Текст книги "Котерия. Пристанище заблудших"

Глава без номера. Пустая карта

Город опалял его. С каждым прожитым годом, с каждым новым шагом по мостовым он чувствовал, как по венам растекалось жаркое пламя. Оно будоражило сознание и мечтало вырваться наружу.

Пламя было порождением Города и одновременно – плодом воображения, его собственным желанием и провидением.

Каждый день, месяц и год он ходил по Проспекту и представлял, как это пламя вырывается наружу и поглощает все вокруг. И лишь недавно он позволил себе назвать это планом, а не мечтой.

Пылающий Город… Город, жаждущий пылать, – вот как он хотел думать. Вот в чем он убедил себя, когда его жгла сама жизнь. Гореть вместе.

Он тщательно выбирал шаги, метки, адреса. Как паук, он не спеша плел свою сеть и неистово наслаждался процессом. Он хотел думать, что заражает своим пламенем других и видел в чужих глазах подтверждение своим мыслям.

Но сегодня был особенный день! Сегодня он наконец-то выбрал паучье логово. Место, где вспыхнет долгожданная искра, и его пожар станет осязаемым. Центр паутины, куда стекутся все нити и все куклы, что попадут в них.

Сегодня он шел по мостовой и в сотый раз думал, что гореть – это прекрасно. И эта мысль причиняла небывалое удовлетворение.

Глава 9. Аркан 9, Отшельник. Аврора

Должно быть, по ту сторону стоят холода. Аврора нигде не встречала упоминаний о погоде, но Навь всегда казалась ей таким местом. В противовес христианскому аду (по мнению Авроры – плоду больного, очень больного воображения садистов) настоящий загробный мир, если он существовал, был бы безлик и холоден. Он бы не привечал никого по-особому и не раздавал бы за грехи – потому что мирозданию наплевать, как ты проживешь свою жизнь. До этого есть дело только тебе и твоей совести…

Но сейчас Аврора не мерзла. Она пришла в себя на чем-то твердом, в глаза бил неяркий свет, но открывать она их не спешила. Всегда оставалась вероятность, что она опять каким-то чудом выжила. А раз так – стоило разведать обстановку.

Но кроме света, пробивавшегося сквозь закрытые веки, ничего не давало подсказок. Стояла абсолютная тишина, и если рядом кто-то был – он затаился и не двигался, даже дыхания было не разобрать. Ясно было лишь одно – все еще отчетливо пахло свечами и кровью. Она выжила.

В кои-то веки Аврора порадовалась этому факту. Умереть от рук неизвестной ведьмы-садистки было бы слишком глупо, при ее-то опыте.

Ждать дольше минуты не имело смысла, поэтому она резко распахнула глаза. Первое, что она увидела – потолок, залитый подтеками крови. Интересно, это кровь жертвы или самой ведьмы?

Она перевела взгляд ниже и натолкнулась на ответный, изучающий. В кресле рядом с ней неподвижно сидел мужчина в строгом сером пальто. Его руки в перчатках опирались на тонкую черную трость с набалдашником в виде ворона, короткие темные пряди зачесаны назад, в них путались явственные седые нити. Лицо уже было тронуто морщинами, но Аврора не дала бы ему больше сорока, быть может, тридцати пяти. Хищные черты напоминали того же ворона, но вот взгляд был больше теплый, чем агрессивный. По крайней мере, тепло он смотрел именно на нее.

Это было неоспоримым плюсом. Перед ней был колдун, сомнений в этом не было, причем довольно сильный – раз смог разделаться с этой безумицей, напитавшейся чужой смертью до краев. И то, что он смотрел тепло, а Аврора все еще была жива, очень радовало.

– Неосмотрительно так врываться в незнакомую квартиру, – мягко сказал он. Стоило заметить, что глубокий голос с легкой хрипотцой был ему к лицу. Все-таки тридцать пять, так приятнее думать.

Аврора села, не сводя с него глаз. Аккуратно потрогала ребра: кажется, не сломаны – тоже везение.

– Не я одна этим грешу.

Мужчина улыбнулся, и хищные черты ненадолго сгладились.

– Я хотя бы знал, куда и зачем пришел. В отличие от тебя.

