Текст книги "Без памяти"

Согласно тщательно изученной анкете, у Алатеи Граф самая обычная семья, никаких аристократов в роду нет и никогда не было. Отец всю жизнь проработал строителем и давно умер, мать тяжело больна и три года не вылезает из клиник, а девчонка колесит по миру с гастролями, зарабатывая на дорогостоящее лечение, потому что родители не оставили ей ничего, кроме долгов. Я не раз был свидетелем тому, как доведенные до отчаянья люди готовы пойти на всё ради благополучия своих близких: совершить преступление, украсть, предать, убить, сменить внешность…

– Пойдем? – я протягиваю ей руку, но она предусмотрительно игнорирует мой жест и, горделиво расправив плечи, следует за мной.

Глава 3

Леон

В большом Звездном зале никого, кроме нас и глубокого черного неба с тысячами мерцающих звезд, транслирующихся на огромном куполе-экране. Мы сидим в комфортных креслах и, запрокинув головы, восхищенно наблюдаем потрясающие проекции созвездий и планет, совершающих путешествия во времени и пространстве. Отсутствие фоновых звуков позволяет полностью погрузиться в иллюзию, оказаться в самом сердце космоса и проникнуть в бесконечные просторы Вселенной, восхититься ее красотой и поразиться грандиозному размаху божественного замысла.

Смог бы я хотя бы на холсте создать нечто прекрасное и совершенное?

Нет… Конечно, нет. Мой удел – разрушение.

– Дэмиан, – приглушенным шепотом зовет меня Алатея.

– Да.

– Как думаешь, где-то там зашифрована наша судьба? – она неопределённо взмахивает рукой, указывая на самую яркую звезду.

– Я не верю в судьбу, Тея, – отвечаю так же тихо, боясь нарушить волшебство момента. – Но астрологи считают, что становление планет в день рождения человека формируют его характер, таланты и прочие аспекты жизни. Например, позиция Солнца в знаке зодиака в момент появления человека на свет указывает на индивидуальные качества личности и основные цели, позиция Луны отражает эмоциональное состояние и инстинктивные реакции, а другие планеты влияют на области, такие как карьера, отношения и финансы.

– Ничего себе ты выдал, – негромко смеется Тея. – Может, составишь мне по-быстрому личный гороскоп?

– Если по-быстрому, то легко, – без задней мысли соглашаюсь я. – Ты появилась на свет семнадцатого апреля. Рожденные в этот день с детства наделены огнем и энергией. Это сильные личности, воплощающие в себе бурные страсти, авантюристы в душе. Искатели приключений, легко перемещающиеся не только по миру, но и по палитре своего настроения: ты быстро переходишь от шуток и остроумных реплик к загадочному молчанию и внешнему спокойствию. Люди, рожденные в этот день, наделены ярким и многогранным мышлением, они быстры и решительны. Они ценят красоту и эстетику во всем, что их окружает, и являются перфекционистами, помешанными на успехе. Хм, что там еще? Пожалуй, самое интересное: это невероятно страстные личности, огненные, пламенные, озаряющие всех вокруг своим светом. Преданные и верные, идущие по жизни с открытым сердцем, готовые к любым испытаниям, которые может подкинуть им судьба.

– Звучит впечатляюще, я поражена. Честно. Но есть один нюанс, – Тея замолкает. Почувствовав на виске ее пристальный взгляд, я поворачиваю голову и смотрю в прозрачно-голубые глаза.

– Какой? – с недоумением свожу брови.

– Я родилась не семнадцатого апреля, – она закусывает губу, чтобы не рассмеяться. – Свое совершеннолетие я отметила в начале зимы.

– Правда?

– Ага.

Она продолжает тихо посмеиваться над моим конфузом, но мне совершенно не смешно. Ошибки не было. Я озвучил ей характеристику по дате рождении Эмилии Моран. В случае, если Тея целенаправленно согласилась играть ее роль, она бы это знала и среагировала соответствующе. Я действительно сбит с толку, но исключительно отсутствием ожидаемой реакции. Однако нельзя забывать, что Тея – актриса. Совсем юная, но с огромным опытом. Театр – ее жизнь, другой она не видела.

