Книга: Калигула - Альбер Камю

Хотя возможно, что это только для меня "Посторонний" является неразрывной иллюстрацией к экзистенциальному мироощущению Камю, и взятый сам по себе роман даст тот же бодрящий эффект. Но в моëм случае всë уже случилось, как случилось, и все произведения Камю слиты воедино ещё с тех пор, когда в связи с поступлением в магистратуру на философию я с головой погрузилась в экзистенциализм (и так до сих пор и не вылезла). Так что мне, скорее, куда более важно поделиться самыми значимыми идеями, полнее всего раскрытыми в эссе "Миф о Сизифе", которое является настоящим сборником условных "заповедей" человека абсурда.

Абсурд - это особое состояние, отношение к жизни, когда ты точно знаешь о том, что она лишена какого-либо смысла (потому что всë равно в итоге она закончится смертью, которая всë приводит к нулю; концом любых действий, любой жизни всегда будет только смерть). И, что важно, не стремишься при этом искусственно наполнить её неким "высшим" смыслом. Не жульничаешь, не кладëшь свою жизнь во имя какой бы то ни было идеи, а встречаешь эту абсурдность существования лицом к лицу и ни на минуту не выпускаешь из виду. Человек абсурда - это такой своеобразный сверхчеловек по версии Камю. И, конечно, здесь всем ясно, что быть сверхчеловеком невероятно сложно.

Естественное желание человека - понять мир, приблизить к себе Вселенную; нами постоянно движет жажда сделать мир максимально "человеческим". Но в какой-то момент мир ускользает от нас, становится вновь первобытным и непонятным, потому что внезапно утрачивает иллюзорный смысл, который мы сами в него вкладывали веками с помощью образов и описаний. Мир становится непроницаем и чужд для человека. Так проявляется абсурд.

"Бывает, что декорации рушатся. Утреннее вставание, трамвай, четыре часа в конторе или на заводе, еда, трамвай, четыре часа работы, еда, сон, и так всë, в том же ритме, в понедельник, вторник, среду, четверг, пятницу, субботу. Чаще всего этой дорогой следуют без особых затруднений. Но однажды вдруг возникает вопросительное "зачем?", и всë начинается с усталости, подсвеченной удивлением".

После этого удивления, которое появляется в жизни любого человека, если его не проигнорировать, встаëт следующий вопрос: "Есть лишь один поистине серьëзный философский вопрос - вопрос о самоубийстве. Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она того не стоит, - это значит ответить на основополагающий вопрос философии". Этот вопрос является самым важным и касается каждого потому, что он (в отличии от всяких "что есть бытие", "сознание или материя" и т. п.) принуждает к действию. Понятно, что до самоубийства доходят немногие (быть логичным в своих рассуждениях не так трудно, а вот дойти в мысли до логического конца - куда сложнее). Есть люди, которые выбрали ответ что да, стоит труда, а живут так, как будто выбрали "нет", и наоборот. А большинство вообще избегает на этот вопрос отвечать и так и живëт в бесконечной череде бессмысленных "завтра", в постоянном "будущем", которое приведëт только к смерти.

То есть все живут так, как будто они о смерти вовсе не знают.

И Камю признаëт, что это новоприобретенное для человека знание непреложности смерти может быть невыносимым. И всë же этот груз, который каждый должен взять на себя полностью, без опоры на разные всë объясняющие учения, веры в жизнь "после" и т.д. Знать и не надеяться - вот что нужно делать, чтобы сберечь ту единственную истину абсурдности существования, которая дана человеку. Потому что только она помогает сохранить ясный разум, "сознающий свои пределы", только она помогает различать иллюзорные картины мира, не вовлекаться в сомнамбулическую жизнь "Постороннего". Взамен этого успокоенного, сшитого из обманов сна она предлагает "великолепие и бесцельность человеческой жизни". Обнаруживается, что жизнь может быть прожита тем лучше, чем "полнее в ней будет отсутствовать смысл".

"Ничто не ясно, всë хаос. Человеку не остаётся ничего другого, как сохранить ясность ума и точное знание обступивших его стен"

Коротко: По тому, как написано, - подойдёт для тех, кто хочет приобщиться к поискам ответов на вечные вопросы, но при этом к сугубо научным философским трудам обращаться пока страшно. По тому, что написано, - хоть раз в жизни нужно бы прочесть каждому.

