Текст книги "Звезда сироты"

– А если нет?

– Вам все равно будут заданы вопросы, только вы не увидите ничьих досье. – Она любезно улыбнулась. – Это, кажется, было не ваше правонарушение… хотя кому-то предстоит потерять свою рясу. Низшие ранги всегда уязвимы для подкупа, особенно когда просьба касается вроде бы безвредной информации.

– Об этом незачем беспокоиться, – заверил ее Флинкс. – Едва ли не единственное, в чем я уверен в этой галактике, так это в том, что я – это я. – Он усмехнулся. – Кто бы я ни был.

– Именно это мы и собираемся выяснить, – сказала она без улыбки.

Коль скоро личность Флинкса была установлена путем разных проверок, девушка снова стала дружелюбной.

– Уже поздно, – заметила она, когда процедуры идентификации были завершены. – Почему бы вам не подождать и не начать свой поиск утром? Тут есть общежитие для гостей, и вы можете поесть в кафетерии с сотрудниками, если у вас есть деньги. Если же нет – вы можете притязать на благотворительность, хотя Церковь косо смотрит на прямое подаяние.

– Я могу заплатить, – сказал Флинкс.

– Отлично. – Она показала на противоположный коридор. – Следуйте за желтой полосой на полу. Она приведет вас в бюро посетителей. Там уже делами займутся они.

Флинкс направился к коридору, оглянулся:

– Что насчет поиска? Как мне начать?

– Возвращайтесь завтра к этому столу. Я всю неделю дежурю с десяти до шести. После этого вам придется поохотиться, чтобы снова найти меня. Мне придется перейти к другой черновой работе, но за остаток этой недели я могу вам помочь. Меня зовут Мона Тантиви. – Она помолчала, глядя за удаляющейся фигурой Флинкса, а затем окликнула, когда он уже вступил в коридор: – Что, если имя Филип Линкс не принадлежит ребенку, родившемуся в Аллахабаде?

– Тогда, – крикнул ей в ответ Флинкс, – вы можете называть меня как вам угодно.

Глава 6

Отведенная ему комнатушка была маленькой и едва меблированной. Он провел час, смывая пыль минувших дней, и когда вышел из душа, его ждал приятный сюрприз: его комбинезон забрали и почистили. Хорошо, что он взял Пипа с собой в ванную.

Чувствуя себя неуютно чистым, он направился в ближайшую столовую и вскоре смешался с толпой в аквамариновых рясах и костюмах.

Само заведение было необычным. Украшенное представителями местной флоры и фонтанами, его пышность резко контрастировала со спартанским экстерьером здания. Оно было разделено полупрозрачными панелями на три секции.

Одна секция была приспособлена для среднетемпературной зоны климата, особенно любимого людьми, в то время как район находившийся дальше всего от двери, был почти в тумане от жары и влажности – для транксов, слегка суховатый и прохладный – пригодный для тех и других. Все три района были полны народу.

Он порадовался присутствию нескольких людей и транксов, носивших одежду, расцветкой отличающуюся от цветов Церкви, это помогало ему чувствовать себя куда меньше бросающимся в глаза.

Повсюду плыли запахи недавно приготовленной пищи. Хотя некоторые ароматы и были экзотическими, они не могли соперничать с невероятным разнообразием запахов, всегда присутствующим на рынке в Дралларе. Тем не менее он обнаружил, что у него потекли слюнки. Он ничего не ел после короткого завтрака в городе рано утром.

Вскоре после подачи заказа автоматическому шеф-повару, он был вознагражден вкусным поджаренным мясом неопределенного происхождения и ассортиментом хлебцев и овощей. Но когда он снова спросил об остальном в своем заказе, вспыхнул экранчик: «Всякие разновидности опьяняющих напитков, какими бы слабыми они не были, в столовых Корпуса не разрешаются».

Флинкс проглотил свое разочарование – плохая замена заказанному им пиву – и удовольствовался ледяной шакой.

Пип снова обвился вокруг его плеча. Летучий змей возбудил несколько замечаний, но не страх. Посетителям – от почти детей до старейшин, переваливших далеко за сотню – почему-то было до странного безразлично, что Пип может принести им вред.

