь, сэр. Можете прикасаться к любому предмету.

Хардкасл кивнул, взял в руки небольшие дорожные часы с надписью «Розмари» и вложил их в ладони мисс Пебмарш. Она старательно ощупала предмет.

– Как будто бы обыкновенные дорожные часы, в складном кожаном переплете. Это не мои часы, инспектор Хардкасл, и я полностью уверена, что их не было в этой комнате, когда я в полвторого оставила ее.

– Благодарю вас.

Инспектор взял у нее часы, после чего аккуратно снял с каминной доски небольшие дрезденские часы.

– Держите осторожно, – сказал он, передавая часы женщине. – Они хрупкие.

Миллисента Пебмарш деликатно, кончиками пальцев ощупала маленькие часики в фарфоровом корпусе. А потом покачала головой.

– Часы, должно быть, очаровательны, – проговорила она, – однако они не мои. Кстати, а где они стояли?

– Справа, на каминной доске.

– Там должен находиться один из пары фарфоровых подсвечников, – заметила мисс Пебмарш.

– Так и есть, – согласился Хардкасл. – Здесь есть подсвечник, но он отодвинут к краю.

– Вы говорили про другие часы?

– Здесь есть еще двое.

Хардкасл поставил обратно часы в оправе дрезденского фарфора и подал ей небольшие позолоченные французские часы. Торопливо ощупав их, она вернула часы детективу.

– Нет. И это тоже не мои.

Затем настала очередь серебряных, которые она вернула ему с тем же заключением.

– В этой комнате обыкновенно находятся только напольные часы в углу возле окна…

– Совершенно верно.

– И часы с кукушкой на стене возле двери.

Хардкасл обнаружил, что не знает, что еще можно сказать. Он испытующе посмотрел на стоявшую перед ним женщину, ощущая тем большую безопасность оттого, что она не могла ответить ему таким же взглядом. В полном недоумении наморщив лоб, мисс Пебмарш отрывистым тоном произнесла:

– Не понимаю. Ничего не могу понять.

Она села, протянув сперва руку уверенным движением знакомого с обстановкой в комнате человека. Хардкасл посмотрел на остававшегося в комнате дактилоскописта.

– Вы уже обработали эти часы? – спросил он.

– Я уже обработал все. На позолоченных не обнаружилось никаких следов, однако там их и не должно быть – поверхность не примет никаких отпечатков. То же самое можно сказать и о фарфоровых. Однако отпечатков нет и на дорожных в кожаном переплете, и на серебряных, что несколько странно… при нормальном положении дел они должны были бы остаться. Кстати говоря, все часы не заведены, но на них выставлено одно и то же время – тринадцать минут пятого.

– А как насчет самой комнаты?

– В комнате обнаружено три-четыре различных отпечатка, все женские, я бы сказал. А содержимое карманов убитого разложено на столе. – Он указал в нужную сторону движением головы.

Подойдя к столу, Хардкасл принялся рассматривать выложенные предметы. Там оказался бумажник с семью фунтами десятью шиллингами, немного мелочи, шелковый носовой платок без инициалов, небольшая коробочка со способствующими пищеварению пилюлями, и печатная визитная карточка. Хардкасл нагнулся, чтобы разглядеть ее.

Мистер Р. Г. Карри

Компания «Столичное и провинциальное страхование»

7, Денверс-стрит,

Лондон, W2

Хардкасл вернулся к дивану, на котором сидела мисс Пебмарш.

– А вы случайно не ожидали сегодня визита представителя страховой компании?

– Страховой компании? Нет, безусловно, нет.

– Представителя компании «Столичное и провинциальное страхование», – добавил Хардкасл.

Мисс Пебмарш отрицательно покачала головой:

– Никогда не слыхала о такой.

– Но вы не обдумывали какого-либо рода страхование?

– Нет, не обдумывала. Я застрахована от пожара и грабежа в страховой компании «Юпитер», отделение которой находится здесь неподалеку. У меня нет персональной страховки. Как нет семьи и близких родственников. Поэтому я не вижу смысла в страховании своей жизни.