Небольшое по объёму произведение Альбера Камю рассказывает о том, что привело древнеримского императора неславной памяти к насильственной смерти, организованной группой заговорщиков. Образ центрального персонажа рельефен и не лишён некоторого специфического обаяния. Одно из определений абсурда по Камю гласит: «Абсурд – это чувство, которое испытывает человек, столкнувшийся с отсутствием смысла своего существования». Похожее происходит с Калигулой, у которого больше нет целей и желаний, кроме одного, заведомо неосуществимого. Император хочет получить луну с неба. Только в этом случае он, возможно, рассмотрит вариант возвращения к «нормальности». Не будет спойлером сказать, что чуда не случится, и никто не отнимет у неба его ночного светила. Сразу отмечу, что впечатлило меня больше всего. Тексту, вопреки всепроникающему абсурду, присуща внутренняя логика. Достаточно посмотреть на первое действе пьесы. Так, мы узнаём о потенциальной причине безумия Калигулы. Он был стандартным императором, «неопытным» и «щепетильным», до того, как умерла его любимая Друзилла. Это событие, по мнению патрициев, открыло шлюзы в сознании Калигулы. Воды безумия, умноженного на чувство вседозволенности, грозят затопить самого императора, но до этого они рискуют поглотить всех вокруг. То есть автор одновременно рисует мир, свободный от логики, и предлагает относительно правдоподобное, можно даже сказать рациональное, объяснение резким изменениям в психологии и поведении персонажа.

Калигула жесток, его поступки безумны в том смысле, что они лишены какого-либо смысла (простите за тавтологию), но невольно может промелькнуть мысль, что другие персонажи ненамного лучше неадекватного императора. В пьесе раздаётся голос в пользу этого мнения. Геликон, всецело преданный Калигуле слуга, который «слишком умён, чтобы думать», защищает своего хозяина.

Кай не вел со мной бесед. Он просто освободил меня и взял во дворец. И тогда у меня появилась возможность как следует разглядеть вас, добродетельных. И я увидел, как вы невзрачны и какой пресный дух распространяете вы, вы, которые никогда не страдали и не рисковали ничем.

Одна из тем пьесы связана с противопоставлением яркой личности деспота и серых, малопримечательных персонажей. Калигула бросает вызов логике, судьбе, самим богам, чьё место он не просто хочет занять, но стремится превзойти их в своих возможностях. Для реализации этого в распоряжении императора неограниченная власть. Но в мире, где царствует абсурд, разница между деспотической властью и рабским положением незначительна. Калигула осознаёт это. Его беда в том, что он слишком хорошо всё понимает. Ноша понимания в чём-то сродни камню, который Сизиф должен был вечно катить на гору.

Калигулу можно назвать нетипичным тираном. Он склонен к рефлексии. Ход его мыслей даже по-своему рационален, если принять, что в его основе лежит принцип абсурдности всего сущего. Нарисованный портрет императора должен одновременно очаровывать и пугать, больше второе, чем первое. Пьеса символична, но в ней много мыслей, которые вполне соотносятся с обыденной реальностью.

Керея. Я сказал тебе: я считаю, что ты приносишь вред. Я люблю безопасность. У меня потребность жить в безопасности. Большинство людей подобны мне. Они не способны жить во вселенной, где самая причудливая мысль в единый миг может стать реальностью. Я тоже, я не могу жить в такой вселенной. Я хочу сам распоряжаться собой.

Керея озвучивает вполне здравые истины, с которыми многие сегодня могли бы согласиться. В этой, казалось, абсурдной вселенной можно услышать и другие разумные сентенции. Часть исходит от самого Калигулы.

Но я не сумасшедший, более того, я никогда не был так разумен, как сейчас. Просто я вдруг почувствовал потребность в невозможном. Вещи, такие, как они есть, не устраивают меня.

Калигула понимает, как жестоки могут быть глупость и тщеславие.

Она [глупость] беспощадна, Цезония. Она беспощадна, если ее оскорбить. О, меня убьют не те, у которых я казнил сыновей и отцов. Эти меня поняли. Они со мной. У них тот же привкус во рту. Но другие! Те, кого я высмеивал, над кем издевался - я беззащитен перед их тщеславием.

Император из тех безумцев, которые в своём неистовстве иногда приближаются к мудрецам. Им уже нечего терять, все ведь знают, что они алогично кровожадны. Это может дать свободу, или скорее иллюзию таковой. Калигула заявляет, что «во всей Римской империи свободен один он», потому что он, в отличие от остальных, познал бессмысленность мира. Но, возможно, ему придётся скоро убедится, что эфемерная свобода, как и все остальные понятия, лишена смысла. Всё это не мешает императору многократно брать на себя функции Фатума.