Флинкс занял себе место. Его уши были не больше нормальных, и талант – не острее обычного, но слух у него был хорошо натренированный. Чтобы выжить в Дралларе, приходилось до предела использовать возможности всех своих чувств. Прислушиваясь к разговорам, идущим вокруг него в харчевне, он насыщал свое любопытство.

Слева от него пара пожилых транксов спорила о законности произведения генетических манипуляций над невысиженными яйцами. Это имело какое-то отношение к скормскому процессу в противоположность оппордийскому методу, и было много разговоров об этичности вызова мутации дородовым внушением несформировавшимся куколкам.

Охотясь за чем-нибудь менее невнятным, он подслушал, как пожилая женщина с двумя шевронами кремового цвета на рукаве платья читала лекцию группе послушников: двум людям и двум транксам. Шеврон представлял собой вышитый атом водорода.

– Поэтому, как вы видите, если проверить исследования, проведенные за последние восемь лет на Плутоне, Глоризе и Типендемосе, то обнаружится, что любые дополнительные модификации системы оружия СККАМ должны принимать в расчет жесткие ограничения, вызываемые самим осмиридием.

Через мгновение донесся еще один обрывок разговора, этот – от мужчины среднего возраста с пышной белой бородой, сидящего позади него:

– Уровни производства на Канзастане и Меж-Канзастане в секторе Брайан предполагают, что при надлежащем внеатмосферном севе производство пищевого зерна можно увеличить на целых двадцать процентов за три следующих посевных года.

Флинкс нахмурился, слушая это интенсивное бурление, но обеспокоило его не отсутствие в дискуссиях теологии. Он не мог по-настоящему судить, но даже для его нетренированных ушей казалось, что в присутствии не служителей Церкви обсуждалась масса очень чувствительных вопросов. Доказывало ли это, что Церковь была неэффективной или типично челанксийской, он не мог решить. Хотя безопасность была не его проблемой, она, тем не менее, тревожила его, когда он закончил свой обед.

Он все еще испытывал тревогу следующим утром, когда вернулся к столу в помещении у входа. Мона Тантиви была на дежурстве и улыбнулась, увидев его приближение. Теперь в помещении было оживленно – служители Церкви постоянно сновали из одного коридора в другой и через двойные двери входа.

– Готовы? – спросила она.

– Я хотел бы покончить с этим как можно скорее, – сказал он более резким тоном, чем собирался. Осознав, что слегка дрожит, Флинкс решительно заставил себя успокоиться.

Женщина укоряюще поджала губы.

– Не ведите себя так, словно вас ждет прививка или что-то в этом роде.

– В некотором смысле, именно так я себя и чувствую, – мрачно ответил он.

И так оно и было. Флинкс вырос с неполным знанием самого себя. Если он не найдет здесь лекарства, то, вероятно, вечно будет нести с собой этот крест.

Женщина медленно кивнула и нажала кнопку. Спустя несколько минут из ближайшего коридора вышел мужчина лет сорока с лишним, сложенный как борец. Улыбка его была очень похожа на улыбку Тантиви, и он излучал то же самое желание оказать помощь и быть полезным. Флинкс гадал, была ли эта позиция естественной или не была ли она тоже частью Церковного курса инструктажа: Развитая Манипуляция Личностью через Традиционную Лицевую Жестикуляцию, или что-нибудь похожее.

Флинкс сердито оттолкнул в сторону свой инстинктивный сарказм. Имело значение только одно: узнать то, зачем он явился.

– Меня зовут Намото, – представился с улыбкой и рукопожатием дородный житель востока. – Рад с вами познакомится, мистер Линкс.

Флинкс сдерживающе поднял руку:

– Давайте не будем называть меня так, пока не докажем этого. Просто Флинкс, пожалуйста.

Улыбка не растаяла.

– Ладно, кто бы вы ни были. Идемте со мной и посмотрим, что мы сможем выяснить о том, кто вы такой.

После двадцати минут прогулки по переходам и безликим коридорам Флинкс основательно потерял ориентировку.

– Трудно поверить, что Церковные архивы знают о каждом человеке в Содружестве…

– …и о каждом транксе, – закончил за него Намото, – все хранится в этом маленьком здании, но это правда. Хранение информации – наука с тысячелетней историей. Искусство редуцирования документов развили до очень высокой степени. Большинство архивов в этом здании были бы невидимыми под стандартным микроскопом. Наши сканеры и принтеры работают с куда большей разрешимостью.

