Текст книги "Часы"

Глава 11

– Рэмси, – задумчивым тоном проговорил Колин.

– Что тебе в нем?

– Да просто нравится, как звучит, и всё. В данный момент находится за границей. Жена говорит, что он строитель, однако это все, что она, похоже, знает о нем.

– Она – хорошая женщина, – проговорил Хардкасл.

– Хорошая – и не слишком счастливая.

– Усталая, не более того. Дети утомляют.

– Думаю, не только усталая.

– Скорее всего, нужная тебе персона не будет отягощена женой и двумя детьми, – скептическим тоном проговорил Хардкасл.

– Как знать, – возразил Колин. – Сам удивишься, если узнаешь, какие только фокусы вытворяют эти ребята ради прикрытия… Нуждающаяся вдова с парой подростков представляет собой вполне удовлетворительную кандидатуру.

– Не думаю, чтобы она принадлежала к особам подобного рода, – строгим тоном заметил Хардкасл.

– Я имею в виду не греховное сожительство, мой дорогой друг. Я про то, что она вполне могла согласиться стать миссис Рэмси и обеспечить ему нужный фон. Ей же самой он, естественно, скормит самое правильное объяснение. К примеру, что занимается шпионажем в нашу пользу. Исходя из в высшей степени патриотических соображений.

Хардкасл покачал головой:

– В странном мире ты живешь, Колин…

– Да, ты прав. И знаешь, я думаю, что однажды мне придется оставить его… Просто потому, что начинаешь забывать, кто есть кто и что есть что. Половина из наших подопечных работает на обе стороны, и в конце концов перестает понимать, на чьей стороне они на самом деле находятся. Нормы расплываются… Впрочем, ладно, продолжим наше дело.

– Пойдем-ка теперь к Макнотонам, – проговорил Хардкасл, останавливаясь у ворот с номером 63 на них. – Их сад углом соседствует с девятнадцатым – так же как и дом Бландов.

– А что тебе известно о Макнотонах?

– Не многое – они приехали сюда около года назад. Пожилая пара – отставной профессор как будто бы. Занимается садоводством.

Перед окнами дома поднимались розовые кусты – над клумбой с густо посаженными осенними крокусами.

Дверь им открыла приветливая молодая женщина в цветастом комбинезоне, спросившая:

– Вы надо… Да?

Пробормотав: «А вот, наконец, и иностранная прислуга», Хардкасл вручил ей свою карточку.

– Полиция, – проговорила молодая женщина, отступая на шаг-другой и глядя на Хардкасла как на воплощенную нечистую силу.

– Миссис Макнотон, – проговорил Хардкасл.

– Миссис Макнотон там.

Она провела их в гостиную, выходившую окнами в задний сад. Там никого не было.

– Она наверх есть, – объявила вдруг сделавшаяся неприветливой молодая женщина. Выйдя в прихожую, она позвала: – Миссис Макнотон… миссис Макнотон…

Вдалеке отозвался голос:

– Да. В чем дело, Гретель?

– Здесь полиция – две полиции. Я поставила их в гостиная.

Наверху послышались шаркающие шаги, послышались слова: «О, боже, боже, что там еще?»

Шаги прозвучали на лестнице, и, наконец, в комнату вошла миссис Макнотон с озабоченным выражением на лице. Глянув на нее, Хардкасл почти немедленно решил, что озабоченное выражение едва ли надолго оставляет ее черты.

– О, боже, – снова произнесла женщина, – о, боже. Инспектор – как вас – Хардкасл – ну да. – Она посмотрела на его визитную карточку. – Но почему вы решили зайти к нам? Мы ничего не знаем. Вы же из-за убийства, так ведь? А не из-за какой-нибудь телевизионной лицензии?..

Полицейский успокоил пожилую леди в этом отношении.

– Чрезвычайно неожиданное событие, правда? – просветлела миссис Макнотон. – К тому же прямо посреди бела дня. Совсем не время лазить по домам и грабить. Как раз когда все люди сидят по домам. Впрочем, в наше время постоянно случается всякая жуть. И опять-таки в самый разгар дня… Вот у одних наших друзей – они отправились куда-то обедать – прямо к дому подогнали мебельный фургон, взломали дверь и вывезли совершенно всю мебель. Это видела вся улица – и, конечно же, никто не заподозрил плохого. А знаете, я действительно слышала вчера какие-то крики, но Ангус сказал, что это все жуткие мальчишки миссис Рэмси. Они, знаете ли, всё носятся по саду и изображают космический корабль, какую-нибудь ракету или атомную бомбу… Иногда просто страшно становится.

