Текст книги "Улей. Книга 3"

Присутствующие заметно оживляются, нетерпеливо протягивая руки к дисплеям. Охваченные азартом и возбуждением, они на несколько роковых секунд упускают меня из внимания.

Королева первая замечает неладное. Ее экран транслирует совсем не то, что она ожидала увидеть. Подняв голову, Эрида с нарастающим ужасом и запоздалым озарением смотрит мне в глаза. Я делаю шаг назад и передо мной вырастает закаленная стена, отделяя королевский лофт от кабины лифта.

Вскочив, королева бросается к разделяющей нас стене, запуская волну всеобщей паники. Главы правления и их свита нервно покидают свои места, взирая на меня с долей недоверия и шока. Неловко смахивают на пол бокалы с недопитым алкоголем и хрустальные вазочки с пурпурным порошком. Эрида что-то кричит и хаотично колотит кулаками по стеклу. Все-таки, она не зря выбрала себе имя богини хаоса и раздора. Жаль, что ненадолго. Хотя нет, мне не жаль. Сострадание не ведомо тому, кто выбрал путь мести. Эрида продолжает беспомощно биться об стекло, словно пойманная в банку бабочка.

Я не слышу ни звука, не чувствую ни единой вибрации. Стены королевского лофта и правда способны выдержать удар любой силы.

Снаружи и изнутри.

Запустив секретный механизм на рукояти трости, я быстро набираю на открывшейся панели короткий код и цифровая голограмма над овальным столом мгновенно обнуляется. В распахнутых глазах королевы вспыхивает обреченная ярость и отчаянная мольба. Сняв маску, я посылаю ей прощальную улыбку, и через секунду все пространство лофта превращается в огненный ад, пожирающий всех, кто находится внутри.

Активированная кабинка лифта приходит в движение и медленно ползет вниз. Я развязываю шейный платок, бросаю его на пол вместе с тростью и, запрокинув голову, вдыхаю полной грудью.

Вот и все.

Игра закончена, дамы и господа.

– Гостевые апартаменты и минус первый уровень зачищены. – раздается в наушнике голос Гейба. – Все остальные обитатели Улья находятся в своих сотах. Никто не пострадал. Что у тебя?

– У меня пострадали все, кроме меня, – отзываюсь я, кривя губы в сардонической ухмылке. – Где ты сейчас?

– Я на крыше. Вертолеты готовы к взлету. Охрану пришлось ликвидировать, экипаж готов сотрудничать, – четко и по делу рапортует Гейб. – Как действуем дальше?

– Собирай всех своих и грузи в вертушки. Нас ждет еще одна серьезная заварушка.

– Приказ понял. Сколько времени на сборы?

– Минимум.

– Ясно. Координаты? – со свойственной ему краткостью уточняет батлер.

– Координаты будут загружены в бортовые системы непосредственно перед взлетом. Чем позже нас обнаружат, тем выше шансы отделаться малой кровью.

– Куда мы летим? – не удовлетворившись моим пояснением, настойчиво спрашивает Гейб.

– На Полигон. И нас там точно не будут встречать с цветами и овациями.

– Это самоубийство, Бут, – в голосе батлера звенит напряжение. – Там работает подготовленный спецназ, лучшие вояки из ведущих армий мира. Что мы против них с тремя боевыми и пятью пассажирскими вертушками?

– Гейб, мы только что убрали всех, кто управляет ведущими армиями мира. Мы летим на Полигон, чтобы заявить свои права на все действующие объекты Корпорации.

– И забрать королеву? – проницательно вставляет батлер. Да, мне пришлось частично посвятить его в свои планы.

– Королева летит с нами, Гейб, – оглянувшись на звук шагов, я встречаю сдержанный холодный взгляд Марии Демори. Ни триумфа, ни удовлетворения. Эта женщина давно потеряла способность проявлять эмоции. Как и я.

– Ты готова? – не разрывая зрительного контакта, спрашиваю я.

Вместо ответа она протягивает руку и крепко, совсем не по-женски сжимает мою ладонь. Второй на контрасте невесомо касается моей щеки, заставляя окаменеть от неожиданности.

– Я всегда знала, что однажды ты станешь тем, кто уничтожит Совет. Мы в тебе не ошиблись, – Мария сокращает расстояние между нами и прижимает прохладные губы к моей щеке. – Пора, Дэрил.

– Мы? – прищурившись, уточняю я.