– Значит, тебе есть восемнадцать? – пытаюсь перевести диалог в флирт.

– Вообще-то, этот вопрос ты должен был задать до того, как силой увез меня на свидание, – ухмыляется она, переводя взгляд на фальшивое небо. Увы, для меня волшебство безвозвратно рассеялось.

– Разве мы делаем что-то такое, за что меня можно обвинить в растлении?

– Ну… – она загадочно улыбается, пожимая плечами. – Два часа еще не истекли.

– А если я предложу тебе вместе выпить, это будет считаться преступлением? – намеренно провоцирую я.

– Нет, я же совершеннолетняя, – Алатея снова пристально сморит мне в глаза. Звезды и планеты вокруг нас продолжают медленно кружиться в то время, как мир замирает, сужаясь до размеров пустого зала. – Я не стану с тобой пить, Дэмиан, – предугадывает она мой вопрос. Настроение резко портится, хотя я предполагал, что Тея откажется. – Но подумаю насчет портрета. Человек, так много знающий о звездах и тайнах космоса, не может быть плохим художником. А я тщеславна, как большинство женщин. Хочу увидеть себя твоими глазами.

– Даже не спросишь, сколько я тебе заплачу за сеанс позирования? – подозрительно прищуриваю глаза.

– Не думаю, что мужчина с часами за миллион долларов, отваливший за это свидание баснословную сумму, решит сэкономить на скромной добродетельной девушке, – она игриво улыбается, смахивая с моего плеча несуществующую пылинку.

– А если я попрошу скромную добродетельную девушку позировать голой? – уловив ее настрой, я повышаю ставки.

– Если художник будет держать руки при себе и переведет гонорар вперед, скромность и добродетель девушки не пострадают.

– Договорились, Алатея.

Дьявол, почему меня так сильно подмывает назвать её Галатеей? Я же ни разу не скульптор. Но мог бы… Я пытался. Одержимый идеей воссоздать живую копию Эмилии, я спустил на генетические эксперименты миллиарды. Мои вложения взлетели на воздух вместе с мечтой увидеть ее снова.

Однако вот она. Сидит рядом, словно возрождённый из небытия призрак, не тронутый временем. Такая же юная и прекрасная, как двадцать лет назад, и я отчаянно хочу поверить в пресловутый миф о том, что у каждого человека на планете существует как минимум один двойник, и, возможно…. Возможно, нет никакого сговора и тайного умысла. Алатея не виновата в том, что родилась полной копией моей Ми. Визуально я не вижу следов многочисленных операций, но мне необходимо убедиться наверняка.

– Ты постоянно хмуришься, когда обращаешься ко мне полным именем, – словно заглянув в мои мысли, внезапно замечает Тея. – Оно переводится, как «истинная». В древнегреческой мифологии Алатея была богиней истины и справедливости. Это отец так меня назвал, – голубые глаза девушки затягивает дымкой грусти. – Он увлекался греческой архитектурой, а работал обычным каменщиком.

– Его нет в живых?

– Много лет. Несчастный случай на стройке, – Тея опускает взгляд на свои тонкие длинные пальцы, теребящие ремешок сумки.

– Сочувствую.

– Мне было пять… Я его даже не помню, но мама много рассказывала мне о нем.

Алатея

Я не слепая и вижу, что за нами повсюду следует «невидимая» охрана. Должна признаться, работают парни в черном очень хорошо. Не будь я так наблюдательна и не зная, с кем имею дело, возможно, не обратила бы внимания на следующих за нами повсюду агентов под прикрытием. Наверняка, вооруженных.

Я насчитала десять человек, и единственный способ избавиться от них и выполнить задуманное, это попросить Дэмиана самому распустить их. Хотя бы часть. Остальных возьмут на себя специально обученные люди, с которыми работаю в одной связке. К тому моменту, как я выполню то, что должна, впечатливший меня художник должен остаться без основного состава защиты.