Хардкасл снова извлек свою фотографию.

– Не случалось ли вам видеть этого человека, миссис Макнотон?

Женщина впилась глазами в снимок.

– Я почти уверена в том, что видела его. Да. Да, практически не сомневаюсь. Только вот где? Не тот ли это человек, который предлагал мне купить новую энциклопедию в четырнадцати томах? А может быть, тот, который явился с новой моделью пылесоса… Я сразу не захотела иметь с ним никаких дел, поэтому он отправился в передний сад и там стал приставать к моему мужу. Ангус, знаете ли, высаживал какие-то луковицы и поэтому не хотел, чтобы его прерывали, а этот тип трещал как сорока и рассказывал о том, что может его пылесос. Ну, знаете, как им можно просасывать шторы, убирать на пороге и ступеньках лестницы, чистить подушки, делать генеральную уборку… Этот пылесос, сказал он, умеет все, абсолютно все. Наконец, Ангус просто посмотрел на него и спросил: «А луковицы рассаживать он умеет?» Честно сказать, я просто расхохоталась, потому что этот тип был совершенно ошарашен и немедленно отправился восвояси.

– Но вы и в самом деле считаете, что это тот самый человек, который изображен на снимке?

– Ну, нет, я бы так не сказала, – заявила миссис Макнотон, – потому что, если подумать, тот был много моложе. И все же мне кажется, что я уже видела его лицо. Да. Чем больше я смотрю, тем больше ощущаю уверенность в том, что он предлагал мне что-то купить.

– Может быть, он предлагал вам страховой полис?

– Нет-нет, не страховку. За делами подобного рода следит мой муж. Мы полностью застрахованы во всех отношениях. Нет. Но в то же время – да, чем больше я смотрю на это фото…

Подобное свидетельство ободряло Хардкасла в куда меньшей степени, чем могло бы. Основываясь на своем богатом опыте, он занес миссис Макнотон в категорию женщин, готовых с восторгом воспринять все, что связано с убийством. И чем дольше будет она смотреть на снимок, тем большей станет ее уверенность в том, что она где-то видела похожего человека.

Инспектор вздохнул.

– Он вел фургон, – продолжила миссис Макнотон. – Но вот, когда именно я видела его, вспомнить не могу. По-моему, фургон был хлебным.

– Но вчера вы его не видели, так, миссис Макнотон?

Лицо женщины несколько переменилось. Она откинула со лба неопрятные седые завитки и проговорила:

– Нет. Нет, вчера не видела. По крайней мере… я так не считаю. – Тут она несколько просветлела. – Возможно, вспомнит мой муж.

– А он сейчас дома?

– Ну да, он в саду. – Женщина указала в окно, за которым пожилой человек как раз толкал по дорожке тачку.

– А нельзя ли нам выйти и поговорить с ним?

– Ну конечно. Пойдемте сюда.

Она провела гостей к боковой двери, а потом в сад. Мистер Макнотон уже успел изрядно вспотеть.

– Эти джентльмены из полиции, Ангус, – затаив дыхание, произнесла его жена. – Пришли по поводу убийства в доме мисс Пебмарш. У них есть фотография убитого. Знаешь, я уверена в том, что где-то его видела. А не тот ли это человек, который на прошлой неделе интересовался, нет ли у нас какого-нибудь антиквариата на продажу?

– Позвольте глянуть, – ответил мистер Макнотон. – Просто покажите мне свое фото, – обратился он к Хардкаслу. – Мои руки слишком грязны.

Бросив на снимок короткий взгляд, он заметил:

– Ни разу не видел этого типа.

– Ваши соседи называют вас увлеченным садовником, – проговорил Хардкасл.

– А кто так сказал сам – не миссис ли Рэмси?

– Нет. Мистер Бланд.

