Текст книги "Улей. Книга 3"

– Кто это? – спрашиваю севшим голосом, наблюдая за тремя бронированными джипами, выдвинувшимися в нашу сторону.

– Военные, – напряженно отзывается Эй. – Они охраняют объект.

– Что за объект? – дернув с лица шарф, хрипло выдыхаю я. Эйнар поворачивает голову и отстраненно смотрит на меня. Читаю в его глазах раздражение, чувствуя, как внутри зарождается волна праведного гнева.

– Мы на Полигоне, детка. Но, как я уже и сказал, здесь сейчас не сезон, – сухо произносит он.

Я распахиваю заиндевевшие ресницы, из губ вырывается облачко пара.

– Ты же хотела вернуться в Улей. Я доставил тебя по адресу, – с издевкой добавляет Эй. – Не обольщайся раньше времени. Дэрила здесь нет. И не будет. Этот объект находится не в его юрисдикции. Только ты, я и полсотни военных, а вокруг непроходимые леса и тихий океан.

– Ну ты и мразь, – шиплю я. Мне хочется сломать ему нос. Честно. А потом снова въехать по яйцам. Раз десять как минимум.

– Осторожнее со словами, детка. Я все-таки спас тебе жизнь, но, если ты не довольна, то могу отвезти обратно, – угрожающий тон срывает последнюю планку, и я замахиваюсь, чтобы влепить ему пощёчину. Эй успевает перехватить мое запястье.

– Успокойся, – грубо бросает он. – Сейчас не время для истерик. – выпустив мою руку, Эйнар красноречиво кивает на приближающийся военный кортеж.

Поравнявшись с нами, внедорожники выстраиваются в шеренгу и одновременно тормозят, поднимая над землей белые клубы снега. Из одного из автомобилей выходит огромный мужик в утепленной камуфляжной форме. На плече автомат, ноги обуты в громоздкие берцы, лицо и голова скрыты сплошной шапкой-маской с прорезями для глаз, сверху шлем, из нагрудного кармана торчит рация. Раз есть рация, значит связь здесь ловит, тут же отмечаю про себя, прекрасно понимая, что никто ее мне просто так не даст.

Военный подходит к нам твердой уверенной походкой, осматривает обоих цепким взглядом, сначала меня, затем фокусируется на Эйнаре.

– Почему вы здесь? – короткий вопрос, но задан таким грозным тоном, что у меня сжимаются мышцы в области солнечного сплетения.

– Дом поврежден, а она больна и нуждается в медицинской помощи, – так же кратко и по делу чеканит в ответ Эй.

– Причина повреждения?

– Амурский тигр, генерал.

Генерал?

Я округляю глаза, но благоразумно помалкиваю. Думала, с нами говорит обычный солдафон, а оказывается высшее руководство. Ну надо же какая честь.

– Зверь жив? – серые глаза сужаются, и мне снова становится не по себе.

– К сожалению, нет. Прямого нападения было не избежа…

– Плохо старался, – оборвав Эйнара на полуслове, генерал переключается на меня.

Я непроизвольно расправляю плечи и встаю по стойке смирно.

– Ты – в машину, – приказывает он, показав пальцем на свой внедорожник.

Едва не ляпнув: «так точно, генерал», я вовремя поджимаю губы и торопливо семеню в указанном направлении.

Открыв заднюю дверцу, ныряю в разогретый салон. В нос ударяет резкий запах табака, кожи и чего-то сугубо мужского. Из-за заложенных пазух не могу точно определить аромат, но определённо что-то древесное.

Забившись в самый угол пустого просторного салона, я с тревогой смотрю на Эйнара, отвечающего на вопросы генерала. Парень держится вполне уверенно, хотя я вижу некоторое напряжение на его лице. Разговор длится не больше минуты, после чего Эйнар снова запрыгивает на квадроцикл, а его грозный собеседник возвращается в автомобиль.

