Текст книги "Главная роль"

– К тому же, – добавил он, – мы бы усилили охрану мисс Феллоу и нашли бы преступника.

– Я не буду больше рисковать, – отрезал Блайт. – Я сомневаюсь в вашей способности защитить ее.

Макконнахи пришлось молча проглотить это.

– Я лично позабочусь о безопасности Кейт, – продолжал Блайт. – Надеюсь, вы вскоре найдете этого мерзавца, и мы сможем возобновить работу.

Кейт была только рада такому решению. Все ее мужество испарилось после случая с люстрой, и она хотела только одного, – забиться в самый далекий и безопасный уголок и переждать это время. Полицейские знают свое дело, они обязательно отыщут того, кто преследует ее, и тогда она сможет спокойно жить. Но не раньше.

Кейт навестила в больнице Грега Хансовски. Ему сделали операцию, и он шел на поправку. Кейт было страшно даже подумать о том, что было бы, если бы он не оказался поблизости.

– Теперь мне обеспечены роли во всех фильмах Джонатана Блайта, – пошутил Грег с грустной улыбкой, когда Кейт сидела у него.

Кейт покраснела. Она до сих пор смущалась, когда кто-нибудь намекал на ее отношения с Блайтом, хотя уже ни для кого они секретом не являлись. Оставалось лишь подождать немного, чтобы эта история просочилась в газеты, и о ней узнал весь мир.

В коридоре больницы Кейт столкнулась с Шоном Гордоном, который тоже пришел проведать Грега.

– Что-то в последнее время ты часто ходишь по больницам, – попыталась пошутить Кейт, но Шон даже не улыбнулся.

Три дня прошло с того момента, когда Блайт объявил о временном прекращении съемок, и, увидев высокую фигуру Шона в коридоре, Кейт вдруг поняла, что ужасно по нему соскучилась.

– А где Блайт? – Шон оглянулся. – Неужели он отпустил тебя одну?

– Я не нуждаюсь в постоянной опеке, – резко ответила Кейт, предпочитая не говорить Шону, что Джонатан приставил к ней охранника.

– Как раз нуждаешься. – Глаза Шона недобро блеснули.

Кейт поежилась. Наверное, не стоит спрашивать у него о причинах неприязни к Джонатану.

– Мне тоже очень жаль, что съемки прекратились, – сказала она спокойно. – Для меня эта работа важна не меньше, чем для тебя.

– Не в этом дело, Кейт. – Лицо Шона расслабилось. – Главное, чтобы с тобой все было в порядке…

Такая нежность прозвучала в его голосе, что Кейт была вынуждена отвернуться. Она не могла гарантировать полную беспристрастность.

Что-то в глубине ее души странным образом откликалось на страстную мольбу в его глазах.

– Я в порядке, – жизнерадостно произнесла Кейт.

Если не считать того, что меня преследует маньяк-убийца, добавила она про себя.

– Слушай, если ты не против, мы могли бы встречаться иногда репетировать, – вдруг предложил он. – У нас впереди сложные сцены.

Кейт на секунду представила, чем могут закончиться подобные репетиции. Они с Шоном наедине, его призыв, ее необъяснимое влечение к нему… И тотчас перед ее мысленным взором встало утомленное сухощавое лицо седеющего мужчины. Нет, Джонатану будут очень неприятны эти репетиции. А она, не имеет права делать то, что будет неприятно Джонатану.

– Джонатан хочет, чтобы я как можно реже выходила из дома, – призналась Кейт.

– Он решил запереть тебя в тюрьме? – спросил Шон с иронией.

– Он заботится обо мне, – ощетинилась Кейт.

– Да, конечно, – кивнул Шон. – Прости. Повисла неловкая тишина. Кейт чувствовала, как внутри нее нарастает раздражение. Какое право он имеет так говорить с ней, так смотреть на нее? Ей и без этого нелегко сейчас, как может он смущать ее? Неужели ему мало женщин? Зачем ему понадобилась она, Кейт Феллоу?

– Ты живешь сейчас у него? – тихо спросил Шон.

Кейт кивнула. Непонятным образом гнев ее схлынул от одного звука его голоса.

