Текст книги "Без памяти"

– Может быть, ты ловишь кайф, медленно затягивая меня в свою паутину, чтобы потом запечатлеть пойманную бабочку на холсте? – Тея строит догадки, грациозно балансируя на самом краю бездны. – Доверие должно быть взаимным, Дэмиан. Скажи мне правду.

Несколько мгновений я раздумываю над ее вопросом, любуясь плавным изгибом ее спины, переходящей в округлые бедра. Мои пальцы легко скользят по ее коже, словно танцуя на поверхности воды, оставляя за собой следы изящных лент. Я помню… она просила не касаться, но сейчас мы оба нуждаемся в тактильном контакте. Пока это единственный способ заглушить обоюдную жажду.

– Ты хочешь узнать, испытываю ли я возбуждение? – низким голосом уточняю я, вплетая концы ленты в узор на изящной спине, тем самым фиксируя ее запястья. – Или хочешь предложить мне второй вариант?

Дыхание Теи становится все более глубоким и неровным. Она пахнет похотью и слишком раскрепощена для девственницы, проданной мне с потрохами. Если она и правда невинна, то Роланд Фишер явно продешевил.

– Это не ответ, – Тея начинает злиться, устав от моих уклончивых фраз. – Я хочу узнать тебя, Дэмиан.

А вот в это охотно верю. Алатея стремится понять меня, взглянуть в глаза бездны, вывести игру в знакомое поле, потому что то, на котором мы играем сейчас – ей незнакомо.

– Просто следуй за мной и своими ощущениями, Тея.

Натягивая сплетения лент, я виртуозно играю с ее телом, позволяя шелковистым полоскам мягко скользить по самым чувствительным местам. Сотни или даже тысячи раз я наблюдал, как мои модели извивались в мягких ласкающих путах, сходя с ума от вожделения. К концу сессии почти все они умоляли подарить им освобождение, но не от шелковых лент… Пытка удовольствием – мощнейшее оружие, четко бьющее в цель. Поэтому красивые обнаженные музы на моих холстах олицетворяют не похоть, а страдание и боль.

– Повернись, – властно требую я, заметив, как по бархатистой коже разбегается россыпь мелких мурашек. Ее реакция не отличается от остальных связанных куколок, но моя… моя совершенно иная. Это оглушает, сбивает с толку, мешает концентрации.

– Я не могу. Ты меня связал, – жалобно хнычет она.

– Твои ноги свободны.

– Я в этом не уверена, – сдавленный смешок срывается с ее губ.

От Теи исходит такой жар, что я без подсказок догадываюсь, что она имеет в виду. Язык ее тела красноречивее слов.

– Повернись, – чуть мягче прошу я, и она выполняет.

Грациозно, вашу мать, с гордо расправленными плечами. Идеальная грудь с красноречиво твёрдыми сосками снова оказывается перед моими глазами. Совершенство и искушение. Невинность и соблазн. Мы словно поменялись местами. Теперь она паук, а я ее жертва.

– Нравится? – в ее интонации соединяются самодовольство и вызов. Чрезмерная гордыня – привилегия королей.

И я снова задаюсь вопросом – откуда в этой обычной девчонке столько аристократических замашек? Так на чьей стороне ты играешь, Тея? Пока не слишком поздно… выбери мою.

– Хочешь попробовать, Дэмиан? – двусмысленный вопрос вызывает резкую сухость во рту.

Я хочу не только пробовать. Рефлекторно сглотнув, поднимаю взгляд к ее лицу и смотрю в знакомые до рези в груди голубые глаза. Это было фатальной ошибкой – заставить ее повернуться. Алатея Граф исчезла, оставив меня один на один с прекрасным призраком.

Эмили… она смотрела на меня так же в нашу первую ночь, позволив забрать то, что принадлежало другому мужчине. Ублюдку, которого больше нет в живых.

– Ты меня хочешь. Я же вижу. Неужели так трудно признаться? – с обидой бросает она, устав ждать от меня каких-либо действий.

Не тебя, глупая, проносится в голове отдающая горечью мысль, заставляя, наконец, вспомнить, кто передо мной.