Они сказали, что у меня есть некое преимущество, которое поможет мне осуществить невозможное – максимально близко подобраться к «Дэмиану», и выбить почву из-под ног этого мужчины, привыкшего абсолютно все в своей жизни держать под четким контролем.

И судя по тому, как он на меня пялится, это «преимущество» – лишь моя внешность. Я искала ответ на вопрос: «почему я?», а все так предсказуемо и скучно. Но хотя бы понятно, почему они так сильно хотели заполучить меня и предложили самое ценное и необходимое взамен.

– Раз уж ты такой параноик, то нам следует пересесть с Тойоты на такси, – смело заявляю я, когда мы выходим из планетария.

Прохладный ночной ветерок пробирает меня до костей, и как только Дэмиан замечает, что я дрожу, он любезно накрывает мои плечи пиджаком. В момент, когда его ладони касаются меня, чувствую себя…странно.

Словно ко мне прикоснулась сама вечность – настолько плотная, незыблемая и мощная у него энергетика.

Я только сейчас понимаю, в какую задницу себя втянула, но выхода уже нет. Поздно сходить с дистанции. Работаем с тем, что есть. Варианта: «а вдруг у меня не получится?» просто не может быть. Речь не о деньгах, а о жизни моей матери. И о моих воспоминаниях.

– Параноик? О чем ты? – мазнув по мне оценивающим и подозрительным взором, отзывается Дэмиан.

В его глазах нет очарованности мной или влюбленности, и это даже обидно. Прежде все мужчины буквально падали к моим ногам, стоило им увидеть мой шпагат, гибкость и пластичность в купе с красивым личиком.

Но очевидно, сердце аристократа завоевать не так легко, как я думала… Пожалуй, просто не представляла масштаб личности, с которой придется иметь дело.

Интерес. Любопытство. Желание поиграть и подергать за ниточки – вот что явно отражается в его взгляде. Наша встреча – танец двух манипуляторов, энергичное танго, где оба партнера при совершенно разной массе тела ведут равносильно мощную партию, постоянно передавая инициативу в руки друг друга.

– Я же вижу, как ты вечно озираешься по сторонам. Делаешь это виртуозно и практически незаметно, но у меня глаз-алмаз. Очевидно, что ты влиятельная персона, а не просто вольный художник, сколотивший состояние на любви к творчеству. Но мне было бы комфортнее, если бы за нами не шли по пятам в таком количестве. Может, хватит двух человек? Здесь везде камеры. Как насчет всего одного вечера в статусе «простого смертного»? Будет весело, – игриво подмигиваю, замечая, как черты лица Дэмиана резко меняются. Заостряются, а взгляд превращается в печать власти. Очевидно, что-то обдумывает, пытается меня прочитать, но я прекрасно знаю, что у него это не получится.

– Я не параноик, но в одном ты права: статусом «простого смертного» похвастаться не могу, – пока Дэмиан вызывает такси в соответствующем приложении, я понимаю, что должна снять с себя все подозрения, которые могут быть вызваны моей чрезмерной наблюдательностью и давлением на царскую персону.

– Наконец-то ты в этом открыто признался, любитель роскошных часов и обладатель утонченного вкуса. Наверняка они – не единственный предмет роскоши, который ты коллекционируешь, – проявив вольность, беру его за руку, будто невзначай прикасаясь к часам.

Физический контакт – невероятно важен, а руки – одна из самых чувствительных зон на мужском теле. По крайней мере, из тех, до которых можно так явно дотронуться, не залезая в штаны. Наладить его первой – все равно что сломать сценарий в голове альфа-самца. Это сродни тому, чтобы выбить дверь в вольер льва или тигра. Но, как и сказал, Дэмиан: «Приласкай и я буду есть с твой руки», только ошибся в одном: ласкать я не собираюсь, а знаю, как выдрессировать любого мужчину. И это больше, чем банальное «ближе – дальше», но принцип один: найти болевую точку в эпицентре его души, дать это сполна и отнять также внезапно, как подарила.

– Лесть со мной не работает, Алатея. Попробуй еще, – немного подшучивая надо мной, отзывается Дэмиан. Тем не менее я вижу, что венка на его шее забилась быстрее: пульс мужчины с гранитным сердцем участился от моих легких касаний.