– Понятно, – заметил Хардкасл. – А имя Карри что-нибудь говорит вам? Мистер Р. Г. Карри?

Он пристально посмотрел на женщину. На лице ее не отразилось никаких чувств.

– Карри, – повторила она и вновь покачала головой. – Такую фамилию часто не встретить, правда? Нет, не думаю, чтобы я слышала ее раньше или была знакома с кем-то носящим ее. Так звали этого убитого мужчину?

– Вполне возможно, – заметил Хардкасл.

Мисс Пебмарш задумалась на мгновение, а потом произнесла:

– Вы хотите, чтобы я… чтобы я… прикоснулась…

Он сразу же понял, что она хочет сказать.

– Вы способны на это, мисс Пебмарш? Если только это не превышает ваших сил, конечно… Я не слишком разбираюсь в этих вопросах, но ваши пальцы, возможно, расскажут вам более точно о его внешности, чем зачитанное мной описание.

– Именно так, – согласилась мисс Пебмарш. – Соглашусь с вами в том, что мне предстоит испытать не слишком приятные ощущения, однако я готова помочь вам.

– Благодарю вас, – проговорил Хардкасл. – Если вы разрешите…

Он обвел слепую женщину вокруг дивана, указал, где надо стать на колени, а потом осторожно подвел ее пальцы к лицу мертвеца. Она держалась очень спокойно, не обнаруживая никаких чувств. Пальцы ее коснулись волос, ушей, на мгновение задержались за левым ухом, проследили очертания носа, рта и подбородка.

Наконец она покачала головой и поднялась на ноги.

– Я получила четкое представление о его внешности, и все же вполне уверена, что не видела этого человека и не знакома с ним.

Дактилоскопист собрал свои принадлежности и вышел из комнаты, но тут же просунул голову обратно.

– За ним приехали, – проговорил он, указывая на труп. – Можно забирать?

– Можно, – разрешил инспектор Хардкасл. – А вы, мисс Пебмарш, пожалуйста, посидите здесь. Если у вас не будет возражений…

Он усадил слепую в находящееся в углу кресло. В комнату вошли двое мужчин. Останки покойного мистера Карри были вынесены из комнаты быстро и профессионально. Хардкасл проводил их до калитки, после чего вернулся в гостиную и сел рядом с учительницей.

– Дело складывается очень необычным образом, мисс Пебмарш, – проговорил он. – Мне хотелось бы в вашем присутствии наметить его основные моменты и убедиться в том, что я правильно сформулировал их. Поправьте меня, если я ошибусь. Итак, вы сегодня не ожидали никаких гостей, не намеревались заключать какой бы то ни было страховой договор и не получали никакого письма от представителя страховой компании с предупреждением о предстоящем визите. Это правильно?

– Вполне.

– Вы не нуждались сегодня в услугах стенографистки или машинистки и не звонили в бюро «Кавендиш» с просьбой прислать таковую к трем часам дня.

– И это также правильно.

– Когда вы вышли из дома примерно в половине второго, в этой комнате находились всего двое часов: с кукушкой и напольные. И никаких других.

Мисс Пебмарш готова была ответить сразу, однако немного задумалась.

– Если быть совершенно точной, поклясться в этом я не могу. Не имея зрения, я не могу утверждать, что было или чего не было тогда в комнате. Уверенность я могу испытывать только в одном: в комнате все было на месте, когда я смахивала там пыль сегодня рано утром. Все стояло как надо. Обычно я сама убираю там, поскольку уборщицы обыкновенно склонны небрежно относиться к украшениям.

– А вы выходили из дома сегодня утром?

– Да. Как обычно, я вышла, чтобы в десять быть в Ааронбергском институте. Там у меня занятия до четверти первого. Я вернулась оттуда примерно без четверти час, сварила себе на кухне яйцо всмятку, попила чаю и снова ушла, как уже говорила, в половине второго. Кстати, поела я на кухне, и в эту комнату не заходила.