Ангус Макнотон фыркнул:

– Бланд не имеет никакого понятия о садоводстве. Он умеет только высаживать рассаду. Закапывает в клумбы бегонии и герани и окружает их бордюром из лобелий. Его садоводом не назовешь. Прямо как в общественном парке. A кустами вы, инспектор, случайно не интересуетесь? Конечно, сейчас неподходящее время года, но у меня найдется пара растений, которые вас удивят. Таких кустов, которые хорошо растут только в Девоне и Корнуолле.

– Боюсь, что я не могу назвать себя практикующим садоводом, – заметил Хардкасл.

Макнотон посмотрел на него взглядом художника, разглядывающего личность, которая утверждает, что совершенно не разбирается в искусстве, но тем не менее обладает художественным вкусом.

– Увы, мне приходится заниматься куда менее приятными темами, – напомнил Хардкасл.

– Ну, конечно. Это вчерашнее дело… Знаете ли, я находился в саду, когда это произошло.

– В самом деле?

– Я, собственно, о том, что находился здесь, когда у соседей закричала девушка.

– И чем же вы занимались?

– По правде сказать, – кротко произнес мистер Макнотон, – практически ничем. И сперва даже решил, что это закричал кто-то из поганцев миссис Рэмси. Они вечно орут и вопят… шума не оберешься.

– Но крик этот доносился совсем из другого места?

– Это так, однако паршивцы не ограничиваются собственным садом. Не сидят возле своего дома, знаете ли. Пролезают сквозь все изгороди и заборы… Вечно гоняют несчастных кошек миссис Хемминг по соседним участкам… Вся беда в том, что у них в доме нет твердой руки, мать им все позволяет. И конечно, когда в доме нет мужчины, попросту распускаются.

– Насколько я слышал, мистер Рэмси подолгу находится за границей…

– Говорят, что он строитель, – рассеянным тоном произнес мистер Макнотон. – Вечно его куда-то носит. Занимается сооружением плотин, а может, добывает нефть или строит какие-нибудь трубопроводы… Точно не знаю. Месяц назад ему пришлось срочно отправиться по вызову в Швецию. То есть оставил детей на одну только мать – со всей готовкой и домашними делами, – и в результате… ну, да, в результате они просто не могли не взбеситься. Учтите, пацаны-то неплохие, однако им нужна дисциплина.

– А вы сами ничего странного не заметили – помимо женского крика, конечно? И когда это было, кстати?

– Представления не имею, – ответил мистер Макнотон. – Я всегда снимаю часы перед тем, как выхожу в сад. На днях проложил по саду шланг, так что пришлось его чинить… Когда же это было, дорогая? Ты ведь тоже слышала этот крик, правда?

– Должно быть, это произошло после половины третьего – и по меньшей мере через полчаса после того, как мы кончили обедать.

– Понятно. И когда же вы садитесь обедать?

– В полвторого, – ответил мистер Макнотон, – если повезет, конечно. Наша датчанка времени словно не чувствует.

– A что бывает потом – укладываетесь подремать?

– Иногда. Вот сегодня не спал. Мне хотелось закончить начатые дела. Нужно было кое-что убрать, доложить земли в компостную кучу и так далее.

– Удивительная это штука – компостная куча, – торжественно провозгласил Хардкасл.

Мистер Макнотон немедленно просиял:

– Именно так. Ей нет равных. Ах! Сколько же людей я обратил в свою веру… Только не эти химические удобрения! Чистое самоубийство! Позвольте мне показать вам…

Уверенным движением поманив за собой Хардкасла и не выпуская из рук тачку, Макнотон по дорожке направился к забору, отделявшему его участок от сада дома номер 19. Продемонстрировав во всей красе укрытую кустами сирени компостную кучу, садовод закатил свою тачку в небольшой, расположенный рядом сарай. Внутри него были аккуратно размещены садовые инструменты.

– Как у вас все опрятно устроено, – заметил Хардкасл.

– Об инструментах положено заботиться, – отозвался мистер Макнотон.

Хардкасл задумчиво посмотрел в сторону дома номер 19. По другую сторону забора увитая розами, крытая аллея шла к самому дому.

– А находясь возле своей компостной кучи или выглядывая из окна, вы не видели кого-нибудь в саду дома номер девятнадцать?