Она быстро отстраняется, сделав сосредоточенное лицо. Внутренности скручивает от тошнотворной догадки. «Мы» – никакая не оговорка. Я еще не до конца осознаю, что всё это значит, но ясно одно – ее нельзя брать с собой. Мария Демори – единственная гарантия на случай, если мои подозрения оправдаются.

– У нас мало времени. Поговорим на месте, – торопливо произносит Мари, пытаясь обойти меня и нырнуть вглубь коридора.

– Если выживем, – мрачно бросаю я и удерживаю женщину за локоть.

В распахнутых глазах сверкает недоумение и злость. Ухмыльнувшись, заталкиваю Марию обратно в пятую соту и блокирую вход. Она остается внутри, я снаружи. Динамики оставляю включенными, чтобы слышать ее.

– Что ты делаешь? – возмущенно шипит, ударяя ладонями по стеклу. Опасливо оглядывается назад.

Понимаю, о чем она сейчас думает. Боится разделить судьбу сожженных заживо в лофте, но я не собираюсь ее убивать. По крайней мере не сейчас.

– Я выполнил свою часть уговора, Мари. Твой черед. Мне нужны координаты. Сейчас, – озвучиваю свои условия.

– Я сама их введу, когда поднимусь на борт вертолета, – она упрямо сжимает кулаки, сверля меня взбешенным взглядом.

– Сейчас или сделки не будет, – стальным тоном повторяю я. Она застывает, прекращая лупить по стеклу. Губы вытягиваются в тонкую линию, правое веко нервно дергается.

– Ты свихнулся, Дэрил? Хочешь все испортить?

– Хочешь, чтобы я вернул твою дочь?

Яростно горящий взгляд мгновенно стекленеет. Лицо становится мертвенно бледным. Я вижу, как в ее глазах лихорадочно мечутся мысли, но мы оба знаем, что легкого решения нет, а утекающее сквозь пальцы время играет против нас.

– Если меня не будет на борту, вас перебьют еще в воздухе, – она делает очередную попытку переубедить меня, но мимо.

– Координаты, Мари, – согнув указательный палец, ударяю костяшкой по стеклянной стене. Ссутулив плечи, она рычит от бессильной злобы и, одарив ледяным взглядом, медленно диктует цифры, которые я тут же забиваю в навигатор.

– Пиздец, – матерюсь, стиснув зубы. – Без дозаправки мы не долетим. Ты знала? Ты, мать твою, знала, – тряхнув головой, бью кулаком по разделяющей нас стене.

– Придется сделать остановку, – подает голос Мари. – Ты же не думаешь, что мы не предусмотрели этот маленький нюанс?

– Где? – рявкаю я, отчетливо понимая, что просто так она мне ничего не скажет.

– Эта информация имеет свою цену, Дэрил, – она кривит губы в удовлетворенной усмешке. – Заключим новый договор?

– Что ты хочешь?

– Всего лишь составить тебе компанию в этом интереснейшем путешествии.

Глава 9

Диана

– На улицу без сопровождения не суйся. Могут быть проблемы.

– Какие? – оторвавшись от заснеженного пейзажа за окном, резко разворачиваюсь к генералу.

Он стоит в дверном проеме просторной гостиной. Огромный, как скала и, как обычно, в полном обмундировании. У них же не сезон, чего тогда вырядился?

– Женщин на острове нет и не будет до весны. Лучше не провоцировать, – снисходит он до развернутого ответа. Я раздраженно фыркаю, плотнее кутаясь в теплый халат, наброшенный поверх больничной рубашки. Взглянув на ступни в меховых уродливых носках, издаю красноречивый смешок. В таком виде на меня даже оголодавшие солдафоны не польстятся. Наверное… Но он прав. Провоцировать не стоит. Эйнар вон польстился, когда я сама от своего отражения в зеркале шарахалась.

– Ладно, осваивайся. Обед через час, вечером зайду.

– Зачем? – настороженно кошусь в сторону неподвижного вояки.

– Проверить, как освоилась, – взглянув на меня, как на несмышлёную идиотку, он с чувством выполненного долга ретируется с моей территории.

Я выдыхаю, как только за ним закрывается дверь. Нервирует меня этот генерал Одинцов. Пугает до трясучки. Правда, слово свое сдержал и поселил меня отдельно от Эйнара, выделил целый коттедж со всеми удобствами и приличной мебелью. И я была бы ему благодарна, если бы до этого не провела двадцать бесконечно-долгих дней в изолированном больничном боксе.