– Это не лесть. Ты поразил меня свиданием в планетарии, своей настойчивостью и творческой деятельностью, и я действительно теперь хочу узнать тебя ближе. Но когда вокруг столько людей, у меня создается впечатление, что я на съемочной площадке, где режиссер и три оператора собираются посмотреть на то, как я разденусь в кадре…к тому же хочу быть уверена в том, что никто не сделает компрометирующих фотографий, когда ты будешь меня писать.

– В отеле мы будем одни. Твой страх не обоснован.

– Но все же, – настаиваю на своем, поглаживая его запястье, едва касаясь. Метафорически, я прикасаюсь к его сердцу, но едва ли Дэмиан смотрит так глубоко. Или быть может, я недооцениваю противника?

– Мне нравится, как легко и играючи ты пытаешься влиять на меня. Это очень женственно. Я б сказал – манко.

– А мне нравится, что ты ведешь себя иначе. Не так, как все мужчины, что пытались купить меня прежде. Пока они видели во мне товар и красивую куклу, я считала их глупыми кошельками, недостойными моего внимания. Но есть то, что отличает тебя от всех них. Ум, интеллект и некая всеобъемлющая… дальновидность. Ты словно видишь все причинно-следственные связи, которыми кишит реальность, в то время как остальные довольствуются закрытыми шорами. И спят.

– Так быстро успела разглядеть во мне все эти качества? – усмехается Дэмиан. Даже если он знает, какие чары я на нем использую, он все равно тает. – Что же произошло с того момента, как ты пыталась меня отбрить и сдать в лапы полиции?

– Знаешь, мне всегда было интересно каково это, но это произошло, – сделав шаг вперед, приближаюсь к нему еще ближе, вплотную, заглядывая снизу вверх в эти прозрачные омуты самых пронзительных глаз, которые я когда-либо видела. В его расширенных зрачках вижу свое отражение, ощущая, насколько плотным становится воздух между нами каждый раз, когда мы соединяемся.

Вдыхаю его запах, ощущая, как целый спектр новых эмоций открывает сердце.

Не понимаю, почему так…у меня ни с кем не случалось подобного. Ни с одним мужчиной. Но он даже пахнет для меня как до боли родной человек. Окинув взглядом черты лица, я заглядываюсь на его кадык, затем залипаю в выемку над ключицами, думая лишь о том, что жутко хочу уткнуться в его шею и понюхать. Звучит странно, и я никогда не ощущала этого прежде: дикое желание и потребность прикоснуться к нему, становится непреодолимым животным инстинктом и естественным процессом, сравнимым с дыханием.

– Что? – выдыхает Дэмиан, пока я кидаю на него томный взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Он так близко. Я могу рассмотреть линии на его чувственных, выразительных и полных губах, с четкой линией контура, обрамленных этой нелепой бородой и даже усами, отсутствующими на той фотографии, что мне показали.

– Интересно, каково это – встретить человека и ощутить, словно вы знакомы тысячу лет. Знаешь? Как будто знали друг друга в прошлой жизни. Понимаю, это звучит глупо, – отвожу взгляд в сторону, касаясь его шеи. Кончиками пальцев ощущаю его плотную, но теплую кожу и ток между нами…с ума сойти можно. Меня сейчас разорвет просто. Мне это очень не нравится, я не ожидала.

– Прости, я, наверное, несу чушь. И ты думаешь, что я малолетка и сказочница, – порхаю ресницами, ощущая, что как мужчина, он уже на моем «крючке».

Да только есть одна большая проблема – я на его «крючке», как женщина.

Между нами явно что-то есть, необъяснимое словами, взглядами, настолько всепоглощающее, что посмотреть этому в глаза страшно и больно. И оно витает над нами, как дамоклов меч, от которого невозможно убежать, спрятаться и скрыться.

– Я думаю, что мне нравится, как ты смущаешься, когда прикасаешься ко мне. Это многое о тебе говорит, Тея, – проницательно выдает Дэмиан. Кое-что прочитать ему все же удалось.