Положив ладони на стекло по обе стороны от ее головы, я сокращаю расстояние между нашими телами, не оставляя ни миллиметра свободного пространства.

– А это ответ? – шиплю я, вжимаясь каменной эрекцией в ее живот.

– Ого, кому-то кажется пора остыть, – округлив глаза, в смятении восклицает Тея. Кожа на ее щеках вспыхивает забавным румянцем, запуская в мою кровь новую порцию неконтролируемой похоти.

– Остыть? Мне кажется, ты хотела совсем другого, – склонив голову, я провожу носом по линии высоких скул, одержимо изучая всплески противоречивых эмоций на запрокинутом лице. Ее аромат неуловимо изменился. Теперь она пахнет сексом и моей безоговорочной капитуляцией.

– Тебе показалось, Дэмиан. Я не трахаюсь за деньги, – она импульсивно дергается, когда в моих руках появляется новая лента.

– Разве я предлагаю тебе деньги?

Сложив шелковую полоску в форму цветка, я невесомо дотрагиваюсь алыми лепестками до возбужденных сосков, и с ее приоткрытых губ срывается едва уловимый стон.

– Остановись! – в вибрирующем голосе Теи звучит мучительная мольба.

– Зачем? Разве тебе не интересно, что будет дальше?

– Я не давала согласие! – отчаянно выпаливает она.

– Мне оно не нужно, – ухмыляюсь я, едва касаясь губами ее виска. Она судорожно вздыхает, пытаясь уклониться и ерзая упругой задницей по стеклу.

– Пожалуйста, Дэмиан, я на это не подписывалась. Ты меня пугаешь!

– Пугаю? Правда? Ты маленькая врушка, Тэя, – хрипло смеюсь я, медленно опуская шелковый цветок ниже.

Лениво ласкаю кожу ее живота, безошибочно считывая импульсы острого возбуждения, ударяющие в меня огненным бумерангом. Наши взгляды сцепляются в жарком раскалённом безумии. Время замирает, а затем на безумной скорости несет меня в прошлое, листая недели, месяцы, года, целые десятилетия, возвращая к той… другой, единственной.

Глава 5

Леон

– Дэмиан! – тихий шепот резко возвращает меня обратно, гасит свет и размывает краски. Животная похоть с примесью злости вспыхивает в крови. Обхватив ее горло, жестко впечатываю белокурый затылок в стекло. Зачем она влезла, черт возьми?

– Ты можешь просто заткнуться? – рычу я, зарываясь пальцами в светлые волосы. – Или мне использовать твой язык по прямому назначению, чтобы ты, наконец, прекратила болтать?

– Ты не в себе, – ошеломлённо произносит Тея, с тревогой всматриваясь в мое лицо. В ее расширившихся черных зрачках зарождается страх, рассеивая плотный морок желания.

– Раздвинь ноги, и я окажусь в тебе, – глумливо ухмыляюсь я, надавливая ладонью на ее промежность. Но она делает обратное, пугливо зажимается, пытаясь ударить меня коленом в пах.

Это даже смешно. Что эта дурочка о себе возомнила? Никто еще не пытался отбиться от Леонеля Голденштерна. Никому бы и в голову не пришло. Бешеная сучка, сама же напрашивалась.

Навалившись на нее всем телом, я блокирую ее бесплодные усилия, настойчиво трогаю пальцами между ног, раздвигаю влажные створки, надавливаю, кружу вокруг взбухшего комочка плоти, проникаю внутрь. Как бы она ни шипела, ее тело более чем готово трахнуться со мной совершенно бесплатно. И я, блядь, собираюсь это сделать, насадить трепыхающуюся бабочку на мой член и заставить кричать от мультиоргазмов. К дьяволу аскезу. Я взорвусь, если не возьму ее прямо сейчас.

– Отвали! Не смей! Я так не хочу! – ее панический крик настигает меня одновременно с осознанием, что она не лгала, заявив о своей девственности, потому что в этот момент мои пальцы явственно упираются в тонкую преграду.

