Текст книги "Попроси меня. Матриархат, путь восхождения, низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 2"

ИВАН КАЛИТА

После смерти Юрия Данииловича Московское княжество перешло к его брату Ивану Данииловичу Калите. Его роль в возвышении Московского княжества оказалась столь значительной, что Московских великих князей, потомков Ивана Калиты, стали называть Калитовичами.

К 1325 г. из пяти сыновей Даниила в живых остался Иван. Он один унаследовал всю разросшуюся отцовскую «отчину». Тогда как другие княжества продолжали делиться по мере разрастания своего рода, московская династия удачно балансировала на грани выживания: она не пересекалась, но и не разрасталась. Это особенно заметно на примере Калиты и его ближайших преемниках.

В отличие от своего брата Иван Данилович был осторожным, осмотрительным и неторопливым, но такие свойства его роды как хитрость, жестокость и целеустремленность он сохранил полностью. Основной своей политикой Иван сделал ставку на союз с Ордой и православной церковью (что примечательно).

По обычаю того времени Александр стал княжить не во Владимире, а в г. Твери. Туда переехали с ним и монголы. Поначалу все складывалось благополучно, но в конце лета 1327 г. в Тверь приехал из Орды посол Чол-хан (Шевкал или Щелкан), двоюродный брат хана Узбека. Он прогнал великого князя Александра Михайловича с его двора и занял его со своей свитой, начав «въздвиже гонение велико над христианы, насильств (мъ), и граблением, и бие (ни) ем и поруганием»55
  Полное Собрание Русских Летописей. Том пятнадцатый. Тверская летопись. Тип. Леонада Демиса, СПб, 1863, стр. 415.


[Закрыть]. Среди ограбленного народа стал распространяться слух, что Чолхан желает убить князя, сам займет его место и введет магометанство, говорили, что произойдет это на праздник Успения. Слухи, конечно, не имели под собой основание, поскольку такие действия присущи Орде, но в таком возбужденном обществе оказалось достаточно искры, чтобы вспыхнуло восстание. Последней каплей переполнившей чашу терпения тверичей был эпизод, произошедший 15 августа: татары попытались отнять приглянувшуюся им кобылу у некоего дьяка Дудко, тот же стал призывать горожан на помощь. К этому моменту возмущение бесчинствами монгол достигло уже критической точки, и вспыхнувшая потасовка стала прологом повсеместного избиения ордынцев и гибели посла.

Вызывающие действия монгол, которые привели к массовой потасовке, выглядят странно сами по себе, т.к. хан Узбек старался избегать по отношению к Твери, к тому же справно платящую дань, слишком жестких мер. Как бы то ни было, но восстанием тверичей сразу воспользовался Московский князь, предложив хану свои услуги, и тот дал ему войско в 50.000 для наказания жителей Твери.

Узнав о приближении огромного войска, Александр вначале бежал в Новгород, но его там не приняли, а после в Псков, где был признан князем, в стремлении псковичей обособиться от Новгорода. Его братья Константин и Василий скрылись в Ладоге. В результате русские земли остались беззащитны, и началось опустошение. Монголо-Московская рать прошла по Твери, Торжку, Кашину, многие жители были убиты и взяты в плен. Иван Данилович получил от хана ярлык быть великим князем Владимирским, Константин Михайлович – Тверским князем. Но все-таки монголы не пошли на полный разгром Тверского княжества, как того хотел Иван. Более того, не доверяя Московскому князю, хан Узбек сначала дал ему лишь половину ярлыка на великое княжение и только в 1332 г. он, наконец, становится полноправным великим князем.

Александр, между тем, стал княжить в Пскове. В продолжение борьбы с монгольскими и Московскими князьями, он выступил с воззванием к русским князьям, в котором предложил объединиться и сообща бороться с Ордой. Князья оставили его призыв без ответа и, наоборот, в 1329 г. под давлением хана, Тверской, Суздальский, Новгородский и, конечно, Московский князья послали сказать ему, чтобы он отправился в Орду к Узбеку. После некоторого раздумья Александр хотел было уже ехать, но псковичи стали его удерживать. Тогда в дело вмешался Иван Данилович. Он уговорил митрополита Феогноста проклясть и отлучить от церкви Александра и весь Псков, если они не исполнят требование князей. Средство подействовало, но не в нужном направлении для Калиты. Александр уехал, но не в Орду, а в Литву, где находился 1,5 года, и когда гроза поутихла, возвратился к жене в Псков, жители которого приняли его с честью и вновь посадили на княжение. Александр спокойно оставался княжить в Пскове, а в 1337 г. проявив свое смирение в Орде, Александр был совершенно прощен и получил ярлык на Тверское княжение. Это лишний раз показывает, что Орда проявляла осторожную политику по отношению к Твери, ориентированную на Литву, и по возможности старалась перетянуть ее на свою сторону.