Лечили, надо признать, на совесть, неплохо кормили, обеспечивали чистым (слава богу, женским) бельем и в отличие от методов, используемых на островном Улье, держали в сознании.

Однако за это время я чуть не свихнулась. Кроме игнорирующего любые вопросы врача и такого же молчуна медбрата, ко мне никого не пускали. Хотя, возможно, никто и не рвался.

Дверь в палату запирали, на окнах глухие ставни. Видимо, то, что находилось снаружи – тайна за семью печатями. Не сказать, что мне было шибко интересно. Первые дни я, вообще, мало что понимала – так сильно выкручивало и лихорадило. Более-менее оклемалась где-то через десять суток.

Физически я восстанавливалась, но морально было так хреново, что хоть волком вой от одиночества и неопределённости. В голове круглосуточно плодились вопросы и роились смутные подозрения, развеять которые никто не спешил.

Черт, я была согласна даже с Эйнаром поболтать, хотя поначалу меня мучило другое желание – убить лживого ублюдка. Потом подумала, благо времени на это у меня был вагон, и решила, что повременю с расправой. Пусть сначала объяснится.

Когда Одинцов снова заявится, скажу ему, чтобы отправил ко мне Эя. Устрою сукину сыну допрос с пристрастием. Злость на него за прошедшие дни не утихла, но теперь я в состоянии себя контролировать и в голове ощутимо прояснилось.

До обещанного обеда успеваю проинспектировать все комнаты, залезть в каждый шкаф, дотошно изучив содержимое. Сколько раз я занималась подобным за последние месяцы? Эта мысль неожиданно приносит очередную порцию вселенской тоски, давящее чувство несправедливости и острое понимание, что не протяну я долго в таком темпе. Не протяну. Не вывезу.

Не хочу даже думать, куда властителям Корпорации приспичит отправить меня завтра или через неделю. Какие у них, вообще, на меня планы? А у Дэрила? Почему, блядь, он до сих пор не нарисовался? Знает же про Полигон. Сам мне про него рассказывал. С логическим мышлением и теорией вероятностей у Дэрила всегда был полный порядок, так в чем же дело? Сколько мне еще здесь торчать? Ускорился бы, что ли, а то я уже сомневаться начинаю в его суперспособностях. Может, он вовсе не так хорош, как прикидывался.

Закрываю глаза, восстанавливая в памяти четкие черты лица, пронзительный нечитаемый взгляд, кривящиеся в снисходительной улыбке губы.

«Ты забыла. В этой игре нет никаких правил.»

Сердце сжимается от боли, в носу предательской щиплет.

Нет. Не прикидывался.

Идеальный. Монстр.

Мой монстр.

Мой же?

Хочу к нему дико. Взглянуть хоть одним глазком, убедиться, что живой…

Понимаю, что, возможно, больна на всю голову, но сделать ничего не могу. Он словно прописал свой код в моем ДНК и живет теперь в каждой клетке, не планируя никуда уходить.

Бессердечное чудовище. Как же меня угораздило так вляпаться? Почему из всех мужиков на планете примагнитило именно к этому? Инстинкт самосохранения? Стокгольмский Синдром?

Оба варианта логически уместны.

Выбирать сильнейшего самца из стаи хищников – это естественно, нормально.

Или я себя утешаю, потому что не хочу верить в нездоровую зависимость.

Заканчиваю осмотр с неоднозначными результатами. Судя по наличию теплых вещей и незапертым дверям в изоляции держать меня не намерены, но и свободно перемещаться по Полигону никто не даст. Вокруг коттеджа выставлено оцепление вооруженных до зубов солдат. Охраняют, как королеву, хотя, на минуточку, я она и есть. Странно. Зачем в таком случае, Одинцов запретил перемещаться без сопровождения? Думает, смогу улизнуть? Так я вроде не прозрачная. Похудела, конечно, но не критично.

Пожав плечами, иду в ванную. Минут двадцать отмокаю в горячей воде, смывая с себя больничную вонь. Генерал доставил меня в мои новые хоромы прямиком из лечебного бокса в чем была. Даже одеться нормально не дал.