– Черт… – Я раздраженно отстраняюсь, оставляя ее дрожащее тело в покое. – Ты обломщица, знаешь? – разъярённо рычу, рефлекторно морщась от болезненных спазмов в паху.

– Да что с тобой не так? – разрезает раскаленную тишину злой женский вопль. – Ты меня чуть не изнасиловал.

– Чуть-чуть не считается, Тея, – криво усмехаюсь, поправляя каменную эрекцию в брюках, и, развернувшись к ней спиной, иду в сторону кресла, где оставил свой пиджак. – Если бы я хотел тебя изнасиловать, ты бы и рыпнуться не успела, – добиваю на случай, если она что-то не поняла.

– Развяжи меня! Сейчас же! – успев прийти в себя, нагло требует Тея.

Ни черта она не поняла.

– Нет, – коротко обрубаю я и, достав из кармана флягу, делаю жадный глоток. Затем еще один и еще. Неплохо бы принять холодный душ. Мне точно нужно остыть, и она права – я не в себе. Ее стараниями. Однако моя злость распространяется не только на нее. Я тоже виноват, что допустил.

– Нет? – она гневно цокает каблуками, бесстрашно приближаясь ко мне.

– Мы еще с тобой не закончили, – раскинувшись в кресле, я великодушно киваю в сторону дивана. – Присядь, Тея.

– Я хочу одеться и уйти, – не сдвинувшись с места, она словно специально испытывает мое терпение. – И больше никогда… Слышишь? Никогда не приближайся ни к театру, ни ко мне!

– Я сказал – сядь, – мой ледяной тон, наконец, приводит ее в чувство.

Стиснув зубы, Тея плюхается на диван, всем видом демонстрируя свое презрение. Скользнув изучающим взглядом по ее обнажённому телу, я насмешливо выгибаю бровь.

– Если честно, натурщица из тебя так себе.

– Как и из тебя художник, – вызывающе вздернув подборок, парирует она. Язва.

– Раз мы все выяснили, предлагаю за это выпить, – плеснув шампанское в пустой бокал, я поднимаюсь из кресла и ленивой походкой направляюсь к застывшей Алатее, напряжено следящей за каждым моим движением.

Она тщательно скрывает свой страх за маской безразличия, но все ее эмоции открыты для меня как на ладони. Девчонка сильно напугана, но до последнего будет давать отпор. На агрессию Алатея реагирует точно так же, как Эмили во времена наших стычек.

– Решил меня споить? Это жалко выглядит, знаешь? – пренебрежительно фыркает Тея, когда я приближаюсь к ней вплотную.

– Пей, – требую я, поднося бокал к ее губам.

– С удовольствием, Дэмиан, – Она обольстительно улыбается, глядя мне в глаза, и внезапно ударяет лбом по бокалу, опрокидывая содержимое на мои брюки.

– Ой, прости, я случайно, – в расширенных зрачках неприкрытый триумф, на лице мстительная ухмылка.

Оцепенев, я прожигаю ее убийственным взглядом, отмечая тот момент, когда до нее начинает доходить, что этого категорично не стоило делать. Небесного цвета глаза в страхе распахиваются, плечи вжимаются в спинку дивана.

Поздно девочка, ты сглупила и раскрыла карты. Я помню всех, кто был на ежегодном благотворительном гала-ужине в тот далекий день, когда Эмили Моран в отместку за выпад в ее сторону плеснула в меня шаманским. Именно тогда, после долгих лет отрицания я понял, что готов позволить себе запретную слабость – забрать капризную принцессу себе.

– Дэмиан, прости … я правда не хотела, – запинаясь пытается оправдаться жалкая пародия на мою Ми.

– Ты переиграла, Тея. Шагнула на запретную территорию, – нависнув над ней, я сгребаю волосы на ее затылке в кулак и оттягиваю белокурую голову назад. Наверное, ей больно и страшно, но мне плевать. Я вытрясу из нее правду, а потом убью. – Возможно, ты рассчитывала на обратный эффект, но те, кто тебя нанял, слишком плохо меня знают.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – дрожащим голоском лепечет Тея.

