Текст книги "Воскресение Христово видевше. Беседы на воскресные евангельские чтения / 2017"

21 мая
Неделя 6-я по Пасхе. О слепом

И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви́! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии. Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать. Доколе Я в мире, Я свет миру. Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный. Он пошел и умылся, и пришел зрячим. Тут соседи и видевшие прежде, что он был слеп, говорили: не тот ли это, который сидел и просил милостыни? Иные говорили: это он, а иные: похож на него. Он же говорил: это я. Тогда спрашивали у него: как открылись у тебя глаза? Он сказал в ответ: Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои и сказал мне: пойди на купальню Силоам и умойся. Я пошел, умылся и прозрел. Тогда сказали ему: где Он? Он отвечал: не знаю. Повели сего бывшего слепца к фарисеям. А была суббота, когда Иисус сделал брение и отверз ему очи. Спросили его также и фарисеи, как он прозрел. Он сказал им: брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу. Тогда некоторые из фарисеев говорили: не от Бога Этот Человек, потому что не хранит субботы. Другие говорили: как может человек грешный творить такие чудеса? И была между ними распря. Опять говорят слепому: ты что скажешь о Нем, потому что Он отверз тебе очи? Он сказал: это пророк. Тогда Иудеи не поверили, что он был слеп и прозрел, доколе не призвали родителей сего прозревшего и спросили их: это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? как же он теперь видит? Родители его сказали им в ответ: мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым, а как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем. Сам в совершенных летах; самого спроси́те; пусть сам о себе скажет. Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, того отлучать от синагоги. Посему-то родители его и сказали: он в совершенных летах; самого спроси́те. Итак, вторично призвали человека, который был слеп, и сказали ему: воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот грешник. Он сказал им в ответ: грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу. Снова спросили его: что сделал Он с тобою? как отверз твои очи? Отвечал им: я уже сказал вам, и вы не слушали; что еще хотите слышать? или и вы хотите сделаться Его учениками? Они же укорили его и сказали: ты ученик Его, а мы Моисеевы ученики. Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он. Человек прозревший сказал им в ответ: это и удивительно, что вы не знаете, откуда Он, а Он отверз мне очи. Но мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному. Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего. Сказали ему в ответ: во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь? И выгнали его вон. Иисус, услышав, что выгнали его вон, и найдя его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия? Он отвечал и сказал: а кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему.

Ин. 9:1–38

Очень продолжительный евангельский отрывок повествует нам о том, как Спаситель исцеляет слепого от рождения. Потом этого слепого призывают в разные иудейские инстанции, к фарисеям, и все время задают один и тот же вопрос: «Кто тебя исцелил? Как это могло свершиться?» – подразумевая, нет ли здесь фальсификации. Может, он и не был никаким слепорожденным, может, он врет?

И человек несколько раз отвечает на этот вопрос: «Говорю вам, не знаю, как это получилось, но знаю, что Человек, которого зовут Иисус, помазал мне глаза и потом сказал пойти умыться в Силоамской купели; и вот теперь я вижу». Отвечает и раз, и два, и три, и уже раздражается: «Сколько вы будете спрашивать? Сколько еще мне говорить о том, что Иисус меня сделал зрячим?»

Родителей зовут. Допытываются: «Точно ли ребенок ваш был слепорожденным?» Родители отвечают опасливо, они боятся отлучения от синагоги. Они даже отходят в сторону: наш сын уже взрослый, сам вам скажет, что с ним случилось. И он говорит.

Это разговор единственного зрячего со многими слепыми. Он не прибегает к метафорам зрения – они для него совершенно новы. Вы подумайте, для него все внове: видеть Силоамскую купель, видеть – а не только слышать – людей, видеть небо, землю. Он избирает понятие, которое для него является привычным: «Ну что вы не слышите ничего из того, что я говорю! Сказал же вам, что Иисус меня исцелил!»

Так естественно для Спасителя, что все описанное в этом евангельском отрывке происходит в субботу, опрокидывая человеческие запреты. А что, Христос специально провоцирует иудеев, нарочно чудотворит по субботам? Нет. Он это делает, потому что для Него нет никакой субботы, кроме той, в которой Отец Его Небесный почил от трудов. Той Великой Субботы, которая грядет и станет восьмым днем Царствия Небесного. Днем пришествия Бога в силе, тем, что богословы золотого века святых отцов называли Парусией – приходом Божиим. Нет у Христа никаких запретов благотворить своему человечеству. Но люди зрячие оказываются слепыми. А человек слепой, лишенный на протяжении десятилетий возможности славить мир так, как это могут сделать зрячие, оказывается глубже и проницательнее их.

Мы с вами, обращаясь к Богу, с Ним разговариваем в очень и очень разных регистрах. Привычнее всего нам регистр прошения. Нам ясен регистр сомнения и маловерия. Мы с Богом порой не соглашаемся. На церковном языке это именуется ропотом. А чаще просто комфортно и мирно живем без Бога. И надо ясно сказать, как называется состояние, когда что с Богом, что без Него равно неплохо. Оно называется безбожием. Совершенно не нужно быть воинствующим атеистом, чтобы оказаться без Бога. Достаточно просто хорошо себя чувствовать, когда Христа нет рядом. Регистр, в котором со Христом разговаривает бывший слепой, дается нам очень трудно. Это регистр альтруистического славления Бога. Не за то, что Он Создатель. Не за то, что Он откликнулся на наше прошение или что-то для нас сделал. Регистр славления Бога просто так.

Мы ведь восхищаемся красотой природы не потому, что природа нам что-то сделала или дала. Нам просто кажется красивым этот восход, замечательным это море. Наша реакция совершенно естественна. Но природа нам ясно показывает, что она – отблеск Божией славы. И непосредственным нашим откликом должно быть: как прекрасен, как велик милостивый Бог! Вот эта молитва пусть войдет в нас. Просто так. Необязательно молиться ради чего-то. Вознести славу Богу за счастье, что мы живы, что Он даровал нам все возможности видеть Свое Царство – искажаемое нами, но все равно захватывающе прекрасное. Это и есть бескорыстная молитва, когда мы ничего не просим и не ищем для себя. С ней очень и очень многое может вновь открыться в нашей духовной жизни.

28 мая
Неделя 7-я по Пасхе. Святых отец

После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира. Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них. Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание. Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную.

Ин. 17: 1–13

Не случайно сегодняшнее зачало первым среди Страстных Евангелий читается на утрене Великой Пятницы. Начало 17-й главы Евангелия от Иоанна, Первосвященническая молитва Христа, обращение ко Отцу – слова, исполненные удивительного ощущения, что Царствие Небесное уже пришло. Слова, отметающие саму мысль о всякой невозможности или ложности обетований Христовых: «Все то, за чем Ты Меня, Отче, послал, Я совершил. Из тех, кого Ты Мне дал, ни один не погиб, только сын погибели. И все те, кого Ты Мне дал, – Мои. И все те, кто Мои, – Твои. И они теперь знают Тебя. И Я к Тебе иду, а они в мире. Пусть их радость будет исполнена».

Невероятное торжество Святой Троицы в любви Отца и Сына и Святого Духа. И невероятное обличение нам. «Пусть все они будут едины, как Мы». Эти слова миллионы раз использовались православными, чтобы обвинить католиков; католиками – чтобы обвинить православных; православными – чтобы обвинить других православных.

И вот разворачиваются несчастливейшие истории. Сколько их уже было на протяжении существования Церкви! Все со всеми ссорятся. Те, кто считают себя православными, укоряют других православных и не могут с ними договориться. Они говорят о любви ко Христу, но в их действиях нет Христа. Спорят о том, где кому садиться, считают это важным. А Духу Святому где садиться? А где для Него место? Причина церковных нестроений, расколов, конечно, всегда коренится значительно глубже, чем просто в несогласии церковных чиновников. Мы можем ухмыльнуться, сказать: ну вот, чего-то там не получается в верхних эшелонах церковной власти. Вот, в XI веке не получилось, в XVII, в XX. Но проблема значительно глубже; она в нас самих.

Возьмем за отрезок неделю. Насколько мы – православные христиане, богопочитатели, боголюбцы и богознатоки – сумеем испытать чувство единства по отношению к другим православным христианам, и ближним и дальним? Сколько мы можем потерпеть близкого человека? Сколько мы можем со вниманием и интересом слушать другого человека – уважая его, быть может, неправильную позицию? А если он еще и неправославный? А если даже и не христианин? А если, ко всему прочему, его политическая позиция отличается от нашей и он наступает на какие-то наши больные мозоли? Мы сворачиваем разговор, уходим от него. Мы не можем потерпеть, что уж говорить о любви. А в Троице не терпение – Любовь взаимная и непрестанная.

Невозможно себе вообразить, чтобы Отец был от Сына отстранен в Святой Троице. Чтобы Христос терпел Святого Духа. Все это нам показывает, насколько мы пока удалены от того, за что Христос отдал земную жизнь.

Мы умеем отговариваться. Мол, все это представлено нам как идеал, который никогда не сбывался в человеческой истории. И тем самым снимаем ответственность с самих себя. Коль скоро это недостижимый идеал, то и с нас взятки гладки. Но это неправдивая позиция.

Вот и на исповеди мы говорим: «Грешим, как все». Простите! Преподобный Сергий во взаимоотношениях со своими родителями не так грешил, как мы. Праведная Анна не делала абортов. И многое другое можно припомнить, что заставит нас раз и навсегда расстаться с фразой «грешим, как все».

Тут, естественно, не надо обольщаться. Обращаясь к опыту святых, мы видим, что это были люди живые, грешившие – и паче многих из нас грешившие. Но с грехом расставшиеся. В Новый год, такое вот ироническое совпадение, мы чтим память мученика Вонифатия, который пил до такой степени, что имя свое забывал. Он преодолел немощь свою – да так, что к нему сейчас обращаются с просьбой об исцелении от недуга пьянства.

И многие-многие святые угодники святыми не родились, они ими стали через подражание Святой Троице. Как можно подражать Святой Троице? Можно слышать Ее слова, можно слышать Христа, потому что, когда говорит Христос, говорит Вся Святая Троица.

«Вся же искушающе, добрая держите. От всякия вещи злыя отгребайтеся», – слышим во время таинства Елеосвящения слова апостола Павла, обращенные к фессалоникийцам. Никто не предлагает никакого другого рецепта. Нет тумблера, включение которого позволило бы нам незамедлительно стать людьми, угождающими Богу. Да и само угождение Богу – это не лакейство, не рабство, но сознательное, ясное и доброе послушание.

В моей жизни были два или три иерарха Церкви Божией, о которых я точно знал, что, если бы они взяли меня носить их чемоданы, я бы с благодарностью это послушание принял. Потому что был уверен, что, даже нося чемоданы и просто находясь рядом, я бы чему-то важному для себя, духовному научился. Но если я это знал и знаю о людях, то насколько больше я могу это знать о Господе.

Сегодня у нас праздник счастливый, но и грустный. Спаситель говорит Отцу: «Пусть они будут едины, как Мы». Он о нас это говорит и этими словами нас обличает. Потому что мы не едины, потому что мы не горим Христом и очень часто не имеем ни благодарности к Господу, ни любви между собой. И как тогда узнать в нас учеников Христовых?

Когда люди не могут объединиться во имя Христово, Церковь разрушается. Иногда очень глубоко. Мы тут можем пойти двумя путями. Первый – путь равнодушной сплетни: «Тут не получилось, там не получилось, как всегда». А можно пойти другим и очень ясным путем: пусть эта трещина будет где угодно, но не у нас, в общине причастников, в нашей малой Церкви, в наших домах; пусть она за порогом остановится, дальше не смеет пройти. И мы будем, с Божией помощью, едины, как Христос нам сказал быть едиными.

И радость Его, которую мы в самом деле можем ощутить – в братском общении, в совместных делах и паломничествах, в красоте природы, в дружбе и любви, – пусть никогда не будет разрушена действием человеческим или сатаниным. Пусть радость Божия в нас будет исполнена.

4 июня
День Святой Троицы. Пятидесятница

В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен. Многие из народа, услышав сии слова, говорили: Он точно пророк. Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет? Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? Итак, произошла о Нем распря в народе. Некоторые из них хотели схватить Его; но никто не наложил на Него рук. Итак, служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: для чего вы не привели Его? Служители отвечали: никогда человек не говорил так, как Этот Человек. Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? Уверовал ли в Него кто из начальников или из фарисеев? Но этот народ невежда в законе, проклят он. Никодим, приходивший к Нему ночью, будучи один из них, говорит им: судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? На это сказали ему: и ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк.