Пока я отмокаю и привожу себя в порядок, мне доставляют еду. Натянув джинсы и свитер, устало плетусь на вкусные запахи. Расслабленное после водных процедур тело не слушается, требуя полноценного отдыха в просторной постели на чистом белье, но разыгрывавшийся аппетит перебивает все остальные потребности организма. Сон придется отложить до ночи, а перед этим надо еще как-то выдержать визит Одинцова. Свои планы использовать на генерале женские чары засовываю куда подальше. Дурацкая идея. Никаких шансов.

Добравшись до кухни, усаживаюсь за стол и, заглядывая в тарелки, жадно вдыхаю умопомрачительные ароматы. Рацион на Полигоне выгодно отличается от того, чем кормили в Улье. Сытно, просто, вкусно, питательно. Мясо, овощи, фрукты, свежая выпечка, бокал красного вина, графин с соком и даже горячий американо. Сметаю все за считанные минуты. Затем перебираюсь на удобный диван в гостиной, позволяю себе на пару минут прикрыть глаза и… открываю их глубокой ночью, в кромешной темноте.

Черт, все-таки вырубилась. Потянув затекшие мышцы, медленно принимаю сидячее положение. За окном кружит снежная пурга, бросая в стекла белые гроздья, зловеще воет ветер, сквозь звуки бушующей стихии доносятся возбужденные голоса переговаривающихся военных и грохот моторных двигателей. Я чувствую вибрацию от перемещения тяжелой техники. Снаружи явно что-то намечается. До того, как я уснула, было гораздо тише.

Заметив боковым зрением какое-то движение, резко поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на высокую мускулистую фигуру мужчины, небрежно привалившегося к стене. В темноте невозможно рассмотреть лицо, но я и так знаю, кто это. Узнаю по комплекции.

– Выспалась, детка? – только один человек использует это дурацкое обращение. Эй.

– Какого хрена ты тут забыл? – огрызаюсь с недовольством, забыв, что еще недавно собиралась попросить генерала устроит мне встречу с Эйнаром.

– Что, совсем не соскучилась? – протяжено выдыхает незваный гость. Наверняка с наглой ухмылкой, которую я, к счастью, не вижу.

– Где Одинцов? Он должен был зайти.

– Я за него, – невозмутимо отвечает Эйнар.

– Мне не до шуток, Эй.

– Я и не думал шутить. Генерал попросил меня присмотреть за тобой, – поясняет спокойным тоном.

Я внутренне напрягаюсь. Не нравится мне это. И Эй ведет себя как-то странно. Впрочем, с того момента как мы спустились с ним в бункер, он только и делает, что удивляет меня неизвестными гранями своей, как оказалось, далеко не примитивной личности.

– А он чем занят? – резко спрашиваю я. Окружающая нас темнота усиливает неприятные ощущения. Мне не то, чтобы страшно, но точно некомфортно. И холодного душа под рукой нет, чтобы если что остудить разгорячённого поклонника. Поклонника… Ну я выдала. Самой смешно.

– Учения, – пожав плечами, Эйнар отрывается от стены и вальяжной походкой направляется ко мне. Градус напряжения мгновенно возрастает. Меня бьет статическими разрядами, кожа покрывается мурашками, сердечный ритм зашкаливает. Надеюсь, он… хмм… доходчиво уяснил, что не получится у нас с ним горизонтальных отношений.

– Какие еще к черту учения? – облизав пересохшие губы, нервно уточняю я.

– Военные, – расслабленно сообщает Эй, опускаясь рядом со мной. Закидывает руку на спинку дивана. Кончики его пальцев словно невзначай касаются моего затылка. – Прогонят технику, постреляют, повзрывают и разойдутся по казармам. Обычное дело, детка, – склоняет голову в мою сторону, смотрит, буквально испепеляет взглядом. Дышит тяжело, шумно. Но не лезет, как тогда в ванной, и на том спасибо.

– Как ты себя чувствуешь? Поправилась? – спрашивает хрипло, обдавая мою щеку горячим ментоловым дыханием. Алкоголем не пахнет. Неужели за ум взялся?

– Похудела, вообще-то, и чуть крышей не поехала, а так полный порядок, – отвечаю я, отодвигаясь на несколько сантиметров. Он иронично хмыкает, по-своему истолковав мой маневр.

– Нервирую я тебя. Да?

– Есть немного, – на выдохе признаю я. Не вижу смысла строить из себя железную леди, когда внутри сплошной раздрай и руины.