В глазах стремительно темнеет, и я не сразу понимаю, что виной тому не гнев. Пальцы, сжимающие хрупкое горло внезапно немеют. Меня ведет назад, в голове нарастает гул, стены апартаментов начинают ускоренно вращаться. Мне знакомы эти симптомы. Память судорожно сопоставляет факты. В номере я ничего не пил и не ел. Только сделал пару глотков из своей фляги. Черт, мой пиджак был на ней в такси. Я сам на нее его накинул.

– Мне очень жаль, Дэмиан, – последнее звучит почти искренне. Почти. – Но ты тоже меня обманул.

За что-то запнувшись я тяжело падаю в кресло, в котором еще пару минут восседал в позе хозяина мира. Как быстро все меняется. Женское коварство… Я снова его недооценил.

– Сука, я до тебя все равно доберусь, – хриплю сквозь зубы, с трудом ворочая распухшим языком.

– Завтра ты ничего не вспомнишь, Леон, – в ее голосе и наклоне головы мне видится воскресшая из мертвых Эмили, явившаяся меня покарать… или забрать с собой.

Леон… она назвала меня Леон, проносится в голове запоздалая мысль, а затем мир вдруг гаснет, и я ныряю в уже знакомую тьму.

Леон

Голоса… их много. Они звенят, взрываются в моей голове, вызывая адскую пульсацию в затылке. Я не понимаю смысла, заторможенный мозг не успевает распознавать человеческую речь. Я слышу шаги, суетливые, слишком громкие. Виски простреливает боль, когда совсем близко скрежещут по полу ножки стула. Отвратительное ощущение, словно кто-то царапает скребком по стеклу.

Тело ватное, будто чужое. Веки неподъёмные. В башке мутная рябь, пустота, вакуум. Каждый вдох царапает пересохшие слизистые, отдаваясь свинцовой тяжестью в легких. Так отвратно я себя не чувствовал с того дня, когда впервые пришел в сознание после отравления.

Через силу открываю глаза и по чувствительным радужкам беспощадно лупит яркий солнечный свет. Дерьмо! Снова сжимаю веки и пытаюсь пошевелить онемевшими конечностями, но меня строго пресекают:

– Ты под капельницей. Лучше не дергайся и через десять минут будешь как новенький, а твои парни пока тут все уберут.

Артемьев… Это точно он. Голос моего преданного как пес доктора сложно не узнать. Я слышал его постоянно, пока находился между жизнью и смертью. Всего несколько месяцев назад он вытащил меня из кромешного ада, но, судя по моему полуживому состоянию, я снова во что-то вляпался.

– Что уберут? – последняя часть реплики Ярослава зафиксировалась мозгом с задержкой.

– Не помнишь ничего? – вопрос Артемьева застает меня врасплох.

– Смутно. – Я напрягаю память, пытаясь восстановить последние события.

Красная площадь, уличные танцоры, буклет в моей руке. Дарья, умоляющая сходить с ней на какое-то модное шоу. Шок, ступор, мгновенное узнавание. Эмили… Нет. Не она. Алатея. Калейдоскоп воспоминаний крутится дальше, постепенно восстанавливая временную цепь событий. Гримёрка, планетарий, апартаменты на восемьдесят пятом этаже, алые ленты на обнаженном теле, проснувшиеся инстинкты, брызги шампанского на моих брюках…

«Завтра ты ничего не вспомнишь, Леон…»

– Девчонка… – сиплю я. – Где она?

– Слушай, не знаю, что ты принял, но… – Ярослав осекается, и я чувствую повисшее в воздухе напряжение.

– Я ничего не принимал.

– Тогда не знаю, как это объяснить.

Блядь, о чем он?

Разлепив веки, обвожу расфокусированным взглядом снятые накануне апартаменты и первое, что вижу – кровь. Очень много крови. Она повсюду. На полу, на стенах, на мебели и даже на мне. Мои руки и рубашка покрыты засохшими бардовыми пятнами. Воздух пропитан металлическим запахом смерти. Я задыхаюсь, сердце рваными толчками пробивает грудную клетку. Возле дивана столпились парни из охраны, сосредоточенно переговариваясь между собой. Начальник безопасности с каменным лицом стоит немного в стороне. Почему всего пятеро? Где остальные?