– И что же? – ему удалось разжечь интригу.

– Потом скажу.

– Так нечестно! – едва ли не задыхаюсь от возмущения. – Ладно, такси приехало. Пойдем, – веду его за руку в сторону машины, замечая, как Дэмиан улыбается, как мальчишка, поражаясь моей непосредственности.

– Стой, – он открывает мне дверь, но прежде, чем я успеваю упасть в тонированный Мерседес, останавливает меня властным тоном.

Сердце пропускает удар, когда Дэмиан обхватывает мое лицо, обдавая горячим мятным дыханием, еще чуть-чуть, и он коснется моих губ, его ладони накрывают мои скулы, слегка сжимая. Глаза в глаза. Я умираю от желания ощутить его рот на своем, и со мной такое впервые. Он дразнит, не целуя, отпуская также резко, как и схватил под свой контроль.

Манипулятор. Никто не сказал мне, что я имею дело с трехголовым псом с коллекцией разных личностей в арсенале.

– Что это было? – пыхчу я в машине. – Уже страшно ехать в отель. Обещай, что не полезешь целоваться.

– А смотрела ты на меня так, словно была в шаге от того, чтобы умолять меня об этом, – парирует самоуверенно и иронично.

– Размечтался, – занимаю оборонительную позицию, немного закрываясь и вновь обдаю его холодком. – Будешь так хорохориться, я не буду тебе позировать, – дело доходит до ультиматума.

– Поздно. Я уже перевел деньги на твой кошелек, – Дэмиан демонстрирует мне экран приложения с круглой суммой, отображающей основательную транзакцию. Даже тот факт, что перевел на крипту – вызывает подозрения. Не хочет, чтобы его отслеживали. Точно, параноик.

Подмечаю некоторые важные детали уже в такси: Дэмиан, или как было сказано – Леон, не притрагивается к новой бутылке с водой несмотря на то, что его губы слегка пересохли. Значит, пьет он действительно только из фляги, которую я отчетливо ощущаю в его пиджаке, согревающим мои плечи.

Через пятнадцать минут мы останавливаемся в самом пафосном районе города – Москва-Сити. Под высокими стеклянными башнями, удерживающими своими верхушками темное небо, дыхание города всегда ощущается особенно громко и беспощадно. Величественно и обезоруживающе. Этим высоткам всегда хочется сдаться, словно безмолвным скалам. Даже воздух здесь, пропитан деловым успехом и амбициями.

Это место всегда кажется мне нереальным, стеклянные поверхности зданий будто размывают контур действительности.

– Эти башни всегда меня завораживали. Но жить постоянно я бы тут не хотела, – делюсь с Дэмианом своими мыслями, пока поднимаемся наверх, пройдя охрану и досмотр.

– Почему?

– Закрытое пространство, слишком много людей. Окна не открываются. В детстве я посмотрела фильм о башнях-близнецах в Нью-Йорке… С тех пор опасаюсь таких высоких зданий.

– Со мной тебе нечего бояться, Алатея, – его губы раздвигаются в мягкой усмешке властелина мира – так улыбаются с экранов политики, знающие куда больше того, о чем вынуждены говорить открыто. – Приятно, что ты сделала исключение ради меня.

– Не обольщайся. Я просто все еще заинтригована тем, насколько ты хороший художник. И настолько ли ты талантлив, как себя преподносишь, – немного сбиваю его корону, но кажется, это каждый раз лишь больше распаляет азарт Дэмиана.

– Для меня это новый опыт. Обычно мне не приходится уговаривать свою музу или повторять предложение дважды, – дверь со звонком открывается, и мы выходим в длинный коридор, где быстро находим номер, открывающийся с автоматической ключ-карты.

– Вау, – только и остается выдохнуть мне, когда я попадаю в просторные апартаменты, расположенные на восемьдесят пятом этаже одной из башен. Вид из панорамных окон открывается космический – столица России у наших ног. Отсюда видно несколько сталинских высоток и огромный российский флаг, растянутый на одном из крупных зданий. Я ни раз была в Шанхае и Гонконге, Сингапуре и Бангкоке, но Москва ощущается самой величественной, масштабной, хранящей глубокую историю и многовековые тайны. Для меня большая честь – выступать, наконец-то, здесь.