– А, кстати, куда? – Аврора решила проигнорировать очевидный камень в свой огород. В конце концов, он уже давно состоял из одних камней, и ее это ничуть не смущало. Главное, чтобы этот не стоил слишком дорого.

– Если ты про ее имя, – колдун кивнул куда-то за спину, – то понятия не имею. Но я две недели выслеживал эту стерву.

– За что? – простодушно спросила экзорцистка, не спеша подниматься на ноги.

– Она перешла мне дорогу, – спокойно ответил колдун, но что-то блеснуло в глубине его карих глаз, намекая, что дорогу таким людям лучше не переходить. Хотя об этом Аврора и так догадалась: за секунду до своего вопроса глянув за спину собеседника на творящееся в комнате.

Взгляд она быстро отвела, но картина так и стояла перед глазами. И ясно было одно – на потолке все-таки кровь ведьмы… А мужчина продолжал хладнокровно сидеть в единственном незаляпанном кресле и ждать, пока Аврора поднимется. Будто творящееся за спиной его никак не трогало.

Хладнокровные, преисполненные самолюбием и пафосом, снисходительные – колдуны были не редкостью в мире Авроры. Но на память она бы и пяток не перечислила из них тех, кто смог бы так равнодушно восседать в комнате, залитой и пропахшей кровью, по соседству с двумя трупами (если вообще смогла бы таких найти). А этот скорее напоминал аристократа на чаепитии.

Становилось не по себе. Видимо, пляска противоречивых эмоций не ускользнула от собеседника, потому что он наконец оторвал одну руку от трости и протянул к ней.

– Продолжим разговор в более приятной обстановке?

Руку Аврора приняла, хотя и не без опаски. Но вот от продолжения разговора стоило отказаться, хватит на сегодня прыжков в омут с головой.

– Я Граф.

– Аврора. – Она не хотела называть имени, оно будто вырвалось из губ само.

– Знаю. Ты похожа на бабушку. Хорошая была экзорцистка.

– Хорошие экзорцисты живы, – буркнула Аврора, отряхиваясь. Получится ли у нее отмыть этот смрад с одежды, или проще выкинуть? – Пять лет как ее нет.

– Жаль. – Густые брови на миг скользнули к переносице. – Здесь внизу неплохая кофейня. Не составишь мне компанию?

Он бы мог сказать «в благодарность за чудесное спасение» и тем самым лишить ее выбора. Мог, но не стал, и это было приятно.

Поэтому просто кивнула. Колдун поднялся, тяжело опираясь на трость. К своему удивлению, Аврора поняла, что трость была не просто красивым аксессуаром, Граф сильно хромал на правую ногу.

Он пропустил ее вперед, и Аврора с облегчением вырвалась в подъезд, подальше от удушающего запаха, к которому начала примешиваться нотка сладковатой трупной гнили. Следом вышел Граф, и ни единый мускул на его лице не выдавал ни капли отвращения.

– В торце дома, – на лестнице его тон стал тише, в тусклом свете на лицо легли тени, и на секунду показалось, будто он сам сейчас обратится в ворона и вылетит на улицу. Но Граф захромал по ступеням, развеивая этот едва мелькнувший образ.

Как ни странно, на улице все еще стоял день, и по пасмурным низким тучам сложно было понять, далеко ли до вечера. Значит, Аврора пролежала без сознания совсем недолго. Она вышла и тут же заметила небольшую кофейню с летней верандой, на которую раньше не обращала внимания в этой части Города.

На столиках под навесом лежали толстые пледы, а с канала дул пронизывающий ветер, выметая из памяти остатки недавних запахов. Поэтому Аврора отринула идею греться внутри и, не спрашивая, плюхнулась за один из пустых столов. Как ни странно, тело нигде не отзывалось болью. Мог ли Граф быть хилером?

Он поднял руку, помахав через стекло официантке, и занял место напротив. Два темных омута снова повернулись к Авроре, и на этот раз ей было не скрыться. На уличном свету она особенно четко ощутила контраст его почти теплого взгляда и затаившегося хищника под маской интеллигента.