– Какого черта, Яр? – неузнаваемым голосом скрежещу я.

– Девушка мертва, а пятеро бодигардов со вчерашнего дня не выходят на связь. Мы пытаемся выяснить их местоположение, но пока глухо, – мрачно глядя на меня, сообщает Артемьев.

Я холодею, снова устремляя взгляд к дивану, отгороженному от меня стеной из выстроившихся бодигардов. Чутье подсказывает, что мертвая девчонка там, за их спинами, но этого не может быть. Я ее не трогал. Нет. Она что-то подмешала в мою флягу, пока пиджак был у нее, и я отключился. Что было дальше пусть разбирается служба безопасности.

– Это подстава, – мотнув головой, я пытаюсь сесть, но док усилием укладывает меня обратно. – Ее ко мне подослали, – уверенно рычу в потемневшее лицо Артемьева.

– Мы нашли тебя рядом с ней. С ножом в руке, – сухо произносит он.

Парни, наконец-то расходятся, и от увиденного меня бросает в холодный пот. Мозг на автомате фиксирует детали: обнажённое тело, связанное красными лентами; многочисленные порезы на коже; кровь на обшивке дивана; пол под ним тоже залит густой алой субстанцией; окровавленные светлые волосы, слипшимися прядями свисающие с мягкого подлокотника; запрокинутое лицо с остекленевшими карими глазами.

Не она. Это не она. Меня накрывает волной облегчения, об истоках которого в данный момент я не хочу задумываться. То, что Тее удалось меня подставить и сбежать, вовсе не означает, что она намного переживет эту зверски убитую девчонку. Алатеей я займусь лично. Теперь это дело принципа. И поразительное сходство с Эмилией Моран вряд ли хоть как-то облегчит ее судьбу. Она сама сделала свой выбор, когда продалась моим врагам.

С незнакомой блондинкой разберется служба безопасности. Эти парни знают свое дело. Все следы бойни уберут, тело никто никогда не найдет, а я обязательно выясню, какого дьявола тут произошло, и виновные будут подыхать долго и мучительно.

– Я впервые ее вижу, – перевожу твердый взгляд на внимательно наблюдающего за моей реакцией Артемьева.

– Уверен?

– На сто процентов, – киваю я.

Лицо дока немного расслабляется. То, что его обязанности давно вышли за пределы врачебной практики, он давно принял, и не гнушается запачкать свои руки в дерьме, которое меня окружает. Однако иметь дело с убийствами ему еще не приходилось, но держится Артемьев на отлично. Далеко пойдет.

– Яр, я поднялся сюда с другой девушкой. Она меня чем-то опоила. Возьми мою кровь на анализ. Выясни, что за отрава меня так резко вырубила. Сучка была уверена, что я ничего не вспомню.

– Лаборатория уже занимается этим вопросом. Результаты по химико-токсилогическому исследованию узнаем через пару часов, – отчитывается Артемьев. – Что бы там ни было, она явно не знала, что у тебя выработан иммунитет к большинству ядов и наркотических веществ.

– Тогда почему меня вырубило?

– Полной неуязвимости моя сыворотка не дает, но последствия могли быть в разы хуже, вплоть до летального исхода, – поясняет док.

Я уже говорил, что он – гениальный ученый? Повторюсь.

– Тот, кто все это устроил, наверняка сделал фотографии, – добавляю я, отметив, что снова могу ясно мыслить.

– Я разберусь, – подает голос начбез.

– Не облажайся, Влад. Сам понимаешь, мне лишние проблемы ни к чему. И еще… через час устрой мне встречу с Роландом Фишером. В каком-нибудь неприметном месте. Если будет упираться, притащи силой. – Раздав приказы, перевожу взгляд на Артемьева. – Мне нужно в душ. Десять минут истекли? – Он коротко кивает, вытаскивая из моей вены иглу и отсоединяя капельницу. – Но со встречей через час ты погорячился, – осторожно произносит Ярослав.