Я вся сжимаюсь, когда мужчина садится за руль. Сердце стучит, как у зайца, снова наваливается дикая слабость и тело пробирает озноб.

– Замерзла? – взглянув на меня в зеркало заднего вида, грубовато спрашивает генерал.

– Болею, – клацнув зубами, сиплю я.

– Обогрев добавить?

– Не надо.

– Как знаешь, – он заводит мотор, и огромный внедорожник на удивление плавно срывается с места. Разворачивается и едет в обратную сторону. Остальные автомобили проделывают тот же маневр, перестраиваются, и мы оказываемся в центре колонны. Эйнар на квадроцикле движется в самом хвосте.

– Сэр…

– Генерал, – мою попытку завести разговор грубо прерывают.

– А имя есть? – устав бояться, раздражаюсь я.

– Не положено.

– Меня Диана зовут. А вас?

– Генерал.

Пиздец, он непробиваемый. И огромный, как скала. Высоченный, плечи шире, чем у Эйнара раза в полтора. Настоящий генерал, вашу мать. Попробуй с таким поспорь. Вздохнув, я утыкаюсь носом в шарф. Время от времени чувствую на себе тяжелый изучающий взгляд, и каждый раз нервно сглатываю опухшим горлом.

– Генерал Одинцов, – спустя пару минут он все-таки соизволяет представиться.

– Русский? – перехожу на язык, который всегда считала родным.

– Да. – Судя по тону, генерал Одинцов не удивлен.

– А Сибирь далеко?

– Китай ближе, – отвечает на чистом русском.

– Ясно, – киваю я. – Надолго мы у вас?

– Это не мне решать.

– А кому? – встретив в зеркале суровый взгляд, прикусываю язык, но хватает меня ненадолго. – Но вы же тут главный?

– Здесь – да, – снова получаю четкий односложный ответ.

– Мне нужно вернуться в Улей, генерал, – знаю, что мои слова его только позабавят, но не попытаться не могу.

– Ты в Улье, – бесстрастно отзывается мой скупой на слова собеседник.

– Я имею в виду островной Улей. Мой муж – Дэрил Дерби.

– Я знаю.

– Он глава Совета и ищет меня.

– Здесь – не найдет.

Отвернувшись к окну, я закрываю глаза, пытаясь скрыть слезы. Как же меня достали эти гребанные ублюдки, командующие моей жизнью так, словно она принадлежит кому угодно, а не мне.

– Тебя обеспечат всем необходимым, Диана Дерби, – генерал выдает самую длинную фразу за время нашей беседы и неожиданно добавляет: – Я лично распоряжусь.

– Вы можете распорядиться, чтобы меня разместили отдельно от Эйнара? – взглянув в зеркало, спрашиваю я. В прищуренных глазах генерала на мгновенье появляется задумчивое выражение и тут же исчезает.

– Могу.

Я облегченно выдыхаю. Неплохое начало. Может быть, чуть позже мы и насчет рации сумеем договориться. Включу женские чары, в конце концов. Что он не мужик, что ли? Но мой оптимизм резко скатывается вниз, стоит вспомнить, насколько бесполезными оказались мои чары в случае с собственным мужем. Я до сих пор не знаю, чувствует ли он ко мне хоть что-то или все было игрой.

Глава 6

Дэрил

– Куда ты сегодня меня потащишь? – вместо приветствия бросает Мари, осторожно спускаясь по парадной лестнице.

Я отхожу от окна в просторном холле особняка Дэмори и поднимаю на нее невозмутимый взгляд, осматривая с кончиков дизайнерских туфель до макушки. Одной рукой она придерживает подол вечернего платья цвета шампанского, второй скользит по резным перилам. Белокурые волосы собраны в изящную причёску, на шее поблескивает изысканное колье с бриллиантами. Легкий макияж на лице подчеркивает утонченные черты лица и делает ее лет на пять моложе. Я удовлетворённо улыбаюсь. Мария выглядит, как роскошная дорогая женщина, которая непременно привлечет к себе массу мужского внимания. Куда бы мы ни направились.

