Текст книги "Основы этнопсихологии"

Одним из основных результатов контактов и соперничества этнических групп является возникновение иерархии их статусов. Каждый понимает и принимает свою роль, и соперничество становится менее ожесточенным. Прекращается непосредственная борьба между конкретными представителями групп за овладение рабочими местами, жилищами, за авторитет и другие ценности. Если есть иерархия этносов, они сохраняют между собой дистанцию и выполняют свои роли. Борьба между этническими группами в какой-то степени становится даже излишней. Доминирующая группа чувствует себя в безопасности: каждый знает “свое место” в обществе и можно даже сотрудничать за достижение общих целей. Речь идет, конечно, об этнических группах одного ранжированного многоэтнического общества. Однако соперничество между соседними этносами, живущими на разных, но пограничных территориях, может иметь не менее ожесточенный характер, не приводя к устойчивой субординации.

Как отмечают этнопсихологи, система этнической стратификации, возникшая в единой социальной структуре, становится консервативной силой. Люди, живущие в такой системе, в основном тоже становятся консерваторами: они считают существующее положение вещей естественным и даже справедливым. Все стремятся приспособиться к возникшим социальным нормам. Этому способствует то, что за хорошее выполнение ролей предусматриваются положительные санкции (вознаграждения).

В многоэтнических обществах возникают проблемы, связанные не только со статусами этнических групп. В каждом обществе существуют профессиональные роли и соответствующие статусы и в этой связи возникает ряд вопросов, например, следующего характера: каким образом люди сочетают свои этнические и профессиональные роли и какие существуют различия между этносами по их типичным профессиональным ролям? Каким образом происходит разделение труда между разными этническими группами многоэтнического общества, какие факторы на это влияют?

Вторжение нового этноса в пространство, занятое уже одним или несколькими этническими группами, всегда приводит к изменениям экономической системы, так как появляются новые профессии, новые производители и потребители, новые экономические и социально-этнические отношения. В экономической системе происходят изменения и в том случае, когда какая – либо этническая группа уходит, т. е. при эмиграции.

Личная карьера индивидов в многоэтническом ранжированном обществе зависит от того, как они адаптируются к требованиям доминирующих групп и их культуры. Для того, чтобы делать успешную карьеру, многие стремятся по возможности уменьшить те антропологические и культурные различия, которые есть между ними и представителями основного этноса. Есть признаки, которым без труда можно подражать. Например, еврей, живущий во Франции, меняет свою одежду, воспринимает правила поведения французов и становится “французом”. Приспосабливаясь таким образом, он создает предпосылки для успешной карьеры. Есть и такие, которые, ресоциализируясь, меняют даже свою религию. Правда, расовые признаки изменить крайне трудно или даже невозможно. Еще одним способом быстрого приспособления является поселение иммигрантов в больших городах, где их происхождение никому не известно.

Речь идет, по-существу, о более широкой проблеме социальной мобильности[116]116
  См.: Смелзер Н. Социология. Пер. с англ., М., “Феникс”, 1994, гл. 9–10. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., Политиздат, 1992.


[Закрыть] этнических меньшинств. Социальная мобильность обеспечивается посредством успехов и неудач, браков и других способов. Общество гибче в том случае, если социальная мобильность, т. е. изменение статусов, облегчено. Но следует говорить о социальной мобильности как этнической группы в целом, так и ее отдельных членов. Обычно статус этнической группы долгое время остается устойчивым, в то время как отдельные ее члены могут делать успешную карьеру. Поэтому следует остерегаться поспешных выводов и не обобщать успехи отдельных представителей этноса: та или иная нация в разных странах может иметь значительное число представителей, добившихся успехов и занимающих даже высокие статусы, но это может и не привести к дальнейшему повышению статуса самого их этноса. Это мы видим например, в Турции конца 19-го и начала 20-го века: здесь было много видных деятелей – армян, преуспевших в торговле, промышленности, в области культуры, даже в структуре государственного управления и т. п., но армянский этнос в целом продолжал занимать низкий статус и подвергался гонениям.

В тех странах, в которых этнические чувства и признаки сильно и резко выражены, очень трудно людям перейти из одной группы в другую. Иногда это невозможно, и всегда существуют возможности вспышки расово-этнических и религиозных конфликтов. Такова ситуация, например, в Южно-Африканской республике, в Японии, Турции и некоторых других странах.