– Да не бойся ты. Не обижу. Мы же все еще друзья? – бросает самонадеянным тоном. Ну надо же, наглости хватает такое спрашивать. Козел!

– Какие к черту друзья? Друзья друг другу не лгут и не подставляют, – с негодованием парирую я, вскакивая на ноги.

– Когда это я тебя подставил? Ты ничего не попутала? Сдохла бы в той лачуге, если бы не я, – недовольно ворчит Эй.

За мной, к счастью, не подрывается. Я сейчас точно не готова к физическому противостоянию со здоровым мужиком. И злить его не надо бы, но он же, урод, специально провоцирует.

– Ты с самого начала мог помощь вызвать или сюда отвезти. Я чуть не умерла, потом нас тигр едва не сожрал, а у тебя оказывается и теплые шмотки были, и средство для передвижения, и информация, которую ты от меня скрыл. Две недели лапшу на уши вешал, да травками какими-то травил. Хреновый из тебя рыцарь, Эй, – припоминаю наболевшее, крутясь по гостиной в поисках выключателя.

– Но вытащил же в итоге, а вместо благодарности опять сплошные упреки, – насмешливо отбивает наглец. – Ты, вообще, умеешь спасибо говорить? Или королевам не положено?

– Спасибо, что не дал мне сдохнуть, – язвлю в ответ.

– Не за что, детка, – по голосу слышу, что улыбается.

Фух. Не обиделся и ладно.

Нащупав то, что искала, несколько раз щелкаю клавишами. Технологически Полигон значительно отстаёт от Улья, хотя построен был значительно позже. Но, возможно, так и задумано. Полевые условия и все такое.

– Напрасно стараешься. Света до утра не будет. Вырубили на время учений, – лениво потягиваясь, сообщает Эй.

Даже в темноте замечаю на его поясе кобуру с пистолетом. Блядь, а так можно? Может, и мне пушку выдадут, а то как-то несправедливо. Мало того, что я тут в меньшинстве, так еще и безоружная. Как прикажите мне честь свою девичью защищать? Точнее, то, что от нее осталось…

– Не кисни, ангелок. Зато фейерверков насмотримся. Ночка горячая будет, – двусмысленно заявляет Эй. Щелкнуть бы ему по носу за это, да, боюсь, отдача замучает.

Черт, в темноте, значит, придется до утра сидеть. Еще и в компании отъявленного лгуна и провокатора. Что ж, может, это и к лучшему. У меня к нему масса вопросов накопилась. Три недели старательно копила, сортировала, по полочкам раскладывала. Версий насочиняла уйму. Одна бредовее другой. Эй вроде в приподнятом настроении. Расслабленный, спокойный, руки не распускает. Хоть и дерзит, но явно рад меня видеть. Надеюсь, он тоже не против откровенного конструктивного диалога.

– Объяснишься? – собравшись с силами, плюхаюсь в кресло, неподалёку с диваном. Рядом с ним опасно пока. Доверие он мое знатно подорвал, хотя, если честно, его никогда и не было. Ни к нему, ни к Дэрилу. Оба хороши, но второй все-таки лучше.

Эйнар наклоняется вперед, облокачиваясь локтями на мускулистые бедра, обтянутые черными джинсами. Шумно вдыхает и зарывается пальцами в растрепанные волосы. Замечаю, как сильно напрягаются плечи под темным свитером.

– Ладно, давай поговорим. Давно пора, – наконец произносит он. Достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, закуривает. Вспыхнувший огонек высвечивает из темноты его лицо. Гладковыбритое, мужественное, сосредоточенное. – У тебя выпить ничего нет? – затягиваясь дымом, смотрит мне в глаза. Я не вижу, просто чувствую.

– Для смелости? – беззлобно ухмыляюсь.

– Нет, пересушило просто.

– Сок могу принести. Прости, но крепче ничего нет.

– Тогда сиди, – угрюмо останавливает он, когда я пытаюсь подорваться на кухню. – Одинцов, сука, принципиальный. Сухой закон, бля.

– Ты солдатского слэнга успел нахвататься, – замечаю я. – Раньше не матерился столько.

– Нервы, детка, – хмуро отзывается Эй. Замолкает ненадолго. – Извини, что я вел себя, как последний мудила. Дорвался до алкоголя и понесло. В юности так же было. Наркота, бухло, азартные игры, гонки, бои без правил, стычки с полицией. Лез в любой кипиш. Не постоянно, но крыло периодически, – он ударяется в ненужные мне воспоминания, но я терпеливо молчу. – Адреналина, может, не хватало, или ярость внутри пытался заглушить. Сам не знаю. Жизнь бездумно просирал, надеялся кому-то что-то доказать. Дебил.