Он остановился перед дверью, ничем не отличавшейся на вид от сотни уже пройденных.

– Вот мы и пришли.

Единственное слово, выгравированное на полупрозрачной двери просто гласило: «Генеалогия». За этой дверью находилась ранняя история жизней миллиардов челанксов, хотя и не всех из них. Были еще те, кто не желал иметь никаких документов, помимо собственной эпитафии, и некоторые из них этого добились.

С другой стороны, Флинкс всю свою жизнь прожил без документов и устал от этого.

– Число ныне здравствующих Филипов Линксов может оказаться немалым, – высказал предположение Намото, открывая дверь ключом, – хотя из-за определенных просторечных социологических ассоциаций это менее обычная фамилия, чем многие другие.

– Я знаю, что это значит, – отрезал Флинкс. Пип беспокойно переместился на плече у хозяина при внезапной вспышке мысленного насилия.

Помещение было огромным. Его большая часть состояла из кажущихся бесконечными проходов, перемежающихся с рядами ограждающего металла, тянувшегося от пола до потолка. Ни один ряд не отличался на вид от своего соседа.

Флинкса привели к ряду из десяти кабинок. Две были заняты исследователями, а остальные были пустыми. Намото уселся перед единственным большим экраном в пустой кабинке и жестом пригласил Флинкса сесть рядом с ним. Затем он прижал оба больших пальца к паре выемок сбоку от экрана.

Под экраном мигнул огонек, и он засветился. Намото нагнулся вперед и произнес:

– Меня зовут Сигета Намото.

Он расслабился. Возникла пауза; машина загудела, и над центром экрана мигнул зеленый огонек.

– Вы идентифицированы, падре Намото, – произнесла нараспев машина. – Жду вопросов.

– Доложите результаты поисков предшествующей ночью сведений по некоему человеку мужского пола по имени Линкс, Филип. Придержите альтернативное написание до указаний.

Он повернулся и прошептал Флинксу:

– Для начала мы будем исходить из того, что фамилия в списках работорговца указана правильно. Возможное место происхождения, – сказал он машине, – Аллахабад, провинция Индия, Земля. – Падре посмотрел на своего обеспокоенного спутника. – Сколько вам лет… или вы не знаете?

– Мамаша Мастифф говорит, что мне должно быть около семнадцати, хотя она не может быть уверена. Иногда я чувствую себя так, словно мне семьсот.

– А я иногда чувствую себя так, словно мне семь, – любезно отпарировал массивный церковник, возвращая свое внимание к машине.

– Приблизительный возраст отмечен, – заявило устройство. – Результаты поиска появятся.

Намото изучил список.

– Я был прав… это не обиходная фамилия. Есть сведения только о трех Филипах Линксах, родившихся и зарегистрированных в Аллахабаде за последние полвека. Только один из них вписывается в рамки вашего возраста.

Он вновь обратился к машине:

– Желательна дальнейшая информация.

Возникло короткое гудение, а затем на экране ярко вспыхнула надпись: «ЗАПРОС ПЕРЕДАЕТСЯ НА АЛЛАХАБАДСКИЙ ТЕРМИНАЛ». Затем, минуту спустя: «ПЕРЕДАЧА ЗАВЕРШЕНА… КОДОВАЯ ДЛИНА».

Намото поглядел на последовавшие цифры.

– Кажется, совсем немного сведений. Надеюсь, они стоят… – он вдруг замолк, озабоченный, – с вами все в порядке, Флинкс? Вы дрожите.

– Все отлично… здесь немного прохладней, чем снаружи, вот и все. Скорее.

Намото кивнул:

– Декодируйте переданное.

Руки Флинкса конвульсивно сжались на бедрах, когда отпечатывалось каждое слово.

«ЛИНКС ФИЛИП… НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ… РОДИЛСЯ В 553 Э. С., В 2933 ПО СТАРОМУ СТИЛЮ В ПРИГОРОДЕ САРНАТ БОЛЬШОГО МЕТРОПОЛИСА АЛЛАХАБАД, ПРОВИНЦИЯ ИНДИЯ, ЗЕМЛЯ».

Возникла пауза, во время которой на экране больше ничего не появлялось. Флинкс повернулся к Намото, чуть не крикнув: «И это все?».