Контакты этносов сопровождаются контактами их культур, вследствие чего в них происходят изменения. Они в этнологии известны и здесь приводятся главным образом для полноты изложения. Исследователями зафиксированы следующие основные виды изменения культур взаимодействующих этносов[117]117
  См.: Садохин А. П. Этнология. М., “Гардарика”, 2000, с. 208–209.


[Закрыть]:

1) Прибавление: этнос Э₁, сталкиваясь с этносом Э₂, осваивает некоторые его достижения. Так, турки, захватив Малую Азию, заимствовали многие навыки быта, земледелия и ремесленничества коренных народов, немало слов, обозначающих культурные занятия аборигенов – армян, греков и других народов[118]118
  См.: Еремеев Д. Е. Этногенез турок. М., “Наука”, 1971.


[Закрыть].

2) Убавление: этнос Э₁, взаимодействуя с Э₂, теряет ряд своих традиционных навыков и умений. Так, в настоящее время, из-за импорта готовой продукции из Европы, Америки и Азии, страдают ремесленнические традиции армян. Фактически потерян навык изготовления посуды из глины, частично – из дерева. Немногочисленные ремесленники изготавливают такие предметы лишь в качестве сувениров.

3) Обеднение (эрозия): речь идет о разложении, деструкции культуры. Многие малые этносы Америки, Севера и Востока России и других регионов мира потеряли свою культуру и сами растворились в массе господствующего этноса, или были истреблены (как в США).

4) Усложнение: культура этноса Э₁ под влиянием более богатой культуры этноса Э₂ претерпевает изменения, становится более сложной. Таково влияние русской культуры на азербайджанскую, китайской культуры на японскую и др. Например, японскую культуру считают дочерней для китайской культуры.

Этнические культуры, при синхронном их сравнении, имеют различные уровни развитости. Чем выше уровень культуры, тем устойчивее она и способнее избирательно ассимилировать только то, что полезно для себя. Мы полагаем, таким образом, что у развитых культур защитные механизмы лучше развиты. Такие культуры и их носители – этносы лучше защищены перед проникновением элементов чужих культур. Они оказывают сильное сопротивление попыткам ассимиляции.

Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962.

Гумилев Л. Н. Открытие Хазарии. М., 1966. (М., 2001).

Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989.

Плетнева С. А. Хазары. М., “Наука”, 1986.

Садохин А. П. Этнология. М., “Гардарика”, 2000.

Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений. СПб, 1999.

Смелзер Н. Социология. Пер. с англ., М., “Феникс”, 1994, гл. 9–10.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., Политиздат, 1992.

Чебоксаров Н. Н., Чебоксарова И. А. Народы, расы и культуры. М., “Наука”, изд. 3–е, 1985.

Austin W. G. and S. Worchel (eds.). The psychology of Intergroup Relations. Monterey (Calif.), Brooks / Cole, 1979.

Brown, Roger. The Social Psychology. The Second Edition. New York, 1985.

Feagin, Joe R. Racial and Ethnic Relations. 2nd ed., 1988.

Horowitz D. L. Ethnic Groups in Conflict. Univ. of Calif. Press, Berkley a. o., 1985.

Royce A. P. Ethnic Identification. Strategies of Diversity. Bloomington. Indiana Univ. Press, 1982.

Schaeffer, Richard T. Racial and Ethnic Groups. 2nd ed., Little, Brown and Corp., Boston and Toronto, 1984.

Shibutani T. and K. M. Kwan. Ethnic Stratification: A Comparative Approach. New York, London,1968.

Tajfel H. Human Groups and Social Categories. Cambridge (England): Cambridge Univ. Press,1961.

Weber M. Essays in Sociology. Ed. by H. H. Gerth and C. Wright Mills. New York: Free Press,1958.

Глава 3. Маргинальный статус и адаптивные реакции

А. Общая характеристика. – Работа этнозащитных механизмов и стратегий особенно заметна в тех случаях, когда индивид или этническая группа оказываются в маргинальном состоянии, т. е. в определенном обществе занимают пограничное положение. Вот почему для этнопсихологии, в которой проблема этнозащиты – одна из центральных тем, огромный интерес представляют маргинальные личности и группы, то, как они защищаются, какие конфликты переживают и какие характерные черты приобретают.

В любых условиях жизни многоэтнических обществ, особенно в исторические периоды быстрых социальных и экономических изменений, небольшое число членов притесняемых этнических групп добивается повышения своего социального статуса и выходит за те рамки ролей, которые им предписывались. Такие люди занимают промежуточный статус между этими двумя социальными мирами. Формально они становятся членами высшего слоя общества (даже элиты), но в этой новой группе им очень трудно войти в неформальные, первичные взаимоотношения с ее членами. Когда такие люди остаются жить в среде своей прежней этнической группы, тогда членам обеих групп трудно определить, как следует обращаться с такими людьми.