Хотя, если честно, предчувствую, что ничем хорошим этот эпизод моей жизни не закончится.

Завороженно разглядываю вид, прислушиваясь к тому, как трещит электрический камин, расположенный в стилизованных апартаментах. Дэмиан занят тем, что открывает шампанское, и мы оба знаем, что он ни сделает ни глотка из своего бокала.

Глава 4

Алатея

– Здесь очень уютно. Значит, отелям ты предпочитаешь апартаменты?

– Да, для меня важно, чтобы место, где я живу, полностью отражало мои представления о прекрасном и вдохновляло меня. И мне необходимо пространство, где могу организовать мастерскую.

– Тебе нравится Москва?

– Города с историей всегда вдохновляют меня: Лондон, Париж, Рим. В подобных городах творили величайшие художники, поэты, писатели. Дубай, азиатские мегаполисы – не вызывают никаких эмоций. Хотя, признаться, эмоции я в целом испытываю довольно редко, – а мой царевич и сам не замечает, как раскрывается мне все больше и больше, и это хорошо. Всегда могла уболтать любого.

– И что же способно их вызвать? По-настоящему.

– Когда творю сам. У меня есть целая коллекция дорогих картин, но они перестали радовать мой глаз и волновать душу с тех пор, как я сам пишу их. Профессиональная деформация. Просто смотреть мне давно недостаточно, – преодолевая расстояние между нами, Дэмиан протягивает мне бокал с шампанским. – За знакомство.

Отпиваю игристое вино, отмечая про себя, что настоящий глоток он так и не сделал, в отличие от меня.

– Это плохо, потому что у меня к тебе будет одна просьба, прежде чем начнешь меня писать, – обволакивая его своим фирменным соблазнительным взглядом, убеждаюсь, что он реагирует на меня. Его глаза горят, взгляд жадно ловит движение моих губ.

– И какая же, Алатея? – в ответ я медленно снимаю его пиджак со своих плеч и возвращаю ему. Затем допиваю шампанское залпом и отхожу от Дэмиана чуть дальше, спиной приближаясь к панорамному окну башни.

– Не касайся. Только смотри, – не разрывая зрительного контакта, снимаю тонкие бретельки трикотажного повседневного платья, облегающего фигуру. Благодаря черному цвету и простой ткани, оно не смотрится роскошным или вызывающим, но мужчинам всегда очевидно, что я прячу под ним, благодаря тому что оно подчеркивает абсолютно все изгибы фигуры. – Мы договаривались только на свидание и позирование.

– Хорошо, но у меня тоже есть условия, Алатея, – и вот он снова близко.

Порой я даже не замечаю, как он перемещается в пространстве. Настолько вальяжна и неспешна его походка, как у царя зверей, вышагивающего перед расступающимся прайдом.

– Какие? – я замираю, придерживая на себе платье руками, прижимая их к груди.

– Я пишу портрет женщины только в двух случаях: когда я ее предварительно связываю, или когда у нас была близость.

Черт возьми. Так и знала, что все не так просто, и он таки извращенец. Ну нельзя быть таким идеальным: умным, привлекательным, вежливым, относиться ко мне по-джентльменски и платить вперед. Когда все так гладко, подвох есть всегда. Искренне считаю, что игры с веревками свойственны только психам и маньякам. Человек в здравом уме не станет заниматься подобным, обычно мужчина тупо хочет поиметь меня, причем затратив как можно меньше своих денег и времени на прелюдию. Но Дэмиан пока ломает все мои стереотипы о напыщенных толстых кошельках. Возможно, он не заслужил того, что я уже сделала…

– Значит, я в тупике? Или ты предоставляешь мне выбор? – холодок по спине от его взгляда и близости. Снова и снова. Он даже не прикоснулся ко мне, а я, как он и говорил, уже испытываю острую потребность в его касаниях.