Судьбу нельзя понять - поэтому я творю судьбу. Я принял личину богов, глупую и непостижимую.

Но он знает, что обречён и не пытается что-то предпринять. Какой в этом смысл? Должно быть, жизнь уже давно стала для него невыносима, и он втайне желает, чтобы рок быстрее его настиг.

Как мы уже убедились, сознание Калигулы пропитано абсурдом. Оно соткано из противоречий. Император, казалось, отрицает всякую логику в подлунном мире, но одновременно тяготеет к ней, пытается нащупать точку опоры, ухватиться за. Калигула, который декларирует полную независимость своих решений как от какой-либо морали, так и от законов, временами всё же ищет понимания окружающих. Иначе зачем ему в некотором роде оправдываться перед Сципионом? Калигула объясняет поэту, отца которого он велел убить, что он, император, сберёг множество жизней, отказавшись от ведения нескольких войн. И он избегает войн, потому что ставит человеческую жизнь выше идеала завоевания, хотя и не выше, чем собственную жизнь. В своём самоанализе Калигула заходит так далеко, что заявляет: «нет, чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что я – не тиран». Автор не раз по ходу пьесы окунает читателя в мутную воду политики и присущего ей лицемерия. Калигула, по выражению античного историка Светония, чудовище, но он открыто заявляет о своей монструозности. Существуют другие рассудительные «монстры», которые притворяются добродетельными и пекущимися о всеобщей пользе.

Решив доказать, в первую очередь самому себе, что он свободен от всего, Калигула рвёт последнюю ниточку, связывающую его с человеческим миропорядком. Он избавляется от единственного человека, к которому он мог испытывать отголоски привязанности и который мог умерить его жестокие выходки. Вокруг меня все меньше и меньше людей <…> Слишком много мертвых. Это опустошает. И даже если мне принесут луну, мне уже не вернуться назад, к тому, с чего я начал. И пусть даже мертвые вновь встрепенутся под нежным лучом солнца, земля не поглотит совершенных убийств. Логика, Калигула! Нужно следовать логике. Власть до конца. Одиночество до конца. Назад не вернуться. Нужно идти, пока все не окончится само собой.

Вскоре Жизнь, бессмысленная и беспощадная, сыграет последний акт с участием Калигулы, после которого он войдёт в Историю - порой такую же иррациональную и лишённую милосердия... Занавес.

В заключение скажу, что, несмотря на описываемые ужасные события, пьеса ироничная и нетяжёлая для восприятия.

О каких шаблонах вообще речь? Что он не поплакал на похоронах мамы и что не хочет говорить со священником?

Конечно, он странный, не подстроился под чужие ожидания. Непонятно вообще зачем влез в дела соседа. Но думаю, если б он не выстрелил, то его б зарезали. А суды присяжных (а может и вообще все суды, да и выборы в принципе) делают выбор по симпатии (красивой фотке кандидата на выборах)

А то, что он разозлился на священика, внезапно расширило его горизонты. Вот это да. Наверно реально некоторые до того в футляре бытовухи, что некогда расширять и додумывать

Короче, книжечка про рационала, который всем как бельмо на глазу, такой же как Гарри Поттер в методах рациональности. Но занудство в государственных масштабах и без подушки безопасности, как видите, чревато

Но ровно поэтому могу сделать предположение, что с Камю мне не по пути - не близка его позиция и сами основы её построения. Весь первый роман я словно наблюдала из-за стекла, ощущая лишним наблюдателем себя, а никак не героя. Первую треть "Мифа о Сизифе" откровенно страдала от намеренного усложненных предложений и используемых терминов, хотя как раз эта часть соответствует введению определений и начальных точек. Да, потом дело пошло значительно легче, вот только зачем создавать испытание для читателя на вводном этапе? Разве что "Калигула" действительно вызывал удовольствие при чтении при всём неприятии персонажа.

Камю выработал свою позицию взгляда на мир, но у меня она не вызывает уверенности ни в её изначальных постулатах, ни в пользе от применения. Есть что-то сродни "художник должен быть голоден", только зачем? Возможно однажды, я приду к похожему восприятию, пока же оно кажется излишне максималистским.