Возвращение Александра на политическую сцену Руси нарушало планы Ивана Даниловича, и он, захватив с собой двух сыновей, Иоанна и Симеона, заторопился в Орду. Московский князь сначала представил хану своих наследников как будущих верных ханских слуг, а затем принялся настраивать Узбека против Тверского князя. Главная вина последнего состояла в том, что он якобы был в сговоре с Литовским князем, готовился возмутить против Орды всю Русь. В качестве улики была даже представлена выкраденная шпионами Калиты грамота, подтверждающая его слова. В это время Орда находилась в состоянии войны с Литвой. И Александра снова позвали к хану, где после месячного ожидания своей участи 29 октября 1339 г. Александр Михайлович со своим сыном Фёдором были четвертованы. Останки их позже отвезли в Тверь и похоронили в Спасском соборе. Калита же вернулся в Москву в великой радости, послал в Тверь и приказал снять с церкви св. Спаса колокол и привезти его в Москву. По понятиям того времени это было очень чувствительное унижение.

Иван Данилович был умным и последовательным политиком, высшую власть он использовал для усиления позиций Московского княжества. Сотрудничая с Ордой, он постоянно льстил хану, себя вел смирно и послушно. Пользуясь доверием хана, Иван оградил Московские земли от вторжения ордынцев. В то время как другие княжества страдали от их бесчинств и опустошений, на Московской земле царил покой. В «Симеоновской летописи» об этом сказано так: «И бысть оттоле тишина велика на 40 лет и престаша погании воевати Русскую землю и закалати христиан, и отдохнуша и починуша христиане от великиа истомы и многыа тягости, от насилия Татарскаго, и бысть оттоле тишина велика по всеи земли»66
  Полное Собрание Русских Летописей. Том восемнадцатый. Симеоновская летопись. Знак, Москва, 2007, стр. 90.


[Закрыть].

Перестали поганые воевать Русскую землю, перестали убивать христиан, отдохнули и опочили христиане от великой истомы и многой тягости и от насилия татарского».

Иван исправно платил дань Орде, и став великим князем получил право самому её собирать, а собирая, жестоко карал за неуплату. Без сомнения немалая доля этой дани «прилипала» к рукам оборотистого князя. Часть полученных таким образом средств шла на укрепление и расширение самой Москвы. Тогда не только Кремль, но и посад был обнесен крепкой дубовой стеной. Вокруг города одно за другим возникали большие села. В поисках спокойной жизни на Московские земли перебирались земледельцы. Иван неустанно заботился о внутренней безопасности своей вотчины. Он безжалостно казнил воров и разбойников, и торговые люди могли безбоязненно передвигаться по дорогам княжества.

Всеми способами, где деньгами, где опираясь на помощь Орды, Иван Даниилович расширял пределы Московского княжества. Так он купил ярлыки на Ростовское, Углицкое, Дмитровское, Галицкое, Белозерское княжества, разорил Тверь и добился казни Тверских князей, постоянно требовал новых выплат с Новгорода, пытался отобрать у Суздальского князя Нижний Новгород, взять в плен Ярославского князя, переманивая на свои земли, как бояр, так и простых людей. Иван не тратил деньги зря, и сам вел скромный образ жизни. На поясе у него всегда висел кошелек с деньгами, называемый на Руси калитой. И эта всеми обозримая картина кошелька являлась символичным отображением действительности, когда вся политика выстраивалась на приоритет сбора дани, желая или не желая того, но ввергая народ в тяжелое состояние и нередко в нищенство. Из этого же кошелька Иван нередко прилюдно доставал монету и одаривал нуждающихся. В народе его так и прозвали «Иван Калита», но было у него и другое прозвище – Добрый.