Макнотон отрицательно покачал головой.

– Ничего необычного не видел, – проговорил он. – Жаль, что я не могу помочь вам, инспектор.

– А знаешь, Ангус, – вдруг заявила его супруга, – я все-таки видела кого-то прятавшегося в саду соседского дома…

– Едва ли, моя дорогая, – строгим тоном ответил муж. – И я тоже никого не видел.

– Эта женщина скажет, что она видела кого угодно, если только заранее сказать ей, где и когда, – буркнул Хардкасл, когда оба сыщика уселись в машину.

– Значит, ты сомневаешься в том, что она узнала жертву на фотографии?

Хардкасл покачал головой:

– Сомневаюсь в этом. Ей просто хочется думать, что она его видела. Я прекрасно знаю подобную разновидность свидетелей. Но когда я потребовал от нее подробности, она не смогла сказать ни слова, так ведь?

– Так.

– Но, конечно, она могла сидеть напротив него в автобусе или еще где. Это следует признать. Однако если ты спросишь мое мнение, отвечу: выдумывает. Как по-твоему?

– И по-моему тоже.

– Пока мы ничего не узнали, – вздохнул Хардкасл. – И странности остаются необъясненными. Например, мне кажется почти невероятным, чтобы миссис Хемминг – несмотря на всю любовь и привязанность к своим кошкам – знала так мало о своей соседке, мисс Пебмарш, как она говорит. И мне не нравится также ее уклончивость и отсутствие интереса к убийству.

– Такая уж она чокнутая женщина.

– Точно чокнутая! – согласился Хардкасл. – Когда встречаешь такую… ну, вокруг них могут происходить любые пожары, грабежи, убийства – и они ничего не заметят.

– Она очень надежно огородилась этой проволочной сеткой; ну, и эти викторианские заросли не позволяют ничего толком видеть по сторонам.

Когда они вернулись в полицейский участок, Хардкасл улыбнулся, посмотрев на своего друга, и произнес:

– Ну, «сержант Лэмб», теперь я вправе освободить вас от дежурства.

– Сегодня других визитов не будет?

– Пока что. Мне придется совершить еще один, но попозже, и тебя я с собой не возьму.

– Ну что ж, спасибо за утро. Не отдашь ли перепечатать мои заметки? – Колин передал Хардкаслу свои записи. – Дознание, говоришь, состоится послезавтра? В какое время?

– В одиннадцать.

– Хорошо. Я вернусь как раз вовремя.

– Ты хочешь уехать?

– Завтра мне нужно быть в Лондоне – чтобы отчитаться о проделанной работе.

– Могу догадаться, перед кем.

– Ты не имеешь права на подобного рода догадки.

Хардкасл ухмыльнулся:

– Передай старикану мое почтение.

– Кроме того, мне может понадобиться посетить специалиста, – продолжил Колин.

– Специалиста? В какой области? Ты себя плохо чувствуешь?

– Отлично – во всем прочем, кроме личной тупости. Так что мне нужен не врач, а специалист по твоей части.

– То есть из Скотленд-Ярда?

– Нет. Частного детектива – приятеля моего отца и моего тоже. Это твое совершенно безумное дело относится как раз к его епархии. Оно ему понравится – да и подбодрит, кстати… А то мне почему-то кажется, что он нуждается в каком-то стимуле.

– Как его зовут?

– Эркюль Пуаро.

– Я слышал о нем, но думал, что его уже нет в живых.

– Это не так. Однако, скорее всего, он определенно скучает. А это хуже, чем смерть.

Хардкасл с любопытством посмотрел на него.

– Ты странный человек, Колин. И заводишь еще более странных друзей…

– В том числе и тебя самого, – ухмыльнулся в ответ Лэмб.