– Кому? – осторожно спрашиваю я.

– Я уже говорил, что нам с тобой обоим с отцами не повезло. Но мне больше. Я-то своего знал, как облупленного. Это ты до восемнадцати лет жила в счастливом неведении.

Я не спорю, согласно киваю. Правда, в счастливом. Тогда, дура, не понимала, а сейчас все бы отдала, чтобы назад вернуться. К счастливому неведению.

– В общем, добился я своего. Довел до ручки, когда в очередной раз обдолбался до отключки в каком-то притоне. Это отец мне путевку в Улей организовал, – выдает Эй. – Отправил на исправительные работы, – мрачно добавляет он, а я едва не роняю челюсть от изумления. Хотя, чему тут удивляться, учитывая, что учудил мой биологический папаша. – Так что, малыш, у моей феноменальной живучести есть логическое объяснение. Гарантий, конечно, никаких не давали, и мне нехило доставалось на стримах. Вся шкура в шрамах, пару раз думал, что всё. Отступился от меня, решил окончательно угробить, но, как видишь, живой я. Нужен ему еще. Планы у него на меня, – снова раздаётся щелчок зажигалки, короткая вспышка пламени, и я вижу устремленный на меня тяжелый взгляд. Синие глаза потемнели до черноты, челюсть сжата до скрипа. Неправильно это всё. То, что с нами случилось. Никто такого наказания не заслуживает.

– Почему раньше не сказал? – сжав коленями вспотевшие ладони, тихо интересуюсь я.

– Причины были, но ты не о том спрашиваешь, детка, – тряхнув головой, убирает зажигалку.

Я судорожно втягиваю накалившийся воздух. Внутренности сворачиваются в узел. К горлу подступает желчь. Боюсь услышать ответ и все же задаю его.

– Это Кронос? – хриплю я, превозмогая усилившуюся тошноту. – Твой… Ну…

– Что? Спятила? – вскинув голову, Эй нервно хохочет. – Блядь, я же не извращенец, чтобы собственную сестру трахать.

– Но ты же тогда не знал, – растерянно лепечу, сглатывая горькую слюну.

– Все я знал, дурочка, – уверенно рубит Эй. – Это Бута развели, как лоха. Подсунули наживку, а он поломался немного и заглотил.

Я застываю. Каменею. Ощущение мнимой безопасности рассеивается как туман, в глазные яблоки впиваются фантомные осколки розовых очков, радужные единороги бьют копытами в грудную клетку.

– И кто твой отец? – хриплю я, понимая, что без этой информации версии строить бессмысленно.

– Клейтон Гунн, – отвечает Эйнар.

– Гунн, который глава Совета? Один из пятерки?

– Ага, он, – кивает парень. – Но ты не думай. Я не с ними, хотя они думали иначе, – неестественно смеется Эй, а у меня в голове все плывет. Мышцы деревенеют, дышать не могу.

– А с кем? – выдавливаю через силу.

– Не поняла еще? – он резко поднимается и парой стремительных шагов сокращает расстояние между нами. Опускается на корточки перед креслом и сжимает мои заледеневшие ладони в своих. – Кронос умеет торговаться, детка. Играет без правил и всегда на шаг впереди. Они проиграли. Они все. Никого не осталось.

– Что ты такое говоришь… – бормочу на грани обморока.

– Ежегодный стрим завершился несколько часов назад. Погибли все, включая Глав Совета. Кронос долго к этому шел. Очень долго, и выиграл, черт бы его побрал.

– Он же в тюрьме. Ждет приговора, – восклицаю я.

«Никого не осталось», – проносится в голове.

«Погибли все….»

Все? Что значит все? Это безумие. Бред. Не верю.

– Ненадолго. Скоро увидитесь, – Эй склоняет голову к плечу. – Постарайся его не злить, детка.

– Ложь, – отчаянно дёрнувшись, шиплю я. – Ты свихнулся, Эй. Это невозможно. Сам подумай, Кронос в засекреченной тюрьме под охраной Совета. Они не допустят…

– Они все сдохли, – озлобленно перебивает Эй. – Я лично видел, как горели главы Совета и их свита в королевском лофте, как бойцы шестого уровня перерезали и перестреляли остальных. Всех, без разбора. Кровавое месиво, сотни трупов, ошмётки тел по всем уровням. И знаешь, кто все это организовал? Муж твой, Ди.