– Понятно, – проговорил Хардкасл. – Итак, вы можете вполне определенно сказать, что в десять часов утра здесь не было никаких дополнительных часов, и их могли принести позже утром.

– Об этом вам следует спросить миссис Кёртин, которая убирает у меня. Она приходит сюда около десяти и обыкновенно уходит в двенадцать. Она живет в доме номер семнадцать по Диппер-стрит.

– Благодарю вас, мисс Пебмарш. Теперь у нас остаются следующие факты, и тут я хочу, чтобы вы высказали мне те идеи или предположения, которые могут прийти вам в голову. В какое-то не известное нам время сегодня в эту комнату были принесены четверо часов. Стрелки их были выставлены на тринадцать минут пятого. Это время что-то говорит вам?

– Тринадцать минут пятого… – Мисс Пебмарш покачала головой. – Абсолютно ничего.

– Тогда перейдем от часов к убитому. Мне кажется маловероятным, чтобы ваша приходящая уборщица могла впустить его в дом без вашего предварительного разрешения, однако мы можем узнать это от нее. Предположительно он явился сюда, чтобы по какой-то причине встретиться с вами по личному или какому-то другому делу. Его закололи между половиной второго и без четверти три. Вы говорите, что не назначали ему никакой встречи, и не знаете ничего подобного. Возможно, он был связан со страховой фирмой – однако в данном вопросе вы не можете ничем помочь нам. Дверь была открыта, так что он вполне мог войти в дом и дожидаться вас в гостиной – но почему?

– Какая-то немыслимая история, – нетерпеливым тоном промолвила мисс Пебмарш. – Так, значит, вы думаете, что этот… как его там, Карри – принес часы с собой?

– При нем не обнаружено никакой сумки, – заметил Хардкасл. – Едва ли он мог доставить сюда все четверо часов в карманах. А теперь, мисс Пебмарш, постарайтесь подумать очень внимательно. Способны ли вы припомнить какую-нибудь связь, сделать какое-нибудь предположение в отношении часов, а если не часов, то времени… Тринадцати минут пятого.

Женщина покачала головой:

– Я все пытаюсь убедить себя в том, что убийство – дело рук какого-то безумца, человека, случайно ошибшегося домом. Но даже это не способно что-либо объяснить… Нет, инспектор, я не в состоянии помочь вам.

В комнату заглянул молодой констебль. Хардкасл вышел к нему в прихожую, а потом дошел до ворот, где вступил в разговор с ожидавшими там сотрудниками.

– Можете отвезти молодую леди домой, дом номер четырнадцать по Палмерстон-роуд.

Вернувшись в дом, инспектор прошел в столовую. Через открытую дверь в кухню было слышно, как мисс Пебмарш моет посуду. Он остановился в дверях.

– Я хочу взять с собой эти часы, мисс Пебмарш. Я оставлю вам расписку за них.

– Никаких возражений, инспектор, – они не мои…

Хардкасл повернулся к Шейле Уэбб:

– Вы можете отправляться домой, мисс Уэбб. Вас отвезет полицейская машина.

Шейла и Колин поднялись.

– Колин, будь другом, проводи ее до машины, – проговорил Хардкасл, пододвигая кресло к столу и садясь за писанину.

Колин и Шейла вышли из дома на дорожку. Шейла вдруг остановилась.

– Мои перчатки… я забыла их…

– Я принесу.

– Не надо, я помню, куда положила их. Теперь мне не страшно – ведь это уже унесли.

Она побежала назад и присоединилась к нему несколько мгновений спустя.

– Прошу прощения за свое прошлое поведение, я вела себя так глупо…

– На вашем месте это неудивительно, – заметил Колин.

Когда Шейла села в машину, к ним присоединился Хардкасл. Когда автомобиль отъехал, он повернулся к молодому констеблю.

– Я хочу, чтобы эти часы в гостиной аккуратно упаковали – все, за исключением часов с кукушкой и напольных часов.