И сам такой человек, занимающий особый статус между двумя группами, не чувствует и не ведет себя свободно и раскованно ни там, ни здесь. Его статус называют маргинальным[119]119
  От англ. слова marginal – пограничный, граница; Этот термин ввел в научный оборот Р. Парк, понимая под ним статус между двумя культурами.


[Закрыть], и это же название нередко применяют для обозначения человека, занимающего маргинальный статус. “Маргинальный человек” – часто встречающееся выражение, обозначающее человека, который одновременно принадлежит двум или большему числу референтных, в частности (что особенно интересно для нас!) этнических групп, который хочет жить в двух мирах, желает сохранить свои традиции, язык и религию и одновременно быть принятым в новой среде. Но здесь его обычно не принимают из-за расовых и других предубеждений.

“Личность, покидающая в результате миграции, брака, получения образования одну группу или культуру, не найдя удовлетворительного варианта приспособления к другой… оказывается на периферии каждой из культур и не является членом ни той, ни другой, становясь как бы “маргинальным человеком”. Таково первоначальное определение маргинального человека, данного Э. Стоунквистом, который, подхватив идею Р. Парка, стремится развить теорию маргинальности в широком социологическом плане[120]120
  См.: Современная зарубежная этнопсихология. Реферативный сборник. М., 1979 (Ред. С. А. Арутюнов и др.), с. 90; Реферат на новое издание книги Э. Стоунквиста составил Е. А. Веселкин. (См. указ. соч., с. 90–112); См. также: Stonequist E. V., The Margnal Man. A Study in Personality and Culture Conflict. New York: Russel and Russel, 1961, XVIII, 228 p.


[Закрыть].

Вот как излагает Т. Шибутани понимание Р. Парком маргинального человека: “Маргинальны те люди, которые находятся на границе между двумя или более социальными мирами, но не принимаются ни одним из них как его полноправные участники. К признакам маргинального человека он (Р. Парк – А. Н.) относил следующие: серьезные сомнения в своей личной ценности, неопределенность связей с друзьями и постоянная боязнь быть отвергнутым, тенденция охотнее избегать неопределенных ситуаций, чем рисковать унижением, болезненная застенчивость в присутствии других людей, одиночество и чрезмерная мечтательность, излишнее беспокойство о будущем и боязнь любого рискованного предприятия, неспособность наслаждаться и уверенность в том, что окружающие несправедливо с ним обращаются”[121]121
  Шибутани Т. Социальная психология. Изд-во “Прогресс”, М., 1969, с. 475. Park R. E., Race and Culture: Essays in the Sociology of Contemporary Man. New York: Free Press, 1950.


[Закрыть].

Маргинальный человек, таким образом, оказывается в трудной социально-психологической ситуации. Он не чувствует себя полноценным членом ни в той, ни в другой группе. Во многих ситуациях у таких людей нет определенных социальных ролей и из-за такой неопределенности они переживают неприятные психические состояния. Состояние маргинальных людей весьма двусмысленное, поскольку они не оправдывают ролевых ожиданий, предъявляемых как с той, так и с другой стороны. Эти ожидания различны, порой весьма противоречивы и несовместимы[122]122
  Shibutani T. and K. M. Kwan, op. cit., p. 351. Понятие “маргинальный статус” внес в социологию и социальную психологию Роберт Парк в ходе своих исследований миграции населения. Он считал маргинальных людей “побочным результатом” (by products) процессов образования новых обществ. Он считал исследование таких людей поучительным, т. к. в их переживаниях отражаются процессы социальных изменений. См.: Park R., Race and Culture, pp. 345–392.


[Закрыть]. Одну и ту же роль этого человека разные его референтные группы понимают по-разному, предъявляют к нему несовместимые требования, вследствие чего он переживает внутренние конфликты. В целом это более или менее дезадаптированные люди. Хроническая дезадаптированность человека в современных динамичных обществах еще в большей мере свойственна маргинальным людям.

Люди, занимающие более низкие социальные статусы (это в первую очередь рядовые члены прежней группы, которую индивид наполовину покинул), считают, что он на социальной лестнице стоит выше, чем они, поэтому ему завидуют, возмущаются, переживают враждебность и импульсы агрессивных действий. В то же время члены новой для него (доминирующей) референтной группы смотрят на него “сверху вниз”, даже с некоторым презрением.