Муж. Организовал… Значит, жив, – мелькает в голове спасительная мысль, за которую отчаянно цепляюсь. Сердце захлёбывается облегчением. Об остальных думать не могу. Не сейчас.

– Вранье. Покажи запись, – рявкаю я, почувствовав неожиданный прилив сил. Эй явно хотел поразить меня последней фразой, но получилось наоборот.

– К утру твой отец будет здесь. Посмотрите вместе, – сквозь зубы цедит Эй.

– Что? – распахиваю глаза.

Шестеренки в голове работают на полную силу, мозг перенасыщен шокирующими новостями. Не понимаю, ничего не понимаю. Как Кронос мог освободиться? Почему едет сюда, если это Дэрил организовал стрим, ликвидировал Совет и зачистил Улей от всех обитателей.

От всех, вашу мать.

Дико. Жестоко. Бесчеловечно. Чудовищно.

Невозможно поверить, принять, осознать.

Дэрил же не… монстр?

Или…?

Я столько раз сама его так называла, но, черт, там же было столько невиновных, попавших в Улей по чужой прихоти. Случайные жертвы зажравшихся богатых ублюдков. Живые игрушки, которые не жалко сломать, выбросить и приобрести новые.

За что они умерли? За что?

А дальше?

Следующий сезон? Отбор новичков, реабилитационный период, дрессировка, обучение и все по новой, но с другими хозяевами?

Отрешенно мотаю головой, к глазам подкатывают слезы. В душе полный раздрай. Безмозглая мышца в груди принимает его любым, но я к такому не готова.

– Я отца родного за тебя продал. Моя ты теперь, детка, – Эй до боли сдавливает мои пальцы. Несет очередной бред. Неужели еще не дошло, что я не кукла и никому не принадлежу.

– Нет, – беззвучно срывается с моих губ.

– Дура, ты, Ди. Ему же, как Кроносу, только власть нужна, – отпрянув, пытаюсь вырвать пальцы из цепкого захвата, но Эй держит крепко, тянет на себя, пока не утыкаюсь носом в его массивную шею. – Плевать ему, детка. Думаешь, он тебя искал? Он уже через сутки после возвращения на остров кандидатуру новой королевы выбрал, с собой поселил, трахал, пока ты тут на больничной койке подыхала и сопли по нему разводила.

– Пусти, – рвусь из его рук, что есть мочи.

Эй сильно сжимает мои плечи, сдерживая мои брыкания. Не пускает, опрокидывает спиной на пол, нависает сверху своей огромной массой.

– Убью, слезь, – рычу, царапаюсь, лягаюсь, плюю ему в лицо, попадаю на губы. Переборщила, блядь. Испуганно застываю. Что я творю? У него же пушка на поясе.

– Сука ты, Ди. Ненормальная, – Эй к моему шоку облизывается и низко смеется, фиксируя мои запястья и сдавливая бедрами колени. – Дао. Помнишь такую? – безжалостно ухмыльнувшись, продолжает свою изощрённую пытку, и каждое слово целенаправленно бьет по больному, жалит ядом, отравляет, рвет сердце в клочья. – Она еще на вечеринке для пчелок тебе с ноги вмазала. Красивая девочка. Кроносу особенно нравилась. Видимо, Дэрилу в кайф после других подбирать. Не брезгливый. Сначала Медея, потом ты, затем Дао. Но ничего, следующую королевскую дырку из новеньких выберет. Может, нетронутая попадется. Крошка Дао тоже в расход пошла. Вместе со всеми. Попользовал и на свалку. Никого не щадит. В этом он весь, детка.

– Заткнись, Эй, – сдавленно заклинаю я. – Пусть Дэрил сам мне это скажет. Тебе не поверю. Даже не старайся, – цежу в перекошенное от злобы лицо.

– Тебя тоже списали, Ди, – смяв мои запястья одной рукой, второй обхватывает горло, перекрывая доступ кислорода. – Никому ты, кроме меня, на хрен не сдалась. Очнись уже.

– А тебе я зачем, Эй? – задыхаясь, хриплю я. – Наследство? Власть? Месть? Чем ты лучше его?