Глава 12

Расставшись с Колином, инспектор Хардкасл глянул на адрес, аккуратным почерком записанный в его блокноте, и покачал головой. После чего отправил книжицу обратно в карман и занялся повседневными бумагами, скопившимися на его столе. День оказался загруженным делами. Инспектор послал за кофе и сандвичами, выслушал отчет сержанта Крея – также не доставившего полезной информации. На железнодорожной и автобусной станциях ни один человек не узнал мистера Карри по фотографии. Лабораторное исследование одежды тоже не дало никаких результатов. Костюм убитого был пошит хорошим портным, однако фирменный знак оказался спорот. Не по скромности ли самого мистера Карри, пожелавшего остаться неизвестным? Или по желанию убийцы? Описание зубных мостов и коронок было направлено в соответствующую организацию с надеждой на самую полезную помощь – однако ответ был получен скоро и также не принес никаких результатов. Впрочем, можно ли допустить, что мистер Карри был иностранцем? Хардкасл обдумал эту мысль. Действительно, существовала определенная возможность того, что покойник мог оказаться французом – но, с другой стороны, его одежда определенно не была пошита во Франции. И никаких меток из прачечной, способных помочь делу.

Хардкасл не испытывал нетерпения. Идентификация личности нередко оказывалась делом неспешным. Однако в конечном итоге кто-нибудь возникал всегда: прачечная, дантист, лечащий врач, домовладелица… Снимок убитого разошлют по полицейским участкам, напечатают в газетах.

Так что рано или поздно собственное имя мистера Карри всплывет на поверхность.

Но тем временем остается работа, и не только по делу Карри. И Хардкасл, не поднимая головы от деловых бумаг, проработал до половины шестого. Вновь глянув на наручные часы, он решил, что наступило время для намеченного визита.

Сержант Крей доложил ему, что Шейла Уэбб вновь приступила к работе в бюро «Кавендиш» и что в пять вечера она будет занята с профессором Парди в гостинице «Кроншнеп» – и едва ли покинет ее раньше семи.

Так как же зовут ее тетушку? Ах да, Лотон… миссис Лотон. Проживает в доме 14 по Палмерстон-роуд. Инспектор не стал брать служебную машину, решив немного пройтись.

С виду мрачная, Палмерстон-роуд знавала, как говорится, лучшие времена. Дома на ней, как отметил Хардкасл, были перестроены под одно– и двухэтажные квартиры. Обогнув угол, он едва не столкнулся с шедшей навстречу девушкой, которая при виде его несколько заколебалась. Занятый размышлениями, инспектор машинально решил, что она, должно быть, хочет спросить его о том, как куда-то пройти. Однако, если это было и так, девушка передумала и прошла мимо. Инспектор задумался… почему это ему в голову пришла мысль о туфлях… о туфлях… нет, об одной туфле. Лицо девушки показалось ему знакомым. Кто же эта особа… быть может, он недавно видел ее… Или она сама узнала его и хотела что-то сказать?

Хардкасл на мгновение остановился и посмотрел девушке вслед. Она заметно прибавила шагу. В данной ситуации плохо то, подумал он, что эта девушка наделена неяркой внешностью, наводящей на воспоминания только в том случае, когда на это имеется особенная причина. Голубые глаза, светлые волосы, чуть приоткрытый рот… Рот. Он также о чем-то напоминал. Что же она могла делать со своим ртом? Говорить? Мазать губы помадой? Нет. Хардкасл ощутил легкую досаду на самого себя.

Он гордился своею памятью на лица и любил говорить, что никогда не забывает лицо, которое видел на скамье подсудимых или местах для свидетелей… впрочем, возможные места встреч этим не ограничивались. К примеру, инспектор никак не мог запомнить лица всех обслуживавших его официанток. Как не имел возможности запомнить и лица всех встреченных им автобусных кондукторш. На этом он выбросил данную тему из головы.

Тем временем Хардкасл подошел к дому номер 14. Входная дверь была распахнута настежь, на притолоке располагались четыре таблички с именами под ними. Миссис Лотон, как нетрудно было заметить, обитала на первом этаже. Войдя внутрь, он нажал на кнопку звонка двери, расположенной в прихожей слева. Ответили не сразу. Однако, наконец, он услышал шаги за дверью, и ее отворила высокая и худая женщина в комбинезоне – темноволосая, лохматая и несколько запыхавшаяся. Со стороны, по всей видимости, кухни доносился луковый запах.

– Миссис Лотон?

– Да? – Она посмотрела на него с сомнением и легкой досадой.

Примерно сорок пять, рассудил Хардкасл. И нечто неуловимо цыганское во внешности.