По-видимому, учет существования маргинальных людей – необходимое условие понимания жизни и даже исторической судьбы тех народов, которые долгое время были лишены независимости и собственной государственности. В среде таких народов (этносов) всегда существовала группа маргинальных людей. Если исследовать, например, историю армянского народа в тот период, когда Армения была разделена в основном между Турцией и Россией (с первой половины 19-го века), то мы увидим, что в этих двух частях Армении (Восточной и Западной) существовала своя элита: в России – частично обрусевшая, живущая не столько в самой Армении, сколько в двух российских столицах, а также в Тбилиси и Баку, а в Турции – частично отуреченная армянская элита, живущая в основном с Стамбуле. Фактически только эти две подгруппы армянского этноса и играли какую – либо политическую роль, пока на арену не вышли первые армянские политические партии, состоящие не только из образованных и материально обеспеченных маргинальных слоев этноса, но и из остальных групп народа.

В Турции, например, в группу маргиналов входили чиновники, назначенные турецкими властями, богатые торговцы и часть интеллигенции, которая, кстати, заметно способствовала развитию турецкой национальной культуры (музыки, литературы, языкознания, истории и других областей).

Лидеры властвующих этнических групп нередко управляют своими владениями и народами не прямо и непосредственно, а через группу маргиналов, которых частично сами же специально создают. Вследствие этого маргиналы оказываются в трудной ситуации. Перед ними все время встает вопрос: как вести себя, чтобы ни та, ни другая сторона не считала их предателями? Ожидания, предъявляемые с двух сторон, к исполнению роли старосты села, мелкого чиновника или депутата парламента чаще всего бывают несовместимыми.

Б. Колониализм и маргинальность. – Исследование колониальных народов позволило ученым, в первую очередь Брониславу Малиновскому, сделать ряд интересных для проблемы маргинальности наблюдений и выводов. Часть аборигенов европейских колоний, особенно до наступления периода массовой европеизации, оказалась в необычной, маргинальной ситуации, которую иногда называют также ненормальной (хотя необычность и ненормальность – не одно и то же). Первые из коренных жителей, покидавших свои селения для поступления на работу у колонизаторов, особенно те из них, кто не имел возможности получить образование и выучить их язык, чувствовали, что уже не связаны ни с одной из этих двух групп. По своей культуре они уже были до такой степени европеизированы, что не хотели вернутся к “предрассудкам” своих племен: были среди них даже такие, которые презирали стиль жизни, привычки и традиции своих предков.

Выброшенные из родовой своей этнической группы, эти люди не видели перед собой никаких перспектив успешной деятельности и социальной мобильности. Б. Малиновский заметил, что многие из этих людей были деморализованы, жили бесцельной жизнью и предавались гедонистическим занятиям. Но они всегда оставались недовольными людьми и имели низкий уровень собственного достоинства (самоуважения)[123]123
  См.: Malinowski, Bronislav. The Pan-African Problem of Culture Conflict. “Amer. J. of Sociology”, XLVIII (1943), pp. 649–665; См.: также: Shibutani T. and K. M. Kwan, op. ect., pp. 353–354.


[Закрыть].

Эти замечания верны и соответствуют фактам, которые все время накапливаются. Многие из маргиналов бывших союзных республик СССР были деморализованы, давали “гастроли” в метрополии или других странах, везде искали удовольствия и даже устанавливали деловые связи с врагами своих народов. Наблюдения Б. Малиновского и других антропологов и этнологов, а также факты новейшей истории колониальных империй, подтверждают также то, что нами ниже будет сказано о социально-психологической природе предательства.

В. Эмиграция и маргинальность. – Явление маргинальности подробно исследовано на примере иммигрантов США. Очень интересно проследить за жизнью первого поколения иммигрантов, судьбой последующих поколений, за тем, как происходит их культурная социализация в новой среде или, как обычно выражаются американские авторы, их акультуризация: восприятие культуры нового для них общества и социализация личности. Дети иммигрантов быстро воспринимают многие элементы новой культуры, сравнивают их с культурой и образом жизни своих родителей и нередко решают жить по-новому, как принято в данном обществе. И в своих домах они стараются создать такую обстановку, чтобы не стесняться приглашать своих сверстников. Молодые люди нередко переживают стыд за “устаревший” стиль жизни своих родителей.