– Ты великолепна, Мари, – делаю абсолютно искренний комплимент.

Она равнодушно передёргивает плечами, посылая мне ледяной взгляд.

– «Спасибо» было бы достаточно, – расплываюсь в широкой улыбке.

С ней тяжело, порой просто невыносимо, но я терплю. Потому что так нужно.

– Я поблагодарю тебя, когда мы вернемся на остров, – сухо отзывается она.

– Пока есть возможность, наслаждайся свободной жизнью, Мари. Ты почти шесть лет провела в четырёх стенах.

– Зато за неделю посетила больше публичных мест, чем за всю свою жизнь.

– Ты утрируешь.

– Отнюдь, – поравнявшись со мной, она вскидывает голову, смахивая с моего плеча несуществующую пылинку. – Ты не понимаешь, какой ад для меня находиться в этом доме? Ходить по комнатам, напоминающим о самых страшных событиях в моей жизни, спать в постели, где когда-то засыпала с мечтами о счастливом будущем, и снова вспоминать, как мой придуманный мир разрушился и превратился в бесконечный кошмар. Все эти шесть ночей я не сомкнула глаз. Ради чего ты меня пытаешь, Дэрил? Думаешь, я сломаюсь и скажу тебе то, о чем не знаю и не могу знать?

– На твоей внешности бессонные ночи не сказались. – Замечаю я, усомнившись в ее словах.

– Спасибо визажистам и косметологам, – в серебристых глазах стынет сталь. – Это жестоко, Дэрил.

– Ты тоже не ангел, Мари, и не тебе говорить мне о жестокости, – холодно парирую я. Она едва заметно ухмыляется, отступая назад. – Мы идем в оперу. Машина уже ждет.

– Я ненавижу оперу, – негромко отзывается женщина.

А через три часа Мария выходит из ложи оперного театра вся в слезах и, пряча взгляд от заинтересованной толпы рванувших в проход зрителей, берет меня под руку.

– Это было… грустно и одновременно прекрасно, – сбивчиво признается она, когда мы оказываемся в полумраке автомобильного салона.

– Лучше, чем казино? – усмехаюсь я.

– И даже лучше, чем балет, – Мария улыбается и, кажется, впервые делает это искренне. – И дурацкая выставка модного художника, где я едва не сломала каблук.

– Ты не любительница искусства? – непринуждённо любопытствую я.

– Я не любительница больших скоплений людей. Мы можем остановиться на эту ночь в отеле? – робко спрашивает она.

Я в притворном удивлении приподнимаю бровь, заставляя ее смутиться. Тоже впервые. Неужели лед, наконец, тронулся?

– Какое неприличное предложение, Мари. Я вообще-то женат на твоей дочери. – Мягко подтруниваю я. Она тихо смеется.

– Я не настолько испорчена, Дэрил.

– Но, если ты настаиваешь, то почему нет? Возьмем королевский люкс в Булгари. Ты выспишься, а я проверю, как идут дела с подготовкой к ежегодному стриму.

– Я бы предпочла отель попроще, – ее лицо снова принимает отстранённое выражение. – Ты зря тратишь время. Он не появится и не выйдет со мной на связь. Даже если ты возьмешь отдельные номера, а не огромный люкс на пять комнат, этого не случится.

– Почему? – решив, что отпираться бессмысленно, прямо спрашиваю я.

Мария отводит взгляд и отворачивается к окну.

– Потому что Уильям не подстраивал свою смерть и никуда не сбегал, – тяжело вздохнув, отвечает она.

– Что это значит? – взяв Марию за локоть, я резко разворачиваю ее к себе.

– Это значит, что он там, куда его отправил Совет, ты должен вернуться и закончить проклятый ежегодный стрим так, как я сказала, – с непоколебимой решимостью бросает она.

– Ты сказала? – вкрадчиво уточняю я, осторожно убирая выпавшие из прически прядки волос с ее лица.