– В чем дело?

– Буду рад, если вы уделите мне мгновение-другое.

– Итак, чего вы хотите? Сейчас я занята домашними делами. – И она резким тоном добавила: – Надеюсь, что вы не репортер?

– Действительно, – Хардкасл постарался изобразить сочувствие в голосе, – нетрудно понять, что репортеры должны были уже надоесть вам.

– Вы не ошиблись. Стучат, звонят, а потом задают разные дурацкие вопросы…

– Понимаю, что вся ситуация весьма досаждает вам, – проговорил инспектор. – И мне жаль, что мы не можем избавить вас от газетчиков, миссис Лотон. Кстати говоря, я – детектив-инспектор Хардкасл и занимаюсь тем самым делом, относительно которого вам и досаждают репортеры. Если бы мы могли это сделать, то постарались бы унять их, однако, как вы понимаете, мы бессильны в этом вопросе. У прессы есть свои права.

– Какой позор, что журналисты подобным образом мешают жить простым людям, – заявила миссис Лотон, – потому лишь, что им, видите ли, нужно нести публике новости. И эти их новости, как я имела возможность заметить, всегда являются выдумкой от самого конца до начала. Они способны спроворить буквально все что угодно… Но входите же.

Она посторонилась и, после того как инспектор вошел, закрыла за ним дверь.

На коврик свалилась пара писем, и миссис Лотон нагнулась, чтобы подобрать их, однако инспектор вежливо опередил ее и, за полсекунды пробежав глазами по конвертам, передал их хозяйке, держа адресами вверх.

– Благодарю вас. – Она опустила письма на столик у двери.

– Не хотите ли пройти в гостиную, а? Хотя бы… если вы войдете в эту дверь и позволите мне отлучиться… Кажется, что у меня что-то уже выкипает.

Она торопливо удалилась на кухню, а инспектор Хардкасл еще раз, уже преднамеренно, посмотрел на письма, оставленные на столике в прихожей. Одно из них было адресовано миссис Лотон, а два других – мисс Р. Ш. Уэбб. Хардкасл прошел в указанную ему комнату. В небольшом, бедно и неряшливо обставленном помещении тем не менее там и сям обнаруживалось какое-нибудь яркое пятно или необычный предмет. Симпатичная и, по всей видимости, дорогая ваза венецианского стекла со своим литым абстрактным рельефом соседствовала с яркими бархатными подушками и глиняным блюдом с заморскими раковинами. Кто-то из них двоих, подумал Хардкасл, тетя или племянница, наделен оригинальной жилкой в художественном вкусе.

Миссис Лотон возвратилась, как бы еще более запыхавшись.

– Ну, теперь, наверное, все будет в порядке, – проговорила она с несколько неуверенной интонацией.

Инспектор еще раз извинился:

– Прошу прощения за то, что явился в неподходящее время, однако мне случилось проходить мимо вашего дома, и я решил, что будет неплохо, если мне удастся уточнить еще несколько пунктов в отношении этого дела, в котором, к несчастью, оказалась замешана ваша племянница. Надеюсь, что перенесенное потрясение не повредило ее здоровью? Оно стало бы большим ударом для любой девушки.

– Действительно, – согласилась миссис Лотон. – Шейла вернулась домой в жутком состоянии. Но сегодня утром была уже в полном порядке и пошла на работу.

– O да, мне это известно, – продолжил инспектор. – Но мне сказали, что она на выезде и обслуживает какого-то клиента, поэтому я решил, что не стоит отрывать ее от работы, и подумал, что будет лучше, если я приду к вам в дом и поговорю с нею в домашней обстановке. Однако она, похоже, еще не вернулась, не так ли?