– Я в порядке, – рывком принимаю сидячее положение и тут же осознаю, что немного погорячился.

Ни хрена я не в порядке. И за это Алатее Граф тоже придется расплатиться сполна. Пока она тешит себя тем, что я ни черта не помню из нашего вчерашнего рандеву, Фишер позаботится о том, чтобы ее имя навсегда исчезло с афиш.

Обещаю… падение будет жестким, Тея.

* * *

– Я на такое не подпишусь. Ни за какие деньги, – Фишер понижает голос до свистящего шепота и трусливо оглядывается, опасаясь, что кто-то мог подслушать наш разговор.

Напрасно дергается, дешевое придорожное кафе я арендовал целиком на пару часов. За соседними столиками под видом заехавших на перекус дальнобойщиков расположилась моя доблестная, но поредевшая охрана. Парней, что сняли возле апартаментов в Москва-Сити, пока так и не обнаружили, и вряд ли найдут какие-либо следы. Это наводит на мысль, что я имею дело отнюдь не с дилетантами.

– Девчонка, которую ты мне подсунул за весьма внушительный гонорар, пыталась меня отравить, – расслаблено откинувшись назад, я сканирую Фишера расстрельным взглядом, заставляя его потеть и нервничать.

– Вы в этом уверены?

– На сто процентов, – утвердительно киваю я. – Экспертиза обнаружила в моей крови остатки сильнейшего яда. Если бы не экстренная профессиональная помощь врачей, я бы сейчас с тобой не разговаривал.

– Зачем ей это делать? – сипит Фишер.

– Ты мне скажи. Может быть, вы с Алатеей действовали сообща? – я небрежно пожимаю плечами и лениво прикуриваю сигарету.

Судя по побелевшей физиономии и выпученным бегающим глазам, Фишер вот-вот наложит в штаны от страха. Очевидно, что тупой недоумок ни при чем. Он бы не рискнул своей задницей, кишка тонка и слишком труслив, чтобы ввязаться в подобную схему.

– Ладно, я вижу, что ты не в курсе событий, – милостиво бросаю я. – Но это не снимает с тебя ответственности. Как, по-твоему, я имею право на возмездие?

– Я вас предупреждал на ее счет, – ослабив узел нелепого пестрого галстука, Роланд хватается трясущимися мясистыми пальцами за кружку и делает несколько жадных глотков остывшего кофе. – Я изначально говорил, что девчонка не проста, но вы упорно настаивали на встрече с ней, – промокнув потное одутловатое лицо бумажной салфеткой, он пытается перевести стрелки на меня.

– Я купил эту встречу, Фишер, – с леденящим спокойствием напоминаю обстоятельства нашей сделки. – А ты продал не протестированный товар, подвергнув жизнь покупателя смертельной опасности. Мне положена компенсация, Роланд.

– Я могу вернуть вам…

– Деньги мне не нужны, – перебиваю я. – Ты окажешь мне услугу, и мы будем в расчете. – Фишер дергается от моих слов, словно я выпустил ему пулю в лоб. – Когда следующее представление?

– Завтра вечером, но я не могу сделать то, о чем вы меня просите, – продажный ублюдок ожидаемо идет в отказ и порывается встать, опираясь ладонями на стол, а в следующее мгновение визжит, как резанный поросенок, уставившись на вилку, торчащую из его кисти. Дешёвая белая скатерть моментально пропитывается кровью, от вида которой рыхлый толстяк едва не хлопается в обморок.

Я загоняю столовый прибор глубже и приказываю ему сесть. Болевой шок делает его на удивление покладистым. Плюхнувшись откормленным задом на стул, он воет в кулак, обезумевший взгляд лихорадочно бегает по залу, но немногочисленные посетители кафе продолжают спокойно есть, не обращая на нас ни малейшего внимания. Единственный официант тоже не спешит на помощь к истекающему кровью клиенту.