Мария нервно вздрагивает, почувствовав скрытую угрозу в моем голосе.

– Никакого послания не было? Так?

– Не было, – качнув головой, подтверждает она. – Но именно это он и собирался сделать. Твоими руками.

– Ты расскажешь мне всё, или я тебя придушу, – наклонившись, шиплю ей в лицо. – Своими руками, Мария. И поверь мне, они не дрогнут.

– Знаю, – согласно кивнув, она выдавливает скупую улыбку. – Поехали в гостиницу, и я все объясню и отвечу на любые вопросы.

– Черт, ты понимаешь, что теперь мне придется грохнуть водителя? – понизив тон до минимума, шепчу я.

– Я могу это сделать сама, – кротко отвечает Мари и выглядит при этом как сущий ангел. Или правильнее сказать – сучий ангел.

– Ты точно ведьма, – бормочу я, откинувшись на сиденье, а затем диктую приговорённому водителю новый адрес.

Какое-то время мы молчим, тихо играет ненавязчивая музыка, автомобиль быстро несется сквозь ночной Лондон. За окнами мелькают городские огни и анимированные билборды, пролетают другие автомобили, по тротуарам гуляют люди. Спешат домой или ищут приключений, просто живут свою незатейливую жизнь с обычными проблемами, понятия не имея, что мимо них на черном Бугатти проезжают те, от кого напрямую зависит какой их жизнь будет завтра. Для них мы не существуем. Наши лица никогда не появятся на экранах телевизоров, нашими именами никогда не будут кричать заголовки новостных газет. Мы невидимки, которые изредка смешиваясь с толпой, могут позволить себе точно так же гулять по улицам без толпы секьюрити за плечами.

Хотел бы я жить иначе? Проще? Легче?

Не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос… ведь я никогда не пробовал по-другому.

– Почему ты передумала? – оторвав взгляд от окна, поворачиваю голову к погрузившейся в глубокую задумчивость Мари. Она растерянно смотрит мне в глаза, словно только что проснулась от сна. – Ты же не собиралась мне ничего говорить, а сейчас вдруг решилась. Что изменилось?

– Я последовала твоему совету и посмотрела снимки в фотокамере Дианы, – туманно отвечает Мария. – У нее и правда неплохо получается.

– Ты издеваешься? – раздражаюсь я.

– Нет, – она внезапно накрывает мою кисть ладонью. – Тебе тоже нужно посмотреть, Дэрил, и тогда ты поймешь, что заставило меня изменить решение.

– Думаешь, я не видел? – отзываюсь с нарочитой небрежностью.

То, что Ди снимала на камеру не только океан, бабочек и птичек мне отлично было известно. Фотографии моей нескромной персоны, сделанные украдкой или когда я спал, действительно впечатляли своим количеством. Эйнара, кстати, Ди тоже снимала, но гораздо реже.

– Возможно, ты невнимательно смотрел, – скептически отзывается Мари.

Некоторые женщины безосновательно считают, что их врожденная сентиментальность позволяет им чувствовать глубже, чем мужчины, которых они в большинстве своем считают эмоциональными дальтониками.

– Я увидел все, что нужно. – уверенно оспариваю я. – Диана с самой первой встречи смотрела на меня, как на божество. Я привык к подобному роду реакций со стороны пчелок. Она не стала исключением.

– Ошибаешься, Дэрил. – губы Марии изгибаются в проницательной улыбке. – Стала.

– Ее исключительность заключается в другом.

– И в чем же? – женщина бросает на меня заинтересованный взгляд.

– Пусть это останется между мной и Дианой, – отвечаю нейтральным тоном, тем самым закрывая тему.

– Как скажешь, – Мари равнодушно пожимает плечами и утыкается взглядом в окно.

Я снимаю люкс в четырехзвездочном отеле, подвернувшимся по пути в резиденцию. Две комнаты с уставшей мебелью и балкон с видом на трассу. Убого. Дешево. Безвкусно. Я привык к другому уровню сервиса, но уставшая от публичности Мария настояла на бюджетном варианте.