– Это только на время, – сказала она, недоумевая про себя, почему ее тянет оправдываться. Она живет с любимым мужчиной, а для этого не нужны объяснения. Шон их и не требовал, но какая-то неведомая сила заставляла Кейт говорить: – Джонатан полагает, что это не продлится очень долго. У полиции наверняка есть подозреваемые, и как только они найдут его, я сразу вернусь к себе, и съемки возобновятся.

Шон молчал, разглядывая взволнованное лицо Кейт.

– Джонатан уверен, что все это скоро закончится, – лепетала она, твердя имя Блайта, как заклинание. Только оно поможет ей устоять, не поддаться блеску этих глаз, магии этого голоса. – Еще пара недель, и все наладится…

Кейт повторяла слова Блайта, но то, что в его устах звучало убедительно, в ее казалось глупостью…

– Откуда это известно Блайту? – хмыкнул Шон.

– Лейтенант Макконнахи докладывает ему о ходе расследования, – не очень уверенно произнесла Кейт.

– Ему? Не тебе?

– Джонатан считает, что мне лучше поскорее забыть об этом. Он все взял на себя.

– Как благородно…

Кейт вспыхнула. У Шона была необыкновенная способность все переворачивать с ног на голову.

– Нужно только пережить двадцать седьмое августа, – твердо сказала Кейт. – Это печальная дата для Джонатана, он иногда бывает очень суеверен. А после все будет хорошо.

Наивно и смешно. Но так сказал Джонатан, и у нее нет причин сомневаться в этом. Ему виднее. Двадцать седьмого августа десять лет назад погибла Мелани, его большая любовь, и кто обвинит его в мнительности по поводу этой страшной даты, когда речь идет о Кейт и угрозе уже ее жизни?

– Двадцать седьмое августа, – медленно произнес Шон.

Кейт мельком взглянула на часы. О, как поздно. Джонатан наверняка уже звонил домой и обнаружил, что она до сих пор не вернулась.

– Мне пора. – Она попыталась улыбнуться. – Было приятно повидаться с тобой, Шон.

– Двадцать седьмое августа, – повторил он, не обращая внимания на Кейт. Что-то эта дата говорила ему, он силился вспомнить и никак не мог. – А что случилось в этот день? – спросил он.

– Я бы не хотела обсуждать это, – ответила она, немного задетая его невниманием. – Это личное дело Джонатана, и я не вправе…

– Ага! – Шон невежливо перебил ее. По его вдруг оживившемуся лицу было понятно, что его осенила какая-то идея. – Кейт, пообещай мне, что свяжешься со мной, если что-то… покажется тебе подозрительным.

Она растерянно кивнула.

– Тогда до встречи!

Шон развернулся и буквально бегом бросился по коридору к лестнице. Кейт изумленно смотрела ему вслед. Вдруг он резко остановился и снова повернулся к ней.

– Кейт, послушай…

Она подошла ближе, чтобы ему не приходилось кричать на весь коридор. Самому Шону эта мысль, по всей видимости, в голову не пришла.

– А тебе обязательно надо жить у Блайта? Может быть, тебе стоит переехать к родственникам? К родителям, например…

Кейт была огорошена. Что с ним происходит?

– Мои родители умерли. А тетя Роза живет в другом штате и очень не любит, когда ее беспокоят. К тому же…

Ей вдруг захотелось наказать Шона за его странное поведение.

– У меня нет никого ближе Джонатана, – произнесла она с вызовом.

Глаза Шона потемнели. Удар попал в цель.

Они расстались. Кейт пошла к выходу, где ее ждала машина с охранником, а Шон направился к телефонной будке на первом этаже больницы. Он порылся в кармане брюк и извлек оттуда замусоленный клочок бумаги, на котором был записан номер. Шон быстро набрал его.

– Полицейское отделение двадцать восемь, – раздался в трубке женский голос.

– Соедините, пожалуйста, со Стивом Голлуэем, – торопливо проговорил Шон, молясь про себя, чтобы тот оказался на месте.

– Минуточку, – пропела женщина, в трубке щелкнуло и загудело.

– Голлуэй слушает, – буркнул хриплый мужской голос, показавшийся Шону небесной музыкой.