– Спокойно, Флинкс… видите, вот еще идет. Распечатка продолжилась.

"ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ: ДАННЫЕ ПОМОГАЮЩЕГО ФЕЛЬДШЕРА И НАБЛЮДАЮЩЕГО МЕДТЕХНИКА УКАЗЫВАЮТ НА ПРИСУТСТВИЕ НЕОБЫЧНО ВЫСОКОЙ РОДОВОЙ АУРЫ В Р-ВОЛНОВЫХ ДАТЧИКАХ РОДИЛЬНОЙ ПАЛАТЫ… НИКАКОЙ НЕОБЫЧНОЙ ИЛИ ВРАЖДЕБНОЙ РЕАКЦИИ СО СТОРОНЫ МАТЕРИ… ПОКАЗАНИЯ ДАТЧИКОВ Р-ВОЛН УКАЗЫВАЮТ НА ПОТЕНЦИАЛ ВОЗМОЖНЫХ НЕНОРМАЛЬНЫХ ТАЛАНТОВ ПЕРВОГО КЛАССА…

РОДЫ НОРМАЛЬНЫЕ… НИКАКОЙ Р-ВОЛНОВОЙ РЕАКЦИИ, ПРИПИСЫВАЕМОЙ ТРАВМЕ… ДАННЫЕ ПОСЛЕОПЕРАЦИОННОЙ ПРОВЕРКИ В НОРМЕ… В ОСТАЛЬНОМ РЕБЕНОК НОРМАЛЕН И ЗДОРОВ…

ВОЗРАСТ МАТЕРИ – 22 Г …. ИМЯ – АНАСАГА… РОДИТЕЛИ НЕИЗВЕСТНЫ…"

Намото не посмотрел на Флинкса, когда принтер закончил: «ОТЕЦ НЕИЗВЕСТЕН, НЕ ПРИСУТСТВОВАЛ ПРИ РОЖДЕНИИ…»

Флинкс с трудом постарался расслабиться. Теперь, когда это испытание закончилось, он удивился своему напряжению. Имевшаяся информация мало что сообщила ему, а что касается последнего, то его и прежде называли ублюдком, да и намного похуже тоже. Но вся эта новая информация по-прежнему не говорила ему, являлась ли фамилия Линкс родовой или данной одному ему при рождении. Без этого – или дополнительной информации – он с таким же успехом мог и не утруждать себя.

– Имеются ли какие-либо сведения, – спросил он тихим монотонным голосом, – о послеродовом статусе… – слово это вышло теперь удивительно легко, – матери?

Намото запросил об этом машину. Ответ был короткий и красноречивый.

«МАТЬ СКОНЧАЛАСЬ… ЗА ПРЕДЕЛАМИ ПЛАНЕТЫ, В 537 Г . Э. С…. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОДРОБНОСТИ ДОСТУПНЫ…»

– Объясните, что… – начал было Флинкс, но Намото знаком велел ему помолчать.

– Минутку, Филип.

Пип нервно пошевелился, когда его хозяин ощетинился.

– Не называйте меня так. Я – Флинкс, просто Флинкс.

– В любом случае, дозвольте мне еще минутку. – Намото воспользовался небольшим пультом с клавишами, чтобы набрать команду машине. Из замурованных глубин раздался тихий стон. Из почти невидимой щели было вытолкнуто крошечное колесико ленты миллиметровой ширины, такое узкое, что было почти невидимым. Сразу же экран зажегся в последний раз.

«РАСПЕЧАТКА ДОСТАВЛЕННОЙ ИНФОРМАЦИИ СОВЕРШЕНА… ВТОРОСТЕПЕННАЯ ИНФОРМАЦИЯ ИЗЪЯТА ДЕСЯТЬ СТАНДАРТНЫХ МЕСЯЦЕВ ДВЕ НЕДЕЛИ ЧЕТЫРЕ ДНЯ НАЗАД ОТ СЕГО ЧИСЛА…»

Глаза Намото сузились.

– Сомнений нет, кто-то шарил в вашем досье. Идентифицируйте разрешение на изъятие.

«НЕ В СОСТОЯНИИ ИСПОЛНИТЬ… РАЗРЕШЕНИЕ ИЗЪЯТО СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ИЗЪЯТИЯ ИНФОРМАЦИИ…»

– Ловко, – только и смог сказать Намото. – Ваш знакомый хотел гарантировать, что никто другой не получит доступа к любой украденной им информации.