Мари поднимается в номер минут через тридцать. Она не шутила, пообещав лично решить проблему с водителем, который услышал то, что не должен был. Я не спрашиваю, что она сделала с бедолагой и не оставила ли случайно свои следы на месте преступления. На самом деле, мне абсолютно все равно. Если она облажалась, за ней подчистят профессионалы.

– Прости, сначала я хочу принять душ, а потом мы поговорим, – сухо бросает Мария прежде, чем скрыться в смежной комнате.

Стерва снова заставляет меня ждать. Возможно, ей нравится чувствовать себя хозяйкой положения. И это неудивительно. После стольких лет затворничества, проведенных в камере, она отчаянно жаждет продемонстрировать свою чудом выжившую сучью натуру.

Не буду скрывать, меня дико раздражают ее королевские замашки и снисходительный тон, но, сцепив зубы, я наступаю на горло своим принципам, призывающим поставить зарвавшуюся суку на место.

Эта сука мне еще нужна. Она владеет необходимыми ответами на мои вопросы. Если начну давить, Мари может взбрыкнуть и пойти в отказ. Настроение и намерения этой женщины невозможно предугадать. Чертовски знакомые бесячие качества.

На этой ноте мои мысли плавно уплывают к пропавшей без вести жене, и внутри как обычно натягивается пружина адского напряжения.

Диана унаследовала от обоих родителей не самые лучшие черты, но именно они раз за разом помогают ей выйти сухой из воды. Хотел бы я верить, что и в этот раз Диана не пострадает, но ситуация складывается так, что глубоко внутри роится самый настоящий страх, которого я не испытывал уже много-много лет.

Этот страх мешает мне мыслить рационально и стратегически.

Я боюсь ее потерять.

И я адски зол на нее.

За то, что влезла без спроса в сердце и оставила там свое ядовитое жало.

И на себя.

За то, что позволил и впустил.

Мне ли не знать, что в моем положении слабости необходимо устранять еще в зародыше. Но я, как конченый мазохист, тянул время, присматривался, изучал, пытался приручить и в итоге упустил момент, когда ситуацию можно было спустить на тормозах.

Недопустимая, преступная самонадеянность.

Выхожу на балкон и, достав сигареты, закуриваю. Никотин обычно помогает снять напряжение, но не в этот раз.

«Не в этот раз» длится без малого месяц. Даже смерть матери не ударила по мне так сильно, как исчезновение Дианы и предательство Эя.

Если Мари не даст мне наводку, где их искать, погибнет много непричастных людей, прежде чем я нападу на след.

– Она на Полигоне, Дэрил, – бесшумно приблизившись ко мне со спины, произносит Мария. – И отмороженный отпрыск Гунна. Они оба там.

Я каменею, судорожно переваривая полученную информацию. Услышанное звучит абсурдно, на грани бреда, одним махом ломая все версии, что я успел настроить.

В первые секунды в голове мелькает только одна мысль – меня тупо разводят. Кронос изначально не поддержал строительство «Полигона», и Совет закрыл ему доступ к базам данных очередного смертельно-увеселительного продукта Корпорации. Не в отместку, а в целях обеспечения безопасности и автономности объектов друг от друга. Я знаю о существовании Полигона и еще одного находящегося на стадии строительства проекта, но исключительно теоретически.

– Это невозможно, – категорично отвергаю саму вероятность нахождения Дианы на острове, где скучающие богатые ублюдки играют в «войнушку» по тому же принципу, что использует Улей.

Только масштаб куда круче и зрелищнее, а на создание декораций и боевых «игрушек» пашут оборонные заводы практически всех стран мира. Полигон – своего рода тренировочная арена, где оттачивают навыки будущие боевые генералы и проводятся тест-драйвы воинской техники перед отправлением в действующие горячие точки.