Родители же, со своей стороны, видя и чувствуя подобное отношение своих отпрысков, осознают его опасный характер. Но молодые люди из семей иммигрантов обычно лишь внешне воспринимают образ жизни и поведения американцев, подражают им, поскольку у них не образовались еще те социальные связи, которые позволили бы им понимать лежащие за поведением ценности. Особенно старшие дети иммигрантских семей переживают наиболее острые конфликты между собой и родителями. Это разновидность конфликта поколений, которая при маргинальном статусе принимает особые свойства и нюансы. Это не просто конфликт представителей двух субкультур в рамках единой культуры, а скорее всего столкновение двух разных культур в личностном выражении.

В рамках одной культуры возникают конфликты между родителями и детьми, между сельскими жителями, оказавшимися в большом городе, и коренными горожанами, между различными социальными группами, между молодым студентом сельского происхождения и его родителями и т. п. Но когда семья оказывается в среде чужой культуры, к обычному конфликту поколений прибавляется еще и конфликт между разными этнокультурными общностями и их представителями.

Маргинальными являются и те люди, которые родились от смешанных в этническом отношении браков, а также “незаконные” дети, родившиеся от внебрачных связей.

Г. Смешанные браки и дети-метисы. – Как заметили американские исследователи, когда дети, рожденные от смешанных браков, принимаются в качестве полноправных членов доминирующей группы, то обычно исчезают в массе населения. В противном же случае они занимают маргинальный статус, который получает символическое выражение. Речь идет, например, об оскорбительных именах (прозвищах и кличках), которыми обозначают таких людей. В США это метисы, люди смешанной расы и т. д. В Индии такие люди оказываются в касте “неприкасаемых” (чандала).

Человек, представляющий собой этническую смесь, как бы автоматически становится носителем признаков незаконности или противозаконности. Такие дети вначале всячески стремятся к отождествлению с доминирующей группой. И хотя им в этом отказывают, дают отпор, они продолжают считать себя членами данной группы. Они стараются отграничить себя от других групп и даже сами преследуют членов других этнических меньшинств, чтобы доказать, что не принадлежат к их числу. Подобные действия вызывают гнев и агрессивность этих групп.

Например, в 1947 году, во время восстания на острове Мадагаскар, восставшие с одинаковой ненавистью относились как к европейцам, так и к своим метисам. Эти последние всегда являлись объектом отрицательных чувств, поскольку сами с презрением относились к породившей их этнической группе. После ухода или поражения завоевателей маргинальные люди оказываются в очень тяжелом и опасном положении. Только небольшая их часть выступает против чужеземцев, играя даже лидерские роли[124]124
  См.: Park, Robert, Race and Culture, pp. 345–392; Stonequist E. V., The Marginal Man. New York, Scribner’s 1937; Shibutani T. and M. M. Kwan, op. cit., pp. 354–355, a. o.


[Закрыть].

Эти явления вновь и вновь повторяются в истории народов. Они четко наблюдаются в период создания, существования и распада колониальных империй различных масштабов и разновидностей.

Обычно один из двух взаимодействующих этносов оказывается доминантым, а второй – подчиненным. Причем здесь речь идет не только о политической власти, но и о культурном превосходстве. Об этом можно судить исходя из природы заключающихся между их представителями смешанных браков. Так, если этнос Э₁ доминирует над Э₂, то при заключении смешанных браков чаще всего мужчины из Э₁ женятся на женщинах из Э₂. Обратное тоже встречается, но значительно реже. Например, в Османской империи турки во множестве брали в жены христианок, но турчанка, проповедующая ислам, никогда не выходила замуж за немусульманина. Это неравное отношение: один этнос этим способом тоже устанавливает авторитарную власть над другим. Когда же взаимоотношения этносов более равны и демократичны, вышеописанное авторитарное доминирование через специфический вид брака не наблюдается или же оно выражено слабо. При этом велика роль религии. Вышеуказанное явление имело место, например, в истории отношений китайцев и монголов: при заключении смешанных браков обычно китайские мужчины женились на монголках. Мы считаем, что когда подобное явление происходит в течение многих веков, обе стороны претерпевают качественные изменения: доминантный этнос – в сторону более быстрого размножения и усиления своих положительных качеств, подчиненный – в сторону деградации.

Д. Подтипы маргинального человека. – Э. В. Стоунквист рассмотрел следующие разновидности (подтипы) маргинального человека: а) выскочка (парвеню); б) оторванный от своих этнических корней человек (dйracinй); в) деклассированные личности (dйclassй).