В его голове возник оконтуренный красным образ – Чаллис! Коммерсант одурачил его даже на грани воображаемой смерти. Он признался подобию Флинкса, где он приобрел сведения о Флинксе, не сочтя нужным добавить, что критической информации там больше не было.

Того, что он оставил в Церковных архивах, было как раз достаточно, чтобы удовлетворить любого случайного инспектора и предотвратить активацию любой вызываемой сокращением информации тревоги.

И Флинкс сомневался, что Чаллис дожидался его возвращения обратно в столицу. Так, значит, теперь ему придется начинать всю охоту заново, без малейшего намека на то, куда коммерсант мог сбежать на этот раз. Тихий голос поблизости что-то говорил ему. Намото отключил машину и предлагал ему пленку.

– Вот копия того, что вор оставил в архиве.

Двигаясь медленно и ошеломленно, Флинкс взял ее.

– Я сожалею об остальном, из чего бы оно ни состояло. Я подозреваю, что если вы хотите узнать, что оно содержит, вам придется снова найти своего знакомого и задать ему несколько прямых вопросов. И когда вы это сделаете, я оценил бы, если бы вы связались с ближайшими Церковными властями. – Падре не улыбался. – Кража Церковных архивов – довольно серьезное преступление. Эта пленка – и та, что украдена – во много раз увеличенный дубликат архивного оригинала. Информацию с нее может считать любой микроскопический сканер. – Он поднялся. – Если вы снова хотите просмотреть ее, воспользуйтесь машиной в кабинке через две ниши. Если я вам зачем-нибудь понадоблюсь, я буду у стола дежурного.

Флинкс медленно кивнул, когда падре повернулся и ушел.

Чаллис! Вор, несостоявшийся убийца, небрежный разрушитель чужих жизней – в следующий раз он, возможно, позволит Пипу убить его. Содружество будет немного чище, лишившись… Что-то обожгло ему плечо и чуть не сорвало с сидения.

Пип разве что не ракетой сорвался со своего насеста, достаточно быстро, чтобы оставить отметину на коже под комбинезоном Флинкса. Неуклюже запихивая в карман кассету, тот поднялся на ноги и побежал по проходу за своим запаниковавшим приятелем.

– Пип… подожди… ведь ничего же не случилось!…

Мини-дракончик уже добрался до входа. И Намото, и дежурный отодвинулись подальше от стола. Они осторожно следили за змеем, медленно отступая назад. С минуту мини-дракончик бился о дверь из полупрозрачного плексита, когда Флинкс вылетел из прохода между кабинками. Он звал рептилию устно и мысленно, молясь, чтобы змей успокоился, прежде чем кто-нибудь в порядке самозащиты выстрелит в него.

Мини-дракончик отступил, паря и извиваясь в воздухе, и разок плюнул. Громкий шипящий звук, и в двери появилась большая дыра неправильной формы. Флинкс сделал отчаянную попытку уцепиться за удаляющийся хвост, но слишком поздно – неуловимый змей уже протиснулся сквозь отверстие.

– Откройте дверь! – крикнул он. – Я должен бежать за ним!

Дежурный стоял парализованный, пока Намото не бросил напряженным шепотом: – Открой дверь, Ена.

Тогда Ена стал быстро двигаться.

– Да, сэр. Мне следует поднять тревогу?

Намото посмотрел на Флинкса, готового вырвать дверь из паза.

– Пип никому не причинит вреда, если не почувствует угрозы мне.

– Тогда что же с ним случилось? – спросил падре, когда дверь ушла в стену. Флинкс рванулся вперед, а падре – по пятам за ним.

– Не знаю… вот он! Пип!…

Закрученный хвост как раз исчезал за поворотом коридора. Флинкс бросился следом.

На поворотах и изгибах коридоров похожего на лабиринт здания Флинкс иной раз терял своего приятеля из виду. Но пепельнолицые служители-люди и бесконтрольно дрожащие антенны транксов отмечали путь мини-дракончика очень четко. Несмотря на свою дородность, падре Намото почти не отставал от Флинкса.

Ощущение было такое, словно они пробежали километры коридоров, прежде чем настигли мини-дракончика. Пип бил кожистыми крыльями о еще один дверной проем, намного больший, чем все пока виденные Флинксом.