– Завтра во время выступления с Алатеей Граф произойдёт несчастный случай по причине обрыва креплений и отсутствия страховочной сетки, – наклонившись вперед, четко проговариваю я. – Как итог – быстрая и почти безболезненная смерть. Печально, но так случается. Акробаты каждый раз рискуют, выходя на сцену и, увы… – скорбно вздыхаю и растягиваю губы в ледяной улыбке. На лице Фишера расползается дикий ужас. – Иногда разбиваются насмерть. Это не первый и не последний трагический эпизод. Халатность технических сотрудников или неосторожность самих артистов – причин на самом деле может быть масса. Ты проведешь внутреннее расследование, назначишь виновных и выплатишь ее матери компенсацию, которая покроет расходы на содержание в клинике.

– Меня посадят. Я не могу, – хрипит Фишер и снова взвывает от боли, когда я медленно проворачиваю вилку. Его нехило колотит, лицо покрывается багровыми пятнами от лопнувших сосудов.

– Тюрьма – это не то, чего ты должен бояться, – усмехнувшись, я несколько секунд с садистским удовольствием наблюдаю за его жалкими кривляньями, после чего рывком вытаскиваю вилку из трясущейся окровавленной кисти и неторопливо протираю ее салфеткой. Затем бросаю кристально чистый прибор в его тарелку.

Фишер затравленно скулит, прижимая травмированную руку к груди, а здоровой шарит по карманам в поисках телефона.

– Не советую, Роланд. – цокнув языком, я киваю на кружку, из которой он пару минут назад так жадно пил. – Как тебе кофе? – мой вопрос заставляет его окаменеть, телефон с грохотом падает на пол, выскользнув из ослабевших пальцев. – Вкус не показался странным?

– Да кто… ты такой… – закашлявшись, он начинает судорожно хватать воздух.

– Тебе лучше этого не знать, – широко улыбнувшись, я смотрю на циферблат своих часов. – У тебя есть одна минута, чтобы принять решение. После противоядие не подействует, и ты сдохнешь, захлёбываясь кровавой рвотой и испражняясь в свои клоунские штаны.

Двое здоровых амбалов с соседнего столика резво поднимаются со своих мест и одновременно приближаются к Фишеру со спины. У одного из них шприц, у второго пистолет, дулом упирающийся в затылок загнанного в угол ублюдка.

– Думай быстрее, Роланд, – подсказываю я.

Остальные «посетители», как по команде, теряют интерес к еде и внимательно следят за исходом событий, терпеливо дожидаясь моих дальнейших указаний.

– Хорошо… Ладно! Я согласен, – задыхаясь и брызгая слюной, хрипит Фишер.

– Вот и отлично, – удовлетворенно бросаю я, и взглянув на парня с «противоядием», коротко киваю. Тот без промедления выполняет, вливая в вену трясущегося клоуна пять миллилитров физраствора. Панический страх в налившихся кровью глазах ублюдка сменяется облегчением. Ничтожный клоп, раздавить бы его прямо здесь, но он мне еще пригодится.

Встав из-за стола, я неспешно подхожу к обмякшему, воняющему потом Фишеру.

– Я рад, что мы нашли общий язык, Роланд, – ободряюще хлопаю его по полечу. – Но не надейся соскочить, иначе сдохнешь не только ты, но и вся твоя семья. Ты понял? – дождавшись согласного кивка, брезгливо вытираю ладони влажной салфеткой и уверенной походкой направляюсь к двери. – Трое остаются, чтобы все тут убрать и доставить мистера Фишера домой, остальные за мной, – не оглядываясь командую я. Через пару секунд в кафе остаются только четверо.

– Я считаю, что имеет смысл надавить на девчонку прежде, чем убрать. Прикажи, и я организую. – Предлагает начбез, как только мы рассаживаемся по машинам. – Она – ключевой свидетель и может указать на заказчика, – добавляет он, не дождавшись от меня никакой реакции.

Опустив стекло, я прикуриваю сигарету и задумчиво наблюдаю за мелькающими за окном рекламными билбордами.