– Возможно, Дэрил. И если хорошенько пораскинешь мозгами, то поймешь, почему ты ее до сих пор не нашел, и сразу станет ясно, почему выбрано именно это место, – стоит на своем Мари.

У меня сводит внутренности, когда я представляю, в каких условиях может содержаться Диана, если Мария говорит правду. Ебучий Эйнар ей там точно не помощник.

– Я достану ее оттуда, – агрессивно рявкаю я, скрипнув зубами.

– Нет. – Мари отрицательно качает головой. – Бессмысленно даже пытаться сунуться туда без прикрытия, – продолжает серьезным тоном.

Я не спешу задавать наводящие вопросы. Анализирую. Бешусь. Слушаю. Зверею, с трудом удерживая контроль. Снова анализирую, подключаю рассудок, вырубаю эмоции.

– Система безопасности Полигона гораздо сильнее, чем в Улье. И ты понятия не имеешь, где он находится. Тебе туда не попасть, пока действующие главы Совета не ликвидированы.

– То есть, ты настаиваешь на том, что похищение Дианы инициировал Верховный Совет? – развернувшись, я скальпирую острым взглядом бесстрастное лицо Марии.

– Утверждаю, Дэрил.

– С этого места поподробнее, пожалуйста.

– Тема не для разговора на балконе, – резонно подмечает Мари. – Давай вернемся в номер, и я расскажу тебе все, что знаю сама, – обещает, пристально глядя мне в глаза.

Я не питаю иллюзий и не рассчитываю на её полную искренность. Скорее всего она выдаст мне удобную ей версию событий, скрыв или умолчав немаловажное мелочи. Каждый игрок Улья независимо от статуса играет за свою команду, состоящую исключительно из одного человека – себя самого.

Мы заходим в погруженную в уютный полумрак гостиную. Я галантно предлагаю даме выпить. Мари соглашается, настороженно и задумчиво наблюдая за каждым моим движением.

Заглянув в минибар, я нахожу там весьма скромный ассортимент. Поморщившись, откупориваю бутылку дешёвого красного вина и наполняю бокалы. Один передаю Марии. Она благодарит немного отстраненным тоном. Выглядит заметно взволнованной и напряженной.

Я остаюсь стоять у барной стойки, а Мари располагается в кресле возле кофейного столика. На какое-то время между нами повисает наэлектризованное молчание. А она нервно крутит в пальцах стеклянный бокал, не решаясь начать разговор, либо обдумывая детали новой глобальной лжи, которую собирается скормить мне в ближайшие минуты.

Я ей не доверяю, но мне жизненно важно услышать её версию, даже если она будет на пятьдесят процентов состоять из вранья. Чёрт, мне достаточно даже тридцати процентов правды, чтобы сделать необходимые выводы.

– Говори, – коротко приказываю я.

Она снисходительно вскидывает брови, окинув меня изучающим взглядом. Затем делает глоток кислого вина и неприязненно кривит губы. Понюхав содержимое своего бокала, я, не скрывая отвращения, ставлю его на столешницу. – Это невозможно пить.

– Ты слишком избалован, Дэрил.

– Просто у меня хороший вкус.

Снова повисает гнетущая пауза. Я проглатываю растущее раздражение и впиваюсь в Мари тяжелым взглядом.

– Так и будешь молчать?

– С чего мне начать? – На её лице проскакивает неуверенное выражение, словно она и правда сомневается.

– С самого начала, – подсказываю я.

Мари делает глубокий вдох и отводит взгляд мне за спину, рассеянно разглядывая узоры на дешёвых обоях.

– Тогда разговор будет очень длинным, – произносит бесцветным тоном.

– Мы никуда не спешим, – резковато отрезаю я.

– Ладно, – шумно сглотнув, нервно кивает она. – Но ты должен быть готов к тому, что «начало» уходит своими истоками во времена, когда ты еще не родился.

– Мы никуда не спешим, – с нажимом повторяю я.