Только на этот раз на посту был не всего лишь один студент-дежурный. За фланкирующим цилиндрическим барьером пригнулись двое мужчин в аквамариновых мундирах. Каждый держал в руке маленький лучемет, нацеленный на парящего мини-дракончика. Флинкс увидел небольшую кучку служителей Церкви, выжидающе теснившихся в противоположном конце коридора.

– Не стреляйте! – неистово взвыл он. – Он никого не тронет!

Замедляя бег, он придвинулся поближе к своему приятелю. Но Пип отказывался отвечать на любые призывы, оставаясь решительно вне пределов досягаемости рук, продолжая биться о двери.

– Что бы там ни взбесило его, оно находится по другую сторону, – крикнул он двум вооруженным. – Пропустите его.

– Это запретная зона, парень, – ответил один из них, пытаясь разделить свое внимание между летучим змеем и этим новоприбывшим.

– Пропустите нас, – приказал слегка запыхавшийся Намото, выдвинувшись туда, где его было ясно видно. Голос охранника сделался почтительным.

– Извините, падре, мы не знали, что во главе этого вы.

– Не я, змей. Но все равно откройте двери. Под мою ответственность.

У Флинкса была всего лишь минута для того, чтобы погадать, насколько же важной фигурой был его любезный гид, прежде чем удивительно толстые двойные двери начали расходиться. Пип протиснулся через минимальное отверстие, а нетерпеливому Флинксу пришлось подождать еще минуту, прежде чем проем стал достаточно широк, чтобы пропустить и его.

Затем он оказался на другой стороне, в коридоре, ничем не отличавшимся от любого из множества уже пересеченных им.

За исключением…

За исключением ряда из шести лифтов перед ним. Перед крайним лифтом слева ждали два падре-электа. Один был очень старым, высоким и странно деформированным человеком. Он стоял рядом с молодой транксийкой.

Когда Флинкс и Намото проскользнули в коридор, Пип парил в воздухе. Затем он вдруг спикировал на пару, совершенно игнорируя других служителей Церкви, начавших замечать присутствие в своей среде ядовитой рептилии.

– Отзовите его, Флинкс, – приказал Намото. Теперь в его голосе не звучало ни малейшего намека на уступчивость. Он держал в руке лучемет и прицелился.

Флинкс вдруг ощутил, что так сильно притягивало его приятеля. Когда Пип спикировал, горбатый старик с потрясающей ловкостью нырнул и увернулся, практически швырнув свою юную спутницу о дверь лифта. Та извернулась, когда ее толкнули. Этого было достаточно, чтобы предотвратить неприятный перелом, но слишком мало, чтобы помешать ей с силой врезаться в неподатливый металл. Сверкающие сине-зеленые ноги подкосились, и она сложилась у двери.

Необыкновенная прыть старого клирика заставила Намото и других задержаться с вмешательством. Выхватив из складок рясы свой собственный лучемет, этот человек – все еще не издавший ни единого слова, даже простого крика «на помощь» – не целясь, выстрелил в Пипа. Мини-дракончик плюнул, и нечеловеческие рефлексы едва дали его мишени возможность избежать разлагающего яда. Яд опалил отделку на стене позади незнакомца.

– Пип, этого хватит! – что-то в голосе хозяина, очевидно, удовлетворило мини-дракончика. Недолго поколебавшись, рептилия развернулась в воздухе и промчалась обратно к Флинксу. Но летучий змей все еще чувствовал себя достаточно неуютно, чтобы презреть свой обычный плечевой насест, предпочитая вместо этого оставаться осторожно парящим неподалеку от правого уха Флинкса. На несколько безмолвных секунд масса народу кратковременно объединилась в параличе неуверенности. Затем Намото разбил чары.

– В каком филиале вы работаете, сэр? – спросил он у объекта нападения Пипа. – По-моему, я не узнаю…

Падре замолк, так как лучемет, недавно направленный против змея, переместился на него. Пытаясь смотреть сразу во всех направлениях, державший его человек обвел смещающимся ледяным взглядом собравшуюся небольшую толпу. Никто не выступил против него, предпочитая вместо этого смотреть и ждать.