– Сегодня вечером она, скорее всего, основательно задержится, – пояснила миссис Лотон. – Сегодня Шейла работает с профессором Парди, а, судя по ее словам, он не имеет никакого представления о времени. Всегда говорит что-нибудь вроде «ну, на это у нас больше десяти минут не уйдет, поэтому нам лучше всего закончить этот вопрос», на что, конечно, уходят добрые три четверти часа. Но очень приятный и вежливый человек. Пару раз приглашал ее отобедать с ним и чувствовал себя очень виноватым из-за того, что задержал ее много дольше, чем рассчитывал. Однако подобное невнимание подчас раздражает… Но что я могу сказать вам, инспектор? Поскольку Шейла может задержаться надолго…

– Ну, будем надеяться на то, что этого не произойдет, – улыбнулся инспектор. – Конечно, вчера мы ограничились самыми общими подробностями, и я не вполне уверен, что все записал правильно… – Он вновь демонстративно обратился к блокноту: – Итак, начнем. Мисс Шейла Уэбб… это ее полное имя или есть еще и другое? Нам приходится относиться к подобным вещам с большим вниманием, поскольку они записываются при дознании.

– Дознание будет произведено послезавтра, так? Она уже получила соответствующее извещение.

– Да, но пусть не беспокоится по этому поводу, – заметил Хардкасл. – Ей просто придется повторить свой рассказ о том, как она обнаружила труп.

– А вы еще не установили личность этого человека?

– Нет. Боюсь, что для этого пока еще слишком рано. В кармане его костюма обнаружилась визитная карточка, и мы сперва подумали, что имеем дело со страховым агентом. Однако оказалось, что, скорее всего, он получил эту карточку от кого-то другого. Или, быть может, сам искал подходящего агента.

– Понятно, – проговорила миссис Лотон без особого интереса.

– Теперь я должен правильно записать ее имя, – продолжил инспектор. – Кажется, я записал его как мисс Шейла Уэбб или мисс Шейла Р. Уэбб. Так как полностью звучит ее второе имя? Розали?

– Розмари, – поправила его миссис Лотон. – При крещении ей дали имя Розмари Шейла, но она посчитала имя Розмари слишком вычурным, поэтому мы ее всегда звали просто Шейла.

– Так. – Интонация Хардкасла ничем не обнаружила его удовлетворения тем, что очередное предчувствие его оправдалось. Он отметил еще один пункт. Имя Розмари не вызвало никакого беспокойства у миссис Лотон. С ее точки зрения, оно являлось всего лишь средним именем, которым не пользовалась ее племянница.

– Значит, я сразу понял все правильно, – улыбнулся инспектор. – Насколько я понимаю, ваша племянница переехала сюда из Лондона и примерно десять последних месяцев проработала в бюро «Кавендиш». А точную дату вы случайно не помните?

– Ну, конечно, теперь ее трудно назвать. Это случилось в ноябре… На мой взгляд, ближе к концу месяца.

– Именно так. Но это не важно. Однако она не жила с вами до тех пор, пока не нашла работу в бюро «Кавендиш»?

– Нет. Она жила тогда в Лондоне.

– А у вас есть ее лондонский адрес?

– Ну, где-то, наверное, записан… – Миссис Лотон огляделась по сторонам с растерянным выражением вечной нескладехи. – У меня такая короткая память, – пожаловалась она. – Что-то вроде Оллингтон-гроув, как мне кажется… это за Фулхэмом. Она снимала квартиру вместе с двумя другими девушками. В Лондоне с девушек ужасно дерут за жилье.

– А вы не помните название фирмы, в которой она работала?

– О да. «Хопгуд и Трент». Агенты по недвижимости… контора находится на Фулхэм-роуд.

– Благодарю вас. Ну что ж, пока мне все ясно. Мисс Уэбб – сирота, насколько я могу судить?

– Да, – ответила миссис Лотон, неловко шевельнувшись. Взгляд ее обратился к двери. – Ничего, если я снова загляну на кухню?

– Конечно.

Хардкасл открыл перед ней дверь, женщина вышла. Инспектор задумался: прав он будет или нет, если решит, что последний его вопрос каким-то образом смутил миссис Лотон. До сих пор она отвечала на его вопросы бойко и непринужденно. Он обдумывал эту тему до возвращения хозяйки.

– Простите меня, пожалуйста, – извинилась она, – однако вы, наверное, знаете, что такое готовка… Теперь все хорошо. О чем еще вы хотите спросить меня? Кстати, я вспомнила: ее адрес был не Оллингтон-гроув, а Каррингтон-гроув… дом номер семнадцать.

– Спасибо, – проговорил инспектор. – Кажется, я спросил вас о том, является ли мисс Уэбб сиротой…

– Да, она сирота. Родители ее умерли.