Удачно складывались для Московского князя отношения с церковью. На рубеже XIII – XIV вв. Киевский митрополит Максим перебрался во Владимир. Преемник Макария, Петр установил дружеские отношения с Московскими князьями, Юрием и Иваном Даниловичами, часто и подолгу останавливаясь в Москве. Здесь в декабре 1326 г. он и умер, и был похоронен в заложенном соборе Успения Богородицы, первом каменном храме. Как повествует церковное предание (надо понимать, заинтересованное его составителями в том или ином характере освящения событий), чудеса при мощах начали твориться с самой минуты его погребения, и в 1339 г. Петр был официально объявлен святым угодником и покровителем Москвы.

После смерти Петра на должность митрополита Иван Данилович наметил некоего игумена Феодора. Однако патриарх не внял этой просьбе и назначил грека Феогноста. Иван, в свою очередь, не повторил ошибки Михаила Ярославича и не оттолкнул от себя нового митрополита – союз Московских князей и церкви становился de facto. Митрополит Феогност уже окончательно поселился в Москве, поставив свои палаты рядом с хоромами князя, что способствовало соединению на Руси светского и церковного; т.е. сама глава церкви желала слиться с правителем, против чего последний не возражал. Таким образом, здесь произошло соединение близкородственных душ – очеловеченное православие (пронизанное содержанием матриархального символа луны) нашло постоянное себе место пребывания в центре философии земного мировоззрения, Москве (города лунной символики), поддерживая друг друга и увеличивая тем силу влияния и того и другого. Переезд митрополита, в первую очередь, означал падение престижа Владимирского княжения, за которое постоянно воевала Тверь, и которая теперь сама потерпела сильное крушение. Владимир оставался на периферии политических баталий, тогда как Москва наоборот, все сильнее играла ведущую роль. Перенос митрополичьей кафедры возвышало авторитет Московских князей, открывало возможность им действовать заодно с митрополитом, опираясь на силу церкви.

Иван Калита 14 лет страстно желал гибели Александра Михайловича, а добившись своего, пережил врага всего на пять месяцев, скончавшись 31 марта 1340 г. Своим наследником он оставил полную казну, новый дубовый Кремль, каменные соборы, Успенский, Архангельский, Иоанна Лествичника, и заметно округлившиеся владения Московского княжества. Похоронили Ивана Даниловича в соборе Архангела Михаила, который с этих пор до Петра I стал местом упокоения русских князей и царей.

СЕМЁН ГОРДЫЙ, ИВАН II ИВАНОВИЧ, МИТРОПОЛИТ АЛЕКСЕЙ

Сразу после смерти Ивана Даниловича все основные русские князья выехали в Орду, к хану Узбеку. Князья Владимирской Руси не желали наследника Калиты, предлагали хану выдать ярлык на великое княжение Владимирское Константину Васильевичу Суздальскому, старшему из них по лествичному праву. Но Узбек, в свое время долго не решавшийся поддержать Ивана Калиту, однозначно сделал отставку на его старшего сына. Весной 1340 г. Семён получает из рук хана Узбека ярлык на великое княжение, который удостоверял, что он является «великим князем всея Руси» (впоследствии эта надпись была выбита на его печати). Татищев писал, что Семён Иванович, созывая русских князей, напомнил им, что Русь лишь тогда была сильной и славно, когда беспрекословно повиновалась старшему. С братьями Семён заключил договор, чтобы все княжеские распри решались не войной, а на суде у старшего: «А буде кому в князех будет о вотчине или о чем ином котора, ино не воеватися, а судитися пред князи»77
  В. Н. Татищев. Собрание сочинений. Тома V и VI. История Российская. Части третья и четвертая. Ладомир, Москва, 1996, стр. 94.


[Закрыть]. Также было условлено, чтобы против врага выступать единой командой: «и всем заедин противо враг стояти… А начнет кто войну и позовет татаря или тамо суда поисчет, и на того всем нам быти заедин»88
  Там же, стр. 94.


[Закрыть].

Первое, что сделал великий князь по возвращению из Орды – направил в Новгородский Торжок сборщиков дани. Тем не понравилось, считая это за притеснение, и обратились за помощью к Новгороду. Вскоре Новгородское войско вошло в Торжок, сборщики были схвачены. Семёну же новгородцы послали сказать: «Еще еси не сел у нас на княжении, а уже бояре твои и силу деют»99
  Там же, стр. 94.