Пьеса, в которой, по словам Жана Поля Сартра, "свобода становится болью, а боль освобождает". Минули годы, десятилетия, - однако и литературные критики, и читатели по-прежнему пытаются - каждый по-своему! - постичь суть трагедии безумного молодого императора, дерзнувшего заглянуть в бездну вечности…

Судя по аннотации и моим впечатлениям, у автора получилась многогранная загадка, которую каждый пытается расшифровать по-своему, ища свои символы и смысловую нагрузку. Я не критик, но выделю три идеи, показавшиеся мне наиболее важными. Когда говорят о жестокостях правления этой ветки римских цезарей, всегда добавляют: "что же поделать, тогда было такое время". Но, как сказал один умный человек гораздо позже: "власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно". Безумства Калигулы касались всех сфер - экономики и пополнения казны(Акция для от Гая: напиши на меня завещание и попади на эшафот в течении часа), человеческих отношений (Акция для от Гая: покажи мне свою жену, и я проведу ее тест-драйв, оценив все достоинства и недостатки для тебя), прочих семейных ценностей (Акция дня от Гая: убью все поколения до и после тебя, чтобы ты ощутил свое место в мире), аристократические бонусы патрицианства (Акция дня от Гая: ты -патриций, первый везде, поэтому твое место быть первым на арене, а не сидеть в первом ее ряду), и так далее. И страх сковывал всех вокруг, ни один не чувствовал себя в безопасности, и. как это не парадоксально, никакие сильные чувства, ощущения душевной боли не позволяли патрициям разогнуться и ответить. Почему так? Раболепство пред безумцем, возведенное в абсолют... Вы поклонники двуличного Януса или страх сковал все мысли? Я мыслю, а следовательно - существую. Существовали ли патриции, то есть мыслили ли они? Вторая мысль очень точно выражена в одной из рецензий, и я бы ее хотела поддержать. Калигула всеми доступными способами пытался добиться искренности в ответных эмоциях. Средства выбрал он отвратные, это неоспоримо. Но ведь народ гнулся, "держал фасад", бессмысленно и бездумно, не выдавая истинных чувств и еще больше распаляя сумасшедшего типчика, ничем не ограниченного в средствах. Выказал ли хоть один в лицо недовольство? Нет. Чего боялись, смерти? Так он и так как цыплятам головы вам сворачивает, и вам и всей вашей родне. Где ваши честные эмоции, где правда, брат (или Брут, но тот идейнее был, нежели герои этой пьесы, не правда ли)? Нигилист из древней империи. И, наконец, про нигилизм и отрицание. Как пишут некоторые историки, Тиберий и Калигула не были более развращенными, нежели их окружение, просто они отрицали необходимость это скрывать. Нигилизм включает в себя отрицание общепринятых ценностей, и на мой взгляд, Камю показал, что Калигула проповедовал яростный, агрессивный нигилизм, болью и страхом доказывая, что попирает те самые ценности и нормы. Осознание и осязание бессмысленности жизни, созидания, познания вылилось у него в те самые формы, которые после стали характеризовать как безумные выходки. Итак, посмотри в глаза безумцу, которого помнят двадцать одно столетие, пытаясь проникнуть в смысл его жизни и почитай Альбера Камю; возможно в диалоге с этим драматургом у тебя будет шанс найти ответ на этот вопрос.

Не-не, какой Карл?! Тогда я не только не смотрела «Ходячих», но и «Чуму» ещё не читала, а слово «мем» не знает даже сноб Илюша. Слово «сноб» я знаю, но ещё не умею органично вставлять в бытовую речь. Мне 17. И я с несколько преувеличенным энтузиазмом киваю ему вслед: ничего себе, обалдеть можно, Камю!

Сейчас, размышляя об этой незамысловатой истории из прошлого века (а заодно о том, как бы сделать аккуратненькую лоботомию, почистить корзину и освободить чутка оперативной памяти), я понимаю, что причинно-следственные явно поплыли в своё время. Нечего было удивляться тому, что явно одинокий пожилой обсыпанный перхотью неудачник на бесприютном перегоне «Звездная» - «Технологический институт» познаёт искусство быть посторонним и шепчет про себя: «Важный вопрос, который следует разрешить «на практике»: можно ли быть счастливым и одиноким?» Он не решил его, потому что вовремя не пересел окончательно на Стругацких (и на красную ветку), его глаза пусты, цвет лица землист, а пиджак шит белыми нитками, потому что он упрямо тянется за пубертатными французскими максимами, как грешник за индульгенцией, ищет способ посредством постницшеанских парадоксов влезть в небо по трубе. А они не для этого — они даже не каждый тухлый кухонный разговор оживляют. Подозреваю, что катится этот гражданин до сих пор, и мятежный дух его поблёскивает очками +3 тут и там по нашему андеграунду. Как сложилась судьба Илюши, я не знаю, но если он не закрыл Камю, как только узнал, что «самой холодной зимой внутри меня непобедимое лето» - он в соседнем вагоне.