Рассматривая эти подтипы, Э. В. Стоунквист пришел к выводу, что с изменением социальной роли отдельной личности (например, парвеню) теряется часть ее прежнего “я”, так как “я” является интегральной частью социальной роли личности[125]125
  Современная зарубежная этнопсихология. Реф. сб., М., 1979 (Под ред. С. А. Арутюнова и др.), с. 90. См. также: Stonequist E. V., op. cit.


[Закрыть].

Подобный ролевой подход к проблеме маргинальности мы считаем плодотворным. В этнической психологии он может привести к интересным результатам.

Е. Расовые гибриды, билингвизм и этнозащита. – В упомянутой книге Стоунквиста вторая глава так и озаглавлена: “Расовые гибриды”. Гибридных людей этот ученый называет “наиболее очевидным типом маргинального человека”. По самому своему биологическому происхождению такой человек находится между двумя расами и по своим физическим чертам отличается от своих родителей. Гибриды часто воспринимают стиль мышления и поведения обоих родителей, поэтому для них возникает проблема приспособления в данной общине.

Имея в виду возможность расщепления личности и совмещения в психике одного индивида нескольких “я”, мы предлагаем следующую гипотезу: гибридные личности содержат “под своей кожей” две личности, две отдельные расовые или национальные я-концепции. Поэтому при переходе с одного языка на другой фактически совершается переход от одной личности к другой. А это уже связано с проблемой билингвизма, которая исследуется в психолингвистике. Это означает также, что существует возможность использования результатов психолингвистических исследований в этнической психологии.

В книге Стоунквиста приводятся многие данные о расовых гибридах – метисах, появляющихся в так называемых районах расового смешения. Гибридами являются евразийцы (англо-индийцы) в Индии, мулаты в США, цветные в Южной Африке, метисы в Бразилии и другие. Социальный статус этих разновидностей гибридов и их групп в разных странах различен. Например, в Индии евразийцы подвергаются остракизму как со стороны индийцев, так и англичан. А вот мулаты США отвергаются белыми, но в среде черных принимаются даже в качестве лидеров.

Можно предположить, что последнее обстоятельство связано с комплексом неполноценности черных американцев, которые даже наполовину белых людей считают выше себя, не говоря уже о белых. Но, как отмечают специалисты, в последние десятилетия оценки меняются и даже появилась идеология о “красоте черных”. Сходные проблемы возникают также в связи с другими вариантами расовых и этнических гибридов.

Ж. Расовое смешение и рационализации. – Опережая рассмотрение этнозащитных механизмов, следует сказать, что вокруг расового смешения людей формируются различные представления, даже целые идеологии. Они, как отмечают Э. Стоунквист и другие исследователи, являются рационализациями[126]126
  О рационализации и ее разновидностях см.: Налчаджян А. А. Социально-психическая адаптацияличности, гл. 3; его же: Этнопсихологическая самозащита и агрессия. Ер. “Огебан”, 2000.


[Закрыть], отражающими практику расовой дискриминации и предрассудки, преобладающие или имеющие хождение в данном обществе. Поэтому в одном месте гибридов считают неполноценными, как бы несущими в себе слабости и недостатки обоих рас, а в других случаях – более высокими по своим качествам, чем представители тех рас, из смешения которых они возникли. Короче говоря, в представлениях о биологических гибридах заметное место занимают рационализации – процессы оправдания существующих расовых стереотипов и практики общения. Рационализация становится механизмом создания различных расовых идеологий.

Э. Стоунквист показывает также, что во всех случаях расового смешения происходит также культурное смешение, формируется маргинальный слой общества с тенденцией развития в сторону господствующей культуры. “Первый импульс метиса – стремление идентифицировать себя с господствующей расой”[127]127
  Стоунквист Э., указ. соч., с. 94.


[Закрыть].

Формирование подобного маргинального слоя мы видим в диаспоре, где значительная часть браков – смешанные. Поскольку таких людей очень много, процессы их психической самозащиты представляют значительный интерес. Когда господствующая раса отвергает маргинальных людей, они обращаются к помощи компенсаторных механизмов. Одним из защитно-компенсаторных механизмов, как мы видели, является рационализация. Другим механизмом является выделение себя в качестве отдельной этнической группы. Это, по-видимому, один из механизмов этногенеза: так формируются новые этнические группы. Подобные группы совершают путь от маргинальности к новой этнической групповой идентичности. Более того, с помощью этих механизмов может образоваться даже новая расовая группа (существуют ведь смешанные расы).