Отдав еще несколько распоряжений, он повернулся к приятелю:

– Хочу кое-куда съездить. Поедешь со мной?

– Готов тебя сопровождать, – ответил Колин.

Глава 4
Рассказ Колина Лэмба

– И куда мы едем? – спросил я у Дика Хардкасла.

Он дал указания водителю:

– Секретарское бюро «Кавендиш». Это на Пэлэс-стрит, в сторону Эспланады по правой стороне.

– Да, сэр.

Машина отъехала. Возле дома уже собралась небольшая толпа, с глубоким интересом наблюдавшая за происходящим. Рыжий кот по-прежнему восседал на столбе соседней калитки перед домом «Дайана-лодж». Он уже не умывал мордочку, но сидел, выпрямившись, чуть подергивая хвостом и глядя поверх голов собравшихся с тем полным презрением к роду людскому, что является особой привилегией котов и верблюдов.

– Сперва в секретарское бюро, потом к уборщице… в таком порядке, – распорядился Хардкасл. – Время-то идет. – Он посмотрел на часы. – Пятый час уже. – И после небольшой паузы добавил: – Симпатичная девчонка.

– Вполне, – согласился я.

Он посмотрел на меня полными любопытства глазами.

– Однако она рассказала нам прелюбопытную историю. И чем скорее мы проверим ее, тем лучше.

– Неужели ты думаешь, что она…

Он оборвал меня:

– Меня всегда особо интересуют люди, обнаруживающие покойника.

– Однако эта девушка едва не обезумела от страха! Если бы ты слышал ее голос… то, как она кричала…

Он снова посмотрел на меня загадочным взором и повторил, что девушка эта очень привлекательна.

– А как случилось, что ты, Колин, забрел на Уилбрэм-кресент? Решил заняться благородными изысками викторианской архитектуры? Или у тебя была особая цель?

– Была. Я искал дом номер шестьдесят один – но не смог найти его. Возможно, таковой просто не существует в природе?

– Существует, и еще как… Дома, как мне кажется, заканчиваются восемьдесят восьмым номером.

– Но, Дик, когда я дошел до дома номер двадцать восемь, Уилбрэм-кресент просто кончилась как таковая.

– Это всегда озадачивает людей, незнакомых с местными особенностями. Если ты повернешь направо по Олбени-роуд и еще раз повернешь направо, то без труда обнаружишь вторую половину Уилбрэм-кресент. Дома по этой улице поставлены спиной друг к другу и соприкасаются садами.

– Понятно, – проговорил я, услышав столь оригинальные географические подробности. – Как лондонские площади и сады. На Онслоу-сквер, кажется, так? Или Кадогэн… Идешь вдоль одной из сторон площади – и вдруг она становится «плейс» или «гарденс». Даже таксисты нередко путаются… В любом случае, стало быть, дом номер шестьдесят один существует. Не знаешь, кто там живет?

– В шестьдесят первом? Дай вспомнить… Да, как будто бы строитель по имени Бланд.

– О боже, – произнес я. – Это плохо.

– Так тебе не нужен строитель?

– Да. Ничуть не интересуюсь никакими строителями. Или же… быть может, он объявился здесь совсем недавно? И только что начал свое дело?

– Как мне кажется, Бланд – местный уроженец. Из здешних жителей – дело его существует не первый год. Весьма печально… Он – очень плохой строитель, – подбодрил меня Хардкасл. – Пользуется очень скверными материалами. Строит дома, с виду как будто бы неплохие, пока в них не поселишься… тут они начинают разваливаться и рассыпаться. Иногда рискует. Жульничает, конечно, – однако каким-то образом ухитряется не попадаться.

– Не стоит дразнить меня, Дик. Нужный мне человек просто обязан быть одним из столпов общества.