Короче, дорогие друзья, я официально заявляю, что Альбер Камю — писатель детский, и, как любят порой писать на коробках с настолками: «для детей от 0 до 90». Ну и, казалось бы, что? Теперь же и мультики-то все для взрослых, а для иллюстрации понятия «бинарная оппозиция» вполне годятся Тор и Локи, к древнеисландскому эпосу имеющие отношение весьма опосредованное. И не то чтобы меня так уж раздражала детская литература. Пусть расцветают цветы жизни! Но если вот вдруг взрослый дядька на сложных щах, возведя очи горе, начнет пророчествовать: «снесу вам яичко не простое, а золотое» или, трясясь от страха, кукарекать: «несет меня лиса за синие леса!», я постараюсь не совершать резких движений. И я, чесслово, не знаю, чем лучше: «Да кто такой этот Бог, чтоб я хотел с ним равняться!» Окей, бумер, - спросит кто-нибудь закономерно — а какого ж хрена ты читаешь Камю, тем более пьесу «Калигула», где ни роздыху ни сроку, знай один звенящий, продирающий неокрепший мозг афоризм ровненько накладывается на другой? Смотрела б спокойно Тинто Брасса, вязала бы носок с двадцатью пятками? Отвечаю: я играю в игры. Там ещё и Сартра можно было почитать. Но они-то с Камю как раз никакая не оппозиция — аверс и реверс. Поэтому я подкинула монетку, и она тут же растворилась в хламе наследственной коммуналки. И теперь у меня нет монетки. Так что погнали в высокую философию. Уф.

После смерти своей сестры-любовницы Друзиллы сбежал, значит, Гай Юлий Август Германик aka Калигула (29 годиков) из дворца, бродит потерянный по окрестностям развратного Рима, страдает, ни с кем разговаривать не хочет, а хочет Луну (да-да, прям как самый главный злодей в мире из заголовка). Но нет, он не злодей, он юноша и поэт («Ведь ты ещё ребенок. У тебя вся жизнь впереди» - говорит ему милфа Цезония), и становится очевидной ему нелепость окружающего мира, что мучения, старение и смерть неизбежны, например, и хочет он довести его до окончательного абсурда, чтоб треснул, наконец, воссиял заново и наступило б на всех счастье. А патриции такие переполошились, чего это наш прынц задумчивый такой и кушать не хочет, а сами всё о земном, да о материальных благах хлопочут. А как же казна, говорят. Включая таким образом триггер, после чего всем небо с овчинку показалось. И это, уж поверьте, не про «абсолютная власть развращает абсолютно», это как если б с Сиддхартхой Гаутамой на 30 году жизни случилось не просветление, а..хм.. экзистанс. В любом случае, дети, чего бы там вам не примерещилось, герой пьесы, призванный вызывать эмпатию — это «безумный тиран» Калигула, «единственный художник за всю историю Рима, понимаешь?» для которого «живые не могут заселить вселенную и разогнать скуку»(ну не могу я цитировать Камю — там целиком копипастить надо!), положительный герой — поэт Сципион, чьего отца император убивает собственноручно с особой изощренностью, не забывая произносить что-то из Достоевского в сторону обомлевшего зрительного зала. Положительность его в том, что он единственный, кто способен понять, что за пламень сжигает душу Калигулы и не хочет его за это убить, а наоборот. Есть ещё условно-досрочный Херея, который просто хочет «жить и быть счастливым». Остальные же статисты — твари дрожащие или просто плохо оделись.

«Грязные рожи и скверный запах, пресный запах людей не познавших ни страданий, ни риска. Я видел красивые одежды, а сердца были потухшие, лица алчные руки дрожащие»

Так вот, дети: если вдруг, начитавшись Камю, вам захочется зажигать сердца (танцевать в балете, пользовать чужих жен, убивать друзей, обретать великую пустоту, которая «сердцу принесет покой»), если вам уже исполнилось 29, но всё ещё хочется, чтоб в какое-нибудь царство приняли главным палачом, начинайте с малого, ещё не поздно: отрывайте крылья мухам.