[Закрыть]. Семён не стал терпеть вольностей Новгорода, собрал князей, позвал митрополита и выступил в поход против новгородцев. Священнослужители постарались уладить ссору миром. Семён согласился на мир, по «старым грамотам», но при этом потребовал от новгородских послов неслыханного унижения, чтобы те пришли к нему босыми и на коленях. «Аще хосчут милости и мира от мене, да приидут пред мя посадники и тысецкии боси и просят при всех князех на коленех. Они же наместника моего чтят, и вси пред ним кланяются, и не садятся, даже кому велит сести… И придоша посадники и тысяцкии со всеми новгородцы, просиша на коленях и даша ему выходы…»1010
  Там же, стр. 94—95.


[Закрыть]. Ценой большой дани и унижения Новгородцы расплатились за свою вольность: князь взял «черный бор» по всем волостям и 1000 рублей с Торжка. Только в 1347 г. по приглашению Новгородского владыки Василия, специально проезжавшего в Москву, Семён отправился в Новгород, где и занял княжеский стол.

За стремление возвеличить себя и своего положения среди всех князей, приводя веские доводы обеспечения спокойствия на земле, но ставившее остальных князей в положение подручников великого князя, т.е. фактически пойдя против традиционных устоев княжеской вольницы, требуя к себе послушание для общего блага, Семён получил прозвище Гордый.

Искусно используя лесть, хитрость и дары Семён Гордый обеспечил жизнь Московскому княжеству без войн и крови. За свою жизнь он пять раз ходил в Орду (в 1341 г. дважды, в 1342, 1344, 1351 гг.), и всегда возвращался оттуда с честью и пожалованием. О монгольских набегах, насилиях баскаков и послов не было слышно в княжение Семёна, как и в княжение его отца Ивана Калиты.

При Семёне Ивановиче Москва впервые напрямую столкнулась с Литвой. В начале 40-х годов литовцы напали на Можайск и сожгли его посады. Литовские рати вышли на западные рубежи Москвы. Одновременно великий Литовский князь Ольгерд, стремясь оттеснить московских наместников, активно вмешивался в новгородские и псковские дела. Тверские князья также искали в Литве опору против своих извечных противников – Московских князей. Сближение с Литвой способствовало росту политического влияния Твери. Но это же обстоятельство во многом определило окончательное поражение Тверских князей, поскольку Москвой, конечно, была раздута угроза гибели Руси и православия от католического Запада, тем, что Тверские князья были якобы ставленниками якобы враждебной православию Литвы. В 1349 г. Семёну удается предотвратить попытку сближения между Ордой и Вильно. Великий князь Литовский Ольгерд послал в Орду своего брата Кориада, испросить у хана подмоги против Семёна. Узнав об этом, Семён отправил к хану Джанибеку гонца с посланием, что Московский князь верный слуга царя татарского, и ежели Ольгерд идет против Москвы, стало быть, он идет и против Орды. Хан счел слова Семёна верными и выдал гонцам Кориада. Пришлось Литовскому князю мириться с Семёном и просить отпустить брата. А 1351 г. был заключен мир с Ольгердом. В том же году Семён угрозой завоевания принуждает к покорности Смоленск – яблоко раздора между Москвой и Вильно.

Более успешный в делах государственных, Семён был несчастлив в делах семейных. Первая жена его, Литовская княгиня, родила ему трех детей, двое из которых умерли в младенчестве, и сама Айгуста (Августа, в крещении Анастасия) умерла в 1345 г. Со второй женой, смоленской княжной Евпраксией, князь жил один год и отослал обратно к отцу уже в 1346 г., фактически развелся, вероятно, по причине бесплодности. Против третьего брака Семёна выступил митрополит Феогност, и Гордого с дочерью Тверского князя Александра Михайловича тайно венчал брат Сергия Радонежского – Стефан. Мария родила Семёну четырех сыновей, но ни одному из них не суждено было пережить своего отца. Отчаявшись, князь Семён постригся в монахи, приняв имя инока Созонта, и оставив в духовном завещании свое состояние настоящей жене и будущему ещё не рожденному сыну, оставив пустое место для дальнейшего написания его имени: «А по о (т) ца нашего бл (а) г (о) с (ло) в (е) нью, что нам приказал жити заодин, тако и яз вам приказываю, своеи братьи, жити заодин… А пишу вам се слово того дела, чтобы не перестала память роди [те] лии наших и наша, и свеча бы не оугасла»1111
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. Акад. Наук СССР, Москва-Ленинград, 1950, стр. 14.