– Примерно год назад на голову Бланда – или, скорее, его жены – свалились приличные деньги. Она родом из Канады… во время войны приехала сюда и познакомилась с Бландом. Ее родные были против этого брака, и в той или иной степени прервали общение с ней. Но в прошлом году умер ее внучатый дядя, чей единственный сын, в свою очередь, погиб в авиакатастрофе, и с учетом военных потерь и всяких прочих обстоятельств миссис Бланд оказалась единственным оставшимся в живых членом семьи. Поэтому деньги достались ей. Что, насколько я понимаю, спасло Бланда от разорения.

– Похоже, что обстоятельства жизни мистера Бланда тебе досконально известны.

– Ах, это… Ну, понимаешь ли, Управление внутренних сборов всегда интересуется случаями внезапного обогащения сограждан. Их всегда занимает, не сжульничал ли этот господин, не припрятал ли чего – поэтому проверка неизбежна. Так что они всё проверили – и ничего не нашли.

– В любом случае, – начал я, – меня не интересует внезапно разбогатевший человек. Я ищу совершенно другую персону.

– Другую? Но ты уже кого-то словил, так ведь?

Я кивнул.

– И ты уже закончил свое дело? Или же не совсем?

– Ну, это целая повесть, – уклончиво проговорил я. – Так мы сегодня обедаем вместе – или эта история отменяет идею?

– Нет, мои планы не изменились. Однако в данный момент я должен в первую очередь привести всю машину в движение. Нам нужно узнать по возможности все о мистере Карри. По всей вероятности, как только мы узнаем, кем он был и чем занимался, можно будет довольно точно понять, кому он так уж сильно помешал. – Он глянул в окно. – Всё, приехали.

Секретарское и машинописное бюро «Кавендиш» располагалось на главной торговой улице, носящей гордое название Пэлэс-стрит, то есть Дворцовой. Располагалось оно, подобно многим заведениям на этой улице, в перестроенном викторианском доме. Справа от бюро в аналогичном здании под собственной вывеской располагался Эдвин Глен – «Художественная фотография. Детская, свадебная и так далее». Утверждение это доказывала витрина, полная крупных фотографий детей разного размера и возраста – от младенцев до шестилеток, которые предположительно должны были заманить в заведение любящих мамаш. Присутствовали и несколько фотографий семейных пар. С ними соседствовали скромные молодые люди в компании улыбчивых девушек. По другую сторону бюро «Кавендиш» находилась контора старомодной и почтенной фирмы торговца углем. За этим домом приличествующие месту старомодные и оригинальные сооружения были снесены, и воздвигнутое на их костях поблескивающее стеклами трехэтажное сооружение заявляло о себе как о «Восточном кафе и ресторане».

Мы с Хардкаслом поднялись по четырем ступенькам, вошли в незапертую входную дверь, и, следуя приглашавшей надписи «Входите» на правой двери, вступили в комнату. В просторном помещении бойко печатали три молодые женщины. Две из них продолжили свое занятие, не обращая внимания на вошедших. Третья, работавшая за столом с телефоном, находившимся напротив двери, оторвалась от своего дела и вопросительно посмотрела на нас. Она как будто бы сосала какую-то там конфету. Переместив ее в более удобное для разговора положение во рту, девица спросила с несколько аденоидной интонацией:

– Чем могу помочь?

– Мисс Мартиндейл? – осведомился Хардкасл.

– По-моему, она сейчас разговаривает по телефону… – В этот момент аппарат звякнул, девушка взяла телефонную трубку, щелкнула переключателем и сказала: – Мисс Мартиндейл, вас спрашивают два джентльмена. – Глянув на нас, она спросила: – Не назовете ли свои имена?

– Хардкасл, – коротко сказал Дик.

– Мистер Хардкасл, мисс Мартиндейл. – Вернув трубку на место, она встала. – Пожалуйста, пройдите сюда.

После чего девица подошла к двери с медной табличкой, на которой значилось МИСС МАРТИНДЕЙЛ. Отворив дверь, она припала к ней, пропуская нас, произнесла «Мистер Хардкасл» и закрыла за нами дверь.