Чтобы не спасовать, Аврора насупилась в ответ. Сейчас она должна была растекаться в благодарностях за свою спасенную шкуру или чего еще ожидал этот человек, приглашая ее на кофе? И что бы она сказала – спасибо, что не дали безумной ведьме прикончить меня, хороший дядечка? Ничего умнее в голову не приходило, но как же Аврора ненавидела такие моменты! Потому что не испытывала к спасителю ничего, кроме неловкости. А быть обязанной (не какой-то мелочью, а целой жизнью) порой не только накладно, но и опасно.

Граф будто прочитал ее мысли и улыбнулся.

– Ты ничего мне не должна, – мягко сказал он.

– Спасибо, – все-таки выдавила Аврора. Звучало жалко и неискренне.

В этот момент подошла официантка. Она почти не обратила внимания на экзорцистку, зато хищные черты колдуна вызвали в ней чуть ли не восторг. Она расплылась в улыбке, мурлыкая про акции и специальные предложения. Казалось, если бы Граф ее не прервал, она еще полчаса бы так и стояла, неся всякую чушь.

Не поспоришь, что-то было в нем звериное и одновременно утонченное. Сравнение с аристократом никак не выходило из головы. Но Аврора знала, что там, где магия ощущается столь сильно, обычным людям добра не найти.

Она заказала себе капучино с двойной порцией соленой карамели, он – чашку эспрессо. Навязчивая официантка удалилась, скуксив напоследок свою милую мордашку и бросив подозрительный взгляд на Аврору.

– Так чем эта милая ведьма тебе не угодила? Кроме страсти к открытым кишкам, лучшая защита – это нападение, считала экзорцистка. Даже если никто не нападал.

– Страстью к чужим кишкам, – усмехнулся Граф. – Она хотела разделать моего друга, а я этого не прощаю.

Аврора не любила все эти магические войны. Потому что колдунов хлебом не корми, дай померяться друг с другом. Потому что на самом деле суть всех их трений была одна – доказать самим себе, что у них есть эта пресловутая сила. Не имело смысла меряться – у кого ее больше, ведь на подмогу сбегалась половина Города. Они просто любили затевать интриги, группироваться и разгруппировываться, а доставалось по носу простым людям – кому кирпич на голову падал, кому бизнес закрывали. Реже доставалось самим колдунам. До настоящих убийств разборки обычно не доходили, но более привлекательными от этого не становились.

Ведьмы, колдуны – забавлялись от скуки. Экзорцистам скучать было некогда.

– Есть два пути получения силы сверх того, что отмерено при рождении, – дилеры и чужая смерть…

– Кто-то режет курочек, а кто-то – людей, – закончила за него Аврора и поморщилась. – Знаю. Души таких людей становятся моей работой.

– Хорошо, что люди, а не курочки, – совершенно серьезно сказал Граф. Она всмотрелась в его лицо в поисках усмешки, но так и не нашла ее. – Леший или болотник из перерожденной курочки уж больно глупый бы вышел.

Он точно не шутит?!

– Я не ценю в нежити интеллект.

– Противник, который мыслит, поддается анализу. А значит, его действия можно предугадать. От идиота же можно ждать чего угодно…

– Я благодарна за твое своевременное появление сегодня, но что мы тут делаем? Вряд ли это свидание. Или я остаюсь твоей должницей?

– А ты резкая, Аврора, – он все еще говорил тепло и ни жестом, ни взглядом не выдавал раздражения, но экзорцистка стушевалась. – Я просто хотел посмотреть, кого вырастила Агна. В моем мире знакомства значат порой больше, чем спасенная жизнь. Или как минимум столько же.

Аврора в пару глотков допила свой кофе и опять всмотрелась в собеседника, силясь понять, кто же перед ней. От напряжения ее нога неудачно дернулась, зацепив хрупкую конструкцию стола, и недопитый эспрессо полетел на деревянный пол.

Но до земли не достал. Чашка вместе с содержимым замерла в полете, а потом аккуратно собралась и вернулась назад на стол. Аврора на секунду так сильно растянула рот, что заболел шрам.