– Держитесь подальше, все вы, – предупредил, наконец, он. Акцент его был незнаком Флинксу, слова скорее высвистывались, чем произносились.

Когда старик начал пятиться к дверям, через которые только что прошли Флинкс и Намото, Флинкс осторожно прокрался бочком туда, где он мог оказать помощь пострадавшей юной транксийке. Она как раз приходила в сознание, когда он приблизился к ней. Обхватив обеими руками грудную клетку, он поднял ее на ноги.

– Он… угрожал убить меня, – оглушенно пробормотала она, все еще не слишком твердо держась на истногах и стопоруках. Он чувствовал, как ее грудная клетка-б пульсирует от неровного дыхания.

Явно снова овладев собой, транксийка обвиняюще посмотрела на швырнувшего ее.

– Он сказал, что если я не отвезу его на Командный Уровень, то он убьет меня!

– Вы не сможете выбраться из этого здания, сэр, – уведомил Намото только что обвиненного девушкой человека. – Мне придется попросить вас положить этот лучемет и пройти со мной. – Лучемет качнулся в его сторону, и он остановился после единственного шага.

– Чтобы быть разумным, надо жить, – просвистел-проговорил старик. Не выпуская сжатого в руке лучемета, он сунул руку в складки рясы, она была, заметил Флинкс, исключительно объемистой. Минутный поиск произвел небольшой коричневый кубик, окутанный проводами и неуклюже установленными ручками. – Это стограммовый пакет келита, достаточно, чтобы убить всех в этом коридоре. – Его объяснения хватило, чтобы обратить следивших послушников помоложе в поспешное отступление.

Намото не шелохнулся.

– Никакой объем взрывчатки не поможет вам выбраться из этого комплекса, – уведомил он уже ровным голосом нервного человека. – Более того, хотя этот кубик выглядит похожим на пакет келита, я нахожу это крайне маловероятным, поскольку никакой объем взрывчатки не может попасть в этот комплекс незамеченным. Более того, я не думаю, что вы полномочный член Церкви. Если это правда, то вы не можете иметь при себе активированного лучемета.

Падре сделал еще один шаг вперед.

– Держитесь подальше, а не то узнаете, активирован он или нет! – визгливо крикнул старик.

Все глаза в коридоре были прикованы к двум главным действующим лицам в угрожающей партии, все разумные глаза.

Флинкс подумал, что увидел что-то, двигающееся под самым потолком и взглянул вдруг направо. Пипа там больше не было.

Невозможно сказать, пришла ли одновременно та же мысль в голову и старику, или он просто заметил движение над головой. Какой бы ни была причина, он нырнул и выстрелил прежде, чем Флинкс смог крикнуть своему приятелю.

Намото оказался и прав, и не прав. Крошечное оружие выглядело похожим на лучемет, но не было им. Вместо этого оно выстрелило крошечным зарядом, который прошел, едва-едва не задев извивающееся тело мини-дракончика. Заряд ударился о противоположную стену и отскочил на пол. Чем бы там он ни был, он, что и говорить, был не взрывчатым, но Флинкс сомневался в его безвредности.

На этот раз Пип был слишком близко, чтобы от него можно было увернуться. Мощные мускулы челюстей и шеи прогнали яд через подкожную трубку в рот мини-дракончика. Яд не попал в глаза, но, несмотря на свою сверхъестественную ловкость, старик не сумел полностью избежать нападения. Яд задел голову и шею. Раздался шипящий звук растворяемой плоти, и человек издал неожиданное пронзительное шипение, напоминавшее выбитый предохранительный клапан древней паровой машины.

Это был не тот звук, который могло произвести человеческое горло. Намото и Флинкс бросились к падающей фигуре. Но даже валясь, он вертел в руке кубик «келита».

Уверенность умирающего была достаточной причиной для того, чтобы Намото рухнул на пол и выкрикнул предупреждение всем остальным. Внезапно раздался приглушенный взрыв – но намного меньший, чем произвел бы келит, и он был вызван не коричневым кубиком. Несколько визгов толпы – и угроза миновала.

Когда Флинкс снова поднялся на ноги, то понял, что наблюдения Намото опять оказались неточными. Сперва лучемет проявил себя оружием, но не лучеметом. А теперь оказалось, что этот лазутчик сумел-таки пронести в комплекс минимальное количество взрывчатки, но недостаточное, чтобы причинить вред кому-нибудь еще, кроме себя. Если это и в самом деле был келит, то его было самое малое количество. Но тем не менее оно сделало впечатляющее месиво из живота этого человека. Его внутренности были рассеяны по всему коридору.