– Давно?

– Когда она еще была ребенком.

В голосе женщины явно прозвучал некий вызов.

– Она – дочь вашего брата или вашей сестры?

– Моей сестры.

– Ага. И чем занимался мистер Уэбб?

Миссис Лотон ответила не сразу. Она закусила губу, а потом сказала:

– Я этого не знаю.

– Как это не знаете?

– То есть не помню… это было так давно…

Хардкасл помолчал, ожидая, что миссис Лотон снова заговорит. Так и случилось.

– Могу ли я спросить, какое отношение все это имеет к… ну, то есть неужели это так важно… кем были ее мать и отец, чем он занимался и откуда явился и все такое?

– Я также считаю, что это не слишком важно, миссис Лотон, однако не с вашей точки зрения. Видите ли, обстоятельства этого дела несколько необычны…

– Что вы хотите сказать этими словами?

– Ну, у нас есть основания полагать, что мисс Уэбб вчера была отправлена в этот дом бюро «Кавендиш», потому что ее имя было специально названо при заказе. То есть похоже, что кто-то преднамеренно вызывал ее туда. Кто-то, быть может… – Хардкасл помедлил, – особым образом настроенный против нее.

– Не могу представить, что кто-то может иметь зуб на Шейлу. Очень милая девочка. Со всеми в ладу…

– Да, – кротким тоном согласился Хардкасл. – Так я и думал.

– И я не потерплю никаких возражений по этому поводу, – воинственным тоном проговорила миссис Лотон.

– Именно так. – Умиротворяющая улыбка не оставляла лицо Хардкасла. – Однако, миссис Лотон, вы должны понять, что вашу племянницу преднамеренно сделали жертвой. Или, как говорят в кино, подставили. Некто подстроил так, чтобы она получила вызов в дом, где находится мертвый человек, причем убитый совсем недавно. По чести говоря, очень нехороший, даже мерзкий поступок.

– Вы хотите… вы хотите сказать, что кто-то подстроил так, чтобы казалось, что это Шейла убила его? О нет, я не могу в это поверить!

– Действительно, поверить сложно, – согласился инспектор, – однако мы обязаны выяснить этот вопрос, так чтобы не оставалось никаких сомнений. Например, не найдется ли среди ваших знакомых какой-либо молодой человек, влюбившийся в вашу племянницу, но получивший от нее отказ? Молодые люди, особенно неуравновешенные характером, иногда склонны к жестокой мстительности.

– Едва ли такое возможно, – проговорила миссис Лотон, в задумчивости морща лоб и хмурясь. – Шейла дружила с парой мальчишек, однако ничего серьезного и продолжительного в их отношениях не было.

– А когда она жила в Лондоне? – предположил инспектор. – В конце концов, трудно допустить, что вы много знаете о ее тамошних друзьях.

– Да, да, пожалуй, так… Но вам придется спросить об этом у нее самой, инспектор Хардкасл. Однако я никогда не слышала о каких-либо неприятностях.

– Но что, если дело в другой девушке, – предположил полицейский. – Что, если ее приревновала одна из девиц, с которыми она делила комнату?

– Могла, конечно, найтись, такая девушка, что пожелала бы ей зла, – не без сомнения произнесла миссис Лотон. – Но не настолько, чтобы ради этого убивать.

Оценка достаточно трезвая, Хардкасл отметил, что миссис Лотон далеко не дура, и быстро произнес:

– Я понимаю, что все это может показаться совершенно невероятным, но ведь такова и вся ситуация.

– Должно быть, убийство совершил какой-то сумасшедший, – проговорила миссис Лотон.

– Знаете ли, даже в безумии, – начал Хардкасл, – даже в безумии существует какая-то идея. Нечто ее породившее. И, в сущности говоря, именно поэтому я и расспрашиваю вас об отце и матери Шейлы Уэбб. Вы удивитесь, если узнаете, насколько часто мотивы преступлений уходят своими корнями в прошлое. Поскольку родители мисс Уэбб скончались, когда она была еще ребенком, сама она по естественным причинам не сумеет рассказать о них. И именно по этой причине я обращаюсь к вам.