Телекинез был одним из редчайших даров. И даже на сделках у дилеров стоил столько, что проще было навсегда забыть детские мечты о гаррипоттеровской магии. Слишком сложно держать под контролем, – слишком сложно скрывать от окружающих, – равно безумно высокая цена. Только для отчаянных или уникумов, которым повезло от рождения. К слову, последних Аврора не только не встречала, но даже в Городе никогда о таких не слышала. Зато вопрос, как он справился с ведьмой, отпал сам собой.

Как и вопрос о ребрах, что заставило ее отдельно поморщиться.

– Талант или сделка? – выпалила она помимо воли.

– Только дурак пойдет на сделку. Годам умного человека нет подходящей цены. – Он презрительно скривился, и экзорцистка мысленно записала колдуну еще один плюс – его мнение она полностью разделяла.

– Круто, – протянула она, вызвав у собеседника новую улыбку. На этот раз она была более привлекательной, чем все предыдущие.

– Взаимно. Как ты правильно сказала, хороший экзорцист – живой экзорцист. Поэтому вас всегда так мало и на вес золота.

– Помочь бесплатно не обещаю, но если ты действительно хотел просто полезное знакомство – то считай, оно у тебя есть, – уже более миролюбиво произнесла Аврора и вытащила из кармана потрепанную картонку со своим номером. Каждый раз с заработка она хотела сделать наконец-то нормальные визитки, и каждый раз не успевала моргнуть, как деньги кончались. Приходилось позориться с тем, что есть.

Граф легко рассмеялся и взял визитку.

– Что ж, надеюсь в следующий раз встретиться при более приятных обстоятельствах.

Он положил на стол пару купюр, поднялся на ноги, тяжело опираясь на трость, и уже стоя достал телефон, провел пальцем по экрану несколько раз и взглянул на экзорцистку. В следующее мгновение ее телефон зазвонил.

– А это мой номер. Звони, если что-то понадобится. – Граф старомодно склонил голову, улыбнулся и захромал к набережной.

Аврора хмыкнула ему вслед, когда он отошел достаточно далеко. Хотелось выругаться в честь очередного странно-поганого дня, но конкретного повода не находилось.

Снова навалился стыд. На этот раз за собственную безрассудность, и вдвойне – за то, что ее снова кто-то спасал. Хорошие экзорцисты, по святой ее уверенности, выживали только своими силами, без подобных подарков судьбы и роялей в подъездах.

Но терзаться долго не пришлось – телефон, который она так и не успела убрать в карман, снова зазвонил.

Сегодня судьба не нянчилась с ее хрупкими чувствами и кидала из огня да в полымя. Звонил Кристоф.

Аврора несколько секунд в растерянности пялилась на экран смартфона, но затем решительно ткнула на зеленую трубку. Сбежать от своего стыда у нее точно не выйдет.

– Аврора, хм… – замялся он, и предательское сердце забилось чаще. Такого не бывает, просто не может быть… – У меня снова к тебе просьба.

– Хорошо, – выпалила она прежде, чем успела задуматься. Скорее для того, чтобы сгладить неловкость, не дать зародиться сомнениям, чем потакая своим чувствам.

– Аврора, – голос в трубке окреп, – я считаю, что ситуация повторяется. И мне нужен свидетель. Но ты не обязана… Эта игра становится опасной.

– Игра была такой с самого начала. – Она попыталась усмехнуться, но вышло жалко. Нет, еще несколько дней назад она бы ни за что не согласилась на подобное, тем более второй раз. Но вылетевшее слово не вернуть.

– Скинул тебе локацию, – связь оборвалась.

Вот так просто она ввязалась в очередную авантюру, которая вполне может стоить жизни им обоим.

Черт. Черт… ЧЕРТ!!!!!

Как бы хотелось оставаться хорошим экзорцистом и хвастаться об этом гордым колдунам, делая вид, что она не при делах, не участвует в их глупых разборках и самая просветленная в свои неполные восемнадцать… Хотелось бы, но нет.

Аврора резко подскочила, опрокинув стул, и даже не обратила на него внимания. Красная точка на карте была совсем близко, всего пара остановок на автобусе… Но ждать не хотелось, и она побежала.

Набережная и кафешка остались позади, крики чаек смолкли, и шум ветра в ушах перебил остальные звуки.