15

Кейт сидела в кабинете Джонатана и листала старые газетные подшивки. Во всей его квартире она любила эту комнату больше всего. От нее так и веяло уютной стариной, и Кейт обожала устраиваться с ногами на диване, заваривать себе сладкий чай и читать запоем, благо библиотека у Джонатана была великолепная.

С тех пор как она переехала к Блайту, чтение было ее единственным развлечением. Он очень настаивал на том, чтобы она сидела дома, и Кейт неохотно признавала необходимость этой меры. Однако ей было бы гораздо проще, если бы Джонатан оставался вместе с ней. Но он каждый день уходил куда-то, возвращаясь порой, только под вечер. Кейт не ревновала. Она знала, что он занят тем же самым, что и лейтенант Макконнахи, – ищет человека, который охотится за ней.

Порой Кейт чувствовала себя виноватой – ведь из-за нее сорвались съемки, но она не осмеливалась поднимать эту тему с Блайтом. Она видела, что ему и так тяжело без работы, и хотела, чтобы хотя бы дома его ничто не тревожило.

Сегодня Кейт проснулась поздно, когда Джонатан уже ушел. Она ненавидела просыпаться в пустой квартире и всегда удивлялась его способности вставать рано. На туалетном столике она нашла записку.

«Доброе утро моей маленькой белочке. Ты так сладко спала, что у меня не хватило духу разбудить тебя. Не грусти без меня, я вернусь, как только смогу. Джонатан».

Кейт улыбнулась. Ее настроение резко улучшилось. В последнее время Джонатан называл ее «моей маленькой белочкой», и это умиляло ее. Он вообще стал более нежен и заботлив с тех пор, как она переехала к нему, и Кейт не понимала, почему порой ее охватывает ледяной озноб. Ее нынешняя жизнь напоминала затишье перед бурей, и Кейт напряженно ждала, чем же это закончится…

Она позавтракала под запись Боба Марли, а потом уселась в кабинете и принялась за чтение. Старые газеты неожиданно приобрели для нее привлекательность, и она с удовольствием пролистывала пожелтевшие страницы, вникая в события, которые, произошли много лет назад.

И все время она прислушивалась к звукам внешнего мира. Ей так хотелось услышать шаги Джонатана на лестнице, означающие, что он уже рядом, сейчас войдет в эту комнату и ее вынужденное одиночество закончится. Но пока она слышала только рокот проезжающих изредка машин и отрывки разговоров, которые доносил до нее ветер сквозь открытое окно.

Кейт читала и читала. Большие настенные часы пробили четыре. Есть ей не хотелось, и она решила дождаться Джонатана. В конце концов, сегодня двадцать седьмое августа и она просто обязана быть рядом с ним, чтобы поддержать его.

Вдруг порыв ветра подхватил газетный листок, закружил его по комнате, поднял почти под потолок и бросил на пол у запертой двери, ведущей в помещения, где Джонатан еще не делал ремонт. Кейт как зачарованная следила за полетом. В том листке была вторая половина статьи, которую она читала. Кейт поднялась с дивана. Газета приземлилась как раз перед дверью. Еще бы чуть-чуть, и она проскользнула бы под дверь и улетела в другую комнату, от которой у Кейт даже нет ключа. Кейт наклонилась, подняла газету, пошатнулась и невольно схватилась за дверную ручку. Та подалась под нажимом… Дверь открылась.

Любопытство овладело Кейт. Джонатан говорил, что в этой части квартиры лежат вещи прошлого хозяина и что у него нет времени разобрать их. Почему бы, пока она одна, не исследовать кусочек жизни, принадлежавший другому человеку?

Кейт приоткрыла дверь пошире и заглянула внутрь. Она с удивлением увидела не заброшенное помещение, заваленное всевозможной рухлядью, а вполне уютную темную комнатку, куда яркий дневной свет едва пробивался сквозь тяжелые портьеры.

Девушка вошла в комнату, подошла к окну и раздернула шторы. Солнечные лучи тотчас хлынули внутрь. Кейт обернулась и замерла на месте. Стена напротив нее была вся заклеена фотографиями. Большие и маленькие, цветные и черно-белые, любительские и профессиональные, чего там только не было. Кейт подошла поближе и пригляделась. Везде была изображена одна и та же женщина. Светлоглазая и темноволосая, молодая и очень красивая. Вот она смеется на фоне зеленой листвы, а вот стоит в плаще под проливным дождем. Вот ее пышные волосы закручены в тугие кудри, а вот аккуратная головка коротко подстрижена. Огромное многообразие костюмов и поз, выражений и улыбок.

Кейт вглядывалась в одну фотографию за другой, чувствуя неловкость, как будто она только что вторглась, во что-то очень личное, принадлежащее целиком постороннему человеку.

Теперь понятно, почему Джонатан никак не приступит к отделке этой комнаты. Как поступить со снимками? Просто содрать со стены и выкинуть? Растоптать чью-то любовь, чью-то боль? Кейт захотелось узнать побольше о человеке, который владел этой квартирой до Джонатана. Кем он был? Кем была та женщина, чью красоту он так бережно хранил?

Из этого могла бы получиться отличная любовная история, подумала она. Надо будет обсудить это с Джонатаном.

Кейт подошла к другой стороне стены. И сразу ее внимание привлек большой плакат, на котором женщина была изображена в полный рост в пышном платье с фижмами времен королевы Елизаветы. Сверху красовалась надпись, несколько полинявшая от времени.Божественная Мелани…

Что-то кольнуло Кейт в сердце. Фотографии запрыгали у нее перед глазами, сливаясь в одно лицо, красивое, уверенное в своей неотразимости, смеющееся над ней. Мелани. Величайшая любовь Джонатана, трагически погибшая десять лет назад. Вовсе не таинственному незнакомцу принадлежит это святилище памяти, а ее возлюбленному, Джонатану Блайту, который до сих пор помнит Мелани.

Кейт стало трудно дышать. В последнее время она так уверилась в любви Джонатана, что совсем перестала спрашивать себя о том, почему он выбрал именно ее, ничем не выдающуюся девушку. Чем она заслужила такой подарок? И вот он, ответ…

Кейт с болью вгляделась в лицо Мелани. Слишком самоуверенно утверждать, что они похожи, но все же некоторое сходство можно было увидеть в линии скул, подбородке, глазах. Ты всего лишь жалкое подобие Мелани, сказала себе Кейт.

Она отвернулась от стены, подошла к окну и села на подоконник. Да, это все объясняет. И нежелание Джонатана показать ей эту комнату, и подозрительное отсутствие пыли на мебели. Кейт втянула носом воздух. Ни малейшего запаха заброшенности. В этой комнате бывают, и бывают часто. Угадайте кто?

Кейт хотелось зареветь в полный голос, но слез у нее почему-то не было. Она возомнила себя любимой, удачливой! А ведь и любовью Джонатана, и главной ролью в фильме она обязана только погибшей Мелани. Вернее, своему отдаленному сходству с ней.

Что же теперь делать? Острое ощущение собственной никчемности охватило Кейт. Права Мелани, хохочущая над ней из могилы. Обнимая ее, Джонатан представлял себе на ее месте другую, утраченную много лет назад. А Кейт Феллоу не имеет для него никакого значения…

Кейт прошлась по комнате. И зачем только она вошла сюда! Куда лучше было бы ничего не знать, пребывать в блаженном неведении, наслаждаться любовью Джонатана и считать себя счастливейшей из женщин. Как теперь жить с этой горечью в сердце?

В порыве самоунижения Кейт распахнула дверцы платяного шкафа. Свежим запахом сирени повеяло на нее. В шкафу висела одежда, элегантные платья, полупрозрачные блузки по моде тех лет. С каким вкусом они были подобраны! У Кейт никогда не было такой красивой одежды.

Она закрыла шкаф и прислонилась к нему лбом. Слезы душили ее, они подступали к горлу, но никак не могли вырваться на поверхность. А ей требовалось взорваться, выразить как-то свое горе, иначе, Кейт чувствовала, она просто сойдет с ума.

Кейт села за письменный стол и рванула на себя верхний ящик. Почему Джонатан не запер его? Она достала дрожащими руками пачку писем, развернула первое и прочитала: Здравствуй, моя маленькая белочка! И это, наконец помогло. Судорожно всхлипнув, Кейт зарыдала в полный голос. Она уронила письма на пол, вскочила и пулей вылетела из комнаты. Но куда бежать? Все вокруг напоминало ей о Джонатане, о счастливых днях их любви. Любви, которой не было.

В ее жизни больше нет опоры. Она рухнула, разлетелась на мелкие осколки… как та злополучная люстра. Шон был совершенно прав, когда говорил, что ей не стоит переезжать к Джонатану. Если бы она осталась у себя, то никогда не узнала бы…

Кейт всхлипнула, и тут же надежда зародилась в ее отчаявшемся сердце. Шон! У нее есть Шон! Она позвонит ему, он приедет… И она доверится ему…

Девушка потянулась к телефону. Но может ли она рассказать ему о том, что видела? Ведь это тайна Джонатана, не ее. Что бы ни случилось, она не должна выдавать его…

Но все соображения разума отступали, когда Кейт представляла себе, как Шон входит сюда, обнимает ее, и все тревоги отступают. Она набрала номер. Гудок, снова гудок. Ну ответь, ответь, пожалуйста. Щелчок автоответчика и механический голос Шона в трубке:

– Здравствуйте, меня сейчас нет дома. Но если вы оставите сообщение, я перезвоню вам. Спасибо.

– Шон, это Кейт, – заговорила девушка торопливо. – Пожалуйста, приезжай ко мне, как только сможешь. Или хотя бы позвони. Ты, мне очень нужен…

Она наговорила адрес и телефон, опасаясь, что не выдержит и разрыдается. Кейт повесила трубку и долгое время сидела рядом с телефоном в слепой надежде, что Шон сейчас перезвонит. Но егодействительноне было дома, и Кейт чувствовала, что ожидание становится невыносимым. Все, что угодно, только не это бесконечное сидение у телефона.

Она вновь вошла в комнату Мелани. Какой она была, эта красивая молодая женщина? Чем она околдовала Джонатана, раз он до сих пор помнит ее? Сумел бы он сохранить свою любовь к ней, если бы Мелани не погибла?

Кейт закрыла руками уши, словно это могло спрятать ее от назойливого роя вопросов. Наверное, лучше было бы выбежать из этой комнаты и никогда больше не возвращаться сюда. Запереться в спальне, которая хранит столько сладких воспоминаний, связанных с Джонатаном. Нужно цепляться сейчас за что-то, принадлежащее только ей. То, к чему Мелани не имеет никакого отношения.

Но словно какая-то неведомая сила удерживала Кейт на месте. Она наклонилась и подобрала письмо, валявшееся около стола. Кейт старалась не смотреть на него – слова «моя маленькая белочка» так и стояли у нее перед глазами. Она знала, что не выдержит, если начнет читать письма Джонатана, адресованные другой женщине.

Кейт снова села за стол. Она положила письмо в ящик и аккуратно закрыла его. Джонатан мог бы тщательнее хранить свои сокровища. Против воли рука Кейт потянулась ко второму ящику. Что поджидает ее там? Письма Мелани? Новые доказательства любви, которая оказалась вечной?

Кейт отдернула руку, словно гладкая поверхность ящика обожгла ее пальцы. Она не должна этого делать. Джонатан не хотел, чтобы она проникла в это святилище. Что он скажет, когда узнает? А ведь он непременно узнает, она не сможет молчать об увиденном…

Девушка закрыла глаза. Кровь бешено пульсировала в висках. Уходи отсюда, твердила она себе. Немедленно убирайся вон. Но доводы разума перестали иметь какое-либо значение. Она обязана исследовать до конца эту странную комнату. Иначе нигде и никогда не будет ей покоя. Кейт решительно открыла второй ящик. Он был пуст. Она пошарила в нем рукой, надеясь натолкнуться на какую-нибудь безделушку, принадлежавшую Мелани. Ничего.

Тогда она потянулась к третьему ящику. И там ее поджидал сюрприз – ящик был забит большими тетрадями в плотных желтых папках, В точно такой же папке Джонатан Блайт хранил сценарий фильма, который они снимали. Кейт мечтательно улыбнулась и взяла верхнюю тетрадь, на которой была нарисована крупная единица. Это было нечто, имеющее отношение кеемиру. Джонатан не расставался с подобной папкой, машинописные листы сценария были все исчерканы его размашистым почерком – Блайт все время вносил какие-то исправления, что-то переделывал, доделывал.

Кейт открыла тетрадь и увидела знакомый почерк. Первым порывом было отложить ее в сторону. Может быть, это дневник Джонатана. Какое право она имеет вторгаться в его жизнь? Но любопытство было слишком велико. Кейт прочла первый абзац и успокоилась – перед ней был все тот же сценарий, который она уже практически выучила наизусть.

Наверное, это черновик, решила про себя Кейт. Джонатан уединяется в этой комнате и работает, а фотографии Мелани помогают ему сосредоточиться… Это было достаточно неприятно, но все-таки терпимо. Может быть, Джонатан смотрит на эту комнату как на рабочий кабинет, а не как на святилище памяти Мелани? Он творческий человек, и этим все объясняется…

На душе сразу стало легче. Кейт углубилась в сценарий. Интересно узнать, какие идеи посещали Джонатана, что он решил использовать, а что нет. Но первые же десять страниц убедили ее в том, что перед ней точная копия настоящего сценария. Она открыла конец тетради. Заключительный эпизод был совсем иным, в нем не было ее героини. Кейт улыбнулась. Значит, вначале Рита Маршалл была совсем не так важна…

Она принялась листать тетрадь с самого начала, надеясь уловить изменения. Где-то в середине ей встретилась страница, жирно перечеркнутая красным карандашом. Кейт принялась читать.

«Рита Маршалл бежит под проливным дождем за убийцей, он отстреливается и смертельно ранит ее. Рита умирает в больнице на следующий день».

Живописные подробности Кейт читать не стала. И так все ясно – у ее героини была второстепенная роль, но в какой-то момент Джонатан решил сделать ее главной. Интересно, когда это произошло? Когда он познакомился с Кейт?

Девушка положила сценарий на стол. Надо посмотреть в других тетрадях. Она вытащила из ящика следующую – на ней была цифра четыре. Кейт порылась еще – сейчас ее интересовал сценарий под номером два. Он лежал на самом дне, и его обложка была заляпана крупными коричневыми пятнами. Кофе, догадалась Кейт.

Она открыла вторую тетрадь. Начало было таким же, как и в первом, концовка – тоже. Удивленная Кейт быстро пролистала страницы и вновь увидела красный карандаш. На этот раз режиссер перечеркнул сцену, в которой описывалось, как с Ритой Маршалл произошел несчастный случай, когда она карабкалась по пожарной лестнице. Лестница была старой, ее болты и крепления проржавели. Она не выдержала веса Риты, и девушка рухнула с высоты пятого этажа и разбилась.

Озадаченная Кейт закрыла тетрадь. Неужели Джонатан решил использовать в сценарии несчастные случаи, которые с ней произошли? Почему он ничего не сказал? Они же репетировали совсем другую концовку. И не очень красиво с его стороны умерщвлять ее героиню. Хотя, наверное, ему виднее… и таким образом удастся создать шедевр. Но неужели он планирует повторить те кошмарные сцены, когда она едва избежала гибели? Пусть тогда работает дублерша, она отказывается снова переживать тот ужас!

Возмущенная Кейт открыла тетрадь под номером три. Всегда тяжело убеждаться в том, что работа значит для твоего любимого гораздо больше, чем ты сама…

Третья тетрадь была копией первых двух. И охота было Джонатану переписывать все заново? – удивилась про себя девушка. Не проще было бы вырвать и вставить листы? И в этой тетради был перечеркнутый красным карандашом эпизод. Там Рита Маршалл погибала, раздавленная гигантской люстрой, сорвавшейся в бальном зале.

Кейт нахмурилась. Какой-то бред. Она ничего не перепутала? Нет, это почерк Джонатана, она хорошо его знает. Очень странные сценарии… Кейт захлопнула тетрадь. Дурная шутка с его стороны. Зачем воплощать на бумаге то, что едва не произошло в действительности? Так можно и беду накликать.