[Закрыть]. «Духовная» (завещание) Семёна Ивановича дошло до наших дней. Оно является исторической памяткой, потому что написано на бумаге (до нее ранее использовался пергамент).

Во время написания завещания Семёном Гордым, в 1351—1353 гг., на Руси бушевала эпидемия чумы, «морозовая язва», «черная смерть», начавшаяся в 1346 г. Мор шел из Китая, где умерло несколько миллионов человек, достиг Греции, Сирии, Египта, Италии, Англии, Франции. В Лондоне на одном кладбище было похоронено, как сообщают летописцы, 50 тысяч человек. В 1349 г. бедствие настигло Скандинавию, оттуда перешло в Псков и Новгород. В Пскове мор начался в 1352 г., погибла треть жителей. Болезнь пришла и в другие города – Киев, Чернигов, Смоленск, Суздаль. В Глухове и Белозерске не осталось ни одного жителя. В Москве от чумы умерли митрополит Феогност (11 марта 1353 г., похоронен в Успенском соборе), брат Семёна Гордого Андрей (27 апреля 1353г.), двое его сыновей. А вскоре, 26 апреля 1353 г. умер и сам 36-летний Семён Гордый. Похоронили его в Архангельском соборе Кремля. Незадолго до смерти Феогност в Константинополе смог добиться согласия патриарха на утверждение своим преемником Владимирского епископа Алексея, сына знатного московского боярина Фёдора Бяконта и личного друга Семёна Гордого.

После смерти Семёна Ивановича русские князья вновь отправились в Орду, чтобы узнать, кто же из них получит право на великое княжение. Наряду с Иваном, единственным из сыновей Калиты, переживший «моровое поветрие», на ярлык претендовал Суздальский князь Константин, поддержанный послами Великого Новгорода. Однако хан Джанибек, помня покорность Семёна, который, по словам Карамзина, «ласкал ханов до уничижения»1212
  Карамзин Н. М. История государства Российскаго. Том IV. Издание второе. Тип. Н. Греча, СПб, 1819, стр. 252.


[Закрыть], вручил великое княжение его брату – Ивану Ивановичу.

За свое недолгое правление Иван заслужил два прозвища «Красный», т.е. красивый – за приятную наружность и «Кроткий» – за мягкость и миролюбие, хотя в народном фольклоре они могли быть и синонимами. В летописи написано про Ивана, что он был правитель «благоверный, и христолюбивый, и кроткий, и тихий и милостивый»1313
  Полное Собрание Русских Летописей. Том десятый. VIII. Летописный сборник, именуемый патриаршею или Никоновскою летописью. Тип. Мин. Внутр. Дел, СПб, 1885, стр. 230.


[Закрыть]. Можно предположить, что у Ивана были проблемы со здоровьем, и в частности с умственной деятельностью, очевидно не сильно выраженные, поскольку такая кротость идет в разрез всей традиционной хищнической практики Московских князей; о проблемах со здоровьем также свидетельствует ранняя смерть князя.

Летопись повествует, что кротким нравом Ивана сразу воспользовались соседи. Ещё он не доехал до Москвы, как молодой Рязанский князь Олег обвинив Ивана в том, что его предка Константина убили Московские князья, в качестве отмщения захватил Лопасню, где со времен Калиты хозяйничал московский наместник. Наместника Олег пленил, а захваченные земли присоединил к Рязанскому княжеству. Вопреки традиции Московских князей Иван II не пошел на Рязань войной, очевидно, он не мог управлять войском, и удовлетворился тем, что Олег за выкуп отпустил взятого в плен наместника.