Мисс Мартиндейл глянула на нас из-за своего большого стола. Она показалась мне женщиной деловитой, лет пятидесяти… общее впечатление дополняли пышная шапка бледно-рыжих волос и бодрый взгляд. Окинув взглядом нас обоих, она спросила:

– Мистер Хардкасл?

Дик достал свою визитную карточку и протянул ей. Я отступил на задний план, заняв возле двери стул с прямой спинкой.

Брови мисс Мартиндейл поднялись вверх, отражая удивление и определенное неудовольствие.

– Детектив-инспектор Хардкасл? Чем могу помочь вам, инспектор?

– Я хотел бы получить от вас некоторую информацию, мисс Мартиндейл. И думаю, что вы вполне можете помочь мне.

Судя по интонации, я рассудил, что Дик намеревается выступить в роли обходительного детектива и проявить некий шарм. Со своей стороны, я сомневался в том, что мисс Мартиндейл покорится его очарованию. Она принадлежала к тому типу женщин, который французы так уместно именуют femme formidable[4]4
  Внушительная особа (фр.).


[Закрыть].

Для начала я приступил к изучению обстановки. На стене над столом мисс Мартиндейл была развешена целая коллекция подписанных фотографий. Я сразу заметил среди них одну, изображавшую миссис Ариадну Оливер[5]5
  Ариадна Оливер – литературный персонаж романов Агаты Кристи, который фигурирует в ряде произведений, заменяя верного спутника Пуаро – капитана Гастингса; писательница детективных романов и ярая феминистка. В этом образе Агата Кристи получила возможность посмеяться над собой.


[Закрыть], специализировавшуюся на детективах, с которой был немного знаком. «Искренне ваша, Ариадна Оливер», – было написано крупным уверенным почерком. «С благодарностью, Гарри Грегсон», – гласил снимок автора триллеров, скончавшегося лет шестнадцать назад. «Всегда ваша, Мириам», – заверял портрет Мириам Хогг, подвизавшейся в области дамских романов. Литература сексуального плана была представлена фотопортретом застенчивого с вида и лысеющего мужчины, подписанным мелким почерком: «От благодарного Армана Левина». Памятки эти были довольно схожи между собою: мужчины позировали в твидовых костюмах и с трубками в руках, женщины казались искренними и прятались в мехах.

Пока я упражнял свое зрение, Хардкасл перешел к вопросам:

– Насколько мне известно, у вас работает девушка по имени Шейла Уэбб?

– Совершенно верно. Боюсь, однако, что ее сейчас нет на рабочем месте. Во всяком случае… – Она нажала на кнопку звонка и обратилась к внешнему офису: – Эдна, Шейла Уэбб уже вернулась?

– Нет, мисс Мартиндейл, пока еще нет.

Начальница положила трубку.

– Сегодня днем она была отправлена исполнять работу по вызову, – пояснила она. – На мой взгляд, она должна была уже вернуться. Впрочем, возможно, что она сразу отправилась в гостиницу «Кроншнеп», в конце Эспланады, где ее к пяти часам ждет другая работа.

– Понятно, – проговорил Хардкасл. – Что вы можете сказать мне об этой мисс Шейле Уэбб?

– Собственно, очень немногое, – ответила мисс Мартиндейл. – Она проработала у меня… позвольте подумать… почти целый год. И проявила себя вполне удовлетворительным образом.

– А вы знаете, где она работала до вас?

– Полагаю, инспектор, что если вам очень нужна именно эта информация, я сумею предоставить ее вам. Где-то должны находиться сведения о ней. Насколько я помню, раньше Шейла работала в Лондоне, и прежние работодатели дали ей лестную рекомендацию. Думаю – однако не вполне уверена в этом, – что это была какая-то фирма… возможно агентство, занимающееся недвижимостью.

– Вы хотите сказать, что она хорошо справлялась с работой?

– Вполне адекватным образом, – ответила мисс Мартиндейл, явно принадлежавшая к начальницам, предпочитающим экономить на похвалах своим сотрудникам.

– Но не по первому классу?