Кейт машинально провела пальцами по гладкой папке. И вдруг ее внимание привлекли маленькие цифры в правом верхнем углу. Кейт пригляделась – это была дата. Значит, сценарий совсем свежий, а не первоначальный вариант, как она предположила ранее. Она взяла предыдущие тетради. Так и есть, они тоже датированы, только несколькими днями раньше.

Ой, а это что… Кейт улыбнулась. Какое забавное совпадение. Дата на второй тетради совпадала с днем рождения тети Розы. Кейт вспомнила, как звонила и поздравляла тетушку, а та, большая поклонница кинематографа, только охала и ахала и очень гордилась племянницей… Но вдруг Кейт похолодела. Улыбка сползла с ее губ. Она принялась лихорадочно листать тетрадь. Так и есть, эпизод с лестницей. Но ведь Кейт прекрасно помнила, что он произошелпоследня рождения тети Розы, она как раз звонила ей до того, как попала в больницу!

Бред какой-то! Кейт принялась высчитывать даты. Когда она сорвалась с лестницы? А когда в нее выпустили целую обойму настоящих пуль? И когда упала люстра?

Кейт разложила перед собой все три тетради. Быть этого не может. Она сжала руками виски. Как это понимать? Все даты на сценариях, на несколько дней опережали истинные происшествия.

У Кейт задрожали губы. Неужели Джонатан знал о готовящихся преступлениях? Знал и молчал, хотел использовать это в работе? Натурные съемки или как это у них там называется? А если бы она погибла? Ее смерть тоже бы вошла в фильм и помогла бы Джонатану Блайту получить все мыслимые награды?

Кейт внезапно стало противно, как будто ее облили грязью. Она взяла последнюю тетрадь. На ней стояло вчерашнее число. Кейт уже не удивилась тому, что увидела знакомые начальные строчки – она искала красный карандаш, перечеркивающий очередную сцену гибели Риты Маршалл. Но в этом сценарии никаких пометок не было. Сбитая с толку Кейт дважды пролистала его. Она принялась читать. Одна за другой проходили перед ней знакомые сцены – свидание с Майком в кафе, разговор с шефом, допрос подсудимого, страстные поцелуи. Сцену с пулями Рита миновала успешно – преступник не попал в нее. По лестнице она взобралась тоже без приключений – ничто не зашаталось и не развалилось. Кейт читала, и внутри у нее росло какое-то смутное чувство, словно в тумане, которым она была окутана, вдруг появился проблеск света. Сцена бала завершилась вполне благополучно. Рита осознала, что Майк Адамс, ее любимый, близкий человек, – преступник, убийца. Кейт внутренне съежилась, вновь переживая горе Риты. Следующая сцена – встреча Майка и Риты на последнем этаже строящегося дома. Еще не дочитав до конца, Кейт знала, чем она закончится. Преуспевающий помощник адвоката Рита Маршалл оступилась и сорвалась вниз. А вместе с ней и начинающая актриса Кейт Феллоу. Шанса выжить после падения с высоты двенадцатого этажа у нее не будет, каким бы везением она ни обладала.

Кейт медленно отодвинула тетрадь в сторону и закрыла лицо руками. Она только что получила возможность заглянуть в будущее. Ее не убили пули, лестница и люстра, но высотное здание довершит начатое ими. Лишь один человек на съемочной площадке обладает достаточной властью, чтобы подстроить такое количество несчастных случаев. Ему подчиняются все, его слово закон. У него есть ключи от всех комнат и складов, ему не трудно задержаться чуть подольше и подменить пули, подпилить лестницу или испортить крепление люстры. И никто не станет его подозревать, ведь всем известно, как он относится к этой малышке Кейт…

Кейт вздрогнула. Она услышала, как в соседней комнате хлопнула входная дверь. Девушка вскочила со стула, понимая, что слишком поздно, что он вернулся… и она полностью в его власти. Во власти человека, который – неизвестно почему – три раза пытался убить ее.

– Добрый вечер, Кейт, – произнес Блайт, появляясь на пороге комнаты. – Я вижу, ты не скучаешь в мое отсутствие.