– Она – мелкая сошка, Влад. Расходный материал. Уверен, что Тея никогда не контактировала с заказчиком напрямую. Я бы на его месте не стал так рисковать, а судя по всему, мы имеем дело с продуманным врагом. Попытаться можно, но я готов поставить миллион на то, что она ни черта не знает. Или ты хочешь взять на себя работу Фишера?

– Почему нет?

– Потому что у тебя другая задача, – отрезаю я. – Меня вычислили, Влад, и открыли охоту. Девчонка – первый удар, но будут другие. Оставаться в Москве больше небезопасно. Нам нужно убираться отсюда и зачищать следы, а Алатея напоследок пусть полетает. Нет никакого смысла оставлять ее в живых.

– Тогда зачем ждать до завтра? – резонно рассуждает Влад. – Одно твое слово, и проблема в ее лице будет решена.

– Нет, – резко бросаю я.

Снова накатывает испепеляющая ярость, но она уже не застилает глаза, как несколько часов назад. Алатея умрет – это решено и не подлежит пересмотру. У меня заготовлен сценарий – как и где это произойдет – и я не отступлю от него ни на шаг.

Пусть это блажь и безумие, но я хочу, чтобы она умерла красиво, а не после пыток с пулей в голове. Позже, когда я получу видеозапись с падением, я выберу особенный кадр и перенесу его на холст, чтобы навсегда запечатлеть момент ее расплаты. Тея станет единственной, кого я напишу мертвой… как напоминание, что никому в этом мире нельзя доверять. Даже ожившим призрачным фантазиям с лицом Ми. Слабости нужно вырывать с корнем, а еще лучше – не допускать, чтобы они проросли. Я отступил от правил, поддался мимолётному наваждению, потерял контроль. Очередной урок усвоен. Больше подобного не повторится.

– Создается впечатление, что ты специально оставляешь себе время, чтобы передумать, – ошибочно предполагает Влад.

– Я оставляю время тем, кто ее нанял, чтобы проявить активность, – усмехнувшись, поясняю я. – Где Алатея сейчас?

– У себя. Отсыпается, – рапортует начбез.

– Аккуратно наблюдайте, не отсвечивайте, и сообщи, если твои парни заметят подозрительную деятельность, – сухо распоряжаюсь я. – Но вряд ли кто-то из этой шайки сейчас сунется к ней. В любом случае, у них есть ровно сутки, затем она умрет.

Сутки спустя

Статья в новостной ленте:

РИА НОВОСТИ. МОСКВА: Трагический случай на шоу «Орбита Фантазий»: Акробатка потеряла сознание после падения.

Сегодня вечером на шоу «Орбита Фантазий» произошел несчастный случай, когда во время выступления группы акробатов одна из участниц потеряла сознание после падения на сценическую сетку.

Восемнадцатилетняя акробатка исполняла сложный трюк на высоте, когда произошел неожиданный срыв. Она упала на специально предназначенную сетку, но получила серьезный удар и потеряла сознание.

Спасатели и медицинский персонал шоу немедленно оказали первую помощь девушке и вызвали скорую помощь. Акробатка была доставлена в ближайшее медицинское учреждение для дальнейшего обследования и лечения.

Организаторы шоу «Орбита Фантазий» выразили глубокие извинения за произошедшее и заявили о том, что уже начата проверка инцидента.

Двенадцать часов спустя:

РИА НОВОСТИ. МОСКВА: «Орбита Кошмаров»: один из организаторов шоу найден мертвым.

Сегодня стало известно, что один из организаторов знаменитого шоу «Орбита Фантазий» был найден мертвым в своем личном автомобиле за чертой города. По предварительным данным, мужчина покончил с собой за несколько часов до трагического представления, в ходе которого восемнадцатилетняя акробатка получила серьезные травмы.

Полиция начала расследование, чтобы выяснить обстоятельства и мотивы смерти организатора. Также следствие устанавливает возможную связь между его смертью и происшествием с артисткой шоу. Подробности расследования пока не сообщаются.

Мы будем следить за этой историей и держать вас в курсе последних событий.