Опускаю ладони, и платье слетает к моим ногам в один момент с принятым решением. Следом приспускаю стринги, отправляя их к платью. Дэмиан не смотрит на мое тело, только в глаза. Это поражает, но у психов всегда свои причуды. Смотрит так пронзительно, что буквально высасывает мою душу, и я невольно думаю о том, что лучше бы он выжигал взором стигматы на моем голом теле.

– Выбор.

– Тогда свяжи меня, чтобы это ни значило. Это что-то типа шибари или шелковых лент? К последнему мне не привыкать. Тебе нужно пленить девушку, прежде чем ты запечатлеешь ее на холсте?

– Есть такое. Какая ты догадливая, девочка, – еще через мгновение он натягивает передо мной бесконечно длинную шёлковую ленту, которую, очевидно, успел положить в карман своих брюк, когда мы зашли в номер.

Ноги подкашиваются, страх зашкаливает, как и пульс, когда приятная лента касается моей шеи. Он завязывает ее вокруг меня, словно чокер, моя тревога отчаянно нарастает. Я уже не уверена, что уйду из этого отеля живой. Хотя, честно говоря, понятия не имею, чем эта ночь кончится для Дэмиана. Меня страхуют, все идет по плану…или, если быть точнее, почти по плану.

– Знаешь, не думала, что это скажу. Но если бы я не была девственницей, я бы выбрала второй вариант, – признаюсь ему, когда он ведет ленту вниз. Теперь она прилегает к зоне под грудью, запаковывая мое тело в шелковую портупею. А Дэмиан по-прежнему смотрит мне в глаза, и, откровенно говоря, мне даже становится не по себе.

Он не хочет меня? Я его не привлекаю? Не возбуждаю? Он что, правда, просто хочет написать меня обнаженной? И все?

– Зря ты это сказала, Тея, – Дэмиан тянет веревку на себя, резко прижимает рывком к себе. – И откуда ты взялась такая? – едва слышным шепотом в мои губы. – Красивая, характерная, невинная. Прямо как тогда.

– Что значит, как тогда? Я не понимаю, – нервно сглатываю, в очередной раз заметив, что мое лицо он рассматривает со скрупулёзной дотошностью.

И вот…этот момент. Да. Аж выдыхаю от облегчения: взгляд Дэмиана жадно ползёт вниз, на мои плечи, шею, грудь и живот.

– Ты действительно не понимаешь. Но тебе и не нужно понимать. Тебе нужно довериться мне, – слегка толкает вперед, и я делаю шаг назад, прижимаясь к панорамному стеклу обнаженной задницей. И даже это возбуждает, черт побери. – Абсолютное доверие – первое правило шибари, Тея.

Его слова окатывают меня ушатом ледяной воды, в то время как внизу живота натягивается пламенная спираль, о существовании которой я прежде не подозревала.

Леон

Ее кожа сверкает в искусственном свете, словно излучая собственное тепло, и я не могу удержаться от желания прикасаться к ней, предвкушая какие уникальные сплетения и узоры создам на этом изящном холсте.

– Я попытаюсь, но это непросто, Дэмиан, – в ее голосе слышатся тревога, сомнение и что-то еще. Волнение, возбуждение, страх… Они всегда рядом – все три компонента взрывного наслаждения. Для многих, но не для меня.

Несколько лет назад я осознанно отказался от сексуальных игр со своими моделями и любыми другими женщинами, стремящимися попасть в мою постель. Скука и пресыщение – вот, что толкнуло меня на принятие этого решения. Слишком много секса притупляет чувственность, удовольствие превращается в монотонный физический акт, а оргазм становится механическим и бесцветным. Так зачем тратить время на то, что тебя давно не радует?

– На самом деле нет ничего проще, Тея. Шибари – не про доминирование. Это настоящее искусство со скрытым сакральным смыслом.

Наклонившись, я шумно вдыхаю запах рассыпавшихся по хрупким плечам волос. Она немного дрожит, нарушая первое правило. Изысканный тонкий аромат дурманит, запуская в моей крови химическую реакцию и подвергая сомнению некогда установленные запреты. Ток расходится по венам, и я стремительно теряю контроль.