– Нет, я бы так не сказала. У нее хорошая скорость и приемлемый уровень образования. Она аккуратная и внимательная машинистка.

– А вы знакомы с нею лично, за пределами служебных отношений?

– Нет. Насколько мне известно, она живет с тетей. – В голосе мисс Мартиндейл послышалось некоторое нетерпение. – Могу ли я спросить вас, инспектор Хардкасл, почему вы задаете все эти вопросы? Девушка каким-то образом попала в беду?

– Я бы так не сказал, мисс Мартиндейл. Знакомы ли вы с мисс Миллисентой Пебмарш?

– Пебмарш, – проговорила мисс Мартиндейл, подняв свои песчаные брови. – Ну, когда… ох, конечно же. Шейла сегодня днем отправилась как раз к мисс Пебмарш. Ее вызвали к трем часам дня.

– Каким образом был произведен вызов, мисс Мартиндейл?

– По телефону. Мисс Пебмарш позвонила мне и сказала, что ей нужна машинистка-стенографистка и что она хочет, чтобы я прислала к ней мисс Уэбб.

– То есть она просила, чтобы вы прислали к ней лично Шейлу Уэбб?

– Да.

– И в какое время был произведен этот звонок?

Мисс Мартиндейл на мгновение задумалась.

– Заказ принимала я сама. А это значит, что звонок был сделан в обеденный перерыв. Скорее всего, это было примерно без десяти два. Во всяком случае, точно до двух… Ах да, я сделала пометку в блокноте. Это было точно в тринадцать сорок девять.

– С вами говорила сама мисс Пебмарш?

Мисс Мартиндейл несколько удивилась:

– Полагаю, что так.

– А вы не узнали ее по голосу? Вы не знакомы с ней лично?

– Нет. Я не встречала ее. Она сказала, что звонит мисс Миллисента Пебмарш, дала мне свой адрес – номер дома на Уилбрэм-кресент. А потом, как я уже сказала, попросила, чтобы к ней в три часа дня пришла Шейла Уэбб, если она свободна.

Утверждение было четким и ясным. Я подумал, что из мисс Мартиндейл получится превосходный свидетель.

– Наконец, будьте любезны, скажите мне, зачем все эти расспросы? – проговорила мисс Мартиндейл с некоторым нетерпением.

– Ну… видите ли, мисс Мартиндейл, сама мисс Пебмарш отрицает, что она звонила вам.

Женщина удивленно посмотрела на него:

– В самом деле? Как это удивительно!

– Вы, с другой стороны, утверждаете, что подобный разговор имел место, однако не можете положительно утверждать, что говорила сама мисс Пебмарш.

– Ну конечно, у меня нет никаких оснований утверждать это. Я с ней незнакома. Однако скажу честно, что не вижу смысла в подобном поступке. Это был какого-то рода обман?

– Хуже того, – заметил Хардкасл. – А мисс Пебмарш – или назвавшаяся ее именем особа – не называла особых причин оказанного ей предпочтения мисс Шейле Уэбб?

Мисс Мартиндейл задумалась на мгновение:

– Думаю, она сказала, что Шейла Уэбб уже работала у нее.

– Это действительно так?

– Шейла сказала мне, что не помнит, работала ли она когда-нибудь на мисс Пебмарш. Однако в этом нельзя испытывать уверенности, инспектор. В конце концов, девушки так часто выезжают на дом к различным людям, проживающим в самых разных местах, что едва ли способны запомнить то, что было несколько месяцев назад. Шейла не высказывала особой уверенности по этому поводу… она просто сказала, что не помнит такого. Однако, инспектор, даже если это был ложный вызов, я не вижу причины для вашего интереса.

– Я как раз подхожу к этому моменту. Когда мисс Уэбб оказалась в доме номер девятнадцать по Уилбрэм-кресент, она открыла входную дверь и вошла в гостиную. Она сказала, что поступила так согласно полученным инструкциям. Вы согласны с этим?