Она забыла и прошедшую ночь, и сегодняшний день. Даже кровавый ритуал мерк в памяти по сравнению с пустыми глазами ведьмы, чей разум выжгли дотла… Ведьмы, которая посягнула на тайны Котерии.

Интересно, свидетель чего нужен Крису? Как очередную безумную увозят в психушку? Может ли он сам бояться этого зрелища? Спокойный, рассудительный, почти бездушный дилер… испугался?

Аврора буквально летела по пустым дневным улицам Города, не чувствуя холодного ветра – потому что жар паники распространялся внутри как пожар.

Страх показаться малодушной – вот что губит юных дев.

«Пусть это будет не оно, пусть на этот раз обойдется обычным вселением», – она повторяла как мантру в такт своих шагов.

Как и в прошлый раз, Крис ждал ее у подъезда. На этот раз высокие двери старого дома, совсем рядом с Проспектом. Рядом с квартирой самой Авроры – уже от этого факта мерзкий ледяной пот выступил на спине.

– Привет, – еле выдохнула она после пробежки. Было неясно, от чего так колотилось сердце, и на секунду можно представить, что именно бег был тому виной.

– Я еще не поднимался, – он был сконцентрированнее, чем обычно. Сейчас по его лицу отчетливо читалась разница между привычным спокойствием и серьезностью – колоссальная. Из идеально уложенного хвоста густых волос выбилась прядь. Она трепалась по ветру и лезла в лицо, но Крис ее не замечал. – Меня вызвали на сделку, но не думаю, что внутри ждет живой человек.

– Почему?

– Считай это предчувствием.

– Внутри что-то по моей части? – Тон Авроры сорвался.

– Надеюсь. Я пойду первым.

Их прервал шум подъезжающего байка. Огромный блестящий черный «конь» взревел совсем близко, целясь точно в дилера. Он остановился буквально в трех метрах, видимо, собираясь напугать.

Но Крис не дернулся, и на его лице расплылось такое презрение, что Аврора невольно перевела взгляд на нерадивого водителя.

А посмотреть было на что – за рулем сидел красавчик-блондин, с длинными волосами, развевающимися по ветру даже после остановки, идеальными скулами и улыбкой, от которой все местные стоматологи подавились бы своими дипломами. Совершенно наглой, беспардонной и такой привлекательной улыбкой.

– Твою мать, что ты тут забыл? – выругался Крис.

– Как всегда, сама галантность, господин инквизитор! – театрально фыркнул блондин, виртуозно спрыгивая с байка. Тот так и остался стоять ровно без всякой подножки. – Меня ждет работа.

Он одернул кожаную куртку, поправил ворот белоснежной рубахи и подошел почти вплотную к Крису, шумно втягивая тонкими ноздрями воздух. Стоило признать, что двигался он так элегантно, будто не ходил, а танцевал под музыку улиц.

Тонкая рука потянулась вперед, не дойдя пары сантиметров до лица дилера, но так и зависла в нерешительности. С равным успехом он мог выдернуть клок волос, влепить короткую пощечину или издевательски погладить по щеке.

Блондин не сделал ничего из этого, плавно опустив ладонь.

– А ты что здесь делаешь, Кристоф? Соблазняешь юных красоток? – Его томный взгляд перекинулся на Аврору.

От неожиданности она неуклюже растянула рот в широкой улыбке. Кожу на шраме болезненно защипало – обычно этого зрелища хватало, чтобы отпугнуть кого угодно. Но он продолжал светить своей голливудской улыбкой как ни в чем не бывало.

– Кто это, Крис?

Крис еще сильнее нахмурился, но блондин ответил сам.

– Адам Люциан, дилер Котерии к твоим услугам, солнышко.

Глава 10. Восьмерка Мечей. Кристоф

Адам скотина и тот еще мудак. Я хотел сказать это вслух еще в тот момент, когда услышал рев его поганого байка. А потом он запустил свой театр одного актера, концерт которого протух еще сто лет назад. Нет, двести. Но я сдержался.

По негласным правилам, дилеры не трогают друг друга. А это значит – не затевают конфликтов, не лезут в чужие сделки, не портят репутацию. С последним в случае Адама вечно случались промашки.

– Забирай эту сделку, – легко сказал я. – Пойдем, Аврора.

– Аврора, – протянул Адам, не сводя с нее глаз. Девчонка явно чувствовала себя неловко от непривычно пристального внимания, которым он умел окутывать людей. – Та самая Аврора – гроза духов и нечисти, дочь Марии, внучка Агны…

– И правнучка Михаила, – резко оборвала она, наконец-то взяв себя в руки и разозлившись. – Да, в моем роду куча мертвых экзорцистов.

– О! – Лицо Адама вытянулось, тонкие брови сошлись над переносицей, воплощая довольно грустное выражение – но я знал, что оно так же лживо, как и большинство его эмоций. – Я не хотел задеть тебя, солнышко. Договорились, больше не будем вспоминать твою родню. Ты же самостоятельная девушка, будем говорить только о тебе! – Он сделал короткую паузу и шепотом добавил уже с улыбкой: – Обещаю.

– Уходим, – я подошел к ней и хотел дернуть за рукав. Но проклятый Адам оказался быстрее. Он перегородил мне дорогу.

– Non, non, mon chéri[4]4
  Нет, нет, мой дорогой (фр.).


[Закрыть]. Не так быстро.

На этот раз я резко поднял руку, и Адам тоже не шелохнулся. Наша маленькая игра, которая однажды закончится крупной дракой, последней для одного из нас.

Я опустил руку, не ударив.

– Ты не отдаешь свои заказы, Кристоф. – Он помотал головой, назидательно цокая. – Никогда не отдавал. В чем подвох?

Адам взглянул на высокий бежевый дом, прошелся по лепнине и безошибочно нашел открытое окно нужной квартиры. Ставни болтались на ветру и, должно быть, жутко грохали внутри, но никто не порывался их закрыть. Погоду нельзя было назвать теплой, солнце почти не выглядывало из-за низких серых туч, а пронзительный ветер был по-зимнему холоден.

– Мы пойдем вместе, – его тон резко стал серьезным, и я понял, что мне не открутиться. – Прелестная Аврора составит нам компанию, не правда ли?

Я привык не считать Адама дураком, но и осторожным он тоже не был. Поэтому насторожился я. Действительно ли заказ привел его сюда?

– Да вы оба трусите, что ли? – Аврора расплылась в улыбке.

Люциан фыркнул и первым направился к высокой деревянной подъездной двери. Но не преминул оглянуться и проверить, идем ли мы следом. Одно слово – мудак.

Втроем мы зашли в серый подъезд с высокими ступенями, пахнущий хлоркой. Дух прошлого столетия, витавший в большинстве домов, прилегавших к Проспекту, так резко дисгармонировал с вонью дешевой химии, что я каждый раз морщился такому кощунству.

Мы поднялись на третий этаж и застыли у приоткрытой двери. Краска на ней облупилась, уже не отражая былого размаха, но замок был крепким, дорогим. Выламывать не пришлось – его открыли изнутри. И явно не для нас.

– Кристоф? – елейным голосом произнес Адам, в приглашающем жесте протягивая руку к двери. Я знал, что он тоже меня ненавидит.

Тем не менее я молча прошел вперед, уже не сомневаясь в том, что я увижу.

Как и в прошлый раз, в квартире горел свет. Ремонт был далеко не новый, но уютные желто-коричневые тона не вызывали раздражения. Здесь сразу чувствовалось, что хозяйка – ведьма: по стенам сушились травы, прямо из прихожей открывался вид на огромную библиотеку в гостиной, и я не сомневался, что закрытый стеллаж полон маленьких баночек с отварами. На полках, журнальном столе, и даже на обувнице – повсюду стояли полуоплавленные свечи, черные, красные, оранжевые. И терпкий запах полыни – его ни с чем не спутаешь.

Я сделал пару аккуратных шагов внутрь, вслушиваясь в тишину. Можно было бы сказать, что квартира просто пуста: ни единого звука не выдавало присутствия человека, и все казалось спокойным… Застывшим.

Но я точно помнил, что за окном тусклый полдень. В квартиру же не попадало ни единого лучика, будто там непроглядная ночь. Даже ставни, так обеспокоившие меня снаружи, здесь не были слышны.

Следом за мной зашла Аврора и остановилась у моего плеча. Я слышал ее сбившееся дыхание, и это было последним подтверждением моих догадок.

– А хозяева нас не встретят? – донеслось из подъезда.

Иди и проверь сам, говнюк.

Я промолчал и поймал взгляд Авроры. Она хотела знать, где хозяева, и я кивнул на кухню – единственное место в доме, где света не было.

– Можно я не буду смотреть? – тихо произнесла она. И, стыдно признаться, от этого шепота меня внутри передернуло.

В памяти всплыла утренняя встреча с Полиной, и никакой сон не способен был стереть из головы ее уточнение – три месяца.

Расклад сбывался, мои часы тикали.

Я бы побежал, если бы это могло помочь.

– Ну что там? – Адам все-таки втиснулся внутрь, подвинул меня плечом и осмотрелся. – Миленько. Очень миленько.

Ни кромешная темнота из окон, ни отсутствие света на кухне не остались без его внимания.

– Солнышко, – он повернулся к экзорцистке, – так это по твоей части?

Она отрицательно помотала головой, и Адам перевел взгляд на меня.

– Ты знаешь больше, не правда ли, господин инквизитор?

– Пройди на кухню. Очевидно, что она там.

И пошел первым, включая на ходу фонарик от смартфона. Люциан не отставал.

Она сидела прямо на столе. Женщина лет сорока с аккуратным каштановым каре, в цветастой юбке и свободном коричневом пончо. Вокруг валялись осколки разбитых чашек, на плите горел огонь, грея комнату впустую. Именно здесь были распахнуты окна, и за ними была такая же пустота, как в ее глазах.

Я осветил фонариком всю кухню, но, как и в прошлый раз, не заметил ни одной зацепки. На меня в упор смотрела пустота, и мне было нечем ответить… Потому что именно пустоту я видел в кошмарах по ночам.

– Что с ней? – Наедине голос Люциана звучал безэмоционально. Будто он терял запал на продолжение своего представления. Или просто не хотел тратить на меня и толики сил.

– Готов быстро уйти?

Он кивнул.

– Аврора, выйди, – крикнул я, и лишь после того, как в тишине раздался скрип закрывающейся подъездной двери, шепнул: – Котерия.

Безумный взгляд женщины мгновенно выплыл из пустоты, и разъяренные глаза нашли меня. Секунду она просто смотрела…

А потом истошный вой чуть не разорвал наши барабанные перепонки. Она рванула вперед с неожиданной для ее комплекции скоростью.

Я отпрянул в последний момент, и ее распахнутые руки прошли всего в сантиметре от меня. Свет по всей квартире замигал, делая движения урывочными, как в нарисованном комиксе.

Глаза ведьмы пылали все сильнее, а крик становился невыносимым, но мы оба ждали, стараясь не попадать в ее лапы. Она бешено носилась по квартире, уже не глядя на нас. Натыкалась на столы, шкафы, стены. Разбила лоб и не заметила, как кровь залила лицо.

Все прекратилось так же резко, как и началось. Женщина замерла в проходе на кухню, на границе с полной темнотой, ноги подкосились, а руки схватились за голову, выдирая оттуда клоки волос. Глаза закатились настолько, что видны были лишь белки.

Глядя на это неприятное зрелище, я поморщился при мысли, что было бы со мной, будь я обычным человеком. Стоило лишь дотронуться… Ведьма, сошедшая с ума, – бомба, готовая взорваться в твоих кишках.

Мы аккуратно обогнули ее и, не производя ни звука, вышли на улицу.

Адам тут же схватил меня за ворот. Я ударил его в грудь, он отшатнулся, но его гнев лишь распалялся.

Сложить два и два ему не составило труда.

– Значит, ты. Скотина, подставить решил?!

Я вгляделся в лицо Люциана – насколько искренен он был в этом гневе? Жаль, я не знал его достаточно хорошо, чтобы с уверенностью разоблачить очередную маску.

– Это ведь ты сюда рвался, – равнодушно ответил я.

– Хорошо. – Он мгновенно взял себя в руки. – Хорошо. Я тебе не верю, но это все равно не будет моей проблемой. – Он повернулся к Авроре: – Куколка, прокатимся.