В прошлом я трахал огромное количество женщин, похожих на Эмили, и какое-то время этот самообман работал, пока однажды все не закончилось. Мы можем обмануть свой мозг при помощи воображения и стимуляции, но тело живет по другим законам. Оно никогда не врет. Чтобы обрести гармонию, нужно просто понять, чего хочет наше тело, а затем направить высвободившиеся ресурсы на достижение истинных целей.

У меня это отлично получалось, я достигал дзена, не прибегая к сексу, но появление Алатеи запустило сбой в моей матрице. Она действует на меня иначе, разрушает, пробуждая базовые инстинкты. С ней я хочу попробовать… Хочу нарушить собственные запреты и правила.

– Эта лента символизирует связь между божественным и земным. Она связывает наши души воедино, соединяя нас на более высоком уровне сознания. Ментальное слияние… Ты слышала о таком? – Оставив последний шёлковый узел на тонкой талии, кончиками пальцев веду по напряженным мышцам ее пресса. Мне нравится ощущать бархат нежной кожи, за которым скрываются стальные мышцы. Она сильна. И телом, и духом. Не покорится сразу, не раскроется до конца, пока не получит взамен то же, что я требую от нее.

В этой девушке есть все, что я полюбил в Эмили, включая ее лицо, тело, цвет волос… Абсолютная копия. Невинная, если верить ее признанию, которое засело в моей голове навязчивой потребностью. Проверить, взять, заклеймить. Но я не хочу и не стану спешить. Мне нравится эта игра и яркие оттенки эмоций, что она пробуждает. Но есть другая, более приземлённая причина – я боюсь перегореть и снова захлебнуться в разочаровании.

– Я думаю, это всего лишь красивые слова, за которыми скрывается самый банальный мотив, – снова заговаривает Тея, отвечая на вопрос, уже ускользнувший из моей памяти. – Ты жаждешь контроля, Дэмиан. В любой сфере жизни. И даже в творчестве. Но искусство не приемлет ограничений. Ты сам загоняешь себя в паутину ложных истин, – в ее словах нет фальши, и это подкупает.

Ненавижу ложь и лицемерие, но они повсюду, где бы я ни находился, какую бы роль ни играл. Все носят маски: и короли, и пешки. Весь наш мир – бесконечное постановочное шоу, полное притворства. Я рожден, чтобы быть одним из его режиссеров, но мой гениальный сценарий завернули, самонадеянно посчитав бездарным, и мне пришлось написать новый. Совсем скоро все, кто лишил меня трона, снова окажутся на шахматной доске, чтобы сыграть очередную партию. Но против гроссмейстера у них нет ни одного шанса, и даже эта соблазнительная пешка с лицом Эмили не сможет предотвратить удручающий финал, ожидающий всех… кроме меня.

– Ошибаешься, Тея. – Вкрадчиво шепчу я, мягко разворачивая ее за плечи.

За прозрачным стеклом простирается утопающий в огнях город. Мы смотрим на него вместе, дыша в унисон и сплетаясь новыми для нас эмоциями. Это вовсе не страх. Как и я, она не боится высоты, но все еще сильно напряжена и двигается, как кукла на шарнирах.

Согласно техникам древнего искусства, Тея должна доверять мне, но на данном этапе подобного слияния невозможно добиться. Мы видим друг друга впервые…, хотя я и уверен в обратном.

– У меня нет цели причинить тебе боль или воспользоваться твоим обездвиженным телом, – достав из кармана новую ленту, я плавно обвиваю сначала одно тонкое запястье, затем так же медленно и осторожно второе. – Ты не моя жертва, Тея, а эксклюзивная модель. Я как мастер преклоняюсь перед твоей красотой, позволяя ей засиять еще ярче.

– Что это дает лично тебе, Дэмиан? Помимо эстетического удовольствия лицезреть мою неземную красоту, – скептически спрашивает Алатея, при этом покорно позволяя мне соединить свои запястья между собой и скрепить еще одним узлом.

Я безучастно молчу, а она продолжает искать какой-то глубинный смысл в происходящем, осторожно прощупывая мои границы: