Текст книги "Ушебти"

– Конечно, Раф, – ответил за нее Ги. – Я уже успел похвастаться Вашими кулинарными способностями.

– Если не возражаете, – невозмутимо продолжал человек в черном фраке, – я провожу Вас в дамскую комнату.

Саша привела себя в порядок у зеркала в просторной ванной комнате, оборудованной современной техникой, стилизованной под старину. Везде чувствовалась профессиональная рука дизайнеров, мастерски адаптировавших средневековый интерьер к современности, отчего внутри здание не производило угнетающего впечатления. Скорее, оно вызывало чувство уверенности и спокойствия, даже безмятежности. Гостья вышла в коридор, с интересом поглядывая в разные стороны.

– Я тебе еще не говорил, что ты очень красивая женщина? – приглушенный голос Гийома был серьезным.

– Нет, а что? – Саша озорно блеснула глазами.

– Ты очень красивая женщина, Алекс, – отозвался он, и гулкое эхо пробежало по длинному коридору.

– Спасибо, – она взяла Ги под руку.

– И я это буду теперь часто повторять тебе.

– Повторяй, пожалуйста, – Саша прижалась к его плечу, склонив голову.

Они вышли через массивную резную дверь на ослепительное солнце. Изящная аллея вела к беседке у самого пруда. Ее арочный каркас был увит плющом, но густой тени еще не было. Стояла удивительная тишина. Молодая пара шла медленным шагом, слушая, как шуршит гравий под ногами. Был май, пригревало солнце, и было так хорошо, что Саше хотелось так идти долго-долго. Неизвестно куда и неважно зачем.

– Прежде всего, ты должна попробовать этот паштет, – Ги пододвинул Александре замысловатую белую плошку из тонкого фарфора. – Такой паштет может делать только Раф. Попробуй.

– М-м, – Саша изобразила на лице блаженство. – Действительно, очень вкусно.

– Только запивай сладким чаем, – подсказал он.

– Прощай, моя талия, – она прикрыла глаза от удовольствия. – Устоять невозможно.

– А ты и не сопротивляйся.

– Не смогу.

– Тогда попробуй вот эту колбасу, – он показал взглядом на большую тарелку с широкими, тонко нарезанными ломтиками красной, с крупными белыми зернышками колбасы.

– Господи, что за прелесть, – Саша вытирала рот матерчатой, с вышитым гербом салфеткой.

– Ты зря отрезаешь кусочек ножом, – подмигнул Ги. – Нужно есть целиком.

– Правда? – они улыбнулись друг другу.

– Подхвати вилкой краешек и наматывай на нее весь ломтик, – он показал, как это делать. – А теперь посмотри на свет.

– Просвечивается, – восхищенно прошептала она.

– Теперь целиком отправляй в рот.

– Ты коварный искуситель, а я слабая женщина.

– Ты очень красивая женщина. И не спрашивай, правда ли это.

Она не смогла ответить, поскольку рот был занят восхитительным ломтиком колбасы.

– Специально подстроил так, чтобы я не возражала?

– А ты хочешь возразить?

– Пожалуй, что нет.

Он закурили, откинувшись на спинки удобных плетеных кресел. В безмятежном зеркале пруда голубое небо было чуть темнее. Так и в нашей жизни, многое зависит от точки зрения. Даже самое светлое может выглядеть темным, а то и вовсе перевернутым с ног на голову.

– А ты покажешь мне картину с приглашением? – Саша каждый раз отмечала про себя, что ей приятнее называть его на «ты», а не по имени.

– Алекс, опять не веришь мне?

– Хочу сравнить с оригиналом.

– Пойдем.

Ги быстро встал и протянул ей руку. Саша церемонно кивнула и медленно поднялась, делая вид, что поправляет несуществующий шлейф платья. Он улыбнулся и принял новую игру.

– Герцогиня, – голос Ги звучал торжественно. – Позвольте показать Вам мою скромную коллекцию картин. Они в галерее. Это Вас не утомит?

– Нисколько, граф, – Александра сделала реверанс.

Они рассмеялись и медленно пошли по аллее обратно. Замок уже не казался хмурым и безлюдным. Он превращался в старого, надежного друга, рядом с которым можно чувствовать себя абсолютно раскованно и безопасно. Своей громадой толстые стены отгораживали гостей от мирской суеты, создавая за собой некий идеальный мир. Неслучайно маленький парк был разбит именно с этой стороны. И небольшой пруд, и аккуратно подстриженные линии кустов, и миниатюрные клумбы, и эта аллея – все создавало ощущение причастности к некоему секрету. Гости осознавали себя невольными избранными, даже – посвященными, и это придавало особую значимость их короткому пребыванию в маленьком мире, хранимом старым замком.

– Удивительное место, – Саша глубоко и с удовольствием вздохнула. – Я себя здесь так хорошо чувствую, как будто родилась или долго жила тут.

– И не случайно. Это замок святой Анны. Она покровительница Валлонии.

– Спасибо тебе, Анна, – очень серьезно произнесла Саша. – Я чужестранка, но и для меня, грешной, у тебя нашлось столько доброты. Да будет благословенно твое имя!

– А ты грешница? – удивился Ги.

– Наверное. Наша церковь утверждает, что мы рождаемся в грехе. Тем более женщины.

– Но мужчины, особенно лучшие из них, всегда возвышали женщин. Посвящали им свои произведения, подвиги и даже жизни.

– И сжигали на кострах… Прости, на меня что-то нашло. Так где же обещанная картина?

– Галерея наверху.

Они медленно поднимались по солидной, но, пожалуй, грубоватой лестнице. Очевидно, дизайнеры умышленно оставили ее почти без изменений, дабы подчеркнуть, что это старинный замок, а не помпезный дворец с широкими отполированными мраморными лестницами.

– Боже, – воскликнула Саша, когда Ги распахнул перед ней двери в большой зал. – Какая красота.

Она остановилась, разглядывая просторное, едва освещенное помещение. Плотные шторы не пропускали свет с улицы, да и верхнего света не было, зато вдоль стен были небольшие темно-синие лампочки, очерчивающие периметр огромного зала. Другие узко направленные синие лучи били вертикально вверх, обозначая множество картин, висевших вдоль стен. Ги закрыл дверь в зал и встал рядом с Александрой. Невидимые светильники постепенно заполнили галерею светом. Десятки больших полотен в массивных рамах ожили. Эффект, задуманный кем-то, удался. Выписанные в мельчайших деталях лица смотрели на гостей – кто с иронией, кто с мольбой, кто с вопросом. Старым мастерам удавалось создавать на своих полотнах нечто располагающее к диалогу, и время было не властно над этим желанием. Хотелось разглядывать каждую черточку на восхитительных полотнах, которые были написаны, подобно книгам, в расчете на долгий, неспешный разговор. Наедине.

– Красивая галерея, – Саша медленно продвигалась вдоль полотен. – Как все гармонично подобрано.

– Это частная коллекция, и ты одна из немногих.

– Я хотела спросить, правда ли это, – усмехнулась Саша. Она обернулась к Гийому, стоявшему у большого круглого стола из темного дерева, по периметру которого через равные промежутки располагались резные кресла с высокими спинками.

– Здесь заседают рыцари «круглого стола»? – с интересом спросила Александра.

– Почти угадала. Это точная копия круглого стола с острова Аваллон, за таким же сидел Спаситель с учениками на тайной вечере, такой же был и у короля Артура.

– По-моему, на фреске Да Винчи просто большой стол.

– Сюжет тайной вечери был достаточно популярным среди художников. Стол изображался и дугообразным, и буквой «П», и квадратным, и круглым. Апостолов на разных иконах было от трех до двенадцати. Если обратиться к библейским текстам, то участников тайного празднования исхода евреев из Египта было тринадцать. Ничего не говорится о слугах, которые должны были бы быть в таком большом доме, но точно сказано, что Иисус омыл ноги всем двенадцати апостолам. В евангелие от Луки говорится, что они возлежали за столом, но, думаю, что это неточность перевода в угоду римской трапезе, поскольку у евреев такой традиции не было. После известной фразы о предательстве, обращенной к Иуде, тот ушел. Однако Леонардо, сохраняя интригу, изобразил на своей знаменитой фреске именно тринадцать человек, причем, всех – лицом к зрителю, в линеечку. Это стало классикой. Мало кто задумывается, что беседовать в таком расположении крайне неудобно. Тем более что вечеря была тайной, прощальной, откровенной.

– Трудно возразить, – задумчиво произнесла Саша. – А рыцарей было тоже тринадцать?

– Нет, с Артуром их было двенадцать, а вот тринадцатое место за столом называлось особо – «место силы».

– Почему?

– Должен был появиться кто-то или что-то, обладающее сверхъестественной силой.

– Грааль?

– Рыцари круглого стола искали его всю жизнь. Да, и не только они. В наше время девять кафедральных соборов разных стран утверждают, что Грааль именно у них. Причем почти все эти сосуды из золота и щедро украшены драгоценными камнями.

– И кто же прав?

– Никто. Сначала нужно доказать, что же есть Грааль на самом деле.

– Какой-то сосуд, – Саша сделала неопределенный жест рукой.

– Вот именно, какой-то. В библейских текстах нет ни единого упоминания о Граале. Это название появилось много позже. Одни утверждают, что Граалем является чаша, из которой апостолы пили вино на тайной вечере, другие – что это чаша, в которую была собрана кровь Спасителя, третьи – что это слезы падшего ангела, оказавшиеся в виде магических кристаллов на земле после ниспровержения того Всевышним. В маленьком итальянском городке у подножия Везувия до сих пор жив обряд «явления святой крови».

– Никогда не слышала.

– В каждую годовщину извержения Везувия в этой церквушке на обозрение верующим выносят из алтаря «свой Грааль» с запекшейся кровью Спасителя. Если святая кровь вдруг становится жидкой, то извержения вулкана в этом году не будет.

– Интересно, – Александра помедлила. – А о каком острове ты говорил?

– Аваллон. В Шотландии.

– Что-то из кельтской мифологии?

– Отчасти. По легенде, фея Моргана увезла на Аваллон смертельно раненного Артура после сражения с Мордером и там его выходила, даровав вечную жизнь.

– Но это же легенда.

– Конечно. Так называемый «остров яблок» существовал лишь в сказаниях. Причем, до сих пор спорят, был ли он на реке или в море.

– И при чем здесь круглый стол?

– При том, что есть несколько письменных указаний на то, что преподобный Иосиф Арифамейский привез святые реликвии из Иерусалима именно на остров Аваллон.

– Грааль?

– Несколько икон изображают Иосифа с двумя флаконами, а документы утверждают, что старец привез два сосуда.

– Два?

– Именно два. Один с кровью Спасителя, другой с жидкостью из его сердца.

– Откуда появилась жидкость?

– А откуда могла появиться кровь, если Иисус был мертв еще распятым на кресте? – Гийом помолчал, ожидая ответа, потом продолжил: – Любой паталогоанатом скажет, что у мертвецов кровь не течет, а вот помимо крови в организме есть и другие жидкости.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнесла Александра.

– Согласно библейским источникам, Иосиф Арифамейский был не только последователем учения Иисуса, но и очень состоятельным человеком. Это был известный меценат в Иерусалиме. Используя свое влияние, почтенный Иосиф выпросил у прокуратора Пилата разрешение снять тело Спасителя с креста. Сюжет с римским воином, пронзающим копьем бок Иисуса, чтобы убедиться в смерти распятого на кресте, широко известен. Парадокс, но на иконах всегда изображается кровь, текущая из раны. А вот о другом факте этого события, отмеченном в текстах, говорят мало.

– Каком же?

– Римские войны обнаружили, что двое других осужденных были еще живы к тому моменту. Им перебили голени.

– Зачем? – ужаснулась молодая женщина.

– Для вдоха человек усилием мышц расширяет объем своей грудной клетки. При распятии нужно приподниматься на ногах, чтобы компенсировать тяжесть подвешенного тела. Без опоры удушье наступает очень быстро.

– Жуть.

– Таков наш грешный мир, – развел руками Ги. – Но Иосифу Арифамейскому удалось тайно покинуть Иерусалим, добраться до Аваллона и там с единомышленниками построить монастырь.

– Так остров существует?

– Ни Камелот, ни Аваллон до сих пор не найдены, а вот развалины очень древнего храма в графстве Саммерфильд реальны. По описанию они совпадают с библейскими. Но самое интересное, что в его тайниках найдены неоспоримые доказательства, что Иосиф Арифамейский жил именно там.

– И Грааль? – вскинулась Саша.

– Нет. А вот круглый стол в подземном схроне был найден. Есть все основания полагать, что тайная вечеря проходила в иерусалимском доме Иосифа и он воссоздал на острове точную копию своего круглого стола.

– Зачем?

– Алекс, сразу видно, что ты неверующий человек. Это же святыни! Вокруг них строились храмы и монастыри. Вспомни Плащаницу, копье Судьбы, десницу Иакова. Над усыпальницей Петра в Ватикане возведен один из самых величественных соборов мира. На святую землю в Палестине стремились не только крестоносцы, и сегодня миллионы паломников идут поклониться гробу Господню. Они искренне верят.

– Пусть простят меня, грешную, – Саша молитвенно сложила ладошки. – А как круглый стол оказался у Артура?

– С тех пор прошло почти две тысячи лет, множество войн и эпидемий. За это время русла рек сдвигаются на сотни метров, а то и вовсе исчезают.

– И остров мог стать холмом, – догадалась Александра.

– Умница, – Ги ласково посмотрел на собеседницу. – В графетве Саммерфильд есть красивая зеленая долина, которую часто скрывает туман. Когда он редеет, любопытным взорам открывается холм, будто плывущий в белесой реке.

– И там нашли развалины старых стен?

– И еще очень много интересного…

– Жаль, что Грааль не нашли.

– Все хотят иметь Грааль, – улыбнулся Ги. – Да вот взять хотя бы наш славный Брюгге. В его соборе тоже хранится частичка Христовой крови.

– Правда? – они посмотрели друг на друга, и серьезные мысли мигом улетучились.

– Филипп Асальский привез из крестового похода фрагмент ткани с каплями запекшейся крови. Ему подарил эту реликвию архиепископ Иерусалима. Так что в подлинности нет сомнений. Жаль, что ты приехала чуть позже. В прошлые выходные в Брюгге был праздник Священной крови – реликвию выносили из собора. Это очень красивое, пышное шествие с оркестрами, инсценировками, фейерверком и поеданием бесчисленного множества «христовой плоти и крови» во всех ресторанчиках и кафе.

– Жаль, – грустно отозвалась Саша. – Так где же картина с приглашением для Анны Лаво?

– Пойдем, – он нежно взял ее под руку. Они остановились у большого полотна в темных тонах, и тут же сверху на картину устремился ровный мягкий свет.

– Мне запомнилось то сравнение с окнами в другой мир, – Ги встал позади Александры, оставляя ее наедине с удивительным произведением. – Загляни в это окно.

– Какое удивительное лицо, – едва прошептала Саша, с интересом разглядывая героиню. – По-настоящему живое.

Мизансцена была действительно такой же, как и на рисунке Ги. Только облики иные. В порыве героини художник отобразил и радость предвкушения, и растерянность. Среди темного интерьера и неясных деталей одежды тревожный огонек свечи выхватил самое главное в картине – красивое женское лицо. Сейчас она прочтет и примет роковое решение. Но это будет через мгновение, а пока она только протягивает руку к заветному свитку.

– Я не вижу таблички с именем автора, – после некоторых колебаний прошептала Саша.

– Точно установить не удалось. Специалисты склоняются к мнению, что это работа Яна Ван Эйка, но есть и противники.

– Противники всегда есть, – усмехнулась она. – А картина удивительная. Очень яркий образ.

– А знаешь, ты похожа на Анну, – неожиданно прошептал Ги.

– Чем же?

– Так же долго сомневаешься, прежде чем принять решение.

– Любая женщина подумает, прежде чем что-то сделать.

– Но не всякая возьмет в руки меч.

– Ты прав, но я бы могла взять, – не сразу ответила Саша. – В детстве я долго дружила с мальчишками, любила лазить по деревьям и стрелять из лука. Впрочем, не это главное, – она помолчала. – Чем дольше я буду думать, тем больше у меня будет уверенность. Расхожее утверждение о том, что женщины слабее, придумали мужчины. Если женщина решится на что-то, ей не понадобятся аксельбанты, знамена или побрякушки на мундире. Это отличительные признаки мужской доблести. Для женщины главное – уверенность в своей правоте.

– Красиво сказала.

– Это не красота, я так думаю.

Он приблизился сзади и обнял обеими руками за талию. Спиной Саша ощутила его сильное, тренированное тело, а около левого уха – жаркое дыхание. Она чуть откинула голову назад, отдаваясь этим коротким сдержанным движением его порыву. Голова стала приятно кружиться. Александра прикрыла веки, чтобы не видеть светлый облик Анны, который, как ей казалось, осуждающе смотрела на ее слабость. Мужчина, обнимавший Сашу, имел над ней власть, и она сознавалась себе в том, что его запах, его голос, его руки доводят ее до головокружения. Пусть сейчас и здесь что-то произойдет, остальное не важно. Пусть весь мир подождет. Он что-то шептал и шептал ей, а она, не понимая ни слова, кивала в ответ. Ей стало несказанно хорошо и сладко. Мир исчезал в круговороте неясных событий.

Ги подхватил ее на руки, и она радостно обняла его за шею, не открывая глаз. Его легкие шаги были едва слышны в коридоре. Потом что-то щелкнуло, и они оказалась в просторной, едва освещенной комнате. Жадные руки стали освобождать от ненужной одежды. Откуда-то полилась негромкая мелодичная музыка. Мягкие восточные мотивы обволакивали и успокаивали. Они ласкали обнаженные тела друг друга, покрывая поцелуями лица, руки, плечи, горячую грудь, вздрагивающий от прикосновения живот, упругие бедра, и то, что так рьяно скрывают до определенного момента все мужчины и женщины. Мельком Саша отметила, что в комнате не было кровати, да это было и неважно, они катались в объятьях на мягком пушистом ковре, и в этом был какой-то особенный шарм.

Все было так необычно и так восторженно красиво. Он не торопил ее, доводя до неистовства желание, которое проснулось в изголодавшемся женском теле. Юные фантазии и неосуществленные мечты рвались навстречу жарким мужским объятьям. Когда она уже стонала от возбуждения и, валясь на спину, требовательно влекла его к себе, он сел, скрестив ноги, и посадил ее на них, лицом к себе. Их взгляды встретились в полумраке, и она почувствовала, как тонет в этих глубоких карих глазах. В тот миг ей отчего-то припомнились фильмы то ли о тиграх, то ли о леопардах. У них были такие же огромные желто-карие глаза, от которых было трудно отвернуться, когда хищники готовились к последнему смертельному прыжку. Так и сейчас: Саша смотрела в холодные желто-карие глаза с расширившимися зрачками. Ей стало не по себе, и она прижала его голову к своей разгоряченной груди, только бы не видеть их. Его руки скользили по ее спине в какой-то изнуряющей ласке, заставляя все тело изгибаться от сладостного ощущения внутри. Наконец она не выдержала и, привстав, ввела его напряженный член в себя. Медленно опускаясь, она обхватила его согнутыми коленями, и он обнял ее так же. Это было удивительное единение не только разгоряченных тел, а чего-то большего.

Она двигалась самостоятельно, увеличивая темп и глубину проникновения так, чтобы доставить себе наибольшее наслаждение. Долго ждать не пришлось. Волна за волной несколько оргазмов прокатилось по ее телу, принося давно забытое удовольствие. Она сладостно застонала. Ги позволял ей это повторять раз за разом, не требуя чего-то взамен. Он лишь положил свои руки в область ее крестца и прислушивался. Потом медленно стал продвигать ладони вверх по спине, и она почувствовала, как огонь внутри ее поднимается следом. Такого Саша еще никогда не ощущала в жизни. Конечно, у нее было несколько мужчин и до замужества, и после, но те впечатления не шли ни в какое сравнение. Сейчас она была словно парализована своим ненасытным желанием. Руки Гийома поднимались еще выше. Вот они уже на уровне ее сердца, которое странно затрепетало в груди и, кажется, замерло. Саша инстинктивно изогнулась, но сильные руки не отпускали ее. Вот его ладони легли на ее длинную шею, и она остановилась, медленно осев на раскаленный стержень, который стал странно пульсировать внутри. Она прислушалась, но ничего более не было. Раньше бывали случаи, когда она ощущала в конце акта струю извергавшегося в нее семени, но сейчас этого не произошло. Напротив, чуть погодя он стал сильнее двигаться внутри нее. Сначала медленно, а затем все настойчивее. При этом его член стал задевать какое-то ранее неизвестное местечко глубоко внутри нее, отчего сладостная истома стала с новой силой разливаться по ее пресыщенному телу.

Новая серия оргазмов с еще большей силой прокатилась снизу вверх, отдаваясь где-то в голове. Тут она почувствовала, как ладони Ги легли ей на затылок, и голова закружилась сильнее. В полузабытье она слышала, как он стал нашептывать ей что-то странное, хотя Саше уже было не понять, то ли она просто перевозбудилась от этой сумасшедшей скачки, то ли на самом деле никогда не слышала прежде таких слов. Она стала часто и хрипло дышать, ощущая, что с каждым его толчком переполнившее тело наслаждение пульсирует в висках. Круговорот ощущений усилился, растворяя в себе ее сознание.

– Хочешь сигарету? – Саша едва разбирала смысл доносившихся откуда-то издалека слов.

– Что?

– Тебе раскурить сигарету?

– Н-нет, – прошептала она с трудом.

– Есть апельсиновый сок. Холодный. Принести?

– Да, – она удивилась, что и это ей удалось выдавить из себя с большим трудом.

Некоторое время Саша лежала без движения, пытаясь понять, где она. Когда же вспотевшая ладонь ощутила пушистый ковер, она вспомнила все. Господи! Надо же было так расчувствоваться, чтобы отключиться. Саша пошарила ладонями вокруг себя. Нет, ничего предосудительного не обнаружила. Сердце гулко стучало в груди, а туман в голове стал рассеиваться. Вот это да.

Она не могла припомнить, чтобы хоть с кем-то испытывала подобное. Этот кареглазый довел ее до полного изнеможения. Вот что значит долго не иметь хорошего секса. Старею, что ли? Тут ее тело стало оживать, и Саша ощутила удивительный прилив сил. Будто проснулась от долгого сладкого сна после напряженной сессии в институте или выматывающих соревнований в молодости. Сейчас ее тело просто ликовало. Сладостное ощущение приятной усталости в бедрах напомнило о недавней скачке. «Интересно, кто кого изнасиловал», – попыталась она пошутить, и эта нелепая мысль показалась такой забавной, что она заулыбалась, сладко потягиваясь.

– Ты удивительно красивая женщина, – Ги стоял в освещенном дверном проеме с двумя высокими стаканами в руках.

– Я знаю, – игриво ответила она, разглядывая его обнаженное тело.

– Мы занимались любовью больше трех часов.

– Ты засек время? – попыталась она пошутить.

– Нет, – он протянул ей запотевший стакан. – Солнце садится.

– Как? – она запнулась, стараясь скрыть свое удивление.

– Медленно и красиво, – Ги нежно коснулся губами ее плеча. – Хочешь посмотреть?

– Да, – ответила она, лишь бы что-то сказать.

– Пойдем на балкон, – он быстро встал. – Можешь не одеваться, никто нас не увидит.

Повинуясь незримой команде, отодвинулась плотная, до самого пола штора, следом бесшумно поднялись металлические жалюзи, и комната наполнилась ярким красно-оранжевым светом заходящего солнца. Ги подошел к окну почти во всю стену и сдвинул секционный стеклопакет Пахнуло свежим майским ветерком, но не это ошеломило Сашу. Она увидела сказочную панораму. Буквально под ногами начиналось зеленое поле, переходящее в густой лес. За ним поднимались холмы, потом рощи, поля, поблескивали извилистые речушки, опять холмы, за которые зацепился раскаленный красно-оранжевый шар солнца.

– Боже, какая красота, – с восторгом протянула Саша. – Так бы и полетала.

– Да, Валлония – удивительное место.

Он стоял на балконе, не стыдясь своей наготы. Мускулистое, тренированное тело мужчины словно завершало картину. Саша еще пряталась за его спину выглядывая из-за плеча.

– Ты так и будешь там стоять? – обратился он к ней, не оборачиваясь. – Поставь стакан и выйди вперед. Чего стесняться. Ги сделал пару шагов к поручню вдоль всего балкона и оперся об него руками. Его силуэт стал неясным в ослепительных лучах заходящего солнца. Переборов свой страх, Саша встала рядом с ним. В это время солнечный диск коснулся верхушки деревьев на дальнем холме и приобрел малиновый оттенок. Вся округа была залита ярким сочным малиновым маревом. Это привело молодую женщину в такой восторг, что она раскинула руки в стороны и зажмурилась.

– У тебя было такое же выражения лица, когда мы стояли на холме у ресторана три дня назад.

– Только я была в блузке, – Саша не обернулась к нему. – Почти.

Они рассмеялись, вспомнив, как Ги усадил ее за стол под ослепительные лучи солнца, сделавшие блузку прозрачной.

– Ты мне приглянулась еще на совещании, но была такой строгой в своих деловых очках, что иных шансов увидеть твою грудь у меня не было.

– А теперь?

– А теперь я могу сказать, что ты самая красивая женщина на свете.

– А какого цвета у меня глаза? – Саша все еще стояла, зажмурившись.

– Умно-серого.

– Правда?

– Правда, – улыбнулся он и привлек ее к себе.

– Ты коварный искуситель, – она повернулась к нему, обнимая руками за шею. – Коварный и кареглазый.

– Правда, только отчасти, – их взгляды встретились.

– От какой части? – Саша в упор смотрела на него.

– Я влюбился в тебя, Алекс.

– Отчасти?

– По уши.

Она все еще смотрела в его красивые, немного грустные карие глаза.

– Слушай, мы же опоздаем на ужин, – вскинулась Александра. – Сколько нам добираться до того ресторана?

– Так мы же застряли в пробке, – тут же нашелся Ги. – Ужасной пробке. И еле тащимся. Но изо всех сил.

– Тащимся, это ты хорошо сказал, – усмехнулась про себя Саша.

– Немного опоздаем и покаемся. Давай позвоним.

Они вдвоем кинулись искать свои телефоны среди разбросанной по полу одежды. Когда Саша откинула крышку своей маленькой «моторолы», на экране светилась надпись, сообщающая об отсутствии сигнала.

– Не работает, – растерянно обратилась она к Гийому.

– Нужно выйти из комнаты: стены экранируют любые радиосигналы.

Они одновременно выскочили на балкон, сосредоточенно разглядывая появляющиеся надписи на маленьких экранах телефонов.

– Мне Наталья трижды звонила, – с досадой произнесла Саша.

– Похоже, они сговорились. Меня тоже Герт искал. Посмотрев на расстроенную Александру, он обнял ее за плечи.

– Да ведь у твоего телефона сел аккумулятор. Ты по дороге долго говорила с Россией, вот он и не выдержал. Я это точно помню. Выключи его и доверь это дело мне.

Только тут Саша поняла, что стоит абсолютно нагая. Ей стало стыдно, и она принялась собирать вещи, чтобы одеться. Ги улыбнулся и прикрыл балконную дверь, чтобы не смущать встревожившуюся женщину. Приводя себя в порядок, Саша то и дело поглядывала через стеклопакет на балкон. Одной рукой Ги прижимал сотовый к уху, а другой отчаянно жестикулировал, абсолютно не обращая внимания на то, что из всей одежды у него был только телефон.

– Алекс, Вы не останетесь на ужин? – выцветшие глаза Рафаэля с грустью смотрели на нее.

– К сожалению, нет, – извинилась она. – Отложим до следующего раза.

– Раф, это моя вина. Не сердитесь, старина.

– Искренне жаль.

– Мне тоже, – улыбнулась одними губами Саша.

– В следующий раз мы сразу начнем с Вашего замечательного жаркого, – попытался отшутиться Ги.

– У Вас чудесный славянский акцент, Алекс, – неожиданно обратился к ней управляющий. – И редкой красоты умные глаза. Мне было очень приятно познакомиться с Вами. Непременно возвращайтесь.

– Спасибо, – только и нашлась что ответить Саша на такую искренность, но потом добавила: – Я вернусь за рецептом Вашего паштета.