– Абсолютно, – проговорила мисс Мартиндейл. – Мисс Пебмарш сообщила мне, что может прийти домой с некоторым опозданием и что Шейла должна войти в дом и подождать.

– Когда мисс Уэбб вошла в гостиную, – продолжил Хардкасл, – она обнаружила в ней на полу мертвого мужчину.

Мисс Мартиндейл в растерянности посмотрела на него. На какое-то мгновение она просто лишилась дара речи.

– Вы сказали – мертвого мужчину, инспектор?

– Точнее, убитого, – проговорил Хардкасл, – а еще точнее, заколотого.

– Боже, боже, – проговорила мисс Мартиндейл. – Девочка, наверное, была крайне расстроена…

«Похоже, я недооценил мисс Мартиндейл», – решил Хардкасл.

– А имя Карри что-нибудь говорит вам? Мистер Р. Г. Карри?

– Нет, не помню такого.

– Из компании «Столичное и пригородное страхование»?

Мисс Мартиндейл снова покачала головой.

– Надеюсь, вы понимаете мое положение, – проговорил инспектор. – Вы утверждаете, что мисс Пебмарш позвонила вам и попросила прислать к ней домой к трем часам дня Шейлу Уэбб. Мисс Пебмарш отрицает это. Но Шейла Уэбб приезжает к ней домой и находит там убитого человека…

Хардкасл принялся ждать ответа. Однако мисс Мартиндейл лишь молча смотрела на него.

– Абсолютно безумная ситуация, – наконец проговорила она неодобрительным тоном.

Дик Хардкасл вздохнул и поднялся на ноги.

– У вас превосходный кабинет, – вежливо проговорил он. – Насколько я понимаю, вы давно занимаетесь своим делом?

– Пятнадцать лет. Мы преуспеваем. Начинали мы с небольшого объема работ, но теперь расширили бизнес настолько, что едва успеваем справляться со всеми заказами. Теперь я нанимаю восьмерых девушек, и заняты они постоянно.

– Как я вижу, вы выполняете много литературных работ. – Хардкасл указал взглядом на висевшие на стене фотографии.

– Да, поначалу я специализировалась исключительно на писателях. Я много лет проработала секретарем у весьма известного автора триллеров, мистера Гарри Грегсона. И открыла свое бюро на свою долю оставленного им наследства. Я знала многих его собратьев по перу, они рекомендовали меня своим знакомым. Тут пригодились мои познания в области требований к авторским рукописям. Я предоставляю полезную помощь в области необходимых справок – дат и цитат, юридических вопросов и полицейской процедуры, информацию о типах ядов… ну, и тому подобное. Кроме того, предоставляю всякие иностранные названия, адреса и рестораны для тех, кто отправляет героев своих романов в дальние страны. В прежние дни публика не обращала особенного внимания на всякие неточности, но теперь читатели считают своим долгом писать авторам о каждом подмеченном недочете.

Мисс Мартиндейл умолкла. Хардкасл вежливо проговорил:

– Что ж, у вас есть все основания гордиться своим трудом.

Он повернулся к двери. Я открыл ее перед ним.

В помещении бюро три девушки готовились к уходу с работы и теперь накрывали свои машинки чехлами. Ведавшая приемом посетителей Эдна скорбно держала в одной руке каблучок-шпильку, а в другой – лишившуюся его туфельку.

– Всего только месяц проносила, – горевала она. – Такие дорогие туфли… А все эта жуткая канализационная решетка на углу возле пирожковой. Мой каблук застрял в ней и отломился. Я не могла идти, пришлось снять и вторую; так я и пришла сюда – с двумя туфлями и двумя булочками в руках. Но как мне теперь вернуться домой или сесть на автобус, даже представления не имею…

В этот самый момент она заметила наше появление, торопливо спрятала нарушавшую привычный распорядок туфельку и бросила виноватый взгляд в сторону мисс Мартиндейл, очевидно, как нетрудно было догадаться, не одобрявшей хождения на шпильках. Сама начальница удовлетворялась благоразумными кожаными туфлями без каблука.