Флинкс все еще тяжело дышал, когда Пип снова устроился у него на плече. Двинувшись вперед, он присоединился к Намото в изучении остатков того, что несколько минут назад было живым существом.

С приближением смерти ум существа прояснился, мысли его многократно усилились. Флинкс вдруг обнаружил что его голова подверглась нападению вихря образов и слов-изображений, но не это, а то, что он уже видел один из них, потрясло его так сильно, что он споткнулся.

Флинкс почувствовал призрачное рябящее изображение толстого человека, которого он сильно желал увидеть вновь, но оставил надежду когда-нибудь вновь отыскать: Конды Чаллиса. Это видение было смешано с миром-изображением, а изображение-мир имело название Ульру-Уйюрр. За его внимание соперничало много других образов, но неожиданное зрелище Чаллиса в мозгу умирающего лазутчика поглотило их.

Пип почувствовал ярость своего хозяина на этого индивидуума долгие минуты назад, еще в архиве. Затем эта злополучная личность внезапно – несомненно – представила себе того же самого Коммерсанта, в неблагоприятных для Флинкса отношениях. Поэтому Пип прореагировал согласно эмоциональному состоянию Флинкса. А напал бы мини-дракончик на чужака, даже если бы тот не выхватил оружия, Флинксу уже никогда не узнать.

Намото изучал труп. Взрыв был ограниченным, но сильным. Большая часть тела была уничтожена.

Протянув руку вниз, падре нащупал то, что, похоже, было куском свободной кожи. Он потянул – и кожа отстала, открывая под ней вторую эпидерму. Она была сверкающей, в пупырышках и чешуйчатой, столь же нечеловеческой, каким был тот последний крик.

Столь же нечеловеческой, как увиденные Флинксом мысли.

В толпе начал подниматься тихий пораженный ропот, продолжавшийся, когда Намото, опустившись на колени, потянул и сорвал сложную маску, создававшую фальшивую структуру лица. Когда весь череп был выставлен напоказ, Намото поднялся, и его взгляд переместился к образчику поддельной кожи, который он держал в руке.

– Липа, – буднично заметил он.

Выронив обрывок кожи, он вытер руки о подол рясы.

– Взрослый ААнн, – пробормотал кто-то в толпе.

– Здесь?!

– Но зачем? Чего он надеялся достичь, со столь малым количеством взрывчатки?

Кто-то позади толпы привлек внимание, подняв крошечный предмет.

– Кристаллический иглодрот, – объяснил тот. – Вот как он прошел мимо детекторов: никакого лучемета, никакого оружия с разрывными зарядами.

– Наверняка ведь, – обратился кто-то к Намото, – он проделал весь этот путь со всеми этими детально разработанными приготовлениями не просто для того, чтобы убить кого-то из маленького игломета?

– Я тоже этого не думаю, – согласился падре, взглянув на тело. – Та взрывчатка – заряд, предназначенный для того, чтобы убить его в случае разоблачения. Но, наверное, он предназначался также для уничтожения чего-то еще.

– Какого рода чего-то еще? – поинтересовалось то же лицо.

– Не знаю. Но нам предстоит проанализировать этот труп прежде чем мы отделаемся от него, – Снова опустившись на колени, Намото медленно ощупал прожженное мясо. – Что касается этого, он был хорошо вооружен, его внутренности полны размельченного кристалла. Должно быть носил при себе несколько дюжин иглодротов.

Флинкс дернулся при этом наблюдении, начал было что-то говорить, а затем раздумал и скрыл начало фразы зевком. Он ничего не мог доказать, и в любом случае, это было безумное предположение. Кроме того, если каким-то чудом он окажется хотя бы наполовину прав, то наверняка будет с год допрашиваться Церковными следователями. И тогда он может вообще не найти Конду Чаллиса. Еще хуже, к тому времени бездушный коммерсант может уничтожить украденные им недостающие сведения. Эту оставшуюся часть в головоломке жизни Флинкса.

Поэтому он не мог позволить себе рискнуть высказать ребяческое мнение по поводу того, чем могут быть эти осколки.