Она отрицательно помотала головой.

– Многое теряешь. – Он расплылся в улыбке, запрыгнул на байк и вновь взревел на всю округу.

Адам любил появляться и уходить слишком громко, чем бесил меня со времен памятного костра.

– Больше не зови меня на такие случаи, хорошо? – тихо произнесла Аврора, когда Люциан скрылся из виду. И я мог ее понять. – И сам не приезжай.

– Я не медиум, чтобы знать заранее, куда еду.

– Крис… Ты сам знаешь, почему именно тебе стоит держаться подальше. Не верю, что нет такого способа.

– Я что-нибудь придумаю, – конечно, я врал. Что здесь придумаешь? Перестать приезжать на сделки? Я не голодаю, но такого расточительства не могу себе позволить. Как сказала Полина – Колесницу не остановить. – Тебя подбросить?

– Нет, я домой пойду, тут рядом. Пока.

Она помахала рукой, а в глубине глаз засела такая грусть, что я сразу отвернулся.

Зашагал в направлении Проспекта. Хотелось развеяться в толпе людей, сверкающих бутиков и бессмысленных покупок.

На голову закапал мелкий дождь. Обычно я ненавидел такую погоду, но сегодня было как никогда к месту. Отрезвляюще, я бы сказал.

В голове заиграло радио «Своя волна», поставив на повторе любимый трек моих депрессий (в этом веке не депрессируют только коты, хотя я и в них сомневаюсь) – группы Bush «40 Miles from the Sun». Я знал ее так хорошо, что плеер не требовался.

Под мелкую морось, в сорока милях от солнца, я вышел на Проспект. Толпа огибала меня стороной, как огибает каждого, кто на нее не похож. Либо ассимилирует, либо изгоняет – толпа не слишком умна.

Я шел медленно, и саднящее чувство внутри, что моя личная Колесница разогналась без возможности остановиться, разливалось свинцом по ногам и рукам. Страх перед неотвратимостью грядущего так свойственен людям, и должен быть так чужд для дилеров.

Либо со мной что-то не так. Или все мы вышли из одной реки, и, как бы течение нас ни кидало, в глубине души, в отсутствие света – все рыбы черные, а все чувства похожие, будь ты человек или дилер, однажды человеком рожденный.

Я – паразит, живущий на проценте от чужой боли. Моя жизнь длится столетиями за счет несчастных, жертвующих мне свою. За счет совести, которой я давно наступил на горло, потому что выживание важнее. Потому что мне вбили догмы, которые я не мог не соблюдать. И всем было глубоко насрать на мое ощущение «правого дела». Настолько насрать, что я проникся и почувствовал то же. Я палач и паразит и никогда не пытался играть не свои роли.

Я – гость, исполняющий заветные желания. Ведь это тоже часть моей роли. Я цепляюсь за блеск в глазах, будь он алчным сиянием или ожиданием настоящего чуда, я не делаю разницы и исполняю. Хорошо, почти не делаю. Иногда я волен быть избирательным, но это никогда не продолжается слишком долго, потому что выживание важнее.

Я – просто тень человека, которым когда-то был. И воспоминания о себе – это все, что мне осталось. Что стоит убедить себя, что я не живу уже пять сотен лет? Я коплю воспоминания… ради чего?

Ради чего я существовал все это время и ради чего не хочу умирать? Такие человеческие вопросы, что я уже почти часть этой толпы. Впору испугаться.

Но выживание – все еще важнее, потому что этому меня и научило то, что осталось во мне от человека. Основной инстинкт, будь он неладен, перерастающий в худший страх.

Нам осталось сорок миль до солнца…

Рыбы, плывущие против потока, быстрее попадают в сети ловца.

Видит небо, я никогда не плыл против течения. Всегда был тем, кем меня хотели видеть, оправдывал ожидания… И, застыв сейчас на краю пропасти, смогу ли я умереть тем же, кем жил?

Я бегу, сегодня или завтра, обязательно начну бежать. Так ли сильно отличаются тот, кто я есть, и тот, кем меня хотят видеть окружающие?

За сорок миль до солнца все по-другому.