Опять говорил Иисус к народу и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни.

Ин. 7: 37–52; 8: 12

По понятным причинам Евангелие, описывающее земную жизнь Христа до Вознесения, не рассказывает напрямую о даровании Святого Духа, о Пятидесятнице. Об этом мы можем прочесть в Деяниях святых апостолов. Мы слышим удивительный, торжествующий рассказ о том, как на апостолов снисшел Святой Дух в виде огненных языков и они, исполнившись, переполнившись этим Духом, творят удивительные дела – например, говорят на языках разных народов, которые собрались в Иерусалим в эти дни. И каждому нашелся свой язык, а это означает, что каждый услышал на родном языке о самом главном – о Боге, о созидаемой Церкви и о Царствии Небесном. Потому что Церковь Христова и есть прорастание Царствия Божия в ткань земного существования. Об этом рассказывает нам апостольское чтение сегодняшнего дня. А Евангелие в Троицын день говорит скорее о пренебрежении Христом, нежели о торжестве Христа. Стоит поразмыслить, почему это так.

Христос возглашает величественные слова: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Что делают остальные вокруг Христа? Они начинают обсуждать, словно сидя на завалинке, кто Он. Он пророк или Христос? Да какой Он Христос, разве Христос может прийти из Галилеи? И совершаются о Нем в народе распри. И кое-кто уже думает схватить Его. А первосвященники и фарисеи и вовсе говорят: а что же вы с пустыми руками, почему не привели Его, мы бы здесь Его допросили… Те, кто служил первосвященникам и фарисеям, отвечают: никогда человек не говорил так, как Этот Человек. Это самое главное в евангельском отрывке на Троицу: никогда человек не говорил так, как Этот Человек.

И мы еще с вами знаем, что никогда человек не делал так, как Этот Человек. И то, что Христос говорит и делает, убеждает. Убеждало тогда – как Никодима, о котором мы сегодня читали, – убеждает и ныне живущих, и тех, кто еще не появился на свет, что Христос – истинный Бог. Тот, Кто пришел для спасения рода человеческого. Потому что Евангелие – это рассказ не о том, как приносить жертву богам, а о том, как Бог приносит жертву человеку, человечеству, как Христос спасает Своих возлюбленных. И вся эта пустота человеческая – тщеславная, никчемная, бестолковая, жестокая и завистливая – рассасывается. Не имеет никакого значения, что сказали фарисеи, кто говорил о том, что Он пророк, а кто интересовался тем, откуда Он родом. Это все настолько незначительно…

Никто и никогда не говорил так, как Этот Человек. Он говорил как власть имущий, как имеющий глаголы вечной жизни. Его слова касались сердца и меняли жизнь. Изменив жизнь учеников, они изменили жизнь учеников учеников и учеников учеников учеников. И составили Церковь, день рождения которой мы сегодня празднуем.

11 июня
Неделя 1-я по Пятидесятнице. Всех святых

Итак, всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным.

Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня.

Мф. 10: 32–33, 37–38

Вот Евангелие, которое полагает смущение на сердце многим и многим людям, искренне любящим своих близких, свои дома, свою Родину. Важно, что слова Спасителя о необходимости отказаться от того, что для нас составляет такой очевидный смысл земной жизни, от того немногого, что нам удается стяжать на земле, произнесены именно в том отрывке, который читается в Неделю Всех святых. Иными словами, Церковь нам говорит: вот так жили святые люди, так они прославились на земле и так они призваны к Богу. В глазах Христа они – преподобные, то есть те, кто приблизились к Нему, очистили в себе образ и подобие Божие от наслоений, стали более похожими на Христа.

Некоторые из слов Христа в этом Евангелии нам кажутся ясными и применимыми для нас, а некоторые очень тяжелыми, порой невыносимыми. Итак: всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным. Нам это кажется справедливым: мы исповедуем себя православными христианами, ходим в храм, каемся и причащаемся Святых Таин. Мы исповедуем Господа пред людьми уже тем, что носим нательный крест и участвуем в богослужениях.

А кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным. И здесь, кажется, все ясно. Мы не наносим Богу прямого удара: не отрекаемся от веры, не богохульствуем, не разрушаем храмов.

А дальше начинается то, что нам не ясно. То, что печалит нас и даже порой накладывает нам на сердце какую-то тяготу. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня.

И мы огорчаемся, потому что мы, конечно, любим отца и мать и, конечно, любим сына или дочь. И нам кажется диким, почему для того, чтобы любить Бога, нужно отказаться от отца, или матери, или сына, или дочери? Почему это нужно делать? Разве в любви к отцу и матери, сыну или дочери невозможно любить Бога? Такая наша точка зрения свидетельствует, что мы невнимательно относимся к слову Писания.

Господь не говорит: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, того Я оставлю». Он говорит: не достоин Меня. Нам нужно не тужить и скорбеть, а Бога поблагодарить: «Господи, мы знаем, что действительно Тебя недостойны, и мы, конечно, бываем к своим близким и всему тому, что соединяет нас с землей, а не с небом, привержены больше, чем к Тебе, и любим – надо прямо сказать – нередко больше, чем Тебя. Мы Тебя недостойны, но Ты нас, недостойных, не бросаешь».

Господь нам говорит: «Чтобы отношения с Богом установить такими, какими они должны быть в идеале, вы должны полюбить Бога прежде всего остального». Это не значит отрицать любовь к родным и близким. Надо поставить все на свои места: во главе всего – Сам Спаситель Христос, а затем – семьи, дома, скоты, волы…

Но не сказано в Писании: «Кто любит отца или матерь больше, нежели Меня, того Я оставлю». Сказано обратное: всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным. А исповедать перед людьми может любой, в том числе и тот, кто любит отца и мать больше, нежели Меня. Человек может любить своих родных, но подняться над земной привязанностью и Господа исповедовать. Тогда и Он исповедует этого человека перед Отцом Небесным.

Иногда бывает еще так (и Писание, наверное, об этом бы сказало: «И бывает для человека того последнее хуже первого»): едва придя в храм и еще не разобравшись в самых простых началах духовной жизни, человек начинает отрицать все то, что его связывает с земным миром. Он отказывается от своих близких, бросает больных родителей и говорит: «Я уйду в монастырь ради Господа». Но ты не сможешь сделать ничего «ради Господа», если причинишь зло тем, кто тобою любим и кто любит тебя. Бог не разрешит человеку творить зло якобы ради Самого Себя. Бог может разрешить человеку совершать только добрые дела ради Себя. Поэтому Христос говорит: «Если вы так себя ведете, вы не достойны Меня. Но Я с вами. И кто не берет креста своего и не следует за Мной, тот Меня не достоин».

И дальше по евангельскому тексту следует вопрос апостола Петра: «Вот, мы сделали, как Ты сказал, все оставили и последовали за Тобою. Что же будет нам?» И вот что будет: всякий, кто оставит до́мы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или зе́мли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми (Мф. 19: 29–30).

Что значит оставит? Уйдет из дома? Бросит родных? Оставит родителей, жену и детей? Оставит. Что это такое – оставит? Далеко не всегда – и очень многие святые отцы об этом говорят – оставит значит «уйдет». А скажите, если у вас больная жена и вам необходимо за ней ухаживать, по-Божиему ли было бы ее оставить и будто бы посвятить себя какому-нибудь делу благотворительности? А по-Божиему было бы оставить детей, сдать их в детский дом и заниматься каким-нибудь служением при храме? «Оставит» в данном случае означает: будет помнить, что во всех этих людях и во всех этих попечениях Христос в центре.

Христос здесь не ревнивый хозяин земнородного человека, который переживает: «Что происходит, что случилось, почему вы заботитесь обо Мне меньше, чем об остальных?» Не так. Христос об ином думает и иного желает. Он, говорит апостол, всем человеком хощет спастися, и в разум истины прийти (1 Тим. 2: 4). А спастись и в разум истины прийти мы можем лишь только тогда, когда идем путем Христовым.

И вот как раз об этом говорит Спаситель в прочитанном нами евангельском отрывке. Вы живете в мире, где у вас очень много забот, но помните, что есть главная ваша забота, помните о том, что есть самое существенное. Берите свой крест, сколь бы мал он ни был, и идите за Мной. И тогда вы получите во сто крат и наследуете вечную жизнь. И тогда многие будут первые последними и последние первыми.