В 1354 г. Иван Иванович отправляет посольство в Константинополь для наставления на митрополию Алексея. Летопись доносит любопытную историю, связанную с новым Московским митрополитом. В 1357 г. хан Золотой Орды Джанибек потребовал прислать к нему Алексея для исцеления своей жены Тайдулы, тяжко больной и ослепшей уже три года. «Слышали мы, – писал хан Ивану, – что есть у вас служитель Божий, который, если что попросит от Бога, то Бог его в том послушает. Отпустите его к нам, и если его молитвами исцелеет моя Царица, будете иметь со мною мир; если же не отпустите его, пойду воевать вашу землю»1414
  Муравьев А. Н. Жития святых российской церкви. А также иверских и славянских. Месяц октябрь. Тип. III Отд. Соб. Е. И. В. канц., СПб, 1856, стр. 117—118.


[Закрыть].

Перед отправлением в Орду «святитель» отслужил молебен у «мощей» митрополита Петра (по другим источникам во Владимире перед иконой Богоматери, написанной митрополитом Петром). И дальше, как повествует Муравьев, «внезапно перед глазами всех, сама собою зажглась свеча, при гробе чудотворца, как бы в знамение того, что очи Тайдулы, откроются опять для света»1515
  Там же, стр. 118.


[Закрыть]. С остатком этой свечи и освещенной водой Алексей отправился в Орду, помолился над Тайдулой, окропил её святой водой и она прозрела. После этого Алексей, с честью вернулся в Москву. Джанибек в благодарность подарил ему ханский конюшенный двор, находившийся в Кремле. В 1365 г. на этом месте в память чудесного исцеления Тайдулы, митрополит воздвиг монастырь Чуда Архистратига Михаила в Колоссах – Чудов монастырь (Алексеевский Архангело-Михайловский; разрушен в 30-х годах 20 в.)

Сторонник соглашения с Золотой Ордой для предотвращения новых вторжений на Русь, митрополит Алексей часто ездил к хану, поддерживал мирные отношения. В 1357 г. Джанибек был убит собственным сыном Бердибеком. Новый повелитель Орды сразу же прислал в Москву вельможу Иткара с требованием платить дань в повышенном размере. Митрополит Алексей поехал в Орду и, напомнив о спасенной им Тайдуле, убедил молодого хана отменить грабительный указ.

Продолжал политику объединения под властью Литвы всех русских земель Литовский князь Ольгерд. В 1354 г. считаясь с желанием Ольгерда, Константинопольский патриарх посвятил бывшего монаха Романа в митрополиты Литовского. Ему были определены кроме двух Литовских епархий (Полоцкой и Туровской) и епархии Малой Руси, т. е. Владимирская, Холмская, Галицкая, Перемышльская и Луцкая. Таким назначением митрополит Роман остался недоволен, т.к. вместе с Ольгердом добивался Киевской митрополии. В 1356 г. он снова отправился в Константинополь «искать себя Киева», но патриарший Синод подтвердил ему свое прежнее постановление. Это не смутило Романа, и в конце того же года он приехал в Киев, который в политическом отношении принадлежал Ольгерду, а в церковном подчинялся Московско-Владимирскому митрополиту и, объявив себя единственным митрополитом Киевский, совершал литургию и рукоположение. Это вызвало недовольство. Роман же в противоборстве Москве, выказывал притязания ещё и на Тверскую епархию.

Распространение влияния Литвы продолжалось и в политическом аспекте. В 1354—1359 гг. Ольгерд постепенно присоединяет к себе города восточной Руси, и заключил выгодный брак, выдав свою дочь замуж за Бориса Константиновича Суздальского. Ольгерд подчинил себе Смоленск и Брянск и посадил в них на правление юного князя Ивана Васильевича, отец которого умер, перед смертью получив грамоту от хана на Брянский удел. В 1356 г. Брянск окончательно отошел к Литве. Ольгерд занял Ржев, но тверичане и жители Можайска вытеснили его оттуда. Тем не менее, угроза Москвы со стороны Литвы становилась все более ощутимой.

Иван II Иванович правил шесть лет и скончался 13 ноября 1359 г. на 33-м году жизни. Подобно отцу и брату он написал Духовную, в которой – «приказываю отч (и) ну свою Москву сыном своим, княз (ю) Дмитрию, и княз (ю) Ивану»1616
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. Акад. Наук СССР, Москва-Ленинград, 1950, стр. 15.


[Закрыть]. Похоронили князя в Кремлевском Архангельском соборе.